Петуния Дурсль и совиная почта (джен)

Путь до совятника был неблизким, но Питти преодолела его без приключений. Взобравшись на самый верх Западной башни, она вошла в устланную соломой комнатку, в которой все окна были без стекол. Этот совятник совсем не был похож на тот, что Петуния видела у Поттеров дома. Холодный ветер гулял по помещению, резко пахло птичьим пометом. Девочка вздрогнула и поморщилась. Стало еще веселее, когда сверху ей на плечо капнуло белое жидкое... нечто. Уже наученная опытом, она не стала вытирать его, только еще больше размажет.

— Паршивые птицы, — шепотом пожаловалась она. Выбрав все-таки белую, на всякий случай, Петуния подозвала ее, отдала письмо и попросила доставить побыстрее.

Сова моргнула и беззвучно упорхала в ясное голубое небо.

— Зря ты обзываешься, — услышала девочка мальчишеский голос и напряглась, — совы умеют мстить.

Петуния оторвала взор от птицы, превратившейся уже в маленькую точку среди редких облаков, и повернулась. Перед ней стоял темнокожий мальчик с черными курчавыми короткими волосами и пухлыми губами на пол-лица. Мальчик показался ей знакомым, хотя она была почти уверена, что он не из ее параллели. Он улыбался, светя белыми зубами, напомнив девочке доктора Хардрок. Сравнение было неприятным.

— Энди Джордан, — мальчик протянул руку. — Ты из первокурсников, да? Какой Дом?

— Петуния Дурсль, Хаффлпафф. А ты? — Она осторожно пожала его большую теплую ладонь. У одной новенькой, попавшей в Гриффиндор на распределении, была такая же фамилия. Теперь Питти его вспомнила!

— Гриффиндор, второй курс. Я знаю о тебе, Джеймс рассказывал.

— Наверное, ничего хорошего, — тихо заметила Петуния еще до того, как сообразила, что произнесла это вслух. Она почувствовала, что краснеет.

— Он был немногословен. — Джордан подошел к первой попавшейся птице и, долго с чем-то возясь, отправил письмо. Повернулся, засунул руки в карманы и посмотрел на девочку.

Он почему-то улыбался, но пока Петуния не чувствовала угрозы.

— Так вот, о совах. Если их обзывать, они могут "уронить" письмо при доставке. Именно поэтому я всегда привязываю их к лапам. — Мальчик вытащил из кармана небольшой клубок коричневой бечевки.

Петуния вспомнила, как письмо от директора Хогвартса тоже было привязано к лапке совы.

— Не подумала об этом, — призналась она. — Теперь неизвестно, когда смогу купить бечевку.

— Да, с магазинами тут туго. Держи, дарю. — Он протянул клубок.

Петуния с опаской приблизилась, ожидая подвоха. Неправильно поняв ее поведение, Джордан проговорил несколько обиженным тоном:

— Да я почти его не начал. Всего пару дюймов оторвал.

— Да нет, что ты, я просто... Мне нечего дать взамен.

— Не смеши меня, это всего лишь веревка. — Джордану надоело стоять с протянутой рукой, он взял Петунию за ладонь и вложил в нее моток.

— Спасибо. — Смутилась она и торопливо начала засовывать подарок в карман. — О! — Она нащупала яблоки и достала их. — Угощайся!

Мальчик с улыбкой взял одно яблоко и начал спускаться с Западной башни.

— А ты милая, — сказал он напоследок и быстро убежал.

Петуния еще немного постояла, чтобы не идти за ним следом. Она бы погрызла яблоко, но запах помета отбивал всякий аппетит.

Было странно слышать от кого-то, кроме Альбуса, добрые слова. Еще и милой назвал, это было даже как-то неприлично. Питти сразу вспомнила того мальчишку, что работал на курорте в Альпах, которому она нечаянно заморозила язык. Джордан, конечно, был поприятнее, а его сходство с профессором Хардрок заканчивалось на цвете кожи. И слава богу.

Затем Петуния начала думать о сестре, но постаралась поскорее выгнать грустные мысли из головы. Она ужасно скучала, постоянно ощущая пустоту в груди. И рядом. Временами, когда случалось что-то грустное или интересное, Питти по привычке поворачивалась направо, так как близняшка любила устраиваться именно с этой стороны, и уже даже открывала рот, чтобы сказать что-нибудь вроде: "Смотри, Мэгс!", но спохватывалась и понимала, что ее рядом нет. В такие моменты, особенно если они возникали на занятиях или в общих комнатах, Петунии становилось и неловко, и тоскливо одновременно.

Девочка снова подумала о словах Энди Джордана. "Совы умеют мстить". Может быть, они не отправили предыдущие письма ни родителям, ни Мэгги? Может быть, Мэгги обиделась и поэтому молчит?

Дядя Гарри особо не распространялся на эту тему, но еще из разговора в Суррейском поле Питти поняла, что бабушка очень сильно обиделась на мать дяди Гарри Лили. Так сильно, что разорвала всякие связи с родной сестрой. И все из-за какой-то магии! Питти не готова была последовать такой судьбе. Она согласилась бы отказаться от магии вовсе, если взамен ей дадут снова жить в одной спальне с Мэгги в их прекрасном доме по Кэри-уэй. Тем более, что магия себя никак не проявляла.

С такими думами она добиралась до гостиной Дома, совсем не заметив, что любящая перемещаться лестница на третьем этаже завела ее куда-то не туда. Точнее, в тупик, из которого, пока какая-нибудь лестница не решит направиться сюда, невозможно будет выйти. Из картины в старинной раме на нее печальным взглядом уставилась дородная дама в костюме викторианской эпохи. Казалось, она задыхалась в тесном корсете. Когда Питти спросила у нее, как отсюда выбраться, та лишь пожала плечами и ушла из портрета.

Петуния осмотрела небольшую галерею, в которой оказалась. Несколько дверей были надежно заперты. Ни одна из лестниц не подходила к краю. Выхода однозначно не было. А в противоположном углу спиной к ней и лицом к еще одной картине сидела никто иная, как Сабрина Джонси, девочка из Рейвенклоу, отличающаяся, как и многие из ее Дома, заносчивым характером. Понимание, что такая умница, как Джонси, тоже не может отсюда выбраться, немного развеселило Петунию.

Стоять дальше и притворяться, что она ее не заметила, было невозможно, а потому Питти подошла и, откашлявшись, сказала:

— Привет, Джонси. Давно тут застряла?

Девочка обратила на нее худое вытянутое лицо с острым подбородком, вздернула и без того стремящийся вверх нос и ответила:

— Здравствуй, Дурсль. Я тут не застревала. Я пытаюсь решить партию. — Она отошла, открывая для Питти картину, на которой два джентльмена склонились над шахматной доской.

Сначала Петуния подумала, что это единственное во всем Хогвартсе изображение, которое не шевелится, но через какое-то время один из игроков тяжело вздохнул, почесав бровь. Волшебные фигурки тоже вздыхали, изнывая от надежды, что их переместят, и от скуки.

— Понятно. А ты не знаешь, как отсюда выбраться?

— Если ты не торопишься, дождаться лестницы. По теории вероятности это когда-нибудь, да случится, — проговорила Джонси очень серьезным тоном, пристально вглядевшись в Петунию маленькими бесцветными глазами, будто ища в них подтверждение того, что собеседница способна ее понять.

— Прекрасно. А еще варианты есть?

— Я же не путеводитель, Дурсль.

Затравленная Петуния тут же отпрянула от нее, чем изрядно озадачила. Подумав с секунду, Джонси добавила:

— Если спешишь, можешь через окно.

— То есть?

— Вон те сообщаются с соседней галереей широкими внешними бордюрами. Если не боишься оказаться в больничном крыле с переломанными костями, можешь попробовать перейти к соседним окнам снаружи. Лично я посижу здесь. Костерост ужасно невкусный, да и месяц занятий пропускать не хочется.

Поражаясь новой информации, Питти кивнула, едва догадавшись поблагодарить, и направилась к указанному окну.

— Только выгляни и проверь для начала, нет ли учителей на улице. По головке за такие геройства не погладят.

Учителей не было. Только Роза Грейнджер-Уизли, оседлав метлу, скакала словно пятилетняя девочка, притворяющаяся, что под ней пони. Возле нее бегал Джеймс, который, по счастью, не держал метлы между ног. Питти усмехнулась и полезла на подоконник.

— Ферзь бэ пять на аш пять, — услышала она последние слова Сабрины Джонси и, крепко прижимаясь к фасаду, засеменила влево.

Главным было не смотреть вниз, потому что третий этаж в Хогвартсе отнюдь не то же самое, что третий этаж в типовом доме ее родного Олни. Земля казалась далекой-далекой. Или это из-за страха?

На удивление, расстояние было пройдено за волшебно короткий срок. Воистину волшебно. Молясь, чтобы соседнее окно открылось так же легко, как и предыдущее, Питти почти не дыша заглянула в него. В галерее вроде бы никого не было, и самое прекрасное — лестница спокойно лежала в положенном ей пазе. Петуния со скоростью колибри перепрыгнула через подоконник и понеслась к ступеням, пока им не вздумалось переместиться.

— Чертовы, чертовы, чертовы лестницы, чтоб вы провалились, проклятые! — выплевывала она по слову на каждую ступень. Когда приличные проклятия кончились, полилась легкая нецензурщина, так часто слышимая от любимой мамы.

В конце ее ждал коридор, очевидно, направляющий куда-то во владения Слизеринцев, потому что именно их тут было великое множество. Разновозрастные представители змеиного Дома стояли группками, все как на подбор в дорогих мантиях, будто и не слышали о том, что в выходные можно надевать обычную одежду. "Неужели все из чистокровных волшебников?" — успела подумать Питти, прежде чем по инерции влетела в их поток.

— От кого убегаешь, полорукая? — услышала Петуния от Дугласа Потта, прыщавого и дурно пахнущего первогодки.

Кто-то хором с ним засмеялся. Петуния не останавливала бег, стараясь смотреть под ноги во избежание подножек. Но кто же знал, что в магическом мире есть заклинание на подножку! Кто-то из старшего курса успешно его применил, и Питти не просто растянулась на холодном мраморном полу, но и проехала добрых четыре фута*, пачкая любимую кофту.

Все дружно заржали. Все, кроме Скорпиуса Малфоя, который поспешно наклонился, напугав Петунию, хотя всего лишь собирался помочь ей встать. После того, как она выпрямилась в недоуменной тишине, он начал отряхивать ее от пыли.

— Ты порвала воротник, — заметил мальчик, — ой, и это у тебя тут... — он кивком указал на белую кляксу, оставленную совой.

По коридору снова прокатился смех.

— Малфой нашел себе подружку, — язвительно заметил Потт. Его дружок Альфред Эйвери, стоявший рядом, одобрительно кивнул шутке. Но лицо у него было непроницаемым, как у игрока в покер. Карамельно-карие глаза были недвижимы, будто нарисованные. Хотя что говорить? Даже светло-русые волосы у мальчика будто боялись поддаться ветру и гравитации, и стояли так, как утром им велел стоять их обладатель.

— Где Альбус? — отвернувшись от хулиганов, спросила Петуния. Она привыкла видеть кузена вместе с Малфоем.

— Кажется, у Хагрида, профессора по уходу за магическими существами.

— Уже наказан? — удивилась девочка.

— Нет, что ты? — спокойно ответил Малфой, хотя было тяжело игнорировать выходки сокурсников. — Пошли, провожу немного. Вся семья Поттеров дружит с профессором Хагридом. Да и все Уизли, думаю. Разве ты не знала?

— Да, тетя Джинни говорила. Но я не думала, что Ал прям дружит с ним. По своей воле, — последние слова она сказала с нажимом.

Мальчик усмехнулся:

— Хагрид классный. У него много интересных штук в домике. И пес — просто прелесть. А еще он может взять на прогулку в Запретный лес, а там кентавры, боутраклы, единороги и много кто еще!

— А ты почему не с ним?

— Э-э-э... — уши мальчика порозовели, что, кстати, чрезвычайно шло к его светлой коже и глазам. — Вряд ли мои родители будут за.

— Почему? Ладно, прости, я лезу не в свое дело, — стушевалась Петуния.

— Ничего, — ответил Малфой, но больше ничего не добавил, ускорив шаг.

Питти последовала за мальчиком, четко знающим, в какой коридор свернуть и по какой лестнице пойти. Он так же каким-то шестым чувством уловил, где находится полтергейст Пивз — местная легенда, по этому высокому статусу временами позволяющая себе ну совсем непозволительные вещи — и беспрепятственно обошел оккупированный им зал.

— Все дружат с Хагридом, но не Роза? — продолжала Питти разговор, потому что молчание явно смущало их обоих.

— Думаешь?

— Я видела ее на поле. Она скакала на метле как дурочка. И Джеймс там был. — Девочка не удержалась и захихикала, вспоминая эт уморительную сцену.

— Скоро она научится летать не хуже своего отца-чемпиона, вот тогда ты перестанешь смеяться, — мечтательно произнес Малфой.

Питти не поняла, фанат ли он Розы или защищает только из-за родственных связей с его единственным другом, но тактично решила, что в принципе это не ее дело. Скакать, зажав между ног метлу, казалось ей делом далеким от какого бы то ни было чемпионства, и она уж точно не могла себе представить дядю Рона, который бы это делал. Даже несмотря на его типичную веселость. Но учитывая, как мало она знала о магии, и не желая в очередной раз опозориться, Питти решила промолчать, смирившись с тем, что здесь, видимо, нормально — летать на метле.

Видя ее недоумение, Малфой подтвердил ее догадки:

— На метлах учатся летать не просто так. Во-первых, это довольно удобный способ передвижения. Ну и во-вторых, конечно, квиддич. Папа Альбуса был чемпионом школы по квиддичу и даже капитаном команды. И мама тоже играла, но была загонщицей. И папа Розы играл. Вообще, из семейства Уизли в какие-то годы состояло процентов семьдесят от команды Гриффиндора.

— Оу, — выдала Питти.

— Рассказать о правилах квиддича?

— Не особо люблю спорт.

— Как же так? Каждый год Дома соревнуются между собой. Очки за квиддич тоже учитываются в соревнованиях между Домами. Ближайшая игра будет между Гриффиндором и Слизерином четвертого ноября. Ты же пойдешь?

— Не знаю. Для начала надо дожить до ноября.

Хотя Питти сказала это совершенно серьезно, Малфой усмехнулся. Они благополучно добрались до Большого Зала и остановились в дверях.

— Спасибо. Дальше я сама.

— Всегда было интересно, где находятся гостиные Домов. Ваша — единственная во вполне приятном месте. Возле кухни.

— Приятном, если ты любишь шум таверн.

Малфоя рассмешила эта шутка.

— А что не так с остальными?

— Наша в подвале. У Гриффиндора в башне, где дуют ветры, воя в каминной трубе. Это если верить папе Альбуса. Сам-то я там никогда не был.

— Как, наверное, и он.

— Ну... да...

— А Рейвенклоу?

— Ой, я не знаю. Они делают из этого большой секрет. Хотя можно проследить за Серой Леди. Это призрак их Дома.

Девочку передернуло. Призраков она недолюбливала. Странные, печальные и совершенно бесполезные создания. К тому же, наводящие на мысли о потустороннем, о чем двенадцатилетнему ребенку хочется думать в последнюю очередь. И это их умение ходить сквозь стены... Даже в туалете не чувствуешь себя в безопасности. Жуть.

Неожиданно из-за спины Малфоя появился Альфред Эйвери, одноклассник Скорпиуса и Альбуса. По выражению лица можно было понять, что он не собирается уходить и вообще намерено встал в их маленький кружок. После мгновений смущенной тишины, когда Эйвери переводил темный взгляд от девочки к мальчику, он резко вытащил из-за спины руку. Питти, привыкшая к подвохам, отпрянула. Малфой не успел. Но в этом не было нужды: Эйвери держал в ладони моток бечевки.

— Кто-то из вас уронил, — сказал он надменно. — И не думайте, что я шел, чтобы отдать. Я иду обедать, а вы просто стоите у меня на пути.

— Это мое, спасибо, — пролепетала Питти, выходя из оцепенения.

Эйвери подкинул моток, особо ни в кого не целясь, мол, поймаете — молодцы, не поймаете — дело ваше, и, поправив идеально лежащие светлые волосы, прошел между Малфоем и Петунией в Большой Зал.

— Ладно, я пойду. Передавай привет Альбусу, — попросила Петуния спустя минуту тишины, когда они удивленно смотрели на удаляющегося слизеринца.

— Всенепременно, — отозвался Малфой, брови которого все еще были вздернуты ко лбу.

Они попрощались и пошли каждый своей дорогой. Подходя к бочкам, Питти одновременно и обрадовалась, и напугалась: проход открывала группа во главе с Фитцкрутером, их старостой, но в составе были и Джексон Харт, и Аманда Флэтворфи. Мысль о том, что ей нужно провести время с этими двумя в тесном земляном проходе, сжимала ее сердце. Но к счастью, такой спутник, как староста, напрочь лишил их пыла издеваться над нелюбимой одноклассницей.

Как только Питти оказалась в своей спальне, она переоделась в пижаму, залезла на кровать, укрылась одеялом и решила остаток выходного провести в стиле Жюли Триаль (то есть, проспать все вплоть до ужина). Ее сознание, привыкшее к уединению, было перегружено от общения со столькими сошкольниками. Она удивлялась, насколько стереотипы о Домах правдивы. И не могла уложить в голове лишь тот момент, что все считают слизеринцев задирами. Пока что Слизерин вел с Хаффлпаффом один-один, по два хулигана на курс, которых знала Питти: Флэтворфи и Харт против Гонт и Вейн.

"А Эйвери реально шел за нами, чтобы просто отдать бечевку", — добавила она мысленно в копилку Слизерина если не хороших, то хотя бы нормальных людей. Она предусмотрительно выложила моток на столик подальше от кровати на случай, если мальчик заколдовал его и решил подшутить.

"Утром проверю", — решила Петуния.

И утром ничего не случилось.

______

* около 122 сантиметров.