Голем - не место для людей (джен)

Вся жизнь Вацлава перевернулась после того, как аугментированная часть населения планеты была одурманена сигналом Дэрроу. Может, к счастью, а может, и к сожалению, этот сигнал до него не дошёл, но свою небольшую клинику ему пришлось прикрыть и перейти в подполье, чтобы ремонтировать и вживлять аугментации людям, которые избежали этого сигнала. Несмотря на все невзгоды, которые выпали на него, Вацлав по-прежнему не терял веры в людей и всё хорошее. Даже когда власть на улицах взяла грузинская мафия Двали, он оставался всё тем же эксцентричным, никогда не умолкающим гением. Вот только счастье закончилось быстро: в городе началась охота на аугов; полиции всё сходило с рук, полицейские выслеживали аугментированных, а затем просто без предъявления какого-либо обвинения сажали их в свои машины и увозили в неизвестном направлении. Обычные люди аугов недолюбливали и не вступались за них.

Вацлаву пришлось на какое-то время залечь на дно, чтобы его не выследили и не убили. На этой почве у Коллера появились новые кошмары: он не мог нормально спать, боясь проснуться не у себя дома, а в полицейской машине. От недосыпа у него покраснели глаза; ему казалось, что ещё немного, и он рухнет без сознания на пол.

Кто-то из сознательных граждан доложил полицейским, что хозяин книжного магазина "Машина времени" ауг, и даже дверь пометил крестом. Вацлав видел, как один прохожий часто маячил перед окнами его магазина с тех пор он окончательно потерял покой; вдобавок, ему очень хотелось есть. Сколько ни писал Коллер хозяину своего любимого кафе "Куриная лапка", тот категорически не хотел его обслуживать, ссылаясь на то, что у него уволился курьер, а нового ему не найти. Хотя дело было вовсе не в курьере: хозяин был настолько трусоват, что боялся, что его уличат в помощи аугам.

Когда Вацлаву стало совсем невмоготу, он решил выйти из своего убежища и пойти в "Куриную лапку". Он так долго пробыл в своей мастерской, что его глаза заболели даже от вечернего света, но он не обращал на это внимания.

"Сейчас поем и наберусь сил", — думал Вацлав, выходя из своего магазина.

Тут-то его и застали врасплох: за магазином стояли двое полицейских, и как только Коллер вышел из магазина, тут же его скрутили.

— Что вы делаете, пустите меня, — начал умолять их Вацлав.

— Не рыпайся, ауг, а то хуже будет, — предупредил один из полицейских. Вацлав был так сильно напуган, что несмотря на то, что силы его почти оставили, продолжал выкручиваться в надежде, что удастся сбежать — неважно, куда, главное, подальше отсюда. Один из полицейских огрел Коллера по голове, после чего тот отключился окончательно; они отнесли его в один из своих вертолетов, в которых отвозили пойманных аугов прямо в город Големов. Они просто бросили несчастного парня в вертолёт, отчего тот ударился головой об одно из сидений. Боль разлилась по всему телу.

Вацлав очнулся, когда вертолёт был уже в воздухе, и, судорожно глотая воздух, начал оглядываться по сторонам. Помимо него в этой машине были ещё аугментированные люди: некогда жизнерадостный и весёлый паренёк в один миг помрачнел, когда осознал, куда его везут.

— Доктор Коллер, это вы? — удивлённо спросил один из заключённых.

— Теперь уже бывший, — мрачно ответил Вацлав.

— Да, не ожидал я вас увидеть, это я, Монти, я вам писал по поводу книги, — вздохнул Монти.

— Нас везут в Голем? — тихо спросил доктор.

Монти кивнул. Коллеру хотелось плакать, но он знал, что слезами никому, а тем более ему, не помогут. Он взглянул на свои механические руки, и тут же по его лицу потекли слёзы.

— Всё из-за этого, лучше бы я вообще был без рук, — прошептал Вацлав.

Монти ещё не доводилось видеть Коллера в таком состоянии: он весь трясся от бессилия и обиды на самого себя.

— Слезами горю не поможешь, да и Голем не прощает слёз, — сказал Монти.

Когда вертолёт приземлился возле города Големов, полицейские вылезли из вертолёта и стали вытаскивать оттуда всех аугментированных. Людей просто брали за шкирку и вышвыривали из вертолёта; многие из них не могли сразу встать на ноги, а полицейские просто смеялись над беспомощными аугами. Вскоре очередь дошла и до Вацлава, он решил выйти сам и не ждать, пока его как котёнка вышвырнут из вертолёта.

— А ты молодец, ауг, — сказал один из полицейских, вручив Коллеру карту того места, где он будет жить.

Получив карту, Вацлав послушно пошёл к указанному на ней месту, неохотно осматриваясь по сторонам. Из разных частей города Големов доносились звуки страданий и отчаяния.

"Это настоящий ад, за что они так с нами? Ведь сошли с ума не все аугментированные люди, а за грехи некоторых наказывают всех. Что я им сделал, я никому не желал зла..." — думал Вацлав.

Свой новый дом он нашёл легко, правда, это оказался не дом, а настоящий барак; тут не было не только мебели, но даже и малейших удобств. Барак располагался в том районе, который со всех сторон обдувался ветром, поэтому здесь было очень холодно.

"Вот тут и закончится моя жизнь", — печально подумал Коллер.

Он старался сохранять спокойствие, но у него не получалось; вдобавок ему нужен был нейропозин, а иначе могло начаться отторжение имплантатов, а это обозначало верную смерть. Вацлав судорожно начал осматривать карманы своего халата в поисках остатков нейропозина; на его счастье на дне пузырька осталось немного жидкости. У Коллера, знающего, что иногда после укола хочется пить, всегда была под рукой бутылка воды.Он быстро оглядел своё новое жильё в поисках воды, но ни одной бутылки рядом не оказалось. Поначалу он подумал, что неплохо бы до укола нейропозина раздобыть воду, но потом он подумал ещё и понял, зачем ему нужно сейчас лекарство, если есть вероятность умереть от жажды и голода. Здравый разум подсказывал Вацлаву, что от ничтожной дозы необходимого всем аугам лекарства во рту сухо не будет, поэтому он достал пузырёк и сделал себе укол в живую часть правой руки. Разум обманул его — даже от капли лекарства во рту начало саднить.

"Этого на сегодня хватит, но если я тут надолго задержусь, то нужно где-то раздобыть хотя бы один пузырёк", — решил Коллер.

В городе Големов всегда было темно, освещались только рынок и полицейский участок, что было хорошо для Вацлава — его глаза покраснели ещё больше, и он практически ничего не видел и шёл на ощупь, натыкаясь на каждого встречного.

— Приятель, с тобой всё в порядке? — спросил один из горожан.

— Да, где здесь рынок? — едва слышно спросил Вацлав.

Его голос уже не был таким звонким и жизнерадостным, даже люди, живущие в Големе, едва узнавали в нём доктора Коллера и владельца книжного магазина "Машина времени".

— Давайте я сопровожу вас туда? — предложил человек и, подхватив обессилившего Колера под руку, аккуратно повёл его к рынку. Люди в Големе давно потеряли веру не только в бога, но и в местного активиста КПА Талоса Рукера; они говорили, что Рукер только языком болтать умеет, а постоять за тех, кого тут унижают и оскорбляют, не может.

На полпути к рынку Вацлав не выдержал и упал на землю, он так обессилел, что не мог даже ходить.

— Эй, приятель, тут нельзя лежать; если полицейские увидят тебя лежащим, то сразу же выкинут в реку, и ты утонешь — я лично видел, как они одного паренька так просто взяли и бросили в реку, — прошептал человек.

— Лучше сразу умереть, чтобы не мучиться, — прошептал Вацлав.

— Нет, так не пойдёт, — сказал мужчина и посадил Коллера на ближайшую скамейку. — Скажи, что тебе нужно на рынке, я куплю, — предложил он.

— Мне бы поесть, — признался тот.

— Я мигом, — сказал мужчина и изо всех сил бросился бежать на рынок.

В этой части города Големов было гораздо теплее, поэтому Вацлав смог немного согреться и прийти в себя. Вскоре спаситель вернулся с бутылкой воды и парой яблок.

— Вот, попей, только не выпей всю бутылку, а то воду сюда не часто привозят, — сказал он Коллеру.

— Спасибо, — едва слышно проговорил Вацлав и дрожащими руками взял бутылку из рук мужчины. Как только он поднёс бутылку с водой ко рту, то его аугментированные руки затряслись, и он чуть не пролил на себя воду; он хотел откусить кусочек яблока, но сил на еду не было. Поблагодарив за помощь, Коллер осторожно пошёл в свой новый дом.

Все дни здесь были похожи. Вацлав уже потерял счёт времени. Нейропозин он так и не нашёл, а тот, который тут был, давно продали. Силы начали постепенно покидать Коллера, он уже не чувствовал рук; это была начальная стадия отторжения имплантатов, дальше будет ещё страшнее и больнее, после чего наступит вечное забвение.

"Неужели я так и умру?" — с досадой подумал Вацлав.

Все его мысли сейчас были о доме, не о книжном магазине "Машина времени", а о родительском доме. Он думал о матери, о родной любящей матери, которая с малых лет воспитывала и заботилась о нём.

Его отец умер в тот день, когда во время несчастного случая Коллер-младший лишился обеих рук и мама осталась единственным родным человеком, которая не отказалась от него, когда все аугментированные сошли с ума. Она наотрез отказалась установить тот чип в протезы сына, говоря ему, что его аугментированные руки и так хороши, и Вацлав этому поверил.

Наставления матери спасли его от безумия, но не от забвения в Городе Големов.

Его руки становились заметно тяжелее, началась первая стадия распада, как Вацлав ни пытался собраться с мыслями для того, чтобы не потерять контроль над своими аугментациями, у него ничего не получалось, даже остатки нейропозина не помогли ему. Вдобавок ко всему его тело пронизывал жуткий холод; он пытался прижать ноги к груди и обнять их руками, но сил на это не оставалось. Пугающая атмосфера Голема словно вампир высасывала все силы и всю радость из когда-то весёлого и дружелюбного парня, оставив только безысходность и засуху во рту.

Вацлав пытался не заплакать, но слёзы так и наворачивались на глаза, поэтому он просто прижался к стене и зарыдал, от этого во рту стало ещё суше. Вспомнив про яблоко, Коллер собрал все силы и попытался откусить от него столько, чтобы промочить яблочным соком горло. Руки хоть и были аугментированные, но тряслись как настоящие, и он еле-еле удержал яблоко в руках, чуть не уронив его. Вацлав надеялся, что с насыщением одним яблоком уйдёт не только жажда, но и голод, но организм сыграл с ним злую шутку: как только доктор доел яблоко, его тут же стошнило... кровью.

"Наверное, началась вторая стадия распада; в моём теле столько аугментаций, что и не вспомнишь... Эх, лучше бы я вообще этим не увлекался", — подумал про себя Вацлав.

Он был весь мокрый от слёз и рвоты; привстать и вытошнить куда-то в угол он просто не смог. Коллер прижался к стене и, всё ещё плача, прошептал:

— Мама, мне сейчас так холодно и плохо, пожалуйста, спаси меня.

* * *

Адам вместе с Агатой прибыли в Голем, когда в городе было совсем темно, темнота помогла бы им вытащить Вацлава из этого адского места. Весь путь до Голема миссис Коллер молила бога о том, чтобы её сын был жив. Дженсен пытался отговорить её идти с ним на поиски, так как это было очень опасно, но Агата настояла на том, что Вацлав позвал её и она просто обязана прийти ему на помощь.

Полицейские спали, только охрана стояла рядом с лестничным проёмом, но охрана Адаму была не помеха, так как охранники тут маячили лишь для видимости, и никакого вреда ему и Агате они причинить не могли.

Обойти весь город Големов за одну ночь было нереально, поэтому Адам и Агата разделились и решили искать Коллера индивидуально, заглядывая в каждый барак.

Агате в каком-то смысле повезло — ей достался тот сектор города, в котором жил Вацлав. Она нашла своего сына в одном из бараков и, не став дожидаться Адама, сразу же вошла. Тут материнское сердце дрогнуло. Она увидела своего сына, лежащего на сыром полу почти без сознания; его всего трясло, и Агата, подтянув Вацлава к себе, обняла его.

— Тише, я тут, — прошептала она.

Услышав мамин голос, Вацлав на минуту пришёл в себя, но дрожь в теле никуда не исчезла.

— Прости меня за всё, — прошептал он.

— Это ты меня прости, сынок, надо было нам собраться и бежать из этого города, когда всё это началось, — сказала Агата.

Когда Адам пришёл, то увидел печальную картину: миссис Коллер рыдала над телом своего сына, всё ещё обнимая его.

— Мы опоздали, — рыдая, сказала Агата, когда Дженсен вошёл в барак. Тот понял, от чего умер Вацлав: у него началось отторжение имплантатов; сначала он перестал чувствовать свои механические руки, а потом началась дрожь по всему телу, после чего открылось кровотечение.

Адам не смог спасти Коллера, это была уже вторая неудача для него; оказалось, что сигнал о помощи пришёл неделю назад — это были последние мысли Вацлава, которые отобразились на мониторе компьютера его матери.