В двух шагах от дома 84 по Чаринг-Кросс Роуд (гет)

— Клайд и Бонни, Клайд и Бонни… — бормотал Северус себе под нос, водя пальцем по списку персонажей шекспировской комедии «Бесплодные усилия любви»⁽¹⁾. Убрав книгу в шкаф, он немного постоял, скрестив руки на груди и глядя на носки своих ботинок, несколько раз прошёлся до насеста Йорика и обратно, а затем остановился, уставившись на птицу.

— Она всё ещё злится на меня и это её небольшая месть, не так ли? — сердито спросил он. — Ведь она понимала, что я непременно начну искать эти имена.

Он вернулся к книжной полке и провел пальцем по корешкам.

— Я просмотрел биографию Шекспира, его трагедии и, наконец, так называемые комедии, но так и не нашёл этого бесящего меня Клайда и его проклятую девицу Бонни! — проговорил он сквозь зубы, снова начиная мерить шагами гостиную.

— Интересно, могли магглы утаить какие-нибудь произведения Шекспира? — спросил он у сокола. — Может, существует библиотека, книги в которой известны только им? Не исключено. Гермиона любит читать, любит книги, и если где-то есть одна, которую она не читала…

Услышав бой часов в гостиной, Северус встрепенулся.

— Проклятье! Она будет здесь через несколько минут, а я ещё не записал результаты вчерашних испытаний, — сказал он Йорику, и направился было в лабораторию, но на полпути остановился и снова повернулся к соколу, направив на него указательный палец.

— Молчи, цыпленок, иначе ты закончишь, как шекспировский Йорик. Ни слова, ни звука, никакого намёка Гермионе о том, что я искал эти идиотские имена. Ты меня понял?

* * *

На этот раз она не так нервничала, готовясь к встрече. Накануне вечером они с Северусом довольно комфортно чувствовали себя во время совместной работы. Не так уж и трудно оказалось снова вернуться к статусу друзей.

Гермиона решила сосредоточиться на эксперименте. Перед тем, как идти к Снейпу, она каждый раз настраивалась на то, что решить стоящую перед ними задачу будет легче, не терзаясь при этом мыслями о том, что будет, если их усилия закончатся неудачей. Или удачей.

— Северус? — позвала она, появляясь в гостиной. — Вчера вечером, сидя в ванной, я вдруг подумала, что нам следует давать нашим мышкам противозачаточное зелье.

Она вытащила из кармана печенье и протянула его Йорику:

— Приготовлено по новому рецепту. Леонту понравилось, но он вообще в еде неприхотлив. Так что насчёт мышей? Я просто подумала, что если приворотное зелье сработает, а мы не будем осторожны, у нас появится целый выводок новых добровольцев. Как ты думаешь?

* * *

Поскольку Северус был весьма подозрительным человеком и привык постоянно ожидать подвоха, он сразу же решил, что упоминание о ванне — это тоже своеобразная месть Гермионы. Выбросив из головы воспоминание об их единственном совместном пребывании в ванне, он вошёл в гостиную и прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди.

— Помнится, я уже имел удовольствие работать мастером зелий для некоей змеи. Как ты думаешь, стоит мне добавить в своё резюме строчку «мастер зелий для популяции грызунов»? Хотя... — он в притворной задумчивости погладил подбородок. — Можно просто держать их раздельно в заколдованных клетках. Или рассадить по парам, скажем, Ромео с Петруччо, Джульетта с Кейт и так далее.

* * *

На мгновение она задумалась, не готовил ли Северус противозачаточное зелье для Волдеморта, после чего ей пришлось несколько раз энергично встряхнуть головой в попытке выкинуть оттуда жуткие иллюстрации к этой мысли.

С трудом взяв себя в руки, она вернулась в реальность.

— Решение разделить их, вероятно, сработает с большинством, но что касается Клайда... Он, кажется, очень целеустремленный парень, и если он по-прежнему умудряется выбраться из клетки, мы не можем быть уверены, что он не сумеет попасть в другую. Например, к Бонни.

* * *

«Опять этот несносный Клайд и его развесёлая девка Бонни!»

Северус бросил быстрый взгляд на книги, которые так подвели его, а затем снова посмотрел на Гермиону. Чтобы скрыть своё раздражение из-за того, что так и не смог разгадать загадку с именами, он решил пойти на кухню и приготовить чай.

— Почему ты выбрала эти имена? — небрежным тоном спросил он, заливая заварку кипятком. — Клайд и Бонни кажутся такими… обыкновенными по сравнению со всеми остальными.

— Не знаю, просто показалось, что они им подходят. Ты так не думаешь? — она последовала за ним на кухню. — Кроме того, не у всех же могут быть такие интересные имена, как Петруччо, Дездемона, Гермиона или Северус. Тебе помочь чем-нибудь?

* * *

Северус молча собрал на поднос всё, что нужно для чаепития, не забыв любимое шоколадное печенье Гермионы, и отнёс на обеденный стол. Он не мог решить, стоит ли ему снова спрашивать о выборе имён для Клайда и Бонни. С одной стороны, он боялся показаться необразованным или глупым, а с другой... Возможно, это тот ключ, который был ему нужен, чтобы наконец понять ее

«Как тогда, на крыше. Что она сказала, а я не понял и не...»

— Торт, — сказал он, поворачиваясь к Гермионе. — Что ты имела в виду под словом “торт” в тот вечер, когда мы вместе летали?⁽²⁾

* * *

— Какой торт?

Сначала она понятия не имела, о чем это он, а потом вспомнила. Да, тот полёт над крышами она вряд ли когда-нибудь забудет. Непонятно, правда, какое отношение это имело к Бонни и Клайду, или к именам других мышей.

— Торт... — Гермиона потянулась за печеньем, пытаясь вспомнить, что она тогда имела в виду, и успела успела съесть половину печенья, прежде чем поняла. Смущённый румянец залил её щёки.

— Я имела в виду обычный торт, как кондитерское изделие. Я тогда была в ужасе и пыталась убедить себя, что смогу... мы с тобой висели в воздухе, и ты предложил мне набраться храбрости и убрать ногу с твоего ботинка. И я сказала себе, что уже сделала столько опасных вещей, что сделать один маленький шаг должно быть проще простого. Не сложнее, чем съесть кусок торта.

Она наклонила голову и неуверенно улыбнулась ему.

— А почему ты спросил? Мы снова идем на крышу?

* * *

Северус медленно покачал головой.

— Нет, Гермиона, на крышу мы не пойдём.

«Я была в ужасе... я уже сделала столько опасных вещей...»

Её слова в который раз уже заставили его почувствовать себя совершенно несоответствующим своему имиджу, словно он был мошенником, нарядившимся в мантию героя войны.

— Торт, — рассеянно повторил он, подойдя к столу. Он собрал письма, которые намеревался отослать Кингсли, МакГонагалл и Поттеру, задумчиво посмотрел на них, а затем разорвал и выбросил в корзину для бумаг. Опустив голову, он заговорил:

— Ты была напугана, но не позволила страху тебя остановить, — он обернулся к Гермионе, присел на край стола и, наконец, поднял на неё глаза. — Я читал о том, как Поттер шёл той ночью через лес, когда думал, что идёт умирать...

Помолчав минуту, он продолжил:

— Я не знаю точно, смог бы я так… идти на верную смерть по собственной воле. Поэтому я чувствую себя недостойным принять эту вещь, — он взял в руку орден Мерлина, который ему присылали уже дважды.

Когда она открыла рот, чтобы возразить, он поднял руку и сказал:

— Пожалуйста, позволь мне закончить.

Поднявшись, он подошел к Гермионе и вложил награду в её ладонь.

— Он должен был достаться Колину Криви, или Фреду Уизли, или любому из тех, кто был готов умереть, и кто заплатил окончательную цену, а не мне.

Северус снова поднял руку, предупреждая попытку его перебить:

— Не говори мне, что я рисковал своей жизнью, будучи шпионом Дамблдора. Это было по-другому, и мы оба это знаем. Я просчитывал каждый шаг и почти никогда не подвергался реальной смертельной опасности, до самого конца. И даже тогда я учитывал такую возможность и принял меры. Я обманул смерть, Гермиона, я знал, что это возможно, ещё до того, как столкнулся с ней. Я закупорил её, если хочешь, — он горько рассмеялся резким скрипучим смехом.

Помолчав ещё немного, он решился поведать ей самое главное.

— Я всегда умел планировать, я предусматривал всё, что возможно, но сейчас... я в ужасе, Гермиона, — тихо сказал он. — И у меня нет того куска торта, который вы, гриффиондорцы, всегда умудряетесь найти. Я не знаю, смогу ли я выжить без... без Лили. Я не хочу всю оставшуюся жизнь прожить под влиянием зелья Дамблдора, но если моя любовь поддерживалась этим зельем, и если она закончится... Я никогда не жил без этой любви в своём сердце, — он в смятении стиснул руки перед грудью. — У меня даже мелькала мысль саботировать наши попытки найти антидот. Но я не хочу, чтобы сбылась эта последняя, самая изощрённая шутка Дамблдора.

Его плечи поникли, и он бессильно уронил руки.

— Если это закончится, что со мной будет, Гермиона? Кем я стану без своей любви?

* * *

Её сердце снова будто разлетелось на куски, на этот раз от жалости к Северусу. Он столько всего пережил, его предавали те, кому он больше всего доверял... столько людей его беззастенчиво использовали, а теперь...

Она должна была бы злиться из-за того, что он думал саботировать исследования ради сохранения своей фантазии, но, слушая его слова, она хотя бы немного поняла, что он сейчас чувствует.

Он нуждался в её поддержке и утешении, и Гермиона твёрдо решила, что как его друг — возможно, его единственный друг, кроме Йорика — она даст ему это, если сможет.

Если он позволит ей.

Гермиона подошла к нему и посмотрела в лицо:

— Ты больше, чем твоя любовь, Северус. Гораздо больше. И, если мы найдём антидот и твои чувства изменятся, ты всё равно по-прежнему будешь Северусом Снейпом. Думаю, что даже когда действие зелья пройдёт, Лили останется здесь, — она положила руку напротив его сердца. — Ты всё равно будешь любить её, только, возможно, иначе. Я думаю, она всегда будет частью твоей жизни. Но, если мы найдем противоядие, ты сможешь просто тепло вспоминать хорошие моменты, связанные с ней, но тебе больше не будет от этого больно.

Решившись, Гермиона подошла вплотную к Северусу и подняла руки, чтобы его обнять.

* * *

Даже приняв объятия Гермионы, Северус понимал, что она не отдаёт себе отчёт, как долго Лили Эванс… Лили Поттер… была единственной причиной его существования. Огонь, который горел в душе, который помог ему пройти весь путь до конца и уничтожить монстра, убившего Лили, подпитывался этой любовью. Ему было поручено сохранять жизнь Гарри Поттера, поскольку тот был вместилищем крестража, и Северус старался изо всех сил. Он делал всё, что мог, несмотря на то, что снова и снова видеть лицо Джеймса, будто бы живущего вторую жизнь, в то время, как Лили умерла навсегда, было почти невыносимо. То, что иногда он видел зеленые глаза на лице её сына, делало эту миссию чуть менее болезненной.

Слова Гермионы немного успокоили бурю в душе, вызванную парализующим страхом потерять саму суть своей личности. Когда она обняла его, он почувствовал лёгкий аромат ванили и ему стало немного легче.

«Она всё ещё пользуется пеной для ванны, которую я когда-то для неё сделал».

Эта мысль придала ему смелости, и он крепко стиснул её в объятиях. Её карие глаза смотрели на него, предлагая надежду, утешение и дружбу, которые он уже и не надеялся найти. Встретив её взгляд, он слегка улыбнулся:

— Каков бы ни был результат этого всего, я не буду держать на тебя зла. Договорились?

* * *

Гермиона улыбнулась в ответ:

— Договорились.

Неохотно она отступила на шаг, выпуская его из объятий.

— А теперь давай допьём чай, проведём диагностику нашим влюбленным мышкам, и начнем работать над созданием невозможного⁽³⁾.

* * *

На протяжении всего чаепития и последующих долгих часов работы в лаборатории Северус упорно пытался сообразить, откуда Гермиона взяла эти слова о создании невозможного. Он точно помнил, что где-то читал или слышал эту фразу.

К тому времени, когда их дневные труды были закончены, желание вспомнить стало просто нестерпимым. У него едва хватило терпения, чтобы вежливо попрощаться с Гермионой, договориться о следующей встрече и удовлетворить относительно небольшие потребности своего цыпленка.

Он закончил этот день так же, как и начал: роясь в книжном шкафу и пытаясь разыскать интересующую его информацию. Но на сей раз его поиски увенчались успехом.

1) «Love's Labour's Lost» — комедия Шекспира, в которой наваррский король с друзьями решили временно отказаться от личной жизни в целях самосовершенствования, но французская принцесса, прибывшая с дипломатической миссией в сопровождении подружек, заставила их пересмотреть свои планы

Вернуться к тексту

2) этот торт в странном контексте упоминался в конце Главы 12

Вернуться к тексту

3) "Трудное — это то, что можно сделать сразу, невозможное — то, на что потребуется некоторое время" (Джордж Сантаяна, американский писатель и философ испанского происхождения)

Вернуться к тексту