Клон (гет)

— Северус, — начала Минерва.

— О, не зови меня так. Это имя мне совсем не нравится. Зови меня лучше… Игнотус! — предложил Северус-номер-два, и Макгонагалл согласно кивнула.

— Хорошо. Так вот, Игнотус, э-э, сынок, я должна тебе кое-что рассказать… Видишь ли, вы с твоим отцом не очень ладили. Он был неплохим человеком, но очень любил делать из окружающих своих марионеток. Ты всегда сопротивлялся этому, порой вы подолгу конфликтовали. Альбус был директором Хогвартса, а ты — преподавателем зельеварения. Жизнь в тени отца заставила тебя совершить опрометчивый поступок. Ты связался с Тем-кого-нельзя-называть и его шайкой, именующей себя Пожирателями смерти. Они наградили тебя вот этим безобразным знаком на руке. Отец потребовал, чтобы ты порвал с ними, даже создал так называемый Орден Феникса, чтобы вытащить тебя и других заблудших душ из под гнёта Тёмного лорда. Но, увы, влияние этого мага оказалось столь велико, что ты решил пойти против отца. С помощью своих людей в министерстве Лорд сместил Альбуса с должности директора и назначил тебя. Отец был в ярости. В тот роковой вечер он вызвал тебя на разговор в Астрономическую башню. Я могу только догадываться, о чём вы говорили, но, наверняка, сильно повздорили. Сибилла со всех ног спешила к вам, но когда она поднялась, было уже поздно. Наверное, ты оглушил отца, и тот упал с высоты, будучи без сознания; иначе, как можно объяснить, что он не пытался удержаться в воздухе? Тогда ты понял, что совершил большую ошибку и горестно раскаялся. А потом решил свести счёты с жизнью. Сибилла едва успела спасти тебя.

— Какой ужас! Я — чудовище! — изумился Игнотус.

— Нет, нет, что ты! Не казни себя. Что было, то прошло. Я уверена, отец простил тебя. И ты сам должен себя простить. Если бы не влияние Тёмного лорда, ничего бы этого не случилось! Возможно даже, что ты был под Империусом!

— Как же мне жить с этим грузом? — сокрушённо спросил Игнотус.

— Дорогой, у тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Не стоит убиваться из-за прошлого… Я не зря привела тебя в эту комнату. Посмотри, вот портрет твоего отца, — и Минерва указала на Дамблдора, который встрепенулся и вытаращил на обоих глаза.

— Папа!

— Северус?! — изумился Альбус.

— Я вас оставлю, — сказала Минерва и направилась к выходу. Лишь выйдя из круглого кабинета, она позволила себе мстительно улыбнуться. «Посмотрим, как ты выкрутишься, Альбус Дамблдор!»

— Ты выглядишь совсем как настоящ… — Дамблдор осёкся, — ты совсем не изменился, сынок!

— Папа! Мама мне обо всём рассказала. Мой поступок нельзя простить!

— Э-э, какой?

— О отец, — Северус в раскаянии упал на колени, — смею ли я разговаривать с тобой? Если бы можно было всё исправить! Я бы сделал для этого что угодно!

— Видишь ли, мальчик мой, я не знаю о чём ты, — растерянно улыбнулся Альбус.

— Ты так великодушен! Но не стоит делать вид, что ничего не произошло.

— Да, действительно, произошло нечто удивительное. Ты так похож на...

— На тебя?!

— Э-э, на маму. Но я не об этом…

— Как бы я хотел, чтобы вы оба гордились мной! Я готов на любые подвиги! — с жаром воскликнул Игнотус.

— Это замечательно.

— Мама сказала, что я был директором Хогвартса.

— Ты и сейчас им являешься.

— Правда? Но каким образом я мог исполнять свои обязанности?

— А ты их не исполнял. Вместо тебя этим занимался твой брат-близнец.

— А, я видел его. Он немного странный, — подозрительно нахмурился Игнотус.

— Не то слово! — зацепился Альбус за менее скользкую тему. — Впрочем, следует учесть, что у него была трудная судьба.

— Да, мама рассказала мне о похищении этим… Снейпом, кажется.

— Что она ещё тебе рассказала?

— Ничего.

— Это хорошо, — Альбус приосанился и с облегчением вздохнул. — Снейп был тёмным волшебником, он обучал твоего брата чёрной магии, но не заглушил в нём стремление к свету. Мы нашли мальчика, когда тот был уже взрослым. Несколько лет мы с Минервой потратили на то, чтобы обратить его на светлую сторону. А после того, как случилось это несчастье, — Дамблдор проникновенно взглянул на «сына», а тот сморгнул скупую слезу, — мы решили, что лучше всего будет скрыть правду от широкой общественности и оставить Северуса вместо тебя. О твоём существовании он не догадывается, и, я думаю, пока не стоит ему рассказывать. Пусть считает, что добился этой должности благодаря своему уму и таланту.

— А он талантлив?

— Северус — гений в зельеварении и защите от тёмных сил, ведь о последних он знает не понаслышке.

— А я?

— И ты, конечно, мой мальчик! Вы же близнецы! Между вами особая магическая связь. Всё, что знает он, становится известно тебе. Эту способность надо лишь развить.

— А этот знак на руке у него тоже есть?

— «Чёрная метка»? Да. Скажу больше, Северусу пришлось общаться с Тем-кого-нельзя-называть вместо тебя. Он стал нашим шпионом, чем оказал неоценимую услугу тем, кто борется с Тёмным лордом. Ему не раз пришлось рисковать жизнью, но он героически продолжает помогать Светлой стороне.

— Я тоже мог бы помогать! — ревниво произнёс Игнотус.

— Твой час наступит, не сомневайся. Но сейчас у тебя другая задача. Видишь ли, Хогвартс перестал быть островком безопасности. В него проникли люди Тёмного лорда и ведут подрывную деятельность. Например, брат и сестра Кэрроу, они преподают ЗОТС, но это конечно, никакая не защита, а, скорее, чёрная магия. Я подозреваю, что они докладывают Сам-знаешь-кому обо всех перемещениях Северуса, а ему как раз срочно нужно быть в одном месте по делам Ордена Феникса — организации, созданной для борьбы с Тем-кого-нельзя-называть.

— Я готов заменить его!

— Отлично, мой мальчик, другого я от тебя не ожидал! — с гордостью заметил Альбус.

— Папа! Как бы я хотел заслужить твоё прощение!

— Ты замечательный. Я уверен, что ты справишься со своей ролью не хуже твоего брата, — и Дамблдор одобрительно улыбнулся.

— Я постараюсь.

* * *

— Я похож на летучую мышь!

— Ты похож на своего брата.

— Не люблю чёрный цвет, напоминает о трауре, — «Северус Снейп» или, как он сам себя стал именовать, Игнотус Дамблдор размахивал руками, стоя перед зеркалом. Он был одет в вороную мантию и такие же брюки.

— Чего-то не хватает, — задумалась Макгонагалл, — ах, да!

И она взяла пробирку с масляной жидкостью и неожиданно вылила ему на голову.

— Что ты делаешь, мама?!

— Последний штрих, — сказала «мама» и стала деловито размазывать масло по волосам клона. — Ну как?, — спросила она, обращаясь к Трелони.

— Вылитый!

— Теперь походи немножко.

Игнотус прошёлся по комнате.

— Нет, нет, не так. Стремительнее. И на развороте взмахни мантией.

Тот стал ходить взад-вперёд, размахивая краями одежды.

— Ты же не в кордебалете! Смотри, как надо, — Минерва зашагала широкими шагами, а потом резко повернулась и свирепо посмотрела на них, сверкнув очками.

Зрелище было аховое, и Игнотус с Сибиллой едва сдержались, чтобы не прыснуть от смеха.

После получасовых тренировок удалось добиться именно той походки, какой надо.

— Теперь необходимо изучить досье на учеников и преподавателей.

— И много учить?

— Не очень. Каких-нибудь триста-триста пятьдесят человек. За вечер и ночь справишься. Сибилла тебе уже рассказала что-нибудь о школе?

— Да нет. Нам как-то не до того было, правда, пупсик?

Сибилла зарделась и смущённо опустила глаза. Минерва понимающе взглянула на неё и промолчала, поджав губы.

Это случилось на второй день после того, как клон ожил. Трелони никогда не решалась себе признаться в том, что ей давно и безнадёжно нравится Северус Снейп. Много лет назад, когда он только появился в школе, бледный, одинокий, с печатью страданий на мрачном челе, просто «юный Вертер» какой-то; она почувствовала в груди смутное томление. Коллеги по работе шептались, что его сердце навсегда разбито роковой красоткой, и Сибилла иногда осмеливалась грезить, что залечит его раны. Но годы шли, а мечты так и остались мечтами. Северус был неприступен как скала, а подчас настолько язвителен, что мысль о том, чтобы просто подойти и поговорить, казалась нелепой и пугающей.

И когда она увидела его копию, в которой, по странной случайности, была капелька её плоти, не будем уточнять конкретно, капелька чего, в ней зажглась новая надежда. И надежде суждено было осуществиться настолько быстро, что это было похоже на сон.

Она сидела на кровати и смотрела, как клон безмятежно спит. Видимо, грёзы в её голове разбушевались с такой силой, что ненароком разбудили его. Он открыл глаза и улыбнулся. Северус Снейп улыбнулся ей! Не саркастической, не ехидной, а обычной человеческой (О, Мерлин!) улыбкой! В ответ Сибилла обнажила все свои двадцать девять (три зуба в своё время выпали от постоянных стрессов) зубов и схватила его за руку. Он устремил на неё пронзительный взгляд и, наверняка, прочёл в ней (всё-таки он тоже был в какой-то степени легилимент) все затаённые желания. Страсть настолько захватила обоих, что, казалось между чёрными и огромными карими глазами бешеной толпой сигают искры. Он снял с неё очки, и это движение так опьянило Сибиллу, что она готова была упасть тут же на кровать в мелких судорогах. Но не успела. Он подхватил её и прижал к себе. Они лежали, тяжело дыша, и Сибилла почувствовала, как нечто упругое и жаждущее уткнулось ей в бёдра. Они крепко обнялись и стали кататься по постели, как два неопытных подростка. Наконец, он подмял её под себя и принялся копаться в многочисленных шалях в поисках желанного тела. Тело всё не находилось. И тогда она решила ему помочь и с неожиданной силой, удесятерённой невиданной страстью, рванула обеими руками свою одежду. Раздался треск, полетели разноцветными брызгами и посыпались по полу бусины, а одна из них попала «Северусу» прямо в глаз. Он завыл, закрыв лицо руками, а она, решив, что тот озверел в экстазе; блаженно закрыла глаза и, сияя в полутьме обнажённой грудью, застыла в ожидании. Ждать пришлось довольно долго. Что-то горячее капнуло ей на живот. Сибилла открыла глаза, надела очки и увидела, что «Северус» вытирает слёзы остатками её одежды, а один глаз его покраснел и затёк. Она схватила палочку и пробормотала заклинание. Лицо клона стало прежним, он улыбнулся и благодарно поцеловал её в щёку. Потом в другую. Потом неумело чмокнул в губы. Желание разгорелось с новой силой, и теперь уже никакие препятствия в виде одежды, скомканных простыней и коварных бусин не посмели помешать достойному завершению событий. И только одинокая, покинутая всеми бутылка с завистью смотрела на барахтающихся в постели влюблённых и потихоньку вздыхала.

С каждым разом «Северус» становился всё опытнее и настойчивее. Они занимались любовью постоянно с небольшими перерывами на еду и сон. Казалось, вся та страстность, с которой настоящий Снейп боролся с любыми проявлениями полового влечения среди старшекурсников, выбрала себе другое, более правильное, направление в его копии. Лёжа под мычащим в экстазе любовником, подпрыгивая на нём как наездница, стоя на четвереньках, как покорная раба, Сибилла благодарила судьбу за то, что в своё время не рискнула завести приватный разговор с прототипом этого чудесного клона. Она, наверняка, была бы разочарована.

Потратив весь вечер и половину ночи на изучение картотеки, Игнотус осоловевшими глазами посмотрел на Макгонагалл и сказал:

— Всё. Я больше не могу.

— А больше и не надо. Сомневаюсь, что Северус знает всех своих студентов в лицо. Он всегда настолько занят своими мыслями и неведомыми заботами, что на такие мелочи, как ученики, не обращает внимания. Так, ну что, с этим мы разобрались, планы уроков у тебя есть… В принципе, ты готов, — подытожила Минерва.

— Ура! — обрадовался Игнотус.

— Я пошла спать. А вы, ребятки, тут не шалите. Вам лучше выспаться. Завтра будет трудный день, — Минерва, зевая, раздала последние инструкции и ушла.

— Спокойной ночи, милый, — Трелони посмотрела на него с затаённым ожиданием.

— А ты куда собралась? Я, как директор Хогвартса, повелеваю тебе отдаться мне здесь и сейчас.

Сибилла радостно запрыгнула в его объятия. После горячих поцелуев он слегка отстранился от неё, и, плотоядно улыбаясь, сказал замогильным голосом:

— Я страшный, злобный директор Северус Снейп.

Сибилла взвизгнула в притворном страхе.

— Сейчас я проведу с тобой урок зель-е-ва-ре-ни-я, — Игнотус клацнул зубами.

— О, пожалуйста, не надо! — она сложила ладошки, изображая ужас.

— Займите своё место, мисс Трелони, или я сниму с вас… Де-с-сять баллов.

Сибилла улеглась на кровати в предвкушении продолжения.

— Возьмите ваш котёл, опустите в него… стручок гамидского перца… и ме-едленно проведите по дну справа налево… и слева направо. А теперь чуть быстрее… Кончиком стручка вы будете… Тереть котёл до тех пор… Пока на дне не останется… Сок… Сок должен быть белым и вязким… А котёл должен… нагреться и покраснеть.

— Мой котёл уже кипит! — хрипло произнесла Сибилла.

— Это хорошо. Значит вы всё сделали правильно… Но не нужно торопиться. Теперь вы должны очистить своё сознание от всего, что может помешать вам в правильном приготовлении зелья. Снимите с себя все шоры, откройте себя миру!

— Я всё сняла, — Сибилла задыхалась от желания.

— Молодец! Десять баллов за скорость и точное следование рецепту. Теперь настало время… Добавить основной ингредиент.

— А разве вы, профессор, не хотите открыть себя миру?

— Минус десять баллов за дерзость. Профессор сам знает, что и когда открывать!

Он медленно подошёл к кровати и набросился на лежащую любовницу, как коршун на цыплёнка.

Бутылка, сдерживая рвотные позывы, отвернулась и насупилась. Тишину нарушали лишь характерные стоны и скрип кровати.

* * *

— Минерва, что это за шалости? — спросил Альбус со своего портрета.

— Вы о чём? — притворно удивилась она.

— Вы прекрасно знаете, о чём я. Вы привели сюда Северуса-номер-два, не предупредив меня!

— Игнотуса.

— Что?

— Игнотуса. Это имя он выбрал сам.

— Хм. Игнотус, значит, «нерождённый». Это странно. Вы уверены, что он ни о чём не догадывается? — спросил Альбус.

— Я ни в чём не уверена. Однако он варит зелье «Вечной памяти», значит, хочет что-то вспомнить.

— Когда зелье будет готово?

— По моим расчётам, через два дня.

— Он не должен его выпить, — заметил Альбус.

— Я знаю, — согласно кивнула Минерва.

— Он готов к завтрашнему испытанию?

— Более или менее.

— Следите за ним. Если что — сразу наводите «Империус».

— Не волнуйтесь. Я прослежу.