Гарри Поттер и Обитель Бессмертия (джен)

Прошло уже два дня, и никто больше не пытался напоминать Гарри о событиях той ночи. Долорес Амбридж сняли с должности и лишили всяческих полномочий, но она все еще жила в замке. По этой причине Гарри не решался открывать Комнату необходимости. После всего случившегося он стал осторожнее и считал, что для этого должен быть достаточно серьезный повод.

В ту ночь Гарри спал спокойно. Он даже ни разу не заворочался, зато, одеваясь, отлично помнил свой сон.

— Гарри, ты что-то плохо выглядишь, — обеспокоено заметил Рон.

Гарри закончил завязывать шнурок, и лишь затем медленно повернулся к другу.

— Волдеморт принял решение, — сказал он Рону. — Он намерен напасть на «Хогвартс» во время переводных экзаменов.

Дин, который еще оставался в спальне, подпрыгнул и окатил Гарри потоком претензий.

— Хоть бы ты предупреждал! — возмутился он.

— Я и предупрежу, — кивнул Гарри, поражаясь своему спокойствию; на самом деле, он чувствовал себя так, словно увиденное ночью вытянуло из него всю энергию. — Пожалуй, прямо сейчас напишу министру. Я все равно должен его предупредить.

Гарри написал сразу же, но все равно не ожидал, чтобы министерская сова нашла его за обедом, когда Гермиона жаловалась, что теория нумерологии оказалась сложнее, чем она думала. Ответ Руфуса Скримджера был вежлив и выражал благодарность. Министр полагал, что школа отлично охраняется, и распускать учеников по домам не собирался. Он считал неразумным «вновь отменять переводные экзамены, как это было неоднократно при Альбусе Дамблдоре. Особенно недопустимо такое два года подряд. Конечно, бывали случаи, что «Хогвартс» закрывали на несколько лет, но в настоящее время ситуация и в школе, и за ее пределами находится под контролем. Мы просто обязаны обеспечить ученикам нормальный учебный процесс», — так считал министр.

— По-моему, он намекает, что ты просто боишься сдавать экзамены! — рассердился Рон.

— Да, думает, я не успел подготовиться, пока летал на машине и всякое такое, — согласился Гарри. То, что его могут подозревать в таком ребячестве, было возмутительно, и при том, что Гарри уже привык к своеобразному министерскому мировоззрению, он все же опешил.

Перси, к счастью, думал иначе. Соглашаясь со всем, что изложил министр, он склонен был согласиться и с Гарри. Он предполагал, что у Темного лорда есть способы обойти охрану авроров, и настоятельно советовал подготовить Комнату необходимости, чтобы в ней некоторое время могли прятаться обитатели замка. Он писал, что уже посоветовал это профессору МакГонагол, и обещал еще раз поговорить с министром.

— Вот отличное предложение! — саркастически заметила Джинни. — Нет, в самом деле, это неплохая идея, если нападут, допустим, внезапно. Комната необходимости может послужить убежищем. Но что будет с замком?

Гриффиндорцев передернуло от воображаемой картины, как Волдеморт прохаживается по школьным коридорам. Но за внутренним протестом стояли обстоятельства куда более ощутимые, стратегические. Гарри казалось, что, если позволить Упивающимся смертью захватить замок, он способны удерживать его сколь угодно долго.

У Гарри не оставалось сомнений, что теперь, когда ситуация обострилась до открытого столкновения, даже те, кто доверял им до сих пор, включая Перси, сделают все возможное, чтобы оградить их. Никому и в голову не придет выставить Гарри Поттера против лорда Волдеморта.

— Мне бы тоже не пришло, — с виноватым видом заметила Гермиона, когда он выпалил это, вне себя от возмущения.

— Мило, — выдавил сквозь зубы Гарри. — Вот только Темного лорда не спросили. А битва будет, и притом настоящая. Здесь, в замке! Волдеморт надеется найти здесь много чего, хотя бы Шляпу-сортировщицу, ну и меня, при условии, что он не сумеет занять школу!

Он с вызовом уставился на собравшихся гриффиндорцев, ожидая новых призывов к благоразумию. Но никто не решался возражать ему. Наоборот, все сидели, словно придавленные его рычанием. И внезапно ему стало стыдно.

— Что говорит Малфой насчет того, как нам на это время устранить сопляков, которые Лордом восхищаются? — деловым тоном, но не без брезгливости обратился он к Гермионе.

— Он предлагает их просто запереть, — ответила та очень мирно, словно опасаясь, что он снова начнет психовать. — Говорит, выпускать их навстречу Лорду нельзя, не таким уж негодным подкреплением могут оказаться некоторые из них. А совсем убрать — себе дороже.

— Убрать? — переспросил Рон. — Что-то раньше я не слышал от тебя таких слов. Ну, у Малфоя, конечно, отличная логика. А он дополнил наш список пятой колонны? А то давно уже собирается…

Гермиона кивнула.

— Да, пергамент у меня. Там 42 человека, — сказала она. — И не только те, кого вы с Луной вычислили с помощью измерителя, но и такие, кого не заподозришь в связях с Лордом, потому что с них ему непонятно, какой прок. Слизеринцы хотят, чтобы все члены Д.А. ознакомились с этим списком. К сожалению, восемь гриффиндорцев, и на некоторых я бы не подумала… — Гермиона фыркнула. — На самом деле, слизеринцы, по-моему, не настроены так серьезно, как надо. Дергаются из-за того, кто доносит на них Серому Кардиналу.

— Я бы думал на Забини, — решил Рон. — Выслужиться хочет, карьерист!

Гарри скривился; для него это не имело значения, как и то, что он предупредил Министра, несколько смущаясь, потому что тот, согласившись забыть историю с машиной, сделал парню вроде как одолжение. Но главное, не объявить о намерениях Темного лорда членам Д.А. он тоже не мог; более того, он даже испытывал некие угрызения совести, так как считал, что должен был сначала обратиться к ним, а потом — в Министерство. Он попросил Гермиону назначить сбор в обычном месте.

Он рассчитывал, что из соображений осторожности послушать его отправятся два-три человека от каждого колледжа, но пришли все. Обрушив новость на их головы, гриффиндорец почувствовал себя так, словно разделил тяжелую ношу. Но затем ему сделалось стыдно, и он принялся давать объяснения, почему так, понимая, что потрясенные и, понятно, испуганные товарищи его не очень-то слушают.

— Напасть на «Хогвартс» и захватить его для Волдеморта разумнее всего. Тогда все ученики окажутся заложниками, и он сможет диктовать свои условия кому угодно. Министр на все согласится, — не сомневался Гарри.

— Ничего удивительного, — с нахально умным видом заметил Малфой, и его бравада никого не могла обмануть, ибо он разве что не трясся от страха. — Разоблачение «Друбблс» лишило Лорда основного резерва и прижало его к стенке.

Его слова послужили своего рода пусковым механизмом для того, чтобы слушателей, наконец, прорвало. Казалось, заговорили все разом, лица исказились от возмущения и страха. Глядя на все это, Гарри сделал неприятное открытие, что большинство его товарищей, которых он учил сражаться, на самом деле втайне больше всего рассчитывали на то, что их, как школьников, проблемы войны обойдут стороной.

— Они собираются напасть на «Хогвартс», — повторялось многократно, прокатываясь под сводами Комнаты необходимости, затихало и возвращалось вновь усиленное и расплывчатое эхо.

— Ну, так мы их здесь встретим! — разорвал разноголосый гул голос Гермионы. Она и Рон стояли по обе стороны героя, плечом к плечу, и Гарри с благодарностью подумал о своих лучших друзьях.

Заявление Гермионы сразу подействовало на всех отрезвляюще. Шум стал постепенно убывать, словно тяжелая волна страха, ударившая в головы, так же быстро отхлынула.

— Придется, — безо всякого энтузиазма проворчал Захариас Смит. — И хорошо бы нам помогли, а то ведь опять не поверят!

— А директора Фаджа вообще невозможно убедить в очевидных вещах! Он относится к нам, как к мелюзге! — подхватила Пэнси Паркинсон.

— Еще эту дуру Амбридж притащил, якобы она ему отлично поможет. А польза от нее есть? — вторила Лаванда.

Гарри был потрясен тем, насколько быстро люди все забывают.

— Не заблуждайся насчет Амбридж, — попросил он. — От нее огромный вред! Знаешь, Лорд нападет, а она будет твердить, что нам ничто не угрожает.

— Она ненавидит детей, — добавила Гермиона. — Не хуже Филча. И будет только рада, если нас станет меньше.

В тот раз они разошлись, пообещав сделать все, что будет от них зависеть. Выходили долго, по одному; Гарри, покинувший Комнату последним вместе с Роном, едва не опоздал к ужину. Но после этого собрания все изменилось, никогда еще, даже участвуя в Тремагическом турнире, Гарри не ощущал до такой степени серьезность происходящего.

Казалось, в душах прочно укоренилось состояние неусыпной бдительности. Недавнее ужесточение дисциплины как будто совсем не повлияло на выпускников, и снующая по замку в компании Филча Долорес Амбридж скорее раздражала Гарри, чем беспокоила. Многие продолжали усердно, по нескольку часов в день, уделять внимание подготовке к заканчивающимся экзаменам, но атмосфера приближения чего-то страшного и значительного довлела над всеми. Порой, рискуя, прямо под носом у Филча члены Д.А. собирались в разных местах. Теперь они почти все обсуждали между делом, выделяя каждую минуту для поединков. Для Гарри как настрой товарищей, так и сами упражнения были большим утешением, и не потому, что ему первым удалось опрокинуть Малфоя, прежде чем тот расцарапал ему щеку. Дуэли были, по мнению гриффиндорца, наиболее полезным времяпровождением.

Однажды во время такой тренировки неумеренно довольный Захариас Смит заявил, что никому до них не удавалось вытрясти столько из Шляпы, и это должно вселять оптимизм.

— Ну и что? Универсальное противоядие не сработает против злобы и разрушения, — покачала головой Пэнси.

— А ты что, пробовала? — фыркнула Парвати. — Так уж сразу и руки опускать?! — и послала в слизеринку малиновый луч.

— Мы не остановим его ни мечом, ни противоядием, ни правдодымом, — подытожил Гарри.

— Значит, придется действовать с умом, — усмехнулся Майкл Корнер.

Гарри был согласен на что угодно, ожидание мучило его, и ему тоже хотелось сделать что-то полезное прямо сейчас. Прогуливаясь с конспектами по защите от темных сил во внутреннем дворике и пользуясь присутствием рядом половины единомышленников, он так и сказал.

— Я нашла кое-что, — заявила на это Гермиона. — В «Хогвартсе» есть комната, где хранятся средства для обороны замка.

Возбуждение публики улеглось сразу же, как она уточнила, что, на самом деле, еще не знает об этой комнате, а только собирается о ней прочитать. В книге, содержащей биографию и достижения Ровены Равенкло, как объяснила Гермиона, имелась ссылка, на которую Гарри категорически не пожелал тратить время.

— Нам следует знать точно, что делается для укрепления «Хогвартса», — сказал он. — Думаю, как ни рискованно это, все же придется выйти наружу и исследовать стены замка и ограждение.

Выражение лиц многих, в том числе Эрни Макмиллана, ясно свидетельствовали о намерении возразить ему самым настойчивым образом. И потому Гарри едва не выронил палочку, когда Малфой, опережая их всех, заявил, что именно так и следует поступить.

— Только я бы прошелся вдоль стен с самой дорогой моделью вредноскопа из тех, что передал нам Серый Кардинал, — заявил он и повернулся к гриффиндорцам. — Маклаген, конечно, перестал навязывать вам свое общество, потому что понял, что вы, вероятнее всего, в курсе его намерений. Но ничто не мешает ему появляться в замке и, кто знает?..

С каждым словом кулаки Гарри непроизвольно сжимались, и он все более убеждался, что имеет дело с давним соперником. Напускная скромность не могла обмануть его. Всем своим видом Драко словно говорил: «Я предлагаю то же самое, но у меня конкретные подозрения. Это не то, что отправиться в никуда и шататься по угодьям «Хогвартса», рискуя нарваться на охрану или Амбридж». Кроме того, ненавязчивое напоминание о том, что именно слизеринцы располагают солидным оборудованием, едва не вывело Гарри из себя. И даже после того, как они обо всем договорились, Гарри все еще трясло.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась некстати проницательная Гермиона.

Гарри постарался смерить подругу не слишком ледяным взглядом, пожал плечами и пробурчал, что да.

Вечером они, как договаривались, отправились «проверить стены». На четвертом этаже Филч недовольно покосился вслед гриффиндорцам, спускающимся по лестнице, но до отбоя оставалось еще два часа. И то, что выходить куда-либо, кроме внутреннего дворика, «нежелательно», еще не означало, что это «категорически запрещено».

Одна из створок Главных дверей была приоткрыта; должно быть, кто-то уже покинул замок. Гарри, как и другие, тщательно озирался, пока не юркнул наружу. Там ждали равенкловцы и хуффульпуффцы.

— Вечно змеи присоединяются последними, — проворчал Рон.

— А вы бы не толпились на крыльце, выйти некуда, — приглушенно пробурчал за спиной Гойл.

Гарри отступил и обернулся. Оба приятеля Малфоя держали в руках по свертку. Сам Драко, тщательно затворив дверь, принялся разворачивать упакованные предметы.

— Что это у тебя? — с любопытством, огорчившим Гарри, спросила Сюзан Боунс.

Малфой принялся объяснять, тыча пальцем, и при необходимости демонстрируя свои ценности.

— Это вредноскоп, он определяет, как вы знаете, опасность. А вот проявитель колдовства, — он приподнял плоскую и, похоже, тяжелую штуковину, похожую на не отражающее зеркало в мраморной раме, с крутящимися колесиками по бокам. — Показывает, какие чары накладывались, например, для защиты замка, или, вот, — Драко поместил над зеркалом свою волшебную палочку, и тогда в тени замка его бледное лицо осветилось разными цветами, — примерно так. Это спектр заклинаний.

«Расхвастался», — подумал Гарри и забрал вредноскоп. Во всяком случае, он не нуждался в справке, как им пользоваться.

Исследовать всю ограду, разумеется, было немыслимо, поэтому Гарри решил ограничиться открытым заграждением, не упирающимся в Запретный лес, которое всегда выглядело целым и невредимым. Они дошли туда в легких сумерках, отлично видя друг друга. Но Гарри надеялся, из замка не разглядеть, ученики это или авроры.

Установив на широкой доске вредноскоп, он медленно двинулся вдоль стены. Какое-то время за ним наблюдали. Вредноскоп то и дело падал, и сосредоточившись на нем, Гарри не сразу обратил внимание на ход общей беседы.

— Выходит, Дамблдор в течение года притворялся, что он в строю, чтобы Лорд не напал на школу. Тогда момент был благоприятный, потому что у врагов был свой человек в Гильдии Авроров? — спросила Гермиона.

— Не знаю. Я так и не понял, зачем ему это было надо, — отмахнулся Драко. — Он оказался таким хитрым…

— Дальновидным, — холодно поправила его Гермиона.

— И все равно, старый директор слишком рисковал. Всеми нами, — возмутился Захариас Смит. — Позволить Упивающимся смертью войти в школу, и еще ты чинил этот проход…

— Теоретически, — возразил Малфой, — риск был невелик, ночью в коридорах никого быть не должно. И потом, требовалось выручить меня, чтобы я мог доказать, что предан Лорду, и втереться в доверие.

Гарри заканчивал и собирался повернуть к замку. Ворота и ограждение казались темной неприступной стеной, и как-то не верилось, что они могут не остановить кого-то то. Но гриффиндорец давно знал, что магия в дурных руках может и хуже.

— Ну, втерся! И что теперь скажешь?! Как они будут действовать? — спросил Эрни.

— Сомневаюсь, чтобы они стали штурмовать ворота. Маггловский способ. Упивающиеся смертью не умеют этого, — пробубнил Малфой. — Они будут искать обходные пути.

— И найдут? — нервно спросила Сюзан.

Гарри не требовалось знать мнение Малфоя по этому поводу.

— Да, — ответил он. Гриффиндорец помнил, каким, по воспоминаниям разных людей, был Том в школьные годы. Он, не ленясь, исследовал замок и коллекционировал древние магические секреты. И если он открыл Тайную комнату, то наверняка обнаружил и многое другое. Те комнаты, о которых говорила Гермиона…

«Черт бы побрал фантазию Ровены Равенкло!» — подумал парень. И еще он запоздало разозлился на себя, что не запомнил, каким путем уползала Нагини с территории школы в ту ночь, когда он встретил в лесу Снейпа и Дамблдора. За сам Лес он, помня о пауках и кентаврах, не очень беспокоился.

Между тем поверхностная проверка не выявила ничего особенного, но Гарри, движимый раздражением и, не исключено, предчувствием, предложил включить тот прибор, который Малфой никак не желал выпускать из рук. Тот не очень охотно передал его Гермионе и что-то объяснял ей, пока Гарри, стоя в нескольких шагах, озирался без всякой цели.

Он редко видел «Хогвартс» таким: темным, холодным и безлюдным, огромный замок, отражающийся в воде тысячами световых пятен, чернеющая стена Запретного леса. Но именно таким Гарри и узнал впервые «Хогвартс». Он помнил трепет и надежды, охватившие его тогда. Больше всего на свете он хотел, чтобы так и продолжалось каждый год для новых учеников.

Скоро Рон окликнул его. К великой гордости слизеринцев, проявитель волшебства показал себя с лучшей стороны. По мнению Гермионы, защитные чары отсутствовали в нескольких местах, и она тщательно, сверяясь по разным ориентирам, запоминала, где именно, намереваясь сразу по прибытии в замок сообщить об этом в Орден.

— Вот именно, — согласился Захариас Смит. — Пусть они и доказывают аврорам, и лучше бы они все и проверяли!

— Вот ведь тип! — вздохнул Рон. — Он, по-моему, больше думал о возможном недовольстве директора, чем о пользе нашей прогулки!

На другой день ни от кого не укрылось, что с завтрака Малфой удаляется с довольно кислым видом. Крэбб и Гойл, напротив, казались вполне довольными. Гарри не следил, но предполагал, что все они получили письма.

— Мерлин, наверное, вчера закончилось слушание по делу Люциуса Малфоя и прочих, кто остался в Азкабане, — потихоньку сообщила Гермиона. — Я же совершенно забыла, что оно назначено на позавчера!

Утро она намеревалась провести в библиотеке, все еще надеясь на полезную ссылку из биографии Равенкло, и теперь, казалось, чувствовала себя неловко от того, что выбилась из роли внимательной невесты.

Выйдя из Зала, слизернцы и еще кое-кто остались в коридоре: им предстояло сдавать уход за магическими существами.

— Что, заседание кончилось? — спросил, проходя мимо, Рон.

Малфой пожал плечами. Похоже, он предпочел бы не отвечать, поскольку результат его не очень устраивал. Но и тех эмоций, которые вызываются неблагоприятным исходом, Гарри в нем не разглядел.

— Отцу присудили пожизненный домашний арест, — сказал он, поскольку нельзя было не ответить. — Мы, конечно, рассчитывали на лучшее. Но и это не так плохо.

Гарри кивнул. Он полагал, что Нарцисса Малфой в попытке обелить репутацию мужа переусердствовала. Люциус Малфой не являлся невинной жертвой, и любая попытка выставить его таковым выглядела неестественно. К тому же, благодаря повышенному вниманию родителей к методам Амбридж, Гарри стало ясно, что многие, как ни жутко это принять, позлорадствовали бы, если бы младшему Малфою досталось, если бы рядом не стоял Гарри Поттер. С другой стороны, в деле Люциуса Малфоя имелись очевидные смягчающие обстоятельства, весьма туманные доказательства и целая орава терпимо настроенных заседателей. Да, пожалуй, решение Уизенгамота было единственно возможным.

Они с Роном пошли в башню, а Гермиона, как собиралась — в библиотеку, и примчалась оттуда вскоре с горящими глазами.

— Вы не поверите! — задохнулась она. — Я, кажется, нашла! Среди специальных помещений, созданных при жизни Равенкло, есть Комната безопасности!

Увы, единственное, что в книге доподлинно утверждалось: то, что она есть. Гермиона очень рассчитывала, что кто-то из давних обитателей замка может знать больше, и предположила, что имеет смысл поговорить об этом с Почти Безголовым Ником.

— Он находится в замке пусть и не со дня основания, но дольше нас, — сказала она, — и мог что-нибудь услышать.

Гарри вызвался сам поговорить с привидением колледжа, и случая не пришлось долго ждать: поднимаясь с обеда в библиотеку, он заметил, как Ник сворачивает за угол. Гарри бросился следом и окликнул его.

— Да, знаю, — кивнул Ник, странным образом уловив в сумбурных объяснениях Гарри какой-то смысл. — Это кабинет Годрика Гриффиндора. Он должен находиться в башне, у входа в нашу гостиную, но, знаешь, на моей памяти туда никто не заходил.

В указанное место Гарри отправился вместе с Роном и Гермионой. Ник привел их и буквально ткнул пальцем. Ничего там никогда не было, голая стена, и все. Некоторое время друзья разглядывали ее в надежде, вдруг что-то да изменится.

— Наверное, я зря рассказала об этом Эрни Макмиллану, — вздохнула Гермиона.

К ней подбежал Живоглот, и она наклонилась, рассеянно поглаживая его. Однако кота не очень интересовало ее внимание. Вскоре он вырвался и принялся царапать стену.

— Мышей чует, что ли? — предположил Рон, заинтересованно наблюдая за ним, благо больше смотреть было не на что.

— Фу, Глотик! — сказала Гермиона, оттаскивая кота.

Но Живоглот вырвался и продолжал скрести когтями по камню.

— Я тебе говорил, что у тебя необычный кот, — раздался за спиной знакомый ленивый голос. — Он чувствует, что тебе нужно, и показывает это. Я бы ему поверил.

— А ты думаешь?.. — изумилась Гермиона, оборачиваясь.

Гарри постарался не слишком хмуриться, хотя то, что возле гриффиндорцев оказался не только Малфой, но еще и половина параллели с «Хуффульпуффа», казалось ему чересчур. Однако, он ни за что не стал бы показывать, что не рад хуффульпуффцам.

— Вы нашли? — в волнении спросил Эрни.

Вместо ответа Гермиона глянула так, словно ей только что пришло в голову нечто, весьма ее взволновавшее.

— Гарри, — сказала она, — а что если попробовать мечом Гриффиндора?

— Давай, — согласился Гарри, и, как это обычно бывает, в самый неподходящий момент его пронзила ужасная мысль. А вдруг он не сможет сейчас ничего достать из Шляпы? Малфой возился с ней, как всегда, и аккуратно расправил все складки, а Гарри вовсе не возражал, чтобы он провозился подольше. В душе смутно шевелилось таинственное, незнакомое чувство, которое гриффиндорец затруднялся определить. Его рука немного дрожала, когда он опустил ее в Шляпу.

Тотчас пальцы его нащупали холодную рукоятку. Гарри выхватил меч, пожалуй, слишком поспешно, опасаясь, как бы не упустить его. Хуффульпуффцы негромко зааплодировали.

— Замечательно! Ну, давай! — и Гермиона отодвинулась, чтобы освободить ему место.Отступив на несколько шагов и примерившись, Гарри медленно стукнул по стене мечом, на уровне своего роста.

— Какого черта?

Прозвучало это довольно дружелюбно, но от неожиданности Гарри подпрыгнул и стал озираться вместе со всеми, подумав прежде всего о том, что это, упаси Мерлин, может быть Филч. Внезапно Гермиона, вскрикнув, указала пальцем вперед, туда, где подпрыгивал, пытаясь достать непонятное явление, Живоглот. И Ник вдруг отвесил нестерпимо благоговейный кивок, после чего ему, разумеется, пришлось ставить на место свою голову.

В стене возникло свечение, из середины которого как бы выступало фосфоресцирующее изображение высокого старца с пышной короткой бородой. Свечение было неярким, но не позволяло как следует разглядеть костюм и черты лица колдуна.

— Вы — Годрик Гриффиндор? — прерывающимся от волнения голосом выпалил Рон.

— Можно и так сказать, хо-хо, — произнес веселый хрипловатый голос. — Кому понадобилась комната Годрика?

— Я — Гарри Поттер, сэр! А это мои друзья. Мы заканчиваем «Хогвартс» в этом году. Магический мир в состоянии войны, сэр. Черный маг и его свита собираются напасть на нас. Мы хотим укрепить школу, — торопливо объяснил Гарри.

Мерцающая в камне фигура совершила движение, похожее на пожимание плечами.

— Не так сразу! Условие: трое пойдут дальше, если быстро выполнят свое долгоиграющее желание, которому прямо сейчас не могут противиться, — сказало изображение Годрика и, посмеиваясь, пояснило. — Люблю простых ребят, таким и верю.

Гарри начал настраиваться, но даже подумать ни о чем не успел. Все случилось слишком быстро.

Малфой подошел к Гермионе и шлепнул ее по заду.

Не задумавшись, она обернулась и отвесила ему пощечину.

— Давно хотела тебе высказать, Малфой, что ты нередко ведешь себя просто по-свински! — с возмущением выпалила Сюзан Боунс.

— Отбор закончен, — серьезно сообщила фигура. — Прямо сквозь стену.

Изображение Гриффиндора начало таять. Видя, как Рон беспомощно хлопает глазами, Гарри тоже дал себе пару секунд на раздумья. Он, собственно, ожидал, что Малфой готов на все, чтобы попасть в эту тройку.

— Ну и желания у тебя, Малфой, — уничижительно бросила Гермиона.— А что? — огрызнулся слизеринец, держась за щеку. — Между прочим, готов поспорить, не мне одному интересно, как отреагирует заучка Грэнжер, если…

— Ну что, узнал? Доволен? — подключилась Джинни.

— А твои желания, Грэнжер, ничуть не менее странные, — заявил Драко. — Ты уже второй раз бьешь меня по лицу.

— Поторопитесь! — бросила Ханна Эббот, теребя рукав подруги и подталкивая ее.

— Я прослежу, Гарри, чтоб все было нормально с ними, — вполголоса пообещала Сюзан Боунс, кивая на Гермиону и Драко.

— В этом случае, полагаю, можно не уступать вам дорогу? — буркнул Малфой, покосился на девушек, и первым вошел в камень. Сюзан шагнула следом.

— Мы найдем, — пообещала, прежде чем исчезнуть в стене, Гермиона.

Поскольку Гарри никогда не любил просто ждать, а это все, что ему оставалось, он вяло кивнул.

Последующие полчаса были для оставшихся снаружи чрезвычайно нервными. Филч прошел мимо несколько раз, ворча, чего они тут толпятся; если бы не предусмотрительность Эрни, который успел выхватить у Гарри меч и сунуть вместе со Шляпой за ближайший портрет, не исключено, что у них были бы большие неприятности. Гарри же осознал природу посетившего его таинственного чувства: то было благоговение. Его все еще лихорадило при мысли, что он имел возможность поговорить с основателем своего колледжа, легендарным Годриком Гриффиндором, и, судя по всему, не сумел этого как следует почувствовать. Было обидно, что Малфой опередил его, а хуже того, получил доступ в Комнату безопасности. С другой стороны, Гарри мог гордиться тем, что открыл ее.

Но скоро зависть сменилась беспокойством, а затем — и настоящим страхом.

— А если они оттуда не выйдут, — дрожащим голосом спросила Ханна, — что тогда?

Гарри несколько раз стукнул мечом по стене, но безрезультатно. Ханна начала плакать.

— Мерлин, прошу тебя, замолчи, — шикнул на нее Рон, бледный, как привидение.

Гарри как раз прикидывал, стоит ли ждать еще, или пора кому-нибудь сообщить, хотя бы в Орден, когда делегаты, наконец, объявились. Точнее, их словно выбросило из стены, и Гарри сумел среагировать достаточно быстро, чтобы успеть поймать Сюзан и не дать ей упасть. Гермиона, быстро выровнявшись, бросилась поднимать письменные принадлежности, а Малфой почти сбил с ног Эрни Макмиллана. При других обстоятельствах они сказали бы друг другу много чего неприятного, но Эрни, как ответственный староста, кажется, был слишком счастлив возвращению товарищей, чтобы возмущаться.

— Отойдем подальше от лестницы, — предложила Сюзан Боунс после того, как Гарри поставил ее на ноги.

За портретом Полной дамы Гермиона вопросительно, словно спрашивая разрешения, поглядела на компаньонов.

— Давай ты, — согласился Малфой.

— Это фантастика! — восторженно объявила Гермиона, листая свой блокнот, затем заговорила более деловито. — Замок строился специально для того, чтобы здесь была школа. Его защита функционирует в трех режимах: учебном, научном и, по настоянию Слизерина и частично Хуффульпуфф, Гриффиндор добавил осадный режим. В принципе, все отлажено, и замок действительно может сам себя защитить. Режимы меняются сами. Летом, например, здесь все обустроено для экспериментов, всяких открытий…

Гарри кивнул. Он вспомнил, что Том Реддл всегда проводил летние каникулы в школе. Сердце парня учащенно билось, давно он не чувствовал себя причастным к чему-то столь значительному.

— … открывается несколько лабораторий, проводятся испытания для стажирующихся авроров, целителей и аптекарей.

На этом этапе Почти Безголовый Ник не выдержал и поспешил откланяться.

— Пойду, найду Кровавого Барона, — пробормотал он, удаляясь. — Он позеленеет от зависти!

— Так что насчет защиты? — обратился к подруге Гарри.

— Я не до конца разобралась, — очевидно, такое признание далось Гермионе с трудом.

— Годрик Гриффиндор обладал интересным чувством юмора, — сказал Малфой без особого одобрения. — И тяготел к упрощению, я вам скажу так. У него на случай осады предусмотрено попросту смешивание учебного и научного режимов. Например, повышенная готовность на случай взрыва в лаборатории. Но главное, что мы должны сделать — это убрать портреты. Все без исключения.

— Для чего? — удивился Эрни.

— Чтобы стены могли нам помогать, — пояснила Сюзан. — На самом деле, сохранение портретов свидетельствует об уважении к школе, и, я так поняла, если мы побеспокоимся о них, то получим поддержку.

— Я этих пышных словес не читал, — признался Малфой. — Я рассматривал миниатюрную копию замка, и там видно, что подвижность портретов делает боевые доспехи неподвижными. Если портреты убрать, то доспехи принимают участие в обороне. Только это вовсе не исключает, что они заменят магов. И, я думаю, они вообще бесполезны.

Гарри покосился на него с неприязнью.

— Гриффиндор не доверился бы им тогда… — возразил Макмиллан.

— Гриффиндор, — криво усмехнулся Малфой, — жил тысячу лет назад, а с тех пор много чего нового открыли и в практике черной магии в том числе. Не удивлюсь, если Темный лорд усмирит доспехи одним заклинанием. Но портреты все равно надо будет убрать. Желаю удачи на завтрашнем экзамене.

И, кивком попрощавшись, он начал спускаться.

— «Портреты надо убрать!». Распорядился, — проворчал Рон. — А сам, точно, пошел хвастаться своей компании, а не зубрить.

Но к защите от темных искусств Гарри, невзирая на небывалое открытие, намерен был подготовиться от и до, и доказать своему себе, что Снейп ошибается.

Увы, учитывая Комнату безопасности, заниматься повторением было совсем неинтересно. У Гермионы конспекты валились из рук, она припоминала все новые впечатления, и в итоге Рон предложил ей щипать себя каждый раз, как она вздумает об этом заговорить, иначе он ни строчки не прочитают.

Выспался Гарри в ту ночь превосходно, но вот за едой начал потихоньку вспоминать, что такое предэкзаменационная тревога. Он подгонял время и при этом ощущал каждый момент. Жареная рыба, творожная запеканка, пирог с почками, десерт. Вот они вышли из Большого зала и приготовились ждать.— Мерлин, я понимаю Фреда и Джорджа, когда они отказались от этих острых ощущений, — признался Рон. — Удивляюсь, как Билл и Перси умудрились сделаться лучшими учениками.

Вокруг негромко переговаривались, время продолжало медленно ползти. Гарри заметил, что в вестибюль спускается Джинни, и, сам не понимая, зачем, быстро отвернулся к окну. И на мгновение экзаменационная нервозность, сложные и запутанные отношения, необходимость борьбы со злом исчезли из его жизни.

Оттуда на него глядели свобода и беззаботность, такие, каких он давно не переживал, хотя помнил: они существуют. Лето еще не вошло в полную силу, но снаружи все было такое сине-зеленое, свежее и яркое. Некоторое время Гарри продолжал смотреть туда, даже попробовал помечтать о том, что когда-нибудь сможет почувствовать, каково быть частью этого; но он не мечтал. Он знал, что, даже если выйдет, вместе с собой вынесет туда и то, что мучает его. Это было слишком важно, сильно и весомо. Гарри помнил, что самое сложное впереди, и это вовсе не экзамены на ТРИТОН, но не променял бы свой выбор ни на какой другой.

Когда он повернулся, Джинни беседовала с Невиллом; тот стоял, понурившись, а она возложила ладонь на его руку выше локтя и говорила что-то успокаивающее. Выражение ее лица тоже было озабоченным и светилось сочувствием.В ту минуту Гарри осознал, что давно уже принял это решение. Гарри не мог сказать, когда именно его принял; возможно, в тот самый момент, когда Серый Кардинал раскрыл истинную природу его шрама в доме Сириуса. Но он совершенно ясно понимал, что никакие отношения между ним и Джинни, кроме дружеских, невозможны. Он просто не имел права разделить с ней участь хоркрукса темного мага.

Джинни повернула голову, и их взгляды едва не встретились. В последнюю секунду Гарри успел расфокусировать взгляд, а потом притворился, будто целиком поглощен тем, о чем спорят неподалеку Малфой и Гермиона.

— А я считаю, МакГонагол все-таки это может сама! — настаивала Гермиона. — А Фадж — тем более, ведь он директор!

— А я тебе говорю — нет! — утверждал Малфой без сарказма, потому что Гермионе уже удалось достаточно вывести его из себя. — Не может быть, чтобы один человек из одного места дергал за все нити, основатели бы этого не допустили.

— Но мы же попали в эту комнату! — воскликнула Гермиона.

— А нас было трое! — напомнил Малфой. — И, между прочим, нам там ничего не дали поменять!

— Это так задумано, — убежденно заявила Гермиона, — пропускать только трех!

— И все равно глупо допускать, чтобы директор или учитель в одиночку держал под контролем всю систему безопасности замка! — заявил Малфой, и тут Гарри относительно понял, о чем речь. — Тогда достаточно вывести его из строя — и привет! А вычислить, кто это может быть, не так уж трудно. Кстати, Упивающимся смертью необязательно действовать наверняка. Они не остановятся перед тем, чтобы пару десятков раз ошибиться.

— Что ты предлагаешь? — обратился к нему Гарри.

Еще не договорив, он пожалел, что вмешался. Лица спорящих вытянулись, пока они неохотно оборачивались к нему, безошибочно давая понять, что их разговор предназначался для них, и не более. До Гарри дошло, что Гермиона и слизеринец пытались, что называется, показать друг другу, кто умнее, и он, задав разумный вопрос, испортил им это своеобразное удовольствие.

— Он предлагает вместо людей расставить в уязвимых местах Зеркала Сокровения с защитным экранами, — сердито ответила Гермиона.

— Я считаю, лучше рисковать сохранностью этих дьявольских приспособлений, чем жизнями наших товарищей, — напыщенно бросил в пространство Малфой.

— А кто даст тебе Зеркала? — возмутилась Гермиона. — Спорить готова, что в Министерстве не дадут ими так распорядиться. Они уже стоят там, куда их поставили. И, между прочим, человек может сориентироваться по ситуации, а Зеркало — вряд ли.

— В Министерстве, конечно, нас слушать не станут, особенно меня, — согласился Малфой.

Тут двери Большого зала открылись, и профессор Строут попросила семи— и пятикурсников занимать места.

За последующие два часа Гарри, пожалуй, единственный раз в жизни получил удовольствие от письменной работы. Так здорово было сосредоточиться на вопросах, извлекать знания из памяти, записывать, сконцентрировавшись на этом, и ни о чем больше не беспокоиться. Он полагал, что справился с теорией успешно. После этого они с Роном вышли на свежий воздух и присоединились к группке семикурсников из «Равенкло» и «Слизерина», в кои веки мирно обсуждающих экзамены и статьи в «Пророке».

Проверку практических навыков по защите от темных искусств, как метко заметил Рон, вполне можно было провести в реальных условиях. Хогсмид находился на положении осады, а в местах вроде Министерства, где еще раньше установили Зеркала Сокровения, то и дело штучно попадались Упивающиеся смертью. Каждая такая поимка вызывала ликующие хвалебные статьи, хотя Серый Кардинал был далек от ликования.

— И все равно с этими зеркалами была отличная идея, — гордо заявил Малфой, глядя так, словно это его личная заслуга. — А что, Поттер, рассчитываешь, что тебе снова дадут дополнительные баллы за Патронуса?

Гарри проворчал, что нет, поскольку многие этому научились, и на том напряженность разговора иссякла, поскольку во дворике появилась Амбридж.

Гарри вытерпел многое, но так и не смог смириться с той вопиющей наглостью, что ей позволено здесь находиться. Она же, несомненно, чувствовала, что он еле сдерживается, чтобы не сорвать с нее бант и не запихать в глотку. Она, он знал, нарочно оказывалась поблизости как можно чаще, ожидая, когда он позволит себе что-нибудь неподобающее или вовсе выйдет из себя. Но на сей раз она обратилась к Малфою.

— Я слышала, Вы все-таки изъявили намерение сдавать экзамен по Защите от темных сил, — зажурчала она. — На вашем месте я бы не рискнула показывать отличные результаты, — собственные слова вызвали у нее приступ глупого хихиканья.

— Благодарю за совет, — процедил Малфой.

«И это еще Гермионы рядом нет», — подумал Гарри, с ненавистью сверля глазами ее удаляющуюся спину.

— Жаль, мой отец больше не в попечительском совете, — посетовал Драко.

Гарри не мог бы искренне согласиться с ним, но по такому поводу предпочел не спорить, тем более что и Рон тоже промолчал.

— С одной стороны, это несправедливо, — изложил свое мнение Рон, когда они возвращались на практическую часть, — а вообще-то Малфой сам ведь постарался, чтобы все считали его сторонником Сам-Знаешь-Кого.

Практическое испытание защиты проходило, как долгожданный вызов. Часто, когда он колдовал, у Гарри возникало состояние, как будто сознания его и Темного лорда перекрещиваются. Битва близилась; и все равно у Гарри не было ощущения чего-то решающего, окончательного. Все происходило очень буднично, как за одним экзаменом следовал другой. Угроза зависла над ним; но зависла она давно, еще тогда, когда он и понятия о ее существовании не имел. Он привык.

— Гарри, ты как будто все время о другом думаешь, — заметила Сюзан Боунс, когда они освободились, и вместе со всеми шли на ужин.

Гарри понимал, почему она так говорит. Ведь с разумной точки зрения предполагалось, что именно для того, чтобы получить возможность сдать эти экзамены и получить диплом волшебника, он и провел в «Хогвартсе» семь долгих, подчас трудных, подчас опасных, неповторимо прекрасных лет. Экзамены наступили, но вот оказалось, что, находясь в школе и даже учась, Гарри стремился совсем не к этому. Более того, ТРИТОН был бледным отражением того, что пережил Гарри, выписывая до ночи формулы ядов, ловя снитч, временами вступая в драки и прогуливаясь с друзьями возле озера.

И, тем не менее, он готовился, а теперь, когда все закончилось, его посетило такое чувство внутренней опустошенности, что он просто не знал, куда себя деть.

Несколько однообразных, с короткими дуэлями, дней, когда вроде бы ничего не происходило, а младшие курсы начинали готовиться к своим экзаменам, промелькнули как туманный сон. В душе Гарри нарастала тревога, пока, наконец, она не сконцентрировалась в прорыве сознания. Видение посетило Гарри днем, в общей гостиной, пока Гермиона в который раз пыталась объяснить, что за формулы выписала в свой блокнот во владениях Гриффиндора. Гарри вдруг перестал слышать и видеть то, что происходит вокруг, но потом отметил, что, несомненно, научился контролировать себя. Судя по всему, он не подал и вида, что с ним происходит что-то необычное.

— Придется прервать наши посиделки, — объявил он глухо.

Оборванная на полуслове Гермиона и расслабленно валяющиеся в креслах одноклассники удивленно поглядели на него. Их лица, будничные, дышащие миром и покоем, казались бесконечно далекими от войны. Но перед внутренним взором Гарри стояла иная картина.

— Темный лорд выступит… сегодня, — сурово объявил Гарри, постепенно выравнивая дыхание. — Сообщи в Орден, — кивнул он Гермионе, — и объявите через монету, что надо собраться. И, я немедленно иду к Хагриду.

Он, однако, не двинулся с места, поскольку все еще чувствовал слабость в ногах, и голова слегка кружилась. Зато Рон без лишних слов встал и направился к окну, а Колин Криви быстро вынул монету.

— Дома его нет, — объявил Рон. — Дым из трубы не идет, и Клык на улице.

— Что, если попытаться застать Хагрида в учительской? — предложила Гермиона. — Он там иногда бывает. А зачем он?

— Мне нужно встретиться и договориться с кентаврами, — не терпящим возражений тоном заявил Гарри, и то же самое повторил в коридоре озадаченному лесничему. Именно им, в Запретном лесу, предстояло пережить самую сильную атаку, и гриффиндорец ничего не желал так сильно, как предупредить их как можно скорее.

— Ежели ты хочешь с ними договариваться, Гарри, так надо оказать им уважение, — задумчиво изрек Хагрид. — Они не всегда такие зануды, просто теперь время такое, военное, а это для них особое дело, такие торжественные стали — не подступишься. Ежели ты заявишься один, дык они с тобой и разговаривать не станут. Надо позвать еще человек пять-шесть, а то и начинать не надо. А у тебя могут быть неприятности, да и ребят чего втягивать. Я так думаю, лучше не радовать старую гадину, ты как считаешь?

Но Гарри считал иначе. Нет, он вовсе не стремился подбросить Амбридж новый повод для торжества, и все же страх перед ее дисциплинарными увертками не мог заставить его отказаться от своих планов.

— Я договорюсь с одноклассниками. Жди нас через десять минут внизу, — заявил он и на том попрощался с обеспокоенным Хагридом.

Гермиона на ходу сообщила ему, что Орден Феникса в лице Шеклбота принял сообщение и сделает все от него зависящее. Гарри не предвидел особых возражений со стороны своих соратников, и расчеты его, в целом, оправдались. Единственной неприятной неожиданностью стало то, что Драко Малфой беззастенчиво отказался от участия в этом походе.

— Ненавижу ходить в Запретный лес, — признался он. — Я туда уже находился, ночью, на всю оставшуюся жизнь. И вообще, у меня полно дел в замке. Пусть лучше Крэбб, он не против, правда?

— И совсем ему не стыдно, — проворчал Рон. — Как будто гордится, что он трус!

Сам он, однако, не настаивал, когда Гермиона сказала, что с Гарри пойдет она, и двух гриффиндорцев в Запретном лесу будет вполне достаточно. Энтузиазм Луны, которая вполне предсказуемо вызвалась сама, основательно смутил Рона, впрочем, не настолько, чтобы решиться отговаривать ее.

Однако было совершенно очевидно, что выйти из замка им не позволят. По настоянию Гермионы, к Хагриду в вестибюле они приблизились невидимыми.

— Идем, — тихо произнес, поравнявшись с ним, Гарри. Собственный властный голос неприятно резанул слух, и внезапно юноше остро захотелось отослать сопровождающих: его одолело сомнение в собственной благородной цели. Да, он хотел предупредить, но, не исключено, что при этом надеялся подоспеть как раз к тому моменту, когда там появится Темный лорд.

— И что я творю? — неуверенно пробормотал Хагрид себе под нос, широко распахивая дверь.

Дальше Гарри следовал за ним, не задумываясь, и после того, как они вошли в лес. Некоторое время лесничий шагал, насвистывая, делая вид, что он один. Но, оказавшись на поляне, где некогда показывал ученикам фестралов, он оглянулся, прокашлялся и объявил:

— Придется вам показаться, а не то кентавры вас затопчут и не заметят.

Гарри автоматически кивнул, и лишь потом сообразил, что его никто не видит. Ему не составило труда снять действие заклинания, Гермионе пришлось помогать Крэббу и другим не столь одаренным товарищам. Хагрид деловито пересчитал их.

— Ну что, все? — спросил он, когда Гермиона опустила палочку.

— Все, — подтвердил Гарри, отметив, в свою очередь, каждого: Крэбба и Булстроуд, отряхивающую одежду, Луну, Терри Бута, Джастина Финч-Флетчи и Ханну Эббот.

— Вот и славно. Акцио!

Гарри не держал в руке свою палочку, поэтому даже не сразу понял, что их разоружили. А когда понял, палочки оказались в кулаке у ведьмы. Удерживая учеников и Хагрида под прицелом, Долорес Амбридж медленно выбралась из-за дерева и встала в середине, как звезда на сцене, улыбаясь слащавой улыбкой, которая никого не могла очаровать.

— Ну что? — проворковала она. — Прощай диплом волшебника, я так понимаю?

— Вы не можете! Правила… — возмутилась Ханна.

— Правила можно изменить, и я этим займусь, — пообещала Амбридж.

Однако она владела вниманием учеников далеко не так безоглядно, как ей хотелось бы. Отрешенный вид Луны, судя по поджатым губам и неодобрительному взгляду помощника директора, являл собой воплощенное пренебрежение дисциплиной. Булстроуд с вызовом сверкала глазами. А тут еще Крэбб опустился на корточки и внимательно выглядывал что-то в траве. Гарри старался коситься на него, не привлекая внимания, но Амбридж тоже это заметила. Поначалу она, похоже, не собиралась обращаться к нему, но любопытство пересилило.

— Что там у тебя? — утомленно вздохнула она.

— Не знаю! Я никогда раньше такого не видел, — голос Крэбба дрожал.

Теперь уже и Гарри забеспокоился. Он спрашивал себя, не мог ли Волдеморт оставить в лесу какие-нибудь опасные предметы, специально из расчета, чтобы их находили ученики, а если повезет, то и сам Гарри Поттер. Он ведь уже проделывал что-то подобное, правда, чужими руками.

— Оставайтесь на местах, — потребовала Амбридж. Она медленно, не забывая следить за учениками, приблизилась к слизеринцу. Крэбб указующим жестом ткнул пальцем в траву прямо перед собой.

— Да что тут такое? Я не вижу! — прозвенела ведьма. Она немного нагнулась, чтобы увидеть то, что так заинтриговало Крэбба.

Дальнейшее произошло так быстро, что Гарри, находившийся от Амбридж чуть сбоку, фактически все пропустил. Внезапно она вскрикнула и отлетела назад, утратив всякое равновесие, и мягко осела на траву. По ее лицу медленно разливалось багровое пятно.

В следующую секунду Крэбб стоял с палочкой Амбридж в одной руке, сжимал кулак другой и беспомощно озирался.

— И чего теперь? — произнес он растерянно.

Гарри, еще не разобравшись в случившемся, помедлил. Но Гермиона подскочила к слизеринцу, быстро выхватила палочку и, обездвижив Амбридж помеховой порчей, призывным заклятием призвала остальные палочки и раскидала их хозяевам.

— Ты ей что, по морде двинул? — простодушно выпалил, вытаращив глаза, Хагрид.

Ведьма, не вполне пришедшая в себя, медленно приближала руки к лицу и слабо стонала.

— Давно пора, — холодно отрезала Миллисента Булстроуд. — Я так скажу… кому угодно! — заявила она гордо.

Кое-кто кивнул. На лицах соратников Гарри неожиданно прочел успокоенность, вызванную, должно быть, тем, что они все же снова, на худой конец, вооружены. Оставалось решить, что делать с Амбридж.

— Пусть теперь идет куда хочет и жалуется, пока ей самой не надоест, — сурово произнес Гарри. — Это уже не имеет значения. Лорд вот-вот выступит. Мы должны предупредить кентавров.

Амбридж все еще лежала на траве, постанывая, и благодаря этому у Гарри не было сомнений в том, что она сумеет добраться до замка самостоятельно. Он, не колеблясь, повернулся к ней спиной и углубился за Хагридом в лесную чащу.

Они шли недолго, не сворачивая с тропинки, и Гарри с беспокойством отмечал каждую новую царапину на себе или на ком-то еще, как доказательство тому, где они побывали. Он ругал себя за это, за трусость и заботу о дипломе, который ему в случае смерти точно не понадобится, но ничего не мог поделать с противной привычкой.

На месте они оказались неожиданно. Стоянка кентавров располагалась прямо среди зарослей. Гарри не раз вздрагивал, когда эти крупные существа быстро, изящно и почти бесшумно проходили в локте от него. Хагрида пропускали без вопросов, а он, казалось, знал, к кому идти. Гости не заметили, как перед ними оказался суровый Бейн, и рядом с ним — Фиренц, кивком приветствуя своих бывших учеников. Гарри не успел даже рта открыть.

— Мы пришли, — странно заговорила Луна, — засвидетельствовать вам свое почтение, братья.

Кентавры, все как один, сложили руки на груди.

— Хороший знак, — шепнул Хагрид. — Значит, не станут хвататься за оружие.

— Приветствую вас, — сказал Гарри, припомнив, что у кентавров не принято пренебрегать правилами вежливости, за исключением тех случаев, когда они собираются врезать копытом. — Мы пришли предупредить вас. Темный лорд хочет выступить сегодня.

Если новость и произвела какое-то воздействие на кентавров, они не подали вида. Ответил Фиренц.

— Ты, как всегда, торопишься, Гарри Поттер. Звезды говорят, что это будет завтра.

Заявление не показалось Гарри таким уж принципиально отличным от того, что он хотел сказать.

— Значит, он изменил планы, — заговорил гриффиндорец, — но, в любом случае…

— Изменил планы или обманул тебя? — спросил Фиренц с отрешенной улыбкой.

Гарри опешил. Такое не приходило ему в голову, и сначала он вознамерился протестовать со всей горячностью убежденности, ведь увиденное ночью до сих пор отчетливо вставало перед глазами. Нагини, проползающая среди рядов Упивающихся смертью, вынюхивающая страх, и Волдеморт, вещающий о своих намерениях. Все это могло быть на самом деле. Но вовсе не означало, что Волдеморт действительно намерен поступить так, как сказал.

— Поттер хочет сказать, — неожиданно подал голос Крэбб, — что всем нам надо быть начеку. Надо подготовиться, а то, знаете, Темный лорд не упустит случая, он и так почти на бобах, если вы понимаете, о чем я, господа…

Кентавры выслушали его столь же спокойно, как и все, что говорилось до сих пор.

— Мы понимаем, — кивнул Бейн. — И очень рады слышать, что вы подумали о нас, люди. Мы поддержим вас в борьбе, но боюсь, она будет короткой и вовсе не стоит тех приготовлений и тревог, на которые мы, тем не менее, пойдем. В этой борьбе, Гарри Поттер, ты встретишься с достойным противником. Желаю удачи.

В смущении возвращался Гарри в замок. Что имели в виду кентавры? Намекали ли они на то, что борьба обречена на провал? Уточнять у них не имело смысла, тем более что Хагрид, лучше других понимающий, когда разговор окончен, раскланялся и почти ухватил его, Гарри, за шкирку.

У Крэбба были совершенно другие заботы. Гарри неприятно поразило, что в такое время слизеринец способен думать о своей участи и притом формулировать это весьма своеобразно.

— А что, если Амбридж уже приготовила приказ о моем отчислении? — уныло вопрошал он. — И я, как дурак, поеду домой, а вы все тут помрете?

Но Амбридж их вовсе не ждала. Зато, выйдя из Леса, Гарри не мог не заметить нечто огромное у ворот школы.

— Мерлин, это же Чарли, — приглядевшись, воскликнул Рон. — На драконе!

Хагрид немедленно поспешил к воротам, а ученики — в замок, где застали почти всех его обитателей, страшно взволнованных и явно не в ожидании обеда, в вестибюле и Большом зале.

— Волдеморт прислал в Министерство магии угрожающее письмо, — лаконично объявил поджидающий их Невилл. — Намерен занять школу. А министр говорит, что пусть попробует. Вот директор теперь и не знает, что делать.

— Что Амбридж? — тихо поинтересовалась Ханна Эббот.

Невилл пожал плечами.

— Пришла, пошатываясь, как раз когда все началось, и директору было не до нее. А Паркинсон, знаете, подскочила к ней и в одну секунду убрала синяк, огромный такой, — Невилл скривился. — Старуха была, знаете, очень этим недовольна, как будто синяк был ей нужен, а Паркинсон обозвала ее неблагодарной и убежала.

— По-слизерински, — оценил Гарри.

По мнению Невилла, Амбридж убралась в Министерство, но лучше не стало. Стоя в толпе, Гарри почти физически ощущал волны паники. Обед, однако, состоялся, пусть и на час позже, и это время дало Гарри возможность как следует обдумать все, что он увидел и узнал. Пожалуй, он выработал способность, пусть и весьма условную, различать, водит ли Волдеморт его за нос. В итоге он проникся чувством, что, скорее всего, кентавры были правы. За столом учителей кипели ожесточенные споры: надо ли отправить учеников по домам или в данное время это уже не выход. Фадж заявлял, что такого рода решения должны быть поддержаны аврорами, но было заметно, что он нервничает, ибо вовсе не ожидал, что его нынешняя работа подразумевает и решение вопросов безопасности учеников.

— Директор, возможно, Лорд блефует, — решившись перехватить его на лестнице, сказал Гарри. — На самом деле, он нападет позже, и… Я не знаю, что заставило его писать в Министерство. Возможно, он хочет удерживать нас в напряжении.

На лице Фаджа отразилось недоверие, затем — изумление. После чего он сделал вид, что сам до этого додумался давно.

— Разумеется, мой мальчик, — произнес директор, покровительственно похлопывая Гарри по плечу. — Поэтому мы поступим так, как велит Министерство: мы будем вести обычный образ жизни. Авроры в любом случае несут службу у стен замка.

— Но Комната необходимости отлично укроет… — начал было Гарри, но мистер Фадж отеческим тоном заявил, что в этом нет необходимости, и министр не давал таких распоряжений.

Гарри чувствовал злость и бессилие, он не знал, как объяснить, что все не так просто. Он был убежден, что Волдеморт ворвется в замок, и именно так заявил близнецам Уизли, которые нанесли приветственный визит Чарли и заодно — Фаджу, так, поинтересоваться, не желает ли он купить защитные мантии. Бывший министр обещал подумать, а господа Уизли воспользовались возможностью повидаться с братом и сестрой во внутреннем дворике.

— Пусть лучше посидят взаперти пару дней, чем так рисковать, — изливал свое негодование Гарри, краем глаза наблюдая, как Филч снует туда-сюда по галерее, не отваживаясь, впрочем, подходить ближе. Все-таки, Фред и Джордж, будучи в «Хогвартсе», заработали себе репутацию.

— Слушай, а запереть их точно будет безопасно? — усомнился Фред, недовольно косясь на близнеца, который подошел гораздо позже и вместе с Пэнси Паркинсон. — Ведь Комната необходимости…

— Нет, проход был сломан, разумеется, на следующий день после того, как все случилось, а точнее, когда вы все были на похоронах, — заявил Малфой. — Могу добавить, что сломал его я, и с таким расчетом, чтоб починить его с той стороны было непросто. Но мы с Кардиналом обсуждали этот вариант только что. Он считает, что выпускать учеников через Дрянной переулок — самый крайний вариант, поскольку охранять их там, на открытом пространстве, среди непрочных строений, гораздо опаснее, чем в замке.

— Но как убедить директора воспользоваться Комнатой необходимости? — вернулась к проблеме Гермиона.

— Предоставь это нам, Гарри, — сказал Джордж.

— Что ты собираешься делать? — заволновалась Пэнси Паркинсон, обращаясь к Фреду.

— Не скажу, а то весь сюрприз испорчу, — загадочно ухмыльнулся Фред.

Пэнси покачала головой так сурово, что Рон не выдержал.

— Что это ты к нему пристала? Какая тебе разница? — возмутился он.

Джорджу это не понравилось, а Паркинсон покосилась на Рона, как на назойливую пиявку, что, соответственно, не понравилось Рону. Джордж и девица утомленно переглянулись, и то, что Паркинсон успокаивающе возложила ладонь на локоть кавалера, словно уговаривая не пороть горячку, решило дело.

— Мы договорились, что, если для нас все закончится хорошо, сразу объявим о помолвке, — заявил Джордж.

— А из-за тебя, — возмущенно бросила Рону Паркинсон, — мы поторопились.

Близнецы ушли, и Фред явно много чего намеревался сказать Джорджу. Гарри проводил глазами удаляющихся слизеринцев, и услышал скепсис в голосе Малфоя, спрашивающего Паркинсон, хорошо ли она подумала.

— Хватает же, — плевался огнем Рон, — у людей ума на глупости в такое время!

Ученики поздно разошлись по колледжам, и не только Гарри уснул в ту ночь, сжимая в ладони палочку.

Наутро Гарри проснулся с четким ощущением, что все случится именно сегодня. Поэтому общая гостиная «Гриффиндора», набитая учениками младших курсов, привела его в ужас.

— Надеюсь, их не придется запихивать туда в последний момент, — мрачно заметил Рон.

За завтраком он то и дело ловил напряженные взгляды ребят из Д.А. Гарри буквально заставлял себя есть, и нарочитая веселость Фаджа раздражала его.

— Мы еще будем удивляться, как могли принимать все это всерьез, — уверял он, намазывая тосты. — Ну кому могли досадить дети? Вот, взгляните, уже и почта прибыла… Что это такое?

Гарри был в числе тех, кто вскочил, выхватывая палочку и запрокидывая голову, чтобы не упустить из виду довольно объемный странный предмет. Так что, когда в Большом зале взорвалась петарда, это ни для кого не оказалось неожиданностью. Под потолком, заслоняя безоблачное небо, заклубился дым, прокатился грохот, и жуткий голос начал вещать: «Здравствуйте, детишки, я — лорд Волдеморт…».

В последующие несколько кошмарных минут Гарри про себя удивлялся, как мог всерьез хотеть стать старостой, хотя он, конечно, бросился им помогать. Поднялась паника, которую удалось успокоить лишь за пределами Зала. Гермиона, на удивление, справлялась хорошо, заставляла детей строиться и ругала тех, кто пытался хныкать.

— Ну и шутки у близнецов, — шепнула она друзьям, когда ученики худо-бедно построились в вестибюле.

И шум, и суета среди них прекратились очень быстро, как только из Большого зала вылетела черная сова с большим фиолетовым конвертом. Судя по направлению ее полета, адресатом был Корнелиус Фадж.

Читал он в образцовой тишине. Выражение его лица было предметом самого пристального внимания всех учеников, и то, что этот экзамен директор не выдержал, возмутило многих до глубины души.

— Тоже мне, капитан! Профессор Снейп никогда бы не показал, что так напуган, — возмущенно прошептала слева от Гарри Миллисента Булстроуд. Фадж выглядел так, словно на какое-то время утратил способность ориентироваться в пространстве.

— Что случилось, сэр? — вернул его к действительности властный окрик профессора МакГонагол.

— Боюсь, Министерство немного перестаралось в организации нашей безопасности, — проинформировал ее Фадж. — Все ходы перекрыты, и это еще не самое плохое! Ночью повреждена дорога в Хогсмид. А это значит, что они где-то поблизости, и министр настоятельно рекомендует нам оставаться внутри.

Ответом ему был гул неясных, но ощутимых возражений. Все знали, как много в замке укромных мест, и все помнили, как год назад целая толпа Упивающихся смертью проникла в школу, и что было дальше. Гарри понимал их чувства и рассуждения, которые вкратце сводились к следующему:

— Надо было отправить учеников по домам, — выкрикнул кто-то из толпы пятикурсников.

— И Вы предлагаете так и поступить? — продолжала выспрашивать профессор МакГонагол.

— Нет, а что еще остается? Эвакуация детей из «Хогвартса» невозможна, — убитым голосом произнес Фадж и совсем бессильно добавил: — Это слишком опасно.

— В Комнату необходимости! — неожиданно бодро распорядилась Гермиона.

Фадж сразу стал гораздо деятельнее. Он бодрым голосом начал выкрикивать распоряжения, поторапливая ребят, и даже отправил мистера Филча и профессора Флитвика на кухню, чтобы они договорились с эльфами насчет провизии на неделю. А вот Слагхорна весть о нападении на замок словно подкосила. Физически присутствуя здесь, действовать он полностью предоставил старостам.

— Выше нос, профессор! — бросил Гарри, проходя мимо. Он понимал, что у него нет оснований чувствовать себя неловко, и все же именно благодаря ему Слагхорн согласился вернуться в «Хогвартс».

Ученики разбежались, обещая вскоре собраться где велено: никто не хотел бросать своих кошек и прочую живность. Гермиона потихоньку шепнула, что надо будет распустить сов, а Невилл с ужасом обнаружил, что не знает, где Тревор.

Опережая толпу, Гарри бросился в нужный коридор, но Малфой уже прохаживался там с сосредоточенным выражением лица. А потом мгновенно в стене появилась дверь с тяжелым засовом, который с трудом снял Хагрид.

Гарри встретился взглядом с отошедшим в сторону Драко Малфоем. Гриффиндорец не считал, что хорошо владеет окклуменцией, возможно, Малфой сам хотел донести до него, в каком именно помещении нуждались, по его мнению, ученики «Хогвартса». Но Гарри понял, он попросил, чтобы открыть Комнату снаружи мог только тот, кто не питает дурных намерений в отношении людей, в ней запертых. И гриффиндорец счел не лишним заглянул внутрь.

То, чем стала Комната необходимости, показалось Гарри очень подходящим. Это было огромное, не меньше Большого зала, помещение, вдоль стен которого были аккуратно сложены спальные мешки. В глубине располагался большой очаг, для того чтобы можно было готовить пищу.

— Сначала первоклассники! — скомандовал Макмиллан и вежливо попросил профессора Стебль: — Мэм, вы не проследите за ними там?

— Подержи пока Глотика, — обратилась Гермиона к третьекурснице из «Гриффиндора». — Становись в очередь…

Гарри обратил внимание, что члены Дамблдоровой Армии, не сговариваясь, незаметно расходятся. Сам он словно прирос к месту. Старосты школы распоряжались, и вот уже и директор оказался внутри, похвально отзываясь о приготовленном помещении и предусмотрительности старших учеников.

— Поттер, а Вы так и будете там стоять? — спросила профессор МакГонагол и, обернувшись, повелительно добавила: — Все здесь?

Переглянувшись со старостами, Гарри понял, что для них это тоже сигнал: дверь надо закрыть, и поскорее. Гермиона толкнула ее, и перед взором Гарри на миг промелькнули потрясение и возмущение в глазах завуча «Гриффиндора». Гарри и Эрни с трудом опустили засов, после чего дверь исчезла, на ее месте оказалась просто стена.

Они остались снаружи.