Гарри Поттер и Обитель Бессмертия (джен)

Наутро Гарри выписали из больничного крыла, и они с Роном отправились на уроки. Ночью не случилось больше никаких происшествий, и теперь Рон стремился поскорее рассказать обо всем Гермионе.

Однако проблема Гарри оказалась сложнее. Гермиона, конечно, знала, что надо делать, но помочь ничем не могла.

– Для того, чтобы научиться окклуменции, нужен легалиментор, – сказала она.

Она выглядела ужасно расстроенной тем, что не может помочь, и не преминула выразить запоздалую претензию, что никто не соизволил ее этому обучить. Рон был ошарашен, а Гарри, в первый момент растерявшись, все же поспешил заверить подругу, что ничего страшного. Ночь прошла, и Гарри в самом деле было уже не так страшно. Его голова гудела, но скорее из-за того, что он не мог не думать о злосчастных буклетах. Кроме того, одеваясь утром, он пошарил по карманам и нащупал в одном скомканный лист пергамента, тот самый, что выпал из Шляпы-сортировщицы. Гарри покрылся холодным потом при мысли, что мог его где-нибудь оборонить. Он удивлялся, как, потратив столько времени и раздумий на карточку с Дамблдором, еще до сих пор не рассказал друзьям о другом послании.

Посещение уроков временами казалось Гарри самым абсурдным времяпровождением, какое только можно вообразить. Постоянные напоминания об экзаменах, горы домашних заданий не трогали его, зато оставляли стойкое ощущение того, что он тратит время впустую, причем вместо того, чтобы заняться действительно стоящим делом.

С трудом дождавшись, когда закончатся заклинания, Гарри предложил друзьям задержаться в классе и сразу же, как спина последнего выходящего одноклассника скрылась за порогом, развернул листик. Ему и самому было любопытно, ведь это послание он видел впервые.

Пергамент был исчиркан непонятными закорючками, но они, несомненно, что-то означали. Гермиона бросилась на них, как коршун на дичь, и не преминула отругать Гарри за небрежность.

– А не пойти ли вам погулять? – посоветовала она друзьям. – А я пока загляну в словарь рун, вдруг смогу перевести.

Деловито тряхнув головой, она проследовала к выходу. Гарри проводил ее взглядом, не зная, стоит ли послать вдогонку язвительное замечание, что пергамент, в общем-то, его, и не вредно иногда спрашивать разрешение у законного владельца.

– Ну что, Гарри, полетаем? – обратился к нему Рон.

Гарри пожал плечами. Выходить на стадион ему по-прежнему не хотелось.

– Ты же подал заявку, – правильно истолковал его молчание Рон. – Слушай, рано или поздно нам придется подойти к этой могиле. Надо привыкнуть, что она там есть!

Гарри отлично понимал, что спорить тут не о чем, и тем не менее его просто снедало желание попросить Рона замолчать. Все время, пока они ходили за метлами, а потом спускались, Гарри не покидало желание как-нибудь отплатить другу за неприятную правду его слов. К счастью, он уже научился справляться с такими порывами.

На улице его взгляд невольно цеплялся за новую деталь в ландшафте, и, подойдя ближе, Гарри вдруг понял, что это не настолько печалит его, как он думал. Да, было трудно, но как-то… привычно, что ли. Вокруг было грязно, на всем словно лежал отпечаток дождя, но белое надгробье сверкало чистотой. Гарри подумал, что, наверное, это усилиями Хагрида могила выглядит так, как будто появилась здесь только вчера.

– Должно быть, Хагриду очень тяжело видеть это каждый день, – сказал он.

– Хагрид вообще держится молодцом, – заметил Рон. – Ладно, пошли!

На стадионе Гарри не заметил, как пролетело два часа. Ему казалось, они здесь недолго, но Рон, указав, что приближается время обеда, категорично потребовал вернуться в замок.

В Большом зале Гермиона так и не появилась.

– Погрузилась по уши в свои книжки, – проворчал Рон.

– Да, надо будет захватить для нее еды, – подумал Гарри.

Вернуться в теплую гостиную было очень приятно. Гермиона, заняв место возле камина, действительно листала толстый справочник и была страшно сосредоточена.

– Я сняла копию, – проинформировала она, словно боясь, что с ней заговорят и тем самым помешают. – А, кексы! Спасибо, Гарри. Можете мне дать еще полчасика? Вы пока подготовьте эссе по заклинаниям, хорошо?

Гарри казалось, что это не так уж хорошо, но он счел за благо не спорить с Гермионой. Терпение его было вознаграждено не через полчаса, а гораздо позже, когда Гермиона, наконец, соизволила присоединиться к друзьям.

– Ну что? – выпалил Рон на исходе терпения.

– Похоже на один из древних языков, – вынесла вердикт Гермиона, тщательно рассмотрев бумагу. – Я немного знаю французский, эти письмена совсем другого типа. К сожалению, это не руны.

– Но ты сможешь это перевести? – с надеждой спросил Гарри.

Ему даже в голову не пришло выбросить пергамент или отложить его до лучших времен. В душе Гарри накрепко укоренилось убеждение, что вещь, находящаяся в Шляпе-сортировщице, обладает ценностью несомненной, хотя и не столь очевидной, как меч Годрика Гриффиндора.

И тут у него перехватило дыхание от неожиданной мысли. «А что, если это настоящее послание Дамблдора?!» – подумалось юноше. И чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что пергамент на неизвестном языке гораздо больше для этого годится, чем обычная карточка из шоколадушки.

– Ну, это было бы чистым издевательством со стороны Дамблдора, – прокомментировал Рон, когда Гарри поделился последним предположением с друзьями. – Он же должен был понимать, что об эту бумажку у тебя все извилины заплетутся.

Но на сторону Гарри встала Гермиона.

– Это трудно прочесть не только Гарри, – сказала она. – Он не мог не подумать о том, что послание может оказаться не в тех руках. Шифр не должен оказаться легким, это точно.

– К тому же это вполне в стиле Дамблдора. Он всегда хотел, чтобы я до всего доходил сам, – добавил Гарри.

– И ты дойдешь? – поинтересовался лучший друг не без ехидства.

Уверения Гермионы, сводящиеся к тому, что она, конечно, рано или поздно это переведет, обнадеживали немногим больше.

Отсрочка решения проблемы в который раз выбила Гарри из колеи, тем более что сам он мало что мог изменить, оставалось только положиться на знания и усидчивость подруги. Он предпочел бы действовать по-другому! Он понимал, что глупо, но так хотелось бы ее поторопить. Пытаясь переключить свой ум на другие проблемы, Гарри тоже не находил сколько-нибудь ощутимых успехов.

– Что из того, что я знаю об отлучках Малфоя из замка? Фадж все равно ничего не предпринимает, – жаловался он друзьям за обедом в Большом зале. Он говорил достаточно громко, не таясь, и, однако, никто из близко сидящих даже ухом не повел.

– Точно. Хочется как-то помешать Малфою, хоть раз, просто чтобы посмотреть, что будет, – мечтательно протянул Рон. – Ясное дело, это он наводнил школу буклетиками.

– Но пронести их в гостиную «Гриффиндора» мог только гриффиндорец, – мрачно произнесла Гермиона.

– А может, домашние эльфы? – осенило Гарри.

Рука Гермионы замерла на полпути к жареной рыбе.

– Знаешь, я не уверена… Об этом я не подумала, – сказала она.

Домашние эльфы занимали определенное место в планах самого Гарри. Продержавшись едва ли неделю после выдачи задания, Гарри вновь призвал к себе Кричера и потребовал отчета. Сам не зная, почему, он снова дождался, когда гостиная опустеет, и не позвал с собой никого из друзей. Но на этот раз, помня, какой шум способны поднять эльфы, он предусмотрительно поставил на двери, ведущие к спальням мальчиков и девочек, заглушающие чары. Кричер явился по первому зову, однако первый же вопрос о том, чем сейчас больше всего заинтересованы слизеринцы, упал в пустоту.

– Я ничего не знаю, – скорбно заметил старый эльф. – Не по своей вине я не выполнил приказ наглого щенка, да!

Подобная манера выражать доброе мнение о колдунах, не принадлежавших к кругу славного семейства Блэков, была парню знакома, но сейчас он был совершенно не расположен выслушивать, как Кричер обзывает его.

– Что значит, ничего не знаешь? – напустился он на эльфа, тряхнув для верности кулаком.

Судя по голосу, это даже понравилось Кричеру, однако он поспешно отступил и, склонив голову, запищал:

– Кричер не виноват в том, что высокородные господа замолкали всякий раз, как Кричер появлялся в гостиной чистого колледжа «Слизерин»! И ни единого слова не дошло до его ушей, чтобы передать противному мальчишке…

Тут, должно быть, сработала магия эльфов, поскольку он схватил со стола оставленную кем-то «Трансфигурацию» и принялся мутузить ею себя по лбу. Гарри отобрал книгу и велел эльфу объясниться. В глубине души им овладевало отвратное сознание того, что это безнадежно.

– Ты что, шумел, ты давал знать о своем присутствии? – строго спросил Гарри.

Предположение удивило эльфа настолько, что не оставалось сомнений: он издевается.

– Как можно, когда хозяин запретил Кричеру общаться с истинным воплощением величия рода Блэков! – простонал он, наклоняясь и подметая пол ушами так, чтобы пыль летела в Гарри. – И старый Кричер ничего не может с этим поделать! Ах, бедный старый Кричер, до каких времен дожил…

– Хватит! – отрезал Гарри, хватая эльфа за уши и хорошенько встряхивая. – Мне надоело терпеть твой бред! Почему, объясни, они заметили твое присутствие?

– Я тут ни при чем! – запищал старый эльф, так что Гарри отбросил его на диван, всерьез забеспокоившись, что сейчас проснется Гермиона и прибежит сюда. А он слишком хорошо понимал, что его подруга не захочет понимать, что собой представляет Кричер, и что он абсолютно заслужил трепку.

– Я знаю, Гарри Поттер!

Новый хлопок возвестил о появлении другого домашнего эльфа, с которым Гарри готов был иметь дело куда охотнее. Эльф был обмотан в полотенце с гербом «Хогвартса» и держался с несколько комичным достоинством.

– Я ждал тебя, Добби, – улыбнулся Гарри.

– Два сапога – пара, – сам себе кивнул Кричер, с презрением отворачиваясь от Добби.

Добби наградил его взглядом, преисполненным самой настоящей ненависти.

– Я расскажу славному Гарри Поттеру, почему эта старая калоша не смогла выполнить его поручение, да! – залепетал эльф. – Раньше Кричер не хотел знаться с Винки! А теперь Винки всюду следует за Кричером, потому что он служил важным господам и остался их слугой, потому что он уважает старинный род, и остался настоящим рабом! – в негодовании он даже сплюнул. – Винки уважает это, – Добби помотал головой, отчего его уши стали болтаться, как знамена на ветру. – Так вот Винки и выдает его присутствие, когда он ходит в гостиную «Слизерина». Поэтому он начал ее поощрять делать это, стал с ней приветливее, и все затем, чтобы Гарри Поттер ничего не узнал.

У Гарри голова пошла кругом, и, хоть принцип стал ему понятен, все же это было как-то слишком.

– Хозяин не велел Кричеру выдавать свое присутствие, – проворчал тем временем старый эльф. – Кричер и не выдает, и он не заставлял Винки ходить за собой. Винки надо хороших хозяев… или хорошую порку!

Такого Добби стерпеть не мог, и в мгновение ока эльфы, сцепившись, покатились по полу.

– Прекратите! – потребовал Гарри.

Кричер тут же послушался. А Добби, пользуясь тем, что не обязан подчиняться приказам, не упустил шанса как следует дернуть противника за ухо.

– Ой-ой! – пищал Кричер, пока Гарри, поняв, что придется чисто физически остановить Добби, оттаскивал его от Кричера. – Хозяин несправедливый и жестокий! Он не дает старому бедному эльфу защитить себя. О, если бы только знала моя госпожа! Ах, если бы она только видела!

– Заткнись! – приказал Гарри, с трудом разжимая длинные пальцы Добби. – Ты свободен, можешь убираться на кухню!

Кричера не надо было просить дважды. Он и рад был смыться, а Гарри остался с разгневанным Добби.

– Зря Гарри Поттер помешал Добби! – заявил эльф, поправляя свое полотенце.

Гарри от души сочувствовал Добби, при том совершенно понятия не имея, как себя вести. У него хватало собственных проблем, о чем он в итоге и заговорил, надеясь отвлечь внимание эльфа.

– Да, он жуткий субъект, – согласился гриффиндорец. – А ты мог бы наблюдать за Драко Малфоем? – спросил он.

Уши эльфа виновато прижались к голове.

– Во имя славного Гарри Поттера, – забормотал он, – Добби готов на все, но не надо ждать от Добби слишком многого…

– Ясно, – вздохнул Гарри. – Малфои еще имеют над тобой какую-то власть, они ведь были твоими хозяевами. Если ты не можешь, все нормально, просто так и скажи.

– Добби может, – вздохнул эльф. – Просто это… так сложно все! Нельзя подходить близко к бывшему хозяину Драко, вот…

– Ну хорошо, – теряя терпение, Гарри все же старался сохранить дружелюбный тон; он уже убедился, что по-другому с Добби разговаривать бесполезно. – Но если ты что-то узнаешь, ты мне скажешь?!

– Непременно, Гарри Поттер! – и Добби радостно подпрыгнул, счастливый оттого, что ему удалось все же угодить Гарри. На том они и простились.

«С ума сойти можно с этими эльфами, – подумал Гарри. – А Гермиона еще с ними возиться собирается!».

Общественный энтузиазм подруги, между прочим, распространялся не только на домашних эльфов. Она первая заговорила о том, что нелишне бы провести собрание в Комнате необходимости по случаю листовок в школе.

– Что толку с того, что мы шепчемся по углам! – возмутилась она. – Надо встретиться и выработать общую стратегию!

И Гарри согласился, тем более, что Гермиона снова сама все устроила.

На этот раз они расположились полукругом, подтянув свои стулья и пуфики так, чтобы видеть друг друга. Каждый считал своим долгом источать возмущение; но Гарри видел, многие просто напуганы.

Эрни Макмиллан был первым, кто сумел честно заговорить об этом.

– Это просто ужасно, что такие вещи появляются в «Хогвартсе»! Как школа может быть самым безопасным местом, если здесь находится кто-то, проносящий эту гадость внутрь!

Его слова вызвали бурную реакцию, каждый желал высказаться. Гарри не раз сумел разобрать в хаотичных выкриках: «это все слизеринцы», и, пусть охотно поддержал бы эту версию, все же не мог так просто забыть предположение Гермионы.

Как ни странно, следующим до этого додумалась Лаванда.

– Хватит прятать головы в песок! – рявкнула она, зажимая уши и, дождавшись, пока умолкшие от неожиданности ребята наградят ее должным вниманием, заявила: – Я что-то ни разу не видела ни одного слизеринца в «Гриффиндоре»!

Когда намек все же дошел до сознания слушателей, они, естественно, первым делом возмутились.

– Я поручусь за каждого в нашем колледже! – воскликнула, вскакивая, Падма Патил.

– Ну и зря! – поддела ее Лаванда. – Я вот видела, как ваш Поллукс тащился от этих буклетов!

Гермиона встала и попросила тишины. Сидя рядом с Лавандой, Гарри услышал, как она, наклонившись к Парвати, тихонько произнесла: «Интересно, твоя сестра даст за своих на отсечение голову и что-то другое?».

Между тем Гермиона озвучила версию о причастности домашних эльфов к распространению листовок Темного лорда, и многие охотно ухватились за эту версию.

– Они ведь бывают в каждой общей гостиной, – кивнула Ханна.

– А не ты ли мне говорила, что в вашей гостиной буклетов с утра не было? – строго спросила Гермиона. Ханна растерялась.

– Да, не было, – промямлила она, взглядом ища поддержки у Сюзан. – Точно не было, – повторила она уже более уверенно.

– А я спускалась на кухню и говорила с эльфами, – заявила Гермиона. – Я даже спросила разрешения для этого, и профессор МакГонагол согласилась. Так вот, эльфы утверждают, что ничего не делали. Они так же напуганы этим, как и ученики. Они не понимают, как буклеты могли попасть в «Хогвартс».

– А я не понимаю, зачем? – проворчал Майкл Корнер.

На этот вопрос Гарри мог ответить без труда.

– Потому что Темному лорду нужен «Хогвартс», – отчеканил он. – И, самое противное, если он уже начал так действовать, то, боюсь, не отступится.

Пессимистичность его заявления на сей раз пробудила в аудитории что-то вроде протеста.

– Почему все-таки Темный лорд так стремится проникнуть в «Хогвартс»? – с искренним недоумением произнесла Сюзан Боунс. – Насчет Министерства – я еще понимаю, там власть, а школа ему зачем?

Собравшиеся зашептались, причем никто не обращался конкретно к Гарри, но по контексту, а также по тому, что Гермиона ткнула его в бок, Гарри понял, что именно он должен давать объяснение.

Вот тогда Гарри поймал себя на том, что лично ему намерение Темного лорда относительно школы всегда казалось абсолютно естественным, и он даже подумать не мог, что ему будет так трудно сформулировать, почему.

– Он вообще с самого начала своей… деятельности не собирался оставлять «Хогвартс» в покое, – заговорил гриффиндорец. – Сначала он хотел здесь преподавать, я разве не говорил?

– Чтобы вербовать себе сторонников среди учеников, это понятно, – кивнул Эрни. – А теперь зачем? Ведь он теперь не очень дружит с методом убеждения, прекрасно обходится, действуя силой.

Судя по новой волне ропота, слова Эрни не понравились многим, и все же в целом на это было нечего возразить.

– Знаешь, может быть, школа нужна ему из тех же соображений, что и я, – нашелся Гарри. – Ведь я уходил от него несколько раз, и уже тогда, когда, казалось бы, все, мне конец. Не надо забывать, ему нужно производить должное впечатление на его сторонников, доказывать, что никто не смеет противостоять его воле. Волдеморт…

– Слушай, пощади наши нервы! – оборвал его Майкл Корнер. – Во имя Мерлина, не все такие крутые!

Для Гарри, который уже настроился подробно изложить, чего ждать от Волдеморта, это было подобно холодному душу. Вглядываясь в лица ребят, заявивших о своем намерении помогать ему, он увидел самый настоящий страх, и злость на него, Гарри, за то, что он их, понимаете ли, пугает именем Темного лорда. Больше всего в тот момент ему хотелось закричать на них: «Ну и убирайтесь к дьяволу!».

– Вы сами себя запугиваете! – вступилась Гермиона. – Как вам не стыдно пугаться какой-то криминальной клички!

– Тебе легко говорить! Ты из магглов! – неожиданно возразил ей Невилл. – Откуда тебе знать, что значит расти в страхе!

Возмущение, готовое прорваться с языка Гарри, застряло в горле. Любого другого члена Д.А. он сурово отчитал бы за такие разговоры, но только не Невилла. После того, что он узнал о родителях Невилла, после того, как они вместе сражались в Министерстве, Гарри никак не мог себе позволить считать его трусом. А Невиил, смутившись, отступил в тень.

– Слушай, Поттер, дай нам время, – предложила Лаванда Браун. – Мы научимся, конечно, научимся нормально реагировать, когда будем слышать, как сказала Грэнжер, эту уголовную кличку.

Легкий кивок в сторону Гермионы показался Гарри чуть издевательским, но Гермиона словно ничего не заметила. Гарри, впрочем, давно понял, что Гермиона избегает заговаривать с Лавандой. «Только таких вот трудностей мне не хватало», – подумал он, осознавая, впрочем, что придется запасаться терпением.

– Нет, мы, конечно, не собираемся всю жизнь его бояться, – сказал Майкл Корнер. – Мы хотим научиться защищаться.

– Хорошо, пусть будет «Темный лорд», – согласился Гарри. – Вот, «Хогвартс» ему нужен, ведь он хочет покорить то, что ему не давалось долгие годы.

– Глупо это как-то, – дрожащим голосом произнесла Падма Патил.

– Да. И для нас крайне опасно, – добавил Рон.

Гарри принял решение.

– Я думаю, вы, как и я, должны узнать как можно больше о том, кто называет себя Темным лордом, – сказал он.

Разумеется, имя Тома Реддла никому ни о чем не говорило. Гарри начал с истории убийства семьи Реддл, ему казалось, именно она наиболее ярко иллюстрирует, на что способен Волдеморт. Говорил он долго, и при этом время промелькнуло, как одна секунда…

– Маггловские власти были озадачены: до этого дня они не знали, что Авада Кедавра не оставляет никаких следов повреждения, – говоря это, Гарри услышал собственный голос как бы со стороны; казалось, это не он повторяет слова Дамблдора, а слышит его самого.

Наступившая почтительная тишина не продержалась и трех секунд.

– Гарри, семья Реддлей погибла не от Авады Кедавры! – слегка смутившись, но уверенно возразила Гермиона.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Рон.

Растерявшийся поначалу Гарри поспешно кивнул, присоединяясь к вопросу друга.

– Оттуда, что я уже взяла у профессора Строут пропуск в Запретную секцию и нашла описание этого дела, – сказала она. – Ну сами подумайте: Тому Реддлу было всего шестнадцать! Черномагические проклятия он освоил гораздо позже, ведь никто в школе не стал бы его этому учить.

– Но Дамблдор сказал мне, Марвин Гаунт показал палочку, и сразу подтвердилось, что она была использована, чтобы убить Реддлей, – возразил Гарри.

– Да, но не Авадой! – повторила, начиная раздражаться, Гермиона. – Воспользовались, действительно, палочкой Марвина Гаунта. Если помнишь, в деле описано, что все трое выглядели так, словно увидели что-то кошмарное. Гарри, они умерли от испуга! Авада Кедавра, чаще всего, не вызывает такой реакции, особенно – если человек не ожидает нападения, и тем более – если он не знает, чем именно угрожают. Реддли ведь были магглы, и они вряд ли так уж и поверили бы, что размахивание палочкой для них опасно. Я, конечно, не видела результатов маггловского медицинского освидетельствования, но я бы разобралась в нем, когда-то родители мне объясняли, как действует страх на организм и зачем нужен наркоз…

– Может быть, обошлось без Авады. А какая разница? – бестактно поинтересовался Рон. – Как мне надоела эта ее манера умничать по поводу и без, – проворчал он так, чтобы расслышать его мог только Гарри.

Однако его мнение было явно нетипичным. На Рона посматривали с осуждением, и только теперь Гарри обратил внимание, что собравшиеся проявляют интерес к рассуждениям Гермионы как таковым. Причем интересовала их не только логика, но и всякие малоприятные подробности.

До Гермионы, между тем, дошло, что спорить с Гарри на эту тему и вообще прерывать его не следовало бы, и краска проступила на ее щеках.

– Я просто хотела привлечь ваше внимание к тому, что способ этого убийства очень запутанный и нетипичный, – твердо произнесла она, игнорируя, что продолжает краснеть.

– Да, тот, кого вы знаете как лорда Волдеморта, очень рано проявил исключительные магические способности, – перехватил инициативу Гарри. – Еще до «Хогвартса», находясь в приюте, он научился причинять боль своим обидчикам. Он был крайне мстителен и, кроме того, собрал очень своеобразную коллекцию из вещей своих жертв…

Когда Гарри закончил говорить, оказалось, что прошло уже два часа. Члены Д.А., казалось, согласились бы слушать и дальше. Лучшей благодарностью за рассказ для Гарри было то, что, покидая Комнату необходимости, он не увидел ни одного равнодушного лица. Ребята почти не разговаривали между собой, зато по их серьезным, сосредоточенным лицам было ясно, что они получили достаточно пищи для размышлений.

– Все это ужасно, – поделился впечатлениями Эрни Макмиллан, – но, чем больше я о нем узнаю, тем меньше боюсь.

– А еще – теперь вероятность того, что среди нас не появится второй предатель, гораздо выше, – жестко молвила Гермиона.

Гарри и в мыслях не допускал такой возможности. Однако Эрни согласился с Гермионой.

– Ты же сам говорил, что Темный лорд всегда умел убеждать. И прикидываться таким, каким его хотели видеть, – сказал хуффульпуффец. – То, что колдуны о нем боятся говорить, ему на руку. И ты очень правильно сделал, что рассказал правду об этом… человеке.

Видя, как замялся Эрни, Гарри не счел нужным скрывать собственное мнение по этому поводу.

– Он человек, – жестко произнес Гарри. – Относительно бессмертный и совершенно беспринципный, но родился он человеком. Он вовсе не причислен к высшим существам. Да, каждый из нас кого-то любит, и в этом смысле уязвим, а он – нет, и даже не знает, что это такое. Это трудно представить, но Дамблдор предупреждал меня, что это так. И это не значит, что Волдеморта нельзя никаким образом достать.

Гермиона покорно вздохнула; Гарри уже заметил, ей не нравилось, когда он затрагивает тему хоркруксов.

– Мерлин, мальчик мой! Я никогда не сомневался, что ты близко к сердцу принимаешь взрослые проблемы, но, по-моему, тебе для начала все-таки надо получить диплом мага.

«Только тебя мне не хватало», – подумал Гарри, стискивая зубы. Корнелиус Фадж вырос перед ним, как из-под земли, а в довершение ко всему, рядом с ним дружелюбно скалился Маклаген. Гарри мысленно отругал себя за то, что не смотрит по сторонам; совсем рядом находилась дверь в учительскую.

– Знаете, сэр, – заговорил он, – я в состоянии понять, что мне по зубам. А насчет Темного лорда, разве не этого все от меня ждут? Спасибо, конечно, за беспокойство…

И прошел мимо. Друзья вскоре догнали его, но теперь с ними был Маклаген, не преминувший выразить Гарри свое восхищение тем, как «здорово» он отвязался от директора.

– Но так не пойдет, парень, – посоветовал он, похлопывая Гарри по плечу. – Директор о тебе беспокится, это надо ценить. А от директора многое зависит, верно я говорю, Гермиона?

– Дух школы во многом зависит от директора, – тихо произнесла Гермиона.

– Но ты сама говорила, что «Хогвартс» – древняя школа, и ее защита гораздо серьезнее, чем директор, – возразил Эрни.

– Да бросьте вы, – снисходительно усмехнулся Маклаген. – Школа – она школа и есть! Вот после нее – жизнь!..

Рон поморщился, не скрывая неприязни.

– Кормак! – прозвучал на весь коридор радушный голос Фаджа.

– Извините, начальство зовет, – ухмыльнулся Маклаген и покинул компанию.

– Вы не пригласили его в Д.А.? – спросил Эрни.

– Вот еще, – фыркнул Рон.

– А почему? – поинтересовался Эрни.

Гарри был очень благодарен Рону, давшему ответ за него:

– Не хватало там только таких вот хвастунов!

Но, если Маклаген просто бывал временами назойлив, то присутствие в школе слизеринцев с каждым днем становилось все невыносимей. Малфой и его приятели держались так, словно гуляющие по школе листовки шокируют их так же, как и всех не имеющих к этой гадости отношения порядочных людей. Гермиона, возвращаясь с арифмантики, даже слышала, как Драко обсуждал эту тему с новым директором.

– Фадж ужасался, а он стоял рядом, поддакивал и кивал в нужных местах! До того бездарное притворство, но Фадж купился, – возмущалась она.

– Вот что странно, – решил рассказать Гарри. – Я ведь следил за ним по карте! Я, конечно, не постоянно его контролировал, но похоже на то, что все это время он никуда из замка не выходил.

Слушающие его гриффиндорцы изумленно переглянулись, переваривая новость.

– Ты хочешь сказать, что это не он? – недоверчиво уточнил Невилл.

– Нет, я не это имел в виду, – ответил Гарри. Виновность Малфоя казалась ему несомненной.

– Скорее всего, есть путь, по которому ему пересылают все это прямо в школу, – решила Гермиона.

– Для этого даже совиная почта годится, если мелкими партиями, – сказал Рон.

Не стоило жаловаться, что новая администрация оставила проблему без внимания. Директор отреагировал быстро. В последующие два дня замок перевернули с ног на голову, и все живущие в нем подверглись обыску. Старосты колледжей вместе с завучами, сухо извиняясь, не только перебирали всю одежду едва ли не по нитке, но и высвечивали сундуки, углы и прочие подозрительные места какими-то приборчиками, из которых Гарри сумел опознать только вредноскоп, а вот Гермиона – почти половину.

– Я читала об этом, правда, мало. Из-за того, что защита от темных искусств преподавалась у нас безобразно, мы совершено не в курсе не то, что новых, а даже самых стандартных технических средств, которые разработаны для борьбы с темными силами, – сокрушалась она в то редкое время, когда не сопровождала с обысками профессора МакГонагол и не донимала ее расспросами об этих самых средствах.

Будучи старостой всей школы, Гермиона имела возможность знать, как обстоят дела и в других колледжах, даже дважды бывала в общежитиях «Слизерина», но добилась только скандала с Миллисентой Булстроуд: та утверждала, что из-за неаккуратного обращения с ее одеждой Гермиона зацепила ей свитер. Пэнси Паркинсон, само собой, горячо поддержала недовольство подруги.

– Мерлин, до чего все это неприятно! – фыркнула Гермиона, когда на пути в Большой зал Эрни Макмиллан объяснил ее друзьям, почему, вернувшись с очередного задания, она так раздражена.

А Гарри был разочарован, потому что ждал от ее проверки в «Слизерине» большего. Но так вышло не только с обысками в «Слизерине». Склада листовок и каких-либо улик, способных изобличить преступника, так и не нашли. А буклеты между тем продолжали появляться, словно их и не уничтожали вовсе.

Но нельзя утверждать, что принятые меры не имели никаких результатов. В эти дни в школе прочно установилась такая атмосфера подозрительности, когда, что называется, все следят за всеми с самыми высокими помыслами. Пока обыскивающие старосты и завучи были заняты, ученики бдительно наблюдали друг за другом, не выносит ли кто подозрительный пакет. Гарри сам поддался общему настроению.

– Почему мы должны покрывать такого мерзавца! – возмущался Дин. – Нет, я, конечно, не верю, чтобы это был гриффиндорец, – уточнил он, провожая подозрительным взглядом третьекурсницу, которая спускалась по лестнице, прижимая к себе свою кошку.

– Хотел бы я в это время быть в «Слизерине», – проворчал Гарри.

Ребята с седьмого курса облюбовали себе место подальше от камина и оживленного кипения жизни общей гостиной, наблюдая все это как бы со стороны. Им, правда, не на что было сесть, но Гарри этого и не хотелось; он знал, что тут же вскочит и, чего доброго, начнет ходить из угла в угол.

– Я сомневаюсь, чтобы Снейп и их старосты там все делали, как положено, – обреченно сказал Невилл.

Гарри кивнул автоматически, прежде, чем сообразил, что что-то в словах Невилла принципиально неверно.

– Что ты, Снейпа, к счастью, в «Хогвартсе» нет! – указал Невиллу Симус.

– Да, точно. Знаете, все никак не могу привыкнуть, – смущенно улыбнулся Невилл. – А Слагхорну можно доверять.

– Не сказал бы, – помотал головой Гарри. – Он ведь уже старый. И, по-моему, Малфою удалось заморочить ему голову.

Гарри сделал вид, что не замечает, как одноклассники с сочувствием переглядываются. Все отлично понимали, что изловить Малфоя для него – дело чести. И, кажется, считали, что Гарри страдает идеей фикс.

Именно поэтому Гарри в один прекрасный момент все же решил, никому ничего не говоря, взглянуть на учебник Принца-Полукровки, так, на всякий случай. Под предлогом, что хочет сходить к мадам Помфри, проверить, действительно ли перелом сросся, он отделался от друзей и отправился в знакомый коридор.

Там он притормозил, закрыл глаза и начал ходить из стороны в сторону, сосредоточившись на мысли, что хочет взять книгу, и на смазанном временем образе старого серванта с клеткой внутри.

Три раза он прошел мимо стены. Потом открыл глаза, и дверь в Комнату Необходимости вновь проступила на месте. Гарри распахнул ее, забежал внутрь и закрыл.

Он снова оказался в комнате размером с большой собор и заваленной всякими предметами наподобие причудливого лабиринта. Тут были тысячи и тысячи книжек, без сомнения, запрещенных или украденных, и все прочее, что не интересовало его сейчас. Гарри заторопился пройти по одной из аллей мимо этих спрятанных сокровищ. Он повернул направо мимо огромного набитого тролля, сломанного исчезающего шкафа, наконец, остановился рядом с долгожданным сервантом, на вершине которого покоились обломки бюста жуткого старого оборотня в парике.

На секунду он остановился, его сердце отчаянно билось. Но он уже пришел; помедлив, Гарри распахнул створки.

За клеткой с пятиногим скелетом книги не оказалось. Не исключено, что Гарри продолжал бы поиски гораздо дольше, если бы не обнаружил под клеткой свернутый вдвое обычный тетрадный лист.

Гарри развернул его, взглядом пробежал по строчкам… с каждым словом ему становилось все труднее читать. «Как я и думал, Поттер, ты захотел забрать мою книгу. В таком случае, не могу отказать тебе в наличии некоторой доли ума и изворотливости; впрочем, недостаточной для «Слизерина», ведь ты опоздал и книгу больше не получишь.

Считаю необходимым напомнить такому нерадивому ученику, что обладание знанием может обернуться во вред. Это вовсе не означает, что тебе не нужно учиться. Кто знает, не исключено, что результат все-таки будет. Желаю удачи.

Профессор Снейп».

У Гарри от гнева потемнело в глазах, и, лишь заметив, что к его ногам сыплются обрывки, он осознал, что разорвал записку в клочья.

Он не знал, как долго стоял так, несколько секунд или несколько часов, но, несомненно, пора было возвращаться. И он побрел назад, придавленный претензией на урок и наставническим тоном послания от Северуса Снейпа, причем менее всего он ожидал столкнуться с тем и другим. Не очень-то глядя под ноги, Гарри споткнулся о ржавый меч, и лишь тогда дал себе волю вполголоса произнести несколько крепких выражений.

Это был не первый связанный со Снейпом инцидент, о котором он не собирался рассказывать ни Рону, ни Гермионе. И не оттого даже, что намерение возвратить учебник Принца-Полукровки вызвало бы неодобрение и нехорошие подозрения у Гермионы. Просто Снейп его в который раз обошел, попросту опередив, и Гарри не собирался афишировать очередное свое поражение.

Гарри закрыл дверь за собой, и она тут же опять превратилась в камень.

Не имея возможности добраться до Снейпа, и безумно об этом сожалея, гриффиндорец с удвоенным рвением продолжил наблюдать за Драко Малфоем. А Малфой исправно подавал поводы для беспокойства, не стесняясь то и дело появляться на виду. Он затеял довольно неприятную ссору со Слагхорном, утверждая, что зельевар занижает ему оценки. На уроке Флитвика он умудрился поджечь скатерть непосредственно по соседству с Гермионой, за что Маклаген, узнав, пообещал его убить.

– Мерлина ради, вот уж без чего я прекрасно обойдусь! – процедила Гермиона.

Что касается участия в межшкольных квиддичных соревнованиях, Драко, конечно, же, подал свою заявку – в самый последний день, «чтобы ни у кого не осталось времени на разговоры», – предположил Рон, так что, по мнению членов Д.А., слизеринец обнаглел совершенно.

– Видишь, Гарри, он тоже метит на место ловца, – указала Падма Патил.

В общем, напряжение сгущалось, и Гарри пока не знал, чем все это закончится. Он было подумал о том, чтобы следить за слизеринцами и даже распределить их между членами Д.А., но потом отказался от этой идеи, рассудив, что большую часть времени представители именно этого колледжа проводят в своей гостиной, и потом, ему гораздо проще контролировать их одному, по Карте мародеров. Он регулярно открывал ее, но больше не смог заметить ничего подозрительного.

В один прекрасный день, устав от бездействия и желая отвлечься, Гарри поддался уговорам Рона и решил посетить ванную комнату для старост. Во-первых, он еще ни разу не был там с тех пор, как получил законное право пользоваться ею. Во-вторых, однажды ему уже удалось решить там сложную задачу. И, главное, ему и в самом деле не мешало расслабиться, а лучшего места для этой цели он не нашел бы во всем «Хогвартсе».

Выйдя из гостиной «Гриффиндора», Гарри спустился вниз и, свернув в нужный коридор, уже издалека заметил, что похоже, опоздал. Прямо возле статуи стоял другой ученик, и почему-то Гарри сразу понял, что он тоже собирается войти, а не вышел. С первого взгляда Гарри узнал его, и это заставило гриффиндорца невольно ускорить шаг.

Малфой тоже заметил его и замер перед открытой дверью. Выглядел он при этом так, словно его застали за чем-то неподобающим, и Гарри почти сразу вспомнил, почему.

– Куда ты собрался, Малфой? – спросил он, когда расстояние между ними достаточно сократилось. – Ты ведь больше не староста и не имеешь права сюда приходить.

Бледное лицо Малфоя искривила презрительная ухмылка.

– Не твоего ума дело, Поттер, решать, на что я имею право, – отчеканил он, вынимая палочку. Гарри молниеносно выхватил свою, но опоздал ровно настолько, чтобы соперник успел применить совершенно неожиданное заклинание.

В следующую секунду с его подбородка уже стекала вода, а роба спереди стала мокрой, хоть выжимай. Гарри вдруг остро почувствовал сквозняк коридора и то, что там, вообще-то холодно, и жар его ненависти к Малфою усилился многократно, хотя казалось – больше уже некуда.

– Ты же хотел помыться, – расплылся в гадкой улыбочке слизеринец, – вот и получай!

Но в этот раз промедлил он.

– Аквупенди! – выкрикнул Гарри, совершенно позабыв, что существуют, вообще-то, другие заклинания. И на недолгое время вид намокших белобрысых патл и растерянной физиономии врага доставил ему незамутненное ничем сознание торжества.

– Да ты придурок, Поттер! – выплюнул Малфой и снова атаковал его холодной струей. – Тебе никогда со мной не справиться, и не надейся!

Гарри не пожелал остаться в долгу и послал ответную струю. Пожалуй, такой дуэли в его жизни еще не было! Они обливали друг друга с фанатичным упорством, прыгая по огромной луже, которая их же усилиями все разрасталась, как жар взаимной ненависти усиливался от холода промокшей одежды.

– Рано или поздно мне удастся вывести тебя на чистую воду, – шипел Гарри, отплевываясь, – думаешь, я поверил в эту твою сказку? Все ты помнишь!

– Вот и докажи! – плевался, в свою очередь, слизеринец.

Внезапно что-то совсем ледяное прошло сквозь Гарри. Сначала он решил, что Малфой применил какое-то другое проклятье, и мысленно обругал себя за то, что утратил бдительность и позволил себе втянуться в дурацкое состязание. Но тут все прояснилось.

– Немедленно прекратите! – заорала Плакса Миртл.

Она принялась метаться между ними с такой скоростью, что у Гарри зарябило в глазах. Надо отдать должное сообразительности Миртл, жуткое ощущение, будто порывы ледяного ветра проходят сквозь его тело в мокрой одежде, очень хорошо отвлекало от Малфоя. Гриффиндорец даже рукой прикрылся, но это совершенно не помогало.

– Миртл, хватит! – взмолился Малфой. Гарри считал, что этим он спровоцировал последующий взрыв возмущения.

– Вы что, не видите, что со мной делается! – застонала несчастная барышня, прижимая обе руки к груди; слезы градом катились по бесплотным щекам и исчезали в воздухе. – Я и в жизни видела мало хорошего, а теперь еще после смерти терпи всякие гадости! Противные, противные мальчишки!

Гарри никогда не видел Плаксу Миртл настолько разъяренной. Признаться, он был порядком обескуражен. Кроме того, в глубине душе появилось чувство обиды за то, что она, кажется, приняла сторону Драко. Все же он не решался ответить ей резко или грубо, как, несомненно, давно уже сделал бы Рон.

– Извини, – прокричал Малфой. Его воинственность несколько полиняла; Гарри с удивлением приметил, что слизеринец, кажется, смущен.

– Ты совсем обо мне не думаешь! – взвыла Плакса Миртл.

– Да не хотел я тебя огорчать! – закричал Малфой так громко, что Гарри, стоя шагах в пяти, почувствовал волну воздуха, вызванную этим криком. Но все равно живому голосу слизеринца не удалось полностью перекрыть звук рыданий Миртл. – Зачем ты вообще сюда… то есть…

Постепенно его слова становились все тише и, к удивлению Гарри, это подействовало на Плаксу Миртл. Махнув на Драко прозрачной ручкой и отвернувшись от него, привидение плаксивой барышни обратило все внимание на Гарри.

– А ты? – завыла она, подлетая к гриффиндорцу и тыча холодным пальцем ему в лоб. – На этот раз точно собираешься совершить убийство?

– Какое еще убийство? Что тут вообще происходит?

Голос профессора МакГонагол словно хлестнул Гарри. А она уже спешила к ним, брезгливо косясь на лужу, и не одна она.

– Безобразие, как всегда! Чего от них еще ждать, профессор, – ответил Филч.

Плакса Миртл моментально нырнула в стену, а с лица Малфоя слиняло воинственное выражение, и появилось другое, от которого Гарри тошнило: покорное и недоумевающее, а-ля «я же ничего такого не сделал».

– Немедленно разойдитесь! – распорядилась профессор МакГонагол.

– Извините, профессор, я просто проходил мимо, – виновато произнес Драко и поспешил выполнить требование. Буквально проскочив мимо Гарри и едва не поскользнувшись на залитом полу, он быстрым шагом направился к лестнице. МакГонагол не остановила его; раздувая побелевшие ноздри, она надвинулась на гриффиндорца.

И в тот момент, когда ванна окончательно и безоговорочно осталась за Гарри, он вдруг осознал всю иронию и глубину своего поражения. Малфой уже скрылся, так быстро, словно за ним гнались тысяча чертей, и Гарри понимал, почему. Надежда, что их обоих могли бы отправить в больничное крыло, и там бы Малфою пришлось снять мокрую одежду, обнажив предплечье, однако, упорно не желала таять.

– Ну вот, теперь вытирать, – проворчал Филч, с ненавистью зыркнув на Гарри.

Профессор МакГонагол молча применила испаряющее заклинание и повернулась к ученику.

– Что, Поттер? Вы вели себя, как два малолетних маггла, не обремененных мозгами, – начала профессор МакГонагол, – и мне горько констатировать, что эта манера поведения на порядок лучше, чем то, как вы с Малфоем общались до сих пор.

Она недолго отчитывала его; заметив, что он весь вымок, велела возвращаться в «Гриффиндор», при условии, конечно, что он не хочет принять-таки ванну. Но после произошедшего уже сама мысль, что можно спокойно лежать в ароматной воде, не укладывалась в голове у Гарри.

Когда он, весь мокрый и взъерошенный, забирался через проем в гостиную, на него оглянулось, наверное, пол-«Гриффиндора». Гермиона бросилась к нему, шепча высушивающее заклинание, а Колин, млея от предвкушения чего-то интересного, уступил место в кресле у камина.

Меньше всего Гарри ожидал, что эта история рассмешит Лаванду и Парвати. Они заполняли своим смехом все паузы в его рассказе, в то время парня так и подмывало назвать их дурами. В конце концов, Гарри не выдержал, вскочил и принялся ходить взад и вперед, так что Рону ничего не оставалось, как спросить, а в чем, собственно дело.

– Ты отлично держался в этой истории, – сказал друг. – И Малфоя выгнал! Мы чего-то не понимаем?

– Все-таки какого дурака я свалял с этой ванной! – от злости Гарри даже пнул ножку столика, и хотя не сильно ушибся, зато привлек внимание когтей Живоглота. Кот успел зацепить его, а между тем видение того, как именно следовало себя повести, становилось все отчетливей.

– А что еще ты мог сделать? – успокаивающе произнесла Гермиона. Она, вероятно, считала вопрос риторическим, однако только подлила масла в огонь.

– Что сделать?! – прошипел Гарри. – Да пусть бы он пошел в эту ванную! Слушай, я все время ищу повод, как подловить Малфоя, а тут сам упустил!

И, не в силах смотреть в глаза своим друзьям, он плюхнулся на диван и заслонился от них ладонью.

– Ничего не понял, – честно признал Рон. – Гарри, ну какая тебе польза от того, что Малфой пойдет в ванную?

– А такая, что я бы тоже туда зашел! Я же могу становиться невидимым, так? – выплюнул Гарри; от того, что приходилось детально излагать, что он мог сделать и не сделал, ему становилось еще более стыдно.

– Так, но… Так ты надеялся убедиться, что у него есть Знак Мрака, – как и следовало ожидать, сообразила первой Гермиона.

– Да, – сокрушенно произнес Гарри.

Шум, заполонивший, как всегда в эти часы до отбоя, общую гостиную, немного сгладил то ошеломленное молчание, которым наградили признание своего лидера товарищи по Дамблдоровой Армии.

– И что бы ты потом стал делать? – осторожно обратился к нему Невилл.

– Да какая разница?! – раздраженно проворчал Гарри, так что ребята, подавшись было к нему, от него шарахнулись, а Живоглот под столом зашипел. – Позвал бы Фаджа… да всех бы позвал, пусть бы убедились, кого Уизенгамот оправдал. И тем типам, которые его досматривали, пусть бы влетело. Главное, его нельзя ведь оставлять в школе, он же диверсант! Он уже провел один раз в замок целую толпу маньяков!

Ответом ему были потупленные взгляды и тяжелые вздохи.

– Знаешь, не факт, что этот твой план сработал бы, – отрезвляюще заметила Гермиона. – Это могло как угодно обернуться. И тебя могли наказать, хотя его наверняка тоже, он ведь не имеет права ходить в эту ванную.

Она никогда не боялась идти против общего настроения, и это невольно вызывало уважение. И все же Гарри осуждающе покачал головой; он поверить не мог, что Гермиону могут заботить такие пустяки.

– Главное – я бы точно знал, что он меченый, – сказал он.

– Как будто это и без того не точно, – пробубнил Рон. – Ты прям как Макмиллан: «доказательства, доказательства».

Гарри не очень приятно было слушать, что, по мнению Рона, он становится похожим на Скримджера, однако он уже открыл рот, чтобы объяснить, что не он устанавливает правила, а то самое Министерство с его бюрократическими правилами, и надо играть по ним, если хочешь чего-то добиться.

– Не представляю, как бы ты мог рассматривать голого Малфоя, – протянула, краснея, Лаванда, и добавила с изумившей Гарри наивностью: – Тебе бы было не стыдно?

– Знаешь, я бы это как-нибудь пережил, – отмахнулся Гарри. – И в обморок не стал бы падать, честное слово. Тем более, меня интересует только его левое предплечье, если что.

– Ты на что-то намекаешь или мне кажется? – холодно произнесла Лаванда.

– Перестань! Вот глупости какие! – устыдила ее Джинни.

– Короче, шанс упущен, – подытожил Гарри. – Есть предложения, что делать?

– Ну, МакГонагол его выгнала, значит, скорее всего, в ванную старост он больше не сунется, – логично предположил Рон. – Проникнуть в общежития «Слизерина»…

– Не советую, – не удержавшись, выпалил Колин Криви. – Даже если вы что и увидите, слизеринцы мигом прибегут, и, скорее всего, вас там же в ванне и утопят.

Представив, как слизеринцы давят числом, Гарри засомневался в действенности этого плана, хотя поначалу он ему очень понравился.

– В общем, единственное, что можно сделать – подговорить директора Фаджа провести соревнования по плаванию, и заставить Малфоя в них поучаствовать, – усмехнулась Гермиона. – А теперь серьезно. Честно говоря, Гарри, я рада, что он ничего тебе не сделал. Ведь ты был один, хорошо, что мистер Филч оказался неподалеку…

От ее слов Гарри вскочил, как ошпаренный.

– Он тоже был один, – раздельно произнес гриффиндорец. – Ты что, считаешь, я не справлюсь с Малфоем? Без Филча?!

– А ты знаешь, какими возможностями он располагает? – Гермиона, в свою очередь, тоже встала и шагнула Гарри навстречу. – Ты ведь сам уверен, что он работает на Темного лорда. А на то, что он будет драться по правилам, сам знаешь…

– И все равно не смей так разговаривать с Гарри! – пришел на помощь Рон.

На этот раз Гермиона даже спорить не стала, отчего Гарри сделалось еще тягостнее. «Не хватало только, чтобы меня вот так жалели!», – думал он, не в силах забыть о том, как глупо упустил шанс, которого ждал так долго.

И все же глаза устремленных к нему друзей, определенно, были полны глубокой веры и уважения. Никто и не думал его обвинять или критиковать.

– В самом деле, плечо Малфоя никуда не денется, – беспечно заметил Симус Финниган. – Нам надо только подождать, я думаю, другого способа нет.

Гарри подумал, что он и так слишком долго ждет. Но, как доказательство того, что любое терпение вознаграждается, скоро Орден Феникса дал Дамблдоровой Армии новый шанс доказать, на что они способны.