Заместитель помощника секретаря (джен)

— Вот этот уродливый фонтан в атриуме, ну там где эльф-домовик, он вообще портит общую энергетику министерства магии. Эльфы-рабство, министерство-эльфы, министерство-рабство, да, вот, есть такой каламбур, правда? Первое, что нужно, это за неделю до Рождества, это очень важно, нужно пройти по атриуму со свечей и обязательно украсить фонтан омеловыми венками, как у кельтов, это очень сейчас модно. Венок стандартный, там еловые ветки, омела, но вместо ягодок рябины я бы лучше палочки корицы привязала, это практичнее и смотрится лучше, ну и корица символизирует любовь, тепло…

— Мисс Боу, как это поможет улучшению продуктивности труда в отделе? — скрипя зубами прорычал Драко Малфой.

Директор бюро международной дипломатии и переводов, Мегги Боу, сидевшая за круглым столом, замерла на вздохе, приоткрыв рот.

— А какой был вопрос? — рассеянно протянула она, чувствуя на себя взгляды волшебников. И, моргнув, звонко рассмеялась. — А, я поняла. Простите ради Бога, увлеклась.

Испепеляя взглядом эксцентричную волшебницу, Драко даже не попытался скрыть раздражение.

Мегги Боу хоть и занимала важную должность и, если верить ее многочисленным грамотам, была уникальным специалистом по проведению переговоров и могла переводить важные документы с более чем двенадцати языков, по природе своей волшебница была тем еще чудаком. Начиная от внешнего вида, который совершенно не вписывался в рамки дресс-кода министерства магии — вот сегодня она одета была во что-то, больше всего напоминающее атласный халат, расшитый орхидеями, и грубые черные полусапожки на толстом каблуке, и заканчивая характером ходячего карнавала.

Эта особа действовала на Малфоя как красная тряпка на быка. Даже когда она молчит и делает вид, что слушает, ее движения: то если она наматывает на палец короткий светлый локон, то если теребит свои тяжелые позвякивающие серьги, то если украдкой покусывает бордовую губу, у Драко начинал дергаться глаз.

Одно хорошо, когда совещание заканчивается, Мегги Боу одна из первых покидает кабинет, отправляется к себе в бюро и до следующего совещания ее может быть и вовсе не видно.

Но только не сегодня.

— Мисс Боу, задержитесь, пожалуйста, — бросил Драко Малфой, когда сотрудники начали расходиться.

Мегги так и замерла у двери. Послушно усевшись обратно на стул, она закинула ногу за ногу.

— Я попрошу вас подготовить документы о переводе вашего стажера.

— Скорпиуса?

— Мистера Малфоя, — поправил Драко, делая нажим на фамильярность ведьмы.

Ведьма вытаращила и без того большие глаза.

— В смысле? Я не могу его отпустить, — возмутилась она.

— Почему, позвольте узнать?

— У меня в штате больше нет переводчика с африканских языков.

— Я не думаю, что это проблема сегодня найти переводчика, — холодно сказал Драко. — С понедельника мистер Малфой переходит в другой отдел, и я хотел бы подписать прошение о переводе до выходных.

Директор бюро сжала напомаженные губы.

— Если у вас нет вопросов, то не вижу смысла вас задерживать, — кивнул мистер Малфой.

Мегги Боу жеманно улыбнулась и, поднявшись со стула, направилась к двери, цокая каблуками.

* * *

Скорпиус Малфой сидел за своим полукруглым рабочим столом и, улыбаясь, водил по ободку керамической кружки, в которой плескалось Шардоне, длинным пальцем.

— А ты ему что?

— А я ему говорю: «Чарли, я очень люблю тебя, как друга. И я бы очень хотела такого парня, как ты, который будет меня поддерживать во всем», — закивала Морриган Бэрбидж, специалист в области гоблинских и русалочьих языков.

— А он что? — полюбопытствовал Скорпиус.

— Девочки, у кого есть англо-индонезийский словарь? — выглянула из-за ширмы очередная переводчица.

— Кому еще пудинга? — послышался голос еще одной ведьмы, резавшей нежное лакомство.

— Так вот, он мне говорит… — продолжила Морриган, присев на край стола.

Атмосфера бюро напоминала любому заглянувшему в него служащему не кропотливую работу молодых специалистов, а скорее чайные посиделки, за которые платили зарплату. Большая комната со светлыми стенами, в разных концах которой уместились столы, огражденные друг от друга коваными ширмами, оплетёнными декоративным плющом, книжные полки, нагроможденные словарями, рукописями и кипами бумаг. Там, у совиной жердочки, столик с патефоном, из которого тихонько и ненавязчиво раздается пение Селестины Уорлок, а возле кабинета директора бюро поблескивает огромный аквариум.

Единственное, что в этом бюро напоминало о министерстве магии — парящие под потолком бумажные самолетики писем и многочисленные совиные перья в разных уголках. Даже запах здесь странный: тонкая смесь вина, парфюма и благовоний, а не пыли и чернил.

Гарри Поттер, толкнув дверь в бюро, вдохнул этот тяжелый аромат и прервал шум сотрудников одним лишь своим появлением.

— Дамы, — склонил голову Гарри. — И ты, белобрысая алкоголичка.

Скорпиус сжал губы и закатил глаза.

— Мегги подписала вам документ, мистер Поттер, — прощебетала одна из переводчиц, и, взмахнув волшебной палочкой, отправила в руки аврору лист пергамента. — О командировке авроров в Бразилию.

— Я за тем и здесь. Нужен один переводчик в сопровождение. Кто — выбирайте сами, — сказал Гарри Поттер, прижав к груди документ. — И… десять утра на часах, а у вас уже пахнет как в баре.

Не дожидаясь хорового объяснения о том, что у кого-то день рождения, Гарри вышел в коридор, где тут же столкнулся с эксцентричным директором бюро. Поприветствовав друг друга кивками, начальники разминулись.

— Бет, с днем рождения! — крикнула Мегги Боу, закрыв дверь за собой. — О, это же твой знаменитый рисовый пудинг!

И понеслась было к столику, за которым именинница резала аппетитный десерт, украшенный шоколадной пастой, как запнулась на ходу, словно вдруг наткнулась на невидимую кирпичную стену.

— Скорпиус, милый, зайди ко мне в кабинет.

Скорпиус, сделав последний глоток вина, отставил кружку и направился в кабинет, пока Мегги целовала в обе щеки именинницу и принимала от нее большой кусок пудинга.

Сев на ярко-оранжевый диван, Скорпиус одернул рукава своей черной водолазки. Затем, уставившись на бонсай в кадке, который подстригали заколдованные маникюрные ножнички.

— Софи, езжай с аврорами в Бразилию, это твой шанс. Двенадцать мужчин, выбирай любого. Да, согласна, не цветник, но что поделать, — послышался звон голоска Мегги, и вот директор бюро закрыла витражную дверь, держа на ладони тарелочку с пудингом. — А, Скорпиус.

— Что-то не так? — первым делом спросил Малфой. — Это по поводу Али Башира?

— Что? А, — фыркнула Мегги Боу, ковыряя ложечкой в десерте. — Нет, нет. Дело в том, что твой отец потребовал у меня составить бумаги касательно твоего перевода в другой отдел.

— Чего? — опешил Скорпиус.

Мегги подняла ладони вверх, отчего десяток браслетов на ее запястьях звякнули.

— Я не знаю, дорогой. Спроси у него сам что происходит. И попробуй как-нибудь повлиять, я не хочу терять тебя просто потому что кому-то так захотелось.

Пусть фраза и прозвучала грубовато, но Скорпиус внимания не обратил.

— Ничего не понимаю, — признался он. — Отец у себя сейчас?

Мегги Боу задумалась.

— Скорей всего нет, он обмолвился, что после совещания уже не вернется в министерство сегодня.

— Блеск. И когда я якобы приступаю к новой работе?

— Как я поняла, с понедельника.

— Но мне об этом сообщать, конечно же, не нужно, — протянул Скорпиус.

Ведьма пожала плечами.

— Я схожу к нему, может он еще у себя.

— Иди, только не дыши на него особо, он сегодня не в духе, — сказала Мегги, намекнув на легкий запах алкоголя. — Хотя… возьми конфету.

Встав с дивана, Скорпиус выбрал из стеклянной конфетницы мятный леденец, и, шурша оберткой, вышел из кабинета. Направившись в другой конец коридора, он, грызя конфету, уже прокручивал в голове список вопросов к отцу, но наткнулся у двери кабинета не на отца, как надеялся, а на долговязую фигуру второсортного клерка, облаченного в наглаженную форменную мантию.

— Отца нет? — без предисловий спросил Скорпиус.

Перси Уизли опустил на полку кипу папок и важно взглянул на посетителя.

— Мистера Малфоя не будет до понедельника, — произнес он таким тоном, словно сообщал служащему Отдела Тайн сверхсекретную информацию. — Ему что-нибудь передать?

«Идиот, я увижу его вечером» — пронеслось в голове у Скорпиуса, однако вместо этого парень нарочито вежливо произнес:

— Нет, спасибо. Всего доброго.

— Минуточку. Мне необходимо записать вас в журнал посещений.

«Да ты что, издеваешься?».

Но Перси Уизли на полном серьезе приманил заклинанием большую книгу и, взяв со стола перо, макнул острие в чернильницу.

— Имя? — спросил он.

— Вы знаете, как меня зовут, — проскрипел Скорпиус.

— Так положено!

«Ну что за тупица?» — билась мысль, но Скорпиус, упорно улыбаясь, дождался, когда нужно было расписаться напротив своей фамилии и покинул отдел крайне быстро, пока Перси Уизли, чего доброго, не решил отпечатки пальцев снять для своей личной картотеки.

Ситуация начала раздражать, и обычно спокойный Скорпиус, отчаянно дожевывая мятный леденец, прижался спиной к холодной каменной стене.

— Ну и где ты, папа, когда у меня столько вопросов?

* * *

Тяжелый бархатный балдахин, расшитый золотыми вензелями был удивительно чистым, несмотря на то, что эта кровать находилась в гостевой спальне западного крыла.

Малфои были не самыми радушными хозяевами, крайне редко собирая под крышей поместья компанию для ночевки, чтоб гостевые спальни выполняли свою основную функцию, поэтому одинадцать спален пустовали практически всегда. Несмотря на это, эльфы-домовики исправно чистили от пыли древние балдахины, чистили дорогие ковры и прогревали комнаты, поэтому даже когда гостевая спальня не принимала гостей долгие годы, у наконец переступившего ее порог волшебника не возникало ощущение холодной необжитости.

Однако, несмотря на все великолепие и чистоту, балдахин нагонял духоту. Лежа в широкой кровати, словно окруженный бархатной стеной, да еще и когда за каминной решеткой потрескивает огонь, Драко Малфой чувствовал себя как в горячем коконе.

— Ты в принципе можешь прийти в субботу вечером на раут, — протянул он, сжимая пальцами холодный стакан с водой.

— Ох, нет, спасибо, мне не настолько нечем заняться, чем лишний раз выслушивать оды чистой крови, — усмехнулась женщина, застегивая бледно-голубую блузу.

— На твоем месте, Грейнджер, я бы поприсутствовал. Будет присутствовать много важных людей, а тебе пророчат пост министра магии.

Гермиона Грейнджер, суетливо оглядевшись в поисках пояса, присела у кровати и выудила из-под нее туфлю.

Удивительная женщина. С таким бы характером быть роковой вамп, а выглядит она в чем-то нелепо, одетая вечно в одежду настолько строгую, что прибавляло ей несколько лет. Без своих блуз воротничками и прямых юбок она выглядит куда лучше.

— Я не заинтересована в посту министра, — проговорила Гермиона, натянув туфлю и принявшись искать вторую. — Будто бы ты делал на меня ставку.

— Делал бы. Если бы ты пообещала не грузить так, как Шеклболт.

Бегая по спальне так, словно опаздывала куда-то, Гермиона откинула со лба пышные волосы.

— Передай расческу, пожалуйста.

Драко послушно передал ей мешковатую сумку, не имея ни малейшего желания в ней копаться.

— Ты спешишь разве? — поинтересовался он.

— Не хочу, чтоб нас застали.

— Нас не застанут. И, раз уж на то пошло, это мне стоит опасаться, что нас застанут.

Гермиона вскинула брови.

— Не льсти себе, — произнесла она. — Будущему министру, как ты намекаешь, тоже не нужны такие сплетни.

— Привыкай к сплетням, если все-таки надумаешь выдвигать свою кандидатуру. А лучше подготовь почву и найди себе хорошего мужчину, чтоб тебе репортеры романы с кем попало не приписывали, — серьезно посоветовал Драко. — Одинокий политик — поле для слухов и лжи в газетах.

— Совет из личного опыта?

Лицо Драко скрыла безрадостная маска апатии.

— Прости, — вздохнула Гермиона.

Драко лишь отмахнулся.

— Я же не советую тебе возвращаться к своему Уизли.

— Удивительно, — снова вспыхнула Гермиона.

Малфой редко был с ней груб, чаще холоден, но мягок, но практически каждую его фразу Гермиона, ничего уж тут не поделать, воспринимала в штыки и постоянно искала обиду в ответ.

Затем, вспоминая, что они не в школе, осознавала неловкость ситуации и извинялась.

Вот и сейчас.

— А почему не советуешь? — поинтересовалась она, отыскав, наконец, левую туфлю и неуклюже напялив ее на ногу.

— Потому что жениться нужно по любви, ну или по расчету, но никак не из жалости, — заметил Малфой с усмешкой, уже ожидая, как от злости побагровеют щеки Грейнджер.

Можно только с ужасом гадать, какой тяжелый человек в быту эта Грейнджер. Требовательная, упертая, педантичная, с железной хваткой доминанта… эта не будет подобно бывшей свекрови стоять у плиты и вязать свитера детям.

Гермиона, впрочем, пропустила этот едкий укол насмешки мимо ушей и провела расческой по густым волосам, снова суетясь, будто ей не терпелось покинуть поместье.

— Малфой, ты один из последних, чье мнение относительно брака и любви будет мне интересно.

— А что? — хмыкнул Драко. — Я люблю свою жену.

Чуть было не взорвавшись в сарказме, Гермиона нашла в себе мудрость промолчать.

Спрятав расческу в сумочку, она взглянула на себя в зеркало, машинально покрутилась, вызвав у Малфоя смешок, и махнув ему рукой так, словно они встретились в коридоре, аппарировала.

Драко присел на подушках и прижал ко лбу ладонь.

Мысли сбились в единый клубок, который вытеснил все ощущения, кроме обостренного чувства вины, как это случалось часто. Мерзкое чувство: когда ничего толком не сделал, а хочется скрыться от всего мира.

«Это природа, против нее никак» — заверил себя Драко, глядя в огонь за каминной решеткой.

«Это предательство» — возразил внутренний праведник.

«Это грязнокровка» — скривился внутренний аристократ.

«Это маразм, у тебя голоса в голове» — ужаснулся внутренний гений.

Драко закрыл лицо рукой и решительно вылез из теплой постели.

* * *

Сотни восковых свечей, парящих под высоким потолком, играли мерцанием огоньков, отчего, если смотреть издалека, казалось, что холл освещают звезды. Каменные стены поместья хоть и придают залу мрачный вид, такой же мрачный, как и история самого родового гнезда Малфоев, но свечи — подвешенные у потолка, расставленные на столах, утопая в цветочных композициях, сияющие на высоких подставках, создают ощущение тепла и уюта.

Впрочем, когда необходимо собрать верхушку общества за напитками и закусками, куда важнее позаботиться о том, чтоб никто никому не подмешал в вино яд, а не то, насколько уютно выглядит поместье. Сурово и жестоко, но не все сливки магического мира были рады присутствию друг друга в одном месте.

Драко мало беспокоился о том, попытается ли его отравить Септимус Платт, высокий лысый колдун, по неизвестной причине точивший зуб на род Малфоев еще со времен их дедов, ведь бокал в его руке так и остался нетронутым.

— Где этот паршивец? — не переставая улыбаться гостям, прошептал он на ухо матери.

Нарцисса, тонкая и статная несмотря на года, была облачена в темное жаккардовое платье, прикрывающее плечи, чуть повернула голову в сторону сына.

— Перестань держать мальчика на коротком поводке, Драко.

— Перестану, и тогда он превратит твой раут в попойку.

Почему она вечно защищает внука?

Оставив Нарциссу полноправной хозяйкой вечера (вот уж что мать умела), Драко, не выпуская бокал, поднялся на второй этаж, уже готовясь бить Скорпиуса по рукам, если тот снова тянется к шампанскому или вину.

Найти в толпе сына несложно, даже если все мужчины одеты в темные фраки и мантии. Волосы у Скорпиуса невозможно светлые, чуть ниже подбородка, их издалека видно. Малфоевский опознавательный знак.

А вот и «опознавательный знак», сыскался на балконе — в развевающейся на ветру шторе мелькнул около серебряного канделябра светлый блик белокурых волос.

Скорпиус оказался не один. Сидя на кушетке и поглядывая на дверь, явно стремясь поскорее прекратить беседу, он как мог не показывал, что не наслаждается обществом людей, которые нарушили его уединение.

На кушетке совсем рядом с ним, держа за руку крепко, сидела старая высохшая леди, худая, как щепка, но с горделивой осанкой и седыми локонами, уложенными в высокую корону.

— Драко! А я уж было подумала, ты прячешься от нас, — глубоким голосом воскликнула старая женщина, завидев его. — Грегори всюду тебя ищет, вы так давно не виделись.

— Мисс Гойл, — кивнул Драко, улыбнувшись. — Надеюсь, Скорпиус вам не докучает?

Скорпиус перевел на отца ледяной взгляд.

— О, что ты, Драко, твой мальчик — настоящее сокровище, — будто расцвела Грейс Гойл, сжав руки Скорпиуса. — Такой воспитанный, такой умный и красивый молодой человек. Такое наслаждение говорить с ним.

— Мы обсуждали мою работу, — сухо сказал Скорпиус. — Леди Гойл находят мою работу востребованной и почетной.

Шагнув на балкон, Драко заметил позади Грейс Гойл ее невестку: такую же худую, невротичную с глазами навыкате.

Грегори Гойл явно был из того типа мужчин, которые подбирают себе жен по подобию матери.

— Скорпиус очень талантливый мальчик, тебе не в чем упрекать его, Драко, — проницательно и не очень тактично заметила Грейс Гойл. — Я бы отдала все за такого внука, но что имеем, то, как говорится…

— У вас достойная семья и я надеюсь, Амарилис подарит вам внука, — вежливо заметил Скорпиус, улыбнувшись понурой невестке старой леди.

Вздрогнув от улыбки так, словно Скорпиус продемонстрировал ей средний палец, невестка закуталась в шаль, поежившись.

— Ты так добр, мой дорогой. — Глаза Грейс Гойл увлажнились, и старуха, словно позабыв о том, что они не одни, наклонилась к Скорпиусу и зашептала в ухо. — Моя семья — тот еще сброд, природа говорит нам: «Нет, хватит этой семье плодиться».

Скорпиус смутился и перевел взгляд на отца.

Леди Гойл, всплеснув руками, отпрянула.

— Драко, я вижу, вам с сыном нужно поговорить. Мы оставим вас.

— Что вы, вы не обязаны…

— Глупости, дорогой, иначе бы ты не слушал мои старушачьи бредни, стоя за спиной, — отмахнулась Грейс Гойл, встав с кушетки и взяв под руку невестку. — Пойдем, Амарилис, не пялься, пожалуйста, ну что за манеры…

Шаги ведьм стихли на лестнице, и Драко, сев рядом на кушетку, перевел на сына взглядом.

— Что эта старая маразматичка тебе заливала? — усмехнулся он. — Сватала к очередной племяннице?

Скорпиус выпрямился.

— Эта милая леди как раз говорила, какая у меня великолепная работа. И если бы мы продолжили нашу беседу, вероятно, она бы не согласилась с тем, что меня следует переводить в другой отдел.

Драко глубоко вздохнул.

Скорпиус нахмурился.

— Ничего не хочешь мне объяснить, папа?