Управление гневом (джен)

Шел май тысяча девятьсот девяносто шестого года. Темный Лорд сидел в полной темноте в самой дальней спальне поместья Малфоев и украдкой ото всех смотрел... телевизор. Да-да, каждую ночь, дождавшись, пока все уснут, Лорд накладывал на спальню заглушающие чары и включал маггловский прибор, засунув в специальный отсек четыре батарейки.

Телик был совсем небольшой, с экраном четыре на шесть дюймов и длиннорогой антенной. Показывал он плохо — ведь мэнор окружали всевозможные отталкивающие чары — но могущество Темного Лорда было настолько велико, что он умудрился таки запустить телик и поймать несколько каналов.

Итак, Темный Лорд Волан-де-Морт смотрел кино. Его некрасивое бледное лицо озаряли огни, вспыхивающие на мониторе и тающие в окружающей тьме. Красные глаза Великого и Ужасного Темного волшебника увлажнялись, когда на экране погибал какой-нибудь кровожадный и свирепый злодей.

— Да как же так?! — почти всхлипнул, с присвистом втянув воздух, Темный Лорд. — Почему всегда погибают самые хорошие люди?

В это время на экране умирал Нил Макколи из "Схватки".

— Нет, они совсем не умеют снимать кино! Тупые магглы! — Лорд в сердцах отшвырнул миниатюрный телевизор, который от такого обращения разбился.

Комнату заполнил едкий запах паленого пластика.

Волан-де-Морт взмахнул палочкой, и телевизор опять стал как новый. Но, сколько он его не заклинал, больше не включался.

— Черт, опять телик разбил, — сказал Лорд. — Надо учиться себя контролировать.

Волан-де-Морт взял с тумбочки стакан с водой и сделал несколько глотков. Потом он лег в кровать и завернулся в мягкое шерстяное одеяло. Спать ему не хотелось, слишком он перенервничал — но завоевывать мир нужно со свежей головой — поэтому, пересчитав целое стадо гиппогрифов и принявшись за мантикор, Темный Лорд, наконец, забылся сном.

Спустя полтора часа проснулся Люциус и, шаркая ногами по паркету, спустился в туалет. Этот звук разбудил Лорда, и он понял, что больше не уснет. Да и утро уже наступило.

Не выспавшийся и раздосадованный — ибо как тут завоевать мир, имея в распоряжении лишь кучку обнаглевших и почти ни на что не годных помощников? — Лорд быстро оделся и тоже спустился вниз.

Бесшумно пройдя в кухню, Волан-де-Морт застыл в изумлении от представшей перед ним картины — Люциус пил молоко из пакета! Совсем как маггл.

— Люциус, — вкрадчиво и тихо, но с нажимом и угрозой в голосе, произнес Лорд.

Бедный мистер Малфой подавился молоком, вздрогнул, отчего остатки молока пролились ему на грудь и лицо и образовали на полу небольшую лужицу, попытался что-то сказать, но получилось только невнятное бульканье.

— Д... да... мо... Ло... рд... — наконец смог вымолвить Люциус, чуть не захлебнувшись.

Волан-де-Морт схватил со стола красивый и дорогой графин, подаренный еще российским императором английскому королю (и украденный прадедом Люциуса во время приема в Букингемском дворце), и запустил им в камин.

— Черт!

Малфой побледнел еще сильнее и по привычке шлепнулся на колени, но не рассчитал свой энтузиазм и силы — поскользнувшись на пролитом молоке, он растянулся плашмя, практически вытерев пол своим дорогим черным атласным халатом.

Волан-де-Морт презрительно скривился.

— Ну за что мне все это? За что? Почему в моем подчинении только трусы, невежды и такие, как ты, Люциус? Почему? — вопрошал расстроенный Лорд, сев на стул и обхватив лысую голову руками, похожими на двух огромных белесых пауков.

— Мой Лорд, — ответил Люциус, выпрямившись по струнке, что сейчас выглядело нелепо — волосы Малфоя были всклокочены, халат в белых разводах от молока, а на лбу вскочила шишка от удара от пол. — Мы стараемся...

— Языком ты стараешься! — вскричал Лорд, отчего на столе зазвенели стаканы из дорогого хрусталя. — Уйди прочь! И всем передай, что пока вы не станете исполнять мои приказы так, как нужно, я буду вас всех мучить, убивать... ну и... как там я еще говорю, когда хочу кого-то запугать... В общем, ты понял.

— Д-да, мой Лорд, — заикаясь, ответил Люциус и попытался украдкой пригладить растрепанную шевелюру.

Весь день Лорд просидел в депрессии. Любого, кто заходил на кухню, он награждал Круцио, а несколько домовиков таки умудрились схлопотать Аваду за то, что спрашивали у Лорда, "не желает ли его Высокородие откушать..." А все из-за того, что Волан-де-Морт очень хотел посмотреть "Схватку" еще раз — но не мог об этом никому сказать.

Люциус понимал, что все его беды от Лорда. А почему Лорд такой? Потому что он не умеет управлять своим гневом! Люциус, сраженный внезапной догадкой, быстро поднялся на третий этаж в библиотеку и принялся рыться в книгах. Старинные фолианты, содержащие разнообразные темные и грязные проклятия и рецепты зелий, падали на черный каменный пол, визжали, ругались и клялись убить мистера Малфоя за непочтительное обращение с такими древними и бесценными источниками знаний — но Люциусу было все равно.

Он искал единственный клочок бумаги, заныканный им еще в бытность студентом — салфетку из маггловского кафе с написанным на ней единственным словом.

— Нашел! — радостно вскрикнул Люциус, но тут же зажал рот рукой — не подобает Пожирателю смерти радоваться в такое время, когда Повелитель страдает.

На пожелтевшем от времени клочке было имя и фамилия девушки — Берти Райдел — и ее номер телефона. Люциус узнал ее, когда ездил на каникулы в Америку. Там он влюбился в очаровательную темноволосую девушку, и они провели вместе несколько ночей.

— Да, это Люциус Малфой, да, — спустя полчаса говорил Люциус в трубку телефона-автомата, расположенную в самом непрезентабельном районе Эдинбурга. — Берти! Как же я рад...

Потом мистер Малфой долго и в красках рассказывал про свою беду — то есть, про Темного Лорда и про его стремление к захвату власти при полном неумении контролировать самого себя. Берти слушала и почти не перебивала — она скрипела карандашом по бумаге. Но она не записывала симптомы расстройства личности Его Наитемнейшества — как выразился Люциус — а рисовала непристойные картинки, вспоминая те далекие горячие ночи, которые она провела с Малфоем.

— Да, конечно, помогу, — ответила Берти, предвкушая, какое вознаграждение — интимного характера — она потребует с Люциуса.

Ничего такого не подразумевавший Малфой вздохнул с облегчением.

— Спасибо, Берти, ты же знаешь, я в долгу не останусь, — сказал довольный Люциус.

— Ага, я знаю, мистер Опасный, — ответила Берти и, хихикая, повесила трубку.

Люциус покрылся красными пятнами — "мистером Опасным" его звали те немногие любовницы, которым он позволял доминировать над собой.

* * *

— Не хочу я этого! Не буду! Не надо мне психолога! — кричал Лорд, у которого Пожиратели отобрали палочку и связали по рукам и ногам. — Не-е-е-т! Помогите! Спасите! Насилуют! Убивают!

— Вашество, да никто вас и пальцем не трогает, — извинялся Люциус Малфой, который сам лично привязывал руки своего Хозяина к стулу.

— Ничтожества! Трусы! Я убью вас всех! — кричал Лорд.

Верные Пожиратели очень быстро вышли из комнаты и оставили его один на один с пустотой.

— Вот зачем я телик разбил? — чуть не плача, воскликнул Лорд и тут же умолк — дверь открылась, и в комнату вошла низенькая и толстенькая ведьмочка с гривой черных, как смоль, кудрей и с бородавкой на носу, из которой росли три волосинки.

— Уважаемый Волан-де-Морт? — спросила ведьма.

— А кто же еще, — ответил Лорд. — А ну, выпустите! Отпустите! Я не хочу! Я... я стану добрым!

— Конечно, станете, — ответила ведьма. — Меня зовут Берти. Я буду учить вас контролировать ваш гнев.

Спустя несколько часов, которые показались Люциусу Малфою годами, а Темному Лорду веками, дверь скрипнула, и Берти вышла из комнаты. Вслед за ней появился Лорд, чьи глаза почему-то были еще краснее обычного.

— Ну, как? — тихо осведомился у Берти Люциус.

— Нормально, — ответила та и подмигнула Малфою.

— А что с Владыкой? — еще тише спросил Люциус.

— Все время плачет, — Берти покачала головой. — Но, когда это пройдет, у него будет нормальная психика.

Вечером, по настоянию Берти, был назначен сеанс групповой терапии, на котором главным героем и пациентом был, естественно, Темный Лорд.

Он восседал во главе стола, а вокруг него расположились его верные и преданные Пожиратели: и Яксли, и Снейп, и Долохов, и прочие.

— Итак, — начала Берти, — сейчас все будут рассказывать о своих проблемах. Начнем с Воланда... Волан-де-Мортика.

Ноздри Его Темнейшества раздулись от праведного гнева — никто не смел так коверкать его имя-титул, который он сам себе даровал.

— Начинайте, — скомандовала Берти.

Но Лорд упорно молчал.

— Я не буду первым говорить! Пусть Снейп скажет! — бубнил себе под нос Волан-де-Морт.

— А почему, как что, так сразу Снейп? Я говорил, что у меня насморк, голова немытая, а он... — обиженно ответил Снейп.

— Тихо, ребята, тихо! — призвала к молчанию Берти. — Давайте тогда так — я буду задавать вопросы, а вы будете мне на них отвечать? Идет?

Все согласно покивали, только Волан-де-Морт сидел, насупившись и обхватив себя руками.

— Отлично. Первый вопрос — кто вы такие? — начала Берти.

Снейп ответил просто — человек, Долохов сказал, что он русский, Люциус долго и нудно перечислял свои регалии, титулы и звания, пока Яксли не дал ему пинка по ноге, и только тогда Малфой замолк.

— Волан-де-Морт, кто ты такой? — спросила Берти у Лорда.

— Я — великий и наитемнейший маг всех времен! — выпалил Лорд.

— Нет, это все — ваши звания и титулы, причем раздутые, а я конкретно вас спрашиваю — кто вы такой?

— Ну, я ... — Темный Лорд не знал, что ответить и начал рассказывать про все, что совершил в течение жизни.

— Нет, это все не то, это история ваших свершений, а я спрашиваю, кто вы такой?

— Да что вам надо, Мерлин вас забери? — вскричал Лорд и всплеснул руками.

В зале повисла напряженная пауза — Берти что-то записывала в блокноте.

После часа групповой терапии, в результате которой Пожиратели узнали, что Темные Лорды тоже плачут, Волан-де-Морт стоял в саду, окружив себя непроницаемой для чужих взглядов сферой из огня, и курил.

Да-да, совсем как какой-нибудь нашкодивший школьник, который не желает, чтобы его застукали взрослые.

— Нагайна, моя ты дорогая, — Лорд любовно поглаживал ожившую от жара змею. — Вот ведь правда все — если бы моя мама не умерла и любила меня, я бы не был таким злым.

Змея высунула язык и лизнула руку своего повелителя, как бы сочувствуя.

— Что мне делать, как мне быть, чтоб любимой подарить небо с облаками? — спросил у змеи Лорд и рассмеялся.

Нагайна зло зашипела и уползла подальше — ей были противны такие сантименты.

На следующий день Берти повела Волан-де-Морта с Пожирателями в парк. В обычный парк, где растут деревья и трава, и ходят другие люди. Берти назвала это сеансом социотерапии, через который проходят все маньяки и убийцы.

Когда Лорд пытался сжечь парочку, целующуюся в кустах шиповника, Берти так треснула его по голове палкой, что его Всемогущество уронил собственную палочку и, бездыханный, повалился на траву. Пожирателям ведьма не разрешила поднять Его Темнейшество, аргументируя это тем, что хулиган должен знать, что за баловство всегда следует наказание, и на силу всегда найдется другая сила. Пусть даже и грубая. Пусть даже это будет обычная палка.

Волан-де-Морт так и проспал на травке до самого вечера. А когда очнулся и спугнул со своей мантии несколько особо проворных голубых соек, норовящих клюнуть его в ухо, то понял, что так сладко не спал уже очень давно.

— Черт, еще бы телик посмотреть, — сказал Лорд, отряхнулся и пошел в сторону оживленной улочки, пока не наткнулся на магазин, где в витрине стояли телевизоры.

Темный Лорд воровато посмотрел по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, взмахнул палочкой и скрылся.

Позже, оказавшись в поместье Малфоев, Темный Лорд выгнал прочь Берти, чьи мечты "пошалить" с Люциусом так и не сбылись. Волан-де-Морт обозвал ее старой и бездушной каргой, которая мучает хороших людей, и устроил такой разнос своим Пожирателям, что все получили еще по одной татуировке — на этот раз на лбу, а не на руке. А успокоившись, он отправился в свою спальню и, когда все уснули, еще раз посмотрел "Схватку", всплакнув в конце фильма.

— Нет, надо определенно менять профессию, — сказал в тишину комнаты Темный Лорд и представил, что держит в руках камеру.

На следующее утро Люциус Малфой на цыпочках прокрался на кухню и налил себе из глиняного кувшина — он дешевле — простой воды.

— Черт, — ругнулся Люциус, когда в отражении увидел новую татуировку на лбу: "Враг".

Темный Лорд проснулся поздно и в хорошем расположении духа. Он наконец-то понял, чему хочет посвятить свою жизнь. Он хочет снимать кино и быть режиссером.

Волан-де-Морт потянулся в постели, отчего шерстяное одеяло соскользнуло на пол. Повалявшись еще около десяти минут и дочитав "Самые темные и ужасные проклятия" — роман некоего Влада Дракулы, написанный еще в прошлом веке — он отправился дальше завоевывать мир. На этот раз — мир кинематографа.