О Мастере Зелий (гет)

Если бы было возможно отказаться от подарка стоимостью в три сотни галеонов, Гермиона, конечно же, придумала бы повод не являться на эту встречу. Но в сложившихся обстоятельствах отвертеться от выходных в поместье Снейпов было равнозначно тому, чтобы спустить три сотни галеонов в туалет, и Гермиона понимала, что не способна так поступить. Откладывать мероприятие не стоило, от этого ситуация могла только стать еще хуже. Раз у нее не было выбора, был смысл покончить со всем, как можно быстрее. Предшествующие выходным полтора дня оказались далеко не самыми счастливыми в жизни Гермионы. У нее сводило живот при каждой мысли о том, сколько бесконечных секунд ей придется провести в обществе Снейпа — да к тому же в его доме, помоги ей Мерлин! Два предстоящих выходных дня представлялись ей одним кошмарным затянувшимся уроком Зелий. К несчастью, подобные мысли приходили в голову примерно раз в две секунды, так что весь четверг и почти всю пятницу бедная девушка чувствовала себя абсолютно больной от своих противоречивых эмоций.

Да, она действительно разглядывала бывшего учителя, и это было нечто большее, чем мимолетный интерес. Может быть, он и не слишком изменился, но перемены были, и несомненные. Если бы он только не был таким язвительным! Но что было, то было, и теперь ей приходилось бороться сразу на двух фронтах: внезапно возникшее влечение уже было достаточным поводом для переживаний, но был еще и страх перед тем, как он может обращаться с ней на своей территории.

Джинни, все еще скучающая без мужа, настояла на том, чтобы Гермиона отпросилась с работы в четверг после обеда для очередного похода за покупками. — Вот увидишь, ты почувствуешь себя уверенней, если купишь себе что-нибудь новенькое, — пообещала она.

— Не понимаю, почему от этого я должна почувствовать себя увереннее, — попыталась протестовать Гермиона, но Джинни слушать ничего не стала и утащила ее на Диагон-Аллею.

Надо сказать, что Гермионе пришлось признать — в чем-то Джинни была права. Хотя она и не почувствовала себя менее испуганной, зато неловкости поуменьшилось. На работу она всегда ходила в форменной мантии, дома в джинсах и каком-нибудь бесформенном свитере. В гости она ходила редко, и в основном к старым друзьям, которые знали ее десять лет и не обращали внимания на одежду. Сама Гермиона всегда считала, что тряпки не имеют в жизни никакого значения. Но представляя себе, что на нее смотрит мужчина, к которому она чувствовала, кроме страха, еще и некоторое влечение, она была уже не настолько тверда в своих убеждениях.

Итак, они вышли от мадам Малкин, увешанные сумками и пакетами, и направились вниз по улице в салон Гладрегов, чтобы подобрать красивое нижнее белье, обувь и другую одежду, которой не было в магазине, специализирующемся на мантиях. Джинни удалось убедить Гермиону обратить внимание на что-нибудь более изысканное, чем простое хлопчатобумажное белье. — Я знаю, что ты не планируешь ни перед кем раздеваться, но в этом ты не будешь бояться, что он случайно тебя увидит. Еще они купили два летних платья, брюки, юбку (Гермиона настояла, чтобы она не была короткой) и три пары туфель.

Наконец у них закончились и деньги и силы, и подруги решили отправить покупки к Гермионе и пообедать в "Дырявом Котле", потому что обе не находили в себе желания готовить. Вечером Джинни проводила Гермиону домой, помогла собраться и взяла к себе Косолапсуса. Гермиона боялась оставить своего любимца одного на все выходные, но была уверена, что Снейп не придет в восторг, если его гостья заявится с котом, чей характер не улучшится от незнакомой обстановки.

Пятница поразила Гермиону сверхъестественным сочетанием минут, кажущихся бесконечными, и удивительно коротких часов. Она и опомниться не успела, как оказалось, что уже без четверти шесть. Вдохнув поглубже, она взяла сумку, обвела прощальным взглядом квартиру (вдруг она больше никогда ее не увидит) и аппарировала.

Вид, открывшийся перед глазами, когда она материализовалась на месте назначения, заставил ее почувствовать себя немного лучше. Она ожидала увидеть что-то уродливое в готическом стиле, с башнями, горгульями и подвалами, в которых до сих пор не затихло эхо криков пытаемых узников. Но дом оказался совершенно иным. Приходилось признать, что он ей понравился. Красивое поместье в Елизаветинском стиле среди зеленых холмов. Гермионе пришло в голову, что иногда бывает приятно обнаружить, что ожидания не оправдались. Набравшись решимости, она пошла по засыпанной гравием тропинке к двери.

Без одной минуты шесть. Она не собиралась появиться ни на секунду раньше назначенного времени, поэтому начала отсчитывать последние секунды. Четыре… три… два… один. Она подняла тяжелый дверной молоток и… даже не успела опустить его на деревянную поверхность, как дверь оказалась открытой. За ней стоял пожилой домовый эльф, причем Гермионе показалось, что он страшно нервничал.

— Добрый вечер, — приветливо сказала она — домовые эльфы по-прежнему оставались ее слабым местом. — Я Гермиона Грейнджер. Профессор Снейп должен меня ждать.

— Добрый вечер, — пискнул эльф. — Входите пожалуйста, мисс Грейнджер. Я Пигги. Хозяин Северус сейчас занят, но миссис Снейп ждет вас в библиотеке.

Пряник — кнут — и снова пряник. Ох, слишком много для одной короткой фразы. Он занят, значит у нее есть время придти в себя и подготовиться. У него есть жена — это вызвало у нее неожиданную и неприятную вспышку ревности. Но зато здесь есть библиотека.

— Так вы войдете, мисс Грейнджер?

Гермиона постаралась взять себя в руки. — Конечно. Извини, я… я просто задумалась.

Холл выглядел величественно. Мраморный пол, огромные зеркала на мраморных столиках, драпировки в стиле ренессанса… Гермиона решила, что два с половиной дня в таком доме стоят того, чтобы над ней чуть-чуть посмеялись. Если его жена хотя бы наполовину приятнее…

— Я беру ваши вещи, мисс, и показываю вам библиотеку.

Все еще ошеломленная от удивления и страха, Гермиона пошла вслед за Пигги к резной двери на нижний этаж. И пройдя через нее, очутилась в раю. Она даже не услышала, как за ней захлопнулась дверь, потому что могла только стоять и смотреть. Смотреть на тысячи книг, расставленных на полках, закрывающих стены до самого потолка. Как будто притягиваемая магнитом, она пошла к ближайшей полке…

— Добрый вечер, Мисс Грейнджер, и добро пожаловать в поместье Снейпов.

Гермиона чуть не подпрыгнула от испуга. Как обычно, вид более чем двух книг в комнате полностью заставлял ее забыть о существовании чего-либо и кого-либо в этом мире. С отчаянно бьющимся сердцем, она повернулась, чтобы извиниться и поздороваться с объектом своей неожиданной ревности. Протянутая правая рука замерла на полпути.

— Вы… вы…

— Да, вы видели меня на аукционе, и да, я мать Северуса, — с улыбкой сказала женщина. В этой улыбке было что-то странное, но Гермиона, слишком увлеченная перевариванием информации, этого не заметила.

— Я…извините, миссис Снейп, я наверное могу показаться очень неловкой и невоспитанной. Просто у вас такой красивый дом, и такая библиотека… да тут еще я подумала, что профессор Снейп женат… а потом оказалось, что неженат… Добрый вечер, — Гермиона пожала протянутую ей руку, отчаянно ругая себя за глупейшее поведение.

— Северус присоединится к нам, как только сможет. Сейчас ему пришлось разбираться с… небольшим недоразумением. Садитесь, пожалуйста. — Она показала Гермионе на кресло рядом с камином, около которого стоял накрытый для чаепития столик. — Недавно нам достался в наследство от дальних родственников домовый эльф, и я боюсь, что это несчастное создание доставит нам много неприятностей. Ума не приложу, как он ухитрился попасть в лабораторию Северуса, но факт остается фактом — он уронил что-то в кипящий котел. Он взорвался — котел, а не эльф, — уточнила женщина, наполняя Гермионину чашку, — и теперь у несчастного негодника все симптомы отравления. Надеюсь, Северус его вылечит.

— Если вы еще никак его не назвали, — сказала Гермиона, безуспешно сражаясь с улыбкой при мысли о неприятностях, свалившихся на Снейпа, — ему бы очень подошло имя Невил.

Миссис Снейп удивленно приподняла бровь, и Гермиону поразило сходство между матерью и сыном. Оно было почти сверхъестественным. Хотя морщинки вокруг глаз пожилой ведьмы подсказывали, что она смеется гораздо чаще, чем ее мрачный сын. Это подозрение подтвердилось, когда Гермиона рассказала ей о Невиле.

— Да, — сказала она, все еще продолжая хихикать, — ну конечно, теперь я вспомнила. Я думаю, мистер Лонгботтом мог бы бороться с мисс Вритер за сомнительную честь считаться главным врагом Северуса. И довольно долго он бы побеждал. Потом эта кошмарная женщина все же вышла бы на первое место. Вы же помните, сколько статей появлялось сразу после конца войны? Так вот она имела наглость спросить у сына, что он предпочитает — плавки или боксеры — сообщив, что это будет очень интересно женской аудитории.

— Боже, а я этого не читала, — сквозь смех проговорила Гермиона.

— Из чего я могу сделать вывод, что вы не читаете "Ведьмополитен", — заключила миссис Снейп.

— Конечно же нет. А как вы догадались?

— Понимаете, Северус непредусмотрительно брякнул что-то вроде: "Я не собираюсь отвечать на подобные глупые вопросы, так что ваша женская аудитория может провести голосование". Он считал, что заткнул ей рот своим знаменитым сарказмом, но Рита ухватилась за эту идею. В следующем выпуске "Ведьмополитена" были опубликованы результаты голосования. 85 процентов проголосовало за боксеры.

— Думаю, он догадался окружить дом какой-нибудь сеткой, не пропускающей сов, — поинтересовалась Гермиона.

— К несчастью нет. И главное, мне показалось, что все это просто очень забавно, и я даже не попыталась скрыть от него последствия. Он так разозлился… Но давайте лучше поговорим о вас, мисс Грейнджер. Почему вы поднимали цену за Северуса?

— Я…, — Гермиона почувствовала, что краснеет. С вечера среды, рисуя перед собой ужасающие картины предстоящих выходных, она не переставала спрашивать себя о том, какие чувства она испытывает к бывшему учителю. И приходилось признать, что она сама этого не знает. Или, скорее, знает, но боится себе в этом признаться. После того, как Гарри рассказал ей и Рону о том, что Снейп — шпион, она начала уважать его. Когда она оказалась свидетельницей его храбрости в последней битве с Волдемортом, уважение переросло в восхищение. А два дня назад она почувствовала влечение, хотя и не хотела этого признать. К тому же, цену-то поднимала не она, что вообще было трудно объяснить. Хотя, если бы у нее были деньги, может…

— Может быть вам станет легче, если я скажу, что не пытаюсь расправиться с каждой из женщин, интересующихся моим сыном?

— А что…, — Гермиона изо всех сил старалась успокоиться, но ложка, которой она помешивала чай, все время звякала по кружке. — Это настолько заметно?

Кассандра Снейп наклонилась и положила руку на колено девушке. — Гриффиндор, да? Я так и думала. Вы все совершенно не умеете скрывать эмоции. Не говоря уже о том, что вы боитесь погубить свою бессмертную душу, если хотя бы раз скажете неправду. Как бы то ни было, Северус слизеринец, этого уже достаточно. Что же, моя дорогая, как вы считаете, хватит вам 48-ми часов и союзника-слизеринца?

У Гермионы упала челюсть. — Вы же не… Ну, вы же не имеете в виду, что… Почему вы хотите, чтобы я…

— Выпейте еще чаю, мисс Грейнджер, и попробуйте этот шоколадный бисквит. Его испекла Пигги. Очень вкусно, и к тому же шоколад успокаивает нервы.

Гермиона покорно взяла пирожное. Миссис Снейп не преувеличивала. Они и правда были великолепны.

Кассандра Снейп с улыбкой изучала сидящую перед ней взволнованную девушку, действительно слегка успокоившуюся после второго бисквита. — Вопрос, моя дорогая мисс Грейнджер, не в том, чего хочу я, а в том, чего хотите вы. Если у вас есть интерес к моему сыну, я охотно помогу вам. Тем более у меня есть все основания подозревать, что он не останется равнодушен к вашим чарам.

Гермиона вопросительно посмотрела на собеседницу, продолжая проклинать себя за то, что краснеет, и стараясь как-то успокоить отчаянно колотящееся сердце. — Что заставляет вас так думать, миссис Снейп?

На лице пожилой дамы появилась чрезвычайно самодовольная улыбка. — Я хорошо знаю своего сына, мисс Грейнджер. Он постоянно ворчал, что его выходные испорчены, потому что в доме будет торчать эта надоедливая всезнайка. А это значит, что он только изображает раздражение. Когда ему что-то по-настоящему не нравится, он погружается в ледяное молчание. Но вы так и не рассказали о себе.

— Я…, — поставив на стол свою чашку, Гермиона решила, что на этот раз можно попробовать ничего не скрывать. Похоже, что они с матерью Снейпа понравились друг другу, и девушка чувствовала, что ее не будут ни высмеивать, ни презирать, услышав правду. — Мне хотелось бы ответить честно, миссис Снейп, — сказала она, — но я не уверена, что у меня это получится.

Миссис Снейп кивнула. — Я бы очень удивилась, если бы у вас это получилось. Говорить о чувствах всегда нелегко. Так что просто скажите мне то, что вы хотели бы мне сказать.

К большому удивлению, Гермиона обнаружила, что с удовольствием рассказала бы миссис Снейп всю историю своей жизни. Вобщем-то, ничего особенного она рассказать не могла… — Я не видела профессора Снейпа с конца войны. В то время он был вечно раздраженным, хмурым, язвительным ублю…, — она снова вспыхнула и бросила умоляющий взгляд на собеседницу.

— Я знаю, каким ублюдком он может быть. Он мой сын, я горячо его люблю, но я прекрасно знаю его недостатки. Он, должно быть, был ужасным учителем.

— Он наводил на нас ужас. — Призналась Гермиона. — Иногда он был просто беспощаден. Конечно, когда я стала старше, я начала понимать, почему он так вел себя. Тем не менее, он никогда мне не нравился, даже после войны. Ничего большего, чем уважение за храбрость и мужество. Но когда я увидела его два дня назад…, — она умолкла при этом воспоминании.

— Ну и? — осторожно подтолкнула ее миссис Снейп.

— Я заметила, как он изменился. Он казался таким… спокойным. Не напряженным, как раньше. Интересным по-своему. Как будто он сбросил какую-то защитную оболочку. У меня возникло ощущение… это трудно объяснить… мне показалось, что он смог бы меня понять. Очень редко встречаются люди, способные меня понять, — добавила девушка с горечью в голосе.

— По крайней мере, вашу диссертацию он понял, и очень высоко оценил, — сообщила миссис Снейп.

У Гермионы перехватило дыхание. — Он… читал мою диссертацию?

— Да, Северус был одним из рецензентов. Он написал восторженный отзыв и немедленно связался с издательством Кэбидж& Холмс, посоветовав им обязательно опубликовать вашу работу.

— Так это был он? Я всегда считала, что это была идея профессора Бенедикта… Я даже не знаю, что сказать. Я никогда не благодарила его…

— И как замечательно, что сейчас вам представится возможность это сделать, — с улыбкой заговорщика прервала ее миссис Снейп. — Пожалуй, сейчас я покажу вам ваши комнаты. Ужин в половине восьмого, так что у вас достаточно времени, чтобы… подготовиться.

С этими словами миссис Снейп поднялась из кресла и повела все еще ошарашенную Гермиону к выходу из библиотеки.