Альбус Поттер и наследие Слизерина. Книга первая (джен)

В жарком солнечном мареве промелькнул остаток летнего семестра и наконец наступил момент, которым так пугали первокурсников — переводные экзамены. В огромном, но при этом невыносимо душном кабинете, перьями, заколдованными от любой хитрости и списывания, ребятам предстояло написать экзаменационные работы по всем изученным в этом году дисциплинам. После теоретического этапа, необходимо было сдать практическую часть экзамена, которую принимали преподаватели у каждого студента лично. Практическая часть, насколько Альбус знал, сдавалась по защите от темных искусств, зельеварению, заклинаниям и трансфигурации.

На первый день лета пришелся экзамен по защите от темных искусств. С наложением и снятием сглаза у Альбуса проблем не возникло, а вот в своей теоретической части работы он не был так уверен. Уже покинув класс, он вдруг осознал, что перепутал порчу со сглазом, а бубняшему сглазу умудрился добавить несколько несвойственных ему проявлений.

Следующий день порадовал экзаменом по зельеварению, который тоже был вынужден принимать профессор Слизнорт. Ученикам предлагалось определить по внешнему виду и запаху один из нескольких довольно примитивных ядов и приготовить к нему противоядие. Альбусу достался яд гадюки, и он даже немного расстроился, потому как этот отвар варил уже с десяток раз за этот год. Регулусу и Скорпиусу достались куда более интересные растительные яды, а Лиам предпринял попытку угадать и перепутал очевидный яд докси с ядом гадюки, а потому противоядие приготовил не то. Впрочем, оно все равно вышло из рук вон плохо, а потому, Регулус пророчил другу скорейшее отчисление, чем выводил последнего из себя.

Письменные экзамены по травологии, магловедению и астрономии прошли без потрясений. Альбус, к облегчению своему отметил, что вопросы в работах оказались не такими страшными, какими он их себе представлял и знать наизусть строение дьявольских силков и все их виды было не обязательно. А экзамен по магловедению вообще редкий слизеринец досидел до конца. Рекордсменом конечно стал Регулус, сдавший свою работу уже через пятнадцать минут после начала экзамена. Альбус со своего потока ушел одним из последних, так как довольно долго вспоминал виды магловского транспорта.

— Что ты написал в этом вопросе? — спросил он у Скорпиуса, пытаясь понять насколько сильно он облажался. — Я не придумал ничего кроме автомобиля, автобуса и паровоза и то, потому что мы ими пользуемся.

— Метлы, ковры и камины, — ответил вместо Малфоя Лиам. — Что тут думать-то?

— Метлты, ковры и камины не могут использоваться маглами для перемещений, — холодно заметил Малфой. — Но ты мог бы припомнить еще трамваи, метро, самолеты, пароходы… да много чего, — добавил он, обращаясь к Альбусу.

— Еще как могут, — возразил Регулус, поддерживая друга. — Хочешь сказать, что я не смогу пропихнуть магла в камин или зачаровать его ковер и отправить его куда подальше?

— Если ты так сделаешь, у Министерства магии возникнут к тебе вопросы, — заметил Скорпиус. — Это прямое нарушение Статута о секретности.

— А если его предварительно оглушить? — озадаченно поинтересовался Нотт. Лиам одобрительно закивал головой, а Скорпиус и Альбус лишь переглянулись.

В конце недели прошли самые сложные по мнению Альбуса экзамены: трансфигурация, заклинания и история магии. В трансфигурации вопросы хоть и не были легкими, но были довольно предсказуемыми и включали в себя формулировки основных законов этой дисциплины. На практике же ученикам предстояло превратить чайничек в чашку. Чашка Альбуса оставила себе узор чайничка, а у Лиама и вовсе осталась с носиком, а потому на высший балл они уже не рассчитывали. Скорпиус выполнил свою трансфигурацию как всегда аккуратно и без изысков, а вот Регулус, решив выделиться, попытался добавить позолоты, чем сбил весь узор.

Что касается истории магии, то тут Альбус просто написал всё, что ему удалось припомнить из рассказов Скорпиуса. Поттер, Лиам и Регулус были уверены, что экзамен был довольно легким. Малфой был об экзамене ровно противоположного мнения.

— Вопрос о причинах восстания гоблинов 1210 года поставил меня в тупик, — сетовал он, когда ребята после последнего экзамена направлялись на ужин. — Батильда Бэгшот писала о росте эксплуатации магических существ и их заниженном статусе в обществе. Эмильда Вейн об их принципиальном стремлении добиться независимости от волшебников и земельном интересе. А в некоторых пособиях намекали на желание лидеров восстания присвоить себе некоторые магические артефакты волшебников и денежный интерес.

— И что ты ответил? — поинтересовался Альбус, изложивший в этом вопросе исключительно пару предложений из учебника.

— Я остановился на своей позиции по этому вопросу, подкрепив ее мнениями некоторых историков. Жаль, что не удалось описать всё. Времени на экзамене было катастрофически мало.

— А, по-моему, он длился целую вечность, — протянул Лиам, следовавший за ними. — А о причинах и так всё ясно. Деньги.

Малфой бросил на МакГроу неодобрительный взгляд, поражаясь его поверхностности, а Альбус, которому не очень-то хотелось обсуждать прошедшие экзамены, поспешил сменить тему:

— Где Регулус? — спросил он у МакГроу. Нотт приобрел привычку пропадать сразу после экзамена и скитаться по окрестностям замка в одиночестве. Альбус натыкался на него несколько раз и каждый раз замечал его отрабатывающим какие-то чары. Сначала Поттер подумал, что он готовится к экзамену по заклинаниям, что само по себе было нелепо, ибо Регулус с его уровнем мастерства просто не мог не сдать их на "превосходно", но потом экзамен прошел, а заниматься меньше Нотт, так и не стал.

— Он сказал, что пропустит ужин, — ответил МакГроу недовольно. — Отрабатывает очередное наказание у Филча.

— Опять? — осведомился Малфой. — За что на этот раз?

— Не уверен, что Регулус сам знает ответ на этот вопрос, — пожал плечами Лиам. — Но он, кажется, не жалуется. Жалко, конечно, — добавил он. — Я надеялся, что мы поиграем в плюй-камни. Вы не хотите?

Альбус и Скорпиус, переглянувшись, отрицательно помотали головой. Единственным их желанием после утомительных экзаменов, было наконец-то выспаться.

* * *

На следующее утро Скорпиус проснулся очень рано. С первыми лучами солнца, если бы солнце проникало в их тускло-освещённую комнату, чье единственное окно выходило на подземное озеро. Этой ночью он спал плохо, обдумывая последнее письмо от отца. Нет, новости были безусловно хорошие: мама шла на поправку и ей становилось все лучше с каждым днем, но одна ужасная мысль не давала ему покоя. На долго ли? Сколько еще раз он мысленно похоронит свою мать при малейшем недуге? Знать о том, что ее дни сочтены и ничего не делать — это ли не ужасно?

После произошедшего в лесу он все больше думал о том, что если даже воскрешение человека возможно, то почему родовое проклятье должно быть приговором? Он был уверен, что есть способ справиться и с ним. Должен быть. И если остальные пока его не нашли, значит, они просто плохо пытались. Какое дело каким-то известным волшебникам, которых приглашал его отец, до малознакомой им миссис Малфой? Другое дело они с отцом. Они обязаны приложить все усилия на разрешение этой задачи.

Скорпиус, выучивший все что только было возможно о проклятьях из школьных учебников и книг доступных в библиотеке, до сих пор ни на шаг не приблизился к разгадке. Он знал, что это будет нелегко. Некоторые книги, что он украл из запретной секции были написаны не самым простым языком и первое время были ему непонятны, но он снова и снова бегал в библиотеку за ответами на свои вопросы. Сейчас же, когда он вернул их, не осталось ничего, что могло бы ему хоть немного помочь в поисках. Он думал об этом всю ночь и решил в этот раз во что бы то ни стало добыть разрешение посещать запретную секцию.

Дождавшись приличного для визита к преподавателю времени, Скорпиус решительно направился в кабинет Слизнорта. В этом году он там был частым гостем и каждый его поход заканчивался ничем, но в этот раз он пообещал себе, что не уйдет с пустыми руками.

Стук в дверь эхом разнесся по еще пустому коридору подземелья. Малфой услышал за дверью неторопливые шаги. Еще мгновение и дверь приоткрылась. Слизнорт, облаченный как всегда в черную мантию, спустил на нос очки-половинки и посмотрел на непрошеного гостя поверх них.

— Доброе утро, сэр, — обратился Скорпиус, пытаясь понять по выражению лица Слизнорта его настроение.

— Результаты экзаменов объявят только на следующей неделе, — холодно заметил профессор, оглядывая Малфоя. — Я понимаю, что вам не терпится, но все же..

— Я пришел за разрешением посещать запретную секцию, — решительно проговорил Скорпиус, соединив руки за спиной и пытаясь придать себе максимально уверенный вид. — Сэр, — добавил он осторожно.

— Нет, — холодно ответил Слизнорт, прикрывая дверь, но Малфой ее задержал. Профессор приподнял бровь, оценивающе глядя на обнаглевшего первокурсника.

— Я без него не уйду, — отчеканил Скорпиус. — Это вопрос жизни и смерти, сэр.

— Я уже много раз говорил, и повторяю снова: первокурсникам не разрешено посещать запретную секцию…

— Если у них нет соответствующего разрешения от преподавателя, — закончил Скорпиус. — Я знаю, сэр. Это прописано в уставе школы. Я знаю все школьные правила наизусть.

Бровь Слизнорта поднялась еще выше.

— Даже если я вам его выпишу, — протянул Слизнорт, — книги, что там хранятся слишком сложны для вашего понимания.

— Я прочел уже несколько книг из запретной секции, — настаивал Скорпиус. — «Практическое руководство по проклятьям», «Проклятья ХХ века», «Средневековые пытки и проклятья»…

Слизнорт подал Скорпиусу знак замолчать, и едва тот затих, они услышали разносящиеся по коридору и приближающиеся к ним шаги. За громким цоканьем каблуков совсем скоро появилась и их обладательница. Профессор Ботт, преподаватель магловедения, быстрой походкой направлялась в их сторону. Малфой подумал, что она услышала его слова, но та, остановившись перед Слизнортом и, бросив короткий взгляд на Скорпиуса, произнесла:

— Я требую наказать Нотта.

— Ступайте к себе, — обратилась она к Скорпиусу и хотела было войти в приоткрытый кабинет Слизнорта, но тот выйдя в коридор, захлопнул за собой дверь, давая Малфою знак подождать.

— Что произошло? — поинтересовался Слизнорт, изучая пожилую невысокую волшебницу, одетую в ядовито-лимонную мантию.

Профессор Ботт, недовольная тем, что обсуждать такие вопросы приходится в коридоре и при студенте, поджав губы, заявила:

— Этой ночью кто-то проник в мой кабинет и испортил очень дорогой мобильный телефон!

— Что, простите? — нахмурившись, поинтересовался декан Слизерина.

— Мобильный телефон, — повторила профессор Ботт. — Магловский прибор для осуществления связи.

— И вы просите наказать Нотта, потому что… — протянул профессор, озадаченно глядя на преподавательницу магловедения. Скорпиус старался смотреть в пол, чтобы не встречаться взглядом с Ботт.

— Потому, что он отрабатывал наказание рядом, — ответила преподавательница. — Да вы сами должны знать, мой кабинет находится прямо над вашим!

— И во сколько это по-вашему произошло? — спросил Слизнорт, поправляя очки.

— Не знаю. Может, после отбоя. Меня не было в кабинете, — заметила она. — Он мог вернуться после наказания и сломать его. Я помню, как он брезгливо поглядывал на него на демонстрации.

— Я не могу наказывать студентов за косые взгляды, — заметил профессор Слизнорт. — Вы не можете быть уверены, что это он. К тому же, как вы уже отметили, он и так наказан.

Профессор Ботт, явно разочарованная таким ответом, поджала губы и развернувшись, направилась обратно. Скорпиус планировал уже направится следом за ней, но Слизнорт открыл дверь в свой кабинет и дал знак Скорпиусу войти.

— Сэр? — озадаченно посмотрел на него Малфой.

— Пойдемте, — сказал Слизнорт. — Я собирался выпить чай, а вы мне расскажете, что именно вы там прочитали.

Скорпиус, с улыбкой почти до ушей, прошел в кабинет преподавателя защиты от темных искусств и сел на стул, на который ему указали. Слизнорт, усаживаясь за стол напротив, вызвал из воздуха две чашки ароматного чая и одну из них придвинул Скорпиусу.

— Нотт после отбоя был в спальне, — неуверенно протянул Скорпиус, отпивая немного. — Он не мог…

— Я знаю, — оборвал его Слизнорт. Скорпиус непонимающе посмотрел на преподавателя и тот указал взглядом на потолок. Малфой поднял глаза и чуть не подавился чаем. На каменном местами растрескавшемся потолке, красовался свежий крошечный след, похожий не то на последствия от удара молнии, ни то еще на что.

— Но…

— Не место таким вещам в школе магии, — пояснил Слизнорт, отпивая чай. — К тому же, оно постоянно издавало по ночам какие-то ужасные звуки и мешало сосредоточиться.

Скорпиус понимающе кивнул и профессор спросил:

— Так, что вы там говорите прочитали? — не дожидаясь ответа он, усмехнувшись спросил: — Может назовете мне хотя бы парочку проклятий ХХ века?

— Бубонное проклятье, проклятье сросшихся ногтей, двоесердие, проклятье лепреконов…

— Достаточно, — остановил его Слизнорт. — И вы можете рассказать мне как снять каждое из этих проклятий?

— Нет, сэр, — признался Скорпиус. — В пособии я не нашел ничего об их снятии. Только о наложении проклятий.

Слизнорт улыбнулся и кивнул.

— Я не хочу изучать способы наложить проклятье, сэр, — признался Скорпиус. — Меня интересует только то, как можно их снять. Вы же знаете, моя мама…

— Знаю, — подтвердил профессор Слизнорт. — У меня были другие причины терпеть вашу наглость?

— Но я…

— Угрожали мне отцом, пытались подкупить. Вопреки моему прямому запрету все-таки полезли в запретную секцию, — перечислял Слизнорт. — А потом виновато приползли и извинялись…

Малфой поджал губы и опустил голову.

— Сейчас я вижу, что вы готовы прикладывать усилия и что-то делать, — протянул Слизнорт. — Только в одном вы ошибаетесь. Невозможно научится снимать проклятья, не умея их накладывать.

Скорпиус посмотрел на преподавателя.

— Поступим так, — произнес Слизнорт. — Если вы получите «превосходно» за все переводные экзамены, я выпишу вам разрешение посещать запретную секцию на втором курсе.

Скорпиус улыбался, не веря своим ушам. Получил. Он получил долгожданное разрешение.

— Сейчас же, — профессор Слизнорт встал из-за стола и, подойдя к стеллажу и покопавшись в нем немного, извлек из него довольно увесистый и потрепанный том. — Я дам вам книгу из своей личной библиотеки. Я не уверен, что вы в состоянии понять всё, что там написано, но…

— Спасибо, сэр, — просиял Скорпиус, прижимая протянутую ему книгу.

— Я не должен давать такие книги первокурсникам, а потому прячьте ее понадежнее, — предупредил Слизнорт. — Если кто-то увидит ее у вас, я заявлю, что вы её украли.

— Хорошо сэр, — кивнул Скорпиус, убирая книгу в сумку.

— Теперь, идите, — бросил Слизнорт. — У меня есть еще дела.

Ева Малфой встал и направился к выходу, раздался стук в дверь и в кабинет вошел довольно упитанный и загорелый мужчина в деловой мантии. Скорпиус замялся и Слизнорт сказал:

— Не задерживайтесь, Малфой.

— Меня зовут Освальд Синклер, — представился вошедший, обращаясь к профессору. — Мы с вами имели переписку. Могу я подождать здесь мистера Нотта?

— Разумеется, — услышал Скорпиус голос Слизнорта, перед тем как дверь закрылась.

* * *

Малфой на мгновение замер у двери преподавателя и собирался уже уходить, как услышал уверенную поступь шагов. Он окинул взглядом коридор и, шмыгнув за статую горгульи, стоявшую неподалеку, поспешил слиться со стеной. Еще мгновение и в подземелье появился высокий статный мужчина с темными густыми волосами, собранными в тугой хвост. Едва Скорпиус увидел его лицо, он понял кто это. Худые, острые, даже угловатые черты бледного лица, и впалые глаза как у Уильяма, выдавали в нем Нотта. Даже если бы Скорпиус не знал его сыновей, он без труда бы определил, что этот человек относится к аристократии. Уверенно-сдержанная походка, надменно-скучающий вид и идеально черная мантия с проглядывающими белоснежными манжетами.

Скорпиус не был уверен в том, почему он прячется, но выходить не спешил. Уж очень ему было интересно зачем старший Нотт посетил школу в конце года.

Мистер Нотт, постучавшись, вошел в кабинет, и до Скорпиуса долетел обрывок приветствия мистера Синклера. Дверь вновь захлопнулась.

«Знает ли Регулус, что его отец в замке?» — только успел подумать Скорпиус, выходя из-за горгульи, как снова нырнул обратно. В коридоре показался и сам младший Нотт. Он быстрым и решительным шагом направлялся к кабинету, как обычно держа одну руку в кармане. Скорпиус хотел было что-то сказать, но заметив выражение лица Регулуса — передумал показываться. Судя по всему, Регулус был не очень-то рад тому, что его сейчас потревожили.

Младший Нотт также вошел в кабинет Слизнорта и Малфой, выйдя из-за горгульи подумал о том, что он выбрал очень странный день для похода к Слизнорту за разрешением. Какое-то время он ждал, что здесь сейчас появится Уильям, но старший брат так и не подошел. Малфой не знал, чего именно он ждет. Обычно, вмешиваться в чужие дела не входило в его привычки, но в этот раз что-то подсказывало ему, что он должен остаться. Он медленно и осторожно приблизился к двери кабинета и прислушался.

— Приступим к оглашению завещания господина Левски, как только все собравшиеся будут готовы, — объявил мистер Синклер и Скорпиус замер.

* * *

Альбус, проспавший сегодня чуть больше обычного, проснувшись обнаружил, что в спальне уже никого нет. Взглянув на часы, он понял в чем дело. Он пропустил завтрак.

«Странно, конечно, что они меня не разбудили», — подумал он. Но с другой стороны, он сам вчера вечером говорил о том, как сильно мечтает выспаться. К тому же, есть ему сейчас не особо и хотелось. Экзамены наконец прошли и можно было подумать о наболевшем: Брауне и его послании. Думать о Джеймсе, ему сейчас не хотелось. Все эти недели брат вел себя так, словно они чужие люди. Он мог понять причины такого поведения и мирился с его позицией.

Альбус встал оделся и, минуя подходящий к концу завтрак, решил отправиться к озеру подышать свежим воздухом и наконец привести мысли в порядок. Один. Так даже лучше. Взяв с собой на всякий случай карту и убрав палочку в карман мантии, он покинул спальню.

Погода была просто ужасная: от палящего солнца рябило в глазах, а невыносимая духота заставляла сидеть в прохладном замке, даже самых отчаянных. Альбус, тем не менее, рискнул поискать тень у одного из раскинувшихся вдоль озера дубов. Оказалось, что не он один, решил выбраться к озеру в этот день: все сколь угодно комфортные места были уже заняты старшекурсниками.

Он уже собирался возвращаться обратно в замок, как его вдруг окликнул тот, кого он не ждал в ближайшее время еще раз услышать. Под одним из дубов на раскинутой простыне он увидел брата в компании верных друзей Тома и Хопера и нескольких девочек с Когтеврана. Альбус их не заметил, когда проходил мимо.

— И почему ты слоняешься один? — усмехнулся Джеймс, подходя к нему.

— Просто, — бросил Альбус, — захотелось подышать воздухом. Что тут такого?

— А я уже начал думать, что ты, как настоящий слизеринец, избегаешь солнечных лучей, — язвительно заметил Джеймс. — Но, впрочем, можешь присоединиться к нам, если хочешь.

Альбус опешил от неожиданности. Игнорировавший его почти три недели брат вдруг приглашает его к себе в компанию. Неужели он перестал злиться на него за то, что случилось с Роуз? Альбус вдруг подумал, что ему очень странно не видеть ее сейчас рядом с Джеймсом.

— Ты уверен? — нахмурившись уточнил Альбус. Перспектива проводить время в компании не самых симпатичных и малознакомых ему людей его не прельщала, но само приглашение брата провести время с ним было весьма заманчивым.

— Да, — улыбаясь кивнул Джеймс, но едва Альбус успел хоть что-то сделать добавил, — если признаешь, что я был прав.

— Ты о чем? — непонимающе бросил Альбус. Что-то в интонации брата его насторожило.

— О том что твои «друзья» не друзья тебе вовсе, — проговорил Джеймс уже без тени улыбки. — Они использовали тебя для своих личных целей. Надеюсь сейчас-то тебе это очевидно?

— Боюсь, что нет, — холодно произнес Альбус. Поверил. Он правда поверил в то, что Джеймс готов идти на компромиссы.

— Ну разве можно быть таким тупицей? — усмехнулся Джеймс. — Даже шляпа в первый день тебя и то предупреждала… Как там в песне пелось… — он задумался на пару секунд и обернулся к друзьям.

Одна из когтевранок пронзительно протянула противным голосом:

Ну, а быть может, ваш путь Слизерин —

Туда идут те, кто не видит причин

Цели своей не добиться.

Путями любыми стремиться.

Там хитрецы свои путы плетут,

Нужные средства всегда обретут.

— Какие еще тебе нужны подтверждения того, что все слизеринцы — слизняки? — усмехнулся Джеймс.

Альбус развернулся, но Джеймс схватил его за рукав мантии и приблизившись почти вплотную тихо прошипел:

— Я попрошу отца поговорить с профессором МакГонагалл, чтобы тебя перевели на другой факультет. Подальше от предателей, подхалимов и психопатов. Если ты их боишься так и скажи, я смогу тебя защитить.

Альбус одернул руку и ошарашено уставился на брата. Что творится у него в голове?

— Я их не боюсь, — сказал Альбус. — И я уже сотню раз говорил, что чувствую себя прекрасно на Слизерине. Шляпа сделала правильный выбор.

— Лучше бы ты оставался трусом, — заявил Джеймс, толкнув брата. — Быть слизеринским ублюдком куда хуже.

* * *

Альбус понимал, что это конец. Его брат расписался в том, что никогда не примет его-слизеринца. Но почему? Почему ему это настолько важно? Даже отец и тот понимает, что не факультет определяет то, кем ему быть, а он сам. Да даже если и факультет. Неужели он должен перекроить себя, чтобы стать удобным Поттером? Это же просто глупо.

Альбус шел куда глаза глядят, стараясь выкинуть из головы встречу с братом. Он ведь хотел занять мысли совсем другим. Он шел подумать о словах Брауна… О послании, что он возможно ему оставил. Альбус почему-то был уверен, что Браун не причинит ему вреда. Он всегда называл его способным учеником и был уверен, что у него есть потенциал настоящего зельевара. Может ли так случится, что он хотел ему помочь? До объявления результатов экзаменов и поездки домой оставалась всего неделя, а потому Альбусу нужно было принять решение, что делать.

Ноги сами несли его в Запретный лес. Он дошел до поляны с огромным камнем, из-под которого Джеймс некогда выкопал кость Лаванды и запустил ею в брата. Альбус сел на траву у того самого места, обхватив руками колени. Он вспомнил, что уже тогда, стоя в вестибюле Джеймс говорил о том, что никогда не пустит Альбуса под мантию-невидимку. Он вспомнил как брат отреагировал на его распределение и о том, как оглушив его, бросил на улице, после случая с Грейсом. Вспомнил, как тот кричал на него после того как Слизерин взял кубок. Регулус был не прав, говоря что его брату есть до него дело. Наверняка, он спросил то о нем, только потому что боялся что ему попадет от отца.

О чем думал его брат эти недели молчания и почему высказал это все ему именно сейчас? Зачем? В чем смысл? Он мог и дальше игнорировать его, если ему так этого хотелось. Еще и эта дурацкая песня шляпы. Что Альбус должен был из нее понять?

Он закрыл глаза. Альбус думал поговорить о словах Брауна с Джеймсом и спросить его совета. Он был уверен, что Джеймс скажет рассказать обо всем отцу. Впрочем, сегодня брат дал ему и вправду дельный совет, напомнив, кто он и что он такое. Альбус устал быть трусом, не способным ни на что.

«Туда идут те, кто не видит причин цели своей не добиться. Путями любыми стремиться. Там хитрецы свои путы плетут, нужные средства всегда обретут», — пропел он про себя.