Призрак рыжей кошки (джен)

1987

Люциус Малфой

Дорога была серой, как небо над дождливой Англией. Она плавным поворотом уходила налево. Трибуны стояли вдоль этой дороги для скачек, занимая около сотни метров. Остальную ее часть окружали высокие деревья и низкие колючие кустарники. Мужчина лет тридцати пяти стоял на верхних трибунах, опершись о резную перегородку. Он стоял в некотором отдалении от остальных людей и выделялся как белая ворона. Он был в том возрасте, когда мальчишка уже превратился в мужчину, но не успел заматереть. Природа одарила его волосами цвета платины, маленькими руками и высоким ростом. Он, пытаясь выглядеть солидно, явился на скачки в костюме-тройке из лучшей мериносовой шерсти, застёгнутый на все пуговицы. В его руке дымила едва зажженная трубка.

Однако скачки мужчину нисколько не интересовали. Он повернулся к даме слева от него и сказал:

— Прекрасно выглядите, миссис Тэтчер. — Люциус Малфой, а это был именно он, дополнил комплимент легким поклоном.

— Благодарю, вы тоже, мистер Малфой. Этот костюм вам удивительно идет. Как раз под стать погоде в пригороде Лондона, — ответила ему светловолосая женщина, стоявшая рядом и внимательно наблюдавшая за соревнованиями.

Ее возраст был неопределённым. Ей можно было дать и шестьдесят, и сорок. Опрятная деловая одежда, слегка поджатые губы и модная стрижка служили тому причиной. Маргарет Тэтчер ничем не отличалась от присутствующих людей и одновременно странно выделялась. Она стояла с идеально прямой спиной, полная скрытого достоинства, и каждый из зрителей хоть раз обернулся, провожая ее взглядом.

— Погода сегодня прекрасна! Надеюсь, завтрашний день будет столь же чудесен, — улыбнулся уголками губ Малфой.

— Полагаете? — уточнила Маргарет Тэтчер, все так же неотрывно следя за своим фаворитом на скачках. — Для Лондона солнечная погода весьма редка и вряд ли долго продержится. Вы, случайно, не подскажите, какой номер у человека в красной рубашке? — сощурила глаза Тэтчер, силясь различить цифры.

— Седьмой, — ответил мужчина.

Малфой быстрым взглядом оглядел Тэтчер. Всё, начиная от свежей безупречной укладки и брючного костюма без единой складки до идеально ровной помады на губах выдавало, что Тэтчер тщательно готовилась к этой встрече. Даже среди магловских политиков Люциус был известен. В свое время он помогал многим получить власть. Не так, как это делали другие аристократы магического мира. Они полагались лишь на Конфундус и Обливэйт, в то время как Люциус не брезговал и магловскими способами, приправленными, само собой, магией. Именно поэтому Люциус был так влиятелен и богат.

Многим волшебникам не хватало смекалки использовать средства обоих миров, а маглы по понятным причинам, не могли этого сделать. Исключение составляла Маргарет Тэтчер. В первую их встречу осенью 1975-го года, когда молодой Люциус Малфой только пробовал себя на поприще политика, Маргарет встретила его внимательным взглядом цепких голубых глаз, а по окончанию встречи туманно поинтересовалась о месте обучения Люциуса.

Забывшись от волнения, наследник рода Малфоев беспомощно оглянулся и ответил первое название, которое пришло на ум. «Оксфордский университет». Маргарет больше не углублялась в расспросы и вскоре проводила Люциуса за дверь.

Их встречи не стали регулярными, но иногда они встречались, чтобы обсудить расклады в политических кругах Британии. Тэтчер избрали премьер-министром, а у Люциуса вскоре умер отец, Абраксас Малфой, и ему предстояло стать новым лордом Малфоем. Однажды, сидя вечером в дорогом ресторане Маргарет спросила у Люциуса, насколько плохо он пережил смерть отца, и может ли она предложить ему какую-либо помощь.

Глаза Люциуса чуть не выкатились из орбит. От Маргарет Тэтчер подвоха он ожидал меньше всего. Оказалось, что Тэтчер вела дела с его отцом, который был всего на год младше ее. Он-то и предложил ей помощь «таинственного» магического мира намного раньше Люциуса.

О том, чей Люциус сын, она догадалась еще при первой встрече пять лет назад, а ответ Малфоя об образовании лишь подтвердил ее мысли, поскольку окончить Оксфорд в двадцать один затруднительно.

Тогда общение, переросшее было в дружеское, вернулась к политическому сотрудничеству.

— Что вы думаете о победе? — оглянулась на Малфоя Тэтчер.

После того, как Тэтчер заявила восемь лет назад, что конспирация Малфоя и его знание магловской Британской политики ни на что не годятся, это стало их любимой игрой. Тэтчер спрашивала мнение Малфоя про новые реформы, внутреннюю и внешнюю политику. Правда, Люциус подозревал, что она это делала скорее для себя, чем для него. Обычно ему задавались проблемные вопросы, и он служил «свежим взглядом со стороны». Эти вопросы часто были завуалированы, как и сейчас, но Люциус прекрасно понял, о какой победе она говорит.

— Я полагаю, шансы примерно равны. Номер шесть стал фаворитом у многих людей после того, как пересмотрел наиболее радикальные тезисы и нашел новые решения старых проблем. А номер семь все еще удерживает низкий курс. Об этом до сих пор помнят.

— Вы правы. Номер семь идет по острию ножа. Слишком консервативные взгляды игрока могут понизить народную любовь к нему. Что важнее? Стать победителем или пропустить этот раунд, но удвоить количество поставок?

Иногда Люциусу казалось, что Тэтчер говорит не столько с ним, сколько сама с собой.

— Потери будут в любом случаю. Как думаете, кто победит? — спросил Малфой, кивком указывая на ипподром.

— Номер семь достаточно неплох. Отступаться от первоначальных заявлений не в его вкусе.

— О да. Я слышал, что номер семь хочет провести ряд неоднозначных преобразований.

— Сколько людей об этом знает? Достаточно, чтобы шантажировать его?

— Нет, но я рекомендую… — зрачки Малфоя расширились, а холеная ладонь крепче перехватила черную трость. — Простите, я вынужден покинуть вас.

Тэтчер заинтересовано повернула голову, еще более внимательно смотря на светловолосого мужчину.

— Не дождётесь финального круга? — удивилась Маргарет.

Но Люциус ей не ответил и чуть более торопливо, чем позволял этикет, покинул трибуны, оставляя Маргарет Тэтчер в одиночестве. Впрочем, удивление быстро исчезло с ее лица, сменяясь легким разочарованием. А вскоре и оно исчезло, уступая место вежливой маске.

* * *

Руки Люциуса Малфоя заметно подрагивали. Он мог поклясться, что видел ЕГО. Того, кого он лицезрел в своих ночных кошмарах. Темного Лорда Волдеморта. Всего на мгновение в отражение зеркала, находящегося в руках одного из джентльменов, располагающихся в верхней ложе, Люциус увидел стоящего прямо за своей спиной Темного Лорда. Видение длилось всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы выбить лорда Малфоя из колеи.

В его голове сразу промелькнули образы малолетнего сына и жены, на которой он некогда женился по договору, но вскоре искренне полюбил. Что сделает вернувшийся Темный Лорд с предавшим его сторонником? А с его семьей?

Люциус чуть ли не пустился бегом, приближаясь к завесе деревьев, откуда можно безопасно аппарировать. Домой, к семье, убедиться, что все в порядке, и Нарциссе с Драко ничто не угрожает.

В отражении лужи Люциус снова увидел Волдеморта. Молодого, но, несомненно, его. Быстро отвернулся, чтобы вновь различить его очертания в оброненной стеклянной бутылке. Он был сразу везде.

— Что вы желаете? — хрипло спросил Люциус, нервно прикусив губу.

— Пройди чуть дальше до места аппарации.

Малфою даже в голову не могло прийти ослушаться. Страх сковал все его естество, а в голове набатом билась одна единственная мысль: «Он вернулся!»

— Люциус, — холодно со змеиными нотками сказало отражение. — Мой скользкий друг… Ты снова вышел сухим из воды. Но я не виню тебя, — Волдеморт выдержал паузу. — Девчонка Поттеров. Я бы хотел, чтобы ты присмотрел за ней. Твое положение в обществе может пошатнуться в любой момент. Девчонка будет тебе полезна.

Как Люциус ни пытался скрыть удивление, у него это выходило не очень хорошо.

— М-мой Лорд, — преданно произнес Малфой. — Но зачем это вам?

— Люциус-Люциус… Это нужно тебе, а не мне. Я хочу отплатить тем, кто верно служил мне!

— Возможно, мой Лорд хотел бы, что бы я склонил девчонку на нашу сторону? — спросил Люциус и резко замолчал, поражаясь собственной дерзости.

В лесу становилось холодно, словно приближались дементоры, а деревья приобретали пустой серый оттенок. Так холодно было в Азкабане, пусть он и провел там всего три дня. Этого времени хватило, чтобы воспоминания засели в голове и не отпускали. Но Люциус знал: дело не в дементорах или других сверхъестественных тварях. Дело в Волдеморте. Все его последователи ощущали себя так рядом с ним. У всех Пожирателей Внутреннего Круга этот страх въелся на интуитивном уровне. Темный Лорд любил и умел наказывать своих последователей.

— Люциус… Делай, как считаешь нужным. Но помни! Она — единственное, что может спасти тебя от поражения. Представь! Героиня войны против Темных сил на стороне оправданного Пожирателя Смерти.

Повисла тяжелая пауза. Малфой медлил. Сомнения не отпускали. Какую выгоду хочет извлечь из этого Темный лорд? Можно ли считать это задание хитроумным наказанием?

— Она ведь родственница твоей жены. Ее бабка была из Блэков. Разве так относятся к родственным связям в наших кругах? Пусть ее мать и была грязнокровкой.

— Да, мой лорд, — задумчиво кивнул Малфой.

Волдеморт исчез из отражения, и Люциус остался один посреди леса.

Антиаппарационные барьеры не позволяли попасть сразу в поместье. Окраина его владений встретила Малфоя привычной тишиной. Высокие, аккуратно подстриженные садовником деревья бросали на землю причудливые и, как казалось Люциусу, пугающие тени. Белые павлины, гордость Малфоев, удивленно вскинули головы и распушили пышные белые хвосты.

Мраморные колонны у входа в поместье показались, как только живая ограда парка закончилась. На них покоился резной антаблемент, изящный карниз, плавно меняющий цвет из горделиво-белого в светло-розовый. Все это было наследием, оставшимся от предков Малфоев. Колонны располагались по бокам от парадного входа, треугольный вимперг защищал дубовые двери от ветра и дождя. По мнению Нарциссы он несколько выбивался из стиля, на что Люциус отвечал: «Величайшим древним волшебникам было виднее».

С трудом отворив тяжелые двери, Люциус, напрочь забывший о магии, быстрым шагом шел к малой гостиной, где в это время обычно Нарцисса проводила время с Драко.

Мысли в голове путались. Он надеялся, что Темный лорд сгинул навсегда, но по-настоящему никогда в это не верил. Почему он появился сейчас? И с чего Темному лорду помогать? Тем более Люциусу, так открыто выступавшему против Волдеморта после окончания войны? Или правду говорят, что Темный лорд сошел с ума после каких-то экспериментов, и сейчас перед ним был настоящий Темный лорд, про которого ему рассказывал отец?

Все-таки тот Волдеморт, которого видел Люциус был другим. Прежний постарался бы запугать Малфоя, но… Новый Волдеморт определенно начинал нравиться ему. С ним можно было иметь дело, не опасаясь круциатуса в спину.

— Люциус, что случилось? — взволнованно спросила Нарцисса, поднимаясь с серебристого дивана.

Видимо, Нарцисса чувствовала что-то неладное. Пусть ее лицо оставалось полностью спокойным, но блэковские чертики прыгали в ее глазах. Такой взгляд бывал у взбешенной Беллатрисы, когда кто-то отказывал ей. Нарцисса же была более хладнокровна, но известный темперамент Блэков все же иногда показывался.

— Как ты смотришь на то, чтобы приютить у нас твою племянницу Галлею Поттер? — усмехнулся Мафлой.