О жажде власти и ее последствиях (гет)

Том Риддл с наслаждением протянул руки к каминной решетке. Пламя облизывало ее, горячее, желтое. Приятно было снова сидеть в удобном кресле. После третьесортных гостиниц Белграда и Бухареста особняк Лестрейнджей мог сойти за королевский дворец.

— Ты снова свалился как снег на голову, — Кейрон Лестрейндж коротко взглянул на него, криво усмехнулся. — В этот раз опять никому не говорить, что ты в Британии?

Том откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.

— Теперь я вернулся надолго, очень надолго, — он сощурился на огонь.

— Уже нашел, где остановиться? — взмахом палочки Лестрейндж откупорил бутылку огневиски. — Мой дом всегда в твоем распоряжении... Да, ты знаешь...

— Не хочу тебя стеснять.

Том уже подыскал себе жилье, уединенное, презентабельное. Человеку, которому суждено изменить Британию, не стоит жить по друзьям.

— Сколько воды утекло, — Кейрон тряхнул головой, отбрасывая со лба смоляную прядь, от пламени камина в глубине его зрачков затаились алые искры.

А Кей все тот же, только у крыльев носа морщины стали глубже, глаза запали, скулы обозначились резче. Поговаривали, что у Лестрейнджей — цыганская кровь. Не все слухи врут.

— Немало, — Том покачал головой, отказываясь от выпивки. — И о чем нынче болтают в свете?

— Говорят много, — Кейрон неопределенно взмахнул рукой. — Браки, рождения, смерти... Все как всегда. Политика по-британски — из спальни через гостиные прямо в зал Визенгамота. Можешь увидеть воочию. Послезавтра Блэки дают прием. Будут все — и приличные, и полезные.

— Блэки? — Том равнодушно приподнял бровь. — Сигнус?

— Орион и Вальбурга, — Лестрейндж взглянул на него коротко и испытующе.

— Вот как? — Риддл смотрел на огонь не мигая, словно змея. — Уверен, прием будет великолепен — у Вальбурги прекрасный вкус.

— Я могу получить для тебя приглашение, — Кейрон попытался перехватить взгляд друга.

— Уверен, миссис Блэк примет меня и без него, — губы Риддла искривились в усмешке.

Лестрейндж отвел глаза, сделал большой глоток огневиски. Том молчал... Вальбурга Блэк. И в девичестве, и по мужу. В этом есть какая-то ирония. Вальбурга Блэк.

* * *

Бальный зал сиял огнями; они дробились на тысячи бликов, отражались в зеркалах, в начищенном до блеска паркете. Том ступил на него легко и осторожно, словно на скользкий лед.

— Том. — Орион постарел, осунулся, в глазах затаилось что-то обреченное, безумное. — Ты... — он нервно сглотнул. — Давно ты вернулся?

— Несколько дней назад, — Риддл склонился над рукой Вальбурги, легко прикоснулся губами к большому агату в перстне. — Миссис Блэк.

— Мистер Риддл, — она присела в коротком реверансе, улыбнулась. Само очарование. Черные волосы уложены короной вокруг головы, на темно-сером шелке платья — только одна камея, у самого горла. Улыбка мягкая и приветливая, теплая, как летнее солнце. И глаза смотрят открыто и светло. Но Том вспомнил другую Вальбургу...

— Школу закроют, — Риддл взмахнул палочкой, и дверь гостиной захлопнулась громко, словно треснуло полено в камине.

— Из-за этой Миртл? — Вальбурга спокойно отложила книгу. В глубоком кресле она казалась изящной, почти невесомой.

— Да, — Том пятерней провел по волосам. К черту образ идеального старосты, все равно завтра это будет уже не нужно. Завтра придется вернуться в Лондон, небо над которым рвется от снарядов, как дешевая саржа.

— Не думаю, — Вальбурга смотрела на огонь и холодно улыбалась. — Если найдут виновника...

— Диппет будет рад услышать твои объяснения, — Том незаметно проверил, легко ли ложится палочка в руку. Успеет ли он стереть ей память, или Вальбурга окажется быстрее? Эта Блэк в некоторых областях Темных искусств превосходит его самого.

— Наши объяснения, — Вальбурга, не мигая, не сводила глаз с пламени за каминной решеткой.

— Хочешь признаться в том, что с самого начала знала, что в школе учеников убивает василиск? — Эта девушка умела удивлять, Том склонил голову в почтительно-ироничном поклоне. — Как благородно с твоей стороны.

— Акромантул, — тонкие губы Вальбурги снова растянулись в холодной улыбке.

— Его еще надо найти...

Иногда она пугала его своим жестоким безразличием к людям, как сейчас.

Очаровательная предупредительная Вальбурга, любимица всех профессоров, отличница, образец хорошего воспитания и блестящих манер. Вальбурга Блэк, причина многих дуэлей, Вальбурга Блэк, никогда не переступающая границ приличий. Вальбурга Блэк, лучшая на курсе в проклятиях, Вальбурга Блэк, равнодушная и спокойная, как сытая змея, Вальбурга Блэк, безразлично-беспощадная.

— Проще простого, — ее тонкие руки взметнулись и упали на темную ткань мантии, замерли, словно на этот жест у Вальбурги ушли все силы. — Просто иди за Хагридом.

— Если его поймают, то животное убьют, а Рубеуса отправят в Азкабан, — Том не любил этого увальня с Гриффиндора, но Хагрид был совершенно не опасен, просто недалекий добродушный полукровка. Том никогда не обращал на него внимания. Полукровки — мерзость. Но Азкабан... Этот олух определенно такого не заслужил. Все равно что забавы ради мучить кота. Или умственно отсталого. Вот будь Хагрид хоть немного сообразительнее, будь он хоть на йоту опаснее, Том бы не колебался.

— Ну и что? — Вальбурга медленно повернулась и посмотрела на него снизу вверх — пристально, спокойно, словно предлагала сходить в субботу в Хогсмид.

— Он останется там навсегда, — Том встал напротив нее, глядя прямо в ее черные зрачки, блестящие, словно стекло.

— Там ему и место, — она устало прикрыла глаза , длинные ресницы дрогнули.

— Знаешь, Вэл, — Том усмехнулся, качнулся на носках, — порой я готов поверить, что Миртл убила ты...

Она только равнодушно повела плечом, снова открыла книгу. Он постоял с минуту, глядя на идеальный пробор ее идеальной прически.

— Может быть, его пожалеют и приговорят к поцелую дементора, — проронила Вальбурга небрежно. — Но я сомневаюсь. Умерла же только одна девочка... Но какая разница. Акромантула убьют, Хогвартс не закроют, ты получишь награду.

— Ты, наверное, хотела сказать «мы», — Том удивленно поднял бровь.

— Ты, — ее голос был настолько тих, что сложно было разобрать слова, и Риддл присел на подлокотник кресла, приобнял ее за плечи.

Она словно не заметила этого, с ленивой усмешкой следя за игрой огня в камине. Вальбурга почти всегда так принимала его редкие скупые ласки — равнодушно, немного отстраненно, порой слегка насмешливо.

— Мне это ни к чему, — ее тонкие пальцы перевернули страницу, — у меня и так есть все, чего бы мне хотелось.

— Рыцарь бы отказался от такой жертвы, — Том быстро скользнул губами по ее виску.

— Но, хвала Моргане, ты не рыцарь, — она притянула его к себе и выдохнула ему это в лицо, перед тем как поцеловать.

— Время не властно над вами, миссис Блэк, — Том поднял голову и пристально взглянул Вальбурге в глаза. В ее взгляде мелькнуло что-то, на миг проглянула прежняя Вальбурга, которую знал только он.

— Рада видеть, что вы тоже не переменились, — ее пальцы дрогнули в его руке, она чуть склонила голову. — Надеюсь, вы прекрасно проведете вечер.

— Без сомнений, — Том отступил в сторону, позволяя очередному гостю засвидетельствовать свое почтение хозяевам дома.

Орион с облегчением перевел дыхание. Он знал, на ком женился. Том отошел к стене, внимательно рассматривая гостей. Вот Августа Лонгботтом с супругом. Их стоит представлять именно так. Жаль, что сейчас не в чести старая манера объявлять гостей. Том усмехнулся про себя, представив, как домовой эльф степенно произносит: «Миссис и мистер Августа Лонгботтом». Некоторых мужчин стоит именовать по их женам. Орион тоже входит в их число.

Вот молодой Берк, с невестой. Девушка прелестна — воздушное платье, ореол золотых волос, наивный взгляд широко распахнутых голубых глаз. Берк ловит взгляд Вальбурги, запинается, слегка бледнеет. Попался. Еще один обреченный франт. Вальбурга коллекционирует сердца, как охотничьи трофеи.

— Том, — Абрахас тоже не переменился. Он постоянен, как золотой галлеон.

— Малфой, — Риддл вежливо склонил голову.

— Снова попытаешь удачи на поприще научной деятельности? — губы Абрахаса тронула едва заметная ироничная улыбка.

— Не думаю, что готов запереться в Хогвартсе, — ровно ответил Том и с удовольствием отметил, как дрожат веки Абрахаса.

— Ты всегда умел строить масштабные планы, — Малфой проводил взглядом чету Крауч.

— И воплощать их в жизнь, — бросил Риддл невозмутимо.

Только Кей еще помнит школьную дружбу. Ничего, пришло время напомнить старым товарищам, о чем они мечтали, собираясь в «Кабаньей голове».

— Господа, — Дуглас Эйвери затянут в парадную мантию, как в мундир. Еще немного официоза, и он будет напоминать Каспара Крауча. — Рад видеть тебя, Том.

— Взаимно, Дуглас, — вот на него можно положиться, надежен и спокоен, верен до конца.

Том незаметно наблюдал за гостями, проводил смотр будущим союзникам, последователям, противникам. Гости раскланивались, улыбались, бросали друг другу на первый взгляд ничего не значащие фразы, легко и небрежно создавались союзы и закладывались основы состояний и карьер, мимолетные реплики разрушали судьбы.

Вот возле хозяйки дома собралась группка молодых людей, Вальбурга небрежно принимала комплименты, одаривала каждого приветливой улыбкой, немного отстраненной. Прекрасная дама, утонченная и недоступная. Особенно на фоне такого супруга. Том отыскал взглядом Ориона. Тот неотрывно смотрел на жену, крепко сжимая бокал шампанского. Вот он залпом осушил его до дна, когда Берк, замирая от восторга, повел Вальбургу танцевать. Будь они все моложе, не избежать бы дуэли. Но Орион уже отравлен, измучен, у него просто не хватит сил швырнуть на пол дорогой хрусталь, четко, звенящим от ярости голосом произнести нужные слова. Он может только пить и смотреть, как его супруга кружится в вальсе, легко склоняя голову, бросая коротко небрежные реплики, как чужие руки лежат на ее талии, дрожа на сером шелке, словно в горячке.

Невеста Берка замерла у окна, в огромных голубых глазах — растерянность, обида, недоверие. Том поймал взгляд Вальбурги, усмехнулся и, осторожно обходя танцующих, направился к девушке.

— Позвольте пригласить вас, мисс, — он остановился в двух шагах и почтительно поклонился.

— Мы не представлены, — в голосе девушки звенели слезы, но она мужественно улыбнулась и посмотрела Тому в лицо. — Элен Блишвик.

— Томас Марволо Риддл, — Том видел, что она не откажется подарить ему один вальс, и легко коснулся ее руки. — Окажите честь.

— С удовольствием, — губы Элен дрогнули, она приняла протянутую руку и скользнула по зеркальному паркету вперед.

Вальбурга взглянула на Тома через плечо своего партнера, ее глаза сверкнули коротко, как у змеи на солнце. Он повел свою даму в танце, бережно и осторожно.

Тонкая ладонь Элен на черной ткани мантии казалась фарфоровой, неживой. Том улыбнулся девушке ободряюще и немного ласково. Бедняжка, она и не догадывается, в какую игру вступила невзначай, приняв его приглашение. Голова Элен покачивалась в такт музыке, глаза доверчиво и открыто сияли. Маленькая одинокая мисс, которой просто не хватает внимания и тепла. Том бережно сжал тонкие пальцы чуть крепче, чем позволяли приличия. Мисс Блишвик вспыхнула румянцем, потупилась, но все же набралась смелости и ответила на пожатие. Вальс закончился. Том бережно повел свою даму обратно к окну. Вальбурга присела в реверансе, мило улыбнулась Берку, задержала его руку в своей. Тот, замирая от восторга, склонился к ней, прошептал что-то; Вальбурга покачала головой, мягко отказывая. И снова Том перехватил ее взгляд, которым она смерила Элен Блишвик. Будь они молоды, не обошлось бы без проклятий из-за угла. Возможно. А теперь они повзрослели и научились играть по правилам. И думать в первую очередь о себе.

* * *

Том оглядел собравшихся. Кейрон, Абрахас, Дуглас, Нотт, Орион, Вальбурга. Все, с кем он когда-то мечтал привести Британию к величию. Кто-то разуверился, как Абрахас, кто-то по-прежнему верит и предан, как Кейрон. Кто-то следует своему слову, как Дуглас. Но все они стали старше, ни в ком уже нет той прежней уверенности, тех прежних надежд и готовности поставить на карту все ради победы.

— Господа, — Том небрежно бросил на стол пергамент, — ознакомьтесь.

— С чем? — Кей быстро развернул свиток. — Клятва? Магический вассалитет? Метка? Том, Морганы ради, зачем?

— Позволь, — Орион спокойно забрал пергамент и быстро пробежал глазами ровные строки. — Томас, только за то, что мы прочли это, каждому из нас полагается пожизненное заключение в Азкабане.

— Вы стали робкими, как грязнокровки на первом занятии? — губы Риддла скривились в презрительной усмешке. — Вас пугают Темные искусства? Помнится, в Хогвартсе вы вместе со мной с восторгом открывали для себя тайны этой магии.

— Тогда мы меньше думали о последствиях, — нехотя проронил Абрахас сквозь плотно сжатые зубы. — Многое изменилось, Том.

— И вы тоже, — Риддл поднялся, сложил руки на груди, внимательно изучая каждого, кто сидел за большим столом в гостиной Лестрейнджей.

— Не стоит говорить за всех, — Лестрейндж прикусил палец.

Кей всегда делал так, когда обдумывал сложную задачу. Если он не сумеет склонить присутствующих к принятию Метки, придется воспользоваться не самым изящным средством. Орион беспомощно оглянулся на жену, словно ища у нее ответов и поддержки. Но Вальбурга спокойно читала, держа пергамент в тонких пальцах. На лбу, между тонких черных бровей, пролегла задумчивая морщинка.

— Опасная магия, — тихо произнесла она, медленно отложив пергамент, словно ее испугало написанное.

Опасная... Том едва заметно усмехнулся. А раньше Вальбурга Блэк спокойно говорила о чарах много страшнее этих.

Первокурсники уже разошлись по спальням. В гостиной Слизерина не осталось никого. Вальбурга устроилась в любимом кресле у камина. Том бросил ей на колени тяжелый медальон с выгравированной на крышке змеей и массивный серебряный перстень.

— Получилось, — Риддл улыбнулся сдержанно и горделиво.

— Оба? — в глазах Вальбурги вспыхнули мрачные и одновременно довольные огоньки.

— Да, — Том присел на подлокотник кресла и небрежно приобнял ее за плечи, легко коснулся губами прохладной щеки.

Она словно не заметила, разглядывая фамильные драгоценности Гонтов. На лице ее появилась жестокая и удовлетворенная улыбка.

— Сколько для этого понадобилось? — наконец бросила она.

— Трое, — Том пропустил сквозь пальцы жесткую черную прядь, выпавшую из ее прически. — Все мертвы. Человек, который не хотел быть моим отцом, и его семья. Все до одного.

— Получилось, — прошептала она, и Тому почудилась в ее голосе какая-то странная нежность и страстность. — Ты станешь великим чародеем, милый.

Тома невольно пробрала дрожь. «Милый», томное, тягучее, как дикий мед, и такое же горьковато-сладкое на вкус слово. Эта девушка пугала, временами пугала страшнее самой смерти. И влекла так же сильно, как сама смерть.

— Декан Слагхорн не ошибся, — бледные пальцы Вальбурги перебирали тяжелое, потемневшее от времени серебро. — Бессмертие, величие... Слава...

— И нужно для этого всего лишь убийство, — язвительно процедил Том. — Какая мелочь, не правда ли. Убийство и самоубийство.

Она не знала, как холодеет кровь в венах, как темнеет в глазах и каждое слово заклинания медленно, по вздоху, переливает жизнь из заклинателя в предмет. Она не заходилась в кашле, пытаясь научиться дышать заново. Ей не знаком страх того, что ритуал вдруг пойдет не так, и эта тьма — единственное, что тебя ждет. Она не знает, с какой болью и мукой сердце пытается научиться заново качать кровь, не знает, как тяжело и неровно оно бьется в ребра, неуверенно, испуганно, словно в любой миг может остановиться навсегда.

— Мелочь, — эхом повторила Вальбурга.

И вдруг вскочила. Кольцо и медальон с глухим стуком упали на пушистый ковер. Том покачнулся, когда она вырвалась из его объятий.

— Люблю тебя, — она притянула его к себе, впилась в губы горячечным и исступленным поцелуем. — Люблю.

— Кто-то может войти... — но руки уже сами обвились вокруг ее талии, сминая тяжелую ткань мантии.

— Тогда это будет последним, что он увидит, — Вальбурга запрокинула голову и рассмеялась, подставляя шею и плечи его поцелуям.

Том тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Вальбурга поднялась и вновь присела в коротком реверансе.

— Прошу меня простить, — тихо прошептала она. — Мне нездоровится.

— Миссис Блэк, — Кей вскочил первым, за ним поднялись Абрахас, Дуглас.

Орион бросил на Риддла полный муки и ненависти взгляд и тоже встал.

— Я сейчас вернусь, — сдавленно бросил он. — Мои извинения.

— Пустяки, — Том смотрел только на Вальбургу, медленно поворачивая на пальце фамильное кольцо Гонтов.

Она едва заметно улыбнулась и потупила взгляд. И только Том заметил, как в этих опущенных долу глазах сверкнул мрачный огонь. Его Вальбурга ничуть не переменилась.

* * *

Абрахас поднялся с колен, шатаясь и придерживая правую руку. Том опустил палочку. Кейрон улыбнулся побелевшими губами, оперся на стол и скривился от боли. Лестрейндж верен себе, даже под пытками будет смеяться. Дуглас Эйвери залпом выпил бокал дорогого вина, словно не замечая его букета.

— Господа, — Том шагнул вперед, откинув голову. — Сегодня знаменательный день...

— К черту церемонии, — Кей сверкнул глазами. — К черту речи, Том. Сегодня мы поднесли первую спичку к бороде этого старикана Дамблдора.

Кейрон. Как же сильна в нем кровь цыган-контрабандистов. Временами ему не хватает сдержанности. Но сейчас Лестрейндж сказал именно то, что следует. Том удовлетворенно наблюдал за тем, как лица его школьных друзей светлеют. Верно, сейчас им нужно отвлечься от того, что они все только что принесли страшную клятву и больше не хозяева своей судьбы. До самой смерти. Наверняка Абрахас надеется, что успеет освободиться от этого ярма. Ему придется долго ждать. Том машинально коснулся массивного серебряного кольца. Очень долго.

— Позвольте показать вам дом, — он радушно улыбнулся. — До сегодняшнего дня никто из вас не был у меня в гостях.

Дуглас поклонился, принимая приглашение как величайшую честь. Кейрон тряхнул головой, сорвался с места, распахивая перед Риддлом дверь.

— Милорд, — его взгляд был шальным и веселым, — просим показать нам ваши владения.

Том коротко усмехнулся. Лестрейндж мог позволить себе паясничать. Потому что Том знал, что нет человека более преданного, чем Кейрон. Именно поэтому он разрешал ему шутить даже в тот момент, когда закладывался краеугольный камень его, Риддла, будущего владычества. Том с поклоном предложил руку Вальбурге — единственной даме на этом собрании.

— Миссис Блэк, окажите честь, — он легко коснулся прохладных пальцев.

— С удовольствием, — Вальбурга присела в реверансе.

И Том снова заметил, как блеснули под темными, скромно опущенными густыми ресницами ее глаза. Тот же мрачный огонь. Власть тоже кружит ей голову получше крепкого вина.

Гости степенно вышли в коридор, вслед за хозяином дома и его спутницей. Рука Вальбурги расслабленно лежала на рукаве его мантии. Том шел по полутемным коридорам пружинистой походкой. Сегодня его школьные товарищи кончиком пальца прикоснулись к великой тайне, ощутили, пусть в малой степени, то, что довелось ему пережить, вырывая у Смерти ее величайший секрет. Платье Вальбурги тихим шорохом вторило его мыслям.

— Ты говорил, что у тебя прекрасный сад, — Кейрон остановился у двери на террасу.

— И он в вашем распоряжении, — двери распахнулись, повинуясь незаметному взмаху волшебной палочки.

Гости один за другим выходили на террасу. Том отступил в сторону, наслаждаясь восхищением, с которым они любовались открывшимся видом.

— Сколько ты платишь своему садовнику? — Абрахас скупо усмехнулся. — Назови мне сумму, и я предложу ему вдвое больше. По сравнению с этим чудом, у меня не сад, а уголок Запретного Леса.

— Он не получил денег за свою работу, — жестко улыбнулся Том. — И уже не сможет принять чьего-либо предложения.

— Мастер отдал жизнь за свой шедевр, — тихо пробормотал за его спиной Орион.

— За все великое нужно платить большую цену, — задумчиво покачала головой Вальбурга. — Именно смерть мастера и превратила этот сад в произведение искусства. Ведь теперь он никогда не сможет создать что-то подобное.

Гости медленно спускались с террасы под темную сень деревьев, в редких местах подсвеченную огнями. Том оперся на перила, прикрыл глаза. Сейчас лучше оставить их, чтобы они осознали величие этого дня, ощутили тяжесть взятых на себя клятв, примирились со своей гордостью. Если бы им только было известно, что все они, потомки старинных семей, столь кичащиеся своей чистой кровью и безупречным происхождением, связали себя навечно с полукровкой, воспитанником сиротского приюта! Но никто из них этого не узнает.

Вальбурга рядом тихо, прерывисто вздохнула и подвинулась ближе. Губы Тома тронула ироничная улыбка.

— Ты банальна, радость моя, — он бережно снял ее руку со своего локтя. — Сейчас ты повернешься так, чтобы я словно невзначай обнял тебя. Но чтобы при этом никто не мог рассмотреть, что же происходит.

— Порой банальности придают нашей сложной жизни столь необходимое очарование, — она и вправду повернулась к нему, немного запрокинула голову.

— Мне прекрасно известна причина такой нежности, — пальцы Тома медленно прошлись по скуле Вальбурги, скользнули по щеке, спустились на шею. — Власть для тебя лучший афродизиак, верно, — он даже не попытался подавить сардонический смешок, — душа моя? Сейчас ты спросишь, помню ли я?..

— А что дурного в воспоминаниях? — Вальбурга прикрыла глаза и положила руки ему на грудь. — Неужели ты не помнишь...

— Прекрасно помню, — Том не дал ей закончить фразу.

Конечно, он очень хорошо помнил...

Шестой курс. Последняя неделя перед рождественскими каникулами. Все готовились к вечеринке. Не называть же это событие Святочным Балом. Так, просто вечер с танцами, только Диппет скажет в самом начале пару приветственных слов, пожелает всем счастливого Рождества и удалится обратно в свою башню.

Том дождался, когда гостиная опустеет, и в ней не окажется никого, кроме них с Вальбургой.

— Ты уже решила, с кем пойдешь на Рождественский праздник? — он устроился на диване, подальше от камина, чтобы сложно было разглядеть выражение его лица.

— Я не уверена, что хочу туда идти, — Вальбурга протянула руки к огню, любуясь танцем языков пламени за каминной решеткой.

— Мы могли бы пойти вдвоем, — Том постарался, чтобы голос звучал как можно равнодушнее.

Если она примет его предложение... Явиться под руку с девицей Блэк. Это определенно положительно скажется на его репутации. Хотя, к черту репутацию! Он хотел войти с Вальбургой в Большой Зал, сжимая ее узкую ладонь, открыто, не таясь, обнимать ее за талию, кружа в танце. К черту тайные свидания на окраине Хогсмида, к черту торопливые поцелуи и объятия в темных пустых коридорах.

— Как старосты? — брови Вальбурги удивленно изогнулись.

— Не только, — Том знал, что сейчас его улыбка больше напоминает оскал.

Впервые за долгое время он мог не получить то, что хочет.

— Нет, — медленно проронила Вальбурга, и Том невероятным усилием воли унял закипающую в груди ярость. Ярость и желание.

Сейчас он не знал, чего хочет больше — сжать это тонкое горло, смотреть в ее равнодушные глаза, пока они не угаснут совсем, или покрывать поцелуями это бледное лицо до тех пор, пока она не попросит пощады, не бросится ему на шею сама, не в силах бороться с собой.

— Все дело в твоей будущей помолвке? — нарочито равнодушно поинтересовался Том.

— И в ней тоже, — Вальбурга небрежно повела плечом. — В помолвке и моей репутации.

— Репутации, — Том зло усмехнулся. — О, да. Репутация. Прошу меня простить, мисс Блэк, если чем-то оскорбил вас.

Он медленно встал и направился в свою спальню. Ничего, сегодня нужно отступить. Но он еще получит то, чего желает. И она сама будет просить о такой милости.

— Я прекрасно помню, — пальцы Тома сжались на ее шее, как на загривке породистой гончей. — И именно поэтому я не хочу запятнать вашу репутацию примерной супруги, миссис Блэк.

Вальбурга резко отстранилась и сбросила его руку.

— Ты переменился, — зло процедила она.

— Ты тоже, радость моя, — Том снова оперся на перила. — Теперь ты меньше печешься о своей репутации. Но я не могу позволить тебе запятнать ее только из-за того, что мы оба поддались очарованию этого вечера. Позволь сопроводить тебя к твоему супругу. Уверен, он уже ищет нас.

Вальбурга успела вернуть себе самообладание, только глаза ее горели мрачным огнем.

— Как мило с твоей стороны, — она легко положила ладонь на рукав его мантии.

Они спустились в сад. Том улыбался про себя. Он выиграл. Вальбурга Блэк, та единственная, которая осмелилась отказать ему, сегодня сама искала его внимания. Но это еще не полная победа. Настоящая партия еще впереди.

* * *

— Этот закон мне нужен немедленно, — Том раздраженно отбросил пергамент, свиток упал на пол.

— Большинство в Визенгамоте его не пропустит, — Долохов удобно устроился в глубоком кресле, вытянув ноги. — По крайней мере, до тех пор, пока старик Прюэтт возглавляет демократов.

— Снова маггловские словечки, — Риддл коротким взмахом палочки поднял свиток обратно на стол. — Ты вернулся из Праги уже два месяца как, месяц ты пытаешься подобраться к Прюэтту и постоянно сообщаешь мне о неудачах...

— Я не господь бог, — Долохов пожал плечами. — В Министерство он аппарирует прямо из дому. Подобраться к нему в толпе невозможно, вокруг него постоянно вертится то секретарь, то его дружки по политической партии. На улице он практически не бывает. А его дом, скорее всего, защищен Фиделиусом.

— Так займись его семьей, — в глазах Тома мелькнули и пропали красные искры.

Долохов только фыркнул и достал трубку, старательно набил ее и закурил.

— Тони! — процедил Риддл.

— Это не сигареты, — Долохов удивленно поднял бровь. — Видишь, я уважаю твои маленькие слабости.

— Ты намекаешь, что провал с Прюэттом — тоже маленькая слабость? — Том взмахнул рукой, отгоняя дым.

— Я намекаю на то, что, по вине твоих ретивых друзей, после законопроекта о травле магглов и выходки Эйвери демократы переполошились не на шутку, — Долохов потушил трубку и подался вперед. — Пока вы занимаетесь тем, что громко называете политикой, я пытаюсь раскатать вам ковровую дорожку, по которой ты вразвалочку пройдешь прямо к креслу министра. Или куда ты метишь? И твои последователи порядком мне в этом мешают. Если хочешь видеть результат, то стоит для начала объяснить им, что слишком пугать политических противников вредно для дела.

Тихо скрипнула половица. Долохов быстро развернулся, Том даже не заметил, откуда в руке Тони взялась палочка. Домовой эльф, подарок Абрахаса, испуганно упал на колени и ударился головой о паркет.

— Сэббоунз не хотел рассердить хозяина. Сэббоунз сожалеет. Сэббоунс приносит свои извинения гостю хозяина.

— Костоправ? — Долохов спрятал палочку обратно в рукав мантии, пошитой на манер военного мундира, усмехнулся и потянулся за трубкой. — Ну и имечко ты ему выбрал, Том.

— Хватит, — Риддл словно не заметил вопроса. — Что ты хотел сказать, Сэббоунз?

— К хозяину пришла дама, — эльф поднял голову, но так и остался стоять на коленях, вцепившись в край чистой наволочки. — Дама просит принять ее.

— Дама? — Долохов снова раскурил трубку. — Ты времени зря не теряешь.

— Не паясничай, — нахмурился Том. — Что за дама, Сэббоунз?

— Миссис Вальбурга Блэк, — пискнул эльф и сжался, словно ожидая удара.

— Пусть войдет, — эльф Тома больше не интересовал.

Гораздо любопытнее было то, зачем Вальбурга пришла к нему одна. Неужели после той маленькой размолвки она решилась пересмотреть свои взгляды на репутацию? Раньше она бы не позволила себе прийти в дом к мужчине в одиночку. Только в сопровождении супруга, кузины или брата.

Скрипнули половицы. Вальбурга на мгновение замерла в дверном проеме, как оживший портрет в картинной раме. Долохов поднялся, коротко поклонился.

— Пожалуй, мне пора, — он затушил трубку и убрал ее в кисет.

— Останься, — Том небрежно махнул рукой. — Миссис Блэк, позвольте представить вам Антонина Долохова.

— Рада знакомству, — Вальбурга присела в неглубоком реверансе. — Я много слышала о вас...

— Надеюсь, вы не поверили большей части того, что обо мне рассказывают? — усмехнулся Долохов, опускаясь обратно в кресло.

— Вы хотите сказать, что в тех похвалах, которые вам расточали, нет ни слова правды? — губы Вальбурги тронула едва заметная улыбка.

Долохов только хмыкнул и облокотился на стол.

— Я рад тебя видеть, — Том не мог не восхититься тому, как мастерски Вальбурга играет свою роль примерной супруги, скромной и добропорядочной женщины из высшего общества.

Но зачем она явилась?

— Я хотела обсудить с тобой благотворительный бал, — Вальбурга чинно сложила затянутые в перчатки руки на коленях.

— Собираешь средства для Сент-Мунго, — значит, вот как все просто. Ей всего-навсего нужна еще одна знаменитость в коллекцию.

— Верно, — она открыла маленькую сумочку и достала оттуда плотный свиток пергамента. — Вот список приглашенных. Я не знала, с кем ты придешь...

— По своему обыкновению, я буду один, — эта игра начала раздражать.

Долохов бросил на него быстрый взгляд исподлобья и все понял.

— Миссис Блэк, Том, — он поднялся и одернул рукава мантии. — Прошу меня простить, у меня срочное дело. Рад знакомству, миссис Блэк.

Том не мог не заметить, каким холодным и оценивающим взглядом Долохов смерил Вальбургу. Что ж, Тони ей обмануть не удалось. И Том знал, что Вальбурга тоже заметила этот взгляд.

— Жду тебя вечером, — он поднялся и протянул Долохову руку. — Надеюсь, что с хорошими новостями.

— Неисповедимы пути мироздания, — Тони пожал плечами, отвечая на рукопожатие.

Вальбурга лишь кивнула на прощанье. И только Том увидел, как неуловимо быстро изменилось выражение ее глаз. Исчезла кротость и мягкость. Теперь это снова была прежняя Вальбурга.

За Долоховым закрылась дверь, и Риддл обошел стол, остановился напротив кресла, разглядывая гостью, словно редкую змею, с любопытством и немного высокомерной усмешкой.

— Ты могла написать мне письмо, — тихо бросил он.

— Я полагала, что ты захочешь обсудить детали, — Вальбурга встретила его взгляд спокойно, равнодушно, словно и не было тех лет, которые отделяли их от выпускного бала в Хогвартсе.

Только пальцы ее чуть заметно дрожали на темно-синем шелке платья. Том видел, как бьется у нее на горле под гладкой белой кожей жилка.

— Орион не пожелал обсудить с тобой прием, который будет проходить в его собственном доме? — он знал, как заденут ее эти слова. — Или он больше тебе не муж?

Ее руки конвульсивно сжались. Том машинально приготовился качнуться назад, чтобы пропустить заклинание, но Вальбурга только прерывисто вздохнула, нервно облизнула губы и поднялась, оказавшись вдруг очень близко. Все встало на свои места. Она пришла не обсудить бал. Они явилась за тем, чтобы снова вернуть прошлое, вернуть того мальчишку, который, задыхаясь от желания, целовал ее руки в одном из темных коридоров Хогвартса после выпускного бала.

Они оба были пьяны. Ее прическа растрепалась, губы пахли дорогим вином. Том прижал ее к стене, не обращая внимания на то, что она равнодушно смотрит на что-то за его плечом.

— Не стоит, — она небрежно попыталась освободиться из его объятий, небрежно и неубедительно.

— Отчего же? — Тома сейчас переполняла злость, желание и невольное восхищение. Сколько других девчонок отдали бы многое, чтобы вот так оказаться с ним в пустом коридоре, чтобы именно его руки торопливо искали застежки платья, а она... — Мы оба совершеннолетние, через пару дней мы уедем отсюда...

— У меня есть жених, — тихо протянула она.

— К черту! — Том не боялся, что их кто-то услышит. Заклинание наложено надежно, в этот коридор никто не войдет. — Думаешь, он сможет тебе хоть слово сказать? Или ты полагала, что можешь безнаказанно...

— А почему нет? — теперь она смотрела ему прямо в глаза. — Ты же до сих пор вел себя хорошо.

«Хорошо». От этого слова глаза Тома застлала алая пелена. «Вел себя хорошо». Словно он дрессированная собачка. Но даже собачки иногда кусаются. Что уж говорить про змей. Он рванул ее платье у горла и услышал, как трещит плотная ткань.

— И только попробуй мне сказать сейчас, что ты этого не хочешь, — прошипел он ей в лицо.

Она тихо рассмеялась. И этот смех, словно огромная приливная волна, смыл последние остатки его самообладания.

— Я знаю, зачем ты пришла, — Том несколько мгновений смотрел в ее спокойные и равнодушные глаза, а потом рывком развернул ее лицом к столу, толкнул так, что она вынуждена была опереться на полированную столешницу. — Дело не в этом благотворительном бале...

На пол упало несколько свитков пергамента, перья рассыпались по столу...

— Дело в том, что ты не умеешь признавать поражение, — а его руки тем временем быстро и спокойно сминали тяжелый шелк платья, задирая вверх длинную юбку. — И в том, что ты, радость моя, желаешь того, что не может дать тебе искренне любящий супруг.

Платье смялось, обнажая ее ягодицы и ноги. Но он все еще одет. Том в последний раз провел рукой по шее Вальбурги. Расстегнуть брюки — минутное дело. Он сжал ее бедра так сильно, что Вальбурга тихо всхлипнула. Он чувствовал ее желание, торжество... И страх. Теперь она поняла, с чем играла, поняла, что в любой игре всегда что-то может выйти из-под контроля. И этот страх сейчас был для него величайшей наградой, ценным призом, который он заслужил еще тогда, в Хогвартсе. Только вручение запоздало на несколько десятков лет.

— Но рада ли ты будешь, когда твое желание исполнится? — он криво усмехнулся, медленно провел рукой по ее затылку, скользя пальцами по белой коже.

И тут же вошел в нее, резко, равнодушно, словно она была безымянной шлюхой из Лютного переулка. Пальцы Вальбурги вцепились в край стола, она задрожала, конвульсивно дернулась. Боль — это побочный эффект. Пора ей понять, что без боли власть невозможна. Она не переживала вместе с остальными маленькую смерть: для нее, как для дамы, было сделано исключение. Но Метку можно ставить не только на руку. Можно поставить клеймо и на душу.

Том запустил руку Вальбурге в волосы, рванул на себя так, что она выгнулась, зашипела от боли. Но он только глухо рассмеялся, двигаясь в ней, наслаждаясь ее страхом, злостью... И восторгом. Как она ненавидела себя сейчас за этот восторг! Порой не нужна легилименция, чтобы читать людей. Как в этом случае. И Том читал ее, словно открытую книгу. Сейчас Вальбурга сходила с ума от злости, наслаждения, унижения и боли. Тонкие пальцы скребли по столешнице, волосы разметались по плечам, как у пьяной или помешанной.

Наконец он отстранился, поправил свою одежду. Вальбурга еще несколько мгновений шарила руками по столу, словно слепая. Никто не говорил, что удовольствие получат оба. Наконец она развернулась к нему, бросилась вперед, но Том перехватил ее и толкнул в кресло.

— Сядь, — коротко бросил он. — И приведи себя в порядок.

Она только тяжело дышала, хватая воздух приоткрытым ртом.

— Ты получила, что хотела, — Том спокойно одернул мантию. — Думаю, бал мы обсудим в другой раз. К примеру, завтра вечером.

Вальбурга только повела плечом, глаза у нее были безумные, ничего не понимающий взгляд остановился на блестящей чернильнице...

— Ты меня слышишь? — повторил Том громче. — Завтра вечером.

Она только слабо кивнула, машинально пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы.

— Теперь иди, — он уже вернулся за стол. — Мне надо работать.

Вальбурга, словно сомнамбула, вышла за дверь. Том взмахом палочки навел на столе порядок. Она придет завтра. Обязательно придет. Теперь и у нее есть своя Метка, о которой знают только они двое. Невидимая, но не менее надежная, чем череп со змеей на предплечье левой руки.

* * *

Их связь длилась уже много лет. У Вальбурги родился один сын, вскоре после него — второй. Дети выросли. Сириус даже успел порвать все связи с семьей и уйти из дому. Вальбурга никогда не жаловалась на него, знала, что Тому это будет неприятно. А ему нравился этот юноша. Наверное, тем, что у них было так много сходства. Только у Тома яростный бунтарский дух заменяла змеиная хитрость. А в остальном... В желании жить по своим правилам, в упрямом стремлении изменить мир под себя... В этом они были похожи.

Но Вальбурга больше любила младшего сына. Именно Регулуса она как-то привела на одно из собраний. Мальчишка бледнел, нервно теребил рукава мантии, но спину держал прямо и смотрел в глаза.

— Я хочу стать одним из вас, — сглотнув, тихо, но твердо произнес тогда он.

И Том сделал для него исключение. Не ради Вальбурги, как она наверняка полагала, а ради него. Регулус мог стать очень полезным. Его ум, спокойная усидчивость, глубокая преданность... Он бы прекрасно дополнил Кея и Тони. Том даже подумывал отдать парнишку к ним в ученики, но отказался от этой мысли. Из Регулуса не вышел бы боевой маг, он был полезнее в лаборатории или в библиотеке.

Обстановка в Британии накалялась. Абрахас, становясь от собрания к собранию все мрачнее, сухо и отрывисто докладывал, что дела в Визенгамоте идут с каждым днем все хуже. Демократы, как называл их Тони, стали позволять себе открытые выпады не только в отношении законопроектов, которые предлагали соратники Тома. В «Пророке» начали выходить статьи, полные неприятных и опасных намеков.

— Я слышал, что скоро будут обыски, — как-то походя бросил Яксли.

— Пора прятать ценности, — мрачно пошутил Долохов, которому как раз бояться было нечего.

Прежде чем обыскать обиталище Тони, нужно было сначала найти, что обыскивать. А где он квартирует, Том и сам не знал. И не хотел знать. Долохов пользовался определенными привилегиями. Не из-за своей преданности, а потому, что был убийственно эффективен.

— Пойти на поводу у этих! — Беллатрикс, племянница Вальбурги, добавила бы крепкое словцо, если бы старший сын Кейрона, Рудольфус, крепко не сжал под столом ее руку.

— Помолчи, невестка, — оборвал ее Кейрон. — Антонин прав. У меня есть пара хороших тайников на примете. Еще дедовских.

Раньше бы кто-то пошутил про предков-контрабандистов, но сейчас все молчали. Том поднялся и кивнул. Кейрон ответил таким же кивком. Они еще со школы порой понимали друг друга без слов.

— На сегодня все, — Риддл закончил собрание. — Регулус, задержись.

Черные глаза Беллатрикс ревниво следили за кузеном. Когда-нибудь такая горячечная преданность и пылкость ее погубят. Когда-нибудь. А до того Беллатрикс успеет принести много пользы. И не только она. Том с любезной улыбкой протянул Регулусу руку, и худое бледное лицо мальчика вспыхнуло жарким румянцем.

А еще через год в этом же кабинете металась от стены к стене Вальбурга, разрывая в клочья носовой платок.

— Том, — она замерла, до хруста сжав пальцы. — Том, ты знаешь, что с моим сыном.

— Полагаешь? — Риддл наконец-то поднял голову от бумаг.

— Метка, — Вальбурга бросила это слово, как перчатку на пол дуэльного зала. — Ты знаешь обо всем, что происходит с твоими... слугами.

— Допустим, — Том аккуратно поставил на пергаменте последнюю точку и отложил перо. — И что с того?

— Что с Регулусом? — Вальбурга повторяла этот вопрос, как заведенная. — Что с моим сыном?

— Разве мать не знает, что с ее ребенком? — чем больше она теряла самообладание, тем спокойнее был он.

— Тогда и отец должен знать, — Вальбурга в несколько шагов оказалась рядом, схватила его за руку.

— В таком случае тебе лучше задавать эти вопросы не мне, — Том крепко сжал ее запястья, и она, побледнев от боли еще сильнее, разжала пальцы.

— Нет, — глаза Вальбурги полыхнули отчаянием и злостью. — Именно тебе. Ты его отец.

— Ты сама не до конца уверена, — порой люди путают умение читать по лицам с легилименцией.

Сколько раз Тому это иррациональное человеческое желание видеть магию во всем и во всех сыграло на руку. Вот и сейчас. Вальбурга отшатнулась, прижала руку к губам, словно он ударил ее.

— Ты его отец, — упрямо повторила она и замотала головой, словно отгоняя кошмар. — Просто скажи, где он. Я сама отправлюсь к моему мальчику, я сама приведу его домой... Я сама...

Сама... Том крепко схватил ее за плечи, встряхнул. Сама...

Она уже ждала его на окраине Хогсмида, у Визжащей Хижины. Том замедлил шаг, выровнял дыхание. Не стоит Вальбурге видеть, как он взбешен отказом этого Аль буса Дамблдора.

— Как? — коротко и резко бросила она вместо приветствия.

Том нарочито безразлично улыбнулся.

— Отказал, — он присел на край обвалившейся стены. — Недостаточно опыта.

— Старый дурак, — временами Вальбурга не скупилась на резкие выражения. — И что дальше?

— Не знаю, — Том провел рукой по лбу, убирая упавшие на глаза волосы. — В Министерство нечего и пробовать без рекомендаций. Кстати...

Она поняла его сразу, потянулась, улыбнулась, как сонная мантикора.

— Рекомендаций, — протянула Вальбурга. — Унизительно, не находишь?

Том поднял голову, разглядывая ее с каким-то отстраненным и слегка брезгливым любопытством. Ожидаемо. Что ж... Но просто интересно, какие слова она найдет в этот раз, чтобы снова остаться в стороне.

— Такие унижения некоторые чистокровные волшебники почитают за успех, — хмыкнул он.

— Некоторые, но не ты, — она обхватила себя за плечи, словно ей было холодно.

Бесполезно. Том знал все эти уловки, как законы Трансфигурации, наизусть.

— И в чем же разница? — он даже не пытался сделать вид, что поверил.

— В том... — она запнулась, и Том снова восхитился тем, как мастерски выверенно дрогнул ее голос, как точно рассчитана пауза. — Не ты ли говорил, что на своем пути сильные всегда одиноки, и им суждено покорять вершины...

— Глупый мальчишеский вздор, — он отмел эти слова, словно она не сказала ничего существенного, а просто спросила, который час.

— Значит, тот, кто смог создать крестраж, сдается, всего-навсего столкнувшись... — губы Вальбурги искривила язвительная улыбка.

Том вскочил и с трудом удержал себя от того, чтобы бросить в нее заклинание. Не стоит применять Пыточное проклятие почти на территории школы. Разве она знает, что такое крестраж! Для нее это просто строки из книги, ритуал, подвластный только сильному магу. И она позволяет себе!..

— Никогда не смей так говорить, — прошипел он в ее побледневшее лицо. — Никогда!

Она отшатнулась, споткнулась о выпавший из стены камень, неловко взмахнула руками.

— Том, — впервые в ее голосе звучала растерянность.

Но он не ответил, он уже аппарировал в Лондон, в свою комнатенку на чердаке какой-то третьесортной, даже по меркам Лютного, гостиницы. Что ж, каждый должен заботиться о себе сам. Каждый.

— Сама, — протянул он. — Так с чего мне тебе мешать, радость моя?

Вальбурга ошарашенно смотрела на него, немного запрокинув голову. Сейчас она казалась такой молодой.

— Том, — она покачнулась, всхлипнула. — Том...

— Ты так мужественно перенесла... Как ты это назвала? Верно, предательство, — он отпустил ее, шагнул назад. — Ты так мужественно перенесла предательство Сириуса. Неужели у тебя не хватит сил отыскать своего сына?

— Нашего сына, — выкрикнула Вальбурга. — Нашего!

— Пусть так, — Том только согласно кивнул. — Но до сегодняшнего дня я не знал о том, что Регулус — мой сын. Как знать, может, и Сириус тоже... Недаром я чувствовал, что мы с ним во многом схожи. Но оставим это. Не ты ли верила в то, что сильные личности переживают все трудности в одиночку? Куда же делась эта вера?

— Неужели у тебя совсем нет души?! — Вальбурга упала на колени, вцепилась в край его мантии.

— Ты считала, что душа — невысокая цена за власть, — Том равнодушно смотрел на ее залитое слезами лицо.

Она так и осталась стоять на коленях, когда он осторожно высвободил край мантии из ее судорожно сжатых пальцев.

— Встань, — он протянул ей руку.

Вальбурга медленно поднялась, вытерла слезы. В ее лице не было ни кровинки.

— Прощай, — Том проводил ее до двери.

— Неужели ты... — она в последний раз рванулась к нему, но он перехватил ее, не давая вцепиться в лацканы мантии. — Неужели мы...

— Ты можешь прийти завтра, душа моя, — Том бережно убрал у нее с лица выпавшую из прически прядь. — Только, Морганы ради, никаких слез.

Вальбурга кивнула, не поднимая глаз, и вышла в темный коридор. Том запер за ней тяжелую дверь и с минуту стоял, усмехаясь своим мыслям. Она придет. Придет, несмотря на то, что он убил ее сына. Только ему она теперь не нужна. Чудовища должны быть вместе, но в таком союзе погибают оба. Или кто-то один становится сильнее и убивает другого. Том покачал головой. Все же он не будет ее прогонять. Именно Вальбурга помогла ему стать сильным и заплатила за это высокую цену. А такие жертвы у последователей надо поощрять. Быть может, тетушка еще станет примером для племянницы. Кстати, эта Беллатрикс чудо как хороша. Стоит присмотреться к ней. Как знать, может быть, она займет место Вальбурги, когда та ему наскучит.