Гарри Поттер и Обитель Бессмертия (джен)

Его разбудило характерное потрескивание, сигнал того, что Орден выходит на связь. Перед сном Гарри не зря положил свое зеркало под подушку. Он тотчас схватил его, и на него уставилось сонное, усталое лицо Тонкс.

– Порядок, – сказала она. – Мы вытащили Олливандера.

Гарри немедленно потребовал подробностей, но Тонкс, казалось, была не расположена особо ими делиться.

– Действительно, там рядом находилась река. То, что ты слышал – это два парохода, идущих навстречу друг другу, дали гудки. В общем, дом был старый и заброшенный, вроде дома Реддлей. Троих наших ранили. Из них кого-то тоже, точно.

– А как чувствует себя мистер Олливандер? – спросил Гарри, поскольку она умолкла, а он, не желая отпускать ее так сразу, никакого другого вопроса не придумал.

– Хорошо. Он многое рассказал, я даже еще не знаю, что, но начальство довольно. Кингсли этим делом занимается, я его еще не видела. Ладно, моя смена кончилась, пойду я спать, – и Тонкс исчезла.

Гарри был благодарен ей за беспокойство, к тому же, в комнате было уже светло, и не имело смысла следовать ее примеру. Ожидая, когда можно будет сообщить новость Рону, он поудобнее устроился в кровати. Мыслями его мгновенно завладела вчерашняя речь нового директора. Как ни странно, большинство учеников хорошо приняли появления в школе Фаджа.

– Он опытный руководитель, – сказала, проходя мимо Гарри в коридоре, девушка из «Равенкло», – он же был министром магии! Наверное, Министерство действительно уделяет повышенное внимание безопасности «Хогвартса»!

С вечера Гарри ломал голову над тем, что имел в виду Фадж, заявив вскользь, что «возможно, в этом году школьный чемпионат по квиддичу мы заменим кое-чем более интересным». Игнорируя волнение учеников, директор на все вопросительные выкрики с мест лишь улыбнулся и ответил, что «об этом после».

– Наверное, предложат нам вступить в клуб любителей плюшевых зайчиков, – громко предположил кто-то из слизеринцев.

А Фадж, проигнорировав критику, вернулся к новшествам и заговорил о Хогсмиде. Гермиона сразу предположила, что он желает поднять возрастную планку и пускать туда учеников не с третьего курса, а постарше. Но она ошиблась. Хогсмид перекрыли для всех, правда, временно.

– Но я думаю, эту меру отменят достаточно скоро, – заметил бывший министр.

Гарри его обещание не утешило. Он вдруг понял, что отсутствие Хогсмида вопиюще нарушает его планы, которые до сих пор он не дал себе труда привести в порядок. А ведь, выходя на прогулки, можно было бы аппарировать куда-нибудь, встречаться с разными нужными людьми, хотя пока и непонятно, какими.

Рон тоже был разочарован.

– А что, жители Хогсмида никак себя не охраняют? – поинтересовался он. – Надо же, в «Сладкое королевство» теперь не попасть! Хорошо бы они стали принимать заказы почтой, как Фред и Джордж.

– И прощай мороженое, – добавил Симус.

Гарри не ожидал в разговоре такого поворота, и его слегка покоробило, что даже люди, близкие ему, могут всерьез переживать из-за того, что война – война! – лишает их каких-то удобств и удовольствий.

Торжественно представив всем Гермиону и Эрни как двух новых старост школы и пообещав новые «меры предосторожности», о новом преподавателе защиты от темных искусств Корнелиус Фадж так ничего и не сказал. Поэтому Гермиона по окончании торжественного банкета предложила дождаться Хагрида, расспросить его, да и просто так, поздороваться.

Хагрид выглядел не особенно счастливым. О приглашении кого-то на должность защиты он ничего не знал, зато намекнул, что его пребывание в школе с приездом Фаджа некоторое время было под вопросом.

– Я так понял, кто-то из людей Дамблдора в Министерстве замолвил за меня словечко, – сказал великан. – Должно быть, старуха Марчбенкс, как бы мне ей передать спасибо?

Гарри с друзьями уверенно заявили в один голос, что никто не посмеет выставить Хагрида из школы. Но на самом деле они не чувствовали такой уверенности. Гарри, впрочем, был доволен, что эта проблема решилась прежде даже, чем он подумал о такой возможности и начал волноваться.

С Хагридом удалось перекинуться парой фраз, и по ним было ясно, что порядки в школе не остались неизменными.

– Уж он старается, проверяет, планы всякие, да какие учебники мы рекомендуем, – усмехался лесничий. – Самое главное, видно, что сам в этом ни черта не понимает, но сидит, разбирается! Я вот на днях говорил про это Фиренцу…

Гарри очень интересовала судьба кентавра. При Дамблдоре он два года преподавал прорицания на пару с Трелони.

– Так что Фиренц? – переспросил он.

– Ясное дело, Фадж его не оставил, – усмехнулся Хагрид. – Говорил, кентавр не вписывается в штатное расписание. Уж держится за бумажки, и смех, и грех. А Фиренц теперь в лесу, и вроде пока все путем. Уважали кентавры Дамблдора, – Хагрид едва заметно хмыкнул. – Ладно, пустяки все, идите на занятия!

Новость о спасении Олливандера действительно очень порадовала друзей. Гермиона даже не расстроилась, что Тонкс рассказала так мало.

– Главное, Орден держит нас в курсе событий, – сказала она. – Это очень много значит, помнишь, Гарри, на пятом курсе нас вообще ни до чего не хотели допускать? А теперь с тобой считаются! Кстати, я убеждена, что в «Пророке» должны обо всем написать, Министерство не может не сообщить о таком успехе. Ведь Олливандер – один из самых известных и уважаемых колдунов в магической Англии.

Она не ошиблась. «Ежедневный пророк» поместил на обложке большую фотографию старика и несколько изображающих сражение, поменьше – внутри. Там было много подробностей: имена участников операции захвата, пострадавших авроров, не обошли и Кингсли Шеклбота, который «благодаря умело налаженной системе информирования» сумел найти место, где скрывался Темный лорд.

Однако не все отнеслись к статье с должным оптимизмом.

– А толку-то что? Ведь все Упивающиеся смертью и сам Темный лорд сбежали, – довольно громко объявил слизеринец-пятикурсник. – Называется, отдел быстрого реагирования!

Сидящий неподалеку от него равенкловец начал спорить, вскоре поднялся такой галдеж, что профессору МакГонагол пришлось стучать по своему кубку, призывая Зал к порядку. В общем, большинство ребят полагало, что такая новость в начале учебного года – хорошее предзнаменование.

Пока все обсуждали статью в «Пророке», Джинни получила посылку и торжественно продемонстрировала друзьям новую наплечную сумку, гораздо менее вместительную, чем рюкзаки, купленные миссис Уизли.

– Кажется, из кожи дракона! – похвасталась она.

Многие ее одноклассницы тут же переключили свое внимание на новую вещь, хотя Гарри считал, что всерьез это никого волновать не может. Зато была еще одна тема, которую обсуждали не менее заинтересованно, чем вызволение Олливандера из плена. Ученики, особенно семикурсники, не могли не заметить, что в школу вернулся Драко Малфой, а все они помнили, как преподнес им Гарри его бегство в конце года. Поэтому весь день у Гарри, Рона и даже Невилла отбоя не было от желающих разузнать, как же все-таки проходило слушание, оправдавшее Малфоя. И Гарри не скупился на гневные комментарии.

– Вы бы его не узнали! Сидел тише воды, ниже травы, прикидывался несчастным ребенком, на которого наложили заклятье подвластья, – рычал он.

– Им так удалось заморочить голову заседателям, все факты перетасовали как попало, – вторил другу Рон.

– С него сняли все обвинения, – заметил Эрни. Присущее хуффульпуффцу трепетное отношение к закону в этот раз вызвало у Гарри только раздражение.

– Он прикидывается, что ничего не помнит о произошедшем в прошлом году, – бросил он. – Кто-нибудь с ним разговаривал?

– Весь «Слизерин», – незамедлительно донесли ему равенкловцы. – Подходят и поздравляют, как только мозоли еще на языках не натерли!

– Ладно, пусть себе притворяется, рано или поздно он себя выдаст, – успокоительно заметила Гермиона, и тем не менее, Гарри впервые отчетливо почувствовал, что ей это не нравится так же сильно, как и ее друзьям.

Только высказав все, что он думает по этому делу, и выпустив пар, Гарри смог, наконец, рассуждать здраво. Будучи снова в «Хогвартсе», они с друзьями располагали большими возможностями, и у него, помнится, были планы. С утра у старшекурсников было свободное время, и хотелось воспользоваться им как-то продуктивнее, чем в разговорах о Малфое.

– Я пойду в библиотеку. Вы со мной? – спросил Гарри, улучив момент, когда они остались втроем, и у него никто ничего не выспрашивал.

Рон вопрошающе уставился на Гермиону, очевидно считая, что именно она должна разъяснить недоразумение. Гермиона, не менее изумленная, уставилась на Гарри.

– Это ты заразила его любовью к учебе! – обвиняющее изрек Рон.

– Нет, я не по учебе, – внес ясность Гарри. – Я хочу узнать что-нибудь о предметах, которые могут оказаться хоркруксами. А если повезет, может, найду подсказку, где их искать.

– Правильно, – согласилась Гермиона, закинула сумку на плечо и первая направилась к месту назначения. – Значит, берем книги про основателей, – рассуждала она, когда они, лавируя между запрудившими лестницу группками других учеников, поднимались на четвертый этаж. – Стоит прочитать и про древние реликвии, которые потеряны…

Гарри поминутно прикусывал себе язык, столь нестерпимо было желание попросить ее помолчать хотя бы сейчас. Он уговаривал себя, что, даже если их и услышат нежелательные уши, Гермиона ведь пока ничего такого не сказала.

Рон походя исправил этот ее промах, предложив подумать, чем еще, кроме своего дневника, мог так дорожить Темный лорд. К счастью, в этот момент они уже свернули в пустой коридор на четвертом этаже.

– Знаешь, вряд ли о личных вещах Тома Реддла в книгах написано, – возразил Гарри. – Так что давайте пока ограничимся тем, что предложила Гермиона.

В библиотеке почти никого не было, так что Гарри даже порадовался, что они обсудили все по дороге. Библиотекарша с подозрением следила за ними, пока они ставили сумки, и наверняка отругала бы друзей, вздумай они шептаться в этом храме мудрости. Гермиона заказала книги, в общей сложности четырнадцать штук, и Гарри с Роном, стараясь не кряхтеть, перетащили их на столик.

Они трудились целый час, и нашли много полезной информации. Гермионе удалось обнаружить восторженное эссе какого-то важного вельможи о том, что медальон Салазара Слизерина обладал способность вызывать на откровенность тех, кто до него дотронется.

– Вроде бы он испускал какие-то лучи, способные воздействовать на совесть, – подытожила она. – Обычное суеверие, конечно, научным объяснением это не назовешь.

– Очень жаль, что медальон сломали. Ценное свойство, – рассудил Рон. Сам он свершено не понимал, какой толк в том, что только Хельга Хуффульпуфф оставила завещание, и лишь руками развел, когда Гермиона выхватила у него книгу, требуя показать, где это написано.

– Значит, определенные вещи должны были сохраняться в семье обязательно, – пробормотала она. – В приложении должен быть список того, что нельзя продавать. Ага, вот он…

Гарри тоже почти улыбнулась удача. Он нашел описание диадемы Ровены Равенкло, из какового узнал ее вес, ценность и магические свойства всех входящих в нее камней, но, конечно, никак не то, где она находится.

Гермиона первой напомнила о том, что скоро надо идти на урок.

– Оставьте за мной все эти книги, пожалуйста, – попросила она мадам Щипц.

В отличие от друзей, она была вполне удовлетворена результатами поисков. Но Гарри и Рон больше всего думали о том, как найти хоркруксы, а в этом книги, как оказалось, помочь бессильны.

– Знаете, надо подумать, как действовал бы хозяин хоркруксов. Мне думается, в таком случае ему есть смысл принять одну из двух стратегий, – сказала Гермиона, когда они торопились в класс профессора МакГонагол. – Или он должен держать все эти вещи при себе, потому что никто не может охранять их надежнее, чем он сам. Но в таком случае он уязвим, согласны? И тогда, наоборот, ему нужно держать их как можно дальше от себя.

– Причем в разных местах, – кивнул Гарри. – Дамблдор так и считал.

– Не хочу с тобой спорить, но, если они в разных местах, нам будет нелегко их найти, – заметил Рон.

Они пришли первыми и, как обычно, заняли места в конце класса. Гермиона мгновенно начала вопрошать вслух саму себя, что интересного ожидает их на уроке, в то время как класс постепенно заполнялся. Слизеринцы явились вместе; Малфой, конечно, был среди тех пятерых, кто продолжал изучение трансфигурации на старших курсах.

– Они что, теперь всегда будут так вот ходить, как склеенные? – проворчал Рон, буравя глазами Малфоя, но тут начался урок.

Профессор МакГонагол ободряла Гарри уже просто тем, что она есть. Одним своим видом она давала понять, что в мире, может, и не все благополучно, но на ее уроках всегда будет образцовый порядок.

– Положите домашние задания на край стола, – распорядилась она. – Рада видеть всех вас, тех, для кого этот год последний.

«Так уж и всех?» – Гарри не сдержал недовольного фырканья, а профессор уже говорила о том, что ТРИТОН – это наиболее сложные задания и, соответственно, придется им весь год хорошо готовиться, и все в таком роде.

– А знаете, я, кажется, придумал, как мне выяснить, где хоркруксы, – объявил Гарри друзьям, когда урок закончился, и другие ученики парами и поодиночке выходили в коридор. Малфой со товарищи поспешил убраться с глаз как можно раньше, и профессор МакГонагол удалилась после слизеринцев. Это дало Гарри повод для неприятной мысли, что она специально противодействует его столкновению с Драко и, следовательно, ставит дисциплину превыше справедливости.

– Ну?.. – Рон требовательно вытянул шею. Гермиона, судя по ее виду, скорее опасалась того, что может услышать.

– Надо спросить у их хозяина, – мрачно кивнул самому себе Гарри.

– Что, прямо вот так подойти и спросить? – без промедления поинтересовался Рон.

Гермиона ничего не сказала. Она отправилась к выходу из класса, но, судя по тому, что сумку оставила на месте, Гарри решил, чтобы закрыть дверь. Так, собственно, она и сделала.

– Нет, конечно, – ответил он Рону. – Надо просто дать ему признавалиум, а потом задать нужные вопросы.

– Тогда надо придумать и косвенные вопросы, – откликнулась Гермиона.

Вопреки ожиданиям Гарри, план она одобрила. На все замечания Рона о сложности подобной миссии она почти сразу нашла аргументы, делающие план Гарри вполне реальным.

– Компоненты для снадобий закажем в Ордене. Они обещали нам помогать, – сказала она. – С зельем справимся, это вопрос времени.

– Тогда и зелье удачи надо будет сварить, – кстати припомнил Гарри.

– Согласна. Насчет того, как дать признавалиум Волдеморту… Хватит вздрагивать, Рон! Это может сделать кто-нибудь из авроров, тебе, Гарри, необязательно…

– Исключено, – отрезал Гарри. – Я сам! Я даже готов выучить все вопросы, которые ты придумаешь.

– Но все равно, без помощи ты не найдешь, где скрывается Волдеморт, – покачал головой Рон.

– Наоборот. Если ты помнишь, он со мной связан, – возразил Гарри. – Никто лучше меня не найдет его. Но это уже детали.

Его решимость крепла с каждой минутой; анализируя слабые места своего плана, гриффиндорец в каждой секундой убеждался, что задуманное им, в принципе, выполнимо. Он усмехнулся, подумав, что есть своеобразная ирония в том, чтобы заставить Темного лорда проболтаться и выдать Драко Малфоя.

– Ты слишком беспечен, – покачала головой Гермиона. По тому, как она закусывала нижнюю губу, можно было догадаться, что она уже обдумывает этапы операции.

– Сначала – зелье. Без зелья и говорить не о чем, – заметил Рон.

Поэтому в башне «Гриффиндора» Гарри первым делом связался с Люпином и изложил ему свой новый план. Он нисколько не сомневался, что Люпин поддержит эту затею. И не ошибся.

– Знаешь, это может и сработать, – сказал оборотень. – Иначе даже не представляю, где и, главное, что искать.

– Дамблдор говорил мне, – Гарри не видел необходимости скрывать это, – хоркрусков всего семь, и это вещи…

Изображение Люпина в зеркале в зеркале пожало плечами.

– Гарри, я ничего не знаю о том, что говорил тебе Дамблдор, но крайне маловероятно, чтобы хоркруксов было так мало, когда Темный лорд мог их сделать себе сколько угодно, – заявил Люпин.

Это несколько обескуражило Гарри.

– Но, может, есть какие-то ограничения, – промямлил он.

– Слагхорн ничего об этом не сказал, – сообщил Люпин.

Но затруднения такого рода вовсе не помешали ему согласиться с планом Гарри и пообещать, что он будет всячески способствовать тому, чтобы этот план приняли в Ордене.

– Не исключаю, что теперь мы сможет отправить вам все необходимое даже обычной посылкой, – сказал оборотень. – Но сначала надо, чтобы… в общем, чтобы ваши намерения одобрили, понимаешь?

Казалось, Люпин чего-то не договаривает, и Гарри вдруг захотелось придраться к нему, чтобы выяснить, что именно.

– А кто их должен одобрить? – спросил он.

– Наверное, голосование, – предположил Люпин. – Хотя, знаешь, не все члены Ордена друг с другом знакомы. С прошлого года секретность усилилась, но я понимаю, так эффективнее действовать, в некоторых вопросах.

И оборотень дал отбой. После разговора с ним Гарри почувствовал себя значительно лучше. Ощущение, что наконец-то намечается настоящее дело, захватило его целиком.

Но МакГонагол задала слишком много уроков, что, в общем-то, было не ново. Гермиона сочла целесообразным выполнить их как можно раньше, а не оставлять на потом. Именно так она и посоветовала Гарри, Рону и также Невиллу, когда они, выйдя из своей спальни в гостиную, решали, не пойти ли полетать на метле Гарри.

– Нам в любой момент может потребоваться свободное время, – сказала она. – Думаю, нам не стоит давать понять учителям, что мы заняты поиском хоркруксов.

– Да уж, если не делать задания, можно и на дополнительные занятия угодить, а там – никакой свободы, – поежился Невилл.

Гарри не сразу понял, что так развеселило Джинни.

– Знаешь, Гарри, – сказала она, преодолев припадок хихиканья, – Слагхорн не упустит возможности заполучить твою компанию даже таким образом. Так что учись!

Ее слова напомнили парню кое о чем. Он ведь еще не обсудил с зельеваром, из каких соображений тот подыграл Малфоям на слушании. Гарри казалось, совсем нелишне знать об этом. Вдруг старый профессор просто хочет таким образом втереться к ним в доверие, тогда надо заручиться его поддержкой. Но, с другой стороны, он сомневался, что звездное увлечение Слагхорна, угоди Гарри к нему на дополнительные занятия, оставит ему хоть какую-то свободу.

Надо признать, вечер ребята потратили не зря, осталось доделывать совсем немного. Но, отправляясь спать, Гарри чувствовал, что сегодня не получил достаточной нагрузки. Энергия еще не до конца улеглась в нем, он так толком ничего и не воплотил, а в спальне желали друг другу спокойной ночи и гасили свет. И, оставшись в темноте, он недолго лежал с открытыми глазами, борясь с наплывом мыслей и планов. Некоторые из них он мог осуществить хоть сейчас, но медлил.

Дождавшись, пока все уснут, Гарри откинул крышку своего сундука и потянулся за картой Мародеров – он теперь всегда держал ее под рукой. Судя по наручным часам, перевалило за одиннадцать. Справедливо рассудив, что в такое время все порядочные люди, не являющиеся мистером Филчем, должны находиться в своих постелях, Гарри решил проверить, относится ли это к Малфою. «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!» – пробормотал Гарри и, пока карта разворачивалась, зажег свет на конце палочки.

Карта, как всегда, показывала всех – в любом месте, и Гарри с интересом углубился в ее изучение. Так здорово было инспектировать общежития, даже не двигаясь с места. Он почувствовал нечто вроде сочувствия к Филчу, который не мог воспользоваться такой вот картой, и вынужден был носиться по замку, выискивая несуществующих в данный момент нарушителей.

Коридоры, если не считать Филча и нескольких кошек в разных частях «Хогвартса», были пусты. Однако подозрения Гарри подтвердились сразу: в той комнате, где неподвижно находились точки, подписанные именами Крэбба, Гойла, Нотта и Забини, Малфоя не оказалось. Поначалу Гарри испытал приятное чувство, какое бывает, если убеждаешься, что оказался прав. Он вгляделся повнимательней и обнаружил, что ни в ванной, ни в общей гостиной, нигде в слизеринских общежитиях Драко вообще нет.

Методично обшаривая замок, Гарри скоро убедился, что его нет нигде. По прошествии этой проверки радостное чувство поблекло, постепенно на первый план вышло осознание того, что в ненахождаемости Малфоя нет ничего хорошего. «Либо он опять в Комнате необходимости, либо вообще не в школе», – рассудил Гарри. То и другое, по его мнению, свидетельствовало о том, что Драко возобновил свою недостохвальную деятельность.

У Гарри мелькнула мысль немедленно позвать Добби и попросить его впредь приглядывать за Драко, как в прошлом году. Но он тут же передумал, посчитав, что уже поздно для светских бесед с домашним эльфом. Однако он все же не мог просто так заснуть. И Гарри решил во что бы то ни стало дождаться появления Малфоя откуда угодно.

Он и забыл, что ожидание бывает таким утомительным. Сидеть, опираясь на подушку, и освещать пространство кровати за пологом ему быстро наскучило. На карте ничего не менялось, разве что кто-нибудь время от времени вставал в туалет.

Тогда Гарри попробовал читать. Как он быстро выяснил, трансфигурация заслуживала более вдумчивого отношения. «Это надо на свежую голову», – решил Гарри примерно через час, с трудом одолев единственный параграф из трех страниц и поняв только то, что оборотнем стать куда проще, чем анимагом.

Возможно, Гарри и засыпал; он не помнил этого точно. Но с него слетел всякий сон, когда в пределах видения появилась точка, которой раньше не было. Эта точка возникла со стороны Запретного леса, и подписана она была тем самым именем, что Гарри и ожидал.

Если верить карте – а Гарри ей верил – Драко Малфой благополучно миновал опушку, прошел мимо хижины Хагрида, и хотя Клык проснулся и сделал пару кругов внутри хижины, это не помешало слизеринцу проследовать дальше. Он вошел через главные двери, простояв перед ними всего около минуты («Так и знала Гермиона, что чары Фаджа не подействуют!»), быстро пересек пустой холл, ибо Филч так кстати околачивался возле гриффиндорской башни, и начал спускаться в подземелья. Глядя, как быстро Драко шагает по подземным коридорам, Гарри едва ногти не грыз от бессилия. Насколько считал он себя обязанным что-то непременно предпринять, настолько понятия не имел, что делать. Между тем Малфой беспрепятственно проник в общежития «Слизерина», зашел в свою спальню и, вероятно, улегся в постель.

Убедившись, что эта точка больше не перемещается, и вообще не происходит ничего подозрительного, Гарри стер карту, мысленно выругался и, наконец, закрыл глаза.

Наутро одноклассники из «Гриффиндора», выслушав его рассказ о ночной прогулке Малфоя, полностью разделили его возмущение. Гарри, впрочем, удивился тому, что кое-кто не ожидал подобного от Драко.

– А я подумала, слушание должно было как-то его образумить, – Лаванда Браун была явно разочарована в воспитательной эффективности министерских мер воздействия. – Нет, он, конечно, придурок, слов нет, но как можно по новой ввязаться в то, за что ему уже досталось? Он что, дурак?

Гарри не решался однозначно ответить на этот вопрос. Он понимал, что, вероятнее всего, у Малфоя просто нет выбора; еще Сириус говорил, что Темный лорд не принимает отставку. На вопрос Лаванды гриффиндорец охотнее всего ответил бы «да». Но он уже убедился, что Малфоя нельзя недооценивать.

– Пусть думает, что у него все отлично получается. Надеюсь, он потеряет бдительность и совершит ошибку, – сказала, хмурясь, Гермиона.

Гарри обратил внимание, что Невилл воспринял новость как никто серьезно. Он сидел в кресле, наклонившись и ни на кого не обращая внимания. Пришлось похлопать его по плечу, чтобы он поднял голову, и тогда Гарри взглядом спросил, в чем дело.

– Как бы нам узнать, для чего он уходил из замка? – спросил Невилл.

– В принципе, это самое главное, – логично заключил Рон.

Гарри и сам так считал, но, к сожалению, карта не считывала намерения. Однако предположений у ребят, конечно, хватало.

– Он ведь мог встречаться с Темным лордом? – рассудил Симус.

– Или с кем-то из этой банды, – добавила Гермиона. – В любом случае, хорошо, если он не пронес в школу ничего опасного.

– Нам надо быть начеку, – считал Рон, и для начала предложил рассказать об этом всем членам Д.А.

Одноклассники восприняли его слова с настороженным интересом.

– Так мы снова будем собираться? – уточнил Симус, вопросительно глядя на Гарри.

Следовало привыкнуть к тому, что его вот так застают врасплох, пытаясь склонить к поведению, в правильности которого он совсем не уверен, но Гарри в который раз почувствовал раздражение. После обсуждения в поезде он все еще не был уверен в своем желании привлекать еще людей, и то, что этот вопрос решается как бы помимо него, не казалось ему правильным. С другой стороны, и сказать сейчас «нет» он не был готов.

– Да, думаю, будем, – твердо, не глядя на Гарри, сказала Гермиона. – Но нам надо поторопиться, если мы хотим позавтракать. Между прочим, я хотела пораньше закончить завтрак. Ведь сегодня защита от темных сил.

То, что она говорит так много, имело в глазах Гарри очевидную причину; ему заговаривали зубы. Однако последние ее слова показались ему достаточно важными, чтобы отреагировать на них.

– Разве у нас будет защита? – спросил он.

– Судя по расписанию – да, – ответила староста девочек, для надежности потрясая своим расписанием.

– Ты его еще читаешь, – проворчал Рон.

Глаза Гермионы вспыхнули нехорошим огнем.

– Вообще-то все это делают, – спокойно произнесла она.

Так, плавясь от недовольства друг другом, на волосок от хорошей бурной ссоры, явились гриффиндорцы в кабинет защиты от темных искусств. Настроение Гарри не улучшилось при виде того, что кабинет остался почти таким же, как при Снейпе. Правда, некоторые из особо неприятных картин сняли, но общая атмосфера в кабинете, сама обстановка словно запомнила и продолжала воспроизводить часть мрачной личности профессора Снейпа. Совсем не верилось, что у такого человека могло быть что-то общее с тетушкой Петунией, и гриффиндорец даже начал сомневаться, а не приснился ли ему ее рассказ.

Между тем все присутствующие, включая слизеринцев, явно были заинтригованы тем, кто же сейчас перед ними появится. И в тот момент, когда в чуть приотворенную дверь просунулась знакомая низенькая сухощавая фигура, Гарри невольно подумал, что представшее перед ними зрелище в чем-то заслуживает такого ожидания.

От Мундугуса Флетчера Гарри, как и все, пребывал в тихом шоке. Он, конечно, понимал, что никто другой на эту должность после Снейпа, возможно, и не согласился бы. Но все же то, в каком виде новый профессор появляется на уроке, шокировало не только Гарри. Мундугус не побрился, его одежда ничем не отличалась от того, в чем он появлялся в доме Сириуса, но к этому Гарри за время знакомства с ним привык. Главное, из кармана у него торчала вполне таки полная, притом открытая пивная бутылка, и при каждом шаге ее содержимое начинало плескаться, опасно приближаясь к горлышку.

– Здорово, – выпалил он, явно растерявшись. – А че это вы тут все встали, а?

Звук его голоса, должно быть, напомнил семикурсникам, что они тоже умеют разговаривать. Слишком потрясенные, чтобы помнить о приличиях, они вдруг заговорили все разом, даже Гарри успел выслушать мнение Рона: «надеюсь, он не собирается выпить все это прямо на уроке».

– Ну и мантия! – громче других высказался Малфой. – У Люпина была и то лучше.

– Э! Слышь, народ! – прогнусавил Мундугус, и, как ни странно, ему удалось перекрыть гомон. – Где тут кабинет Минервы МакГонагол? Я ее ищу. Кажись, зашел не туда.

Ответ на его вопрос знали все, но прошло примерно полминуты, прежде чем Гермиона, справившись с собой, внятно и пространно назвала ему этаж, сторону и описала дверь кабинета. Когда она взялась добавлять, насколько вверх ему надо будет подняться, Флетчер ласково отмахнулся от нее и был таков. Ученики снова остались одни.

– Подождите, если не он, то кто же наш учитель? – обратилась ко всем Сюзан Боунс.

– Будет чудо, если они кого-то нашли. После прошлого года, – проворчал Малфой.

К счастью для него, кого-то нашли, иначе бы Гарри не сдержался. Дверь снова толкнули снаружи, и на этот раз в поле зрения учеников вошла немолодая подтянутая женщина.

– Садитесь, садитесь, – сразу попросила она и продолжила не раньше, чем ее указание было выполнено всеми. – Меня зовут Мириам Строут, – представилась ведьма, – и в этом году преподавать защиту от темных сил буду, как вы поняли, я.

Профессор Мириам Строут показалась Гарри смутно знакомой. Оглянувшись на Гермиону, он по выражению лица подруги сразу понял, что она знает. Кроме того, бросалось в глаза, что Невилл неестественно втянул голову в шею, словно пытясь спрятать таким образом уши, а заодно и лицо.

Между тем ведьма объявила, что в этом году они будут учиться исправлять вред, нанесенный заклятьями. И весь урок они знакомились со всевозможными способами заживления порезов, а в одном даже поупражнялись. Возможно, благодаря этому Гарри удалось к концу урока самостоятельно вспомнить, где он ее видел раньше.

– Это ведь та самая целительница из святого Мунго, которую отстранили от работы из-за того, что Силки Дьявола задушили Бедоу, – шепнул он Рону. Тот, внимательно вглядевшись в колдунью, ошалело закивал.

– По-моему, очень полезно, – услышал Гарри из уст проходящей мимо Пэнси Паркнсон в кругу подруг. Похоже, слизеринки делились впечатлениями от урока.

– Ну, драться нас эта тетенька, конечно, не научит, хотя она полезнее, чем Локхарт, – высказал свое мнение Рон.

Гарри в целом считал так же, а еще он ни за что бы не признал в присутствии Гермионы, что испытал разочарование, когда выяснилось, что преподавателем защиты будет не Мундугус Флетчер. Ему казалось, что навыки старого мошенника стоят того, чтобы им научиться. Тем более теперь, когда ему предстояло обвести вокруг пальца Волдеморта.

– Интересно, что Флетчер делает в «Хогвартсе»? – спросил он. – Хагрид, конечно, пропустил его, но если Фадж увидит…

– Наверное, он притащил что-то такое, чего иначе не доставишь, – предположил Рон и добавил, понизив голос: – Я как-то не очень верю, чтобы профессор МакГонагол стала покупать ворованные котлы.

Гермиону шутка не рассмешила. Посчитав, что выполнение домашнего задания не терпит отлагательств, она отправилась в библиотеку, а Гарри и Рон – в гостиную «Гриффиндора».

– А я бы хотел, чтоб Люпин вернулся, – сказал Рон.

– Я тоже, – сказал Гарри, и ему не понравилось, что сам он, говоря так, ни капельки не верит в такую возможность. Но он слишком хорошо знал порядок вещей, установленный во многом Министерством, который умел обходить только Дамблдор. – Ну, неужели Снейпа так трудно найти?! – вскипел он.

– Знаешь, сам удивляюсь, – мрачно кивнул Рон. – С другой стороны, что с ним делать, если поймать? Дементорвы сейчас против Министерства.

– А Дамблдор всегда был против того, чтобы иметь дело с дементорами, – напомнил Гарри. – Мы должны научиться обходиться без них. Что касается Снейпа, лично я бы…

Он не договорил, поскольку они достигли хвоста маленькой очереди гриффиндорцев к открытому проему за портретом Полной дамы. В гостиной Гарри механически сбросил с плеч сумку и повалился на диванчик, ожидая, что Рон возобновит разговор, но этого так и не случилось.

Смятение Гарри было вызвано тем, что он вдруг засомневался: действительно бы ему не хотелось, чтобы Снейпа можно было оставить в компании дементоров. Он помнил их ледяной холод, ужас, помнил, что Дамблдор считал, что не следует им доверять. И все же в глубине души вариант с дементорами сейчас показался ему самым подходящим и удобным. Прошло много времени с той ночи, когда он, готовый на все, преследовал Снейпа. Но с тех пор желание лично осуществлять правосудие померкло и завяло, возможно, это было как-то связано с выступлением в Министертсве, но… Нет, не хотелось ему убивать. Парень чувствовал, что все лучшее в нем предостерегает от этого шага, все стало таким противоречивым…

От тяжких сомнений его отвлекла Джинни, забравшись в гостиную, она сразу подскочила к ним с Роном, лицо ее пылало от возбуждения.

– Представляете, что я узнала! – хотя девушка старалась приглушить голос, вышло у нее довольно громко, так что на них даже начали оглядываться. – Эта корова, Пэнси Паркинсон, хочет учиться на целительницу. Она уже даже подошла к мадам Помфри и попросилась к ней в помощницы. Хочет рекомендацию к концу обучения.

– Да, слизеринцы времени даром не теряют, – подытожил Рон, многозначительно глядя на Гарри.

Гарри с ним соглашался. Ему эта новость совсем не понравилась. До сих пор он редко имел дело лично с Паркинсон, разве что довелось пострадать от ее острого языка, но так, несерьезно. При этом он никогда не ждал от нее ничего хорошего, ведь она входила в команду Драко Малфоя, они даже встречались. Новость Джинни заслуживала самого пристального внимания, поскольку слизеринцы, очевидно, заранее побеспокоились о том, чтобы было, кому исцелять их раны.

Больше ничего нового второй день в школе не принес, разве что устал Гарри отчего-то гораздо сильнее. В этот раз он уснул, даже не вспомнив о Карте мародеров.

После завтрака его ожидал первый в этом году урок зельеварения. Гарри ждал его, и в то же время неуверенность в том, что именно он собирается делать, против воли вызывала в нем напряжение и заставляла, нет, не остерегаться этого момента, но что-то вроде того. На других уроках всегда оказывалось чересчур много народа, а на зельях встречалось, пожалуй, меньше всего ребят с параллели, и Малфой оставался без поддержки верных Крэбба и Гойла, во всех других местах неизбежно его сопровождавших.

Гарри обратил внимание, что слизеринцы, посещающие зелья, вышли из Большого зала рано. Гермиона, проследив его взгляд, нахмурилась и кивнула.

– Я все-таки не понимаю, почему Слагхорн согласился отвечать за него, – сказала она. – Мне он всегда казался осторожным стариком, который не ищет себе проблем.

– Наверное, дело в том, что Малфои богаты, – презрительно скривившись, пожал плечами Рон. – И мамаша Драко может посылать Слагхорну подарки, ананасы всякие.

Прежде чем подняться из-за стола, Гарри размеренно дожевал свой пирог. Он видел здравый смысл в словах друга, и был, как никогда, полон спокойной решимости преодолеть эти обстоятельства с мужественной кротостью льва. Из Малфоя необходимо было вырвать признание – хотя бы ради памяти Дамблдора.

Когда Гарри с друзьями вошел в лабораторию, слизеринцы, действительно, там уже были, на своих прежних местах. Гриффиндорцы последовали к тому же столу, что и год назад. Драко и компания не смотрели в их сторону, но чувствовалось, что они бдительно следят за каждым движением.

Гарри поставил сумку, и сердце его учащенно забилось. Противостояние было почти равным, они оба здесь, каждый при своих сторонниках. Сейчас. Он развернулся, и – встретил взгляд Малфоя.

– Ты так и будешь прикидываться, что потерял память? – сказал он. Собственный голос показался ему чужим и невыразительным.

– Не звезди, Поттер, – ухмыльнулся Драко. – Хватит воображать, будто тебе позволено нести всякий бред.

Слизеринцы ненатурально прыснули. Гарри не успел переварить собственное возмущение, и хотя было ясно, что без толку оспаривать несправедливое обвинение, ему очень хотелось возразить.

А в класс уже входили равенкловцы, и Майкл Корнер, шедший первым, осекся на полуслове.

– Проблемы, Гарри? – устало спросил из-за спины Корнера Энтони Гольдштейн.

Боковым зрением гриффиндорец отметил, что в этот момент рука Нотта, сидевшего справа от Малфоя, сжалась в нагрудном кармане его мантии. Собственно, Гарри и сам был готов в любой момент выхватить палочку. Но не дуэль ведь была той целью, к которой он стремился, хотя в этом случае его сторонники, теперь более многочисленные, скорее всего, снова обратили бы слизеринцев в слизней.

– Как обычно, – процедил Малфой, хотя спрашивали не его. – С головой у Поттера всегда проблемы.

– А мне казалось, это у тебя. Именно так ты и отмазался, – парировал Энтони.

– А вы почему тут столпились, ребята? – прозвучал из коридора голос профессора, избавляя Драко от скользкой необходимости отвечать.

Присутствие Слагхорна и без того частенько вызывало у Гарри раздражение, а теперь его появление в не самый подходящий момент усилило недовольство парня. Но против воли он почувствовал и облегчение, поскольку было ясно, что дальнейшее развитие ситуации непредсказуемо, причем скорее нежелательно для его, Гарри, целей.

Он едва заметил, что появился Эрни Макмиллан, и урок начался. Слагхорн велел переписывать с доски рецепт и, не скрывая симпатии, благосклонно улыбнулся Гарри. И в душу последнего вдруг закралось совсем иное волнение, чем минуту назад. Мгновение спустя он понял, откуда взялось это чувство опасности. Ведь Слагхорн был убежден в его таланте к зельям. А учебник, ставший причиной его феноменальных успехов в прошлом году, в данную минуту был вне пределов досягаемости.

Гермиона незаметно толкнула его локтем, кивая на доску, затем – на перо, к которому он все еще не решался прикоснуться. По выражению сдержанной и такой назидательной злорадности на ее лице Гарри понял, что она тоже подумала о книге Принца-полукровки. Она никогда не одобряла успеха в учебе, не подкрепленного упорным трудом. А Гарри после всего, что случилось, по доброй воле не хотел даже притрагиваться к этой книге, и тем более – ею пользоваться, но тем не менее собственная способность прекрасно варить зелья казалась ему теперь весьма сомнительной.

По прошествии половины урока Гарри признал, что совмещать внимание к теме и наблюдение за Малфоем довольно сложно. А Драко, похоже, нарочно с самого начала уселся так, чтоб гриффиндорцы могли лицезреть только его спину. Но все же Гарри смог определить, что дела у слизеринца шли нормально, намного лучше, чем в прошлом году.

Слагхорн это тоже отметил. Когда студенты разливали по склянкам закваску, необходимую для дальнейшего приготовления парящей настойки, учитель подошел к столу слизеринцев, покровительственно похлопал Драко по плечу и сказал:

– Ничего, молодой человек! Пока что все поправимо. Самую малость не хватает, исправим в следующий раз!

Малфой нахмурился и едва сдержался, чтоб не сбросить руку Слагхорна.

У самого Гарри, вопреки его беспокойству, вышло вполне прилично, хотя под конец все же пришлось воспользоваться подсказками Гермионы. Та не сумела сдержать самодовольного фырканья, что здорово разозлило Рона.

– Ты хоть бы при посторонних вела себя прилично. А то критикуешь Гарри при всех, диверсантка, – прошипел он, в то время как другим ухом Гарри выслушивал покровительственные заверения Слагхорна, что «каникулы всех расхолаживают» и он, Гарри, несомненно, скоро «вернет форму».

Как только зазвонил колокол, Гарри сразу засобирался и поспешил на выход. При этом сознательно он почти не рассчитывал, что в итоге окажется по ту сторону двери в коридоре со всеми теми же лицами, только без Слагхорна.

Протискиваясь мимо Рона, Малфой постарался не задеть его. В Гарри возликовало злорадство – в прежние годы враг, наоборот, непременно попытался бы толкнуть как можно сильнее. «Наконец-то змее наступили на хвост», – подумал он.

Однако Гарри не сразу сообразил, что имеет возможность «взять змею за горло», возобновить прерванный разговор, чем с ходу Малфой и воспользовался, бросив своим: «Пошли». Глядя им в спины, Гарри чувствовал, что упускает удобный случай оставить последнее слово за собой, но пока подбирал подходящее последнее слово, слизеринцы скрылись.

– Если что, Поттер, мы рядом, – ободряюще произнес Гольдштейн.

Гарри обернулся и увидел, что Эрни Макмиллан горячо кивает. Все вместе поднялись в Большой зал, обсуждая, насколько непробиваема наглость Малфоя, и что они больше не намерены это терпеть. Утешаясь поддержкой, Гарри только за столом обратил внимание на красноречивое молчание Гермионы. Она хмурилась, явно о чем-то задумавшись.

– Что тебя тревожит? – прямо спросил Гарри.

– Бессмыслица, – немедленно выпалила Гермиона. – Вы обратили внимание, – она понизила голос и огляделась, не слушает ли их кто еще, – что Слагхорн сказал Малфою?

– Насчет его зелья? – усмехнулся Рон. – Подумаешь, дал этому придурку понять, что не все, к чему он прикасается – совершенство! И правильно, с ним только так и надо!

– Но не в этот раз, – веско возразила Гермиона. – С его зельем все было в порядке.

Гарри отмахнулся; его мало волновали воспитательные методы Слагхорна. Слишком долго Малфою на зельях все сходило с рук, и теперь он полностью разделял мнение Рона, что и несправедливую критику слизеринец заслужил.

Гораздо больше его волновало явное и все нарастающее ожидание гриффиндорских членов Дамблдоровой Армии, которым не терпелось пойти на первое в этом году собрание. Они ничего ему не говорили, считая свои долгом сохранять конспирацию, но их взгляды, подразумевающие, что встреча кажется им уж делом решенным, выбивали Гарри из колеи. Гермона это заметила.

– Послушай, Гарри, – сказала она вполголоса, когда они втроем стояли в вестибюле, решая, куда податься, в библиотеку или, может, навестить Хагрида, – все равно для анимагического теста нужен хороший выбор.

Гарри сдержал усмешку. Подруга хорошо изучила его и знала, на какие точки нажимать. Она совершенно верно рассудила, что все, что связано с превращением в анимагов, покажется ему важным.

– Я все равно не хочу втягивать наших одноклассников в рискованное дело, – сказал он, но вышло это как-то устало, без должного пыла. Этим немедленно воспользовался Рон.

– Это пусть они решают, – рассудительно заметил Рон. – Слушай, ты не имеешь права мешать людям обучаться!..

…Давая согласие на первую встречу, Гарри рассчитывал, что у него будет время и возможность как-нибудь после отвертеться. И потому ему стало очень обидно, когда тем же вечером друзья поставили его перед фактом: все повещены и собираются через несколько минут.

Только присутствие рядом напряженных в предвкушении Лаванды и Парвати удержало Гарри от того, чтобы как следует наорать на них обоих.

– Какие вы хитрые, – тихо проворчал он, шагая впереди гриффиндорцев в Комнату необходимости. Рон и Гермиона, идущие по обе стороны от него, напоминали парню конвоиров.

– Неправда! Мы храбрые, – оскорбился Рон.

Ожидающие его одноклассники собрались возле статуи и, увеченные обсуждением спасения Олливандера и методов авроров, почти не обратили внимания, что он пришел. Когда Гарри, испытывая против воли приятное чувство чего-то знакомого, открыл Комнату, которая оказалась тем же знакомым помещением, где проходили тренировки Д.А. два года назад, пришлось заводить их внутрь едва ли не за ручку. И при этом они продолжали рассуждать о том, что политика Министерства за два года значительно улучшилась.

– Темный лорд все равно попытается завладеть Министерством, – громко и внятно сказал Гарри.

И, хотя беседовать между собой некоторые перестали не сразу, все же ему удалось привлечь к себе внимание. В комнате стало тихо, примерно как на рядовом уроке, когда внимание большинства приковано к объяснениям учителя.

– Но теперь это не так просто. Есть ведь списки Упивающихся смертью и тех, кто может ими быть? – спросил Эрни.

В комнате стало еще тише, вопрошающие взгляды слушателей лучше всяких слов говорили, как сильно хотят знать о действительном положении вещей. При этом Гарри отчетливо почувствовал, что многие жаждут услышать положительный ответ. Его посетила непривычная и потому не очень приятная мысль, что, возможно, отбывание некоторого периода на каникулах в доме на Бирючиновой аллее имело и другой смысл и было вызвано не только защитой, которую давала ему кровь тети Петунии. Возможно, оттого, что он не жил в мире магии постоянно, он и не был так напуган, как они.

– За ними следят, – кивнул Рон. – Отец говорит, у него на работе все теперь мобилизованы фактически круглые сутки.

– Опять же, есть Орден Феникса, и я ему доверяю больше, чем Министерству, – объявил Гарри. Поймав укоризненный взгляд Гермионы, он одернул себя и строго спросил: – Надеюсь, на этот раз среди нас нет предателей?

Возмущенные товарищи заверили его, что, конечно, нет, на что Гарри, чувствуя себя крайне неловко и оттого более воинственно, пообещал, что объяснит свои слова позже.

– Может, кто-нибудь хочет спросить о чем-то конкретном? – пришла ему на помощь Гермиона. Гарри едва не выдал, что чувствует благодарность к ней; сам он не сумел бы так корректно увести разговор в сторону.

– Да, я хочу. Скажи, Гарри… а это правда, что ты иногда видишь, ну, его, Лорда? – волнуясь, выпалила Ханна Эббот.

«Отличная тема», – оценил Гарри. Очевидно, этот вопрос интересовал многих; ребята избегали встречаться глазами не только с ним, но и друг с другом.

– Иногда вижу, – внятно произнес Гарри. – Я не знаю, почему это происходит. Но это так! Возможно, вы решите, что это доказывает мою ненормальность. В таком случае все, кто боится сумасшедших, могут идти по своим делам.

Послышались нервные смешки.

– Нет, мы, конечно, не боимся тебя, Гарри, – сказал Невилл.

– А не можешь ты специально наблюдать за ним? – спросил Майкл Корнер.

– Я над этим работаю, – важно кивнул Гарри. – Но пока не получается. Вообще, я предлагаю вам не так много. Думаю, для начала нам нужно будет еще кое-чему научиться. Это очень сложный вид превращений…

Ему пришлось заставлять себя говорить дальше. Он ведь собирался сделать достоянием широкой публики то, что до сих пор знали лишь близкие друзья.

Его речь была длинной и все никак не могла закончиться. Поначалу его перебивали; как оказалось, некоторые ребята знали об анимагах много чего интересного. Парвати Патил даже начала спорить с Гермионой, уверяя, что человек все-таки может сам выбирать животное, в которое будет превращаться. Гарри же пришлось рассказать о своем отце и его друзьях, включая Петтигрю. Впрочем, Рон, рассказывая о своей крысе, нервничал и заикался гораздо больше. В общем, в итоге предложение попробовать и самим превращаться было принято с горячим энтузиазмом.

– Да, всех проверим, кто способен к этому, а там уже посмотрим, – сказал Эрни.

– Придется дополнительно выучить несколько параграфов, – напомнила Гермиона, но даже это не охладило членов Д.А. Пока она диктовала, в каком отделе какие книги надо взять, Гарри наблюдал за ребятами, за тем, как они сосредоточенно и вдохновенно записывают, иногда задавая вопросы. Приятно было чувствовать поддержку, хотя он все еще сомневался, а не честнее ли было бы отказаться от этого.