Mercy (джен)

Доктор Циглер сидела в кабинете, когда внутрь внесли человека. Он выглядел обычным — какой-то повстанец, скорее всего. Он часто и прерывисто дышал. Ангеле хватило одного взгляда, чтобы понять: ранение в лёгкое, не осколочное, тяжёлое — смуглая кожа араба побледнела. В любом случае, жить будет.

— Кто это? — коротко спросила Ангела тех, кто внёс сюда ее будущего пациента.

Вперёд выступил подросток. Лет шестнадцати, не больше, на лбу — окровавленная повязка, когда-то белая, но сейчас просто пыльная и грязная.

— Наш командир. В пяти километрах отсюда наткнулись на одинокого террориста.

Для них все были террористами. Ближняя Азия — забавный регион. Во всем мире основной угрозой считались омники, восставшие против своих создателей роботы. Часть из них не сражалась с людьми, но они все были довольно интересными с медицинской точки зрения. Но не здесь. Здесь постоянно менялась политическая карта, и люди сражались с людьми.

Конечно, Ангела не сказала, что думает по этому поводу. В сущности, она была здесь в какой-то мере инкогнито, и для этого мальчишки она была лишь белокожим врачом из Германии, не Швейцарии. Акцент для неискушенного уха местных был схожим.

— Оставьте нас, — резко сказала Ангела. После чего более мягким тоном добавила: — отправляйтесь в приемную, медсестра распределит вас к другим врачам.

Небо над городом полностью контролировалось местными властями, что позволяло не бояться бомбежек. Эта больница когда-то была элитной платной клиникой, но война ничего не щадит. Впрочем, доктор Циглер прибыла сюда не зарабатывать деньги — у нее и без того были полные фонды. Нет, у нее была иная цель, и даже после роспуска организации она ей следовала.

Тем временем группа горе-вояк ушла, оставив лишь своего товарища. Тот подал голос:

— Док... Я жить буду?

Ангела медленно повернулась к нему. В ее левой руке был знаменитый Кадуцей, странно контрастирующий с белым халатом. Этому посоху больше подошёл бы белый механизированный костюм с крыльями, такое же гениальное инженерное творение, как и сам Кадуцей.

Она услышала, как участилось дыхание этого человека.

— Это... Это же вы! Мерси!

— Я была Мерси давно. Сейчас я просто доктор. Как тебя зовут?

— Халиф... Это же... Вы! Как?..

— Не волнуйся, Халиф. Всё давно закончилось, — торжественно произнесла Ангела, подходя ближе. Посох бил по современным материалам пола шестого этажа элитной клиники в такт ее шагам.

— Что закончилось?

— Всё, — сказала Ангела и ввела ему наркоз. Халиф пробормотал "Мерси", но что это было — зов к ней или мольба о милосердии, Ангелу не волновало.

* * *

"Серия экспериментов FJ-05. Биотические импланты. Пациент 7: успех".

Ангела сделала аккуратную запись. Эту операцию, как и шесть предыдущих в этом месте, она проводила сама, без ассистентов и помощников. Это был ее личный эксперимент, и у нее хватало квалификации.

Грудная клетка Халифа была вскрыта, ребра аккуратно торчали наружу. Вместо правого лёгкого — желеобразный сгусток, из которого выходили странные, изогнутые сосуды. Через прорехи в ребрах были отчётливо видны сокращения сердца. Во время операции оно дважды останавливалось.

Халиф спал. Спокойно и безмятежно.

Разумеется, сердце тоже было новым. Ангела пробовала разные способы победить смерть. Она подчинила себе процесс деления раковых клеток, сделав из Габриэля Райса то, чем он сейчас являлся — Жнеца. Она создала довольно забавный гибрид человека и омника из Гендзи Шимады. Но этого было недостаточно. Те операции были ее шедеврами, но они были единичными. Их не хватало для познания смерти. Ангел, костюм "Валькирия", посох Кадуцей... Люди всё-таки смешные. Ангелы и валькирии никогда не были посланниками жизни, но образ решал всё.

Мысли Ангелы прервала противная трель коммуникатора.

Она схватила его, пробежала взглядом по сообщению.

— Значит, общий сбор. После всех актов о незаконности Overwatch, — задумчиво произнесла она.

Это будет хорошим полем для деятельности.

— Ведь герои не умирают, — коротко рассмеялась доктор Циглер и начала собирать вещи. Из биотики она выжала достаточно информации.

Об оставшемся на койке напротив арабе она не думала.