Ангелы долго не живут (гет)

Молли ангел. По крайней мере так ей говорили. "Мой ангелочек", — шептала мама, наклонившись над кроватью дочурки. Молли тогда смеялась. Она ещё не знала, как сложно быть ангелом.

С детства Молли считали тихоней. Ангелом. Воплощением спокойствия, покороности, преданности. Чистоты. А потом появился он. Холодный, уверенный, дерзкий. Молли должна была сразу возненавидеть Шерлока за его грубость, бестактность и нескрываемое презрение. Только ангелы не умеют ненавидеть.

Молли сама сломала свою жизнь. Она не заметила, как это случилось, как неприязнь переросла в безразличие, в любопытство. В любовь. Любви тогда Молли ещё не знала. То красивое нежное чувство из романов и сериалов не походило на трепетное волнение, на страх, огонь в груди, спутанные мысли, сбивающийся голос. Но и такая любовь нравилась Молли. Жизнь сузилась до одного неясного, подчинившего ее чувства, до одного человека, пронзительного взгляда ледяных серых глаз.

Молли ждала Шерлока, строила красивые иллюзий, которые рассыпались при первом же соприкосновении с реальностью. Шерлок не замечал её. Для Шерлока она была средством достижения цели, полезной вещью. Молли понимала это, понимала, что любовь сжигает её. Но было уже поздно. Ангелы не могут предать.

Молли превратилась в тень себя прошлой. Работа — рутина. Встречи с Шерлоком — яркие вспышки света. Словно дразня, издеваясь, проклятая судьба сталкивала их лицом к лицу, чтобы снова увеличить разделяющую их бездну. И Молли сломалась.

Сколько может выдержать душа ангела? Наверное, немного, когда её беспощадно касается изо дня в день острое лезвие безразличия. Как может Шерлок, такой внимательный к деталям, не замечать очевидного? Молли не знала. Не знает и теперь. Шерлок загадка. Молли обычная, простая, пустое место для него. Ничто. Больно. Сложно. С каждым днем было все сложнее. Но ангелы умеют терпеть.

Молли быстро поняла: она полюбила не того человека.

Это должно было случиться. Молли прокляла свою привязанность. Слезы по ночам и дневные спектакли не могли длиться вечно. Молли сожгла крылья, крылья, которые принесли только боль. Ангелов не любят. Их просто легко использовать.

Зря говорят, что с обломков строят новую жизнь. Молли осталась одна на пепелище среди разрушенных, сожженных до тла принципов и оголенных черных воспоминаний, без последнего, что связывало её с жизнью — без любви. Чувство превратилось в извращенную пародию на привязанность. Боль прошлого казалась лучше, живее пустоты и неизвестности.

Молли хотела все закончить. Но чудеса случаются. Он стал для Молли спасением. Он перевернул всю жизнь. И пепел под ногами снова превратился в крылья. Чёрные крылья падшего ангела.

Той ночью Молли снова не спала. Сжавшись на кровати, в самом укромном уголке старой квартирки, она притянула колени к груди, закрылась одеялом от единственного источника света — слабого бледного света фонаря за окном. Слезы на щеках высохли, горький комок стоял в горле. Молли перебирала в пальцах рукава широкого свитера. Это успокаивало, не давало провалиться в пустоту, такую же ледяную, как его глаза.

Сегодня Шерлок приходил снова. Молли точно помнила, как он, взметнув полы пальто, остановился на пороге, как посмотрел пристально, строго и совершенно легко объявил:

— Ты нужна мне.

Знал бы он, как колотилось в ту секунду сердце, как надежда, столько раз искусственно уничтожаемая, тщательно зарываемая в пепел, снова пошевелилась. Для него ничего не стоили те слова. Для Молли они были всем.

Не нужна. Хупер ведь больше не ангел. Она может не верить. Она может признаться себе, что нужна Шерлоку только для раскрытия очередного дела и тестирования новых масок, для мнимого превосходства. Она нужна как послушная преданная собачка. Внутренний голос кричал об этом, но Молли кивнула и отвернулась, чтобы Шерлок не видел, как блестят её глаза. Не так-то просто избавиться от крыльев.

Молли прислонилась затылком к холодной стене. Голова раскалывалась, в висках стучало. Так паршиво Молли не чувствовала себя давно. Нет, чудеса случаются. Только почему судьба сначала доводит до крайности, а потом неожиданно кидает спасательный круг? В случае Молли спасательным кругом стало сообщение. От него. Оно вырвало Хупер из водоворот мыслей, выбросило Шерлока из её головы.

Встретимся через час

JM

Следующим сообщением прилетел адрес. Молли в недоумении перечитала короткое предложение раз десять, и никакого нового смысла в нем не обнаружилось. Некто вызывал её посреди ночи в незнакомое место, не объясняя причины. Самым логичным было бы проигнорировать, а ещё лучше — отключить телефон или сразу позвонить в полицию. Молли готова была это сделать, но палец замер над экраном. А буквы слились перед глазами, и снова ускорило ритм беспокойное сердце.

Молли работала в морге не один год. Она, как никто, знала, что такое запах опасности. Этот запах, терпкий, острый ударил в голову. И Молли не хотелось от него скрыться. Волнение приятно разогревало после хронического холода. Страха не было. Ни капли. Только любопытство и безумная, неправильная мысль: "Даже если он правда маньяк... может, хоть так Шерлок обратит внимание".

Молли никогда не было настолько все равно. Никогда так мало не стоила для неё жизнь. Ради шага в неизвестность она рисковала всем. И этот риск с каждой секундой захватывал Молли. Когда она выходила из картины, кусочки пазла окончательно сложились. Здравый смысл поддернуло дымкой. И пепел медленно кружил по ветру, будто живой. Он больше не лежал под ногами безжизненным покрывалом.

Молли чувствовала себя героиней фильма, чужой выдумкой. Это не она шла по тёмным улицам, не её ждал незнакомец из сообщений, не она бросала вызов всем существующим принципам. Точно не та девчонка-ангел из прошлого. Молли никто, ничем она должна и закончить свою выбившуюся из нормы "ничего" историю.

Если бы там оказался мужчина в чёрном, если бы он приставил пистолет к виску, Молли не сказала бы ни слова. Она ведь этого и ждала. Безумие. Так вот с чего оно начинается...

Молли помнила Джима другим, простым парнем из IT в джинсах и растянутой футболке. Новый Джим был совсем другим. Костюм, идеальный, невероятно дорогой, лакированные туфли и уложенные волосы скрыли наигранную простоту и живость. Он обернулся, медленно, эффектно, под слабым светом фонарей, и улыбнулся одними губами, искусственно и как-то театрально. Его глаза блестели, как глаза хищника, предвкушающего удачную охоту.

Первое "привет", растянутые гласные, до дрожи опасный голос. Молли нравилось. От Джима веяло тем неподдельным безумием, которого не было ни в ком другом. Джим говорил тогда много, Молли молчала. Она быстро поняла, что смерть откладывается. Джим не для этого устроил свидание.

Он все знал. Каждое его слово било точно в цель. Он говорил непринуждённо, развязно, легко, будто не выворачивал наизнанку чужую душу. Он восхищался Шерлоком. В этом восхищении было что-то болезненное, подозрительно напоминающее чувства самой Молли.

Джим понимал. Это и подкупило Молли в первую встречу. Она чувствовала себя в безопасности рядом с самым опасным человеком Британии. Что может быть абсурднее? В безопасности от новой волны непозволительных мыслей.

Джим появился снова. Он стал появляться все чаще. В наушниках, с вечной мятной жвачкой и игриво растянутым "привет, малышка" он казался почти нормальным. Но Молли себя не обманывала. А Джим и не пытался скрываться. Он сразу поставил вопрос ребром. Молли же к собственному удивлению поняла: ей все равно. Этот человек убийца, а ей все равно. Лишь пепел поднимался все выше, закрывая небо.

Сидеть за одним столиком и гулять по тёмным улицам с человеком, которому одно из многочисленных имен-масок "сама непостоянность"... С этого все началось. А потом Молли поняла, что не может без Джима. Он стёр напрочь Шерлока, рабочую рутину, прошлое. Он оставил белый, пусть и запачканный сажей лист, чтобы Молли могла писать свое будущее.

Чёрные крылья легче белых. Новая свободая любовь легче сковывающей привязанности.

— Ангелы долго не живут. Ты побила все рекорды, — он сказал это в кафе под "Stayin Alive" в наушниках. Одной фразой он перевернул прошлое Молли. В тот день рухнули стены. Молли съехала с квартирки и больше не вернулась на работу, не ответила на звонок Шерлока, сменила телефон и улетела. Вместе с Джимом. А куда, все равно.

— Ты мне нужна, — знакомая фраза. Жизнь вертится покругу.

Джим произнёс её совершенно не к месту, смакуя, пробуя на вкус искренность. Его губы дрогнули в улыбке, и горели опасным, жарким безумием глаза. Для него Молли личность, не вещь, не игрушка. Пробирающий до мурашек полушепот и поцелуй стали лучшим тому подтверждением.

Молли умерла. Джим дал ей вторую жизнь.

Молли сожгла мосты. Она стояла на краю и смотрела в бездну без сожаления, чтобы развернуться к ней спиной и отойти от края. Навсегда. Потому что за спиной такая же бездна. Молли больше не нужен сам обрыв. Её манит глубина, вечная, нетронутая светом, таинственная, но совсем не холодная, прям как его глаза. Пустая. Такая же пустая, как душа Молли.

Его глаза, карие, почти черные, тёплые и безумные, до невозможного искренние и совсем не холодные. Шерлок никогда не смотрел так, без превосходства, с каким-то понятным одному Джиму жаром. А Молли никогда не любила так, свободно, раскованно и горячо.

Все относительно. Жизнь — фортуна. Никто не знает, что выпадет ему на этот раз. Молли не жалуется. Все едва ли могло сложиться иначе. Прав Джим: ангелы долго не живут. В этом мире не любят тех, кто выделяется. А крылья из пепла спрятать легче, чем белые перья.

Молли больше не ангел. И Джим не ангел. Ангелов вообще не бывает. Им люди сжигают крылья. Говорят, что Джим дьявол во плоти. Молли смеётся. Он хотя бы не прячется под маской героя.

Джим убийца, криминальный гений, вершитель судеб, гроссмейстер жизни. Безумец. Но разве Молли не безумна? Она подстроила собственную смерть, чтобы сбежать от мира, исчезнуть. Навсегда.

Их любовь — безумие. Молли знает: большего счастья для неё не существует. Не может искореженная, израненная болезненной привязанностью к Шерлоку душа снова полюбить той чистой детской ангельский любовью.

Молли не чувствует, как раньше. Отголоски эмоций, слабые, одинаково щекочущие нервы, не добираются до ожесточённой грубыми шрамами души. Не люди меняются. Мир заставляет их меняться.

Молли не хотела становиться такой, нет, даже не тенью самой себя — исковерканной пародией на милую добрую девочку. Молли не жестока. Она так и не решилась убить. Даже Шерлока, того, кто без жалости, не понимая, не подозревая, что причиняет боль, растоптал всю её жизнь.

Молли ничего не ждёт, ничего не хочет, кроме нового раунда. Чувство свободы опьяняет, кружит голову. Молли хозяйка своей жизни. Больше никто не заставит её подчиниться. Её любовь тоже свободная. Вывернутые наизнанку души магнитом притянуло друг к другу. Но они остались также независимы, также раздроблены и свободны. Молли эту свободу больше не продаст.

Молли не никто. Она и не была никем. Её заставили так думать, забрали самое главное, что есть у человека — его самого. Его душу, волю, мысли, эмоции. У Молли ничего не было, кроме чувства, которое перешло в зависимость. Теперь чувство есть, пламенное, горячее, приятно волнующее, но независимое. Молли никому не позволит управлять собой.

Джим открыл ей глаза.

Они оба мертвы. Для всех и для самих себя. А мёртвым не место среди живых.

У них нет будущего. Только игра. Игра, в которой Молли больше не пешка.