В реанимации лежит душа (гет)

Древний сад Малфоев таинственно выделялся на фоне ночного сумрака, освещенный серебристым светом луны. Деревья склонили свои ветви к земле, вырисовывая на фоне неба сказочные фигуры. Небольшой фонтан играл с бликами ночного света, едва слышно шелестя в сумеречной тишине. Гарри их не замечал… Он сгорбившись стоял на одном из балконов Малфой-менора, одной рукой крепко сжимая перила, а другой сигарету в руке. Он уже давно бросил курить, но сегодня старая привычка снова дала о себе знать, и он не стал ей сопротивляться, взяв сигареты Драко…

Мужчина не отрываясь смотрел на небо и пытался силой мысли докричаться до него, чтобы потребовать ответа на волнующие его вопросы. Почему оно допустило, чтобы умирал невинный мальчик? Почему, вообще, должен был умирать ребенок, который не совершил еще ничего такого, что заслуживало бы смерти? И почему он, Гарри, опять должен решать чью-то судьбу?.. Он знал, что никогда не получит ответа на свои вопросы. Знал это уже давно. Жизнь часто заставляла его видеть смерть, и он давно смирился с этим… но смотреть, как умирает ребенок, у него не было сил.

Слова Нотта крепко засели в его голове, и подсознание то и дело подкидывало ему их, мучая и заставляя решать. Гарри скомкал сигарету в руке, не обращая внимания на то, что она обожгла его ладонь и пальцы. Что такое физическая боль, когда на кону чья-то жизнь?..

Готов ли он был умереть?.. Гарри опустил голову на руки и бессильно застонал, потому что знал ответ на вопрос… Нет.

Да, когда-то он уже умирал… но тогда ему было проще. Он был молод, горяч, его в этой жизни ничего особенно не держало. Он мог отказаться от всего ради других людей. А сейчас? Сейчас это было сложнее. Слишком многие зависели от него, слишком сильно он врос в жизнь, чтобы просто отказаться от нее.

Дети. У него было двадцать маленьких душ, которые полностью зависели от него. Они были его всем, тем, ради чего стоило жить… а умереть?

Драко едва слышно появился на балконе и встал рядом с ним. Молча, отобрав смятую пачку, он достал одну из не испорченных сигарет и закурил.

— Как Ригель? — хрипло поинтересовался Гарри, стиснув перила так, что побелели костяшки пальцев.

— Без сознания.

— Сколько… — Поттер не отрываясь смотрел на небо.

— Пара часов, — голос Малфоя был спокоен, словно он каждый день говорил людям, что их дети вот-вот умрут.

Гарри перевел взгляд на него.

— Если провести ритуал, то он точно будет жить?..

Драко передернул плечами.

— Я не могу дать стопроцентную гарантию, потому что никогда раньше не делал этого, но это единственный шанс мальчика.

Он замолчал, и Гарри почувствовал, как глубоко внутри появляется странное чувство, от которого по телу пробежали неприятные мурашки.

— Думаешь, легко пойти на такое? — хрипло спросил он.

Малфой покачал головой:

— Уверен, что нет…

Он протянул Поттеру зажженную сигарету. Тот затянулся и передал ее обратно.

— Твои стенания бесполезны, — уверенно заявил Драко, — ты не можешь этого сделать.

Гарри недоуменно посмотрел на него.

— Ты не можешь оставить детей, — пояснил Драко, зажигая маленькую свечку, — они ведь тоже хотят жить, а если тебя не будет, то кто позаботится о них?

Гарри вновь посмотрел на небо.

— Черити уже совершеннолетняя...

— Ей не разрешат воспитывать столько маленьких, — покачал головой Малфой, — детей заберут, и никто не знает, где они окажутся. И не забывай, если ты вдруг исчезнешь, то в связи с последними событиями, их, скорее всего, причислят к Подозрительным и отправят на обследование. А оттуда, говорят, не возвращаются.

Гарри закрыл глаза. Воспоминания снова некстати вторглись в его жизнь. Да, оттуда не возвращаются, он это знал точно. Возле них запорхал маленький мотылек, привлеченный светом свечи.

— Я все понимаю, Поттер. Мне тоже очень жаль мальчика, но у тебя нет выбора. Если ты умрешь, то можешь загубить гораздо больше жизней…

Мотылек закружил над огнем, постоянно подлетая все ближе и ближе. В какой-то момент он вспыхнул и упал на землю. Гарри печально проследил за ним взглядом.

— И жить дальше, зная, что мог бы спасти жизнь Ригелю и не воспользовался этим шансом? Лучше бы ты тогда не говорил мне об этом.

Малфой усмехнулся:

— Это было бы малодушно, Поттер.

Гарри пожал плечами и затушил свечу.

— Это было бы милосердно…

Они еще некоторое время постояли в тишине, думая каждый о своем.

— Панси хотела участвовать в ритуале… — внезапно сказал Драко, — но я ей запретил, потому что она связана с Майей.

Гарри покосился на собеседника.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Драко поежился:

— Не знаю, — признался он, — просто хочу, чтобы ты об этом знал.

Поттер пожал плечами.

— Пойдем в комнату, — предложил он.

Драко кивнул и уверенно вышел с балкона. Гарри, сгорбившись, брел следом. Не думать… вот решение, которое сейчас казалось ему самым верным.

Не остановившись ни на секунду, они вошли в комнату. Ригель лежал на кровати маленькой тряпичной куклой. Его бледное, красивое личико не отражало ни единой эмоции, казалось, оно было вылеплено из воска. Гарри сначала даже подумал, что опоздал, но едва заметное движение одеяла на груди показало, что мальчик еще жив.

Поттер быстро подошел к постели, и встал перед ней на колени, сжав маленькую ладонь ребенка. Сомнения снова захватили его сердце, заставив его болезненно сжаться.

— Он уже не придет в себя…

Малфой напряженно следил за его движениями. Гарри кивнул и поправил темную прядь волос, упавшую на лоб мальчика.

— Я всю жизнь буду жалеть, — прошептал он.

Панси отчаянно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Драко. Тот покачал головой. Девушка поняла все без слов и, подойдя, ласково погладила Гарри по плечу, выражая свою поддержку.

— Папа!

От звонкого девичьего голоса все вздрогнули. Майя медленно приоткрыла глаза и, болезненно поморщившись, обвела взглядом помещение. Увидев брата, она испуганно задрожала, как осиновый лист.

Гарри быстро подполз к дочке.

— Майя, как ты себя чувствуешь?

Девочка не сводила глаз с соседней постели.

— Я не хочу, чтобы Ригель умирал, — запинаясь, прошептала она, — я пошутила тогда, честное слово.

Поттер поправил мокрые волосы, обрамляющие узкое личико.

— Он не умрет, — пообещал он.

Майя схватила его за руку.

— Я больше не буду, — заплакала она, — я не буду так говорить. Пусть он не умрет… Он не виноват…

Гарри отчаянно посмотрел на Малфоя. Тот кивнул и, прошептав заклинание, усыпил девочку. Панси плакала… слезы медленно стекали по ее щекам и, попадая на платье, оставляли на нем темные следы.

В тишине, повисшей в комнате, казалось, можно было утонуть. Гарри глубоко вдохнул, чтобы произнести слова, которые спасли бы Ригелю жизнь, но…

— Давайте я…

Поттер замер, по телу пронеслась волна мурашек. В дверях стоял Нотт… Точнее он практически висел на ручке двери, с трудом удерживая равновесие.

— Зачем ты встал? — Панси бросилась к нему, но мужчина оттолкнул ее, едва не упав сам.

— Давайте я, — уверенно повторил он, — я готов умереть ради этого ребенка…

Гарри нахмурился.

— Почему?..

— Потому что я давно должен был умереть, — хрипло пояснил Нотт, с трудом переползая на стул, стоящий неподалеку. — Смерть для меня лучший выход.

Поттер покачал головой. Он принял решение.

— Нет…

На секунду все замерли, напряжение сдавило комнату в тиски, перехватив дыхание.

— Это моя жизнь, — напомнил Нотт, — ты не можешь ничего мне запретить. Просто, не имеешь права.

Гарри прикусил губу.

— Но…

— Мне все равно не выжить, — взорвался Нотт, — я буду вечной обузой для кого-то. А я так не могу! Не могу от кого-то зависеть и знать, что мне нечем отплатить!

Гарри хотел возразить, но Слизеринец не дал ему это сделать.

— Нет! Я говорил тебе, что все равно подохну… — его глаза вспыхнули яростным огнем. — Поттер, дай мне умереть достойно. Всем будет лучше, если умру я!

Панси сдавленно всхлипнула. Гарри нерешительно застыл, с ужасом глядя на Нотта и понимая, что вот-вот согласится.

— Иди, Поттер, — устало сказал Малфой, — мы тут сами разберемся.

Гарри сглотнул и нерешительно шагнул к двери. В полной тишине он пересек комнату, и каждый его шаг отзывался в сердце болью. Этот путь показался ему самым трудным в жизни, когда он сам шел умирать, было гораздо проще. Поравнявшись с Ноттом, он неуверенно протянул ему руку.

— Спасибо…

Слизеринец горько покачал головой.

— Я все еще считаю, что именно ты виноват во всем происходящем, — сказал он, — считай, что я даю тебе возможность все исправить.

Гарри опустил руку и, молча, вышел. Коридор встретил его спасительной темнотой. Ноги внезапно стали ватными… Тяжелыми шагами он добрался до окна и, закрыв глаза, прислонился лбом к холодному стеклу. Он чувствовал себя грязным и оскверненным, словно совершил самый отвратительный в жизни поступок. И самое страшное, что это, возможно, так и было.

Он не смог… не смог остановить Нотта. Он позволил уговорить себя, что у него нет выбора, но Гарри-то знал, что выбор был. Внутри что-то болезненно сжалось…

Панси ласково провела рукой по его волосам, оказавшись рядом. Ни слова не говоря, молчаливо понимая и поддерживая. Одинокая слеза скатилась по щеке мужчины. С нею уходила боль, заставляя принимать действительность такой, какая она есть.

У жизни нет одной абсолютной правды, она слишком многообразна и многолика для этого. Любое наше решение влечет за собой столько вероятных исходов, что не в силах человека предугадать и осмыслить их. Все что мы можем, это принять жизнь такой, какая она есть, и по мере сил направлять ее туда, куда ведет нас наша совесть.

Гарри медленно оторвался от стекла и, притянув Панси к себе, крепко сжал ее в объятиях. Так они и простояли, пока коридор не окрасился в ярко розовый цвет заката. Уставший, бледный Малфой с синяками под глазами, покачиваясь, вышел из комнаты.

Гарри и Панси вопросительно посмотрели на него.

— Все в порядке, — хрипло уверил блондин, — Ригель жив.

Панси всхлипнула и, уткнувшись в плечо Гарри, громко разрыдалась, вцепившись в него, словно он был ее единственной надеждой на спасение.

— Нотт?.. — голос Гарри не дрогнул.

Малфой спокойно встретил его взгляд.

— Мертв.

— Мы можем войти?

Драко отошел в сторону, приглашающе махнув в сторону двери. Гарри кивнул и, приобняв Панси, направился в комнату.

Майя и Ригель лежали на одной постели, они оба были бледны, их личики осунулись, но едва заметное движение одеяла подтверждало, что они живы.

В противоположной стороне комнаты на кровати лежал Нотт. У него было странное выражение лица… спокойное, умиротворенное, чужое, словно, даже его тело уже не принадлежало к этому миру. Гарри никогда не видел такого выражения у этого гордого, надменного человека.

Здесь была смерть. Она была так близко, что казалось, к ней можно прикоснуться рукой. Она щекотала пальцы, била в ноздри, сводила с ума, заставляя тело дрожать. Панси задрожала и, выскользнув из Гарриных рук, выбежала из комнаты.

Поттер остался один, замерев в центре комнаты между живыми детьми и мертвым мужчиной.

* * *

Нотта хоронили этим же днем. Драко отыскал в саду уютный уголок, скрытый от всех тонкими ветками можжевельника. Соорудив самодельную могилу, они поместили в нее тело Нотта и присыпали землей.

— Ты был хорошим другом, — тихо сказал Драко, положив на могилу длинную белую розу.

Панси, одетая в длинное черное платье, неслышной тенью склонилась над захоронением, опуская на него свой цветок.

— Я всегда буду помнить тебя, — улыбнулась она, отходя.

Настала очередь Гарри, и он шагнул вперед.

— Ты умер благородно, — сказал он, кладя розу на все еще рыхлую, мокрую землю.

Постояв немного, они пошли к дому. Поттер задержался на мгновение.

— Я помню… — кивнул он, — я все сделаю.

И, сгорбившись, направился вслед за остальными.