Трилогия о Драко. Draco Dormiens (гет)

Гермиона и Драко опрометью кинулись к шкафу и, залетев внутрь, плотно захлопнули дверцы. Гарри в это время наспех починил заклинанием окно и проворно запрыгнул на кровать. Едва он успел поднять руки, притворившись связанным, как дверь спальни распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в комнату ворвался Люциус Малфой. Его взгляд гневно прожигал сына.

— Мальчик! — закричал он.

Нельзя было не заметить, что они с Драко были очень похожи в гневе: оба бледные, с ярко красными пятнами на щеках и потемневшими от злости глазами. Гарри на секунду удивился, почему Люциус сразу не открыл дверь с помощью магии, но потом понял, что тот просто хотел сорвать на нём свою злость.

— Почему ты не открыл дверь?

— Даже не знаю, — скучающим тоном произнёс парень. — Может, потому, что ты привязал меня к кровати?

Люциусу хватило совести выглядеть смущённым.

— Совсем забыл. — Он направил палочку на Гарри и пробормотал: — Фините Инкантатем.

Гарри позволил рукам опуститься на покрывало.

— Спасибо, — без особой благодарности в голосе сказал он. — Как Нар… мама?

— В порядке, — коротко ответил Люциус.

— Могу я увидеть её?

— Нет, — отрезал Малфой-старший. — Я хочу, чтобы ты помог мне с одним делом. Ты должен спуститься со мной в подземелья.

Гарри не поверил своим ушам: то, чего он так отчаянно хотел, само плыло ему в руки. Ему нестерпимо хотелось увидеть Сириуса, однако при мысли, что Гермиона останется в шкафу наедине с Драко, его глаз начинал дёргаться. Сказать Люциусу, чтобы тот зашёл попозже, он тоже не мог: Малфой-старший и без того выглядел так, будто вот-вот начнёт плеваться огнём.

— Хорошо, отец, — ответил Гарри.

Он поднялся с кровати и последовал за Люциусом, бросив последний взволнованный взгляд на гардероб.

* * *

В шкафу было абсолютно темно. Гермиона чувствовала на щеке какую-то грубую ткань, её колено было зажато между ногами Драко, а руки, крепко державшие рюкзак, начали неметь. Сквозь тихое дыхание слизеринца до неё доносились голоса, едва проникающие через плотную дверцу. Она слышала, как Люциус велел Гарри идти с ним в подземелья, как тот согласился, и затем как дверь за ними закрылась.

Драко заговорил первым. Вообще-то, он не столько говорил, сколько ругался. Причём, делал он это настолько умело и изобретательно, что Гермиона невольно заслушалась. Богатство его словарного запаса и живость воображения впечатлили девушку: она и подумать не могла, что кому-то может прийти в голову сделать с метлой ТАКОЕ.

— Прости, что прерываю, — наконец подала голос Гермиона. — Честно говоря, мне даже немного понравилось, но я думаю, мы уже можем вылезти из шкафа. Я уже рук не чувствую.

— Нет, мы не можем, — его голос звучал слишком спокойно, если вспомнить, что пару секунд назад он неистово ругался. — Он запирается снаружи.

— Что ты имеешь в виду? — Гермиона не могла в это поверить.

— Какая часть фразы «Шкаф запирается снаружи» тебе непонятна? — язвительно спросил Драко. — Честно, я считал, что ты умнее.

— Простейшее открывающее заклятье, — произнесла Гермиона.

— Не сработает, — закончил Драко. — Этот шкаф защищён от любых отпирающих чар. Мой отец закрывал меня здесь в детстве, когда я плохо себя вёл. Так что я неплохо осведомлён.

— Твой отец просто ужасен!

— Оставь в покое мою семью, Грейнджер, — резко бросил Драко.

— Грейнджер? — раздражённо фыркнула Гермиона. — Сначала Гарри, а теперь ещё и ты! Почему вы оба ведёте себя так, будто я сделала что-то плохое? Я всего лишь хотела спасти Гарри… Что касается тебя, я вообще не понимаю, почему ты злишься!

— Действительно не понимаешь? — его голос прозвучал холодно и презрительно. Гермиона узнала эти интонации: именно так Малфой обращался к ней в Хогвартсе.

— Нет, — с вызовом ответила она.

— Люмос, — произнёс Драко, и свет его палочки мягко озарил пространство шкафа.

Гермиона вздрогнула. Разговаривая с Драко в темноте, она представляла его настоящее лицо, но теперь она снова смотрела на Гарри. Его изумрудные глаза блестели от света палочки, а губы расплылись в недоброй улыбке.

— Поттер ведёт себя как говнюк по двум причинам, — стал объяснять Драко. — Во-первых, его бесит сама мысль, что его спасаю я. Это легко понять: на его месте я бы чувствовал то же самое.

— А во-вторых? — спросила Гермиона.

— Он ревнует, — ровно закончил слизеринец.

Гермиона почувствовала, что её сердце камнем свалилось вниз, затем снова взлетело вверх и застряло где-то в районе горла.

— Ревнует? — едва слышно выдохнула она. — Но почему?

— Не строй из себя дуру, Гермиона.

Девушка схватила Драко за руку и крепко сжала.

— Он ведь не… — Гермиона замолкла, немного ослабив хватку на его руке.

— Я знаю, что ты хочешь услышать. Но ты уверена, что хочешь услышать об этом так?

Гермиона замолчала, прислушиваясь к себе. Так ли она хотела услышать, что у Гарри, возможно, были к ней чувства. «Какие бы ни были эти чувства», — мысленно вздохнула девушка. От Драко, невольно шпионившего за его мыслями? И пусть Гарри это ничем не грозит, Гермиона всё равно считала это неправильным. Также существовала вероятность, что Драко ошибался.

Она покачала головой и отпустила его руку.

— Нет.

— Только потому, что я чувствую эмоции Гарри, — неожиданно произнёс Драко, — я не перестал замечать собственные чувства.

Гермиона пристально посмотрела на него.

— Что ты чувствуешь?

К её огромному удивлению, ей захотелось узнать ответ на этот вопрос так же сильно, как и на предыдущий. Но Драко опустил голову. Очки отразили мягкий свет волшебной палочки, и Гермиона перестала видеть его взгляд.

— Прямо сейчас я чувствую голод. Я ничего не ел со вчерашнего обеда.

— А-а, — разочарованно протянула Гермиона.

Каким бы огромным шкаф ни казался снаружи, внутри было невероятно тесно. Ребята несколько секунд повозились, устраиваясь удобнее, и теперь сидели бок о бок. Гермиона кое-как повернула рюкзак, чтобы можно было дотянуться до замка, затем открыла его и сказала:

— Я взяла с собой немного еды. У меня есть шоколадные лягушки, сливочное пиво и солёные огурчики.

Драко скорчил рожу.

— Я сказал, что голодный, а не беременный.

— Ну, это всё, что есть, — пожала плечами Гермиона, стараясь не захихикать.

— Ладно. Давай сливочного пива. Может, если я напьюсь, мне будет всё равно, что я заперт в этом шкафу.

* * *

Путь до гостиной Гарри преодолел в относительном спокойствии, быстро шагая за отцом Драко по уже знакомым коридорам. Затем они зашли в комнату. Люциус открыл люк и велел сыну следовать за ним. Гарри шёл, стараясь ни к чему не прикасаться: он боялся запустить еще какие-нибудь сигнальные чары своей немалфоевской кровью.

Свет от волшебной палочки падал на серые каменные ступени, что вели вниз, исчезая в холодной сырой мгле. Подземелья оказались похожими на лабиринт: узкие проходы с множеством ответвлений змеями расползались под поместьем. Сначала Гарри пытался запомнить дорогу, на ходу бормоча про себя: «Влево, прямо, снова влево, дальше направо…», но вскоре понял, что это бесполезно. За всё время пути Люциус заговорил с ним лишь единожды, когда они шли по одному из тёмных узких коридоров, стены которого были украшены мозаикой из дроблёного мрамора.

— Это пойдёт тебе на пользу, мальчик, — сухо произнёс старший Малфой.

Наконец они добрались до входа в темницы. Это была огромная каменная арка, перекрытая длинными ржавыми засовами и запечатанная огромным замком в виде двух переплетённых змей. Люциус дотронулся до замка, змеи на нём зашевелились, отползая друг от друга, раздался негромкий щелчок, и дверь отворилась.

Они вошли внутрь и проследовали вперёд мимо небольших отдельных камер, рядами выстроившихся у стен. Дойдя до нужной, Люциус остановился, и Гарри встал рядом, пристально вглядываясь сквозь прутья решётки.

Камера была тесной, на влажных холодных стенах местами виднелась плесень, а жёсткий пол был покрыт соломой. В дальнем углу располагалась низкая каменная скамья, на которой лежал человек. Это был Сириус.

— Здравствуй, Блэк, — сказал Люциус, и пленник сел. К облегчению Гарри, с него сняли связывающее заклятие. — Как тебе апартаменты?

Сириус зарычал, низко и протяжно, как собака. Люциус издевательски хмыкнул:

— Приятно видеть, что ты гордишься тем, что анимаг. Что, спустя столько лет бродяжничества в обличье собаки разучился говорить по-человечески?

Сириус отвернулся. Люциус с отвращением покачал головой, затем закатал левый рукав мантии, показав тем самым уродливую татуировку в виде черепа с выползающей из него змеёй. Он поднес Чёрную метку к лицу и грубо рявкнул в неё, словно в рацию:

— Ангус! Питер! Вы где?

Череп на руке Люциуса задвигал челюстью, и из него раздался металлический голос:

— Мы не можем попасть в подземелья. Кто-то должен открыть люк.

— Проклятие! — Люциус глянул на Гарри: — Твоя палочка с тобой, мальчик?

— Да, — Гарри достал палочку из кармана и показал её.

— Очень хорошо, Драко, — Люциус обнажил острые зубы в улыбке. — Я бы хотел, чтобы ты проследил за Блэком, пока я не вернусь. Если он двинется, используй заклинание ватных ног. Ты достаточно взрослый для такого поручения, — добавил он. — Пришло время узнать, чего ты стоишь.

Гарри сомневался, что Люциус действительно хотел дать шанс Драко проявить себя. Просто ему нужная была помощь, а Нарцисса была не в том состоянии. Как бы то ни было, Гарри не собирался жаловаться.

— Хорошо, отец. Я прослежу за ним.

Люциус ушёл, а Гарри остался стоять в темноте, подрагивая от нетерпения. Как только он услышал, что ворота за Малфоем-старшим закрылись, он подбежал к прутьям решётки и позвал:

— Сириус! Сириус, не бойся, это я!

Пленник поднял голову.

— Гарри, что ты сделал с волосами? Выглядит просто ужасно!

Гарри задохнулся от удивления:

— Как ты узнал меня?

Сириус усмехнулся:

— Я собака, Гарри. Мой нос работает быстрее глаз: я узнал, что ты здесь, как только попал сюда.

Гарри прислонился лбом к решётке: было очень приятно, что хоть кто-то узнал его, пусть даже по запаху.

— Всё же я ещё и твой крёстный, так что хочу заметить, что замаскироваться под сына Люциуса было очень опасно, — неодобрительно произнёс Сириус. — Что ты использовал? Оборотное зелье?

— Что-то вроде того.

Затем Гарри быстро, как только мог, пересказал Сириусу события последних дней. Тот молча слушал, изредка кивая или удивлённо восклицая, пока Гарри не дошёл до того места, где Хвост и Макнейр доставили Сириуса в спальню Драко и Нарцисса упала в обморок.

— Нарцисса, — задумчиво пробормотал Сириус. — Здесь что-то не так.

— Что?

— В Хогвартсе, — начал Сириус, — Нарцисса Хардести была самой красивой девушкой на своём курсе. Она была на два года старше нас с Джеймсом, отлично училась и была довольно популярной. И затем, на последнем курсе начала встречаться с этим скользким подонком, Люциусом Малфоем. Никто не мог понять почему. Это была загадка года, ведь она всегда его не выносила, и он был гораздо старше.

Гарри пристально посмотрел на Сириуса. Выражение его лица трудно было разглядеть сквозь грязь и кровавые подтеки, но ему показалось, что крёстный что-то недоговаривает.

— Ты был влюблён в неё? — спросил Гарри.

— Пожалуй, — не стал отпираться Сириус. — Я неплохо знал её, Гарри. Я мог бы поклясться, что она была хорошим человеком. — Он тяжело вздохнул. — Но то же самое я говорил о Питере, и взгляни, что с ним стало.

— Ты хочешь, чтобы я… — начал Гарри, но Сириус перебил его.

— Всё, чего я хочу, чтобы ты приглядывал за ней.

— Ладно, забудь о ней, — сказал Гарри. — Сейчас главное вытащить тебя отсюда.

— Только не сейчас, — покачал головой Сириус. — Малфой может вернуться в любую секунду.

— Я знаю. Я вернусь за тобой позже ночью. У меня наверху в рюкзаке папина мантия. Её хватит, чтобы спрятать нас всех. Я бы оставил Драко здесь, — желчно добавил он, — но он нужен, чтобы выбраться из поместья. Без «малфоевской крови» мы далеко отсюда не уйдём.

Сириус поднял правую руку, чтобы пригладить волосы, и Гарри заметил, что его левое запястье приковано к скамье.

— Гарри, я знаю, что тебе не нравится сын Люциуса, но проследи, чтобы он держался под Мантией-невидимкой. Если Пожиратели его поймают, они решат, что он Гарри Поттер, и тогда ему конец.

В горле у Гарри пересохло.

— Они хотят убить меня? — глухо спросил Гарри.

— Хуже, — мрачно выдохнул Сириус. — Я слышал, о чём говорили Макнейр и Хвост, пока везли меня сюда. Они хотели с моей помощью заманить тебя в поместье, затем вызвать Волдеморта, а он бы использовал на тебе заклятие Лакертус…

Сириус внезапно замолчал. Скрип открывающихся ворот эхом отразился от стен темницы. В ту же секунду Гарри отскочил от решётки, и, когда вошли Малфой, Макнейр и Хвост, парень уже стоял с палочкой наизготовку. Никто из них даже не взглянул на Сириуса.

Отец Драко коротко кивнул Гарри и сдержанно произнёс:

— Останься. Я хочу, чтобы ты это увидел.

Гарри сжал пальцы в кулаки. Он знал, что они не станут причинять Сириусу вред, ведь он был нужен им живым, но от того, как прозвучала последняя фраза, у Гарри засосало под ложечкой.

Люциус и Макнейр достали свои палочки. Парень завороженно смотрел, как они соединили их кончики, а Хвост приложил к ним свою руку.

— Доминус Вокаре! — скрипучим голосом произнёс последний.

Лучи зелёного света вылетели из палочек и ладони Петтигрю, формируя фигуру, в которой угадывались голова и плечи. Лицо было расплывчатым и нечётким, но Гарри сразу узнал его: ни у кого на свете не было такого бледного и плоского лица и таких красных глаз с вертикальными зрачками.

Волдеморт.

— Мой Лорд, — Люциус чуть склонил голову, а его голос приобрёл заискивающие интонации.

— Зачем вы побеспокоили меня? — произнёс Волдеморт грубым, хриплым голосом.

— Мы хотели сообщить, что преуспели в поимке Сириуса Блэка, — маленькое круглое лицо Петтигрю исказилось раболепной улыбкой. — Он там. — Хвост жестом указал на пленника.

Голова Волдеморта повернулась к камере, в которой находился Сириус, и его взгляд скользнул по Гарри, который сразу почувствовал резкую боль в шраме. Чтобы не выдать себя, парень до боли сжал кулаки, с силой вонзая ногти в ладони.

— Да, я вижу, — произнёс Тёмный Лорд. — А мальчишка, Гарри Поттер? Вы известили его?

— Я послал сову ему в школу, Повелитель, — ответил Макнейр.

— Хорошо, — ровно сказал Волдеморт. — Вы славно потрудились и будете вознаграждены. — На лицах Пожирателей загорелись алчные улыбки, и Волдеморт жёстко добавил: — Только когда мальчишка будет у вас в руках.

Улыбки на их лицах померкли.

— Ждать осталось недолго, Мой Лорд, — сказал Люциус.

Волдеморт снова перевёл взгляд на Гарри, и юношу вновь настигла яркая вспышка боли.

— Это твой сын, Люциус?

— Да, Мой Лорд.

Волдеморт не отводил внимательного взгляда от Гарри.

— Он похож на тебя, Люциус, — наконец изрёк он. — Когда он подрастёт, ты ведь приведёшь его ко мне?

— Конечно, Мой Лорд.

После этого изображение Волдеморта исчезло. Он явно не был любителем долгих прощаний. Для Гарри это стало невероятной удачей: ещё секунда, и он бы упал на колени от мучительной боли. И всё же, он был рад этой боли, ведь она означала, что он оставался самим собой, пусть и в обличье другого.

Люциус казался довольным, как никогда: он даже положил руку на плечо Гарри, когда они покидали темницу. Уходя, Гарри взглянул на Сириуса, но тот уже лёг, отвернувшись к стене.

* * *

Драко с Гермионой уже выпили по четыре бутылки сливочного пива. Затем между ребятами произошла короткая и довольно вялая битва за последнюю, из которой Драко вышел победителем. Алкоголя в сливочном пиве было немного, но четыре пинты на голодный желудок, — и Гермиона почувствовала сонливость и небывалую лёгкость.

— Что, если твой очкастый дружок не вернётся? — угрюмо спросил Драко. — Для меня было бы просто позором умереть в собственном шкафу.

— Он не мой дружок, — на автомате поправила его Гермиона. — И он вернётся.

Драко кинул на девушку взгляд поверх своей бутылки.

— С чего такая уверенность?

— Гарри не оставит нас тут умирать! — возмущённо ответила Гермиона. — Он, может, и зол на меня, но он не убийца.

— Ты не поняла. Я хотел сказать, почему ты уверена, что он не твой дружок.

Гермиона с трудом сфокусировала взгляд на Драко. Её тело нуждалось в отдыхе, ведь они не спали уже более двадцати часов.

— Он сам мне сказал, что я не нравлюсь ему в этом смысле, — грустно вздохнула она.

— Гарри — идиот, — внёс ясность Драко. — Не думаю, что он знает, чего хочет.

— Что он сейчас чувствует? — вопрос вырвался прежде, чем Гермиона успела остановить себя.

Пару секунд Драко молчал, затем произнёс:

— Ему грустно.

— Знаешь, чего мне действительно будет не хватать? — спросила Гермиона, которую накрыло мягкое ощущение, будто она погружается в сон, не чувствуя усталости.

— Сидения в тёмном шкафу в окружении костюмов от Армани? — предположил Драко.

— Нет. — Она покачала головой. — Тебя. Такого, как сейчас. Когда мы снимем чары с тебя и Гарри, ты опять станешь мерзким поганцем?

— Есть и положительная сторона, — Драко пытался придать своему голосу беззаботности, — Гарри, возможно, перестанет вести себя как козёл.

— Не говори о нём так. — Её протест прозвучал не очень искренне.

— Знаешь, чего будет не хватать мне? — выделив последнее слово, спросил Драко, глядя куда-то поверх головы девушки.

— Чего?

— Твоей дружбы, — быстро сказал он. — Понимаешь, даже когда ты думала, что я Гарри, было здорово. У меня есть друзья — Крэбб, Гойл. Но им бы и в голову не пришло защитить меня ценой жизни. Они, конечно, могут умереть из-за меня: например, я велю им выпить яд, и, уверен, они выпьют. Но это скорее тупость, чем преданность. — Он тяжело вздохнул. — Но ты не такая. Ты ведь умерла бы за Гарри?

— Да, — мгновенно отозвалась Гермиона. — Хотя я думаю, что тоже могу умереть из-за него, — добавила она, и Драко криво усмехнулся.

Гермиона немного подвинулась и откинула голову ему на плечо. Драко притих. В свете волшебной палочки девушка могла рассмотреть такую знакомую линию подбородка.

— Знаешь, мне будет грустно, когда ты начнёшь бриться, — мечтательно сказала Гермиона: от алкоголя она немного потеряла голову. — Мне нравится прозрачность твоей кожи, всегда нравилась. И когда её впервые коснётся бритва, она исчезнет навсегда.

Она подняла голову и поцеловала его в щёку. Драко заглянул ей в глаза, которые находились в паре дюймов от его.

— Гермиона… К кому ты обращаешься?

— Не знаю, — ответила она и поцеловала его в губы.

Если у Драко были какие-то сомнения на этот счёт, то он их не выказал. Он схватил её за плечи и жадно впился в губы, в тот же миг призрачные мысли девушки о том, что она целует Гарри, испарились. Она никогда не целовалась с Гарри, но была уверена, что, если бы это произошло, это было бы совсем не так. Она целовалась с незнакомцем, или почти незнакомцем; каждое, даже самое лёгкое, прикосновение его губ разносилось по её телу вспышками пугающего возбуждения. Он даже пах не так, как Гарри, он пах Драко: лаймом, перцем, ночной прохладой, но вместе с этим он шептал её имя голосом Гарри. Однако Гермионе уже было всё равно. Они ударялись о стенки тесного гардероба, снова и снова отдаваясь этому отчаянному поцелую. Парочка настолько увлеклась, что никто из них не обратил внимания, как кто-то открыл дверцу шкафа, впустив внутрь яркий свет. И только когда злой голос этого кого-то разрушил тишину, они смогли оторваться друг от друга.

— КАКОГО ЧЁРТА ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — в бешенстве закричал Гарри.

* * *

Гермиона выглядела очень несчастной. Гарри даже не смотрел в её сторону, казалось, что он решил никогда больше с ней не говорить. Правда, его молчание не распространялось на Драко: он всё еще разговаривал с ним, хоть и весьма неохотно.

Как только Гермиона и Драко услышали разъярённый голос Гарри, то тотчас отпрыгнули друг от друга, но было уже слишком поздно. Спотыкаясь, вся липкая от пива и поцелуев, Гермиона выбралась из шкафа и судорожно попыталась схватить Гарри за руку. Тот посмотрел на её руку, словно это был соплохвост, и чётко выговорил:

— Не. Прикасайся. Ко. Мне.

Он перевёл взгляд на Драко и хмуро сказал:

— Малфой. Нужно поговорить.

Драко с опаской выполз из шкафа, уверенный, что Гарри собирается врезать ему, но тот этого не сделал. Казалось, Гарри винил в случившемся одну Гермиону, несчастно пристроившуюся на краешке кровати и молча слушавшую их план по спасению Сириуса.

— Мы должны идти вдвоём, — решительно закончил Гарри свой пересказ недавних событий в подземелье. Теперь парни склонили головы над довольно схематичной картой, которую Гарри нарисовал по своим обрывочным сведениям о поместье. — Ты впустишь меня внутрь: люк открывается только тому, в чьих жилах течёт кровь Малфоев. Мы могли бы оба идти под мантией-невидимкой, но будет удобнее, если ты будешь под ней, а я пойду следом: в этом доме везде глаза и уши, и если кто-то заметит, что двери сами собой открываются и закрываются, могут возникнуть проблемы. И не снимай мантию, — ты всё еще в обличье Врага Номер Один.

Драко кивнул.

— Мы должны выдвинуться как можно скорее. Довольно скоро они будут ожидать появления Гарри Поттера, так что если нет возражений…

— Да. Я думаю, мы пойдём прямо сейчас, — согласился Гарри.

— Отлично, — сказал Драко. — Что насчёт Гермионы?

Гарри одарил Гермиону долгим холодным взглядом и затем отвернулся.

— Давай запрём её в шкафу? — предложил он.

— Я не буду сидеть в шкафу, — твёрдо сказала девушка. — Я иду с вами.

— Нет, не идёшь, — упрямо отрезал Гарри, даже не взглянув на неё. — Это очень рискованно, а я не могу постоянно беспокоиться о том, что ты сотворишь какую-нибудь глупость и подвергнешь себя опасности.

— Ты прекрасно знаешь, что я не делаю глупостей, — яростно выпалила Гермиона.

— Ты только что доказала обратное, — возразил Гарри, голос которого так и сочился презрением.

Отбросив все мысли в сторону, девушка быстро подлетела к Гарри и влепила ему крепкую пощечину. Карта выпала из рук юноши, и тот поражённо уставился на Гермиону, будто она была волшебной палочкой, которая, вылетев из его кармана, начала петь: «Боже, храни королеву!».

Драко ухмыльнулся.

— Тебе стоит присесть, Гарри, — сказал он. — В прошлый раз, когда она меня ударила, у меня пару дней искры из глаз сыпались.

Гарри и Гермиона одновременно повернулись к Драко.

— Заткнись, Малфой! — хором сказали они.

— Ладно-ладно, — протянул парень. — Тогда я просто посижу там.

Он отошёл в дальний конец комнаты. Вид у Драко был обиженный, но Гермиона была уверена, что он бы с радостью убрался и подальше, лишь бы не слушать их пререкания.

— Я не стану извиняться, — ледяным тоном сказала она Гарри. — Ты это заслужил.

— Да… — Гарри, всё ещё шокированный, последовал совету Драко и присел на край кровати. — Наверное, я влез не в своё дело.

Он выглядел таким несчастным, что Гермиона почувствовала себя виноватой.

— Гарри… Я знаю, что ты, наверное, думаешь…

— О, нет, ты не знаешь! — воскликнул Гарри.

— Я знаю, тебе не нравится Драко…

— Не нравится? — он смотрел на неё так, словно она сообщила ему, что идёт на ужин к Волдеморту. — Это Драко Малфой, Гермиона! Ты ведь понимаешь, что мы сейчас говорим о Драко Малфое? О том самом, который пытался засадить Хагрида в Азкабан! Который называет тебя не иначе, как грязнокровка! Чей отец вышвырнул папу Рона из Министерства!

— Я не знал об этом! — подал голос Драко из своего конца комнаты.

— Рот закрой! — зло бросил ему Гарри, не отрывая глаз от девушки. — Драко Малфой, который говорил, что хочет твоей смерти! Ты это помнишь, Гермиона?

— Он теперь другой! — возразила она, понимая, как глупо это прозвучало. — Он изменился!

— Изменился?! — теперь голос Гарри звучал так, как будто она сказала ему, что идёт на ужин к Волдеморту, прихватив с собой бутылочку хорошего вина. — Что бы сказал Рон, если бы узнал, что ты зажимаешься с парнем, чей отец отобрал у его отца работу и практически обанкротил всю его семью? Если бы не Фред и Джордж с их магазинчиком волшебных вредилок, они все уже были бы на улице, и ты прекрасно это знаешь!

— Так нечестно! — слова о Роне задели девушку. — Это сделал Люциус, а не Драко. Это то же самое, что винить тебя за поступки Дурслей, — последнюю фразу она произнесла едва слышно. — Гарри, он правда изменился. Когда мы добирались до замка, он защитил меня от стрелы, хотя сам пострадал. Он спас меня! Неужели это ничего для тебя не значит?

Гарри посмотрел на её бледное лицо, расширенные глаза и слегка дрожащие губы.

— Это всё Оборотное зелье, Гермиона, — ответил он. — И ты знаешь это. Ты сейчас ведешь себя как Хагрид, который приютил очередное опасное чудовище и уверяет всех, что оно безобидно. Но однажды оно откусит тебе руку. Осталось узнать одно: будет ли это до снятия с него чар, или после.

— Откуда ты знаешь, что это действие зелья, Гарри? — спросила Гермиона, направив взволнованный взгляд на Драко.

— Я знаю, потому… — он осёкся и взглянул на неё, будто сомневаясь, стоит ли ей говорить. — Потому что я чувствую, как ровно противоположное происходит со мной!

— Ты хочешь сказать, что можешь читать его мысли?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет. Не это. — Он вынул палочку из кармана и жестом подозвал Гермиону поближе. — Смотри, — он направил палочку на двух пауков, пытавшихся прошмыгнуть сквозь щель в каменных плитах, и прошипел: — Круорис!

Из палочки вырвался чёрный луч и устремился в одного из них. Как только заклинание достигло цели, паучок резко развернулся и яростно набросился на другого, беспощадно откусывая бедняге голову. Гермиона в ужасе смотрела, как паук пожирает своего сородича; Гарри же наблюдал за этим с мрачным спокойствием.

— Гарри… Это ведь… Тёмная магия.

— Это даже не самое отвратительное заклятие, — безжизненным голосом ответил Гарри, наблюдая за изрядно потолстевшим пауком, пробегающим по полу. — Многие из них намного ужаснее.

— Но ты ведь в жизни не занимался Тёмной магией! Как ты без практики…

— Я не занимался. Но вот он — да, — Гарри махнул головой в сторону Драко. — Теперь понимаешь?

— Ох, Гарри, — Гермиона села рядом с ним на кровать.

Она видела, каким он был несчастным, и от этого её сердце разбивалось на тысячи острых осколков. Чуть раньше, он пообещала себе, что не будет сожалеть о том поцелуе в шкафу, но сейчас эта клятва не имела никакого значения. Пусть она ничего не должна была Гарри, и пусть он не испытывал к ней никаких особенных чувств, но тот поцелуй причинил ему боль, поэтому Гермиона дала себе новое обещание: никогда и ни при каких обстоятельствах больше не целовать Драко Малфоя. Её глаза решительно сверкнули, и Гермиона горячо произнесла:

— Мы выберемся отсюда, Гарри. И вытащим Сириуса из подземелья, потом снимем с вас заклятье, и всё станет так, как раньше.

— Как я могу помочь Сириусу в таком состоянии? — с мрачным унынием произнёс Гарри. — Что, если я неожиданно превращусь в спятившего злодея? Что, если действие зелья никогда не закончится?

— Тогда мы пойдем в Министерство, и там нам помогут, — раздражённо бросил Драко, приблизившись к ним. — Прекрати жалеть себя, Поттер! Ты не станешь спятившим злодеем, в тебе часть меня, а не Волдеморта.

— Не велика разница, — буркнул Гарри, глядя в пол.

Драко фыркнул.

— Лучше скажи мне, когда это Мальчик, Который Выжил превратился в Мальчика, Который Дулся?

— А-ха-ха, как смешно! Жаль, тут нет твоих прихлебал, чтобы оценить твой плоский юмор, Малфой!

— Поттер! Я тоже далеко не в восторге от того, что застрял в твоём теле, но я ведь не устраиваю истерик!

— Действительно! — ответил Гарри с изрядной долей сарказма. — Твой способ решения проблем с помощью засовывания языка в рот моей подруги куда лучше! Ты решай проблемы своим путём, Малфой, а я буду своим.

— Мой путь гораздо приятнее, — заметил Драко.

— Твой путь приведёт тебя к тому, что тебе оторвут голову.

— А вот это точно моя часть говорит в тебе, — довольно произнёс Драко. — Узнаю дурной характер.

Гарри настолько устал, что у него уже не было сил заставить ухмыляющегося Драко заткнуться. Он взял в руки карту, посмотрел на слизеринца и выдохнул:

— Если мы идём, то нам пора.

Драко взял мантию-невидимку, Гермиона подобрала с пола гардероба свою палочку, и они двинулись. Подходя к двери, Гарри прошипел на ухо Драко так, чтобы его услышал только он:

— Ты нравишься ей только потому, что выглядишь, как я.

Улыбка Драко погасла.

* * *

Первая часть плана прошла на удивление гладко. Драко под мантией-невидимкой пробрался в гостиную, убедился, что вокруг никого нет, и открыл люк, впустив в него Гарри и Гермиону, и затем ребята спустились по ступеням вниз.

Взяв на вооружение знания Драко о подземельях и неполную карту Гарри, они потихоньку продвигались по туннелям. Гермиона была поражена их количеством: узкие проходы сменялись залами, размером с теннисные корты, в некоторых с потолка свивали сверкающие, словно драгоценные камни, сталактиты.

— Да здесь больше комнат, чем наверху, Драко, — потрясённо выдохнула она.

— Я знаю, — отозвалась пустота слева от неё. — Поместью всего лет шестьсот, а эти подземные ходы здесь как минимум тысячелетие. Мать говорила, что раньше это было чем-то вроде подземного города.

— Ты знал, что твоя мать училась вместе с моими родителями? — спросил Гарри. Он всё ещё не выглядел дружелюбным, но, видимо, решил не подливать масла в огонь.

— Да, я знал, что она училась в Хогвартсе.

— Они были друзьями с Сириусом, — сказал Гарри.

— Она никогда не упоминала его, — голос Драко прозвучал бесцветно, он явно не хотел говорить о матери.

Гермиона шагала чуть позади них. Её мысли крутились в голове, снова и снова проигрывая в голове то, что произошло между ней и Драко в шкафу. Она взглянула на пустоту, которая предположительно была Драко, жалея, что не может узнать, о чём он думает.

Этот поцелуй не был для неё первым. Она пару раз целовалась с Роном, но толком у них ничего не вышло: как только их губы соприкасались, Рон паниковал и сбегал, а потом сторонился её несколько дней. Однажды, Гермионе это надоело, и она заявила ему, что теперь они просто друзья, в том момент они оба вздохнули с облегчением. Ещё был Виктор. Гермиона усмехнулась про себя. Бедняжка Виктор! Она не питала к нему особых чувств, но всё же позволила ему несколько мимолётных поцелуев, в надежде, что это заставит Гарри ревновать. Но из этого ничего не вышло: Гарри, как всегда, видел её насквозь, и знал наверняка, что Виктор ей не нравился.

Она вспомнила, как была счастлива, когда перед вторым испытанием Турнира Трёх Волшебников объявили, что она будет заложницей для одного из чемпионов, «тем, чего чемпиону сильнее всего будет не хватать». Какое разочарование её постигло, когда вынырнув на поверхность озера, она увидела лицо Виктора, а не Гарри. Последнее воспоминание сразу стёрло улыбку с её лица.

— Мы пришли, — сказал Драко откуда-то справа. — Подождите.

Они стояли у входа в темницы, засовы снова перекрывали арку, и огромный замок в виде сплетённых змей по-прежнему висел на двери. Драко подошёл ближе, едва слышно шурша мантией, дотронулся до замка, и тот, негромко щёлкнув, упал в сторону, а дверь, скрипнув, отворилась.

Когда они вошли в ворота, Гарри взял Гермиону за руку, и та в ответ крепко сжала его ладонь. Здесь было темно и жутко. Гриффиндорец потянул девушку вперёд, и, дойдя до нужной камеры, упал на колени. Гермиона опустилась вслед за ним, позади них остановился и Драко.

— Сириус! — шепотом позвал Гарри. — Сириус, ты спишь?

Ответа не последовало.

— Сириус! — громче повторил Гарри.

В темноте камеры, словно светлячок, появилось крошечное бледно-голубое пятнышко. Оно начало увеличиваться, и Гермиона поняла, что это был кончик волшебной палочки. Свет озарил камеру: её покрытый соломой пол, тёмные стены, а также Люциуса Малфоя и Хвоста, сидящих на каменной скамье, где ещё час назад лежал Сириус. На лице Люциуса, в упор смотревшего на Гарри, вскипал гнев.

— Драко, — сквозь зубы выговорил он. — Что ты тут делаешь?

Гермиона услышала, как настоящий Драко, стоящий позади, потрясённо выдохнул. Гарри же смотрел в камеру, не в силах вымолвить и слова: его глаза дико метались то на Люциуса, то на каменную скамью. Гермиона поняла, что ждать помощи от парней было бесполезно, и взяла дело в свои руки. Он внезапно поднялась на ноги, отпустив руку Гарри.

— Мистер Малфой, — осторожно произнесла она. — Это всё моя вина.

Люциус перевёл на неё недоверчивый взгляд.

— А ты, собственно, кто?

— Меня зовут Аманда Броклхёст, — ответила она. — Я девушка Драко.

Она закусила губу, мысленно прося прощения у Мэнди, чьё имя она присвоила: Броклхёсты были древним и уважаемым волшебным родом, и Люциус наверняка знал об этом.

Гарри снизу с ужасом уставился на неё и попытался незаметно дёрнуть девушку за лодыжку. Гермиона наступила ему на руку, чтобы он не вмешивался.

— Мы с Драко поспорили, — она невинно захлопала ресницами. — Он сказал, что у вашей семьи самые большие подземелья в Британии, а я сказала, что у Руквудов. Поэтому, — она опустила взгляд, — я заставила его привести меня сюда. Это всё моя вина! — И Гермиона разрыдалась.

Это оказалось совсем не сложно в такой стрессовой ситуации. Как она и полагала, Люциус, привыкший к Тёмной магии и самым разным пыткам, оказался не готов к виду плачущей девушки. На его лице она заметила потрясение.

— Не плачь, — сказал он ей. — Как ты вообще оказалась в Поместье?

— Я д-добралась к Драко ч-через камин, — выговорила Гермиона, рыдая ещё громче. — Я п-просто… так соску-у-училась по нему… и… и я хотела увидеть Си-Сириуса Блэка, ведь он од-дин из самых уж-жасных волшебников в А-англии. Я никак н-не могла поверить, что В-вы поймали его, м-мистер Ма-алфой! Я не з-знала, что отец Драко т-такой великий волшебник…

Мистер Малфой выглядел польщенным.

— Ну-ну, милая, ничего страшного не произошло. К тому же, Блэка здесь нет, мы перевели его в другую камеру.

Сквозь пальцы Гермиона взглянула на него, надеясь, что он расскажет ещё хоть что-то, но Люциус, видимо, не собирался распространяться на эту тему.

— Должен сказать, — добавил он, кинув взгляд на Гарри, — я счастлив, что у тебя появилась девушка, Драко. Я уже начал подозревать, что ты гей.

Сзади раздалось сдавленное возмущённое фырканье настоящего Драко.

— Что ж, это не так, — сказал Гарри. — Хотя я не удивлён, что ты так подумал, — добавил он. — Все эти оборки… — он замолчал, почувствовав, как невидимый Драко наступил ему на ногу.

— А она довольно красива, — Люциус внимательно рассматривал девушку, от этого взгляда Гермионе стало не по себе. — Я предлагаю нам всем подняться наверх и познакомиться немного поближе. — Он повернулся к Петтигрю: — Питер, ты останешься с пленником в той камере.

Хвост кивнул. Он в замешательстве смотрел на Гермиону. Живот девушки сжался, а сердце бешено заколотилось: возможно, Петтигрю пытался вспомнить, где мог видеть её раньше. А ведь он видел — с Гарри. Правда, тогда ей было всего тринадцать. Она конечно сильно изменилась с того времени: стала на фут выше, её волосы больше не напоминали воронье гнездо, она уменьшила зубы, да и фигура… Девушка очень надеялась, что Хвост не станет разглядывать её фигуру.

— А мы с Амандой тем временем, — галантно сказал Люциус, — поднимемся наверх и немного побеседуем. Драко, вставай, ты можешь пойти с нами, если пожелаешь.

И он изящно выскользнул из камеры, взял под руку Гермиону, увлекая её за собой к выходу из темницы. Ужасно расстроенный Гарри рассеянно поплёлся за ними.