Заговор магглов (джен)

Чтобы записаться в «нормальную» школу, пришлось ехать к Грейнджерам: решили, что в Хогвартс задания будут пересылать Гермионе ее родители, а заниматься дети все равно будут вместе. А потом случилось страшное, нет, все же прекрасное — взрослые посовещались, и тетя Петунья заявила Гарри, что разрешает ему провести лето у Грейнджеров. Они не против: дом большой, свободная комната найдется, а вдвоем дети за лето догонят школьную программу. И хотя Гарри вовсе не улыбалось просидеть все лето за учебниками, но это было гораздо лучше, чем прятаться от Дадли и его дружков и выслушивать дядины вопли.

С тетей они распрощались на удивление тепло.

— Может, твоя ненормальность еще и не главное, — сказала она, — раз уж ты вспомнил о здравом смысле и взялся за ум. Обращайся, Гарри, если у тебя снова возникнут вопросы, будем разбираться вместе. Только не присылай эту свою ужасную сову, Вернон ее не выносит. Пиши через Грейнджеров, мы с ними договорились держать связь.

— Хорошо, тетя, — Гарри с помощью мистера Грейнджера загрузил в багажник их автомобиля школьный сундук и клетку с Хедвиг. — До свидания, тетя, хорошего вам лета.

Когда машина тронулась с места, оставляя позади чинную Тисовую улицу, Гермиона крепко взяла Гарри за руку.

— Чего ты? — прошептал он.

— Прости, Гарри, — так же шепотом ответила Гермиона. — Я сначала сильно обиделась, что ты рассказал о наших приключениях, и что твоя тетя пересказала это моим родителям. Хотя мы и не договаривались хранить это все в секрете. Но теперь…

— Понимаешь, Гермиона, ты очень умная, — утешающе сказал ей Гарри, — но все же твои родители, наверное, умнее. Я рад, что мы посоветовались со взрослыми. И… ну, очень рад, что мы с тетей так поговорили. Все-таки она — сестра моей мамы, и я теперь понимаю, почему она и думать не хочет о волшебстве. Она очень, ну…

— Рациональная, — подсказала Гермиона. — Мой папа тоже рациональный, только немного в другом ключе. Сам увидишь, — и она улыбнулась.

* * *

Жизнь на Тисовой улице потекла своим чередом, без «ненормальностей» и связанных с ними треволнений. Казалось, ничего не изменилось, но…

Петунья, поначалу ограничившись коротким объяснением, что отпустила племянника в гости к школьным друзьям, через несколько дней все же решилась поговорить с мужем.

— Понимаешь, Вернон, мальчишка наконец-то взялся за ум. Задумался о перспективах. Согласился, что нужно получить нормальное образование. Все же что-то путное мы в него вложили, и эти ненормальные не задурили ему мозги так, как моей несчастной сестре. Он сам заговорил со мной об этом, Вернон, дорогой! Сам сказал, что у этих… совсем нет здравого смысла, и просил меня помочь разобраться, и…

Вернон слушал внимательно, и Петунья совсем перестала взвешивать каждое слово: в конце концов, она любила своего совершенно нормального мужа и верила в его здравый смысл и рассудочность. Ведь у них, как выяснилось, еще есть надежда спасти племянника — пусть не от ненормальности вообще, но хотя бы от будущего, в котором у Гарри не останется возможности вернуться в обычный мир обычных людей!

* * *

Никогда еще у Гарри не было такого волшебного лета. Даже гора учебников не омрачала счастья.

Грейнджеры жили в просторном доме, больше, чем у Дурслей, и Гарри сразу же спросил, что он должен будет делать.

— Мы работаем, поэтому на каникулах за порядком в доме следит Гермиона, — ответила миссис Грейнджер. — Думаю, она будет рада, если ты ей поможешь.

И все! Зато ему тут же отвели собственную комнату, и отец Гермионы помог затащить туда сундук. А потом Гермиона потащила его показывать дом и сад.

Да, сад у Грейнджеров тоже был, правда, куда менее ухоженный, чем у тети Петуньи: маме Гермионы некогда было возиться с цветами. Зато в саду была беседка, где собирались всей семьей пить чай, и площадка для барбекю, а еще качели, бассейн и гамак. И там можно было бегать, валяться на траве, раскачиваться в гамаке или на качелях, а когда Гарри по привычке взялся за шланг, чтобы полить лужайку, Гермиона тут же сказала, что тоже хочет поливать, и в итоге они устроили настоящее водное сражение.

Дома Гермиона оказалась совсем другой. Ее манеры заучки никуда не делись, зато, отложив учебники, она много смеялась и разрешала себе пошалить и побеситься вволю. Через несколько дней Гарри спросил:

— Почему ты в школе не такая? Ходишь вечно сердитая, и кажется, что за малейшую шалость убить готова?

— Это же школа! — воскликнула Гермиона. — Гарри, я правда очень боюсь, когда вы с Роном нарушаете правила. Вдруг нас отчислят? Мне так нравится волшебный мир, я боюсь его потерять, боюсь, что меня прогонят. — Она опустила голову и добавила еле слышно: — А теперь еще все время думаю о том, что я там никому не нужна. Даже если буду лучшей, все равно, чтобы устроиться на хорошую работу, придется искать покровителей. Это так… мерзко!

— Несправедливо, — согласился Гарри. — А кем ты думала стать до того, как пришло письмо из Хогвартса?

— Не знаю. Мне слишком многое интересно, но родители говорили, что в моем возрасте это нормально, и нужно время, чтобы понять свои склонности. Я пошла бы в школу без какого-то определенного направления, но с хорошим уровнем преподавания. А ты?

— Я вообще о таком не думал, — признался Гарри. — Дядя Вернон в жизнь не выделил бы денег на мое образование. Дадли пошел в крутую школу, в которой учился дядя Вернон, а меня собирались отдать в самую обычную. В то утро, когда пришло письмо, тетя как раз перекрашивала для меня старую форму Дадлика. Ох и вонь от нее стояла! Так что для меня, наверное, Хогвартс — спасение.

— Но ты совсем не думал об этом, когда рисковал, что тебя исключат!

Гермиона выглядела скорее испуганной, чем возмущенной.

— Да, ты права, — вздохнул Гарри. — И тетя права, мне, и правда, совсем мозги отшибло приключениями и чудесами. Я только сейчас представил, как заявился бы домой посреди учебного года: «Здравствуйте, дорогие родственнички, я больше не учусь в школе волшебников, вы рады?»

Смех получился совсем не веселым…

— Прости меня, Гарри, но я буду напоминать тебе об этом разговоре, если ты снова захочешь ввязаться в историю, за которую могут исключить, — Гермиона решительно тряхнула головой. — И знаешь что? Все-таки я думаю, что многое будет зависеть от того, как мы учимся. Я все равно буду лучшей!

— Ты сможешь, — согласился Гарри. На самом деле он чуть было не пошутил о слизеринских амбициях, вот только слова его подруги слишком уж плохо сочетались с потерянным выражением лица. Она сомневалась, и ей нужна была поддержка. Гарри подумал и шутливо пихнул ее в бок: — Если ты вдруг сама перестанешь в себя верить, знай, что в тебя верю я. И если ты не будешь лучшей, у кого же мне списывать домашние задания?

— Я не дам тебе списывать! — возмутилась Гермиона, и Гарри засмеялся:

— Вот теперь я тебя узнаю, здравствуй, Гермиона. Ну что ж, раз мне не на что надеяться, я пошел читать историю.

— Кстати! — Гермиона аж подпрыгнула. — Я как раз думала, в общем, ладно, пошли читать вместе, но потом…

— О чем ты думала, Гермиона?

— О Биннсе. И о том, что надо, ну, как бы наложить учебник истории магии на маггловский. Сверить даты и события, понимаешь? Это может быть очень интересно, правда?

* * *

Добби следил за Гарри Поттером. Надежда волшебного мира, символ света, победитель Темного Лорда, вернувшись в Хогвартс в этом году, мог подвергнуться страшной опасности. И пусть Добби придется прижечь себе уши печной дверцей, но он придумает, как не пустить Гарри Поттера в школу!

— Гарри, ну что тут непонятного? — лохматая девочка в маггловской непристойно короткой одежде быстро листала маггловскую же книгу. — Гляди, вот здесь — уравнения, описывающие функции…

— Пощади, — лохматый очкарик, в котором Добби с простодушным восторгом опознал Гарри Поттера, аккуратно побился головой об стол. — Подожди немного, у меня уже мозги кипят. Догнать программу маггловской школы за два месяца было немного экстремальной идеей.

— Зато мы не отстанем, Гарри. Разве было бы лучше потерять целый год? Да, лето получается слишком жаркое, зато мы уже в августе сдадим экзамены, а дальше будем учиться со своими одногодками, как будто и не было пропущенного года в Хогвартсе. У тебя ведь до этой темы все шло отлично, значит, ты просто не понял какой-нибудь мелочи. Давай разберем еще раз.

— Гарри Поттер собирается учиться дальше в маггловской школе? — не смея верить подслушанному, пропищал Добби.

— Эй, ты кто? — подскочили дети.

— Я Добби, домовой эльф. Гарри Поттер правда хочет учиться дальше с магглами?

— Не знаю, зачем тебе это надо, но…

— Да, мы догоняем программу маггловской школы и будем учиться дальше, — твердо сказала Гермиона, перебив Гарри. — Нам нужно нормальное образование.

— Гарри Поттер будет в безопасности! — эльф подпрыгнул и исчез, и вопрос Гермионы, кто такие домовые эльфы, так и остался не заданным.

Впрочем, в ее распоряжении оставалась библиотека Хогвартса — нужно было всего лишь подождать до сентября.

* * *

День рождения Гарри прошел в семейном кругу, и пусть это была семья Гермионы, а не Гарри, праздник все равно получился замечательным. Барбекю в саду, настоящий именинный торт с двенадцатью свечками, подарки — книги от Гермионы и ее родителей, открытка и письмо от Рона (сова Уизли еле долетела до дома Грейнджеров и обратно отправилась лишь назавтра), самодельный собачий свисток от Хагрида с запиской: «Клык услышит его даже из Запретного леса, но лучше не проверяй, Гарри!», даже тетя Петунья поздравила его по телефону, очень этим удивив.

Выбору книг Гарри удивился — несколько романов фэнтези и «Взлет и падение Темных Искусств».

— Вроде я видел ее у тебя в прошлом году, это не та, где ты прочитала обо мне? — Гарри показалось очень смешным, если Гермиона и в самом деле подарила ему книгу о нем самом.

— Та, — кивнула Гермиона, — и я собираюсь перечитать ее еще раз. А эти посоветовала мама, и знаешь, почему? Она сказала, что маггловские романы о волшебстве могут нам теперь показаться смешными, но стоит задуматься о том, как все главные герои здесь оказываются Избранными. А потом сравнить с тем, что написано о тебе, и подумать еще раз.

— Звучит как домашнее задание, — Гарри в некотором сомнении посмотрел на стопку книг. Жизнь с Дурслями не приучила его к чтению — кто бы разрешил ему читать, когда столько дел в саду и на кухне? — но сейчас его охватило любопытство и странная тревога: эти книги могли подсказать им что-то действительно важное, но не обязательно приятное. Гарри понял вдруг, что после разговора с тетей Петуньей боится новых разочарований, но почти уверен: они будут. Волшебный мир — вовсе не сказка, и возможность творить чудеса совсем не делает людей лучше.

— Я думаю, это будет интересно, — ободряюще сказала Гермиона. — Что пишет Рон?

— Приглашает в гости. По-моему, он заревновал, что я все лето у тебя, — Гарри поглядел на Гермиону виновато. Он совсем не знал, что теперь думать о родителях Рона, которые, похоже, подстроили их дружбу, но все же Рон был их другом не понарошку, они вместе влезали во все приключения и вместе рисковали. А теперь, получается, они с Гермионой будут скрывать от Рона свои вопросы и сомнения и использовать его как источник информации о волшебном мире. Разве это по-дружески?

— Но ты ведь писал ему, что это не просто так, что мы догоняем школу и будем сдавать экзамены!

— Ну да, писал, — Гарри невольно улыбнулся. — По-моему, именно это шокировало Рона больше всего. «Гарри, ты с ума сошел, учиться летом! Я еще понимаю, Гермиона! Гарри, есть такое слово — КАНИКУЛЫ! Запомни его сам и Гермиону заставь выучить! Хватит того, что она в Хогвартсе не вылезает из библиотеки!»

Гермиона покачала головой:

— Теперь мы вдвоем не будем вылезать из библиотеки, и Рону придется с этим смириться. Но, знаешь, Гарри, я все думаю… Рон ведь наш друг? Пусть даже вашу встречу в Хогвартс-экспрессе подстроили, но потом…

— Потом он всегда был со мной. У меня никогда раньше не было друга, — почти в отчаянии признался Гарри. — Я не могу так просто от него отказаться!

— И он постоянно обзывал меня, но потом спас от тролля. И принял в вашу компанию девчонку, да еще и заучку. Это трудно просто вычеркнуть, правда, Гарри? За этот год столько всего было — для нас троих! Учиться он не любит, это правда, но если мы не будем тащить его с собой в библиотеку насильно, может, все обойдется? Мы можем не рассказывать ему о нашем шпионском заговоре, а просто объяснить, что у него-то есть семья, а нам в магическом мире никто не поможет, кроме нас самих, и поэтому нам нужно узнать как можно больше.

— Да, наверное, ты права. По крайней мере, стоит попробовать, верно?

Ответное письмо они сочиняли вдвоем. Гарри написал, что рад будет приехать в гости к Рону после того, как сдаст маггловские экзамены, и что лето за учебниками с Гермионой по крайней мере в сто раз лучше, чем без учебников, но у Дурслей. А Гермиона приписала, как она завидует Рону, что он может летом колдовать, а значит — тренировать заклинания и учить новые.

— На самом деле вряд ли Рон что-то учит, конечно, — вздохнула она, — но, может быть, это заставит его задуматься, что он в более выгодных условиях, чем мы с тобой.

— Намек для умника, — покачал головой Гарри. — Лучше допиши, что будешь рада встретиться в Косой Аллее, когда мы все будем покупать учебники. Будет хорошо, если твои родители смогут поглядеть на его родителей.

— Гарри, ты гений!

— Хм, не думаю, — Гарри по-настоящему смутился. — На самом деле я подумал, как было бы здорово, чтобы на них посмотрела тетя Петунья, но она-то точно не пойдет со мной за учебниками.

— Ты можешь попросить, чтобы тебя забрали из ее дома, — предложила Гермиона.

— Ой, лучше не надо! Дядя этого не переживет. Да и тетя, наверное, тоже — как же, нашествие «ненормальных» прямо к ним домой. Нет, теперь, когда у меня с тетей вроде бы может наладиться… ну, хоть что-то… я не хочу, чтобы ее опять настроили против волшебства.

* * *

Экзамены оказались для Гарри неожиданно легкими, а может, ежедневные объяснения Гермионы все же принесли свои плоды. Вернувшись из школы с табелем в руках, он сразу же позвонил тете Петунье. По правде сказать, набрав номер, Гарри ждал ответа с трепетом: до Хогвартса тетя не слишком интересовалась его школьными успехами, разве что в сравнении с табелем Дадли.

— Я все сдал, тетя, — осторожно сказал он. — Похуже Гермионы, но мне сказали, что для самостоятельных занятий я неплохо справился.

— Я рада, Гарри, — голос тети не казался особо радостным, но все же в нем чудилась непривычная теплота.

— И еще, тетя, Грейнджеры собираются остаток лета провести во Франции, а меня зовут в гости Уизли. Я смогу поехать в школу прямо от них.

— Уизли? — ядовито переспросила тетя. — Что же, я думаю, они будут тебе очень рады. А ты сможешь посмотреть, как живет семья министерского работника.

— Да, наверное, — пробормотал Гарри. Ему все еще становилось не по себе, когда он думал о Роне, их дружбе, его родителях и маггловской платформе на вокзале. Он вдруг очень захотел пожаловаться, в конце концов, один раз тетя уже поняла его. — Я не знаю, что делать, — быстро, чтобы не передумать, проговорил Гарри. — Все-таки Рон, он, ну…

— Ничего не делай, — скептически хмыкнув, посоветовала тетя Петунья. — Поменьше болтай и побольше смотри и слушай. Потом расскажешь, и подумаем вместе.

От этого «вместе» стало вдруг тепло, и Гарри выпалил:

— Спасибо, тетя!

Кажется, тетя Петунья удивилась примерно так же, как он сам. Гарри медленно повесил трубку. Конечно, ему вроде бы и не за что было раньше говорить тетке «спасибо», но…

Что «но», Гарри и сам себе не мог пока объяснить.

Прощание с Грейнджерами было по-настоящему теплым, его даже пригласили погостить следующим летом. Договорившись встретиться в Косой Аллее, Гарри еще раз перечитал письмо мистера Уизли с объяснениями, посмотрел на часы и сжал в кулаке пустой пакетик из-под чипсов. Он успел еще подумать, что волшебство иногда слишком похоже на дурацкие розыгрыши, и тут его дернуло, стиснуло, протянуло сквозь пространство, как иголка протаскивает нитку сквозь очень плотную ткань, и он вывалился на траву, каким-то чудом не оказавшись придавленным собственным сундуком.

— Гарри! — оглушил его радостный крик.

Гарри глубоко вздохнул — по правде говоря, ему хотелось проверить, не разучился ли он вообще дышать после такого экстремального перемещения, — и осторожно поднялся на ноги.

— Привет, Рон.

* * *

Дом семьи Уизли был очень странным. При первом взгляде казалось, что он только на волшебстве и держится — пристроенный невесть сколько раз вширь и особенно ввысь, он напоминал многоэтажный скворечник, едва укрепившийся на приземистом солидном фундаменте бывшего свинарника. Прочитав прибитую на шесте перед входом табличку: «Нора», — Гарри задрал голову, прослеживая взглядом нагромождение комнат от первого этажа до чердака и, не выдержав, засмеялся:

— На нору не очень-то похоже.

— Не бог весть что, — смущенно пробормотал Рон.

— А по-моему, здорово, — возразил Гарри. — Волшебно!

Наверное, с самого начала он всего лишь хотел показать другу, что не собирался обидеть его семью своим неосторожным замечанием. Но очень быстро понял, что не соврал: дом был действительно волшебным, и Гарри это нравилось. И даже не в том дело, что посуда здесь мылась сама по взмаху палочки миссис Уизли, одни часы показывали «время пить чай» и «время кормить кур», а другие докладывали о каждом члене семьи: «на работе», «спит», «в дороге» или «опасность». И не в том, что в заброшенном, неухоженном саду, от которого тетя Петунья пришла бы в ужас, обитали садовые гномы и росли незнакомые Гарри цветы — наверняка волшебные, потому что обычные цветы он благодаря работе в тетином садике знал прекрасно. Просто дом Уизли почему-то казался живым — таким же безалаберным, растрепанным и рыжим, как его обитатели. Он был настолько же полной противоположностью чопорному и прилизанному дому Дурслей, насколько сами Дурсли отличались от Уизли. То есть — полностью. Может быть, именно поэтому Гарри прекрасно чувствовал себя здесь.

Он помогал обезгномливать сад, играл в квиддич с Роном и близнецами, с некоторой завистью смотрел, как ловко и быстро миссис Уизли управляется по кухне. Он даже выучил заклинание для мытья посуды, хотя знал, что не сможет применить его в доме Дурслей. И провел довольно веселый вечер в гараже мистера Уизли, осматривая его коллекцию штепселей и объясняя, что электричество подается к этим самым штепселям по проводам, а не возникает в них само собой.

Обитатели такого дома просто не могли притворяться и обманывать. Гарри не мог в это поверить. Но что-то ведь было не так с их поведением на платформе! Да, когда тетя Петунья строила свои предположения, она не знала, насколько Молли Уизли шумная и быстрая на язык, но даже для нее перебор кричать о магглах и Хогвартс-экспрессе на маггловской платформе!

Рон любил поспать, Гарри же просыпался рано. Чтобы не мешать другу и не скучать самому, он спускался вниз, в тесную кухоньку, где миссис Уизли уже готовила завтрак, а мистер Уизли листал газету перед тем, как отправиться на работу. Чем больше Гарри присматривался к родителям Рона, тем меньше верил в их коварство. Они оказались по-настоящему добрыми людьми, они приняли Гарри в своем доме, как родного, и тем тяжелее было в чем-то их подозревать, не доверять и опасаться. Оба были настоящими гриффиндорцами, прямыми и простосердечными, и хитрости их были такими же, почти невинными. «Как раз такими, как тот разговор на перроне», — нашептывал Гарри его пробудившийся вдруг здравый смысл голосом тети Петуньи.

На третье утро Гарри не выдержал.

Он спустился вниз, пожелал доброго утра, и ему ответили тем же. Миссис Уизли тут же выставила на стол еще одну тарелку и кружку и подкинула на сковороду еще одну порцию сосисок, а мистер Уизли, сложив газету, спросил:

— Хорошо спалось, Гарри? Наш упырь тебе не мешает?

Сегодня было воскресенье, он не торопился, как обычно, и явно настроен был поболтать.

— Уже привык, — Гарри поежился и признался: — Хотя иногда становится не по себе.

— О, не беспокойся, дорогой, он безопасен, — тут же сказала миссис Уизли.

Мистер Уизли кивнул:

— Примерно как садовые гномы. Тянет немного магии, конечно, ну да Мерлин с ним. Вреда от него никакого, кроме шума.

Миссис Уизли разложила по тарелкам сосиски и яичницу и начала жарить оладьи. А Гарри понял вдруг, что он так не сможет, что нельзя, неправильно жить в доме этих людей, есть их еду, которой его угощают с такой любовью, и подозревать их непонятно в чем.

Он спросил быстро, чтобы не успеть передумать:

— Миссис Уизли, а тогда, на платформе, вы ведь специально меня ждали, правда? И постарались, чтобы я вас заметил?

Рука мистера Уизли замерла, не донеся вилку ко рту, а брови смешно полезли вверх. Миссис Уизли обернулась и смущенно пожала плечами:

— Ты был такой маленький и одинокий, Гарри, дорогой. Такой заброшенный ребенок. Директор сказал мне, что вряд ли найдется, кому тебя проводить, но все же я не ожидала такого.

— Директор сказал? — переспросил Гарри.

— Да, он связался со мной перед отъездом в Хогвартс и попросил проследить, найдешь ли ты платформу. Он, видишь ли, сомневался, что Хагрид сумел тебе понятно объяснить.

— Хагрид вообще ничего мне не объяснил, — буркнул Гарри. Его подозрительность вновь расцвела пышным цветом, хотя миссис Уизли, похоже, была ни при чем и искренне желала ему помочь.

— Хагрид?! — переспросил мистер Уизли, аккуратно положив вилку с истекающей соком сосиской.

— Да, он привез мне мое письмо, водил меня в Косую Аллею собираться к школе и дал билет на Хогвартс-экспресс, — объяснил Гарри. — А как пройти на платформу, не рассказал. Не знаю, что со мной было бы, если бы не миссис Уизли!

Та порозовела и улыбнулась: похоже, слова Гарри были ей приятны. Но все же сказала:

— Ну что ты, Гарри, благодарить нужно директора. Если бы не он, я бы и знать не знала, что тебе может понадобиться помощь.

— Хагрид, — мистер Уизли покачал головой, пожал плечами и вернулся к завтраку. Гарри тоже поспешил отдать должное сочным сосискам и яичнице-глазунье с яркими желтками, пока еда не успела остыть.

Он рад был, что решился задать мучивший его вопрос: теперь ни пребывание в доме Уизли, ни дружбу с Роном не будут омрачать подозрения. Объяснение оказалось куда проще, чем надумала подозрительная и не верящая волшебникам тетя Петунья. Просто директор Дамблдор послал за Гарри Хагрида, чтобы как следует напугать Дурслей — в самом деле, к Гермионе приходила профессор МакГонагалл, но с дядей Верноном у нее слишком уж разная весовая категория! А Хагрид, наверное, никогда раньше не провожал первоклашек за покупками и не объяснял им, как попасть на поезд, да еще только и думал, как бы пропустить стаканчик — вот и забыл все на свете. Все-таки тетя права, Хагрида нельзя назвать ответственным. Ну, зато он добрый… по крайней мере, с Гарри.

Тут Гарри подумал, что Дамблдор, похоже, довольно плохо относится к Дурслям: сначала подкинул им маленького Гарри и совсем не помогал, потом послал к ним Хагрида, едва не превратившего Дадли в поросенка… Это было странно и непонятно, но задать вопрос директору так же прямо, как родителям Рона, Гарри ни за что бы не рискнул. Поэтому он просто запомнил эту мысль, чтобы вернуться к ней позже. Может быть, с тетей или с Гермионой.

— Мистер Уизли, расскажите о Министерстве магии, — попросил он, вспомнив о Гермионе и МакГонагалл. — Хагрид сказал, что основная его работа — чтобы магглы не узнали о волшебниках. Но чем тогда вообще занимаются волшебники, если единственная забота их правительства — магглы?

— Что ты, Гарри, — мистер Уизли даже руками всплеснул. — Магглами занимается всего-то два отдела! Мой — мы следим, чтобы к магглам не попадали заколдованные вещи. Знаешь, всякие там исчезающие ключи, плюющиеся чайники или сахарные щипцы, которые могут схватить тебя за нос. В хорошей шутке нет ничего дурного, но некоторые волшебники любят подшутить над магглами, а это уже нарушение секретности. И отдел магических происшествий — они как раз и следят за соблюдением секретности. Просто заставляют магглов забыть о том, что те видели что-нибудь волшебное. Их обычно дергают на случайное волшебство — детские магические выбросы и все в таком роде. Хотя был недавно случай, — мистер Уизли оживился; вообще видно было, что он, как говорится, оседлал любимого конька: — Представь, из драконьего заповедника в Уэльсе разлетелся молодняк. Переловили их быстро, но обливиейторы с ног сбились, выискивая всех магглов, успевших полюбоваться драконами. Наш отдел отправили им в помощь. Пришлось изымать весь тираж маггловской газеты, которая успела тиснуть снимки, искать фотографа, а потом еще запускать объяснение для магглов, что все эти слухи — результат пьяной шутки.

— Три дня не приходил домой, — кивнула миссис Уизли. — Бодрящее зелье вместо нормального сна. Поволновались мы тогда.

— Мы относимся к департаменту магического правопорядка, — объяснил мистер Уизли. — А есть еще спортивный департамент, департамент магического транспорта, международный отдел, отдел по контролю магических популяций — много чего, Гарри. В Министерстве восемь этажей и я даже не знаю, сколько сотрудников, — он улыбнулся и развел руками, словно предлагая посмеяться вместе над наивностью Хагрида и поверившего ему Гарри.

— А у папы самый скучный отдел, — сквозь сладкий зевок заявил спустившийся в кухню Рон. — Гарри, ты ведь не собираешься работать в этом скучном Министерстве, как Перси? Ты можешь стать великим ловцом!

Гарри пожал плечами:

— Я еще не знаю, кем хочу стать. Сам подумай, Рон, я ведь вообще не знаю, какие в вашем мире бывают профессии! Поэтому и спрашиваю. Мне интересно!

— О чем думать, когда есть квиддич, — отмахнулся Рон. — Эх, была бы у меня метла, я бы в этом году попробовался в команду. Хотя им сейчас не нужны игроки, у них комплект. Полетаем сегодня, Гарри?

— Потренируйся на моей, — предложил Гарри. Ему хотелось еще расспросить мистера Уизли, раз уж тот настроен поговорить, а Рон, получив в свое распоряжение крутую метлу Гарри, забудет обо всем и не станет им мешать. — Мистер Уизли, но если волшебники из Министерства должны реагировать на детские магические выбросы, почему же моей тете никто не помог?

— Не может быть! — мистер Уизли казался абсолютно потрясенным. — Все мало-мальски сильные выбросы фиксируются, выезжает дежурная бригада… хм, может, твои выбросы не были достаточно сильными?

— Я не знаю, — вздохнул Гарри. — Знаю только, что тетю с дядей они здорово пугали. Хотя они и самого слова «волшебство» боятся.

— Все же это интересно, — мистер Уизли почесал в затылке в точности так же, как Рон, когда тот бывал в затруднении. — Я попробую разузнать, Гарри.

Гарри хотел спросить еще о чем-нибудь, но тут камин вспыхнул зеленым, и в пламени показалась голова.

— Артур, у нас тут прыгающие мусорные баки, поторопись!

Пламя оставалось зеленым, когда мистер Уизли шагнул в камин — и исчез, к полному изумлению Гарри.

— Мусорные баки, — фыркнул Рон. — И это интересная работа? Увольте!