Трилогия о Драко. Draco Dormiens (гет)

— Как скажешь, Малфой. Как скажешь, — произнёс Гарри и с удивительной мягкостью положил наследие Слизерина на сгиб руки парня. Драко сразу же обвил меч рукой.

— Спасибо, Поттер, — проговорил он с видимым усилием.

Сириус, Гарри и Гермиона обеспокоенно переглянулись. Затем Сириус поднялся, оставив Гарри и Гермиону сидеть возле Драко, и направился к летающему автомобилю, где братья Уизли уже закончили запихивать бессознательного Люциуса Малфоя в багажник и теперь довольно переглядывались между собой.

— А, Сириус, — сказал Рон, когда мужчина приблизился. — Мы положили Люциуса назад, как ты и просил.

— Да, хорошо, — рассеянно ответил Сириус. — Но в данный момент меня больше беспокоит другой Малфой.

Фред покачал головой.

— Никогда бы не подумал, что буду жалеть Драко Малфоя, — сказал он. — Но сейчас мне вроде как жалко его. Нет, он мне всё ещё не нравится, но мы все видели, как его собственный отец собирался его убить, вот так запросто… — от этих мыслей Фред содрогнулся. — Выходит, мы просто счастливчики.

— Так и есть, — коротко согласился Сириус.

Рон закусил губу.

— Люциус и вправду пытался убить Драко?

Сириус хмуро кивнул.

— Ему даже почти удалось. На самом деле мы должны поспешить доставить Драко в Хогвартс. Он всё ещё в опасности. Если как можно скорее не помочь ему, он может умереть.

Джордж уронил ключи.

— Умереть? — эхом отозвался он, с ужасом глядя на Сириуса.

— Заводи машину, — бросил Сириус и, развернувшись, отошёл обратно к Драко. Опустившись перед лежавшим на земле парнем на колени, Сириус мягко спросил: — Можешь сам идти?

Драко замер, чуть нахмурившись, затем с лёгким удивлением на лице ответил:

— Честно говоря, не могу.

Гермиона еле сдержалась, чтобы не разрыдаться.

— Не страшно, — ровно произнёс Сириус.

Он нагнулся и поднял Драко с такой лёгкостью, будто тот весил не больше трёхлетнего ребёнка. Меч выпал из ослабевших рук юноши и с глухим стуком упал на землю. Гарри поспешно подобрал его и протянул крёстному, но, как только рука Сириуса коснулась эфеса, он, будто обжёгшись, вскрикнул и отбросил меч в сторону. Затем Сириус странным сдавленным голосом проговорил:

— Гарри. Возьми меч ты.

— Ладно, — удивлённо отозвался тот.

— И не позволяй никому прикасаться к нему, — сухо добавил Сириус и быстро зашагал с Драко к машине.

— Что произошло? — озадаченно спросила Гермиона.

Гарри, казалось, не услышал её. Глядя на удаляющегося мужчину с Драко на руках, он тихо пробормотал:

— Я и забыл, какой Сириус сильный…

Гермиона повернулась и посмотрела на Гарри, и тот ответил на её взгляд. Впервые с момента их последнего разговора на вершине скалы он посмотрел ей в глаза. Но теперь Гермиона заметила, что что-то изменилось в его взгляде. В нём появилось что-то новое, то, чего она не смогла разобрать.

— Ты думаешь, он умрёт? — тихо спросила она.

Гарри покачал головой.

— Надеюсь, что нет, — ответил он, наклоняясь, чтобы поднять меч. — Но Сириус считает, что он довольно слаб. Честно говоря, я не знаю.

Гермиона направилась за Гарри к машине, внимательно разглядывая Эпициклическое заклятье, которое она держала в руке. Оно было отвратительно красивым: белое золото нежно обрамляло стеклянный кулон, внутри которого плавал маленький молочным зубик Драко. На гладкой поверхности металла виднелись свежие вмятины от ногтей Люциуса, прозрачное стекло, местами испещрённое царапинами, с одной стороны сильно выгнулось, напоминая теперь линзу телескопа.

Дойдя до автомобиля, Гермиона аккуратно сжала кулон в ладони и забралась на заднее сиденье, где около окна уже расположился Драко. Он обвил себя руками, словно ему было холодно, но, увидев её, он слабо улыбнулся и закрыл глаза.

Следом за Гермионой в машину залез Сириус, Гарри с братьями Уизли уже разместились спереди, и Джордж тронулся. Сдав немного назад, он ловко направил автомобиль вверх, в воздух, а затем, развернувшись у края вершины, устремил летающую машину прочь от владений Малфоев.

Гермиона не могла отвести взгляда от Драко: она нервно глядела на его неровно вздымающуюся грудь, внимательно прислушиваясь к его тихому дыханию; плечом она чувствовала напряжение Сириуса, сидящего рядом. Девушка безумно боялась: она не имела ни малейшего представления, что ей делать, если Драко внезапно перестанет дышать.

Ночное небо уже начало светлеть, когда они пролетали над бесконечной чернотой Бездонной пропасти. Гермиона, всё ещё сжимая эпициклический кулон в руке, взглянула вниз, и внезапно ей в голову пришла одна безумная мысль. Чем бы ни был этот кулон, он всегда будет представлять опасность для Драко. Но если она бросит его в Бездонную пропасть — он бесконечно будет лететь вниз, нетронутый ничем, кроме ветра. Гермиона развернулась назад, задаваясь вопросом, стоит ли ей делать это, как вдруг остановилась, почувствовав лёгкое прикосновение на своей руке. Она обернулась и с удивлением обнаружила, что это был Драко. Он был очень бледен, прозрачная кожа не скрывала извилистые дорожки вен, но глаза были открыты и твёрдо глядели прямо на неё.

— Не надо, — прошептал он.

Гермиона замерла, уставившись на него. Знал ли он, что она собиралась делать? Знал ли он, что это за заклятие?

— Я думаю, я знаю, что это, — тихо сказал Драко. — Наверное, я всегда знал. Но я хочу, чтобы ты сохранила его.

— Сохранила? — в ужасе переспросила Гермиона. — Я не могу…

— Прошу, — прошептал он, вновь закрывая глаза.

Она медленно опустила руку, затем с тяжёлым сердцем расстегнула замочек на цепочке и надела заклятие на шею. Когда кулон коснулся её кожи, Гермиона ощутила неприятную прохладу и тяжесть. Он был очень тяжёлым, куда тяжелее, чем она думала. Как якорь на шее.

* * *

Когда они добрались до Хогвартских земель, свет от ещё не появившегося на горизонте солнца окрасил небо в бледно-голубой оттенок. Драко был без сознания, он не реагировал ни на голос зовущей его Гермионы, ни на попытки Сириуса привести его в чувства.

Как только машина коснулась земли, Сириус быстро выбрался из неё и, на ходу превращаясь в чёрного пса, крикнул:

— Я за Дамблдором.

Он на огромной скорости понёсся к замку, оставив растерянных ребят одних. Рон и близнецы решили проверить Люциуса, Гарри и Гермиона остались с Драко, тревожно глядя на рваные движения его грудной клетки. Девушка хотела было спросить Гарри, злится ли он на неё, но потом передумала: ей казалось неправильным заводить подобные разговоры при Драко, даже если он был без сознания. Они некоторое время сидели в тревожной тишине, затем Гермиона спросила:

— Гарри, ты в порядке?

Он поднял глаза.

— Да. — Его голос был лишён эмоций, а на лице застыло всё то же странное выражение, что она не могла распознать.

— На твоих запястьях кровь, — тихо произнесла она. — Я могу…

Гарри резко поднялся и, не взглянув на неё, вышел из машины, и направился к братьям Уизли. Гермиона осталась сидеть на месте, изо всех сил стараясь сдержать рвущиеся на волю слёзы.

Вскоре вернулся Сириус и привёл с собой Дамблдора и мадам Помфри. Дальше всё было как в тумане: колдомедсестра велела отойти от Драко, затем осторожно переложила бессознательного парня на наколдованные носилки и, леветируя их перед собой, поспешила в замок. Все присутствующие проводили её встревоженными взглядами.

— Профессор Дамблдор, — еле слышно позвала Гермиона. — С Драко всё будет в порядке?

Дамблдор тяжело вздохнул.

— На данный момент, — произнёс он с грустью в голосе, — я не могу ничего вам сказать. — Затем он повернулся к братьям Уизли. — Я знаю, что вы, должно быть, устали, молодые люди. Я так же знаю, что ваш отец хотел бы поскорее получить свою машину назад, — добавил он с озорной искоркой в глазах. — Но я должен попросить вас об одной услуге.

Рон и близнецы дружно закивали в ответ.

— Нужно доставить Люциуса Малфоя в Отдел Обеспечения Магического Правопорядка и передать его лично аврорам в руки, — серьёзно сказал Дамблдор. — Я уже связался с ними, они будут вас ждать. — Он повернулся к Сириусу. — Сириус, расскажи им подробности, а я отправлюсь в больничное крыло и узнаю, могу ли чем-нибудь помочь мадам Помфри. Гарри, Гермиона, вы можете пойти со мной, если желаете.

— Профессор, — быстро сказал Сириус. — Меч, о котором я говорил… Он у Гарри.

Дамблдор кивнул и перевёл взгляд своих голубых проницательных глаз на Гарри.

— Могу я взглянуть?

Гарри передал меч директору, и тот стал задумчиво его разглядывать.

— Понятно, — после недолгой паузы пробормотал Дамблдор. Затем он отдал меч обратно Гарри. — Не позволяй никому прикасаться к нему, — повторил он слова Сириуса, затем повернулся и быстро зашагал в сторону замка.

Гарри и Гермиона поспешили за ним.

* * *

— Как он? — спросил колдомедсестру Дамблдор, не сводя пристального взгляда с бледного юноши, лежащего на одной из коек больничного крыла.

— Страшное позади, — ответила мадам Помфри, которая, хоть и выглядела уставшей, была уже куда менее взволнованна. — Я дала ему несколько доз укрепляющего зелья и энергетический эликсир. Серьёзных повреждений нет, так что, думаю, уже к вечеру он придёт в себя. Мальчик оказался довольно крепким, хоть с виду и не скажешь.

Гарри и Гермиона, тихо стоящие по обе стороны постели Драко, облегченно вздохнули.

— Как только он очнётся, сообщите мне, — вежливо, но твёрдо произнёс директор.

Дверь больничного крыла открылась, и в палату зашёл Сириус.

— Они уже в пути, — коротко бросил он Дамблдору.

Увидев такое количество присутствующих, мадам Помфри раздражённо воскликнула:

— Это больничное крыло, а не вокзал! Мальчику нужен отдых!

Гермиона захотела улыбнуться Гарри: так привычно было слышать эти слова, правда, обычно они касались самого Поттера, когда тот влипал в очередное опасное приключение. Но Гарри не поднял взгляд на Гермиону.

— Разумеется, вы правы, Поппи, — почтительно произнёс Дамблдор. — Гарри, пойдём со мной в мой кабинет, нам нужно кое-что обсудить. Сириус и мисс Грейнджер, вы можете остаться с мистером Малфоем.

Когда за Дамблдором и Гарри закрылась дверь, Сириус с Гермионой осторожно присели на прикроватные табуретки по обе стороны от Драко. Он выглядел уже лучше: кровь немного прилила к лицу, губы уже не синели, а дыхание выровнялось. Гермиона была рада, что осталась с Сириусом наедине. Она надеялась, что он поможет ей ответить на несколько интересующих её вопросов. Гермиона достала спрятанный в вырезе платья кулон, и протянула его Сириусу.

— Драко сказал, чтобы он был у меня, но я не знаю, что мне с ним делать. Я собиралась бросить его в Бездонную Пропасть, но…

— Слава Мерлину, что не бросила, — перебил её Сириус. — Если Люциуса будут судить, заклятие станет уликой против него. Десять лет Азкабана дадут только за изготовление этого кулона. Возможно, ещё столько же за попытку убить с его помощью человека. А уж если этот человек — твой сын…

— Ясно, — сказала Гермиона. — Сириус…

— Да?

— А почему ты сказал, что никому, кроме Гарри, нельзя прикасаться к тому мечу?

Вместо ответа Сириус поднял руку, и Гермиона увидела красный след от ожога на его ладони.

— Вот почему, — сказал он. — Если бы я подержал его чуть дольше, он бы сжёг мне руку.

— Но ведь Драко касался меча, и с ним ничего такого не произошло!

— Так и есть, — ответил Сириус, вновь поворачиваясь к Драко. — И это открывает множество любопытных возможностей.

— Но ты не расскажешь о них, не так ли? — раздражённо спросила она. — Так и будешь недоговаривать? Нравится быть загадочным?

— Вообще-то, я бы хотел кое-что тебе сказать.

Гермиона в немом вопросе подняла брови.

— Не будь слишком строга к Гарри, — ровно произнёс он. — Все люди в его жизни, которых он по-настоящему любил, как правило, умирают. Поэтому ему трудно показывать свои эмоции. Он боится потерять дорогих ему людей.

— Это очень мило, что вы устроили тут приём у доктора «Собачий Совет», — хрипло пробормотал Драко. — Но давайте не забывать, что пациент тут я, и в первую очередь вам нужно заботиться обо мне.

Сириус с Гермионой от неожиданности подпрыгнули, поражённо уставившись на Драко. Тот был в сознании, спокойно смотрел на них, но в светло-серых глазах горела икорка веселья.

— Драко! — радостно воскликнула Гермиона и бросилась к нему на шею.

Драко вскрикнул, когда девушка, оказалась на нём, но затем улыбнулся.

— Ох, прости, — пробормотала она, отстраняясь. — Я сделала тебе больно?

— То, как дюжина Пожирателей впечатала меня в пол — вот это было больно, — ответил Драко. — А ты лишь… напомнила.

Сириус пристально вглядывался в его лицо.

— Давно ты очнулся? — спросил он. — Ты слышал, как мы говорили об Эпициклическом заклятии?

— Да, — кивнул Драко. Он больше не улыбался.

Сириус хотел что-то сказать, но Драко покачал головой.

— Всё в порядке, — произнёс он. — Я понимаю. Понял столько, сколько хотел. Можешь не объяснять.

Сириус кивнул и встал, всё ещё выглядя встревоженно.

— Я приведу Дамблдора, — сказал он. — Скоро вернусь.

* * *

— Гарри… — произнёс Дамблдор после долгой паузы.

— Да, профессор? — отозвался Гарри.

Он только что закончил рассказывать директору события прошедших дней. Они сидели в кабинете Дамблдора — просторной круглой комнате, все видимые поверхности которой были уставлены интересными и странными приборами. К счастью, Гарри действительно нравилась эта комната, потому что, видимо, он ещё не раз побывает здесь снова. Дамблдор, очевидно, думал о том же.

— Честно говоря, — начал директор, — я надеялся, что этот семестр не закончится тем, что ты окажешься в моём кабинете с таким видом, будто только что пережил восстание гоблинов. Увы, это случается так часто, что с моей стороны было бы очень наивно надеяться на что-то иное, — произнёс он с искренним сожалением. — Тем не менее, в эту самую минуту авроры прочёсывают каждый закоулок Англии, ища Пожирателей и корректируя память всем магглам, которые видели падающих с неба волшебников. Думаю, нам стоит поблагодарить мисс Грейнджер за её чрезвычайно эффективные Ураганные чары. Что насчёт Лорда Волдеморта… — Дамблдор прервался и тяжело вздохнул. — К сожалению, мы не имеем представления, где он может быть.

— Простите меня, профессор. Мне очень жаль, — апатично сказал Гарри.

Брови Дамблдора взлетели вверх.

— Что ты, Гарри! Я ни в коем случае не виню тебя. Здесь ты виноват не больше, чем в том, что Кубок Огня выбрал тебя Чемпионом школы.

— Да… — пробормотал Гарри всё тем же апатичным голосом. — Всегда всё самое интересное происходит со мной.

— Ты особенный, — чуть улыбнулся Дамблдор. — Даже не представляешь, насколько.

— Так расскажите мне! — воскликнул юноша.

— Именно это я и собираюсь сделать, — спокойно ответил Дамблдор, и Гарри изумлённо замер: он не ожидал такого. — Но сначала я хочу дождаться, когда очнётся мистер Малфой, так как это касается и его, — добавил директор, и Гарри удивился ещё больше.

— При чём тут Малфой?

Дамблдор окинул Гарри задумчивым взглядом, а затем произнёс:

— Тебе не нравится Драко Малфой, не так ли?

— Не особенно, — буркнул гриффиндорец, уставившись в пол.

— И всё же, как ты сам мне сказал, ты защищал его ценой своей жизни, а он спасал тебя. Почему?

— Я… я не знаю, — запинаясь, сказал Гарри. Затем он посмотрел на директора. — Профессор…

— Да?

— Люциус Малфой сказал, что Салазар Слизерин был их предком, и этот меч принадлежит им. Но вы говорили мне, что не осталось живых наследников Слизерина, кроме Тома Риддла.

— Я ошибался, — беспечно ответил Дамблдор. — Такое случается. Салазар Слизерин жил три сотни лет назад и, видимо, на свете ещё остались его потомки. Хотя, думаю, что ни в одном из них нет достаточной концентрации его крови. Но это лишь моё предположение, и, как ты мог заметить, даже я, бывает, ошибаюсь. В них не больше крови Слизерина, чем в тебе — Гриффиндора.

Гарри опрокинул пузырёк с чернилами, который до этого вертел в руках.

— Во мне есть кровь Гриффиндора?!

— Гарри, мальчик мой, — задорно улыбнулся Дамблдор. — Это должно было быть секретом.

— Что ж, тогда неудивительно, что мы с Малфоем терпеть друг друга не можем, — хмуро заметил Гарри. — Ведь Гриффиндор и Слизерин тоже не были друзьями.

— Вы с мистером Малфоем очень напоминаете мне двух других юношей, которые также учились в стенах этой школы. Они попадали в мой кабинет больше раз, чем ты можешь представить. Как они ненавидели друг друга! И всё же, к концу их знакомства, каждый из них, не задумываясь, отдал бы жизнь за другого. Хочешь узнать, кто они?

Гарри с любопытством посмотрел на директора.

— Джеймс Поттер и Сириус Блэк, — просто ответил Дамблдор.

Гарри поражённо уставился на директора, собираясь, было, возразить, но дверь кабинета вдруг распахнулась, и в проёме появилась голова Сириуса.

— Профессор! Драко Малфой пришёл в себя. Думаю, вам стоит увидеть его.

* * *

— Жаль, что отца здесь нет, — сказал Джордж Фреду, леветируя бесчувственное тело Люциуса Малфоя вверх по лестнице к Департаменту Магического Правопорядка. Близнецы оставили Рона снаружи, поручив ему выполнять незавидную задачу по предотвращению столкновения прохожих с невидимой машиной. — Он всегда мечтал увидеть, как Малфой получит по шее.

— Джордж, может, хватит уже считать его головой ступеньки? — указывая на Люциуса, проговорил Фред.

— Прости, — без тени сожаления ответил тот. — По-моему, у меня рука трясётся.

Небольшая группа работников Департамента уже ожидала их в холле. Близнецы узнали Грозного Глаза Грюма, он стоял рядом с высокой ведьмой с тёмной мантии и опущенным на глаза капюшоном. Когда они приблизились, аврор подмигнул им своим волшебным глазом.

Джордж убрал палочку, и Люциус рухнул на пол аккуратно в центр круга, образованного стоящими в холле волшебниками. Те недоверчиво переводили взгляд с близнецов на посапывающего лорда Малфоя и обратно.

— Леди и джентльмены, получите, распишитесь, — весело воскликнул Фред.

— Люциус Малфой, весь в вашем распоряжении, — подхватил Джордж.

Волшебники молча уставились на братьев, и Грозный Глаз решил начать.

— Дамблдор сказал, что вы поймали Малфоя с нелегальным Эпициклическим заклятьем, — пророкотал он. — Это правда?

Фред и Джордж заговорили одновременно.

— Он похитил Сириуса Блэка!

— Он применил заклятье Круциатус к Гермионе Грейнджер, а она студентка Хогвартса!

— В его доме куча всяких Тёмных штуковин!

— Он пытался убить собственного сына этой эпициклической фиговиной — мы сами видели!

— Он преступник! — подытожил Джордж. — И, к тому же, порядочная скотина. За решётку его! — На секунду он замер, словно наслаждаясь происходящим, затем, повернувшись к брату, произнёс: — Всегда мечтал сказать это.

— Свидетели? — раздражённо рявкнул один из волшебников.

— Что? — опешил Фред, явно не ожидавший такого.

— Свидетели, — повторил Грозный Глаз Грюм своим раскатистым басом. — Не то, что бы мы не знали, какой Люциус Малфой мерзавец. Мы знали это годами, но нам нужен кто-то, кто может дать против него показания. Иначе нам его не засадить.

Фред и Джордж переглянулись.

— Ну… — неуверенно протянул Джордж. — Мы. Мы свидетели.

Их кандидатуры, казалось, совсем не убедили авроров.

— И Сириус Блэк, — добавил Фред.

Волшебники всё ещё глядели на рыжих братьев с сомнением. Несмотря на то, что Сириус уже год, как был оправдан (конечно, благодаря заверениям Дамблдора и тому факту, что Петтигрю оказался живым, к тому же прислуживающим Тёмному Лорду анимагом), он всё ещё был далёк от того, чтобы считаться достойным членом магического сообщества.

— И Гарри Поттер! — в отчаянии воскликнул Фред.

По залу пронёсся взволнованный шепоток. Многие волшебники считали Поттера героем и спасителем, но всё же оставались и те, кто не доверял таинственным историям, в которых Гарри был замешан. Из общего бормотания можно было расслышать «…парселтанг…», «…статьи в «Пророке»…» и «…так много странных совпадений…». Близнецы переглянулись с нарастающей тревогой на веснушчатых лицах.

— Я засвидетельствую, — раздался чей-то мелодичный голос.

Все обернулись, чтобы увидеть владельца этого голоса. Им оказалась стройная высокая женщина, стоящая рядом с Грюмом. Она подняла руки, откинув с глаз капюшон, и присутствующие удивлённо вздохнули: это была Нарцисса Малфой.

Грозный Глаз ухмыльнулся. Очевидно, он ожидал этого, чего не скажешь о братьях Уизли, озадаченно разглядывающих мать Драко.

— Я засвидетельствую, — повторила она. — Я Нарцисса Малфой, и Люциус Малфой был моим мужем. Я могу подтвердить, что он действительно виновен во всех предъявленных ему обвинениях. К тому же, я открою замок Малфоев для работников Департамента Магического Правопорядка и позволю вашим аврорам обыскать все его комнаты. Там должно быть достаточно тёмных артефактов, чтобы обеспечить ваш отдел работой на год. Также, — продолжила она, теперь обращаясь напрямую к Грозному Глазу, который выглядел так, будто Рождество настало раньше времени, — я предоставлю вам все документы Люциуса. В них много упоминаний о Тёмном лорде и его планах, в которых мой супруг принимал непосредственное участие. Это должно быть интересным чтением.

— Но… но почему? — запинаясь, спросил один из волшебников.

— Потому что я хочу попросить вас кое о чём взамен, — ответила Нарцисса.

— Неужели? — спросил Грюм с таким видом, будто он уже знал, о чём она попросит. — И что же?

— Я не хочу, чтобы Люциус отправился в Азкабан.

Джордж и Фред, до этого молчавшие, поражённо взглянули на Нарциссу. Не в силах сдержаться, Фред воскликнул:

— Но почему?!

— Вы же не имеете в виду, что хотите, чтобы он остался на свободе? — возмутился Джордж.

Нарцисса кинула долгий нечитаемый взгляд на фигуру Люциуса, лежащую на полу, а затем тихо произнесла:

— Я прошу не за себя. Я была бы счастлива, если бы он до конца жизни не выходил из Азкабана. Но у нас есть сын. Драко. — Она подняла глаза на Аластора. — Я не хочу, чтобы он думал о своём отце как об узнике Азкабана. О том, как он страдает, как сходит с ума… — Она повернулась к остальным волшебникам. — Я прошу вас поместить его в Больницу Святого Мунго, в отделение душевнобольных преступников.

— Думаю, мы можем пойти на это, — быстро согласился Грюм.

Но другие авроры не спешили с ответом. В холле воцарилась напряжённая тишина, но затем все волшебники неохотно закивали в знак согласия.

— А там достаточно кошмарно? — спросил Джордж, кинув долгий, полный надежды взгляд на Грюма, и тот в ответ понимающе ухмыльнулся ему.

Кроме старого аврора больше никто не обращал внимания на братьев Уизли. Остальные волшебники в голос обсуждали сложившуюся ситуацию, кто-то трансфигурировал из стоящей возле стены табуретки носилки и поместил на них Люциуса. Затем несколько человек, вместе с парящим перед ним бессознательным пленником, покинули холл, направляясь, по-видимому, в камеру временного заключения. Оставшиеся волшебники горели желанием поговорить с Нарциссой, но она аккуратно выбралась из окружавшей её толпы и подошла к Фреду и Джорджу.

— Я хочу поблагодарить вас, молодые люди, — сказала она. — Как только вы прибыли в Хогвартс, Дамблдор попросил Аластора Грюма отправиться ко мне и рассказать, что произошло. Спасибо вам за всё, что вы сделали для Драко.

Фред немного покраснел. Конечно, Нарцисса Малфой была намного старше его, к тому же, она была матерью Драко, но это не отменяло того факта, что она была потрясающе красивой женщиной.

— Да что там… — замялся он.

— Я понимаю, как много вы уже сделали для моей семьи, но я хочу попросить вас ещё об одной услуге. — Она протянула им конверт. — Это письмо от меня для Драко. Прошу, передайте ему.

— Конечно. Мы передадим, — кивнул Джордж и взял конверт.

— Спасибо.

Нарцисса улыбнулась и, наклонившись, поцеловала каждого из братьев в щёку, потом она развернулась и направилась обратно к волшебникам, которые сразу же повели её в какую-то другую комнату для дальнейшей подробной беседы. А Фред и Джордж, теперь похожие на две рыжеволосые свёклы, поплелись обратно к машине.

* * *

В больничном крыле Гарри застал Гермиону и Малфоя, мило беседующих друг с другом. Девушка облокотилась на его подушку, с заинтересованным видом слушая, что говорит Драко; они настолько увлеклись своим разговором, что даже не заметили, как Гарри, Дамблдор и Сириус вошли в палату. Директор негромко кашлянул, привлекая к себе их внимание.

— Я вижу, вам уже лучше, мистер Малфой, — подмигнув, произнёс он и уселся на прикроватную табуретку рядом с Драко, Гарри и Сириус сели с другой стороны. На коленях Гарри лежал меч Салазара Слизерина, который выглядел до невозможности неуместно в больничной палате.

— Гарри, — начал Дамблдор, — и Драко. — он перевёл внимательный взгляд с одного юноши на другого. — Кто-нибудь из вас двоих знает значение слова «магид»?

Гарри и Драко посмотрели на директора с одинаковым непониманием на лицах. Директор хмыкнул себе в бороду и повернулся к Гермионе. На её лице читалось то самое выражение, которое обычно появлялось у неё на уроке, когда она была единственной, кто знал верный ответ.

— Мисс Грейнджер?

— Я знаю только то, что рассказывал мне профессор Бинс. Магиды — это очень редкий вид волшебников, которые от рождения обладают исключительными способностями, — быстро и без запинки произнесла она. — Известно, что магидами были Салазар Слизерин, Ровена Ровенкло и вы, профессор. И ещё… — она замялась, — Тёмный Лорд.

— Вы правы, магид — это, несомненно, очень редкий вид волшебников, — согласился профессор Дамблдор. — Редкий и очень могущественный. Магид может использовать магию без палочки, сопротивляться многим заклинаниям и проклятьям, выстоять против таких чар, от которых любой обыкновенный волшебник непременно бы погиб. — Он повернулся к Гарри. — Помнишь ли ты, Гарри, как ты спрашивал меня, почему Волдеморт пытался убить тебя, когда ты был ребёнком?

Парень хмуро кивнул.

— Вы тогда сказали, что мне ещё рано знать об этом, и что вы расскажите мне всё, когда придёт время.

— Что ж, полагаю, время пришло, — произнёс Дамблдор. — Ты магид, Гарри.

Драко и Гермиона резко повернулись к Гарри, но тот, побледнев, во все глаза смотрел на директора, не зная, как ему реагировать. Сириус удивлённым не выглядел, очевидно, он уже знал это.

— Я магид? — потрясённо выговорил Гарри.

— Да, — ответил Дамблдор. — И, смею полагать, очень сильный магид.

— Ну разумеется! — раздражённо воскликнул Драко. — Теперь, в довершение всего, Поттер — ещё и магид, да?

Дамблдор повернулся к Драко, и тот прикусил язык, предположив, что директор собирается отчитать его. Но, вопреки ожиданиям слизеринца, он произнёс:

— Вы тоже магид, мистер Малфой. И, если я не ошибаюсь, куда более могущественный, чем Гарри.

Драко стал даже бледнее Поттера.

— Вы уверены? — уточнил он с явным сомнением в голосе.

— Уверяю вас, что это не просто мои догадки, — ответил Дамблдор и обратил взгляд на Гарри. — Ещё до твоего рождения я знал, что ты станешь магидом. Поэтому Волдеморт и хотел убить тебя, и поэтому твои родители скрывались. Том не желал, чтобы в семье его заклятых врагов родился ребёнок-магид. Он знал, что когда ты станешь достаточно взрослым, чтобы сражаться, ты можешь стать сильным оружием против него.

— А что насчёт меня? — вмешался Драко. — Почему он не захотел убить меня?

— А зачем? — рассудительно сказал директор. — Вы, мистер Малфой, родились в семье его ближайшего сторонника. Думаю, он считал, что вы можете стать одним из важнейших орудий в его арсенале. Вы могли бы стать самым могущественным Пожирателем Смерти из всех его последователей. — Дамблдор хмыкнул, покачав головой. — Родители магида при рождении обязаны зарегистрировать его в Министерстве, но ваш отец этого не сделал; он держал информацию о ваших способностях в секрете, Драко. Сомневаюсь, что вообще кто-либо знал о них, кроме него и Волдеморта, разумеется. С помощью некоторых техник предсказания я был в курсе, что в Хогвартсе есть ещё один магид, кроме Гарри, но до недавнего времени я не знал, что это вы.

Драко замолчал, не зная, что ответить. Он вспомнил слова, которые отец ему сказал утром: «Тёмный Лорд имеет на тебя большие планы, Драко».

— Откуда вы знаете? — наконец задал он мучивший его вопрос. — Как вы поняли, что это именно я?

— Честно говоря, я узнал только сегодня с помощью этого, — указывая на меч, лежавший на коленях Гарри, произнёс Дамблдор. — Этот меч — весьма могущественный магический объект: только магид может дотронуться до него без угрозы лишиться руки. К тому же, мне показалось весьма подозрительным, что ваш отец изготовил Эпициклическое заклятие. Это правда, что он использовал его, чтобы контролировать вас и вашу мать, но ещё с помощью этого амулета Люциус мог черпать из вас силы магида, которые делали его куда более сильным волшебником, чем он когда-либо был.

Драко и Гарри с одинаковыми выражениями на лицах уставились на директора.

— Профессор Дамблдор? — подала голос Гермиона.

— Да?

— Скажите, Оборотное зелье так подействовало на Гарри и Драко из-за того, что они магиды? — осторожно спросила она.

— Очень хорошая догадка, мисс Грейнджер. В некотором смысле, очень точная догадка. Я думаю, что действие Оборотного зелья продлилось так долго потому, что так пожелал мистер Малфой.

— Люциус пожелал что?.. — растерянно переспросил Гарри.

— Он имеет в виду меня, идиот, — ответил Драко. — Но я ничего такого не делал! — быстро добавил он, с вызовом глядя на директора.

— Думаю, всё же делали, — с лукавой искоркой в глазах ответил Дамблдор. — Будет преувеличением сказать, что между вами с Гарри всегда было, скажем так, некоторого рода соперничество…

— Он мне завидует, вы ведь это имели в виду? — перебил его Драко.

Гарри закатил глаза.

— Пусть так, — ровно ответил Дамблдор. — Что касается произошедшего, я хочу озвучить вам мою теорию. Мистер Малфой, когда вы выпили Оборотное зелье и превратились в Гарри, вы сразу обнаружили, что можете извлечь из этой ситуации некоторую выгоду: быть Гарри, жить его жизнью, видеть то, что видел он и, конечно, узнать его секреты. Ваш отец с детства учил вас искать слабости противника и использовать их в своих интересах, не так ли?

Лицо Драко приняло пепельный оттенок.

— Я… — растерянно протянул он.

— Профессор, — попытался возразить Сириус.

Но Дамблдор проигнорировал обоих.

— Он учил вас и другим вещам, — продолжил он тем же ровным тоном. — Видеть зло под маской добра, презирать тех, кто ниже и преклоняться перед теми, кто выше. Ценить только то, что приносит выгоду.

— Я никогда… — слабо промямлил Драко. — Не специально…

— Я сказал, что он учил вас, — мягко произнёс профессор Дамблдор. — Я не говорил, что вы усвоили урок. Полагаю, вы видели и другие преимущества в сложившихся обстоятельствах. Вы всегда думали о Гарри как о том, кто с лёгкостью поступает правильно, и, когда вы стали им, вы могли и сами поддаться тем хорошим порывам, что заглушали в себе годами. Вы могли быть добрым, храбрым, благородным. — Директор кинул на Драко пристальный взгляд поверх очков-половинок. — Я не утверждаю, что вы сознательно продлили эффект зелья, я лишь говорю, что вы хотели, чтобы он продлился. Если бы вы были обычным волшебником, ничего бы и не произошло, но вы магид, поэтому с помощью ваших способностей ваше желание исполнилось. И, как я понимаю, потребовался ещё один магид, чтобы снять этот эффект, — невозмутимо закончил он.

Не в силах до конца осознать услышанное, Драко молча взирал на директора, приоткрыв рот.

— У меня есть ещё вопрос, профессор, — негромко сказала Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер?

— Если Гарри и Драко — магиды, то почему раньше в них это никак не проявлялось?

— Это особенность, которая обычно не проявляется до поздней юности. Это может произойти случайно или под влиянием некоторых стимулов.

— Каких, например? — с любопытством спросил Гарри. Возможно, юноше показалось, но профессор Дамблдор выглядел слегка смущённым.

— Магид должен ощутить какие-нибудь очень сильные эмоции, — пояснил Дамблдор. — Хорошо способствует этому опасность. На самом деле, в прошлом, если магид не проявлял свои способности до совершеннолетия, Министерство отправляло его сражаться с драконом или ещё каким-нибудь чудовищем.

Гарри обеспокоенно покосился на директора.

— Я уже встречался с драконом, но не проявил никаких способностей магида...

— Не волнуйся, Гарри! — жизнерадостно сказал Дамблдор. — Мы дадим тебе пару лет, а потом скормим василиску.

Гриффиндорец внимательно посмотрел на директора; он был уверен, что Дамблдор пошутил. Пошутил ведь?

— Я побеседую с вами обоими на эту тему чуть позже, — добавил директор. — Боюсь, что если мы задержимся здесь ещё хоть немного, мадам Помфри захочется очень нелестно высказаться в мой адрес.

Поднявшись с кровати, Гермиона тепло улыбнулась Драко и сказала:

— Я приду завтра.

Гарри положил меч Драко на постель, чтобы тот мог достать его рукой, если пожелает.

— До встречи, Малфой, — попрощался он.

Когда они все вышли из больничного крыла, Гарри спросил у директора:

— А есть ли вероятность, что мои способности магида происходят от Годрика Гриффиндора?

— О, я сомневаюсь, Гарри, — улыбнулся в бороду профессор Дамблдор. — Старина Годрик Ворчливый, как любил называть его мой добрый друг Николас Фламель, не был магидом. Великим воином — несомненно. Очень храбрым и очень громогласным. Никто не хотел с ним связываться, все боялись его оглушительных воплей.

— А я думал, все боялись его небывалой отваги и тактического мастерства, — буркнул Гарри.

— О, нет, — покачал головой Дамблдор, улыбаясь, — всё дело в громких воплях.