Книга трёх дней (джен)

Во время перерыва между уроками Хьёлас сначала добрался до класса, в котором будет проходить занятие, и только потом, подстраховавшись от опоздания, раскрыл книгу пророчеств, ещё раз перечитал первые две страницы и сверил всё описанное с собственными воспоминаниями. И только после этого начал читать дальше. Осторожно, по строчке, закрывая листком нижнюю часть страницы, чтобы невзначай не узнать больше, чем надо.

Мастер Криир Гато любит заставать людей врасплох, но сейчас ему это не удастся. Обернись и наслаждайся выражением его лица.

Хьёлас нервно захлопнул книгу и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть куратора, который собирался стремительно приблизиться со спины и хлопнуть своего студента по плечу. Но теперь на его лице была смесь лёгкой досады и весёлого изумления.

— Привет, мастер Хьёлас, — сказал он, по-дружески протягивая ладонь.

Криир Гато всегда держался со своими студентами на короткой ноге, иногда переходя даже на слишком фамильярный тон. Многим он незаслуженно присваивал звание «мастера», и Хьёлас каждый раз чувствовал из-за этого раздражение, но за прочие многочисленные достоинства он готов был простить куратору эту слабость.

— Доброго времени, мастер Гато, — сказал он с подчёркнутой сдержанностью, пожимая протянутую руку.

Слабое, едва заметное заклинание пробежало по коже, Хьёлас бы этого даже не заметил, если бы Чим не использовал на нём эти чары сегодня с утра уже дважды — поверхностная диагностика. И тут же возник вопрос: мастер проводит такую проверку каждый раз при рукопожатии, или только сегодня?

— Что ты сегодня устроил в спальне, парень? — тут же перешёл к делу куратор. — Уж насколько ребята легкомысленны, а ты их напугал.

Хьёлас досадливо закатил глаза. Вот уж не приходило ему в голову, что кого-то это обеспокоит! В общежитии всегда довольно шумно — ни одного вечера не проходит без маленького скандала, а то и драки с применением не только кулаков, но и боевых плетений. Даже ночью и утром бывают крики — кто-то над кем-то неудачно подшутит, или спросонья ударится пальцем о дверной косяк. Некул Дооха время от времени кричит во сне — оно и неудивительно, нелёгкое у парня было детство, пока его отца не лишили родительских прав. Так что к шуму все давно привыкли, даже странно, что утром такой кипеш поднялся.

— Легко же их напугать, — хладнокровно заметил Хьёлас.

— Да, легко, — согласился Гато. — Мастер Фалвест в этом смысле поспокойнее будет, а тоже неладное заметил. Апинго, а теперь серьёзно и честно, я рассчитываю на твою рассудительность. Просто чтобы я был готов к дальнейшему развитию событий. Есть что-то, о чём мне нужно знать?

Хьёлас задумался. С одной стороны, Чим прав: ввязывать в игру с пророчеством других людей — значит усложнять правила, которые ему и так пока что не слишком понятны. С другой стороны, никакая подстраховка не повредит, особенно от такого человека, как мастер Криир Гато. Он с самого первого дня знакомства со студентами дал понять, что навязывать свою опеку никому не намерен, но если хоть раз чьё-нибудь молчание о проблеме приведёт к осложнениям, которых можно было избежать, гнев его будет страшен. Пару раз мастеру приходилось приводить угрозу в действие, и те, кто испытывал на себе последствия, больше никогда его не подводили. Хьёлас же всегда старался держаться в стороне от неприятностей, и до сих пор с мастером Гато в этом смысле обсуждать было нечего.

Но и теперь, вроде как, ничего особенного не происходит. Беспокойство, которое он испытывал с утра, было скорее проявлением его собственной тревожности и нелюбви к сюрпризам. Чим отнёсся к ситуации с юмором и снисхождением, а он кое-что знал о пророчествах от отца и старшего брата, а значит, его мнению можно доверять. И всё-таки в этой «Книге трёх дней» было кое-что, достойное, как минимум, осторожности, и Хьёлас решил говорить как есть, но без подробностей.

— Я ввязался в эксперимент, к которому оказался не готов эмоционально и… информационно, — в последнем признаваться было особенно неприятно, у него даже дёсны заныли, когда он это произносил.

Мастер Гато чуть не улыбнулся, но всё-таки сдержался, явно щадя чувства Хьёласа.

— Какого рода эксперимент? — осторожно спросил он. — Кто ещё принимает в этом участие?

— На тему пророчеств, — туманно сказал Хьёлас. — Кто ещё — понятия не имею, это что-то вроде… анонимного проекта.

Куратор понимающе кивнул, потом окинул своего студента пристальным оценивающим взглядом и сказал:

— Понятно. — Потом ещё раз задумчиво вгляделся в лицо Хьёласа, хлопнул его по плечу и заключил: — Ладно, развлекайся.

И выпрыгнул в ближайшее окно. Хьёлас почувствовал себя идиотом. И стоило так нестись по коридорам на первый урок? Откуда эта приверженность стереотипам, что перемещаться по школе надо по коридорам и лестницам? Тем более что на лестнице он использовал тот же приём, что и мастер Гато…

А потом он понял ещё кое-что важное. Его куратор, услышав о пророчестве, тоже не стал устраивать драму и вызнавать подробности. Значит, Чим был прав, и это действительно нормальная практика для магов продвинутого уровня. Ну, а что ученик средней школы ввязался в эксперимент — дело, конечно, необычное, но не экстраординарное.

На этом Хьёлас успокоился бы окончательно, если бы это состояние в корне не противоречило его натуре. И всё же до следующего урока оставалось время, и он снова открыл книгу.

Хьёлас выпрыгнул в окно и полетел домой, где, запершись в своём кабинете, сможет спокойно обо всём подумать.

— Что?!

Вот этого он точно делать не собирался! Это что, провокация? Нет уж, ничего глупее и быть не может. С чего бы он отступал от собственного распорядка? Да, возможно шанс провести эксперимент с пророчествами действительно уникальный, но не настолько же, чтобы пускать на самотёк все дела? Он потряс головой и ещё раз перечитал последние строки. Ну да, там не было указано время, когда именно Хьёлас «выпрыгнул в окно». Возможно, он действительно сделает это чуть позже, вечером, когда все основные дела будут позади — улетит домой, чтобы гарантировать себе уединение, невозможное в общежитии. Ладно, об этом надо ещё подумать. Сейчас, во всяком случае, уже пора заходить в класс — преподаватель придёт с минуты на минуту.

Урок был на редкость скучным. Комплексные плетения давались Хьёласу неплохо — здесь, в отличие от стихийной магии, не нужно было изучать новые виды плетений и способы их приложения к объектам физического мира. Основной задачей было аккуратное и гармоничное сочетание различных схем, а для этого ловкость рук была не так важна, как аккуратность и умение сконцентрироваться. Это была единственная практическая дисциплина, в которой Хьёлас иногда превосходил Чима, но не сегодня. Сегодня он не мог дождаться, когда закончится урок, чтобы во время большой перемены на обед прочитать в «книге» больше предсказаний и попытаться что-нибудь понять.

На полпути домой Хьёлас засомневался, не слишком ли поспешно он принял решение. Возможно, всё-таки стоило предупредить мастеров или хотя бы Чима, чтобы он мог прикрыть. Хьёлас замер в воздухе между небом и землёй, раздумывая, не вернуться ли ему за вэйпаном и приёмником для нунциев, на случай, если он кому-то срочно понадобится, но решил, что если решение принято, пусть и ошибочное, нужно следовать ему до конца, а не тратить время на сомнения и метания.

Нет, вот это уже точно бред. То есть самая последняя фраза была вполне в духе рассуждений Хьёласа, но все остальное… Он ещё мог допустить вариант развития событий, при котором он действительно отправится на несколько дней домой, чтобы провести их наедине с собой, но оставить приёмник нунциев и не предупредить куратора и других мастеров? Это же вершина безответственности!

Видимо, в пророческое заклятье, наложенное на книгу, закрался сбой. Обидно, конечно, ведь начало дня было самым что ни на есть многообещающим. Может, попробовать внести изменения в текст? Например, дописать что-то от руки или вычеркнуть… Впрочем, нет, даже тех мизерных знаний, которыми обладал Хьёлас, было достаточно, чтобы понять, что из этого ничего не выйдет. Простая запись ничего не изменит — тут нужно сложнейшее плетение с применением как темпорального погружения, так и лёгкой магии, и даже ментальных практик. Но вот что, если вырвать страницу?

И тут его осенила догадка: а ведь логично! Весь этот бред написан как раз для того, чтобы продолжить игру! Пророческие чары действуют нормально, книга знает, что Хьёлас вырвет этот лист, а значит дальше написано то, что произойдёт на самом деле. Интересно, а результат эксперимента отобразится в тексте? И что будет, если страницу всё-таки не вырвать? Книга признает свою ошибку?

Хьёлас сам не заметил, как дошел до трапезной, набрал полный поднос еды и занял своё обычное место.

Чим не сказал ему ни слова, а остальных Хьёлас не замечал. Он с трудом подавлял желание открыть книгу прямо сейчас и дочитать страницу до конца, а потом проверить, что на следующей… Но сейчас время обеда.

Идея отпроситься с уроков становилась всё более соблазнительной. Необходимость тратить время на что-то ещё, кроме уникального эксперимента, начинала досаждать. А ещё больше раздражала мысль: стал бы он думать об этом, если бы книга не подала ему эту идею? Что, если проявить твёрдость и продолжать упрямо следовать собственному расписанию в ежедневнике? Но он уже сейчас осознавал, что этот номер не пройдёт. Будет вершиной идиотизма попытаться навязывать свои правила эксперименту, о теоретической подоплёке которого он ничего не знает.

Хьёлас быстро дожевал обед, даже не заметив, что ел, а потом расположился рядом с кабинетом зачарования амулетов, и снова раскрыл книгу.

Мама была удивлена неожиданному возвращению Хьёласа, но, как и всякая хорошо воспитанная женщина, не стала лезть в его дела и приставать с расспросами. Хьёлас решил, что сам всё ей расскажет по окончанию эксперимента. Он поднялся на третий этаж, заперся в своём кабинете и составил план. Для начала надо попытаться изменить предсказанные события. В какой-нибудь мелкой, незначительной детали, которая не повлечёт за собой никаких катастрофических событий…

На этом страница заканчивалась, но переводить взгляд на следующую Хьёлас не решался. В последних строках как будто затаилось предостережение. Можно подумать, что книга содержала руководство к действию, а не пророчества. Осторожно, стараясь не повредить переплёт и соседние листы, он потянул последнюю прочитанную страницу, пытаясь ее вырвать. На подушечках пальцев он ощутил странное покалывание — как при попытке грубой силой подступиться к защитному плетению. На бумаге от его усилий не осталось ни следа.

Хьёлас был разочарован. Он только-только успел войти во вкус, увидел в деле силу пророчеств, и тут же оказалось, что книга предсказаний несовершенна. То есть она не просто ошиблась, но и спрогнозировала такую несусветную чушь, которая вообще не могла произойти. Не в этой жизни.

Мастер Глеес одобрительно кивнул, проверив его домашнюю работу, но нашёл несколько неточностей и посоветовал, как лучше их исправить. Теперь Хьёласу намного легче было сосредоточиться на учёбе, чем в первой половине дня, и этот факт его немного огорчал. Удивительно, он и сам не осознавал, как сильно его воодушевила эта книга! И теперь, когда она не оправдала даже самых банальных ожиданий…

Теперь приходилось справляться не со стрессом, а с разочарованием. Хьёлас спрятал книгу подальше в сумку, по крайней мере, до вечера. Потом достал ежедневник и сделал то, с чего следовало бы начать день: наметил планы на каждую свободную минуту вечера. Экспериментам с «книгой предсказаний» были отведены полчаса после «разбора почты» и перед «практикой в обработке стекла». Настроение было настолько удручённым, что он попытался отвлечься чтением конспектов, и ему это почти удалось.

Хьёлас очень ценил своё право занимать отдельную комнату. Другие ребята жили по трое-четверо в одной спальне, и там было настолько тесно, что вечера приходилось проводить либо в общей комнате отдыха либо где-то ещё в школе, и найти уединённое место было не так-то просто. Лишь некоторые мальчики, которые, в силу обстоятельств, уже успели получить статус главы семьи, имели право селиться в отдельной комнате, вот только саму комнату каждый должен был обеспечить себе сам — или взять в аренду у школы. Но затраты того стоили: личное помещение обеспечивало не только приватность, но и некоторую гарантию безопасности от приятельских розыгрышей — весёлых, но порой весьма циничных и даже жестоких. Вот и в тот вечер, едва вернувшись в общежитие после ужина, Хьёлас возблагодарил небеса за то, что он может с чистой совестью запереть дверь и ни с кем не общаться: ребята собирались привести девчонок, хоть это и противоречило всем существующим правилам.

В такие дни Хьёлас был особенно счастлив иметь свою личную комнату. И даже шум вечеринки в соседних помещениях не мог испортить ему настроения: главное, что к нему лично никто не пристаёт. Но почему-то именно сегодня идея отвлечься от беспокойных мыслей в большой компании казалась привлекательной… Хьёлас отбросил её, взял себя в руки, и приступил к разбору почты.

«Привет, Хьёлас, — сказал голосом Виоры первый нунций в небольшой очереди, ожидавшей его внимания. — Поговорим сегодня?»

Он сразу отправил ответ:

«Да, как и вчера, между девятью и десятью часами».

Следующий нунций был из банка — принёс уведомление об оплате. Потом ещё одно приглашение на благотворительный вечер — из тех, которым суждено остаться без внимания.

Хьёлас даже немного огорчился, что почта не заняла его на достаточно долгое время. Он собирался уже перейти к следующему пункту плана, как вдруг на приёмнике появился уже знакомый ему размытый силуэт.

«Ой, а ты уже вернулся? — радостно спросил нунций Виоры. — Мама сказала, чтобы я не ждала от тебя ответ, что ты дома и очень занят!»

Что?

Хьёлас замер и даже дышать перестал — как будто этот жест мог обмануть реальность, убедить её, что человека, против которого она так некстати сговорилась, поблизости нет. А потом ещё раз озадаченно подумал: Что?

«Когда мама это сказала?» — спросил он у Виоры, забыв о том, что время диалога было назначено на вечер, и даже не поинтересовавшись тем, удобно ли ей сейчас разговаривать. Было бы неудобно — она бы и не прислала второе сообщение.

«Пару часов назад. У меня был перерыв между уроками, и мы с ней разговаривали. Я ей сказала, что хотела потренироваться с тобой вечером — потому что на твой приёмник легче отправлять нунция, чем на мамин. А она сказала, что сегодня тренировки, скорее всего, не выйдет, потому что ты дома и в школу возвращаться не собираешься. Так ты взял приёмник с собой?»

«Что-то вроде того, — озадаченно сказал Хьёлас. — Вечером ещё поговорим».

Так, вот это уже вообще выходит за все рамки. Что на маму нашло? Подговорили её что ли? Похоже, придётся всё-таки лететь домой. Что ж, теперь-то уж точно с этим проблем быть не может — уроки закончились, отпрашиваться ни у кого не надо. Только предупредить куратора, что на вечерней поверке его снова не будет, что он вернётся в школу к утру.

Побросав в рюкзак самое необходимое, Хьёлас уже почти покинул комнату, как вдруг замер на пороге с беспокойно бьющимся сердцем. «Стоп! Стоп!» — кричало что-то у него внутри, вот только разобраться в этом фейерверке эмоций было не так уж просто.

«Что, если я действительно дома?»

Чисто теоретически, могло быть несколько объяснений происходящему — от банального наваждения до затянувшейся шутки, в которую кто-то умудрился втянуть маму. И аргументы этого «кого-то» должны были быть действительно серьёзными, чтобы Донова решилась на это. Никогда прежде она не давала Хьёласу повода усомниться в собственной преданности, в чём бы ни заключалось дело.

Может, отправить ей нунция и потребовать объяснений? Это было бы верным решением только в том случае, если речь не идёт о наваждении. Или о галлюцинации.

А вот это уже настоящий повод для беспокойства. Хьёлас вернулся за рабочий стол и принялся подсчитывать коэффициенты реальности и осознанности. По шкале «бред» он получил три балла — всего на один больше обычного, не о чем говорить. «Галлюцинации» не без труда вытянули двойку, и то под вопросом. «Иллюзии» дали слабую надежду, набрав целых пять баллов. Несколько пунктов неуверенно болтались между «иллюзиями» и «галлюцинациями», но «Реальность» со своими семнадцатью, была практически неумолима. То есть, конечно, шкала несовершенна, и даже когда «Реальность» набирает максимум очков, доверять себе и происходящему можно процентов на восемьдесят. Но даже при нынешнем раскладе расслабиться и констатировать отклонения не получится — слишком низкие показатели. Ладно.

Хьёлас мужественно вздохнул и всё-таки покинул комнату. Раз ошибки и обмана нет, надо разбираться, что там произошло с мамой, и почему она решила подыграть неизвестному шутнику.

Вечер выдался пасмурный; дождя, к счастью, не было, но отсутствие солнца помешало Хьёласу быстро сориентироваться в пространстве и понять, каким боком к югу на этот раз повёрнута школа, а разглядеть в туманной мгле родной кайфар было невозможно. Хьёлас чуть было не отказался от полёта, но как раз в этот момент к школе подлетели два больших грузовых вэйпана — в трапезную доставили провиант. А поскольку доставка производится исключительно из заслуживающих доверия теплиц Ацокки, определиться с направлением оказалось довольно просто.

Хьёлас летел медленно, чтобы успеть отреагировать на возможную опасность, если кто-то вдруг вылетит ему навстречу из тумана на огромной скорости, как любят некоторые лихачи. Минут через двадцать вдалеке показались очертания одного из старейших кайфаров Медео. Чтобы попасть на вторую по величине ветвь, пришлось облетать крону по большой дуге, и вся дорога заняла почти вдвое больше времени, чем обычно — очень уж Хьёлас волновался, а потому летел намного осторожнее. Наконец он припарковался на стоянке у основания ствола, а потом пошёл по узким каналам вниз и вглубь ветви — на нижний уровень внешней стороны, где была их квартира. Тесновато — всего три уровня по две комнаты, но зато у самой коры, и с внешней стороны удалось пристроить вместо балкона небольшую оранжерею, где можно выращивать овощи и ягоды, а в одном из внешних углов мама обустроила небольшую пасеку. Поначалу соседи возмущались, что широкая оранжерея занимает слишком много места и закрывает им вид, но Хьёлас сумел решить вопрос миром — это стоило ему большой банки мёда и нескольких часов подобострастных уговоров.

Когда Хьёлас переступил порог, мама была на кухне — готовила ужин.

— Кто там? — громко спросила она, и, не дожидаясь ответа, выглянула из ближайшего дверного проёма.

— Уже уходишь? — удивлённо спросила она.

Это было немного не то, чего ожидал Хьёлас.

— Объяснись, — стараясь сохранять спокойствие потребовал он.

Донова уставилась на сына озадаченно, её брови поползли вверх.

— Что-то не так?

— Судя по всему, да, — мрачно, но уверенно, сказал Хьёлас, чтобы ей даже в голову не пришло морочить ему голову. — Почему я должен уходить, если я только что пришёл?

Она ничего не сказала, на её лбу появилось несколько морщинок — как знак всё возрастающего удивления. Пауза затягивалась, Хьёлас не знал, что и думать.

— Донова? — нетерпеливо поторопил он её с ответом.

— Извини, Хьёлас, — сказала она с явной осторожностью, как будто перед ней стоял буйно помешанный в стадии обострения. — Я правда не понимаю, о чём ты. У тебя всё в порядке? Ты ведёшь себя сегодня очень странно, может, имеет смысл…

— Хватит, — твёрдо перебил её Хьёлас и задумался.

Пожалуй, он не должен был так на неё бросаться. Если уж он сам не разобрался в происходящем, как он может упрекать в чём-то людей, случайно оказавшихся в поле действия его собственных недоразумений? Это было бы глупо и несправедливо. А вот просто взять и признать, что что-то странное всё-таки происходит, особенно после того, как он разочаровался в «книге пророчеств» и ничего особенного больше не ожидал, — на это смелость нужна. А вот как раз её Хьёлас в себе не находил.

— Хочешь сказать, — медленно и сдержанно начал он, — что ты сегодня меня уже видела?

— Да, так и есть, — тихо сказала Донова.

— И при каких обстоятельствах это произошло? — полюбопытствовал он.

Мама явно пыталась не проявлять эмоций, но её беспокойство было слишком очевидным. Оно и неудивительно: если единственный мужчина в семье вдруг спятит, ей и девочкам несладко придётся.

— Ты прилетел незадолго перед обедом, — сказала она. — Сказал, что тебе нужно поработать в спокойной обстановке и поднялся в кабинет.

— То есть когда ты только что увидела меня, ты решила, что я покинул кабинет и собрался уходить? — с недоверием уточнил Хьёлас, хотя в словах и поведении Доновы он не заметил ни намёка на неискренность.

— Именно, — подтвердила она.

Иллюзия или галлюцинация — вот что нужно было понять в первую очередь. Хьёлас начал решительно подниматься по лестнице, и лишь пройдя половину пролёта обернулся. Мама начала подниматься за ним.

— Где Лаэта? — спросил он.

— В оранжерее.

Он кивнул. Пусть сестра там и остаётся — с некоторыми проблемами лучше разбираться поэтапно. И шаг первый — мама. Хьёлас позволил ей пойти за ним следом — пусть сама убедится, что на неё наслали иллюзию, так будет легче разорвать чужое плетение и установить защиту.

Запирающих чар на двери не было — очень странно. Хьёлас никогда о них не забывал — не столько из недоверия к маме и сёстрам, сколько из потребности всегда и во всём соблюдать установленный порядок. Более того, под дверью протянулась узкая полоса света — неужели иллюзия всё ещё здесь? Интересное дело!

Хьёлас решительно распахнул дверь…

* * *

Хьёлас выпрыгнул в окно и полетел домой, где, запершись в своём кабинете, сможет спокойно обо всём подумать.

Недолго думая, Хьёлас выпрыгнул в окно и взмыл над школой, пытаясь определить направление. На небе собирались тучи, но видимость была хорошая, Ацокка чётко выделялась на фоне моря почти у самого горизонта, и Хьёлас направился туда, пытаясь объяснить самому себе, почему он ведёт себя столь по-дурацки. С одной стороны, его подстёгивал страх. Он уже успел убедиться, что книга даёт верные предсказания, а значит, лучше привести их в исполнение в контролируемых условиях, а не так, как это произошло на уроке: на грани конфликта с мастером Фалвестом. Впрочем, такое скоропалительное бегство из школы вполне может обернуться скандалом, но это ничего: ближе к вечеру можно будет отправить нунция мастеру Гато и всё объяснить. Это лучше, чем рисковать собственной психикой и проводить эксперимент без предварительной подготовки. Странно вообще, что книга решила навязать собственные правила, ну да ладно, с этим он скоро разберётся.

С запозданием Хьёлас понял, что всё-таки поторопился. В книге не было сказано ни слова о том, когда именно он «полетел домой», а значит, он вполне мог дождаться окончания уроков, а потом найти окно, чтобы в него «выпрыгнуть». Но сделанного не вернёшь — урок комплексных плетений уже начался, а заявляться в середине урока — лишний раз привлекать внимание к собственной неадекватности. Поэтому было решено продолжить путь.

Передвигаться без вэйпана было крайне неудобно. Холодный ветер пронизывал до костей, хорошо ещё, что дождь не полил. Воздушные потоки сбивали лёгкое человеческое тело с курса, навязывая своё направление, но и с этим Хьёлас справиться был способен. Но всё же до Ацокки он добрался уставшим и сердитым на самого себя — и стоило ради этого идти на поводу у загадочной книги?

«Впрочем, — тут же одёрнул он сам себя. — Осторожность не повредит. Поскольку я не знаю, какие последствия может иметь умышленное противодействие пророчеству, лучше бы мне затаиться, пока ситуация не прояснится».

Мама и Лаэта возились с растениями в оранжерее, и очень удивились, увидев Хьёласа. Обычно он не являлся домой в будни, и уж точно не пренебрегал занятиями.

— Что-то случилось? — спросила Донова, окидывая внимательным взглядом его встрёпанные ветром волосы и одежду. — Что-то с Виорой?

— С ней всё в порядке, — поспешил заверить её Хьёлас. — У меня просто кое-какие дела дома. Я буду в кабинете, не отвлекайте меня, ладно?

— Конечно. Ты спустишься к обеду?

Он задумался. Пока что о еде даже думать не хотелось, но кто знает, что будет, когда придёт соответствующее время?

— Не знаю. Если что — я сам о себе позабочусь, вы можете заниматься своими обычными делами.

С этими словами он покинул оранжерею и поднялся в кабинет.

Хьёлас на несколько минут остановился перед книжной полкой и пробежал взглядом по корешкам книг. Из этого простого ритуала он извлёк двойную пользу: во-первых, сумел окончательно успокоиться и начать думать, а во-вторых, прикинул, в каких книгах можно будет найти потенциально полезную информацию о его ситуации. Кроме нескольких справочников по лёгкой магии ничто не показалось особенно перспективным, но кто знает, чем дело обернётся дальше…

Прежде чем снова открывать книгу предсказаний, Хьёлас исписал несколько черновиков, укладывая в голове весь новый пережитый опыт. Ему казалось, что прошло не полдня, а несколько насыщенных впечатлениями недель, притом, что его жизнь и так никогда не была скучной. Потом он всё-таки полез читать справочники: даже не столько для просвещения, сколько желая отложить момент, когда снова придётся испытывать собственную выдержку.

В справочниках ничего особо нового он не обнаружил: истинные и туманные пророчества, взгляд сквозь времена во всех направлениях, нестабильность прошлого… Так, это уже к делу не относится. Истинные пророчества двух видов: пассивные и неизбежные. Пассивные обычно сбываются только тогда, когда предсказывают ближайшее будущее, поскольку пророчат ту линию событий, когда все участники бездействуют и просто ждут развития событий. Неизбежные таковыми названы условно, и, как правило, тоже относятся к ближайшей перспективе, и описывают события, которые могут произойти разными способами. Далее следовала весьма занятная, хотя, по данным Хьёласа, уже давно устаревшая гипотеза об «узловых событиях», высвобождающих такое большое количество энергии, что просто не могут не произойти. Единственное, на что он надеялся, так это то, что его гипотетическая психическая болезнь на третий день к таковым событиям не относится. А если относится, то что ему удастся получить свою долю с этой загадочной освободившейся энергии.

Более узкоспециализированной литературы у Хьёласа в домашней библиотеке не было, и он снова мысленно выругал себя за недальновидность: в школьной библиотеке наверняка было то, что ему нужно. С другой стороны, он не смог бы туда пойти вместо уроков, пришлось бы ждать до вечера, а это несколько драгоценных часов, потраченных впустую, плюс лишний риск противления пророчеству. Зато теперь, в домашних условиях, можно попробовать.

«Например, я приму решение остаток дня потратить на отработку незнакомого комплексного плетения. Как известно, уверенность в собственных силах помогает достичь результата быстрее. Следовательно, если в книге написано, что я освою заклинание за час, так оно, скорее всего, и будет. Но если будет написано, что я провожусь пять часов — я могу изменить своё решение и потратить время с большей пользой, а значит, книга напишет, чем именно я буду заниматься вместо этого… нет, не годится, я не смогу обмануть сам себя. Если я приму недостаточно твёрдое решение в любом случае изучить плетение, независимо от того, сколько времени это займёт, мне всё-таки придётся потратить на это остаток дня. Но я этого не хочу. Значит ли это, что моя переменчивость вполне предсказуема? Надо же, а я считал себя надёжным человеком…»

«Ничего подобного, — возразил Хьёлас сам себе. — Ты просто понимаешь, что это глупая трата времени — пять часов корпеть над плетением, которое куда легче будет разобрать под руководством преподавателя. Найди себе качественную альтернативу — такое занятие, которым ты наверняка займёшься и не станешь менять своё мнение только потому, что оно тебе не нравится. Например: сейчас я могу спуститься на первый этаж и помочь маме готовить обед. Или я могу отправиться в оранжерею к Лаэте и понаблюдать полчаса за её работой. Итак, если я приму чёткое решение о том, что сделаю одно из этих действий, а потом прочитаю, что записано по этому поводу в книге — и поступлю противоположным образом».

Чтобы анализировать идею было легче, Хьёлас записал её на черновике. И тут же заметил два недостатка: во-первых, он собирался вмешать в эксперимент маму и сестру, а это, если верить Чиму, сильно усложняет дело. Во-вторых, книга до сих пор не расписывала каждый его шаг, а указывала лишь на некоторые детали происходящего, порой даже не связанные напрямую с самим Хьёласом и его действиями. Так что если и ставить эксперимент на основании собственных действий, то это должно быть что-то уединённое и продолжительное. Например, запереться в кабинете до вечера и читать книгу. А если предсказание не будет указывать на книгу, которую он «выберет», что ж, придётся найти какую-нибудь деталь, чтобы изменить именно её.

Приняв такое решение, Хьёлас открыл «Книгу трёх дней». Немного некомфортно было ему перечитывать якобы «предсказанный» пересказ его собственных действий, а уж следующую страницу он начал читать буквально с содроганием.

Хьёлас прочитал в книге о том, что он разбил голову об стену и подумал, не поступить ли ему так же в целях безопасности, просто чтобы не противоречить пророчеству.

«Это издевательство», — озадаченно подумал Хьёлас. Точно издевательство, иначе и быть не может! Тот, кто зачаровал книгу, привил ей некое чувство юмора, очень специфическое надо сказать. Но зато теперь ясно, что далеко не все предсказания сбываются! Уж это-то он точно не собирался делать! Впрочем, и в книге ничего не было написано о том, что он разбил голову о стену. Только «прочитал» и «подумал», а это мгновенно стало правдой, как только он прочитал эти строки…

Тьфу ты, рехнуться можно. Хьёлас начал догадываться о причинах, по которым ему может понадобиться помощь целителя в конце третьего дня. Ещё немного — и его мозг откажется обрабатывать поступающую информацию!

Но как это понимать? Сначала книга напророчила ему совершенно нетипичное для него поведение, а теперь смеётся над ним за то, что он так и поступил? Нонсенс какой-то. Если это сделал кто-то, кто знает его достаточно хорошо, то могли бы и догадаться, что безопасность для Хьёласа превыше школьной дисциплины, а наказание за прогул — величина известная, в отличие от попытки воспрепятствовать исполнению пророчества. Точнее, отказаться его исполнять.

С другой стороны, он мог бы сразу понять, что предсказания — не руководство к действию. Теперь-то, когда речь зашла о «разбить голову об стену», он это понял. Но и формулировка в книге, надо сказать, более понятная. В каком-то смысле.

Хьёлас зарычал досадливо, вскочил и зашагал беспокойно по комнате. Интересно всё-таки, кто подписал его на этот эксперимент? В последнее время он, вроде, ни с кем не ссорился… да и Чим уверен, что врагам таких подарков не делают, и мастер Криир Гато не позволяет своим подопечным играть в опасные игры. А услышав о пророчествах, он не велел Хьёласу избавиться от этой дряни… странно.

Проанализировав свои ощущения, Хьёлас понял, что приближается к той точке непонимания, когда дальнейшее усложнение ситуации может остаться незамеченным — его психика просто не привыкла к таким огромным степеням смятения. В другой ситуации это было бы прямым показанием к тому, чтобы сделать паузу, отстраниться от происходящего и просто осознать реальность в праздности или простой незамысловатой работе. Но срок действия артефакта был ограничен, и пока что не произошло ничего такого, что можно было бы считать действительно опасным.

Хьёлас записал последнюю мысль и поставил три вопросительных знака. Действительно ли так? Как ни странно, ответ будет, пожалуй, положительным. Произошло много чего странного, но ничего угрожающего. Кроме загадочного предупреждения об исходе третьего дня, которое вообще-то можно трактовать несколькими совершенно разными способами. Эта мысль успокоила Хьёласа, и он изо всех сил постарался запомнить свои чувства и мысли, чтобы вернуться к ним позже.

Нарушение распорядка дня до добра не доведёт. Время обеда, а значит, надо спуститься на кухню и что-нибудь съесть. Хьёлас грубо нарушил собственные планы, покинув школу в середине учебного дня, но если он начнёт пренебрегать ещё и потребностями собственного организма, целителю придётся лечить не рассудок, а весь организм от истощения.

Внимательно перечитав строки, Хьёлас понял, что это было даже не предсказание, а так, рассуждение о вреде и пользе своевременного питания. Что-то вроде напоминания. И хотя совет вовсе не был плохим, хотя бы в этой мелочи можно было пойти наперекор книге. Хьёлас подумал, а не ведёт ли он себя глупо, принимая потенциально вредное для своего организма решение лишь бы поступить назло предсказанию, но потом решил, что если он не сможет возразить в такой простой и «гибкой» в плане интерпретации мелочи, как он проверить что-то более существенное? И вернулся к чтению.

Ладушки, не хочешь подкрепиться перед приключением, тогда вот тебе задача посерьёзнее: в «Хитростях и мудростях древних призывателей» на странице сто пятьдесят пять описано занятное заклинание, и сегодня Хьёлас изучит его действие очень хорошо. Под «сегодня» я подразумеваю именно сегодня, тот же день, когда ты начал изучать эту книгу, до наступления полуночи. Намного раньше полуночи. Более того, рекомендую сделать это как можно раньше, потому что ближе к закату тебя ждёт сюрприз.

Хьёлас аккуратно закрыл книгу и улыбнулся. Он ни за что не возьмёт с полки «Хитрости и мудрости древних призывателей» и даже не посмотрит, о каком заклинании речь — это он решил твёрдо. В конце концов, сюрприз не обязан быть плохим, хотя вообще-то он не любит неожиданности. Но это ничего, один раз можно потерпеть. Кроме того, в книге никак не указано, что сюрприз и загадочное заклинание как-то связаны, а слова «потому что» можно интерпретировать вполне безобидным способом: после этого «сюрприза» будет не до изучения новых чар. А может и связано, но это тоже ничего, эксперимент надо довести до конца. Так что нет, в указанную книгу он не заглянет. И ни в какую другую тоже — ясно ведь, что одно и то же заклинание может быть описано в разных книгах.

Зато можно попробовать почитать ещё о пророчествах на сегодня и попытаться понять, что это будет за сюрприз. Возможно, ему удастся подготовиться каким-то другим способом… но может случиться и так, что книга пророчеств запугает его настолько, что он не выдержит и изменит собственному слову и заглянет в те самые «Хитрости и мудрости». Вот это было бы неприятно. И всё же Хьёлас давно усвоил одну довольно простую аксиому: «Знать больше всегда лучше, чем знать меньше».

Донова будет очень встревожена этим «сюрпризом», а Лаэта, если станет свидетелем, вполне может закатить истерику, а может просто не понять, что происходит. Сам Хьёлас будет выбит из колеи на некоторое время. На какое именно — зависит от того, прочитает ли он упомянутые «Хитрости». А вот как именно зависит, я тебе не скажу — ты ведь уже принял решение, и такой весь из себя упрямый, аж завидки берут!

А вот если бы я сообщил тебе ещё один способ сделать «сюрприз» менее шокирующим, ты бы использовал его? Прими твёрдое и окончательное решение, прежде чем перевернуть страницу и продолжить чтение.

Эй, я же попросил!

Нет, я серьёзно, Хьёлас, сделай паузу и прими решение: хочешь ли ты подготовиться к сюрпризу.

Так нужно, но не для меня, а для тебя. Книга уже написана, ты можешь в этом убедиться, если пролистаешь её, не останавливая взгляд на буквах и словах. Записи не появляются в тот момент, когда ты принимаешь то или иное решение. Все твои ключевые решения уже учтены, и даже это твоё решение упрямо продолжить чтение, пренебрегая моим советом. Вопрос в том, хочешь ты просто развлечься, прочитав всю книгу до конца и сверив с реальностью, или хочешь научиться чему-то новому.

Имей в виду, я уже знаю ответ. И я знаю, последуешь ли ты совету. И совсем скоро это узнаешь ты. Я знаю, что искушение поступить по-своему велико. Но чего будет стоить твоё упрямство теперь?

Хьёлас сердито выдохнул и отложил книгу. Хотелось ругаться, кричать, рвать и метать, вот только единственный виновник его плохого настроения был бумажным и хорошо зачарованным — было бы перед кем тратить силы на демонстрацию досады, выросшей всего лишь из высшей степени растерянности.

Умом Хьёлас понимал, что до предела ему ещё далеко, но всё же в его размеренной и расписанной буквально по минутам жизни до сих пор не было таких встрясок. И ему срочно требовалось хоть что-то вернуть «как было», хоть какую-то точку опоры! Поэтому он запер кабинет, спустился на кухню и принялся за остатки обеда — мама и Лаэта уже снова ушли в оранжерею, так что его уединения никто не нарушал.

Вот так вот, значит. «Прими решение, а потом продолжай чтение». Отказ играть по этим правилам, кстати, тоже может считаться решением, теперь-то уж точно. Пока он читал книгу, это было не так очевидно, но теперь… Его «попросили» принять чёткое решение: воспользуется он шансом сделать сюрприз менее шокирующим или нет?

В любой другой день он ответил бы «да». Но сегодня слишком уж тяжело далось ему решение вступить в противодействие, которое еще неизвестно, удастся ли довести до конца. Впрочем, теперь о противодействии речи не идёт — ему просто предложили принять решение. Значит ли это, что в книге уже есть информация о том, что он решил? Но каким образом, если он сам ещё не знает? Можно ли из этого сделать вывод, что выбора на самом деле нет?

Хьёлас снова остро ощутил нехватку теоретических знаний. Как, например, пророчества справляются со случайностями? Если он загадает принять это решение с помощью жребия, какова будет запись на следующей странице?

Скорее всего, там будет что-то абстрактно-заумное о том, почему нельзя доверять принятие серьёзных решений случаю, и пафосный категоричный отказ дать дополнительную подсказку. Или же будет просто само предупреждение, без каких-либо дополнительных комментариев. Но тогда непонятно, зачем книга требовала заблаговременного принятия решения.

«Ты только послушай себя, — покачал головой Хьёлас на собственные рассуждения. — Книга у тебя чего-то потребовала, и ты, как миленький, побежал это исполнять. Ну ладно, не «как миленький». Ей потребовалось две лишние страницы, чтобы тебя уговорить. И вот ты сидишь здесь и думаешь, как поступить с этим… Требованием? Советом? Да как ты вообще можешь рассуждать о книге, как будто она обладает самостоятельным сознанием?»

Последняя мысль повергла Хьёласа в очередной ступор. А ведь по всему было похоже, что так и есть. Во всяком случае, манера изложения информации была вполне личной, как если бы тот, кто писал книгу, знал Хьёласа и хотел бы с ним пообщаться таким вот странным образом. Так мог бы разговаривать с ним кто-нибудь из преподавателей или мастер Нэвиктус. Но это ведь невозможно. Для создания одушевлённого предмета нужна магия таких уровней, что живым магам и не снилось. Но даже если мастеру-некроманту и удалось бы выторговать у протектората право на ритуальное убийство какого-нибудь осуждённого на смертную казнь преступника, он не стал бы тратить эту уникальную возможность на то, чтобы сделать подарок четырнадцатилетнему мальчишке!

Хотя нет, это уж слишком. Наверняка есть более простые способы подстроить пророчество под чей-то речевой шаблон…

Или же Хьёлас в корне ошибается, и на самом деле книга ничего не пророчит.

Но как тогда быть с несколькими совпадениями во время практического урока по манипуляции стихиями?

«Наваждение», — предположил Хьёлас.

«Но амулеты молчат, а значит, влияния на меня не было».

«Иллюзия».

«Но я проверил реалистичность происходящего по расширенной методике», — тут же возразил он сам себе.

«Значит, ты что-то упустил».

Он заметил, что уже некоторое время возит ложкой по пустой тарелке и поднялся, чтобы убрать за собой. Что он мог упустить? Органы чувств, обстановка, завершённость, поведение людей и их предсказуемость, метамышление и способность изменить мнение, потребности, желания, уровни объективности, течение времени, точка отсчёта…

Вот оно.

Точка отсчёта присутствовала довольно чётко, но, при более пристальном рассмотрении, была ли она тем, чем хотела казаться? «Книга трёх дней» могла быть источником не только пророчеств или наваждений, но и галлюцинаций. Твёрдого набора признаков наведённой иллюзии нет, но что если сама книга — продукт галлюцинации? Единственный, а оттого почти незаметный? Ну и что, что Чим прочитал строку? Может, как раз несколько строк и были реально написаны, а неведомый «доброжелатель» знал, что Чим не захочет связываться с пророческой магией и посоветует Хьёласу никого больше не вмешивать, а разбираться самому?

Да, эта гипотеза объясняла почти всё. Если «воспоминания» о прочитанном пророчестве возникали в момент его реализации, тогда понятно, откуда такая точность формулировок. И тогда вполне естественно, что какое бы решение Хьёлас ни принял, в книге он увидит то, что будет соответствовать его ожиданиям.

Но тогда возникает вопрос — кому и зачем могло понадобиться так жестоко его разыгрывать. Это глупо и бессмысленно, пустая трата сил.

И, если подумать ещё чуть более внимательно, объясняет далеко не всё. Например — на кой чёрт он покинул школу. Допустим, воспоминания о пророчестве, что он, дескать «выпрыгнул в окно и полетел домой» появились постфактум. Но ведь это было его решение, основанное на чём-то, верно? Могло ли случиться что-то, о чём его потом заставили забыть?

Хьёлас был настолько взволнован этой идеей, что даже не сразу осмелился применить на себе диагностирующее заклинание. А когда решился и свежих вмешательств не обнаружил, попытался понять, можно ли доверять этому результату. Огляделся, лизнул ладонь — органы чувств в порядке. Так, теперь дальше по списку для проверки реалистичности…

О чём теперь точно можно не беспокоиться, так это о встрече с целителем в последний день.

А тут ещё какой-то сюрприз намечается.

«Зря я всё-таки прилетел домой, — подумал он. — Если бы я остался в школе, мастер Гато бы не дал бы мне долго галлюцинировать».

«А кто тебе сказал, что ты прилетел домой?»

«Так, стоп, хватит!»

Глубокий вдох, медленный выдох.

«Вот и пришло время использовать теоретические знания на практике. Что делать, когда достоверность реальности неопределима? Начнём с простого. Реальности не существует. Есть то, во что я верю. И во что же мне теперь верить?»

Чёткая формулировка помогла сконцентрироваться и поставить краткосрочную задачу: определиться с рабочей гипотезой. Для этого Хьёласу пришлось снова подняться в кабинет, и, обходя «Книгу трёх дней» по широкой дуге, взять стопку черновиков и карандаш.

Следующие несколько часов он потратил на то, чтобы оценить все аргументы в пользу той или иной веры. В результате верить в пророческую силу книги оказалось легче и выгоднее всего, хотя куда более достоверной казалась её галлюциногенная природа. Проблема в том, что по идее, галлюцинация после осознания должна была ослабнуть, если не исчезнуть совсем, но никаких изменений не происходило. «Качественно наведено, — подумал Хьёлас. — Либо вообще никаких галлюцинаций, и я действительно нахожусь в той ситуации, которую наблюдаю».

Так и не придя ни к каким окончательным выводам, Хьёлас решил действовать по обстоятельствам и собирать информацию, а уже потом, когда хоть что-нибудь прояснится, ещё раз переосмыслить всё. Ведь какое, по сути, имеет значение, пророчит книга или внушает галлюцинации? Если первое — то имеет смысл играть по её правилам, если второе — противопоставить всё равно нечего, придётся ждать чьей-либо помощи.

Итак, остаётся принять решение: готовиться к сюрпризу или нет? Если верить книге, он состоится в любом случае, только может стать менее «шокирующим». Каким, интересно, образом? Станет известно точное время? Или снова появится отсылка на какое-нибудь заклинание? Интересно, если это будет действительно так — что, если он примет решение воспользоваться подсказкой, но не успеет? До заката осталось не так уж много времени, да и вообще, даже текущая минута попадает под определение «до заката».

От этой мысли Хьёласу стало не по себе. Он ненавидел, когда на него давили, терпеть не мог спешку, особенно когда речь шла о принятии решений. Поэтому он лёг прямо на пол, посреди кабинета, доверившись судьбе: будь что будет, но действовать он будет только осознанно, а с этим у него были кое-какие трудности. Ладно, к чёрту время. Просто думай.

Кстати, ему ведь вовсе не предлагали воспользоваться подсказкой. Ему предлагали принять решение насчёт собственных намерений. Вот, кстати, забавно было бы, если бы он решил вопрос положительно, а потом оказалось бы, что никакой подсказки на самом деле нет. Или же есть, но сообщать о ней никто ему не собирался. Или он вообще как-то неправильно понял поставленный вопрос.

С целью упорядочить собственный мыслительный процесс Хьёлас вернулся за рабочий стол и снова открыл книгу и перечитал несколько последних записей. Раздражающе оборванные реплики, как будто наполовину записанный диалог. Ещё один «минус» в теорию о галлюцинации — воображаемая реальность просто не могла быть настолько абсурдной, либо это было бы не так заметно. И ведь такие гибкие формулировки! Но, что интересно, все чётко сформулированные предсказания сбылись.

Что-то в утренних записях привлекло внимание Хьёласа. Ему было названо точное время прибытия в класс мастера Фалвеста, что спровоцировало его поторопиться и в результате всё-таки успеть на урок. Но пока он приходил в себя и таращился на часы, стоя рядом с дверью, он привлёк внимание к своей особе, что потянуло за собой необходимость работать на виду у всего класса и мошенничать, а потом и услышать две из трёх предсказанных фраз. Можно ли считать это самосбывающимся пророчеством? Нет, скорее уж манипуляцией. Книга специально поторопила его. Если бы не это — он наверняка опоздал бы на урок, и что? Он не работал бы у жёлтого бассейна, это точно. Другой преподаватель не пустил бы его в класс, а мастер Фалвест, скорее всего, просто оставил бы после уроков. И тогда вместо того, чтобы сидеть здесь и разгадывать загадки, он остался бы в школе и отрабатывал плетения. То есть книга не только предсказывает события, но и помогает им осуществиться.

Взять хотя бы эту странную запись: «Хьёлас выпрыгнул в окно и полетел домой, где, запершись в своём кабинете, сможет спокойно обо всём подумать», после которой у него буквально сорвало крышу. Сейчас вся ситуация казалась ему довольно странной и абсурдной, потому что он уже больше шести лет не нарушал собственный распорядок. Его ежедневник был своего рода книгой пророчеств, и ошибался крайне редко. И уж точно не таким вопиющим образом.

«Это было внушение, — понял Хьёлас с ужасающей, просто леденящей ясностью. — Книга не предсказала возвращение домой, а внушила мне острую необходимость именно так поступить, потому что иначе невозможно было бы устроить мне этот загадочный сюрприз. А раз так… значит вся текущая ситуация была запланирована. И то, что я сейчас думаю над вопросом, поставленным столь строго… Ведь это книга убедила меня не читать дальше, а подумать! Значит, ей зачем-то нужно было, чтобы я потратил некоторое время впустую!»

Внизу слышались голоса — кто-то пришёл, наверное, соседи. Хьёлас не обратил на это внимания, его беспокоило нечто куда более срочное, и, пожалуй, занимательное.

«Меня специально заставили тянуть время. Чтобы чего-то дождаться… Неужели сюрприза?»

Его пальцы дрожали, пока он пытался открыть нужную страницу. На лестнице слышались торопливые решительные шаги, и они принадлежали не Донове, но Хьёлас даже не задумался об этом. Если сосед заявится со скандалом прямо к нему в кабинет — это даже к лучшему, за такое грубое нарушение частной собственности Хьёлас потом не только разрешение на оранжерею из него вытрясет, но и плату за право вообще выглядывать в окна. Но это не важно, уж точно не сейчас.

Страницы, как назло, слиплись, и краем сознания Хьёлас подумал, что книга не хочет открывать ему своё содержание, потому что он так и не принял решение. Но это, конечно же, было глупостью, потому что никакое решение не требовалось, а лишь несколько часов, потраченные на размышления и попытку отличить реальность от галлюцинации.

На следующем развороте огромными буквами было написано лишь одно слово:

Верно!

А потом дверь в кабинет распахнулась, Хьёлас поднял рассеянный взгляд…