Закоулки Пространства (гет)

Хромову часто снился один и тот же сон: огромный ангар-стрельбище, с укрытиями, комнатками, различными препятствиями; вот он заходил в дверь, облаченный в РБТК, активировал БТС, которая мгновенно осуществлял захват целей, после чего раздавался сигнал в виде сирены и он начинал тренировку. Роботизированный боевой тактический комбинезон был подвижен и не стеснял движений, боевая тактическая система четко подсказывала каждое действие стрелочками на проецируемом изображении прямо на бронированное забрало шлема. В руках Хромова АКМ в обвесе «Жуков», подсумки заполнены бубнами от РПК; он методично отстреливал каждую мишень, однако мишени эти были выполнены в виде полноростовых фигур людей из прошлого. В таком виде призраков прошлого Хромову являлись и школьные товарищи, как адекватные, так и обидчики, знакомые со студенческого времени, бывшие девушки, бывшие друзья. Все они в различных позах стояли на своих местах; кто-то жестом приветствовал оперативника, кто-то улыбался, а кто-то и огрызался со злым видом и неприличными жестами. Хромов методично расстреливал каждую мишень, разрывая их потоком свинца буквально в картонные лохмотья. Чем глубже в ангар продвигался оперативник, тем плотнее стояли мишени; вот его учительский коллектив отправился в переработку, вот бывшая рок-группа вместе с инструментами раскрошилась в картонные останки. И наконец в самом центре оставалась одна-единственная мишень, по которой Хромов никогда ни стрелял.

Мишень его жены, полноростовая, всегда была центральной, однако изображалась каждый раз по-разному, вот она, улыбаясь, стояла в подвенечном платье, с букетом в руках, а вот она уже в домашнем халате и с тряпкой, вот в спортивном костюме, и так далее.Неизменным было лишь выражение лица, супруга всегда улыбалась, и неважно, с какой стороны Хромов подходил в центр стрельбища, мишень автоматически поворачивалась к нему лицом. Добираясь до мишени жены, он срывал с себя шлем и начинал палить вокруг, в стены, в потолок, длинными очередями высаживая боекомплект до покраснения ствола автомата, при этом громко кричал, плакал, однако курок не отпускал. При этом казавшийся прочным ангар внезапно оказывался картонным, пули рвали все эти декорации в лохмотья, оставляя после себя белое ничего. Наконец, когда от ангара оставался небольшой клочок, на котором стояли только он и мишень супруги, Хромов, глядя жене в глаза, поднимал ствол АКМ, упирал его в подбородок, после чего нажимал на курок.

Хромов не мог простить себе потерю супруги; каждый раз он винил себя, как во сне, так и наяву. Каждый раз, когда подобные сны начинали посещать его голову, он уходил в запой до тех пор, пока сны не уходили и их место не занимала черная пустота. Однако с каждым разом сны начинали посещать все чаще и задерживаться дольше, не помогали даже таблетки, как и холодный ствол оружия у подбородка или виска. Каждый раз, просыпаясь в холодном поту, Хромов прокручивал в голове злополучную ситуацию, когда нечаянный случайный выстрел оборвал его семью, оборвал его жизнь и прошлое.

— Эй, ты приход, что ли, словил? — недовольный голос мужчины, стоящего у водительской двери автомобиля, при этом громко стучавшего по стеклу, разбудил Хромова; доли секунды хватило на то, чтобы осознать реальность происходящего, однако сон напоминал о себе резью в глазах от слез — плакал лейтенант во сне всегда по-настоящему.

— Представь себе, Титаник приснился, — огрызнулся на мужчину Змей, после чего распахнул дверь автомобиля и ловко спрыгнул на асфальт, минуя нижнюю дугу-подножку.

— А Хатико тебе не снится? — со смехом задал вопрос мужчина, на что Хромов лишь окинул его взглядом, после чего, потянувшись за сигаретами и закуривая, сказал:

— Ты меня позвал сны обсуждать или дело? — на что мужчина слегка нахмурился, видимо, хотел поддержать разговор, но Хромов был не в настроении. Одет мужчина был по классике жанра: потертая кожаная куртка, спортивные трико в три полоски, белые кеды, в одной руке собеседник держал барсетку, второй размахивал четками. Чуть в стороне стоял практически такой же персонаж, облокотившись на видавшую виды старую "Ауди", из которой разрывалась хриплым голосом песня о невиновном арестанте. Что-что, а товарищи из криминального, полукриминального мира и им сочувствующие в большинстве своем были под одно клише, правда, существовало в этом небольшое исключение, но Хромов подобное встречал довольно редко и относился к этому равнодушно.

— Ну раз так, тогда вот, — мужчина, ловко распахнув барсетку, достал из нее свернутую в трубочку небольшую пачку листов формата А4 и протянул ее оперативнику со словами: — Тут малява от бугра и профессора.

— Слушай, эм-м... — Хромов обратился было к мужчине, однако не знал, как его зовут.

— Шкворень, — протянул руку собеседник, лейтенант ответил рукопожатием.

— Змей. Та вот Шкворень, тебе хоть раз в жизни говорили, что девяностые давно прошли?

— А что? — не без интереса выдал Шкворень. — Ты за жаргон и шмотки спрашиваешь? Так отвечу, не вопрос. Ты вот на работу в костюме ходишь, в униформе там, с погонами, продавщица в магазине тоже в фартуке, медсестричка в халатике, и мы вот так — на работу, в чем надо, дресс-код, уяснил?

— Уяснил, — выдал Хромов, после чего, выкинув окурок, добавил: — Ладно, спасибо за инфу, профессору Северову и Бубнову-старшему привет.

— И твоим начальникам не хворать, — улыбнувшись золотым зубом, попрощался Шкворень, после чего, развернувшись, зашагал к машине, где копейно одетый напарник уже занимал место водителя.

— Дресс-код у них, хех, — не без юмора усмехнулся Хромов, после чего, забравшись в свой автомобиль, бегло прошелся по документам, однако даже бегло изучить их не дал запищавший коннектор, на который упало сообщение от капитана Романовой.

Романова А: Саша, ты забрал документы?

Змей: А как же.

Романова А: Хорошо, а справки в лицей отвез?

Змей: Еще нет, сейчас отвезу.

Романова А: Торопись, Ковальский негодует, ты важный груз им должен, помимо документов, в санаторий доставить.

Змей: Не фыри, уже выдвигаюсь.

Романова А: Я не фырю...

Закончив короткую переписку с Анной, Хромов завел двигатель автомобиля и быстро направил его прочь с пустыря, в направлении трассы Озерск — Затонск. Главное было: умудриться не попасть в пробки, быстро оформить все в лицее, отстоять очередь на контроле у пространственного перехода, после чего со спокойной душой уже доставить как документы, так и важный груз в санаторий; однако мысль о том, что важный груз составляли четыре канистры коньяка, присланные прямо с переработки, коробка резинотехнических изделий №2 и целый ворох аудиокассет с популярной музыкой приводили к определенным выводам.

На трассе, несмотря на середину дня, практически не было машин, поэтому, утопив педаль акселератора больше чем обычно, Хромов добрался до Затонска быстро и без проблем. Затонск являлся центральным городом альянса, и все в нем говорило об этом, поскольку у альянса водились деньги в гораздо большем количестве, нежели в центральном комитете, Затонск был куда более перспективным развивающимся городом, нежели Озерск. Особенно это было заметно ночью, когда город начинал тонуть в неоновом свете, да и микрорайонные новостройки, и всевозможные заведения, и даже автопарк жителей говорили об этом, в отличие от Озерска, который практически не застраивался, поскольку финансирования хватало на реконструкцию построек времен союза, да и автопарк озерцев был соответствующим, не говоря уже о скудности развлекательных заведений.

Добравшись до лицея, Хромов запарковался, в очередной раз закурив, обратил внимание на кампанию молодых парней и девушек, тусовавшихся возле скопища автомобилей с громкой музыкой. Учащиеся лицея; на большой перемене, как и практически везде, они представляли из себя потребительскую молодежь а именно «четких» мальчиков в правильных трениках, джинсах и тому подобном, на машинах из объединений типа "Лада-седан-шарабан", с глухой тонировкой, резанными пружинами, грохочущей музыкой, но зачастую с перегоревшими лампочками, битыми крыльями, со следами ржавчины. Девочки тоже были соответствующие, все с запиленными бровями, в «топовом шмоте», соответствующим лексиконом и моделью поведения, постоянно ищущие себе прекрасных принцев, тем не менее кувыркающиеся периодически на задних сидениях шарабанов с мальчиками.

Хромов отчасти когда-то тоже принадлежал к такому типу людей, по части именно автомобилей; в его гараже до сих пор стояла вазовская переднеприводная модель на стиле, однако в техническом плане доведенная до ума и не такая броская. В данный же момент Хромов, опустив стекло, с гордым видом натянув на глаза темные очки, восседал на водительском сидении гибрида Горьковского и Ульяновского автозаводов, доведенного до ума и собранного вручную почти до болтика. Изначально это была обычная "Газ-24" в кузове универсал в варианте КГБ, с двигателем V8 под капотом и АКПП, затем в нее воткнули салон от "31105", пятиступенчатую механику, водрузили на раму от "УАЗ", с невменяемыми мостами на широченных колесах, повесили всевозможный обвес в виде дуг безопасности и дополнительного света. Однако полный привод делать не стали, хотя конструкция позволяла. В итоге вкупе с невменяемым двигателем, рамой, усиленной подвеской, комфортным салонов и аудиосистемой на шесть динамиков Хромов раскатывал на прекрасном, скоростном и комфортном внедорожнике серебристого цвета с черным обвесом, чем, естественно, не мог не гордиться.

Докурив, оперативник выбрался из автомобиля, заперев сие чудо инженерной мысли, направился через ворота к главному входу в здание лицея — шикарное здание в три этажа с аудиториями, коридорами, на стенах которых висели репродукции художников, танцклассом, музыкальным классом, приличной столовой и общежитием в дополнительном крыле. Данное учебное заведение являлось не единственным, но одним из престижных на территории пространственных колоний. Прекрасный преподавательский состав, в основном состоящий из заслуженных педагогов и талантливых молодых учителей возрастом до тридцати пяти, делали обучение не просто легким, а увлекательным. А комфортное общежитие и стипендия мотивировали учащихся, и все это Хромов знал не понаслышке, поскольку до первого военного конфликта Александр Хромов являлся преподавателем музыки и классным руководителем старшей группы с гуманитарным уклоном, а именно: литература, философия, психология и право.

Уже в коридорах лицея, Хромов замечал на себе заинтересованные взгляды со стороны как преподавателей, так и учащихся женского пола. Лицей славился крепкой дисциплиной, и даже бойцы ЧВК в качестве охраны были редкими гостями в данном заведении, не говоря уже о службе безопасности центрального комитета, к которому лицей фактически не относился, поэтому Хромов, будучи одетым в униформу корпуса обороны и разведки, мягко говоря, вызывал шок. Однако оперативник за свой опыт привык к подобной реакции, а именно интересу со стороны девушек, женщин и пренебрежению со стороны парней, мужчин.

Постучав в дверь приемной ректора, Хромов приоткрыл дверь; убедившись, что в приемной находится лишь молодая секретарша, сидящая в данный момент за рабочим столом, он зашел в помещение и приветливо, улыбаясь, проговорил:

— День добрый, девушка, мне бы к ректору, — девушка подняла глаза, оторвавшись от пилочки для ногтей, которой педантично точила один из ноготков, молниеносно оценивающе посмотрела на Хромова, после чего пролепетала:

— Вам назначено?

— Нет, но я по важному делу, — пояснил оперативник, отмечая для себя факт, что секретарша весьма симпатичная, в белой блузочке без рукавов, красной юбке ниже колена. — Я принес документы на двух учащихся, которые необходимо срочно передать.

— Вы можете оставить их мне либо записаться на прием и передать их лично, либо сразу отнести их в отдел кадров, — методично отчеканила секретарша.

— Дело в том, что... — Хромов не успел договорить, поскольку дверь в кабинет ректора открылась и выскочившая в дверной проем высокая, стройная огненно-рыжая с пепельными прядками на кончиках девушка, одетая в темных тонов строгое платье, заметив оперативника, буквально раскрыла рот и замерла прямо в проеме, куда уже из кабинета сунулся среднего телосложения молодой человек в деловом костюме, со смазливым, однако неказистым лицом и по-глупому кудрявой челкой. При виде Змея молодой человек тоже замер; как подумалось Хромову, они бы так и стояли прямо в дверях, если бы не вышедшая ректор, которая протолкнув парочку в приемную, деликатно улыбнулась, после чего произнесла:

— Вот так встреча, Александр, вы по мою душу?

— Так точно, — отрапортовал Хромов, тем временем наблюдая за парочкой, где молодой человек начал напрягаться, что было хорошо видно по его лицу, а девушка слегка покраснела.

— Ну, здравствуй, Карина, — улыбнувшись краем губ, выдал Хромов, на что молодой человек недовольно возразил:

— Не Карина, а Карина Владимировна Кирсанова, преподаватель хореографии.

— И тебе здравствуй Даня, — так же с улыбкой проговорил оперативник, на что молодой человек снова заворчал:

— Не Даня, а Данила Анатольевич Кирсанов, преподаватель литературы. Уяснил Саня?

— В таком случае, не Саня, а оперативник корпуса обороны и безопасности центрального комитета, лейтенант Александр Хромов, — чуть более жестче проговорил Змей, на что ректор с ноткой недовольства изрекла:

— Молодые люди, офицер с вами поздоровался, — однако в ответ прозвучало молчание; немая сцена длилась недолго, после чего ректор уже в жесткой форме добавила: — Молодые люди, вы свободны, — парочка только и ждала приказа и тут же скрылась за дверями приемной.

— Рад вас видеть, Эвелина Альбертовна, — проговорил вежливым тоном Хромов.

— И я рада встрече, — ректор и без того с натянутой улыбкой заулыбалась еще больше, когда Хромов пластичным жестом поцеловал ей запястье. — Кстати, Лиза, вот этот молодой человек в прошлом наш подопечный, преподаватель музыки, — на слова ректора секретарша отреагировала молниеносно, натянув улыбку на свое смазливое личико.

— Эвелина Альбертовна, я к вам по делу, — перешел на деловой тон Хромов.

— Ох, пройдемте в кабинет, — жестом ректор указала на дверь своего кабинета; пропустив ее вперед, Хромов еще раз обменялся взглядом с секретаршей Лизой, после чего аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Я принес открепительные документы на учащихся Ковальскую и Новак, — не дожидаясь того, пока ректор устроится за своим рабочим местом в роскошном кожаном кресле, продолжил разговор Хромов.

— Я слышала о срыве конференции, это ужасно, — прокомментировала ректор. — А как профессор и полковник?

— В норме, — коротко ответил он. — Девочки временно будут отсутствовать, по причине резкого ухудшения эмоционального состояния.

— Их направили в санаторий? — задала вопрос Эвелина.

— Так точно, — отчеканил Хромов.

— Ты садись, — продолжила разговор ректор, после чего надавила на клавишу внутренней связи на корпусе стационарного телефона и обратилась уже к секретарше: — Лиза, принеси два кофе, пожалуйста, — затем, наклонившись над столом и сложив руки перед подбородком, добавила: — Я никак не ожидала тебя увидеть, честно.

— Что поделать, обстоятельства сложились таким образом, что я теперь далеко не частый и желаемый гость в стенах лицея, — многозначительно изрек Хромов, присаживаясь на ближайший стул для посетителей за т-образным столом Эвелины.

— Как ты ты вообще живешь? Как справляешься? — увела в сторону разговор та. — Я после трагедии часто пыталась осмыслить, как тебе удалось пережить трагедию.

— Я не пережил, — слегка сдавленно выдал он. — Я живу с ней изо дня в день.

— Извини меня, конечно, это не мое дело, но очень странная реакция Карины меня поразила, — снова повернула разговор в нужную ей сторону ректор. Тем временем Лиза деликатно раскрыла дверь из приемной в кабинет и от бедра продефилировала с подносом, на котором стояли две чашки ароматного кофе, к столу. Поставив напитки, секретарша еще раз бросила короткий взгляд на Хромова, после чего так же, словно по подиуму, покинула кабинет. — Кстати, Саша, Лиза свободная, совсем недавно исполнилось двадцать, умница, красавица.

— Боюсь, что ей не нужен старик на десяток лет старше ее, с комплексом неискупленной вины и со сломанной психикой, — выдал Хромов, после чего пригубил кофе, понял, что очень давно не пил настоящего, натурального, зернового, и что нужно обязательно посетить одну хорошую кофейню.

— Ты говорил о документах, — проговорила Эвелина.

— Да, вот, — Хромов положил на стол папку, которую до этого держал на коленях, отстегнув клапан, извлек оттуда файл А4, в котором лежали несколько отпечатанных документов со штампами и подписями, протянул их ректору. Та приняла документы, положив их в выдвижной ящик стола. Тем временем Хромов залпом допил кофе, поднялся из-за стола и произнес:

— Мне пора.

— Мне проводить тебя? — задала вопрос Эвелина, на что Хромов ответил:

— Не нужно, — после чего чеканным шагом направился к выходу.

— Не пропадай, помни, здесь тебе всегда рады, — высказалась вслед ректор.

— Если что, у вас есть номер моего коннектора, — не оборачиваясь, изрек Хромов и покинул кабинет. Эвелина, проводив его взглядом, откинулась на спинку своего кресла, после чего достала из выдвижного ящика позолоченную пепельницу и пачку дорогих дамских сигарет; закурив, она аккуратно провела под ресницей правого глаза, убедившись, что слез все-таки нет, хотя они напрашивались.

— Эвелина Альбертовна, — вошедшая спустя минуту после ухода Хромова в кабинет Лиза была удивлена, поскольку ректор редко курила и если тянулась к сигаретам, значит, нечто тронуло ее не черствую, но эмоционально сдержанную и дисциплинированную натуру.

— Лиза, присядь, — затянувшись ароматным дымом, сдавленно проговорила ректор, затем достала из того же выдвижного ящика миниатюрную рюмку и мерзавчик коньяка, нацедила половинку и без того крошечной тары, пригубила.

— Этот Хромов, он... — присаживаясь, начала было говорить секретарша, однако Эвелина ее перебила.

— Он был учитель музыки, перебрался к нам с Большой земли, молодой, перспективный, дерзкий, энергичный, с характером, авантюрист, талантливый революционер. Она была учителем литературы, тихая, скромная; еще была преподаватель хореографии, яркая, энергичная, она была сначала его другом, потом другом его семьи. У них все было прекрасно, музыкант и преподаватель литературы, творческий союз. Как-то раз они сопровождали детей из лагеря, но автобус захватили террористы, детей взяли в заложники. Когда подоспели военные, началась перестрелка, он и она прикрывали детей, и шальная пуля лишила ее жизни, а его лишила жены, а я лишилась одновременно и преподавателя музыки, и преподавателя литературы. Но осталась хореограф, она, как могла, поддерживала музыканта; однако спустя какое-то время появился молодой практикант по литературе, замена погибшей учительницы; хореограф быстро смекнула, что молодой практикант гораздо выгоднее начинающего спиваться бывшего музыканта. Однако спустя время, как выяснилось, музыкант не спился, а стал боевым офицером, а хореограф и практикант по литературе пытаются строить счастливую семью.

Закончив монолог, Эвелина допила остатки из рюмки, после чего, докурив сигарету, убрала все обратно в ящик.

— Хромов — это тот самый учитель музыки, Кирсановы — это хореограф и практикант-литератор, а погибшая учительница литературы, на замену которой в лицей пришел Кирсанов — убитая жена Хромова? — Лиза медленно проговаривала каждое слово, пытаясь правильно выстроить цепочку.

— Да, — коротко проговорила ректор. — Вот только с небольшой поправкой: в тот злополучный день Хромов тоже умер, сейчас мой кабинет посетил совершенно другой человек.

— У вас ведь есть его данные? — с искоркой в глазах выдала Лиза, на что Эвелина молча достала бумажный стикер и, ручкой написав несколько чисел, протянула его секретарше.

— Это номер его коннектора, вот только я сомневаюсь, что он ответит или возьмет вообще трубку, — затем ректор резко тряхнула головой, выпрямив спину, будто встрепенувшаяся лебедь, после чего добавила: — Теперь иди работай и помни, я тебе ничего не давала и вообще ничего не говорила.

* * *

Романова А: Саша, Ковальский отдал распоряжение взять с собой пассажира, он будет ожидать на железнодорожной станции Затонска.

Данное сообщение поступило на коннектор Хромова, когда он уже выруливал на дорогу, ведущую к станции пространственного перемещения. Изрядно выругавшись, не стесняясь в выражениях оттого, что придется разворачиваться на полпути, при этом вдобавок машину подрезал какой-то лихач, лейтенант развернулся и снова устремился в город, благо железнодорожная станция располагалась на выезде. Однако удивлению Хромова не было предела, когда на парковке у входа на вокзал его ждала журналистка Вика. Несмотря на то, что выглядела Листопадова весьма привлекательно — в коротком шелковом пальто, высоких, легких сапожках, с элегантной сумочкой; шею обнимал легкий фиолетовый шарф, а коротко стриженую голову журналистки покрывал изящный берет, — настроение Хромова не поднималось, даже несмотря на то, что журналистка пыталась привлечь его внимание, демонстративно то и дело закидывая ногу на ногу, демонстрируя шикарные ноги и весьма короткую юбку. Более того, оно даже опустилось — стоило только ему тронуться с места, как вдруг Листопадову прорвало на распросы касательно оснащения, комфортабельности и состоятельности транспортного средства как автомобиля. Однако Хромов терпел и кропотливо отвечал на каждый вопрос Вики, и да и длилось это до тех пор, пока они не подъехали к станции пространственного перемещения.

— На вид и не скажешь, что где-то здесь пространственный портал, — задумчиво выдала Вика, когда Хромов остановил машину в конце небольшой очереди перед шлагбаумом КПП, на въезде перед станцией.

— Внутрисетевые станции пространственного перемещения не рассчитаны на большой объем работы, — начал объяснять Хромов. — Изначально они имеют лишь вспомогательный характер.

— Я изучала матчасть, — с толикой гордости заявила журналистка, снова закидывая ногу на ногу, что уже порядком начало доставать Хромова, поскольку сильно отвлекало внимание.

Станция пространственного перемещения представляла собой КПП, небольшое административное здание, накопительную транзитную площадку для автомобилей и различных грузов и искусственную насыпь высотой метров под восемь — десять, в зависимости от ландшафта, с оборудованным въездом. Со стороны могло показаться, что КПП предназначен для охраны некоего въезда в тоннель, по сути, пространственный портал тоннелем и являлся. Под административным зданием находилась система коммуникаций и поддержки функционирования пространственного перехода.

— Как осуществляется переход между колониями? — задала очередной вопрос Вика, пока Хромов, воспользовавшись моментом, решил закурить. Оперативнику сильно хотелось узнать ,какую именно матчасть изучала журналистка, но не стал разжигать конфликт и просто ответил.

— Система работает по принципу реверсивного движения в полосе, только открывается оно для каждого объекта по отдельности, а не для всего потока сразу, — Змей старался правильно подбирать слова, поскольку и сам не знал толком всех терминов, объясняющих принцип работы пространственных переходов; однако, зная принцип действия, можно было легко объяснить работу портала на простых примерах, чем оперативник регулярно пользовался.

— Я поняла, — проговорила Листопадова. — А очередность проезда рассчитывается в шахматном порядке, один объект перемещается «туда», следующий объект перемещается «оттуда».

— Именно так, — докурив сигарету, Хромов убрал окурок в пепельницу, после чего тронул автомобиль с места и остановился уже у шлагбаума, поскольку подошла его очередь проверки и последующего перемещения. Бойцы, занимающиеся проверкой документов и досмотром автомобилей, особо много времени не тратили, поэтому и очередей на проезд километровых не создавали. Пока один досматривал удостоверения личности оперативника и журналистки, другой обошел машину с прибором, больше напоминающим радиационный дозиметр, после чего шлагбаум благополучно был поднят, и Хромов неторопливо тронул транспортное средство в направлении тоннеля, под присмотром бойцов охраны.

— А с Большой земли не так быстро принимали, — прокомментировала процедуру проверки Вика, подразумевая то, что на станции пространственного перехода «пространственные колонии — Большая земля» проверка проходила куда в большем масштабе и занимала сама процедура гораздо больше времени, да и центральная станция перемещения, как ее называли между собой местные, представляла из себя целый комплекс сооружений и по площади могла сопоставляться с крупным железнодорожным узлом.

— Нас просканируют на выходе, тем более, пока мы с вами движемся по территории, машину уже и рентгеном прошили, и взвесили, и удельное давление на каждую ось смерили, — все это Хромов пояснял, пока машина плавно проезжала не высокой, но длинной эстакаде, на которой могла спокойно разместиться пара фур.

— А давление на оси — это как весовой контроль для большегрузных машин? — снова задала вопрос Листопадова, на что лейтенант ответил:

— И да и нет. На Большой земле фурам замеряют ось для расчета нагрузки на асфальт, на территории пространственных колоний ограничений по весу в перевозках нет, а вот контрабандисты промышляют регулярно. И если на рентгене можно прокатить, экранировав автомобиль, то по весу такое не прокатит.

— А что конкретно перевозят контрабандисты? — с явным интересом продолжила расспрос журналистка. Хромов, правда, не рад был такому импровизированному интервью, но в силу своей прошлой профессии время от времени его тянуло почитать ту или иную лекцию, тоже импровизированную, поэтому ом не стал затыкать Викторию, стараясь как можно доступней отвечать на поставленные вопросы, которых, как ему казалось, будет немало.

— В основном части мутантов, аномальные образования, энерголитовую руду.

— А оружие, наркотики? — снова задала вопрос журналистка.

— Оружия и без контрабанды на старых складах лежит столько, что можно хоть каждый день революцию устраивать, — не без смеха ответил Хромов.

Тем временем он плавно въехал в тоннель; на секунду Вике показалось, что наступили сумерки, поскольку на въезде не было освещения и пространство тоннеля окутывал туман, однако спустя минуту, пока автомобиль плавно двигался, даже не включая фар, «сумерки» отступили, как и туман, и автомобиль выехал уже по ту сторону тоннеля, где на выезде располагалась такая же станция пространственного перемещения, с эстакадой, блокпостом, шлагбаумом. Однако пейзаж окрестностей отличался, и если станция на въезде находилась в чистом поле, то данный узел стоял посреди опушки огромного соснового леса. Пройдя процедуру проверки документов на выезде, Хромов устремил машину по видавшему виды, но на удивление ровному асфальту без ям и ухаб. Дорога синусоидально простиралась по небольшой насыпи вдоль вековых сосен, от которых тянуло хвойной свежестью вкупе с резким запахом смолы, будто в только что построенной и затопленной бане.

— Какой чистый воздух, — изумилась Листопадова, глубоко вдыхая и выдыхая, от чего грудь ее вздымалась, отвлекая Хромова от дороги.

— Мы на территории рекреационной колонии, — прокомментировал Змей. — Здесь расположены санатории, детские лагеря отдыха, туристические и спортивные базы.

— Я поняла, — снова продолжила диалог Вика. — Предположу, что в советское время сюда свозили людей с тяжелых производств на отдых и оздоровительные процедуры.

— Именно, — согласился оперативник. — И если углубиться в устройство колоний в целом, то мы в полном объеме используем возведенные еще в то время сооружения и инфраструктуру.

— Мы с вами ушли от темы, — кокетливо заявила Листопадова. — И все-таки контрабандисты, как осуществляются перевозки контрабанды?

— По-разному, — честно признался Хромов. — Но в целом все схемы провоза не такие мудреные, как может показаться, поэтому их легко выявить. К примеру, вам нужно перевезти часть энерголитовой руды. Вы сооружаете специальный контейнер, маскируете его под ящик с инструментами и прочим хламом, обшиваете его свинцом, дабы сканеры не просветили, и размещаете его в автомобиле, и вот у вас уже загвоздка: сам ящик, обшитый свинцом, весит прилично, плюс энерголитовая руда плотная и имеет тоже вес не хилый, а машинка у вас неприметная — легковая или фургончик небольшой, но все равно со стороны это выглядит странно, если в машине пара пассажиров, а вес ее при этом тонны полторы — две, при этом груза у вас особого нет. Вот вы и попали под подозрение службы безопасности.

— Занятно, — выдала Листопадова. — А если у меня грузовик?

— Тут чуть сложнее, — пояснил Хромов. — К примеру опять же, у вас КАМАЗ, обычный, для контрабанды вы поставили дополнительный бак, пару запасок, пару ящиков в кузове, но вот незадача: груз у вас зерно или сено, сканер легко все увидит. Сложнее с металлоломом, но ради пары сотен килограмм энерголитовой руды вы не станете загружать от восьми до пятнадцати тонн металла, ибо необработанная руда без специальной обработки — товар дешевый, а загреметь на нем можно капитально, вот вам и вывод — не станете вы связываться с этим. Хотя был случай, даже при мне, еще во времена первого конфликта, контрабандисты пользовались мусоровозами, и весьма удачно, была целая схема, но это уже совсем грязные деньги.

— Так ведь деньги не пахнут, — практически утвердительно выдала Вика, на что Хромов сделал паузу, закладывая машину в очередной поворот, после чего добавил:

— Это высказывание не для журналистки.

— Порой приходится добывать материал разными путями, — уже более серьезно заявила Листопадова, на что Хромов снова изрек:

— Я, кажется, понимаю, каким образом вы собираетесь добывать материал у командования в санатории.

— С моими данными это не составит труда, — горделиво выдала Вика.

— Гражданка, да вы шкура, — с сарказмом заявил Хромов, на что журналистка промолчала, причем по лицу ее было видно, что она пытается подавить в себе гнев. После чего, открыв сумочку, сунула в лицо лейтенанту удостоверение журналиста, при этом процедив сквозь зубы.

— Я эти корочки не постелью добывала.

— Мне все равно, — отмахнулся Хромов, закуривая сигарету, затем откинув крышку рундука в центральной консоли машины, достал оттуда кассету, затолкнув ее в магнитолу, врубил звук почти на полную, тем самым показывая окончание диалога, который так прекрасно начался за здравие и так прискорбно окончился за упокой. Оставшийся до санатория путь парочка ехала молча, наслаждаясь творчеством металл-группы "Дети Подземелий", по крайней мере, наслаждался сам Хромов.

* * *

Санаторий располагался у небольшого озера, один берег которого был пологий, покрытый мелкой галькой, на котором и располагалась часть рекреационного комплекса; на противоположном берегу располагался небольшой скалистый утес, на котором среди редких, но могучих сосен располагались смотровая площадка и туристический лагерь. Само озеро было кристально чистым, настолько, что находясь на середине водоема, можно было легко разглядеть дно. Территория санатория была окружена высоким сетчатым забором, дабы отдыхающие могли наслаждаться красотами соснового бора, окружающего с трех сторон комплекс. На территории располагалось несколько жилых корпусов в три этажа, спортивный корпус с бассейном, тренажерными залами, хозяйственными постройками, кухней-столовой, целым домом культуры.

Загнав машину на стоянку, на которой в основном находились автобусы, Хромов отпустил журналистку, после чего отправился в административное здание, откуда вернулся в сопровождении двух парней. Разгрузил из машины ценный груз, после чего уже отправился по своим делам, а именно в душ и на перекус, поскольку ему еще предстояла беседа с полковником Ковальским и профессором Новак, и помимо этого он планировал задержаться в санатории хотя бы на ночь. Персонал рекреационного комплекса состоял исключительно из молодых парней и девушек не старше тридцати пяти, таковым было обязательное условие. Данный факт, в частности, касательно молодых девушек, радовал Хромова каждый раз при посещении санатория, поскольку каждый раз он легко находил себе приключения и развлечения, да и самого лейтенанта хорошо знали как в самом комплексе, так конкретно в доме культуры при санатории. Являясь обладателем чудесного голоса и навыков игры на гитаре, оперативник не раз давал небольшие концерты на посиделках отдыхающих, тем самым завоевывая себе поклонниц.

За обеденным перерывом он обдумывал сложившуюся ситуацию, которая складывалась весьма интересно: после проведения эвакуации главы Тривиума быстро разбежались по разным углам пространственных колоний, правда, Хромов не знал, куда отправились Агафья и представители альянса, но Ковальский и Новак решили отсидеться в санатории, причем благополучно забрали с собой дочерей. В принципе, ход был неплохой — охранялся рекреационный комплекс лучше, чем некоторые лаборатории и места разработок энерголитовой руды, поскольку отдыхали там наряду с работниками тяжелых производств и различные руководящие шишки центрального комитета. Правда, это накладывало определенные трудности в плане сбора и обработки информации, все-таки на территории колоний отсутствовал как таковой интернет, а вместе с ним и все прелести удаленного общения, однако каждый раз Хромов успокаивал себя тем, что еще во времена Союза никакой связи, кроме телефонной, не было, и все сведения передавали донесениями, пакетами. И тем не менее и войсками командовали, и разработками, и поддерживали работу инфраструктур. Коннекторная сеть, конечно, упрощала жизнь, но не сильно, поскольку ее больше использовали как аналог социальных сетей на Большой земле, нежели для стратегической передачи какой-либо информации.

Закончив с приемом пищи, Хромов покинул столовую, которая в тот момент была практически пуста; принимали пищу только служащие санатория, отдыхающих кормили согласно графика и смен. Покурив в одной из беседок, он направился в административное здание, поскольку еще по прибытии передал офицеру безопасности пакет с информацией от Бубнова, а офицер обозначил время на личные дела с последующей встречей с полковником Ковальским и профессоров Новак. В административном здании располагался конференц-зал, в котором обычно проводились планерки и совещания персонала санатория, в нем и должен был состояться очередной брифинг профессора, полковника и многих других заинтересованных лиц.

Войдя в конференц-зал, Хромов понял, что заседание уже началось, поскольку за круглым столом уже находились Ковальский, Новак, несколько офицеров из центрального комитета и, к удивлению лейтенанта, там же находился и его друг из службы безопасности, майор Игорь Колчин, который, заметив Хромова, коротко махнул рукой, подзывая к себе на свободное место рядом. Змей молниеносно, почти бесшумно прошагал по ковровому покрытию зала, устроившись на стуле, протянул Колчину руку под столом, затем, окинув взглядом присутствовавших, едва не опешил от замеченной журналистки Листопадовой, которая с горделивым видом восседала рядом с полковником Ковальским. Хромова она заметила, кольнула его взглядом, затем сделала вид либо действительно продолжила слушать доклад одного из офицеров безопасности.

— ...Другими словами, покушение всколыхнуло общественный резонанс, покачнуло и без того хрупкий баланс между фракциями, — говорил офицер. — Уже в первый вечер были зафиксированы незначительные конфликты между гражданскими лицами; правда, пока их удается разрешать силами патрульных нарядов, но есть вероятность появления провокаторов, что может повлечь за собой дальнейшую дестабилизацию гражданского населения.

— Главное, не предпринимать силовых мер, — выслушав офицера, высказался Ковальский. — Если и есть провокаторы, они только и ждут, пока мы не начнем применять силу; нужно оттягивать этот момент до последнего, иначе подольем масло в огонь.

— Согласен, — снова заговорил офицер, осуществляющий доклад. — Но слухи слухами, а вот касательно местной прессы нужно отдать особое распоряжение о нераспространении информации и всяких там журналистских расследованиях.

— Я могу заняться данным вопросом, — неожиданно для Хромова, но, видимо, вполне обыденно ля остальных присутствующих, заявила Листопадова. — При соответствующих распоряжениях и полномочиях я окажу полное содействие.

— Допустим, — снова заговорил Ковальский. — "Колониальный Вестник", газета, подведомственная центральному комитету, на это пойдет, а независимая журналистская гильдия альянса?

— В альянсе тоже не дураки сидят, товарищ полковник, — высказался профессор Новак. — Тем более, что переданный лейтенантом Хромовым пакет от господина Бубнова содержит информацию о решениях, принятых на совете альянса и в данном вопросе тоже.

— Хорошо, Виктория, я составлю соответствующий документ о ваших новых полномочиях, — заключил Ковальский. — Теперь касательно самого покушения. Майор Колчин, вам слово.

— Товарищи офицеры, — Игорь сделал небольшую паузу, достав из кармана блокнот из составных листов, на которых был отпечатан машинописный текст. Данная «фишка» Колчина была известна лишь малому кругу лиц, в частности, Хромову. Майор пользовался миниатюрной печатной машинкой для записи своих мыслей, пометок, улик и различной информации, затем отпечатанные листы собирал в импровизированные записные книжки-брошюры. Пролистав несколько листов, Игорь начал доклад.

— В ходе оперативно-следственных мероприятий было выявлено, что нападавшие относятся к прототипам проекта БОРГ; об этом свидетельствует заключение судмедэксперта, который, не говоря о внешних признаках, обнаружил внутри тел убитых специальную сыворотку и БТС-чипы. Кроме того, было установлено, что и броня, и оружие нападавших являлись экспериментальной разработкой НИИ "Пирамида". Так же мы полагаем, что устройство, при помощи которого нападавшие были перемещены в пространстве, тоже является одной из разработок института.

— Вот это интересно, — ухмыльнувшись, проговорил Ковальский. — Профессор Новак, что скажите?

— Все известные нам лаборатории НИИ "Пирамида" были законсервированы, станции пространственных переходов в колонии, с расположением складов, производственных предприятий и исследовательских комплексов, тоже законсервированы, — убедительно выдал профессор.

— Значит, не все, — снова заговорил Колчин, — поскольку в семи километрах от резиденции мы обнаружили брошенную артиллерийскую батарею с орудиями калибра семьдесят шесть и восемьдесят пять миллиметров. Номера орудий совпадают по картотеке с одним из законсервированных складов колонии два-бэ-семнадцать, как и номера огнестрельного оружия у нападавших. Более того, на месте расположения батареи зафиксированы остаточные следы аномального излучения.

— Еще лучше, — прокомментировал Ковальский. — Кстати, знакомый номер колонии, что-то там вроде было такое... — на секунду полковник сделал паузу, которую прервал один из офицеров безопасности, находящийся за столом, тем самым продолжая мысль командующего.

— Колония два-бэ-семнадцать, на ее территории расположен полигон, могильник и консервационный склад НИИ "Пирамида", — ровным тоном говорил офицер. — Еще во время первого вооруженного конфликта группой Мангуста со склада была вывезена большая часть вооружения и техники.

— Я вспомнил, — подал голос профессор Новак, при этом лицо его приняло тревожное выражение, — именно там располагался один из комплексов чипирования суперсолдат, там — же чипирование проходила группа Мангуста и... — Новак сделал паузу, затем посмотрел на Хромова, отчего тот машинально нащупал пальцами бугорок на затылке. — Саша, ты.

Наступило молчание; присутствующие за столом офицеры и главы уставились на Хромова отчасти вопросительным, отчасти презрительным взглядом; сам же оперативник, пытаясь подавить в себе приступ агрессии, пальцами до побеления вдавливая бугорок на затылке, процедил сквозь зубы.

— Я деактивировал свой чип. Еще до окончания вооруженного конфликта, и вы это знаете.

— Саша, успокойся, — мягко проговорил Колчин, при этом положив руку на пистолетную кобуру, то же самое сделали и полковник Ковальский, и присутствующие офицеры, и лишь только журналистка Листопадова оторопело и удивленно наблюдала за происходящим, не понимая.

— Пожалуйста, все успокойтесь, — громко, но мягко, дабы не нагнетать лишний раз, выдал профессор Новак, — Наша задача — выяснить, кто организовал покушение, а не устраивать междоусобный раздор.

— А никто междоусобиц и не устраивает, — грозно высказался Ковальский. — То, что Хромов имел отношение к проекту суперсолдат, это просто констатация факта.

— Констатация факта, но не обвинение, — внезапно проговорила Вика, на что полковник ошарашенно посмотрел на журналистку. — Я, конечно, не в курсе, что там было и как, но лейтенант Хромов спас нам всем жизни, тем более, вызвался разбираться в произошедшем. Может, не стоит ворошить прошлое, а обратить внимание на проблемы настоящие? — от слов журналистки Новак сменился в лице, а сам Хромов был готов прямо на глазах у всех расцеловать Вику, настолько он не обижался на ее поступок, настолько сильно он был благодарен ей.

— Виктория права, — убрав руку с кобуры своего пистолета, подвел итог Ковальский. — И тут все карты и звезды сходятся: колония, комплекс, украденное со склада оружие. Лейтенант Хромов, тебе придется нанести визит в два-бэ-семнадцать.

— Как прикажете, — буркнул Змей. — Разрешите начать подготовку?

— Не спеши убегать, — чуть мягче, но так же грозно продолжил Ковальский. — Колчин, создашь оперативную группу, Хромов будет входить в состав.

— Я бы возразил, товарищ полковник, — мягко, но настойчиво проговорил майор Колчин. — Учитывая все факты и улики, не исключая утечку информации и общественные волнения, войсковая операция может привлечь к себе нежелательное внимание.

— Так точно, — чеканя каждую букву, проговорил лейтенант Хромов. — Мне проще сделать все одному.

— Одного не отпущу, но малочисленную группу, человека три-четыре, с тобой отправлю, — заключил полковник Ковальский.

— В таком случае разрешите набрать группу из проверенных людей? — снова задал вопрос Хромов, на что Ковальский, сделав паузу, размышляя, поскольку идея не совсем удовлетворяла его, все же ответил: — Разрешаю.

— Товарищ полковник, я бы тоже хотела принять участие в операции, — снова неожиданно, теперь уже для всех присутствующих, попросила Вика.

— Вам это действительно интересно? — задал вопрос профессор Новак.

— Виктория, насколько мне не изменяет память, вы вызвались урегулировать проблему с прессой, притом у вас отсутствует специальная подготовка, — возразил полковник.

— Если я успею решить данный вопрос, я могу рассчитывать на включение в состав группы? — напористым тоном задала вопрос полковнику Вика, на что полковник с прищуром ответил — при этом Хромов невольно сморщился, поскольку именно в данный момент здесь не хватало капитана Романовой:

— Мы поговорим об этом отдельно. На этом у меня больше нет вопросов. Профессор?

— У меня тоже нет вопросов, — покорно выдал Новак.

— На этом совещание объявляется закрытым, — твердо выдал Ковальский и, первым поднявшись из-за стола, помог выбраться Вике, Хромов тем временем, не дожидаясь Колчина, рывком поднялся с места и быстрыми шагами направился к выходу из конференц-зала.

Уже на улице, прямо на крыльце административного здания с гранитными ступенями и колоннами, Змей закурил, глубоко затягиваясь, при этом пальцами второй руки машинально продолжая щупать бугорок на затылке, от чего кожа начала реагировать ноющей болью.

— Саша, ты чего завелся? — задал вопрос вышедший из дверей Колчин, на что Хромов незамедлительно ответил:

— Я эту пигалицу не возьму, пусть лучше с полковником кувыркается!

— Саша, ты потише так, — осмотревшись по сторонам, продолжил Игорь.

— А чего потише? — снова сквозь зубы процедил Храмов. — Я бы Ковальского с собой взял с удовольствием, а то мало того, Анюту в койку таскает, теперь еще и Вику... — не договорив, Змей замолчал, глубоко затянувшись сигаретой. Этим и воспользовался Колчин, сменив тему разговора.

— Так кого в группу набирать будешь?

— Не знаю, — честно признался Змей. — Седой, Старый, возможно, Романова.

— Романову подрядит Ковальский, можешь не сомневаться, надо же кому-то сливать ему полный ход операции, — прокомментировал Игорь.

— Пусть, главное, чтобы не мешала, — уже успокоившись, выдал Хромов. — Я бы и тебя пригласил, Гоша.

— Я сам знаешь рад, да служба, — с улыбкой отмахнулся Колчин, на что Змей многозначительно добавил:

— Ага, ваши комбинации и игры в секретных агентов важнее.

— Зато информацию нашли быстро, — снова улыбнувшись, подтвердил Гоша.

— Тогда, может, твои снарядят мне экспедицию? — уже с улыбкой задал вопрос Хромов, на что Колчин не без улыбки возразил:

— А это уже в корпус снабжения, — после чего, козырнув ему, направился прочь от здания, на что Хромов лишь усмехнулся, уже начиная проворачивать алгоритм подготовки к операции, растоптав окурок, громко выдохнул, после чего направился на парковку, поскольку делать в санатории было больше нечего, да и план по ночевке с приключениями накрылся медным тазом.