Индия (гет)

Я не могу Вам помочь, но чувствую, что Вы слышите меня, профессор. Говорят, люди, находящиеся в бессознательном состоянии, все еще могут слышать то, что происходит вокруг. Хотелось бы верить, что вы только лишь потеряли сознание, и то проклятье вам не навредило. Мы до сих пор не знаем, что это было за заклинание. Надеюсь, вы слышите меня, но иногда хочется, чтобы это было не так. Должно быть это ужасно, оказаться пойманной в ловушку и не иметь ни малейшей возможности помочь — вы только можете слушать наш бесконечный треп. Когда-нибудь вы очнетесь, и что тогда? У вас будет достаточно компромата, чтобы шантажировать нас целое тысячелетие! Я знаю, что другие тоже приходят сюда. Вижу, как они прокрадываются в вашу комнату. Вы и понятия не имеете, как помогаете нам! Нам не столько нужен совет, сколько возможность выговориться, на что обычно мы не смеем и надеяться. А вы не задаете вопросов, какими бы глупыми и скучными мы ни были. Всегда только слушаете. И это для нас безумно важно. Я не могу рассказать Гарри или Рону, что происходит, что я вижу и чувствую. У них свое предназначение в этой войне и свои собственные проблемы. Нельзя перекладывать на их плечи еще и свои. Когда вы упали во время нападения, я думаю, они потеряли то немногое, что еще оставалось от их невинности. Непобедимый лидер пал. Что же теперь? К тому времени я уже потеряла свою невинность, так что была не слишком потрясена случившимся. Надеюсь, что это не обеспокоит вас. Я всегда восхищалась вами, профессор, но мы никогда не были друзьями. Вы выслушивали все мои детские страхи о неполноценности. Объяснили, что представляет из себя мир волшебников, когда я была смущена и расстроена. Одна из немногих, кто поддержал ГАВНЭ даже после четкого разъяснения, что ничего из этого не выйдет. Но мы никогда не были близки. И я никогда не считала вас неуязвимой. Мы потеряли Дамблдора, и тогда поняли, что каждый может стать следующим. Меня больше удивляет то, что «старой гвардии» этого не вдолбишь. Я легкомысленна. И я это понимаю. Но мне, черт возьми, наплевать! Уже год как вы без сознания, а я поймана в ловушку в штабе Ордена Феникса почти пять лет! Война продолжается, а я даже не могу помочь — слишком ценна для участия в сражениях, и слишком неопытна для чего-то другого. Сегодня я стала матерью. Я удочерила двух сироток, магглорожденных, которых удалось спасти от Пожирателей Смерти. Старшую зовут Мишель. Ей десять, и она очень похожа на меня в этом возрасте, даже не смотря на то, что картина замученных до смерти родителей, кажется, сломила ее дух. Младшей девочке четыре года, почти пять. Ее зовут Джуд. Она пока плохо справляется с перенесенным горем, ей очень тяжело. Весь день, даже во время обеда, она цепляется за мою мантию, и только зелье «Сна без сновидений», сваренное Снейпом, помогает ей расслабиться. Но я думаю, что с Мишель у меня будет больше проблем — она еще ни разу не заплакала. Члены Ордена не хотели позволять мне удочерить этих девочек. Профессор Люпин все повторял, что я еще слишком молода. А я напомнила ему, что на целый год старше Лили и Джеймса, когда у них родился Гарри. Миссис Уизли сказала, что мне не справиться с двумя детьми одновременно. Слава Богу, хоть Рон вступился за меня, накричав на мать. Я не уверена, что удержалась бы тогда от ссоры. Остальные уповали на то, что из-за детей они не смогут оставаться в штабе — девочки будут им мешать. Я же не могу покинуть дом, поскольку нахожусь в списке самых разыскиваемых, наряду со Снейпом и Драко. И теперь всем нам приходится сидеть здесь под заклинанием Фиделиус. Я не могу выразить, как сильно меня бесит то, Гарри и Рон могут выходить наружу. Я понимаю, что Мир волшебников должен видеть Гарри как символ, и я знаю, что по каким-то причинам Волдеморт не видит угрозы в Роне. И в самом деле, у нас, у нас ведь было «Золотое Трио». Не дуэт! Во-вторых, я удивлена, что Уизли не стоит в списке разыскиваемых передо мной, хотелось бы заполучить его копию... Но это все не важно — я уклоняюсь от темы… Единственным, кто не верил в то, что я свихнулась, оказался профессор Снейп. Никогда не думала, что доживу до этого дня, профессор, — летучая мышь подземелий защищает гриффиндорку!