Когда цветет Ликорис (гет)

— А где Рон? — я поднимаюсь с мерзлой земли, благодарно сжав поддерживающую меня руку Гарри. Тот улыбается мне, смотрит вроде бы искренне, но с затаенной тревогой где-то в глубине зеленых глаз, и все поглядывает на Снейпа, удивленно, но в то же время с благодарностью. Солнце медленно уходит за горизонт, чтобы в скором времени уступить свое место луне и хоть немного отдохнуть. Я ловлю себя на мысли, что тоже с радостью бы ушла, спряталась бы от всех где-нибудь далеко-далеко, но мне не позволительно так думать, так что я мысленно даю себе затрещину и поворачиваюсь к Гарри.

— У Рона какие-то дела с Хмури, он вот уже второй месяц у него пропадает, даже на мои вопросы не отвечает. Сказал, что сегодня занят, но постарается прийти на неделе, — он заглядывает в мои глаза, и я вижу отчаянье, умело спрятанное за стеклами линз. — Гермиона, поговори с ним, а? Меня он не слушает, так может тебя услышит. Он совсем себя загнал: бледный весь, худой, руки трясутся. Я не знаю как мне быть!

Мои брови медленно поднимаются вверх, в голову ничего не приходит. Я так давно не разговаривала с Роном, что даже начала забывать, как он вообще выглядит, так что о понимании сути проблемы не могло быть и речи. В душу вновь начала просачиваться вязкая тоска по друзьям, наполненная отчаянными попытками быть ближе, и пониманием, что я все больше отдаляюсь от них.

Моя вынужденно уединенная жизнь сильно влияла на мое сознание, и я даже могла выделить несколько кругов ада: первый месяц, пожалуй, был самым тяжелым и казался мне неким наказанием или проверкой на прочность. Я постоянно уговаривала себя потерпеть немного, говорила, что все пройдет и дальше будет легче, но подобное не сильно помогало. Меня мучили одиночество и боль, я пугалась каждого шороха, как наркоманка ждала писем и редких гостей. Мне было мучительно необходимо действие, движение, которого я не имела. Кошмары не давали мне спать, и я не видела никакого выхода из замкнутого круга. Тогда в мою голову пришла гениальная, как мне казалось, идея: раз я прячусь в лесах и ничего не делаю, почему бы не попытаться принести свой вклад в ход войны? Действительно, во всех войнах были тактики и полководцы, которые расставляли фигуры, разрабатывали планы атак и отступлений, так почему бы мне, со всеми моими знаниями и огромным количеством времени не стать одной из них? Так я не только отвлеку себя от невеселых размышлений по поводу собственной ненужности, но и помогу друзьям. Да, тогда это казалось мне поистине великолепным решением. В общем, идея прошла хорошо, к работе я отнеслась предельно серьезно и буквально сгорала от энтузиазма, дни и ночи сидя за книгами. Первое письмо от Гарри спустило меня с небес на землю: атака прошла довольно хорошо, враг лишился половины самых преданных сторонников, а мы потеряли Эмилину Вэнс из Ордена и пятерых ребят из Равенкло. Эта новость сильно ударила по моим и без того расстроенным нервам, мысль о том, что на моих руках кровь шестерых человек вновь вывела меня из строя. К работе я смогла вернуться только через неделю, но теперь мои кошмары изменились. Теперь в них незримо присутствовали тени умерших, протягивающих ко мне руки, и тянущих меня в бездну цвета крови, из которой мне не выбраться самой.

Оглядываясь назад, я иногда жалею о своем решении, но большую часть времени я думаю, что правильно поступила, не смотря на то, что друзья кажутся мне далекими и чужими.

Громкий крик за спиной привлек мое внимание. Я обернулась, и увидела Снейпа, склонившегося над раненой, незнакомой мне девушкой. В тонких пальцах он сжимал пузырек с прозрачной жидкостью, а незнакомка заворожено смотрела на солнечные лучи, отражающиеся от стенок фиала. Она медленно качала головой, я видела, как двигаются ее губы, произнося одни и те же слова:

— Профессор, не надо. Нет, я прошу, не надо, профессор... — Девушка попыталась отползти в сторону, но раненная нога причиняла ей сильную боль, не позволяя сдвинуться с места. В нескольких метрах от нее на земле лежала маска Упивающихся, и она вытягивала руку, пытаясь дотянуться до безобразного белого черепа. Свободной рукой профессор сжал горло девушки, пытаясь влить зелье в приоткрытый рот, но она продолжала отворачиваться, а бессвязный поток слов стал все больше походить на мантру, заклинание, которое сможет в один миг решить все проблемы.

Профессор усилил хватку, вынуждая ее шире открыть рот, но незнакомка вновь попыталась отползти от него, в панике совсем забыв про боль. Снейп вздохнул, и принялся уговаривать девушку, как маленького ребенка, или очень больного человека:

— Ну же, Вирджиния, всего три капли. Это не яд. Будет совсем не больно, я обещаю. Давай, доверься мне, — Постепенно девушка перестала вырываться, и обмякла в руках зельевара, как порванная тряпичная кукла. Я подошла ближе и странная незнакомка чудесным образом обернулась старой знакомой. Девушка оказалась совсем молодой ученицей Слизерина, учившейся когда-то на четвертом курсе, и я даже помнила ее распределение. Сейчас измазанная в грязи, напуганная и растрепанная, она казалась мне птенцом, выпавшим из гнезда. Сидя на земле, девчушка всем телом жалась к зельевару, и доверчиво заглядывала в его глаза. Профессор снова достал нужный пузырек, спрятанный им ранее в складках мантии, и вновь обратился к девушке: — Ну что, будем пить зелье? — девушка немного неуверенно кивнула, и Снейп влил пару капель варева в открытый рот. Глаза слизеринки затуманились, а профессор задал первый вопрос: — Вирджиния, расскажи мне, как вы здесь оказались.

— Лорд позвал нас к себе и приказал найти леди Беллатрикс, сказал, чтобы мы зашли в камеру Драко, и нашли магические следы, оставленные ее палочкой. Потом мы просто аппарировали вслед за ней, — девушка говорила тихим безэмоциональным голосом, смотря в одну точку.

— Почему так поздно, неделя прошла?

— Я не знаю. Лорд приказал, и мы сделали.

— Что тебе известно о дальнейших планах Лорда?

— Ничего. Это мое первое задание.

— Ясно, — Профессор осторожно усадил девушку, и, поднявшись с земли, обернулся к нам с Гарри: — Больше она ничего не знает. Сейчас возьмем ее с собой, а позже решим, что с ней делать.

— Профессор, это же девушка с вашего факультета. Как она здесь оказалась? — я приблизилась к девочке, застывшей на грязной земле. Она дрожала, и казалось, совсем не заметила моего приближения. Хотя, почему казалось — под веретасерумом сложно реагировать на внешние раздражители.

— Она здесь, потому что ее отец — Упивающийся Смертью. В свиту Темного Лорда попала почти одновременно с Драко. Они неплохо общались в школе, и мистеру Малфою удалось определить, что она под Империо. Я сразу же передал его слова Директору, но забрать девочку не было возможности, ведь если бы юная Пожирательница перестала являться на собрания, стал бы очевиден факт измены кого-то из свиты. — Снейп вновь присел возле девушки, и, укутав ее в свою мантию, поднял на руки, — Я аппарирую в Хогвартс, нужно решить, кто позаботится о ней, а после вернусь, и мы решим проблему переезда.

— Переезда? — Гарри, молчавший все это время, впервые вмешался в наш разговор.

— Да, мистер Поттер, переезда. Вы же не думаете, что Лорду не захочется узнать, куда делась группа его сторонников? Почти все из них пешки, но отсутствие Дохлова вызовет у Лорда много вопросов.

Пока Гарри пытался хоть что-то сказать в ответ, профессор аппарировал, унося с собой так и не пришедшую в себя девушку.

Гарри повернулся ко мне, его брови были вопросительно подняты, но пока о Драко Малфое, живущем в моей комнате, он ничего не спрашивал. Пока нужно было решать более насущные проблемы:

— Гермиона, а куда мы денем тела? — Гарри обернулся, обводя поляну тоскливым взглядом.

— Я не знаю, — я тяжело вздохнула, представляя, как лежу на каком-нибудь пляже, на необитаемом острове: вот рядом шумит спокойное море, а я набираю полную горсть песка, раскрываю ладонь, и теплый легкий бриз уносит мои печали вместе с белыми песчинками,— Может, просто сожжем?

С минуту Гарри удивленно смотрит на меня, потом кивает и помогает мне леветировать мертвых в одну кучу. Мы вместе произносим заклинание Живого Огня, и, убедившись, что огонь сжег всех незваных гостей, аппарируем домой.

Я веду Гарри на кухню и поручаю ему невероятно Сложное Дело — разгрести книжный завал на столе и приготовить чай. Сама я быстро переодеваюсь в чистую одежду, и иду к Малфою. Слизеринец настороженно смотрит на дверь, и когда я вхожу в его комнату, до меня доносится едва уловимый облегченный вздох.

— Где... профессор Снейп?

Я слышу легкую заминку, будто Малфой не знает точно, как нужно называть Снейпа в моем присутствии, но в последний момент останавливается на более привычном для меня варианте. Я предпочитаю сделать вид, что ничего не заметила, и просто протягиваю слизеринцу его зелья.

— Все в порядке, он забрал девушку со Слизерина, кажется, ее зовут Вирджиния, и аппарировал в Хогвартс, — я вижу, как он напрягается, и поспешно добавляю: — Он в порядке. И девушка тоже. У нее повреждена нога, но рана не смертельная, и вполне поддается лечению.

— Видно, судьба у нас такая, Грейнджер, вечно у кого-то проблемы с ногами, — невесело усмехается Малфой, но я вижу, что он полностью успокоился и расслабился. Даже улыбнулся слегка. Я проследила за тем, чтобы слизеринец выпил все зелья, и покинула комнату, прикрыв за собой дверь.

На кухне весело посвистывал чайник, на столе исходил паром остаток приготовленного мной обеда, а Гарри сидел за прибранным столом и лениво ковырял вилкой свою порцию. Я села рядом и жадно накинулась на еду — нормально поесть мне так и не удалось, так что я была ужасно голодна.

За два месяца, что мы не виделись, Гарри стал шире в плечах, и сейчас, когда гриффиндорец встал, чтобы разлить по чашкам чай, это стало особенно заметно. Я продолжала молча есть свой обед, изредка поглядывая на лучшего друга. Он старался не смотреть в сторону двери, туда, где дальше по коридору находилась комната Малфоя.

— Нет, Миона, я так не могу! — Передо мной опускается чашка чая, а Гарри отодвигает от меня тарелку с едой. Я провожаю мясо тоскливым взглядом. Вот и пообедала, Гермиона, приятного тебе аппетита. — Ты умная девушка, и я тебе полностью доверяю, но думаю, ты могла бы рассказать мне о том, что у тебя дома живет Малфой! — Гарри садится напротив меня и заглядывает мне в глаза. Он выглядит немного обиженным, и я понимаю, что он не уйдет, пока не услышит внятный подробный отчет о событиях этой недели. Пока я думаю о том, как именно описать состояние слизеринца так, чтобы у гриффиндорца не возникло лишних вопросов, и пододвигаю отобранную тарелку обратно, Гарри продолжает: — Миона, я ведь волнуюсь. За неделю — ни одного письма, даже строчки не написала, хотя я, наверное, тонну писем послал. Вот, решил, тебе сюрприз сделать, навестить, а что я вижу у тебя дома? Драко Малфоя, который говорит мне о том, что тебя нет, и Снейпа, который ведет себя так, будто он тут хозяин! — Я слушала его триаду, молча кивая в нужных местах, продолжая жевать все еще горячую отбивную. — Гермиона, ты вообще меня слушаешь?! — Гарри в сердцах ударил раскрытой ладонью по столу, солонка, подпрыгнула и перевернулась, белая пыль рассыпалась по деревянной поверхности, забиваясь в щели. К ссоре, рассеянно подумала я, пока друг, смачно ругаясь, ходил за тряпкой и пытался все убрать, — Гермиона, — вздохнув, гриффиндорец сел обратно, раздраженно смахивая остатки соли на недавно помытый пол, — давай попробуем еще раз, ладно? Что тут произошло?

Видимо, поесть нормально сегодня мне не дадут, так что я обреченно киваю, и откладываю вилку в сторону. Мой рассказ получился сухим и коротким, я не рассказала и половины всего произошедшего, но Гарри все равно выглядит потрясенным, хотя так и не перебивает меня, ни разу. Когда я заканчиваю монолог, он как будто взрывается:

— Миона, ты с ума сошла, это же опасно! Ты могла погибнуть! Ты живешь в этой дыре вот уже полгода, и все зря, потому что продолжаешь так же попусту рисковать собой! — Гарри вскакивает с места, и начинает расхаживать по комнате, будто это поможет ему успокоиться. На мгновение мне кажется, что мы поменялись местами: обычно именно я акулой нарезаю круги вокруг него и читаю нотации про опасность и бездарный риск. Гриффиндорец все продолжает говорить, и его обвинения начинают в серьез задевать меня. В конце концов он устает, останавливается на середине шага, и повернувшись ко мне, спрашивает: — Почему ты не написала мне или Рону? Почему именно Снейп?

Вот по этому и не написала. Твой эгоизм, и детские обиды однажды уже сыграли с нами злую шутку, погубив Сириуса, и я не хотела повторять подобное снова. Тем более что узнай ты о Малфое раньше, непременно прибежал бы с громкими требованиями немедленно отправить его куда подальше. Я представляю себе, как Гарри, размахивая волшебной палочкой над полуживым Малфоем, кричит на Снейпа и требует забрать его с собой. Пожалуй, в порыве гнева эти двое разорвали бы мою палатку на лоскутки, забыв и про меня и про Малфоя. Я усмехаюсь — да уж, они друг друга стоят. Я тихо вдыхаю побольше воздуха, и отвечаю, осторожно подбирая слова:

— Гарри, послушай, тогда у меня не было времени обдумать свои действия, но я не думаю, что, даже зная обо всем заранее, я бы решила по другому. К тому же, когда я, с раненным Малфоем на руках, оказалась здесь, мне нужна была квалифицированная медицинская помощь от человека, посвященного в тайну моего места жительства, и Снейп просто идеально мне подходил. А еще я считаю, что он имел право знать о том, что его крестник жив, и находится у меня.

— Ладно, я не буду с тобой спорить, и нотации тебе читать тоже не буду. В конце концов, ты большая девочка и сама знаешь, что делаешь.

— Ну спасибо, мил человек, за высокую оценку моих способностей!

— Ну вот, как я и думал, общение с Малфоем совсем не идет тебе на пользу. А ведь раньше ты была такой хорошей девочкой...

Я смотрю на Гарри, утирающего несуществующие слезы со щек, и чувствую, как впервые за долгое время на лице проступает искренняя улыбка: — Это не из-за того, что Малфой на меня плохо влияет, а потому что в свое время я связалась с тобой и Роном, — друг смеется и лезет в самодельный холодильник — магловское чудо техники в этом мире не в чести, и мне пришлось прибегнуть к магии, чтобы продукты не портились. — Что ты ищешь, проглот?

— Неужели в этом доме не найдется хоть чего-нибудь сладкого к чаю? — отвечает Поттер, все еще переставляющий с места на место остатки продуктов.

— А кто покупает мне продукты? — задаю я резонный вопрос. Продукты в мой дом носили как раз Гарри и Рон, а купить какие-нибудь сладости в прошлый раз мальчики не догадались, — Поищи в шкафу над раковинной, там должно было остаться старое печенье.

— Насколько старое? — грифиндорец быстро закрывает холодильник, и начинает деловито рыться в шкафу.

— Не знаю, оно уже было здесь, когда я начала тут жить.

— Ясно, — Гарри грустно вздыхает и закрывает дверцу шкафа обратно. — Кстати, давно хотел тебя спросить. А где Живоглот?

— Не знаю, он уже месяц дома не появлялся, — на самом деле этот вопрос волновал и меня, ведь мы собрались переезжать, и я не могла оставить кота в этом лесу. — Как думаешь, он вернется?

— Вернется, — друг подмигивает мне и жестом фокусника извлекает из мантии, висящей на стуле, шоколадку в яркой обертке. — Он ведь всегда появляется вовремя, правда?

— Да уж, — усмехаюсь я, припомнив третий курс, и нашу эпичную Битву с Плакучей Ивой. Шоколадка ложиться на середину стола, и мы молча пьем чай, погруженные каждый в свои мысли.

Когда с чаем было покончено, и я встала, чтоб снова вскипятить чайник, Гарри задумчиво крутивший в руках кусочек фольги, поднял на меня глаза и спросил:

— Слушай, Миона, тебе не показался странным Снейп? Ну, в смысле, вся эта забота об этой девочке кажется мне немного непривычной. Он ведь постоянно шипит, хамит и... — Гарри разводит руки, будто говоря мне, что всех пороков мрачного профессора зелий, он не может и вообразить, не то что описать.

Я киваю, и слегка прикусываю губы, пытаясь сформулировать ответ, вертящийся у меня на языке. Тяжелый котелок опускается на включенную плиту, и я оборачиваюсь к другу, прислоняясь бедром к краю стола:

— Знаешь, мне кажется, что мы многого о нем не знаем. И о Малфое тоже. Нет, они оба, без сомнения, те еще сволочи, но какие они в кругу семьи и друзей? Знаешь, анализируя наше поведение в школе, я могу понять Снейпа, но мне все еще кажется, что он любит детей, и на самом деле не плохой человек, просто его защитный механизм работает немного не так, как у меня или тебя.

— Но Снейп ненавидит меня! Да и тебя он все это время терпеть не мог, — Гарри скатывает фольгу в шарик, и кидает его мне в голову. Я лениво отмахиваюсь от детской забавы, возвращая серьезность ситуации.

— Конечно он тебя не ненавидит, на протяжении шести лет он защищал тебя и до сих пор продолжает это делать, а вот ты как раз возненавидел его с первой минуты знакомства, и до сих пор позволяешь первому впечатлению влиять на тебя, — Гарри мрачно смотрит в ответ, я отвечаю ему спокойным взглядом: — Серьезно, ведь ты продолжал считать Снейпа предателем даже тогда, когда Дамблдор сказал, что он на нашей стороне. А меня он терпеть не мог, потому что на первом курсе я подожгла его мантию.

— Но он же не заметил! — вскрикнул гриффиндорец, протестующее поднимая руки.

— Это мы думали, что он не заметил, но сейчас мне кажется, что он все видел, а значит знал, что именно я унизила его перед преподавателями, а значит, имел достаточно веский повод меня недолюбливать. К тому же, он сам сказал тебе, что знает, что мы на втором курсе украли у него рог двурога и шкуру бумсланга. Боюсь, этот инцидент не прибавил его любви к нам.

Пока я снимаю закипевший чайник с горячей плиты, Гарри молча обдумывает мои доводы и так же молча протягивает мне свою чашку.

— Я не уверен, что...

В доме раздается хлопок аппарации, и мы оба вздрагиваем, оставляя диалог незаконченным. На кухню входит Снейп, и я просто ставлю перед ним еще одну чашку. Тот благодарит меня кивком головы и садится за стол. Гарри смотрит на профессора, как на Призрака Оперы, неожиданно оказавшегося в моем доме, и я испытываю непреодолимое желание закатить глаза: конспиратор из Гарри аховый. Снейп вопросительно приподнимает бровь, но никак не комментирует странное поведение гриффиндорца. За то он полностью оборачивается ко мне, и сообщает:

— Я рассказал профессору Дамблдору о произошедшем, и оставил мисс Джером, позже мы попытаемся снять с нее Империо, и перевезем к тетке Мюриэль, которая согласилась за ней присматривать. Директор просил передать вам, что прошлые планы по нападению на Лорда придется пересмотреть, и разработать новый, защитный. План должен быть готов уже сегодня ночью, крайний срок — к завтрашнему утру. — Я тяжело вздохнула. Прощай, мечта об отдыхе, прощай, мягкая кровать, сегодня я тебя не увижу. Снейп будто читал мои мысли: — Я хорошо знаю Лорда, так что могу остаться и немного помочь.

— Это было бы неплохо. Спасибо, профессор.

— Раз мы со всем разобрались, я вас оставлю и навещу мистера Малфоя. Потом будем переезжать.

Снейп легко поднялся и покинул комнату, провожаемый недоверчивым взглядом со стороны Гарри.

— Знаешь, Миона, я начинаю подозревать, что ты была права, — гриффиндорец медленно повернулся ко мне. Я усмехнулась. Ну да, почаще бы так.

Из открытого окна тянуло свежестью и прохладой, ветви вяза лениво клонились к земле, а любопытные белки, привлеченные светом и теплом, все норовили залезть на кухню. Одна особо храбрая уже сидела на подоконнике и с интересом смотрела на маня глазами-бусинками. Только я собралась бросить нахалке кусочек хлеба, на улице раздался быстрый топот мохнатых лап, и белка окончила свою недолгую жизнь, встретившись с Живоглотом. Я радостно вскрикнула и подхватила кота на руки. Наглая морда спокойно жевала убитую белку, благосклонно позволяя мне тискать и рассматривать себя. За две недели кот похудел, рыжая шерсть свалялась, и казалась грязно-коричневой. На боку красовалась полузатянувшаяся царапина, а ухо было на половину разорвано, но Живоглот все равно казался до безобразия довольным.

— Ну что, наглая морда, соскучился по хозяйке? Никто моего котика не обижал? — наглая морда не ответила, продолжая есть белку и лениво жмурить глаза,

— Он сам кого хочешь обидит, только повод дай, хотя такому, пожалуй, и повод не нужен, — хмуро ответил мне Гарри с отвращением наблюдая, как маленькое мертвое тельце медленно исчезает в мохнатой пасти моего рыжего чудовища.

— Не обижай Живоглотика, Живоглотик хороший, правда же? — я радостно рассматривала кота, и отпустила его только когда у него закончилась белка, и моей ручной живности стало скучно. Кот легко спрыгну на пол и сразу же направился к своей миске, пустующей уже вторую неделю. Я налила проглоту молока и повернулась к Гарри: — Пора идти к Снейпу и Малфою. Скоро совсем стемнеет, а нам надо решить, куда мы переезжаем.

Гарри поднялся из-за стола и мы вышли из кухни. В коридоре было совсем темно, свет никто не включал, а дверь в комнату Малфоя была плотно закрыта. Я робко постучалась и вошла. Снейп сидел на стуле возле кровати Малфоя, держа того за руку. Мы явно прервали их разговор, да и Малфой не выглядел радостным: он хмуро переводил взгляд с меня на Гарри и обратно. Я прошла в комнату, и присела на соседний стул. Гарри остался стоять.

— Профессор, нужно решить, куда мы перенесем палатку, — Снейп кивнул и задумался, комната на несколько минут погрузилась в молчание.

— Как насчет леса на востоке Великобритании? На границе с Уэльсом? Судя по нашим сведеньям, Упивающиеся расположились на юго-востоке, в скалах Семи Сестер, и в вашу сторону смотреть не должны, — я мысленно представила карту местности, жалея, что так и не сочла нужным полностью изучить географию, отдавая предпочтение точным рисункам на пергаментной бумаге. Поняв примерное расположение в пространстве пресловутого леса и скал, я, немного подумав, все же согласилась. Снейп встал, не отпуская руки Малфоя, и продолжил: — Тогда я беру мистера Малфоя, а вы собираете палатку. Нужно замести все следы вашего пребывания здесь, и уничтожить следы аппарации, чтобы вас не нашли снова.

Я молча кивнула, и вышла из комнаты, утягивая Гарри за собой, прихватив рукав его кофты. Я зашла в гостиную и взяла спящего кота на руки. Мне пришлось накинуть мантию, и подождать, пока оденется Гарри. Мы вместе вышли из дома, и принялись убирать защитные заклинания, разбросанные вокруг. Мы почти закончили, когда на улице появился Снейп, легко удерживающий Малфоя. Гарри махнул волшебной палочкой в сторону палатки, и та быстро сложилась в компактный валик. Когда все было готово, Малфой, которого зельевар держал на спине, удивленно вскрикнул:

— Ликорис... нет, ликорис здесь не растет, это просто не возможно. — Слизеринец завертел головой, его взгляд остановился, он смотрел будто сквозь меня, и я видела, как потрясенно расширяются его глаза.

Малфой продолжал смотреть на ликорис. На поляне, где расцвели цветы еще не до конца растаял снег, и на белоснежном ковре ярко-алые бутоны казались кровавыми ранами, немного неуместными на этой белизне.

— Это из-за меня, — Малфой оторвался от цветов, и перевел взгляд на меня.

— Что из-за тебя, Грейнджер?

— Ликорис цветет из-за меня. Еще на четвертом курсе, я ошиблась в формулировке одного заклинания, и теперь в местах, где я живу, распускаются мои любимые цветы. Кстати, что будем с ними делать, они полностью пропитаны моей магией?

— Просто возьмем с собой, — Гарри безразлично пожал плечами. — Ты же всегда так делала.

— Но магический след останется, — неуверенно ответила я, не решаясь применять магию.

— Я уберу магические следы, — в разговор вступил Снейп. Я внимательно оглядела зельевара и висящего на нем Малфоя, и одним взмахом убрала поляну алых цветов. Снейп аккуратно и тщательно затер все следы, что могли указывать на наше присутствие здесь, и мы аппарировали.

На новом месте было холодно, с востока дул промозглый ветер, пригибающий ветви деревьев к земле, за то снег уже растаял, и даже иней не укутывал землю ледяным покрывалом. Я опустила кота на землю и принялась по новой ставить защитные заклинания, вокруг будущего места жительства. На середине довольно большой поляны Гарри установил палатку, и Снейп сразу же унес Малфоя в дом. Помощь нам не требовалась, и мы довольно быстро управились с работой.

В доме было тепло, я радостно вдохнула уже ставший родным запах цветов и медикаментов, кинула тяжелую мантию на кресло и пошла на кухню ставить чайник. В который раз за день?

* * *

На улице было нестерпимо холодно, и как только Поттер поставил палатку, Северус занес меня внутрь и аккуратно опустил меня на мою кровать. С зельями на сегодня было покончено, с потрясениями тоже, так что я вполне мог вздохнуть спокойно. Север услышал мой тяжкий вздох и потрепал меня по голове:

— Устал, дракон?

Я улыбнулся и поймал его ладонь, сжимая его холодные пальцы и грея их в своих руках. Дома было хорошо, тепло и спокойно, а еще здесь был Северус, так что я позволил себе расслабиться.

И когда я начал считать эту палатку своим домом?

На кухне загрохотал чайник, а Северус вздохнул и поднялся с места:

— Прости, Драко, мне нужно помочь им с планами, — я проводил его грустным взглядом, и вновь начал слушать окружающую меня тишину.

Спустя пять минут я не выдержал и громко выругался. Тихий разговор, доносившийся с кухни моментально смолк. Я закрыл глаза и вопросил темноту, окружившую меня:

— Неужели нельзя строить свои планы здесь? — ответом мне были тихие перешептывания. Я вздохнул, и снова громко сказал темноте: — Мне скучно! — разговоры прекратились, за то заскрипели отодвигаемые стулья. Шорох собираемых книг и карт я не услышал, но смог отчетливо представить. С минуту до меня не доносилось ни звука, а потом в коридоре раздались первые шаги. Я удовлетворенно улыбнулся, и, открывая глаза, добавил: — И я хочу чай.

Человек, стоявший за закрытой дверью, тяжело вздохнул и пошел обратно.

Спустя пару минут в моей комнате появился Северус, следом зашел Поттер, сжимающий в руках кипу карт и книг. Последней появилась Грейнджер, несущая нагруженный поднос.

Когда все расселись по местам, разобрали кружки с ароматными напитками и разложили вокруг нужные для работы книги, мою, обычно тихую комнату наполнили звуки. Обсуждение началось. Северус и Поттер ожесточенно спорили о сильных и слабых сторонах противника, время от времени отмахиваясь от Грейнджер, пытающейся усмирить спорщиков, и обратить их внимание на предстоящее сражение, а так же на наши преимущества и недостатки. Я усмехался, наблюдая за бесплотными попытками гриффиндорки вернуть себе контроль над ситуацией, и время от времени ловя на себе ее беспомощные взгляды. В конце концов, устав от того, что никто не обращает на нее должного внимания, Грейнджер пронзительно закричала, Поттер, подпрыгнув на месте тут же упал со стула, чем вызвал приступ неудержимого хохота с моей стороны. Северус удивленно разглядывал меня, пока я хватался за живот, пытаясь унять смех, а Поттер, поднимаясь с пола, громко матерился. Через пару минут, одну разбитую чашку и парочки не очень лестных слов в адрес всех присутствующих, сорвавшихся с губ моего крестного, все успокоились и вернулись, наконец, к делу.

За работой время пролетало совсем незаметно. Поттер кричал, доказывая всем свою правоту, Северус ползал по лежащей на полу карте и увлеченно что-то обсуждал с Грейнджер, записывающей все общие идеи в толстую тетрадку. К концу ночи в комнате пахло чаем и шоколадом, извлеченным откуда-то запасливым Поттером, Северус вместе со мной дымил магловскими сигаретами — старая дурная привычка — и ворчал, когда я в очередной раз тянул руку к пачке. Я только улыбался и показывал слишком уж волнующемуся крестному язык. В конце концов, для человека, не курившего полгода вполне естественно вот так срываться время от времени.

Пока мы с Северусом беззлобно посмеивались друг над другом, Грейнджер, безбожно зевая, переписывала готовый план на чистовик, который Север и Поттер должны будут доставить Дамблдору. После того как поставят в нашем лесу защиту, разумеется. Я затушил очередной окурок в наколдованной хрустальной пепельнице, и взмахом волшебной палочки распахнул окно. В комнату ворвался свежий ветер, прогоняя едкий запах табака, и на время притупляя усталость. На моих ногах вальяжно покоилось озерцо рыжей шерсти — принадлежащий Грейнджер кот с говорящей кличкой Живоглот, пришел в мою комнату через пару часов после начала нашего своеобразного заседания и нагло воспользовавшись тем, что на его никто не обращает внимания, зловреднейший и коварнейший меховой шар залез ко мне на кровать. Первое время я пытался его прогнать, но быстро устав от бесполезных попыток, просто оставил его в покое.

Но вот Грейнджер наконец-то ставит последнюю точку и с хрустом потягивается, Север толкает задремавшего Поттера в бок и поднимается на ноги. Гарри трет слипающиеся глаза и прощается с гриффиндоркой, за одно забирая у нее Дамблдоровское письмо.

Северус крепко сжимает мою руку, и мы замираем на минуту, просто наслаждаясь тяжестью чужой ладони. Его холодные пальцы выскальзывают из моих, и я грустно улыбаюсь, смотря на его прямую спину. Поттер уходит следом, и мы с Грейнджер остаемся одни. Она снова зевает и легко закрывает окно, неодобрительно косясь на оставленную мне пачку сигарет. Я молча наблюдаю за тем, как она собирает беспорядочно разбросанные книги в аккуратную стопку, и, повернувшись ко мне пристально смотрит в мои глаза.

— Спасибо за сегодняшний вечер. В смысле за помощь. Без тебя и профессора я бы не успела, — она подходит ближе и с легкостью подхватывает здорового котяру на руки. Я осторожно киваю в ответ, и мне кажется, что эти слова отлично мне подходят, но я ни за что не стану ее благодарить. Кажется, она правильно понимает мое молчание, и уходит. И среди шороха ее домашних туфель, стука трости и мяуканье разбуженного кота, я различаю ее тихое: — Спокойной ночи, Малфой.

Хотя я совсем не уверен, что мне не показалось.

И когда за Грейнджер уже закрывается дверь, я тихо отвечаю ей: — Спокойной ночи.