Гарри Поттер и сила феникса (гет)

— Что произошло? Как он? — профессор Дамблдор стремительно вошел в Больничное крыло.

— Не знаю, — огрызнулась недовольная мадам Помфри. — Профессор Снейп просто сидит и бормочет что-то, вместо того, чтобы поговорить со мной и все объяснить. Лишь буркнул что-то о медитации и Круцио, но я ничего не поняла. Во всяком случае, у мистера Поттера тяжелые внутренние повреждения и... посмотрите!

Дамблдор подошел ближе, и мадам Помфри отняла влажное полотенце от лба Гарри. Лоб был покрыт кровью.

— Она что, течет из шрама? — пораженно прошептал Дамблдор.

— Да. Сейчас кровотечение почти остановилось, но вы бы видели, что было до этого! Словно рану нанесли только что!

Директор вздохнул, глядя на неподвижное тело юноши. Что же произошло? Тут он заметил Северуса, сидящего на соседней кровати и не отрывающего от Гарри взгляда, полного негодования.

— Северус?.. — директор подошел к профессору.

Снейп потряс головой:

— Я должен был предугадать! Это так типично для Поттера. Проклятый мальчишка и его неукротимое любопытство! Мерлин, я должен был это предвидеть!

— Что предвидеть? — терпеливо спросил Дамблдор.

— Он просто не может жить, не засовывая нос в дела, которые его не касаются! И при этом еще во время... Если бы он уже не был в таком состоянии, то я бы собственноручно свернул ему шею

— Северус, пожалуйста! Что произошло? Что он такого натворил? И, давай, расскажи-ка все с самого начала!

Северус взглянул на директора более осмысленно:

— С самого начала? Ну что ж... У него снова начались видения о Лорде, хотя Гарри достаточно неплохо овладел Окклюменцией. И я предложил использовать медитацию, чтобы проверить, не оставили ли мы какое-нибудь окно, ну, или другое отверстие открытым, когда в последний раз осматривали внутреннее помещение Гарри. Я подозревал, что Темный Лорд способен связаться с сознанием Поттера через шрам. Итак, я ввел Гарри в транс, чтобы он смог все проверить, и, согласно его желанию, остался снаружи. Я должен был предугадать, что произойдет, если он действительно обнаружит проем или еще что-то!!! ...Когда я заметил, что его пульс внезапно участился, то лишь тогда понял, что не должен был оставлять мальчика одного. На мой приказ вернуться он никак не отреагировал, лишь безвольно обмяк. Судя по всему, Гарри нашел проем и не смог устоять перед искушением, узнать что скрывается за ним. Я попытался вернуть его, но к тому моменту он уже находился не в своем сознании и не мог меня слышать. Проникнув с помощью легилименции внутрь, я ничего не успел предпринять, так как почти сразу нас выкинуло обратно. Потом Гарри закричал и начал корчиться от боли, по всем признакам напоминавшей действие Круцио. Только подействовало оно намного сильнее, потому что было произнесено прямо в сознании. А Гарри был вынужден вернуться в свое тело. Когда я опомнился и понял, что произошло, мальчик, окровавленный, лежал на полу. Его шрам... Он чертовски сильно кровоточил! Я принес его сюда, и мадам Помфри обнаружила, что у него к тому же сильные внутренние повреждения. Он... — профессор устало потер ладонями лицо. — Мы... мы даже не знаем, выживет ли он. Ну почему, Альбус? Почему он такой безответственный? О чем, Мерлина ради, он думал, когда полез в сознание Темного Лорда?

Дамблдор только беспомощно покачал головой. Но он мог понять, каким сильным способно быть искушение, желание исследовать что-то новое. И это было, как и сказал Снейп, типично для Гарри — совать нос в чужие дела, совершенно его не касающиеся. В таких ситуациях мальчик не был склонен к долгим размышлениям.

— Никогда себе не прощу! — пробормотал Северус.

— Северус! Послушай меня! Никто не мог предположить, что все так обернется. Ты абсолютно ни в чем не виноват, — попытался успокоить его директор.

— Перестань, Альбус! Я должен был сопровождать его и ни в коем случае не оставлять одного. Я должен был его предупредить. Я просто недооценил его. Мы же оба знаем, насколько любопытным он может быть! И именно потому, что я прекрасно это знаю, в происшедшем виноват только я.

— Знаешь, если ПОИСКАТЬ доказательства, то таковые ты, конечно, найдешь и довольно много. Я тоже виноват в происшедшем, потому что никогда не пытался укротить его любопытство и независимость, позволяя слишком многое. Ведь все его приключения заканчивались хорошо. Он нашел Философский камень, убил василиска, доказал невиновность Сириуса Блэка!..

Северус презрительно фыркнул:

— Конечно! А во время турнира чуть несколько раз не свернул себе шею. А в этом году за собственное любопытство заплатил жизнью тот самый Блэк!

— Ты прав, Северус, ты прав. Видишь, и я виноват не меньше.

Профессор вздохнул. Что еще он мог сказать...

— Простите, что отрываю, но если вы закончили с доказательствами вашей необъятной вины, то лучше взгляните на это! — перебила их мадам Помфри.

Из-под плотно закрытых век Гарри катились слезы, а вокруг тела возникло золотистое свечение.

— Что за... — недоуменно проговорил Северус.

— Феникс! — потрясенно прошептал Дамблдор, изумленно наблюдая за разворачивающимся перед ними зрелищем.

Сияние становилось все ярче и ярче, заставляя присутствующих щуриться, и внезапно исчезло.

— Мама! — прошептал Гарри во сне и вытянул руку, словно пытаясь дотянуться до кого-то. Мадам Помфри подошла к кровати и, взмахнув над ним волшебной палочкой, произнесла диагностирующее заклинание. Нахмурилась и повторила свои действия несколько раз. Затем развернулась к Дамблдору и Снейпу и, недоуменно разведя руками, произнесла: — Все повреждения исчезли. Он абсолютно здоров!

— Как исчезли? Что случилось? — Северус бросился к кровати.

— Я подозреваю, что в нем начинает просыпаться сила феникса. Удивительно, но, похоже, Гарри, точнее говоря, его магическая сила полностью совпадает с силой феникса. Такого объединения внутренних сил волшебника с магической силой существа, являющегося частью его волшебной палочки, я еще никогда не встречал. Похоже, я был прав, — спокойно, словно рассуждая вслух, произнес директор.

— Когда ты сказал, что сила феникса будет проявляться в нем все больше, то я даже не думал, что все зайдет так далеко! Он только что сам себя излечил! Этого никогда ни с кем еще не происходило! Как такое возможно? — Дамблдор покачал головой, давая понять, что этого он не знает. — Значит, я все же смогу свернуть ему шею, когда он проснется! — мрачно заключил Северус.

— Думаешь, он недостаточно заплатил за свое непослушание? — Дамблдор укоризненно взглянул на профессора.

Тот ответил негодующим взглядом.

— Альбус, что-то нужно делать! Он должен наконец понять, что прежде, чем действовать, необходимо ДУМАТЬ, будь он хоть самим фениксом! Если бы Темный Лорд не был настолько удивлен этим визитом, был бы хоть немного подготовлен к нему, то кто знает, что бы произошло?! Ты только представь, а если бы вместо Круцио он запустил бы Авадой?! Мальчишка был бы уже мертв! — заорал профессор, похоже, только сейчас до конца осознавший, какой опасности избежал Гарри. — Мадам Помфри испуганно прижала руку к губам, а директор задумчиво наклонил голову. — Прекрасно, что Гарри способен сам себя излечить, но он не сможет восстать из мертвых! — устало добавил Северус.

— Ты прав, мой мальчик. Возможно, будет лучше, если ты объяснишь нашему мистеру Поттеру, насколько он был неправ, а также обрисуешь всю серьезность ситуации.

Дружески похлопав измученного Снейпа по плечу, директор покинул Больничное крыло. Северус какое-то время ошарашенно смотрел ему вслед, затем презрительно фыркнул:

— Только подумайте, «нашему» мистеру Поттеру. Он мой сын!

* * *

На следующее утро Гарри проснулся, едва первые лучи солнца, робко заглядывающие в Больничное крыло, скользнули по кровати. Зевнув, он потянулся и открыл глаза.

— Опять Больничное крыло? — вслух, удивленно протянул он. Почему он находится здесь, если чувствует себя совершенно здоровым?

Спрыгнув с кровати, он решил одеться и вернуться в гостиную Гриффиндора. Но успел отойти от постели не больше, чем на метр, после чего, с размаху, врезался в невидимую стену.

Ошеломленный столкновением, Гарри не удержался и упал на пол. Не решаясь подняться, он попытался дотронуться до препятствия, и, как только дотянулся до «стены», то почувствовал настолько сильное сопротивление, что рука от напряжения задрожала. Зеленоватое свечение распространилось от точки соприкосновения и высветило магический купол, закрывающий кровать.

— Какого черта... Что все это значит? — пробормотал Гарри, начиная злиться. Решив, что, похоже, кто-то решил зло подшутить над ним, он попытался достать свою волшебную палочку, однако обнаружил, что та исчезла. Но... Значит, она лежит на прикроватной тумбочке... Обернувшись, он увидел, что поверхность столика пуста. И вот тут Гарри пришел в бешенство. Его решили запереть в этой клетке, как одного из зверюшек Хагрида?!

Но выбора не было, ему пришлось опуститься на кровать, чтобы вспомнить все, что произошло вчера, и определить, как это могло привести к очередному пребыванию в Больничном крыле. Через несколько минут, в течение которых Гарри тупо пялился в окно, события вчерашнего вечера постепенно стали вырисовываться в памяти. Он скривился:

— О, нет! Что же я наделал?

При воспоминании о испытанной боли, к горлу поднялась тошнота. Но как же случилось, что он так хорошо себя сегодня чувствует? Как долго он провел без сознания? Странно, но почему-то казалось, что ночью он видел маму, которая обняла его и крепко прижала к себе... И это было так приятно — чувствовать, как сильно она любит его, с какой нежностью сжимает в объятьях, что Гарри не смог удержаться от слез. Он плакал от счастья.

Внезапно Гарри выпрямился на кровати. Он плакал! Как тогда, после ссоры с Северусом, когда на следующее утро проснулся абсолютно здоровым! Но это невозможно... Мог ли он сам себя исцелить? Северус сказал ему, что магия волшебной палочки объединяется с магией волшебника, но это не значит, что волшебник становится тем существом, часть которого содержится в палочке. Гарри задумчиво почесал макушку. Не остается ничего другого, как ждать пока придет кто-нибудь и все объяснит.

Но никто не появлялся. Минутная стрелка висящих на стене часов уже описала полный круг, а Гарри по-прежнему был один, ощущая себя единственным человеком в Хогвартсе.

Через какое-то время он снова стал злиться. Что все это значит? Почему никто не приходит к нему? Никто не хочет убедиться, что с ним все в порядке? Если бы он мог выглянуть в окно, увидеть хотя бы нескольких учеников... Но вокруг было неестественно тихо. Лишь слышалось тиканье часов.

Разве что?.. Нет, это безумие... Волдеморт никогда не нападет на школу. К тому же, в этом случае, Гарри бы не заперли здесь без волшебной палочки.

Он нетерпеливо побарабанил пальцами по одеялу. Что же ему делать?

Потом снова подошел к невидимой стене и попробовал двумя руками проникнуть сквозь нее. Когда это не удалось, он отошел на пару шагов и, с разбега, бросился на препятствие, что привело только к тому, что он снова шлепнулся на пол.

Гарри ничего не понимал. Они же не могли просто так запереть его? Запирать из-за малейших провинностей, скорее, в духе Дурслей! Кто в Хогвартсе станет этим заниматься? Кроме того, он ведь ничего не сделал. Ну, хорошо, он проигнорировал Северуса, требующего вернуться, когда Гарри полез в проем... В сознание Волдеморта. Но Северус бы никогда не запер его! Разве не так?..

Гарри уставился на дверь Больничного крыла, мечтая, что сейчас кто-нибудь распахнет ее... Но дверь оставалась закрытой. В ярости, он схватил подушку и швырнул ее в сторону входа. Вопреки ожиданиям, подушка с легкостью прошла сквозь препятствие и шлепнулась возле двери.

— Классно! — проворчал Гарри. Теперь он вынужден находиться на кровати, на которой даже подушки нет. Усевшись поверх одеяла, он попытался разобраться в хаосе мыслей, но внезапно ему стало нехорошо, к горлу снова подступила тошнота. Казалось, что что-то не в порядке. Тишина давила, высасывая силы... Если Северус зол, почему не придет и не наорет на него? А что, если там, за этими стенами, случилось что-то серьезное?!

Что мог сделать Волдеморт, после того как Гарри так легко ворвался в его сознание? Пришел в ярость, как Северус, когда Гарри влез в его воспоминания детства? При мысли об этом, по телу побежали холодные мурашки.

— Я должен выбраться отсюда, — решил он, чувствуя нарастающую панику. И начал снова и снова кидаться на стену, но ничего, кроме нескольких синяков, да боли в плече, добиться не смог. — Пожалуйста! — взмолился Гарри. — Выпустите меня! — мольба стихла, и снова воцарилась тишина.

Знакомое чувство — то, что он так часто испытывал у Дурслей — начало медленно овладевать им. Отвергнутый всеми. Никому не интересно, что он заключен здесь. Никто не заглянул в больницу, чтобы узнать, как у него дела. Всем безразлично его состояние...

Словно быстро распространяющийся по венам яд, мысль завладела сознанием. Гарри опустился на пол возле кровати, подтянул колени к груди и обхватил их руками. И начал медленно покачиваться взад и вперед.

— Это просто кошмар! Мне все это снится! — попытался успокоить он себя. Северус никогда не оставит его. Он сам сказал это; без разницы, насколько плохим будет Гарри, он не откажется от него. — Папа? — тихо прошептал Гарри. — Мне очень жаль! Я больше никогда ничего подобного делать не буду! Пожалуйста, приди и забери меня отсюда! — Опустив голову на скрещенные руки, Гарри начал всхлипывать. — Мне очень жаль! — несколько раз прошептал он.

* * *

— Эй, ты что? Все в порядке! Ну, что ты... Я здесь! — послышался успокаивающий голос, и чья-то рука нежно погладила его по спине. — Шшш, все хорошо!

Гарри приподнял голову, достаточно, чтобы заглянуть в обеспокоенное лицо Северуса, опустившегося рядом с ним на корточки. И бросился тому на шею:

— Папа! — всхлипывая, прошептал он. Мужчина успокаивающе гладил его по волосам. Но Гарри был настолько испуган и взволнован, что никак не мог успокоиться. Он вцепился в мантию отца, не желая его отпускать. — Где... где ты был? — в конце концов, сипло произнес он.

— Мне нужно было немного подумать. Ты даже представить себе не можешь, что натворил! Гарри, о чем ты только думал? — голос Северуса был совершенно спокоен. Оставалось догадываться, сколько времени потребовалось, чтобы успокоиться и прийти в себя и сейчас говорить вполне нормальным тоном. Но Гарри абсолютно точно знал, насколько сильно отец разозлен на него.

И пристыжено опустил взгляд:

— Не знаю. Просто глупая идея... Как-то не подумал...

— Это и является проблемой, Гарри! Ты никогда не думаешь, прежде чем начать действовать. Ты мог погибнуть прошлой ночью. Тебе просто повезло, что Темный Лорд, видимо, слишком удивился столь наглому вторжению.

Гарри скорчил удрученную мину. Несмотря на то, что Северус не кричал, каждое слово отдавалось болью. Потому что он был прав! Во всем.

— Знаю. Прости. Но я не представляю, как этому можно было противиться. Словно наваждение.

— Это должно прекратиться, Гарри! Еще не знаю как, но я отучу тебя от этого дурачества. Ты никому не поможешь, если сломя голову ввяжешься в очередную смертельную авантюру. Кроме того, тебе уже шестнадцать — ты не можешь утверждать, что совершенно не осознаешь последствий своих поступков!

Гарри чувствовал себя мерзко. Больше всего на свете хотелось, чтобы пол под ним разверзнулся и поглотил его.

— Знаешь... Я просто не понимаю тебя. Ты был неуверен и полон страха, когда я сказал, что это может быть опасным — отправляться на поиски бреши. А потом ты находишь ее и просто так проходишь сквозь, вместо того, чтобы хорошенько подумать, что за этим может последовать! Ты что, действительно поверил, что Темный Лорд не заметит твоего присутствия?

Гарри попытался спрятать горящее от стыда лицо на груди Северуса, но тот ухватил его за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

По щекам гриффиндорца катились слезы.

— Мне очень жаль! — снова проговорил Гарри, не в силах выдержать наполненный разочарованием взгляд Северуса.

— Мне это не поможет, — подчеркнуто холодно отрезал Снейп. — Я ожидаю, что в следующий раз ты подумаешь, прежде чем действовать. И если я приказываю вернуться, то ты сразу же возвращаешься! Все понятно?

Гарри кивнул, стараясь спрятать лицо.

Северус вздохнул и отпустил его подбородок, позволяя уткнуться мокрым несчастным лицом в свою мантию. Покачав головой, он погладил темные, взъерошенные пряди. И почему-то в этот момент Гарри совершенно не чувствовал себя шестнадцатилетним — ну, от силы, шестилеткой.

Идея, изолировать Гарри на некоторое время, принадлежала именно Северусу, и он был убежден, что она оказалась неплохой. Вот только он ожидал, что Гарри наброситься на него с криками и обвинениями, но когда пришел к нему, ярость юноши уже перегорела, и они смогли более-менее нормально поговорить. Нет, Северус не тянул время специально, желая помучить гриффиндорца, просто ему потребовалось время, чтобы все хорошо обдумать и подготовиться к этому разговору.

* * *

— Привет! — раздавшийся голос оторвал Северуса от размышлений.

Ему не пришлось даже поднимать голову, чтобы понять, кому он принадлежит.

— Привет, Сальма! — устало выдохнул он.

— Хочешь, угадаю? Гарри? — Северус молча кивнул. — Ходят слухи, что он был в сознании Волдеморта? — спросила преподаватель зельеварения, присаживаясь рядом с ним на подоконник «окна».

— Уже ходят, значит? — отрывисто бросил Северус.

— По-меньшей мере, среди учителей.

Профессор закрыл глаза и покачал головой.

— Эй, что случилось? — с тревогой спросила Сальма.

— Я уже не знаю, была ли идея «стать отцом» хороша. Понимаешь, отношение Гарри ко мне, после того случая с мотоциклом, кажется очень напряженным. Он очень нервничает во время занятий и допускает ошибки, которые даже Лонгботтом никогда не совершал. Если же я делаю ему замечание, то он начинает вести себя, как пятилетний: обижается, дуется, капризничает... Мерлин, ему же шестнадцать, а он ведет себя, как маленький! — Северус ударил кулаком по стене. — Я просто не знаю, что делать дальше! — с этими словами он отвернулся от окна.

Сальма помолчала пару секунд, прежде чем ответить:

— Боюсь, что это продлится еще какое-то время и хорошо, если хуже не будет. Судя по всему, Гарри находится в той чудесной фазе противостояния всему миру, что так любима взрослыми... Он понял, что внезапно в его жизни появился кто-то, кто заботится о нем и, одновременно, указывает ему на недостойное поведение и ошибки. Насколько я знаю, у Гарри не было настоящих родителей. Несмотря на то, что это, конечно, просто великолепно — иметь отца, но существует и обратная сторона медали. И Гарри должен привыкнуть к тому, что это значит, иметь «настоящего» отца: того, кто держит его в рамках, контролирует и отчитывает, — Сальма улыбнулась. — Возможно — это только мои предположения — до этого момента у него не было возможности вести себя, как нормальный ребенок, и этот период его обошел. Но, пусть это и звучит невероятно, для детей очень важно время, когда они пытаются утвердить себя, понять, определиться с приоритетами, желаниями, отношением к происходящему в жизни. Да, ему уже шестнадцать, но он должен пережить этот момент, и именно поэтому он и ведет себя, как маленький. Наверстывает то, что не успел пережить. Но ничего, я уверена, что это пройдет.

Северус скептически взглянул на нее, затем его брови сошлись на переносице:

— Откуда ты так много знаешь о проблемах подростков? — Сальма беспомощно улыбнулась и отвела взгляд. — У тебя есть дети? — удивленно выпалил Северус.

Женщина разглядывала каменный пол с таким вниманием, как будто ничего интереснее не видела в своей жизни.

— Дочь, — наконец чуть слышно ответила она.

— Паркер конечно! Я так и знал! — обращаясь скорее к себе, чем к ней, выплюнул Северус.

Сальма нервно глотнула, искоса наблюдая за ним. Как она и подозревала, Снейп уже сделал выводы и с каждой минутой становился все мрачнее.

— Северус, позволь мне все объяснить!

— Что тут объяснять? Этот Пауль Паркер увивался за тобой еще со школы! Скорее всего...

Больше он ничего не успел произнести, потому что Сальма, перебивая его, яростно выкрикнула:

— Он НЕ ее отец!

Запнувшись на полуслове, Северус уставился на нее.

— Но... как... я ничего не понимаю.

— Ты не имеешь ни малейшего представления, что мне пришлось пережить! Я не понимала, почему ты не отвечаешь на мои письма, мне пришлось смириться с тем, что ты больше не интересуешься мной, с тем, что со мной происходит...

— Я же сказал, что не получал ни строчки! — возмутился Северус.

— Но тогда я этого не знала! Все, что я знала, это то, что мои письма остаются без ответа. Я была в отчаянии, и мне было страшно за мою работу. Представь себе — такое великолепное предложение, а я не могу на него согласиться, потому что беременна! Именно в этот момент я и встретила Пауля. Он сразу же предложил позаботиться о Пенни, чтобы я смогла после ее рождения продолжить работу. Я была ему очень благодарна. Мы поженились, и на какое-то время стали счастливой семьей.

Северус, казавшийся мраморным изваянием, сухо бросил:

— На какое-то время?..

— Пауль был мужчиной, за которого я вышла только потому, что оказалась в трудной ситуации. Это была моя ошибка... Счастья мне это замужество не принесло — я его не любила. К тому же, весьма скоро обнаружилось, что он не особенно хороший отец. Когда Пенни еще и года не было, он просто собрал свои вещи и испарился. Больше я его не видела, — Сальмы постаралась украдкой вытереть слезы рукавом мантии.

— Ублюдок! — выругался Снейп, заставив женщину слабо улыбнуться.

— Во всяком случае... — Сальма всхлипнула, — во всяком случае, мне удалось найти подругу, которая помогала мне с Пенни. Я смогла работать, а в свободное время заниматься дочерью. Это было тяжелое время.

— И где же был ее отец? — раздраженно буркнул Северус.

Сальма неожиданно засмеялась сквозь слезы, понимая, что Северус все еще не догадался.

— Мой дорогой Северус, этот вопрос я задавала себе постоянно, — улыбаясь, произнесла она.

— Но... но ты же знаешь, кто он?

Она нервно закатила глаза:

— Конечно, знаю, но как я уже говорила, на тот момент у меня сложилось впечатление, что он ничего не хочет знать обо мне.

Северус наморщил лоб, и в тоже мгновение ошеломленно уставился на Сальму. В голове что-то щелкнуло, и все детали мозаики встали на свои места.

— Это невозможно! — едва слышно прошептал он.

— Почему? Ты что, забыл нашу последнюю ночь? — вызывающе спросила Сальма.

— Нет, конечно! — ответил Северус и хлопнул себя ладонью по лбу. — Мерлин Великий! — он потряс головой, словно пытаясь привести всю имеющуюся информацию в надлежащий порядок. — Почему же ты не вернулась, а осталась в Америке?

Теперь Сальма, в свою очередь, ошеломленно уставилась на него.

— Я была беременна! — выпалила она, как будто это объясняло абсолютно все. Затем продолжила: — К тому же, я думала, что ты ничего не хочешь обо мне знать. Я была зла и обижена на тебя. Знаешь, у беременных женщин гормоны играют слишком большую роль и мешают рационально мыслить. Я надеялась, что с помощью Пауля решила все проблемы, но оказалось, что они только начинались!

Некоторое время оба сидели молча.

— И когда ты собиралась мне сказать? — наконец тихо спросил Северус.

Сальма пожала плечами:

— Собственно говоря, никогда. Я думала, что ты просто забыл меня.

Северус чувствовал боль каждый раз, когда она говорила об этом. Он решился бы на что угодно, лишь бы вырваться из рук отца и уехать в Америку, если бы знал, что Сальма ждет ребенка.

Вздохнув, он спросил:

— И где она сейчас?

— Пока в Америке. Пенни посещает очень хорошую школу и не хотела переводиться в Хогвартс. Знаешь, у нее там много друзей, — словно оправдываясь, объяснила Сальма.

— Она знает, кто ее отец? — Сальма устало закрыла глаза. Затем медленно кивнула. — О, давай угадаю! Ты ей сказала, что ее отец бездельник. Ублюдок, оставивший тебя одну, да еще и с ребенком! — Сальма сжалась, обхватив себя руками и пряча лицо. — Замечательно! — простонал Северус. — Еще один подросток, ненавидящий меня!

Женщина приподняла голову:

— Она не тебя ненавидит. Она ненавидит меня, — прошептала она чуть слышно. — Пенни постоянно спрашивала, почему я так легко от тебя отказалась, и неоднократно пыталась упросить меня разузнать, что с тобой произошло за эти годы. Но я была чересчур упряма, не желая соглашаться с тем, что поступила тогда глупо.

— Ты не глупая, — заверил ее Северус, подходя ближе.

Внезапно Сальма бросилась к нему, пряча лицо у него на груди.

— Это я все испортила! Наши жизни!.. Я должна была освободить тебя от власти твоего отца! Должна была догадаться!

Северус изумленно замер. А потом обнял Сальму и нежно прижал к себе, закрывая глаза, вжимаясь лицом в ее волосы. Они пахли точно так же, как и много лет назад. Свежий, чуть сладковатый, весенний запах.

— Ты не виновата. Я сам все испортил! — прошептал он.

— О, Северус! — Сальма подняла голову. Ее запрокинутое, заплаканное лицо было лишь в нескольких сантиметрах от лица Северуса. — Мы могли бы быть такими счастливыми!

— Мы не можем быть в этом уверены, — мягко усмехнулся он, заправляя прядь золотистых волос за маленькое розовое ухо.

— У нее твои глаза, — внезапно прошептала Сальма.

— Я хотел бы с ней познакомиться.

— Я могу пригласить ее на Рождество в Хогвартс, — предложила Сальма.

— Это было бы просто замечательно, — произнеся это, Северус заглянул в светло-карие глаза.

Сальма ответила на его взгляд и потерялась в черных глазах собеседника.

— Я могу послать ей сову, — медленно, словно в трансе, произнесла она.

Северус коротко кивнул, не прерывая зрительный контакт. Их лица постепенно сближались. Все ближе и ближе... Время остановилось... только несколько секунд отделяло их... скоро, очень скоро, они...

— Не знаю, готов ли я к этому, — внезапно прошептал Снейп и отклонился назад.

Сальма выглядела так, словно ее ударили по голове.

— Что? — недоуменно спросила она.

— Пойми меня правильно. Я... я слишком запутался. Если я тебя поцелую, то хотел бы быть уверенным... Я должен быть уверен в том, что делаю, — Северус отступил.

— Э... хорошо. Извини, мне лучше, наверное, уйти, — повернувшись, она быстро выбежала из укрытия, оставляя Северуса одного.

Как только она исчезла, он повернулся к искусственному окну и вжался лбом в холодное стекло.

— Я — идиот! — прошептал он.