Нет неизбежности (гет)

Lock the doors,

'Cause I'd like to capture this voice.

It came to me tonight

So everyone will have a choice.

And under red lights

I'll show myself it wasn't forged.

We're at war

We live like this...

Paramore — We Are Broken

С наступлением весны напряжение, зарождающееся в лютых взглядах и безмолвных склоках, достигло своего предела. Как если бы всех разом охватила какая-то эпидемия — одного слова было бы достаточно, чтобы высвободить весь тот шквал эмоций, который таился внутри каждого. Как прикосновение к воспаленной коже. Однако я мог только предполагать такую реакцию — после драки Харпера с каким-то гриффиндорским шестикурсником, из-за чего оба довольно долго лежали в больничном крыле, никто лишний раз не покидал гостиную, не задерживался в коридоре, и уж тем более не гулял по школе во внеурочное время — преподаватели как с цепи сорвались. Естественно, больше всех выделялись Кэрроу. Алекто могла назначить наказание даже за незастегнутую мантию или громкие разговоры. На уроках МакГонагалл мы боялись даже вздохнуть лишний раз, старуха ненавидела всех без исключения слизеринцев и не скрывала этого. Мы платили ей тем же.

Казалось, все преподаватели забыли о том, что мы семикурсники, что по окончании школы нам предстоит сдавать ЖАБА. Даже Слагхорн, обычно равнодушный к межфакультетской борьбе и войне в целом, вдруг перешел на лекарственные и восстанавливающие зелья. Флитвик учил нас создавать баррикады из подручных предметов, и, сидя за перевернутой партой, я чувствовал себя солдатом в окопе и вспоминал рассказы профессора Барбейдж о маггловских войнах. В отличие от Алекто она не высмеивала их беспомощность, а наоборот восхищалась тем, как магглы обходятся без магии, даже сочувствовала им в чем-то. Пусть никто не говорил об этом открыто, все знали, что Барбейдж убил Темный Лорд.

— Мистер Нотт, в настоящем бою вас убили бы уже несколько раз, — я даже не заметил, что защищавшая меня парта исчезла. — Будьте внимательнее.

Я оглянулся на другой конец класса, где были Панси и Миллисент, девушки шептались о чем-то, даже не глядя в мою сторону. Конечно же, Панси всё прекрасно слышала, и она обязательно напомнит мне об этом вечером в гостиной. Я даже представить себе не мог теперь, что было бы без её помощи — за последние пару месяцев моя успеваемость резко упала, очень сложно было думать об учебе, когда в жизни появились куда более важные задачи. Главной из них я считал поиск подходящего жилья в Лондоне и предстоящий побег из Хогвартса сразу после сдачи экзаменов. Блейз сам предложил мне свою помощь, используя связи матери, но пока мы не нашли ничего подходящего. Ничего, что было бы не только защищенным, но и вполне комфортабельным. Я не хотел, чтобы Панси в чем-то нуждалась, и отвергал все предложенные варианты.

— Тед, — она остановилась возле моей парты и укоризненно покачала головой.

— Я знаю, больше такого не повторится, обещаю, — я постарался улыбнуться. — Иначе меня несколько раз убьют, как я такое переживу?

Я попытался пошутить, но Панси помрачнела и крепко сжала мою руку.

— Не говори так, это совсем не смешно.

Мы вышли из кабинета, по-прежнему держась за руки. Впрочем, мы редко ходили иначе, Панси чувствовала себя защищенной, а я был спокоен, зная, что она рядом. Последнее время она стала чего-то бояться, вздрагивала, едва услышав свое имя, испуганно озиралась в Большом зале. Я не мог ничего понять, и расспросы ни к чему не привели, Блейз списал всё на усталость и стресс, но меня это не успокаивало. Казалось, что надвигается что-то страшное.

Тем вечером мы с Драко возвращались с отработки у МакГонагалл, больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Но даже тогда, наверное, я видел бы бесконечно длинные ряды пыльных томов и полки с латунными номерами. Старуха заставила нас проверить наличие каждой книги из списка и её местоположение — как будто она и без этого не знала. Этот идеальный порядок и скрупулезная точность напомнили мне кладовые Снейпа, знала бы МакГонагалл, как на самом деле похожа на директора. Малфой бурчал себе под нос что-то о несправедливом наказании, я не мог с ним не согласиться. То, что мы называли предвзятостью, гриффиндорцы считали обостренным чувством справедливости.

— Что это? — Драко вдруг остановился и выхватил из рукава свою волшебную палочку. — Ты слышишь?

Я затаил дыхание и прислушался, действительно, откуда-то слева, со стороны лестницы в совятню слышалось какое-то сопение и возня. Наверняка какая-нибудь парочка решила пренебречь правилами и развлечься в темной нише, тихий девичий стон это только подтвердил. Мы уже собирались уйти, когда шумное дыхание перекрыл сердитый шепот:

— Держи её ноги!

Это явно не было похоже на развлечение, и мы, не сговариваясь, бросились в сторону совятни. Тогда я даже поразился своей хладнокровности, наверное, дело было в том, что Панси была в безопасности, я точно знал, что она в гостиной с Миллисент и Трейси. По широкому развороту плеч и жировым складкам на шее я сразу узнал Винсента, стоило мне сделать еще шаг, как в глаза сразу же бросилась огромная ладонь Грега на покрасневшем лице какой-то гриффиндорки. Девчонка очередной раз дернулась, и Винс пнул её под ребра. Рядом стояли Причард и Бэддок, совсем еще дети, и, кажется, боялись ничуть не меньше гриффиндорки. Он уже заносил ногу для следующего удара, когда я, поняв, что не успею достать палочку, прыгнул на него сзади. Драко обездвижил обоих заклинанием и резко дернул гриффиндорку на ноги. Четверокурсники тут же сорвались с места.

— Пошла вон отсюда, — прошипел он, оглядываясь по сторонам, — с минуты на минуту должен был появиться кто-то из преподавателей, применение заклинаний не могло пройти незамеченным. — И если скажешь кому-то хоть слово…

— Я поняла, — девчонка быстро провела руками по телу, наверное, проверяла, все ли цело, а потом убежала.

— Идиоты! — Драко снял с Крэбба и Гойла заклятие, и мне показалось, что они готовы избить его вместо гриффиндорки. — А если бы здесь появилась МакГонагалл? Какого черта вы устроили?

— Но она же грязнокровка, — Винс задрал подбородок, впервые в жизни я видел злость и непокорность на его круглом лице. — А ты сам говорил, что грязнокровок надо уничтожить.

— Да хоть флоббер-червь! Из-за вас факультет мог лишиться доброй сотни баллов, придурки!

Они еще продолжали переругиваться, когда мы поспешили к гостиной. Драко был зол и явно не замечал очевидного — ни Крэбб, ни Гойл больше не желали ему подчиняться, они выглядели так… словно в них вселился злой дух. Я едва сдержал смешок — злой дух, какой бред! Хотя было в этом что-то такое… меткое, если, конечно, Темную метку на руке, можно было назвать злым духом. Парни действительно стали странными, то, что раньше было для них всего лишь игрой, теперь стало настоящей жизнью. Блейз только покачал головой, когда я сказал ему об этом на следующий день.

— Брось, Тед, они просто повзрослели и поняли, что их кулаки внушительнее их оскорблений.

Я согласился, но незаметно даже для себя продолжал присматривать за парнями. Они казались потерянными, когда Драко забрали домой на Пасху, но продолжали цеплять другие факультеты. Казалось, у них осталось только два инстинкта: наесться и набить кому-нибудь морду. Я надеялся, что Малфой усмирит их, когда вернется из Поместья, но этого не случилось. В первую же ночь мы проснулись от его крика, Драко сидел на своей кровати, обхватив колени бледными влажными руками, и дрожал. На его лице было несколько глубоких царапин, и мне почему-то казалось, что от них обязательно останутся шрамы. Мы с Блейзом тщетно пытались разговорить его, хоть как-то успокоить, но так и просидели всю ночь, не сомкнув глаз. Всё стало известно утром, когда совы принесли почту. Панси вдруг прижалась ко мне и заплакала, я едва успел поставить чашку на стол.

— Отец ранен, мой отец ранен, — всхлипывала она, цепляясь за мои плечи.

Письмо было коротким и каким-то смазанным, словно его писали второпях и на весу. Многие пострадали во время побега Поттера и его друзей, отец Панси был одним из них и, как я понял, он был очень серьезно ранен.

— Я хочу, чтобы он умер, — вдруг сказал она совершенно спокойным голосом.

— Кто, Панси, о чем ты?

— Поттер. Это всё по его вине, если бы не он, никто бы не пострадал, — она вытерла слезы и посмотрела на меня, я поразился той решительности, которую увидел в её глазах. — Если он умрет, всё закончится, никакой войны не будет.

Отчасти я был с ней согласен — не будь Поттера, наша жизнь была бы спокойной и размеренной, и никакой войны действительно не было бы. Но с другой стороны я прекрасно понимал, что не Поттер начал войну, и не из-за него она началась, хотя, несомненно, он был одной из причин. Неизвестно, каким стал бы наш мир, если бы Лорд не проиграл, пытаясь убить Поттера.

— Я не знаю, Панс.

— Не знаешь? А моя семья знает! Мама даже не может показать отца лекарю, потому что на его руке метка! — под конец она сорвалась на крик, и мне пришлось зажать ей рот ладонью. Панси сразу как-то сникла и мотнула головой, сбрасывая мою руку. — Мне страшно, Тед. Мне так страшно…

— Тише, тише. Всё будет… — я хотел сказать, что всё будет хорошо, но не видел смысла в этой лжи — тучи над нами сгущались, и пока не было никаких шансов, что всё может быть хотя бы неплохо. — Всё будет так, как и должно быть.

Тогда Панси успокоилась, я знал, что она постоянно думает об этом, но не мог ничего поделать. Казалось, в моей жизни снова началась черная полоса, только на этот раз это была черная полоса препятствий. Первое время я толком не спал по ночам из-за криков Драко, которому постоянно снились кошмары. Он ничего не рассказывал, замкнулся в себе и стал больше времени проводить с Винсом и Грегом. Мы с Блейзом остались одни, только прикладывались теперь перед сном к бутыли снотворного зелья, одолженной у Слагхорна.

А в остальное время… я бросил все свои силы на поиски путей отступления. С каждым днем Панси становилась всё более нервной и напуганной, злость и страх словно иссушали её, я даже не мог вспомнить, когда она последний раз смеялась. Она отдалилась от подруг, даже довела Миллисент до слез своими насмешками, я не знал, что делать. Каждый раз, когда мы целовались, она словно выкладывала всю свою душу, каждое прикосновение было до того отчаянным, что мне становилось страшно.

К середине мая мы с Блейзом нашли подходящее жилье — небольшую квартиру в одном из спальных районов Лондона. Мне казалось, что чем больше вокруг нас будет людей, тем легче будет затеряться среди них, именно поэтому я сразу отказался от идеи купить дом. Панси только пожала плечами, когда я рассказал ей об этом. Я видел обреченность в её потускневших глазах и боялся, что она может передумать в последний момент. Всё было готово к бегству, всё, кроме нас самих. Портал, который должен был перенести нас в Лондон, я хранил под матрасом, завернутым в пару носков. Я проверял его сохранность каждый раз, когда была возможность заглянуть в комнату, Блейз ругался, говорил, что этим я только привлекаю внимание. Я не знал, как ему удалось раздобыть портал, зарегистрированный в Министерстве магии, но был уверен, что вряд ли хоть когда-нибудь сумею отблагодарить его за это.

Несмотря ни на что школа продолжала симулировать нормальность. Мы по-прежнему ходили на уроки, готовились к экзаменам и даже выбирались в Хогсмид, но эти естественные занятия казались теперь спектаклем, в котором ставка делалась на убедительность.

В один из таких постановочных вечеров, мы сидели на своём обычном месте в углу гостиной. Я листал конспект по Трансфигурации, даже не надеясь что-нибудь запомнить, а Панси дремала на моем плече. Младшекурсники уже разбредались по своим комнатам — после отбоя им запрещено было находиться вне спален, когда пламя в камине вдруг затрещало и в гостиную ворвался Блейз.

— Все в Большой зал! МакГонагалл приказала собрать всю школу в Большом зале! — он остановился, уперев руки в колени и тяжело дыша, — никогда прежде я не видел Блейза запыхавшимся и взъерошенным. — Школа готовится к обороне!

В гостиной вдруг стало необычайно тихо, я почувствовал, как Панси подняла голову и крепче сжала мою руку. Казалось, никто даже не двигался, мы были напуганы и поражены — конечно, все знали, что рано или поздно это случится, но чтобы так быстро… Я не был готов к этому. Из комнат уже подтягивались сонные ученики, большинство было в халатах, некоторые в мантиях прямо поверх пижамы. Гостиная гудела как рассерженный улей, пока Блейз снова и снова повторял свои слова. Внезапно он повернулся, посмотрел на меня, потом на Панси и как-то странно качнул головой в сторону спален. Мне хватило секунды, чтобы понять, на что он намекает, и подскочить с кресла — дорога к отступлению, которую я старательно прокладывал несколько месяцев, была разрушена. Портал должен был сработать только через две недели, к этому времени у нас как раз закончились бы экзамены, и не было никакого другого варианта покинуть Хогвартс незаметно для всех. Панси уже встала, когда я схватил её за плечи и усадил обратно в кресло.

— Сиди здесь, жди меня и никуда не уходи.

— Тед!

— Я сейчас вернусь!

Я был в комнате через минуту, но, как назло, не мог найти завернутый в носок портал. В том, что я должен отдать его Панси сомнений у меня не возникало. Что бы ни случилось, у неё должна быть хоть одна возможность сбежать. Я скинул на пол покрывало и подушку и, наконец, заметил то, что искал. На выходе из комнаты я столкнулся с Винсом, его глаза были безумными, и он шептал что-то себе под нос. Не будь он столько похож на одержимого, я бы решил, что он хочет захватить пару булочек из своей тумбочки. В гостиной уже не было никого, кроме Панси, но она сорвалась с места, едва заметив меня.

— Скорее, Тед, учеников эвакуируют, мы уже должны быть в Большом зале!

Мы бежали так быстро, что стены вокруг смазывались в единое пятно. Уже сидя за факультетским столом, я долго не мог отдышаться, а Панси зажимала уши руками — спорт никогда не был её сильной стороной. Я только успел кивнуть Блейзу, когда МакГонагалл заняла возвышение в центре зала и попросила тишины. Толпа за её спиной показалась мне огромной, неужели в нашей школе столько учителей?

— Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри, — начала старуха, и я вдруг понял, кто был лишним среди преподавателей и нескольких призраков — Орден Феникса.

Понимание накрыло меня с головой, это не было шуткой, не было ложной тревогой — война захватила и Хогвартс. Я невольно крепче сжал руку Панси, и почувствовал, что она придвинулась ближе. Сейчас я уже жалел, что уговорил её сдать экзамены и остаться в школе до самого выпуска, кому нужен будет аттестат, если сегодня меня убьют? Я ругал себя самыми последними словами, вспоминая каждое посещение Хогсмида, когда мы могли сбежать, даже не имея портала.

— А если мы хотим остаться и принять участие в битве? — этот придурок, Макмиллан, возвышался над хаффлпаффским столом, гордо выпятив грудь.

Неужели кто-то согласится остаться? Я был уверен, что его засмеют его же друзья, но все три стола кроме нашего неожиданно разразились бурными аплодисментами. Идиоты, которые сдохнут от одного вида Пожирателей. Я мог назвать всего человек десять, которые действительно чего-то стоили в битве.

— Совершеннолетним можно остаться, — МакГонагалл казалась довольной предложением Макмиллана, и её ответ больше походил на приказ.

Я кинул взгляд на наш стол и заметил, какими затравленными взглядами все обмениваются, конечно, ни один слизеринец не пожелал бы остаться и встретиться со смертью. Неужели старуха была так уверена, что хоть один из нас останется? Останется, чтобы сражаться против своей семьи. Я слышал, как возмущенно перешептываются мои однокурсники, и был полностью согласен с каждым их словом. Пусть даже далеко не все слизеринцы поддерживали Темного Лорда, использоваться нас, как пушечное мясо…

— Где профессор Снейп? — крикнула какая-то пятикурсница, кажется, она сидела рядом с Асторией Гринграсс, я не успел рассмотреть — девчонка сразу же спряталась за спинами подруг.

— Он, простите за выражение, сделал ноги, — злорадно возвестила МакГонагалл.

Миллисент ахнула и закрыла лицо руками, Панси едва заметно напряглась, мы все были шокированы этой новостью, путь даже Снейп относился к нам безразлично последний год, он был единственным, кому можно было верить. Старуха продолжила рассказывать план эвакуации, сопровождая свою речь выразительными жестами, которых я никогда не замечал за ней раньше, когда её голос заглушил другой — жуткий, какой-то замогильный и древний. Панси прижалась к моему плечу и спрятала лицо у меня на груди, я обхватил её за плечи. В зале стало необыкновенно тихо, я даже слышал, как бешено колотится мое сердце, отсчитывая последние секунды.

Где-то там, за стенами Хогвартса, был мой отец, и он, возможно, собирался убить меня ради победы Темного Лорда. Меня, Панси, любого, кто встанет на пути его хозяина. Лорд потребовал Поттера в обмен на свободу и неприкосновенность учеников, и я не верил ни единому слову. Едва расправившись с гриффиндорцем, он примется за Хогвартс, и мало кто выйдет отсюда живым. Вряд ли Пожиратели будут рассматривать, какого цвета нашивка у меня на мантии. Панси вдруг подняла голову и высвободила руку, я даже не успел понять, куда она смотрит, как она уже стояла на ногах.

— Да он же здесь! Поттер здесь! Хватайте его! — закричала она, размахивая руками.

Поттер стоял недалеко от гриффиндорского стола и больше был похож на побитую собаку, чем на героя войны. Не прошло и минуты, как перед ним выросла стена гриффиндорцев и хаффлпаффцев, почти сразу же подскочили рейвенкловцы. Больше сотни палочек было направлено на наш стол и на Панси в частности. Я быстро поднялся и отпихнул скамью ногой, заслоняя собой Панси, Блейз в ту же секунды оказался рядом со мной, поднимая волшебную палочку. Я видел, как мечется Драко, Панси всегда была ему хорошим другом, но сейчас собственная шкура была для него важнее. В тот момент у меня не было времени думать о мотивах её поступка, я только знал, что в случае чего даже с помощью Блейза не спасу её от сотни разгневанных защитников Поттера.

— Благодарю вас, мисс Паркинсон, — МакГонагалл, очевидно, решила притвориться, что ничего не видит, я услышал сдавленный вздох Блейза и повернул голову в сторону Ордена Феникса — да, у нас были серьезные проблемы, мы бы и всем факультетом не смогли тягаться с аврорами. — Вы первая покинете этот зал в сопровождении мистера Филча. За вами пойдут остальные ученики вашего факультета.

Я опешил. Как? Разве они не собираются пробраться к Лорду, прячась за нашими спинами? Я был уверен, что именно так авроры и поступят: воспользуются тем, что Пожиратели не станут нападать на своих детей. Ведь далеко не все были такими, как мой отец или Беллатрикс. Наш стол уже опустел, когда я, наконец, обернулся к Панси. Она стояла, опустил голову, но я видел, что по её щекам текут слезы.

— Прости, — она всхлипнула и вытерла нос рукавом мантии. — Я думала, что так будет лучше.

— Идем.

Я взял её за руку и повел к двери в противоположной стороне зала, сейчас я не мог ни в чем её винить — Панси действительно верила, что получила бы свободу, выдав Поттера. Да что говорить, я первый сдал бы его Лорду, если бы это хоть как-то могло нам помочь. Ведь то, что я не поддерживал Пожирателей, вовсе не означало, что мне дорога жизнь Поттера. Я всего лишь хотел жить спокойно вдали от войны и своего отца, и я не был уверен, что победа Ордена Феникса обеспечит мне такую жизнь. Филч вел нас к Выручай-комнате, чуть впереди я видел макушку Блейза и очень удивился, не обнаружив в толпе своих однокурсников Драко, Винса и Грега, впрочем, потеряться в этой толкотне было довольно легко, поэтому я передвинулся так, чтобы не только держать Панси за руку, но и постоянно видеть её перед собой.

Мы довольно долго шли по темному проходу, пока впереди не стал заметен светящийся проем. Я видел, как исчезают в нем ученики, они словно проваливались под землю, наверное, там была какая-то яма. Я потянул Панси за руку, перемещая её за свою спину, — не хотелось, чтобы она шагнула туда первая.

— Следующий, — у самого прохода стоял аврор с палочкой наизготовку, рядом с ним повис чадящий факел.

Я сощурился от внезапно яркого света, и осторожно выглянул в проем. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил перед собой стены «Кабаньей головы»! Внизу стоял стол, очевидно, чтобы легче было спрыгивать. Я спустился и подал руку Панси, которую уже подгоняли другие ученики.

— Но Кэрроу же сказал, что все тайные выходы из Хогвартса заблокированы? — сказала она, когда мы едва ли не всем факультетом вокруг одного из столов.

— Значит, не все, — задумчиво протянул Блейз. — Меня куда больше интересует, что они будут с нами делать.

Мы переглянулись, Панси отстраненно смотрела в окно на видневшиеся вдали башни Хогвартса. Там был её отец и мои родители, так же, как и родители практически всех слизеринцев. Что с нами будет, когда эта битва закончится? Я никогда не был хорош в прорицаниях, предпочитая туманных намекам точные расчеты, но сейчас почему-то был твердо уверен, что Поттер победит. Одно то, как встали на его защиту рейвенкловцы и хаффлпаффцы, давало ему фору перед Темным Лордом, которого своей спиной защищали бы разве что такие фанатики, как Беллатрикс и мой отец.

Смогу ли я убедить потом Орден Феникса, что никогда не поддерживал Лорда? Или им хватит одной моей фамилии и лычки с гербом Слизерина на мантии, чтобы отправить меня в камеру Азкабана вслед за отцом? Остальных одолевали такие же мысли, я видел это по их испуганным и бледным лицам. Панси вдруг задрожала и прижалась ко мне, едва сдерживая слезы.

— Мне страшно, Тед, мне так страшно…

Я немного отстранился и достал из кармана портал.

— Панс… если со мной что-нибудь случится, — в глазах вдруг защипало, но я малодушно списал это на духоту в помещении. — Он сработает где угодно, где бы ты ни была.

— Что?! Нет! — Панси оттолкнула мою руку. — Даже думать о таком не смей! Ничего с тобой не случится, мы просто тихо переждем битву здесь, пока за нами не вернутся наши родители.

— Неужели ты не понимаешь? Те, кто сейчас там, — я кивнул в сторону Хогвартса, — за нами уже не вернутся. Даже если они останутся живы, у них будет только одна дорога — в Азкабан.

— Нет, нет, нет! Не говори так! — она ударила меня кулаком по груди и разрыдалась. — Они вернутся, они не могут нас бросить…

Блейз покачал головой и устало облокотился на стол, Миллисент вытирала пот со лба рукавом мантии и махала перед лицом каким-то листком — в помещении действительно было очень душно, хотя неудивительно, ведь в стенах небольшого трактира собралось больше половины всех учеников Хогвартса. Я обхватил Панси руками и уткнулся носом в её макушку, чувствуя, как затихают её рыдания. В трактире было очень тихо, мало кто разговаривал, а если и говорили, то только шепотом. Я вдруг подумал, что нас собрали, как преступников, приговоренных к смерти. Казалось, вот-вот объявится палач.

Прошло уже больше двух часов, когда стены трактира вдруг содрогнулись, и аврор, карауливший тайный ход, безжизненным кулем скатился на пол. Помещение начал заполнять едкий дым, а длинный туннель осветился всполохами огня. Панси закашлялась, другие ученики начали теснить нас, отходя от прохода. Из-за горького дыма слезились глаза и нещадно першило в горле, голова кружилась, и я с трудом удерживал сознание ясным.

— Это же Адское пламя! — закричал какой-то рейвенкловец с ужасом.

Аврора у двери трактира буквально смела толпа обезумевших учеников. Дверь снесли заклинанием, и мы ринулись к выходу. Я только надеялся, что нас не затопчут в дверях. Мы бежали от трактира так быстро, как только могли, поэтому не сразу заметили, что на улицах Хогсмида появились Пожиратели. Я был более чем уверен, что Темный Лорд собрал всех своих приспешников в Хогвартсе, оказалось, нет. Тут же завязалась драка, учеников было гораздо больше, но лишь единицы могли противостоять Пожирателям.

— Уводите детей! — услышал я крик одного из подоспевших авроров.

Я видел, как Миллисент схватила за руки нескольких первокурсников с нашего факультета и погнала их в противоположную Пожирателям сторону.

— Я помогу! — крикнула Панси и вырвалась из моих рук.

— Нет! Панси, вернись!

Я потерял её из виду прежде, чем успел сделать пару шагов.

— Панси!

Прямо передо мной как из-под земли вдруг вырос Пожиратель. Я кинул в него несколько заклинаний, от которых он легко увернулся. Я никак не мог понять, почему он не атакует, пока он не снял маску.

— Тео, мой мальчик! Как успехи в школе? — отец смотрел на меня с полубезумной улыбкой. — Это не с твоей подружкой сейчас развлекаются мои друзья?

Я резко развернулся, выискивая Панси в толпе, и он выхватил у меня палочку. Идиот, какой же я идиот. Отец глумился, крутя мою палочку между пальцами. Я не знал, что делать, — отца совершенно не волновало, жив я буду или мертв, для него я был предателем, отступником, называйте, как угодно. На мгновение мне показалось, что его губы дрогнули, а в глазах мелькнула боль, но отец спокойно направил на меня свою волшебную палочку. Казнь предателя, так он это называл. Я уже не обращал внимания на сражение вокруг нас, видя перед собой только образ Панси. Мне совсем не было страшно, наверное, потому что не было никаких шансов на счастливое спасение. Только немного тревожно — как перенесет это мать? Что будет с Панс?

— Эй, парень, пригнись! — услышал я сзади незнакомый голос, и вдруг понял, что, может быть, еще не все кончено, что я могу выжить.

Пригнуться я не успел, только отклониться чуть вбок, чтобы заклинание отца обожгло правое плечо. В глазах потемнело, и я почувствовал, что ноги меня больше не держат.

Последним, что я видел, было обездвиженное тело отца, упавшее на землю рядом со мной.