За бортом (гет)

Новость о похищении единственного наследника семьи Малфой произвела эффект разорвавшегося снаряда. Уже на следующее утро в «Ежедневном пророке» появилась статья, полная голословных выводов и параноических догадок. Учитывая, что в недавнем прошлом поместье Малфоев стало мишенью загадочной диверсии, ни у кого не осталось сомнений, что дело имеет политический подтекст. Единственное, что удалось скрыть от жаждущих подробностей умов простых английских магов, так это арест Астории Малфой по обвинению в нападении на своего свекра.

И это странно.

За третьей кружкой кофе после бессонной ночи, миссис Гермиона Грейнджер размышляла о том, почему Люциус так сдержан в своих заявлениях. Разве он не должен использовать нападение как доказательство вины Астории? Ведь она не может оправдаться, а Гермиона не может сделать это за нее, не раскрыв себя.

В одиннадцать часов утра миссис Грейнджер получила сову от Джиневры Поттер с просьбой передать ее мужу звонкую затрещину, если он появится на пороге ее дома. Миссис Поттер не видела своего мужа три дня и не могла выразить ему свое негодование лично.

В двенадцать часов Гарри действительно появился. Точнее, он вывалился из-под мантии невидимости прямо посреди гостиной, распластался на полу и слабым голосом попросил чашечку кофе. Получив немного бодрящего напитка, он уселся на полу, широко расставил ноги и мрачно уставился на свою подругу.

— Почему ты никому не сказала?

— О чем? — нахмурилась она.

— Как я и говорил, первое, что мы сделали — это проверили палочки всех присутствующих на их последние заклинания. И пока я обсуждал с Руквудом, куда зарыть его денежки, Люциус пытал кого-то в своем кабинете. Он сказал, что это был нерасторопный домашний эльф, которого, по счастливому стечению обстоятельств нельзя привлечь в качестве свидетеля в суде. Мистер Малфой глубоко раскаивается в своей несдержанности и заплатит крупный штраф за жестокое обращение с магическими существами.

— Как трогательно, — усмехнулась Гермиона, припомнив, что эту поправку к закону «О магических существах» несколько лет назад протащила в сектор магического законодательства именно она, сломав множество копий о щиты старых семей магической Британии.

Гарри сделал последний глоток и спросил снова:

— Почему ты не сказала хотя бы Драко? Он имел право знать.

— Все шло по плану, — сложив руки на груди, она подошла к нему ближе и встала напротив, так что Гарри пришлось запрокинуть голову, — я не стала рисковать операцией.

— Мыслишь как аврор, — фыркнул он и опустил глаза. — Мне нравится.

Воспользовавшись моментом, она размахнулась и ударила его по лицу с такой силой, что Гарри покачнулся и едва не упал. Кружка, которую он от неожиданности выпустил из рук, упала на пол и закрутилась волчком, очки съехали до подбородка.

— Это что, от Джинни? — огромными глазами уставившись на подругу, спросил он.

— Нет, это от меня лично. Вот это от Джинни, — она размахнулась снова.

На этот раз Гарри поймал ее руку, и крепко сжав, прорычал:

— Какого черта, Гермиона?!

— Ты знал, Гарри, — пытаясь вырваться из железной хватки, шипела она. — Ты легилимент, ты не мог не знать. Допрос под сывороткой правды был нужен не только Малфою-старшему, но и тебе, чтобы в присутствии Люциуса и Нарциссы спросить Асторию о том, подвергалась ли она пыткам со стороны своих родственников, и заставить их аннулировать клятву до того, как ее убьет нарушенное обещание. При аврорах и свидетелях у них просто не было другого выбора. Вот почему Люциус сегодня с утра блеет, как агнец. Ты заключил с ним сделку, заставив снять с Астории любые обвинения в обмен на то, что и он не сядет в Азкабан за использование пыточных заклятий.

— Я не знал наверняка, — отпустив ее руку и потирая красную от удара щеку, огрызнулся он. — Я видел, что она что-то скрывает, но не знал, что именно. Вся проблема с легилименцией в том, что узнав о твоих навыках, люди начинают приписывать тебе всемогущество.

Гермиона покачала головой, тяжелая доля чтеца мыслей не вызывала у нее сочувствия.

— Ты мог взять в поместье любую женщину из числа твоих авроров, роль была настолько простой, что справился бы кто угодно. Но ты выбрал меня, надеясь, что я узнаю и расскажу Драко. Потому что если бы ему сказал ты или даже Астория, он бы не поверил, решив, что вы имеете зуб на его отца и просто лжете. Но я — другое дело. Несмотря на все, что между нами произошло, он все еще верит мне.

Гарри Поттер поднялся на ноги и выпрямился во весь свой внушительный рост. Он поправил очки, достал волшебную палочку и заставил кофейную чашку прыгнуть с пола прямо ему в руку.

— Слишком много переменных для жизнеспособного злодейского плана, — убирая палочку в карман, сказал он. — И знаешь почему? Потому что я не злодей, а ты притягиваешь факты за уши! Я всего лишь пытался спасти сначала тебя, а затем Асторию и ее сына!

— Да, — кивнула Гермиона, — и попутно приобрел такое количество компромата на каждого из Малфоев, что они трижды подумают прежде, чем выступить против тебя. Такое преимущество стоит любых рисков.

— Да что не так с этим миром?! — взревел Гарри и швырнул кружку в стену, осколки разлетелись по комнате. — Я рискую всем ради других, а получаю только обвинения! Всю свою чертову жизнь!

— Я просто хочу, чтобы ты знал — я не позволю тебе использовать меня снова.

Закатив глаза, мистер Поттер развернулся на каблуках и направился к двери.

— Спасибо, что спас меня от Азкабана, Гарри! — ворчал он. — Это было так мило с твоей стороны, Гарри!

Уходя, он оглушительно хлопнул дверью.

* * *

Драко полагал, что после того, как Скорпиус покинет поместье и окажется в безопасности, самое сложное останется позади.

Он никогда в жизни так не ошибался.

После того, как Поттер каким-то чудом заставил Люциуса снять все обвинения с Астории, Драко провел несколько недель, пытаясь помешать этим двоим убить друг друга. В конце концов Малфоям пришлось в буквальном смысле превратить дом в крепость и утроить охрану только для того, чтобы остановить всего одну женщину, которой больше нечего терять.

Астория была убеждена, что ее сын мертв и убил его Люциус, и никакие аргументы не достигали ни ее воспаленного ума, ни ее разбитого сердца. Боль потери разъедала ее изнутри, толкая на безумные поступки. Через три недели, испробовав все способы добраться до лорда Малфоя лично, она затаилась, поселившись в доме своих родителей.

За последние десять лет Гринграссы успели подзабыть, каково это, жить под одной крышей со своей младшей дочерью, а вспомнив, спешно обратились к ее мужу с просьбой как-то повлиять на ее поведение. Драко им искренне сочувствовал, ему и самому было страшно смотреть в ее горящие ненавистью глаза, но он ничем не мог помочь. В его столе лежал договор о расторжении брака, который Астория швырнула ему в лицо в тот день, когда он решительно отверг ее бредни о том, будто Люциус угрожал ей и Скорпиусу смертью задолго до похищения и даже пытал ее. Он до сих пор не подписал его только потому, что было еще слишком рано. Нужно дать Поттеру немного времени, чтобы завести следствие в тупик, как он это умеет.

Судя по газетным заголовкам, заместитель главы аврората не сидел сложа руки все это время. Громкое дело привело к нему на допрос десятки людей, которых он не имел повода вызвать годами. Душевно поговорив с ними о происшествии в поместье Малфоев, он непринужденно переходил на другие дела и выяснял массу интересных подробностей о преступлениях, расследования по которым считались безнадежными много лет. Кресло главы аврората на всех парах мчалось к его костлявой заднице.

Люциус злился и швырял в камин газеты с новостями о заключении под стражу очередного старого знакомого.

— Он превышает полномочия! — сминая очередную страницу, рычал Люциус.

— Он делает это с младенчества, — философски замечал Драко.

Впрочем, очень скоро им обоим стало не до газет. Несколько мелких имущественных исков, оспаривающих право владения семьи Малфой землями в Девоншире, поступили в производство верховного суда. Астория знала о финансовой жизни семьи не так уж много, но готова была использовать все. Разумеется, ни под одним судебным требованием не значилось ее имя, она лишь нашла людей, которым будет выгодна эта тяжба и рассказала им о слабых местах в договорах, которым была уже не одна сотня лет.

Через полтора месяца, окончательно закрутившись в водовороте журналистов, юристов, охранников и сочувствующих обывателей, Драко сдался и написал Гарри Поттеру, что хочет встретиться с ним.

— Верни ей воспоминания, — едва перешагнув бортик камина в кабинете начальника аврората, потребовал он.

— Мы договаривались о трех месяцах, — напомнил Гарри, он сидел в кресле посетителя и рассматривал свой бумажник. Изображения на колдографиях беспрестанно двигались, как это обычно случается, когда колдограф пытается запечатлеть детей, которые не способны сидеть на месте.

— Прошло полтора, и она уже натравила на нас стаю волков, которые рвут на части наши земли. Я не хочу знать, что она еще придумает.

Гарри ненадолго замолчал, он достал из бумажника колдографию, на которой были изображены трое детей в гриффиндорских мантиях. Драко поначалу принял их за отпрысков Уизли, но потом обратил внимание, что рыжий мальчик на колдо только один. Гарри рассеянно посмотрел на карточку, болезненно поморщился и спрятал ее за другую, изображающую его жену и детей.

— Обнародуй договор о расторжении брака, — наконец произнес он. — Она ведь уже подписала его, верно? Журналисты облепят ее, как стая летучих обезьян, и проворачивать темные делишки станет некогда.

— Они облепят и меня.

— Тебе не привыкать. А вот Астория общается с прессой не часто, на некоторое время они выведут ее из строя.

Шумно вздохнув, Драко опустился в кресло рядом. Он уже понял, что ничего не добьется, но возвращаться в особняк ему совершенно не хотелось. Он заглянул в бумажник Гарри, скользнул равнодушным взглядом по рыжим волосам молодой женщины и лицам ее детей, и вдруг сказал:

— План Дамблдора существовал, не так ли? То, что Джиневра не знала о нем, не доказывает его отсутствия, старик мог использовать ее втемную.

Гарри захлопнул бумажник и посмотрел на собеседника.

— Я думал об этом, — сказал он, нахмурившись. — И пришел к выводу, что это не имеет значения. Если Джинни — часть какого-то плана, то она — лучшая его часть.

Дамблдор был его опекуном. Опекуном, судя по всему, никудышным, но тем не менее, он был тем человеком, к словам которого Гарри прислушивался, чью идеологию впитывал. И пусть Гарри не всегда был с ним согласен, но уважал и любил его.

Так что — Драко передернуло — он имел дело с приемным сыном Альбуса Дамблдора, который стоял в двух шагах от исполнительной власти в этой стране.

— Две недели, — сказал Гарри, когда Драко поднялся с места, чтобы уйти, — протяни еще две недели, и все закончится.

* * *

Солнечный свет струился сквозь голые ветки деревьев графства Сомерсет. Прошлой ночью выпал первый снег, и темные следы от изящных женских сапожек с резной подошвой резко выделялись на белом полотне нехоженой тропинки. Женщина в длинном черном платье с замысловатой драпировкой и расшитой серебряными нитями накидке уходила все дальше в лес до тех пор, пока не встретила тех, кто ее ждал.

— Ты написал, что нашел моего сына, — откинув капюшон, Астория впилась взглядом в Гарри Поттера, — а притащил моего бывшего мужа.

Теперь она стала именно такой, какой все вокруг желали видеть ее, — утонченной леди из богатой семьи. Налаживая контакты и плетя интриги, она не могла выглядеть иначе — люди не стали бы доверять ей. Астория ненавидела этот образ жизни, но не могла отступить. Драко не видел ее уже около месяца, но за это время изменилась не только ее одежда: лицо осунулось, плечи стали острыми, а пальцы — настолько тонкими, что ни одно из принадлежавших ей колец не держалось на них больше. Только глаза оставались яркими, как прежде, несмотря на залегшие под ними темные круги.

— Это и его сын тоже, так что я решил взять его с собой, — Гарри протянул ей руку и добавил: — Идем.

Астория взяла его за руку и все трое исчезли без следа, чтобы в следующий миг ступить на песчаное побережье Тихого океана. Вдалеке виднелась группа людей, они стояли, опираясь на узкие лопаты и оживленно о чем-то беседовали, разглядывая песок.

— Мексиканский залив, — в замешательстве проговорила Астория. — Кто догадался спрятать его здесь?

— Ты, — сказал Гарри, и она вздрогнула. — Ты выбрала эту экспедицию по изучению морских черепах, потому что она полностью состоит из магглов. Им попросту некому проболтаться. К тому же у нас магглов не считают людьми, и, проверяя твои связи, никто не обратил на них внимания. Хоть какая-то польза от стереотипов, — он потянул ее за руку и попросил: — Смотри на меня.

Взмахнув волшебной палочкой у ее виска, он подцепил нить фальшивых воспоминаний и осторожно вытянул ее. Извиваясь и струясь, белесая дымка упала на песок и исчезла.

— Я… — несколько раз моргнув, начала Астория и вдруг осеклась, — я надеюсь, вы двое не ждете извинений?

— Не-ет, — издевательски протянул Драко, — с чего бы?

— Хорошо, потому что их не последует.

Астория направилась было к группе ученых, которые только что заметили ее и приветственно махали руками издалека, но остановилась, чтобы снять свою обувь на каблуках, — ходить в ней по песку было невозможно. Тем временем маленькая полная женщина отделилась от остальных и побежала в ее сторону.

— O, Dios mio! Тори, почему ты так одета?! — с сильным акцентом возмутилась она. — Ты же и часа не протянешь на этой жаре! А с лицом у тебя что? Ты болеешь? Ужасно выглядишь!

— Со мной все в порядке, Анхель, — отмахнулась Астория, связывая шнурки вместе и перекидывая обувь через плечо, — а вот с твоим чувством такта надо что-то делать.

— Que?

Анхель жизнерадостно тараторила еще что-то по-испански, но Астория не слушала ее. Перепрыгивая через камни, светловолосый загорелый мальчик бежал к ней изо всех сил.

— Мама! — кричал он, размахивая пачкой мятых листов. — Мама, я почти закончил книгу! Ну, наполовину! Зато она с рисунками!

— Эй, Поттер, — позвал Драко, как только заметил, что, сложив руки за спиной, Гарри направился в обратную сторону, собираясь трансгрессировать подальше от случайных взглядов.

Гарри остановился, но не обернулся, зато стало хорошо видно, как напряглась его спина.

— Спасибо, — сказал Драко.