Революция Победителей (гет)

К читателям: соавторы напоминают, что действия в главе по-прежнему происходят за 17 лет до событий, описанных Сьюзен Коллинз в книге «И вспыхнет пламя». В тот год в семье Эвердин родилась дочь — Китнисс, а миссис Викки Мелларк родила в тот год третьего сына.

POV Боггса.

Ну и сколько ещё можно ждать у подъёмника? Восемь минут уже прошло. А зачем заблокировали лестницу номер девять? Какие-то юнцы, управы на них нет, вывесили объявление снаружи — прямо у входа на неё:

«Лестница технически неисправна! Гражданам Дистрикта 13 просьба соблюдать порядок и субординацию! Пользуйтесь для перехода с уровня на уровень подъёмником!».

Но этот самый чёртов подъёмник застрял сейчас где-то наверху, на пятом-шестом уровне, а других путей просто нет! И это, по-вашему, порядок? Насколько уж я презираю капитолийцев, но не могу не отметить, что в их Городе всегда, в любой ситуации, предусматривается запасной выход… Это обязательно! Думаю, что это делается для того, чтобы капитолийцы, которых только в местной армии приучают к дисциплине, не впали в ужасающую панику. Я должен признать, что такой подход к делам куда разумнее и безопаснее, чем здесь, в Тринадцатом. Сравнение, конечно, не в пользу моей родины, но признаю этот неприятный факт! Сейчас у нас вот-вот введут военное положение, а секция 51 уровня 14, где проживает президент и её семья, фактически заблокирована! Сама-то Койн успела подняться наверх, и сразу после этого подъёмник встал. Интересные дела. Что-то мне всё это очень не нравится!

Мои размышления неожиданно прерываются возгласом:

— Господин офицер!

Позади меня восклицает женский голос, и я оборачиваюсь: женщина лет 35, худая, очень испуганная, держит на руках девочку. Малышке от силы года два, наверное. Дети — главная ценность Тринадцатого после того, как мы пережили «крысиную пандемию».

— Да, я Вас слушаю, леди, — откликаюсь я. Как известно, невежливое обращение в Тринадцатом не допускается — все жители Дистрикта 13 равны, и никто не имеет права нарушать эту заповедь!

— Что случилось, господин офицер? Неужели на нас опять напали?.. — В глазах женщины читается явный страх перед потенциальной опасностью.

И я начинаю выполнять главную функцию мужчины в нашем обществе — вселять уверенность. Твёрдость, сила и спокойствие. Главная задача мужчины — защищать и помогать!

Пока я занят этим самым — «защищать и помогать», то есть гашу, как только могу, первые искорки массовой паники и истерики, совсем упускаю из виду, что подъёмник начал долгожданный спуск. Моё дурное настроение улетучивается. Собственно говоря, меня окружают, в основном, женщины с детьми (я насчитал семь детей) и двое подростков с винтовками, которые они пока не научились держать правильно. Даже подростки с оружием растеряны и испуганы. Моё присутствие оказывается сейчас как нельзя кстати на уровне 14, секции 51, в левом секторе коридора F. Панику здесь мне удалось задушить быстро.

К моей несказанной радости, подъёмник останавливается именно на уровне 14. Из него выходят, кажется, четверо. Я всё ещё продолжаю призывы сохранять спокойствие, понапрасну не нервничать и соблюдать субординацию и порядок. После этого я разворачиваюсь к вновь прибывшим в тот момент, когда они поравнялись со мной, и успеваю мельком рассмотреть их физиономии. Отмечаю про себя:

Трое мужчин и одна девушка. Один постарше, лет 45. Двое помоложе, лет 30-35, девушка — самая младшая, лет 18, которая просто богатырского телосложения, таких в Бункере можно встретить нечасто. Своей свирепой физиономией она больше смахивает на профи-трибута из Дистрикта Два. Мужчины тоже все высокие и сильные. Ни дать ни взять — миротворцы из Капитолия! И лицо одного из них (блондина лет 35), похоже, я где-то уже видел… Эх, Джереми, ты становишься параноиком! Вот что делает один только месяц, проведённый в Капитолии с совершенно здоровыми (по их понятиям) людьми! Ну и адская же у меня работёнка, в самом логове Врага…

Я мчусь к Клариссе, вниз, но у меня из головы никак не выходит лицо того самого типа на уровне 14, где живёт семья президента Койн. Не могу вспомнить, но где-то точно я его уже видел… Но до уровня 33, до Клариссы, добраться мне так и не удалось: на уровне 21 подъёмник встал — кто-то вывел из строя все сообщения между уровнями. Свет резко замигал и погас, но затем заработало аварийное освещение. И в эту секунду я понял, что та женщина на уровне 14 была права — это действительно было нападение.

Дальше я слышу какой-то нарастающий шум: очевидно, что сюда приближается большая группа людей, которая очень громко топает. И я впервые жалею о том, что сейчас нахожусь без оружия: мой пистолет остался в сейфе моего служебного кабинета на уровне 28.

Громко топающая группа, а, вернее, настоящая толпа, приближается ко мне. Оказывается, что она возглавляется большим начальством: на меня со всех ног мчится, чуть не сбив меня с ног, сам И. О. начальника контрразведки Тринадцатого, генерал Тэмер Кристи. Увидев меня, он кричит:

— Лейтенант Боггс, Вы поступаете в моё распоряжение. Это приказ!

— Так точно, сэр! Но я, вообще-то, капитан.

— Мои поздравления! Будете плохо выполнять мои распоряжения, Боггс, разжалую Вас в солдаты. Вам ясно, капитан?

— Есть, сэр!

* * *

Спустя двадцать пять минут. Дистрикт 13, Уровень 21.

— Капитан, Вам заняться нечем? Южное ответвление проверили? — материализуется из воздуха генерал Кристи. Отмечу, что он замечательно умеет это делать — внезапно возникать из ниоткуда и проверять подчинённых. Наверняка это умение и помогло Тэмеру Кристи дослужиться до столь высокого чина. Во что бы то ни стало «украду» сей навык, и тогда, Боггс, быть тебе генералом!

— Никак нет, сэр! Южное ответвление проверено, следов злоумышленников не обнаружено, опрошенные граждане никого подозрительного не заметили, — отдав честь, докладываю я особо строгому начальству. За спиной генерала маячит фигура капитана Бейкера. Вот же сукин сын, проныра, моментально пронюхал и уже донёс, где я нахожусь! Сыскари бы наши шпионов Сноу так быстро искали, а то суета сует, а пользы от них — ноль!

Тем временем, Тим Кристи выдаёт мне инструкцию:

— Значит так, Боггс: бегом на уровень 8 в распоряжение майора Джексона. Он только что доложил мне: что-то интересное у них там обнаружилось, но нужно подкрепление. Возьмите с собой четырнадцать человек из «коммандос». Бейкер, отдать капитану свой парабеллум, это приказ! Идите все по лестнице №3. Вы ещё здесь, Боггс? — многозначительно улыбается генерал.

«Волчара» Тэм Кристи хоть и крутейший мужик, но он — Голова! Как мимо него прошмыгнули Враги, даже не представляю. Не иначе, тот самый элитный «Белый спецназ», про который у нас ходят различные слухи, хотя из наших разведчиков никто ни одного живого «белого спеца» не видел! Вот и доверяй слухам… Но всё это я думаю на бегу, поскольку Кристи слов на ветер не бросает, а разжалование в рядовые мне совсем не к спеху. Поэтому я спешно лечу на Восьмой уровень в сопровождении коммандос, оказавшихся как нельзя кстати на уровне 21.

«Коммандос» Тринадцатого. Элита, чёрт возьми! Охрана президента, штаба и палочка-выручалочка во всех экстренных ситуациях. Таких, например, как это вторжение. Лейтенант, которого я где-то уже встречал, ростом с меня, белобрысая белая скотина, и тринадцать отборных головорезов. Бегут через три ступеньки, славные ребятки. Они мне определённо нравятся, к таким можно и спиной повернуться — парни не продадут!

— Лейтенант, как Ваше имя? Я где-то Вас уже видел, но где, не помню, — громко спрашиваю я белобрысого. Приходится сильно орать, поскольку он вырвался вперёд меня.

— Лейтенант Мэддокс Тэллери, личная охрана президента Койн, сэр, — бросает он мне на бегу, но не поворачивая головы. И тут я вспоминаю, почему он это делает.

«Ничто не должно отвлекать солдата при исполнении важного приказания его командира» — вспоминаю я Устав Армии Свободного Панема, раздел «Обязанности». Молодец, Тэнди, хороший солдат, уцелеешь сегодня — станешь полковником!

Мы «рвём когти». Активно перелетая пролёты лестницы, наша команда мчится на уровень Восемь. Прилетаем мы туда очень скоро и своевременно. Это жилой уровень — точно такой же, как уровень 14 и уровень 33, где сейчас моя жена. Что с ней сейчас, с моей Кларри?

Я уже знаю, что нападение застигло нашу контрразведку врасплох не потому, что они спят на ходу. Просто такого не случалось никогда — с самого момента, как армия Свободного Панема спустилась под землю. Но наши лидеры уже пресекли «элементы паники» (главное, что у них в головах её не было, — жёстко отмечу) и сделали главное — провели эвакуацию всех детей и подростков на уровень 88, в наше Главное Стратегическое Убежище. Оно выдержит даже прямое попадание атомной боеголовки! Четыре уровня и 55 тысяч мест, вот только после «крысиной пандемии» нас осталось всего 22 тысячи. А было 48 тысяч! Вот почему были внезапно закрыты на тридцать минут все лестницы!

А теперь нам предстоит самое главное и самое сложное — найти умело маскирующихся под наших же собственных граждан диверсантов. Как вообще они смогли так мастерски мимикрировать? Слиться с нами воедино? Ведь мы свято верили в то, что наша «особость» и «инаковость» по сравнению с капитолийцами — наша главная, непробиваемая защита. Но не только наша разведка, к сожалению, достигла за последнее время отличнейших результатов! Ведь глубокое проникновение — самая сложная, какую можно представить для наземных диверсантов, задача была успешно выполнена. Похоже, будет сегодня в Капитолии праздник! Думается мне, что тут явно не обошлось без предательства, но изменников сейчас искать недосуг, сейчас главное — не дать пришельцам натворить непоправимых бед в Тринадцатом. Даже ценой их ликвидации.

Побегав рядом с нашими сыскарями и послушав их, я начинаю представлять себе истинную картину того, что же всё-таки случилось. Из-за этой проклятой пандемии мы острейшим образом нуждаемся в людях. Раньше лишь избранных переправляли в Бункер, поскольку мест было не так много. Но теперь практически все беженцы, одиночные или группы, которых обнаруживает наша система дальнего наблюдения, доставляется планолётами и группами поиска в Дистрикт Тринадцать. Все беженцы ныне имеют право на защиту и на кров. Без исключения. Да, на уровне Три действует фильтрационный центр. Он и стал местом происшествия номер один.

* * *

Сегодня, 20:34. Дежурный офицер контрразведки Дистрикта Тринадцать, лейтенант Милтон Хадсон («мрачный тип», слова из него не вытянешь) получает сигнал из центра фильтрации беженцев. В доставленной из карантинной зоны Дистрикта Двенадцать группе в 15 человек замечено холодное оружие, что категорически запрещается инструкцией! Хадсон высылает группу контроля (капрал и трое солдат). Но закрыть Вход в Бункер Хадсон не додумался — это его первый прокол!

20:48. При обыске беженец 34 лет, называвшийся столяром из Двенадцатого Ламбертом, оказывает упорное сопротивление. Внезапно на наших людей сзади нападают люди из числа новоприбывших беженцев: двое подростков, старуха 70 лет и женщина с грудным младенцем (как вообще такое возможно?!), у каждого — заточка или армейский нож!

Итог: «Ламберт» застрелен, один из подростков смертельно ранен, но оставшиеся нападавшие прорываются на первый уровень. Ясное дело — агенты Врага пытаются отступить после своего провала! Так думает майор Линдси Кеппель, старший дежурный оперативный офицер штаба президента Койн, после того, как получил срочный доклад Хадсона — тот, согласно инструкции, доложил майору незамедлительно о происходящем. Наши потери: солдаты Кинг и Вудворд убиты, капрал Хендриксон ранен, но начал преследование беглецов.

21:04. Неожиданно выходит из строя система наружного наблюдения периметра Главного въезда в Бункер. Хадсон это замечает, но не придаёт этому должного значения — просто поручает быстро проверить причину и исправить. Прокол Хадсона номер два!

21:05. Беглецы вырываются из Бункера и стремительно движутся на север. На подмогу Хендриксону прибывает отряд быстрого реагирования нашего штаба в полном составе во главе с капитаном МакДауэллом — 89 «коммандос». В штаб прибывают президент Койн и, через две минуты, начальник штаба армии Свободного Панема генерал Дэвид («Суровый мужик») Скотт. Ровно через минуту после прибытия командования происходит первое отключение наших главных лифтов.

21:14. Беглецы обнаружены и блокированы. Старуха оказалась мужчиной, а младенец — муляжом, точнее, электромеханической куклой. Хорошо ещё, что не с бомбой внутри! Всех беглецов усыпляют газом Миб-34. Спасибо, Капитолий, превосходный газ без малейшего запаха, действует моментально! (Кстати, я имею некоторое отношение, кхе-кхе, к тому факту, что теперь он у нас есть). Кажется, инцидент исчерпан, но Койн и Скотт уже чувствуют «подлянку». А первым её почувствовал всё-таки Кристи.

21:18. Поступает доклад от дежурного по секции 101 уровня 44 — «На меня совершено нападение! Общую тревогу объявить не могу! Проблема в электроснабжении. Но радио и телесвязь действуют». Становится очевидной жуткая по своим последствиям истина — на Армию Свободы совершено нападение. Неустановленные диверсанты проникли в жилые секции. Объявляется военное положение и вводится в дело План Экстренной Эвакуации Населения.

21:21. Генерал Кристи отдаёт приказ (не дожидаясь санкции президента Койн, потому, что дорога каждая минута) ввести в дело операцию «Аллигатор». Это очень старый план — лежал себе спокойно в сейфе пятьдесят четыре года, но вот пригодился теперь, к сожалению… Полная «автономка». Эта вещь встречалась когда-то на так называемых «подводных лодках», в Эпоху до Катастрофы, когда на планете Земля жили восемь миллиардов человек. Смысл простой: каждый уровень отрезается от всех остальных (лифты блокируются нами, на лестницах включаются датчики движения. Нам, конечно, далеко до глобальной системы слежения почти за каждым жителем в Панеме, но кое-что мы позаимствовали у капитолийцев, и это сейчас очень поможет нам поскорее вычислить непрошеных гостей). При этом коммуникации продолжают действовать. Хорошо, что время сейчас нерабочее — контроль всех складов и других «рабочих зон» тотальный. Враг не проникнет в наши Арсеналы и не узнает, настолько наши запасы громадны и как много мы, скажем честно, украли. «Аллигатор» начал свой забег по узким коридорам Тринадцатого Дистрикта: под началом Кристи (он командует операцией) действуют три тысячи самых подготовленных солдат.

Счёт идёт на минуты, врагу не скрыться и не затеряться: каждые десять секунд генералу докладывают дежурные по уровням о ходе сканирования, на правой руке каждого жителя Жилого Бункера Армии Свободы нанесён штрих-код ежедневного расписания. Но Враг не подозревает об этом: остаток радионуклидов, радиоактивный след остаётся после нанесения штрих-кода. Он несёт отпечаток Главного Энергореактора и его невозможно подделать вне Бункера. Вопрос о том, насколько быстро капитолийские диверсанты попадутся — это вопрос времени, не более. Хоть пари заключай, если бы это разрешали законы Тринадцатого.

21:34. На уровне 17 обнаруживается первый пришелец — подросток из числа «беженцев», его идентифицировали по следу, своё расписание он уже получил. Ну и откуда ему знать, что положив руку на идентификатор, он просто себя выдал? Его след слишком слабый. Но это был просто беглец.

21:42. На уровне 36 срабатывает система экстренной тревоги: простой сантехник по фамилии Литцингер заметил взлом двери подсобного помещения и сообщил об этом офицеру безопасности уровня 36 старшему сержанту Балларду, который блокировал коридор 36-4 и, убедившись, что тревога не ложная, сигнализировал об этом генералу Кристи. Через одну минуту прибывшая группа контроля и защиты берёт группу из трёх диверсантов. Ими оказались жители Дистрикта Четыре. При допросе они признались, что задачей их и ещё одной группы, из Второго Дистрикта, было отвлечь внимание от Главной группы — Капитолийской. Но куда те стремятся проникнуть, этого они пока не говорят.

Выходит, всего групп диверсантов было четыре, и две из них мы уже обезвредили.

Сейчас 21:56. Операция приближается к концу. За двадцать пять минут наши люди проверили почти ½ населения Бункера. Уровни «выщёлкивают» один за одним, люди быстро работают и становится точно известно, что на таком-то уровне чужаков нет. Однако остаётся невыясненным главное — какова была цель вражеского налёта? Что они намеревались сделать в Тринадцатом? И вот это самое странное: операция отлично подготовлена, но у нас удивительно мало «системных» проколов. Всё больше — «человеческий фактор». Мы очень быстро прошерстили наш родной Бункер и все диверсанты, кроме главной, капитолийской, группы, обезврежены.

Но всё-таки я не понимаю, зачем было нужно такое непрофессиональное нападение! Хотя это ни химическое, ни биологическое нападение — на такие действия и намёка быть не должно! По-видимому, Капитолий уже в курсе, что эти направления защищаются у нас в первую очередь. Гады знают, что миндальничать с ними тут никто не станет. Если бы капитолийцы применили иприт или сибирскую язву, тогда реакция была бы мгновенной. Далее — уже дело техники: угроза нападения первой степени и «ключ на старт» для семидесяти семи ракет. Они даже находятся не здесь, в Бункере, а на объекте 32. В целях безопасности даже я, кадровый разведчик, не знаю его местонахождение! Ракеты с атомными боеголовками летят до Капитолия всего пятнадцать минут, и вот тогда никто из двух миллионов трёхсот тысяч его жителей не уцелеет! Так что эти варианты нападения исключены. Уже проще.

Пожалуй, что это больше похоже на учения первой степени в условиях, приближенных к боевым. Как будто главная цель — выявить, причём очень жёстко, все наши «болевые точки», все наши «слабые места», чтобы потом капитально обновить нашу систему.

* * *

— Сэр! Кто-то испортил два прибора видеоконтроля на лестнице рядом с дверью в коридор №5 уровня Восемь, это подозрительно! — замедляет свой бег и, дождавшись меня, докладывает Тэллери.

— Браво, лейтенант, вы заметили это первым! — отзываюсь я. На самом деле я не заметил этого вовсе, но эту деталь лейтенанту знать незачем. Сейчас я — его командир. Как говорится, «командир есть командир, он всегда прав, и значит, командир умнее». Зрительная память у Тэнди просто феноменальная — приборы не чета «Капитолийскому Глазу» — камерам, которыми «нашинкован» каждый угол во всех дистриктах и каждый квадратный метр в Капитолии. (Интересно, вот зачем «Глаз» в Капитолии-то? Дистрикты — ясное дело, «территория оккупированная, территория потенциального врага», но отчего они так плотно шерстят своих? Надо будет поставить этот вопрос перед полковником Норрисом. Его уж убедить-то я смогу, чего не скажешь о нашем Старике Гатти).

«Глаз» всегда на виду: он сконструирован так, что его нельзя не заметить, и его видят абсолютно все! А вот наши «игрушки», хоть и сделаны на основе капитолийских разработок, но являются их полной противоположностью. Они — скрытое оружие. Как и мы все, собственно говоря. Они вроде как есть, но их в то же время как бы и нет. А всё дело в целях наружного наблюдения у Них и у Нас.

Капитолий считает наружное наблюдение элементом проводимой после неудачи Первого Восстания политики. Террор, Запугивание и Жестокость. Её никто не скрывает, она демонстрирует Мощь и Власть напоказ! Другое дело, что мы давно заметили, что эта политика стала работать на нас: сила врага начинает затухать, а значит, каждый его необдуманный шаг несёт прямую выгоду и пользу для нас, Могильщиков Капитолия. Наш враг постепенно слабеет и теряет бдительность.

Наши приборы слежения незаметны, очень малого размера (спасибо беженцам из Третьего, которые умеют делать такие мини-приборы!) и вывести их из строя может только высококлассный спец-профессионал — либо диверсант, либо контрразведчик. Вот, например, я точно не смогу. И значит, мы на верном пути, а направление, заданное генералом Кристи, правильное.

Восьмой уровень встречает нас перепуганными лицами солдат-первогодков, которым всего-то по 17-18 лет. Именно они сейчас несут основную нагрузку по охране внутреннего периметра — жилых отсеков Бункера. Этого не должно быть и категорически воспрещается инструкциями! Но после «крысиной пандемии» мы чрезвычайно сильно ослаблены в личном составе. Людей просто нет! Это реальная катастрофа. Капитолий и не подозревает об её масштабах, на наше счастье. Его разведка отсталая и вообще не предпринимала каких-то серьёзных действий. По крайней мере, раньше была такой.

Ключевое слово — была, мы расслабились и потеряли бдительность. Более того — мы зазнались. Генерал Тим Кристи месяца четыре как вбивает в головы нашего командования эту истину, но увы, президент к нему раньше не прислушивалась. Нападение Капитолия считалось «полным логическим нонсенсом» — дословная цитата президента Койн! Но, предчувствую, что эта ночь будет «жёсткой посадкой» и все заблуждения нашего руководства как ветром сдует. Я это как заслуженный парашютист говорю. Выздоравливай или же умри! — проклятое негласное правило «крысиной пандемии». Но всё же я надеюсь, что обойдётся без массовых ампутаций…

Нас уже ждут — механизм Бункера по-прежнему работает исправно. Капрал — самый старший в своей группе — ему лет 20, безошибочно находит глазами самого старшего среди вновь прибывшей группы, то бишь меня:

— Сэр! Вы — капитан Боггс? Ваш личный номер?

— 2015 А 41.

И теперь он точно знает, что я — это я.

— Командующий Боггс, майор Джексон ждёт Вас. Следуйте за мной!

После этого мы все бежим за бегущим рысцой капралом. Отмечаю: кстати, он же не представился… Непорядок.

— Как твоё имя, солдат?

— Капрал Джонни Хейс, сэр!

После его ответа мне становится ясно, что он сын моего инструктора по прыжкам с парашютом, лейтенанта Богарта Хейса.

— Джонни Хейс, я знал твоего покойного отца (он умер во время пандемии). Он научил меня тому, что я знаю сейчас. А не научил бы меня, то сейчас я был бы мёртв.

(Это — истинная правда. Три года назад это случилось во Втором Дистрикте. Немало моих товарищей сложили свои головы там, это место во стократ опаснее и непредсказуемее самого Капитолия. Тогда я прыгал с лёгкого планолёта в районе долины Аспен. Погода была нелётная, но иначе там просто нельзя — засекут в два счёта, поскольку это — Второй. Меня затянуло в «болтанку», а затем кинуло резко вниз. Если бы я тогда не отработал до автоматизма, как надо себя вести во время сверхжёсткой посадки, то вероятнее всего, переломился бы мой позвоночник, и прощай, моя активная военная служба! А так я отделался обморожением ног и множественными ушибами тела. Но голова не пострадала ничуть, спасибо Богарту Хейсу — научил!)

— Будь достоин своего отца, солдат Хейс! — заканчиваю я свою краткую речь.

— Служу Свободному Панему, — отвечает на бегу, нисколько не замедляя бег, сын Богарта Хейса. И я отдаю правой рукой воинское приветствие.

Коридор 8-9. Да, тут была хорошая драка, валяются какие-то обломки и… на полу лежит тело 17-летнего юного солдата Армии Свободы. У меня сжимаются губы — от ярости и накатывающего волной гнева: «Фиг вам, припёрлись незваными, пощады не ждите, огребёте вы по полной! Джерри Боггс твёрдо чтит правило — „Бей гада первым“!».

Но работать ногами и руками не пришлось — поздновато ты появился, Джерри, теперь очередь работать головой — двое солдат постарше и покрепче, пересыпающие свою речь на посту лютейшими выражениями, — поскольку убитый был из их взвода, — охраняют вход с автоматами (вместо винтовок) на бельевой склад, который неожиданно превратился в тюрьму и комнату для допросов. Времени нет! Вот в чём заключается вся суть. Нас поспешно пропускают.

— Говори, сволочь, или хочешь ещё? — цедит сквозь зубы немолодой майор, наполовину седой. От напряжения у него на виске бьётся синяя жилка, а со лба градом катится пот. Он допрашивает диверсанта — детину лет 20, и по всему его виду можно сказать уверенно: горец Второго, «крепкий орешек», идеальный убийца и головорез. Такой ни за что не признается, кто он такой. Вот только я знаю про него даже больше, чем он сам. Про всех четверых! Ну что ж, приступим, капитан Боггс!

— Ну и ну! Второй «штормящий»! Самое позорное подразделение во всём Капитолии! Неужели ваш капитан не мог найти никого получше, у кого меньше 50 штрафных баллов! Рядовой Тиберий Роллс МакКалоу, почему послали тебя, а не Секста Деция? — говорю я в максимально-издевательской небрежной манере — её я прекрасно отточил в Капитолии, вжившись в роль сержанта-казначея Бальдра Кромарти.

Диверсант-громила с непонимающим выражением лица поднимает на меня взгляд. Узнал! Что ж, первая победа, Боггс, едем дальше, не останавливаясь!

— Секста отчислили из-за того, что он заикается, — выдаёт обалдевший Тиберий Роллс МакКалоу — солдат из Второго воздушно-штурмового батальона Пятой отдельной воздушно-десантной бригады, место дислокации — база «Марцелл» на северной окраине Капитолия. Служба там настолько тяжёлая, что укомплектована она на 90% уроженцами отдалённых горных районов** Дистрикта Два.

Не ожидал, чего уж там говорить! Надо мне Тиберия как следует встряхнуть!

— Я не понял, рядовой Роллс МакКалоу, а где «сэр»? — Я ору в полный голос, да так, что барабанные перепонки даже у меня самого, того гляди, лопнут. Эффект великолепный: майор застывает в крайнем недоумении, а Роллс МаКкалоу автоматически переходит в режим «Вопрос сержанта — ответ рядового». Отвечает без запинки — рефлекс.

Остальные горе-диверсанты, как только понимают, что перед ними капитолийский сержант, сразу же «раскалываются», даже без команды. И через четыре минуты старый, много что повидавший на своем веку майор Джексон начинает тихонько смеяться. Ещё бы не смеяться ему, если Роллс МакКалоу сотоварищи выдают всё, и даже то, чего не знают, а только подозревают. И гипотеза — всего лишь гипотеза — про первый отряд и их «особое задание» подтверждается. Капитолийцы всё-таки не полные идиоты. Группа из Второго воздушно-штурмового и понятия не имеет, где находятся «спецы» и какова их цель. Но то, что «спецы» (как они уважительно именуют настоящих капитолийских диверсантов) проникли на жилые уровни Бункера, увы, жуткая правда! Что ж, теперь мы знаем уже больше…

* * *

Девять минут спустя. 22:24. Офис майора Джексона.

Мы ждем конвоя для Роллса МакКалоу и компании, а генерал Кристи разумно решил, что «настоящему капитолийскому офицеру» в чине подполковника Роллс МакКалоу расскажет то, что всё-таки мог утаить от «сержанта Кромарти». Мы же теперь будем ждать прилёта из Третьего Дистрикта подполковника Марка Кокцея Нервы Биллингсвуда, самого настоящего родовитого капитолийца, известного как полковник разведки Армии Свободы Рассел Норрис только некоторым людям в Дистрикте Тринадцать, включая меня. Он — мой командир и непосредственный начальник.

Маленький кабинет Джексона (мой собственный кабинет скромного сержанта в Главном казначействе в пять раз больше!) с трудом вместил нас двоих. Мы вдвоём составляем рапорт для самой Альмы Койн! Джексон не желает «позорить свои седины» и настаивает на том, чтобы я его «проконсультировал»:

— Значит, Джереми, самое важное то, что Роллс МакКалоу знает тебя не один год?

— Я знаю этого парня два года. Туповат, родился в глухой деревушке, сын шахтёра. По меркам Дистрикта Два, вырос в нищете. Наш клиент! — Тут я вспоминаю, как сама Альма Койн объясняла мне в своё время критерии для вербовки.

Запомните, Джереми, три вещи. Происхождение. Моральный облик. Семейный статус.

— Это крайне удивительно! — качает головой старый майор. — Я с юности знаю, что головорезы Второго Дистрикта — самые преданные Капитолию люди. Преданнейшие из преданных. И тут вдруг этот мерзавец «колется и колется». Чудеса!

— Долгие годы мы их изучали, — говорю я.

(А сам думаю: сколько же наших парней погибло у них под пытками? Я сам семь лет назад «прокололся» и меня загребли в контрразведку миротворцев. Повезло, что не в Супрефектуру, там «другие методы», капитолийские, но я везучий! Мне вменили в вину, что я «самовольщик», выкравший с военного склада динамитные шашки, били долго, и я во всём сознался. Что моё имя — Аквилий Уэстмэн, что я капитолиец, миротворец из службы снабжения, что я проиграл в карты семь тысяч капитолийских долларов, и что мой сержант, наконец, «отпустил меня» для того, чтобы я достал деньги. А уж как я их достану — украду или убью и ограблю кого-нибудь, сержанта это не касается. И мне поверили! Такая «правдоподобная история» для Капитолия. Меня заковали в ножные кандалы и отправили поездом в Пятый, в военную тюрьму. А оттуда меня спокойненько вытащили уже через три недели. Пятый Дистрикт — фигня, работа в нём считается легче лёгкого, а в Тюремное Ведомство Миротворческих Сил наши давно «внедрились», заплатить кому надо и освободить узника — не вопрос!)

— И вот однажды мы поняли простейшую истину: их мир чётко делится на «своих» и «чужих». Первые получают задаром преданную дружбу, а вторым — лютая смерть! Чёрно-белое восприятие жизни, никаких ярких красок, никаких полутонов, всё просто и чётко. Друг и союзник — Враг и предатель.

— Но Роллс МакКалоу ведь не считает себя изменником? Даже этот рыжий, который убил рядового Мэллори, — не боялся ни суда, ни возмездия! Каждый член группы согласился на сотрудничество. Сам. Когда увидел, что его товарищи делают это.

— Это — горцы. У них всё делается только по команде, либо рефлексы, им не положено думать. И самое главное правило для этих лютейших парней — «Сержант всегда прав, он для миротворца — царь и бог». Роллс МакКалоу ни за что не подумает сам, что он совершает акт измены. Это ему должен «подсказать» старший по званию, которого он знал раньше и приказы которого он выполнит не думая. (Здесь, конечно, есть и «личный фактор», Тиберий считает меня другом. Ну, не совсем… это во Втором называется по-другому, «товарищество». Я для него — «старший», и не то важно, что я — капитолиец, и совсем даже не то, что я свой, из «миротворческого десанта», а то, что я парня однажды из петли вытащил… Именно это он и ценит!)

— Погоди, капитан, постой! Объясни мне, что-то я не догоняю! Ты ведь не его командир, ты даже не из его полка. Но почему он слушается твоих приказов?! Как баран, честное слово.

Ммм… Сейчас я в щекотливом положении: ну не имею я права рассказывать майору Джексону, почему Роллс МакКалоу так мне доверяет. Он почти что «мой личный агент». Ну, почти… Да и другие тоже не впервые видят Бальдра Кромарти. Ведь тогда мне придется раскрыть парочку моих личных агентов-капитолийцев и горцев, а также рассекретить наш план по работе в самых боеспособных капитолийских частях, поскольку мы давно и плотно работаем с десантными и штурмовыми подразделениями. Ведь именно их должны использовать в операциях против Тринадцатого. Что, собственно, и случилось сегодня.

Поэтому капитолийский сержант Кромарти, служака и педант, большой хитрец и самый настоящий пройдоха и жулик, так к Первому воздушно-десантному и Второму воздушно-штурмовому батальонам по-особенному «расположен». Выдать жалованье вперёд всех? Инструкциями не дозволяется. Но ради «корешей», с которыми почти каждую субботу пьёшь в «Тётушке Ливии» до самого утра, можно это сделать. Поскольку они тебя, вусмерть упившегося, не раз и не два дотаскивали волоком до твоего дома. Три мили! А самое важное — вступали в драку с комендантским патрулем! Чтобы ты сохранил своё «тёпленькое местечко», ценитель-любитель мадеры сорта люкс «Виктория Августа». И расплачивались за это пятнадцатью ударами кнута! Знал бы Джексон, что мне приходилось делать в Капитолии? Да, сомневаюсь, что образцовый семьянин Джексон оценил бы мои лихие похождения по «Городу, который не спит Никогда!», в конце недели. А если уж поведать майору, что доверие этих головорезов Второго приходилось заслуживать, участвуя в групповой оргии… Вот этого я точно не буду докладывать Джексону, дудки!

Ещё дойдут разговоры такого рода до Кларри, и она подаст президенту Койн заявление на развод! Перспектива жуткая — разводы в Бункере редчайшее явление. Куда лучше развода грандиозный скандал, лишение офицерского звания, это я ещё могу вытерпеть, но разлуку с Кларри я не вынесу! Нет!

— Извините, майор. Я не могу сказать всего, служба! — делаю я «морду кирпичом», а самому погано на душе: если офицер лжёт офицеру — это уже «тревожный звоночек», капитан Боггс. Но, с другой стороны, если эта ложь не подрывает безопасность Тринадцатого, можно и промолчать. Да и майор явно в курсе порядков во Втором, так что наверняка понимает, какого лиха мне пришлось хлебнуть там ради внедрения.

— Не объясняйте, Боггс, я знаю, кто Вы и где служите, — полусерьёзно-полунасмешливо, по-отечески, отвечает мне старый майор. — Моя дочь служит у Вас. Вы даже были её инструктором, неполный семестр. Джина Джексон.

И я чувствую себя полным кретином, забывчивым маразматиком. Я слишком много времени провожу в этом проклятом Городе, или же я начинаю терять нюх? Меня это очень озадачивает.

* * *

Но мне не дают времени озадачиться моей внезапной тупостью, поскольку в этот самый момент в комнату без стука влетает генерал Винци Гатти:

— Привет, Боб. — Мой строгий шеф жмёт руку Джексону, я же моментально вскакиваю, и Гатти знаком разрешает мне сесть.

— Странные дела, джентльмены. Все сто процентов жилых уровней, все 87, проверены, но «гостей» мы так и не нашли. Президент уже была готова отдать приказ об отмене общей тревоги. Нам с Тэмом (т.е. с генералом Кристи) еле удалось уговорить её сделать нам последнюю отсрочку. Миссис Койн недовольна, очень недовольна. И во всём этом бардаке она винит нас — разведку и контрразведку, что мы всё прохлопали ушами. Господа, у нас в распоряжении один час, чтобы их найти. Поэтому к делу. Рассказывайте, Боггс, что Ваши добрые приятели из Второго воздушно-штурмового поведали.

Но увы, через пятнадцать, да и через двадцать минут ничего особо нового нам узнать (а главное: понять) нам не так и не удалось. Это был самый настоящий провал. Тиберий Роллс МакКалоу и другой горец, Кадм Сьюткингсли, как ни старались (а они старались!), ничего стоящего не смогли нам поведать для скорейшего разгадывания этого проклятого ребуса. Не считая того, что Кадм Сьюткингсли заметил, что «спецы», которые шли первыми, перед их группой, на уровнях с второго восьмой вывели из строя все датчики движения, но парень пошёл и проверил датчик ниже уровня Восемь!

— Я подумал, что датчик могли поставить немного ниже, и тогда мы все проколемся. Я спустился и проверил. Датчик был, но «спецы» его испортили.

Генерал Гатти, который перед этим начал нервничать и даже пару раз сорвался на крик, говорит:

— Парень, а ты дело говоришь. Они пошли вниз. Я это запомню. Капитан, а где лейтенант Тэнди? У меня родилась идея.

Действительно, в комнату три раза, принося свежие новости, заходил лейтенант Тэнди. Вид у него был взмыленный, похоже, он пару раз сбегал отсюда в штаб, на уровень 23, и обратно.

И вдруг в моей голове пазл начал внезапно собираться в капитолийский узор.

«Спецы», или «Белый спецназ». Я долгие шесть лет собираю сведения о них, об этом самом засекреченном и самом закрытом для посторонних подразделении миротворцев. Так что же я знаю о нём? Никто, ни миротворцы из любого дистрикта, ни одна капитолийская воинская часть, даже гвардейская, на такую филигранную работу по незаметному внедрению в принципе не способна. Дистрикт Тринадцать — как раковина, и её можно открыть только изнутри. Отсюда вывод: ищи предателя. И он должен быть в контрразведке. Слабое звено. Но поверить в это я не могу! Кто может очень тихо, очень аккуратно, практически бесшумно и незаметно обойти все наши линии защиты? А их четыре. Невозможно! Ещё вчера я был убеждён в этом на все 100%. Однако, Джереми, они сделали это. «Внутренний контур» — то есть сам Бункер, последняя, пятая линия обороны. Самая слабая, и они добрались до неё. Вот только какого лешего им это понадобилось? Ведь наша оборона цела и невредима и может в любой момент ударить по Капитолию! Думай, думай, капитан, ответ должен быть простым, потому, что все самые сложные ответы я уже перебрал в своей голове, и все они неверны.

Итак, вот что я знаю: Кориолан Сноу, как только стал президентом, жутко опасался за свою жизнь и свою власть! Первые годы пребывания на посту главы Панема он не раз и не два был в шаге от того, чтобы потерять власть и погибнуть жуткой смертью. В Капитолии только так, по-другому нельзя — либо ты, либо тебя! Конкуренты: Аткинсон, Хейли, старый Сьяццио, — все они поначалу были сильнее Сноу, но просто не сумели договориться. Они слишком люто ненавидели друг дружку, к тому же слишком долго принимали Сноу за слизняка, которого посадил на трон Плавций Уиллоу. И Сноу начал отбирать в свою личную охрану тех, кому доверял, в силу ряда причин: обиды, вражда, амбиции до небес. Как правило, никакого политического веса такие кандидаты и их семьи не имели. Их преданность он покупал по-разному: всё-таки у президента была и есть неограниченная власть.

Так была сформирована личная охрана президента Сноу. И, как мне рассказывали «очень много знающие» люди, они с самого начала были его личной «службой ликвидации». Она очень маленькая и самая секретная, численностью не более 100 человек. Но скольких «важных людей» в Капитолии они якобы убили по тайному приказу Сноу, — об этом ничего не известно точно, одни непроверенные слухи. Всякие внезапные и скоропостижные смерти. И в этом «мусоре слухов» мне всё-таки удалось обнаружить парочку очень важных фактов. Факты и имена.

Но всё равно что-то тут не так, что-то здесь ещё, важное, вот только что? Или, вернее сказать, кто?

И тут у меня в памяти всплывают воспоминания годичной, а если точнее, — десятимесячной давности. У нашего замечательного шефа, главного казначея миротворческих сил Панема, генерал-майора Сальвия Смит-Дорана, был юбилей. 40 лет на военной службе. Меня тоже туда пригласили. Отмечали мы его в Дворце Приёмов Президента. Он находится совсем рядом с Президентским дворцом, прямо на Круглой площади, откуда Сноу каждый год приветствует трибутов на параде. Кстати говоря, самого Сноу на юбилее не было. Генерала поздравлял принцепс* Сената старик Ван Гук. И я начинаю припоминать детали этого самого приёма.

— Кромарти, ты это отлично придумал! За ¾ цены берём пять тонн, завозим состав с лесом на Сортировочную станцию. А загоняем за полную цену, — говорит заметно окосевший капитан Домиций Крафт.

— Но, заметь, Бальдр оформил покупку как опилки и обрезки. Некондиция, а таможня уже дала добро, — басит не менее окосевший лейтенант Фурий Бишоп.

— Ба, вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! «Бессмертные», чёрт меня побери. Смотри, Бальдр, где ещё ты их увидишь? Какие мерзкие сытые рожи, не находите, господа? — слышится пьяный баритон старшего ревизора, подполковника Огульния Рикетти. Он не так уж и стар, ему чуть за 50, но все «казначейские» немножко перед ним робеют, да и он сам относится к молодёжи снисходительно, по-отечески. Пить он совершенно не умеет. М-да, как бы мне не пришлось грузить его в такси…

Я стою за бархатной занавесью, то есть меня в любом случае не видно. Поэтому, чуть-чуть отодвинув золотые кисточки занавеси, я рассматриваю лица вновь прибывших. Охранники президента Сноу. Парадные мундиры, широкие плечи, красивые, но исключительно надменные, даже по меркам Капитолия, лица. И одно лицо привлекло моё внимание, из-за того, что он стоял прямо напротив меня, анфас. Мне оно кажется знакомым и в этот самый миг — какое совпадение! — я слышу голос незнакомого мне офицера:

— Фиггис, привет! — И он здоровается с одним из них.

Да. Точно. Это он, Марк Анций Север Фиггис. Капитан из «специального отряда по обеспечению охраны президента Панема». Иначе, здесь в Капитолии, их ещё зовут «Бессмертными». Почему — не знаю, мне не удалось этого выяснить. Я видел его совершенно случайно несколько месяцев назад, ещё осенью.

Меня пригласила на тот вечер супруга одного из моих хороших знакомых из Министерства Ресурсов. Она — верный агент Тринадцатого. Именно она, а не он. Он — всего-навсего муж. Богатый и весьма влиятельный. Я сидел в гостиной, пил херес. Ждал её. А вместо этого услышал его голос. Голос её мужа. Он человек сдержанный, но сейчас он не скрывал своего раздражения. Я услышал его «разнос» и чуть не поперхнулся хересом:

— Капитан Марк Анций Север Фиггис! Даже не заикайтесь о помолвке с моей кузиной Лавинией! Об этом не может быть и речи! Наша семья, и я в особенности, категорически против перспективы породниться с Вами! И Вы прекрасно знаете, почему, капитан Фиггис!

По капитолийским понятиям, это был весьма резкий отказ! Я не мог отказать себе в любопытстве и внимательно рассмотрел (в зеркале!) лицо мистера Фиггиса.

И в этот самый момент мой мозг, как молния, пронзает мысль: «Я вспомнил! Именно его я видел на уровне, где живёт президент Койн. Фиггис. Именно он сейчас находится там! Немедленно докладывай об этом, Боггс, каждая секунда на счету!».

Примечание к части

Прим. автора:

*Принцепс — «первый», т.е. Председатель Капитолийского Сената.

**Район (англ. — section). В цикле книг «Голодные Игры» Сьюзен Коллинз говорится, что государство Панем состоит из большого мегаполиса — Капитолия и тринадцати дистриктов. Вот только самый маленький из них с населением менее 8000 человек — Дистрикт 12, по канону состоит лишь из двух городских районов — шахтёрского поселка, известного как «Шлак», и Района торговцев.

Но другие дистрикты значительно крупнее, чем Двенадцатый. Наверняка Капитолий, для собственного удобства разделив Панем на 13 дистриктов, также разделил каждый дистрикт на районы примерно с одинаковым количеством населения. Вероятно, в каждом дистрикте есть административный центр, небольшой город, именуемый «Боро», состоящий из нескольких городских районов, подобных «Шлаку» и Району торговцев Двенадцатого Дистрикта. Остальные 10-15 (в больших по территории дистриктах — Втором и Одиннадцатом) и 2-5 (в дистриктах поменьше) районов — сельские.