Навязчивые предзнаменования (джен)

Милли считала, что Габриэль попросил ее, потому что больше обратиться было действительно не к кому.

Персонал Замка увяз в пресечении деятельности банды магов-мошенников, которая охватила несколько миров и опиралась на спорные моменты в локальных финансовых законах. Бернард, естественно, пришел в восторг и его включили в чистку. Остальная часть юных кудесников разъехалась на каникулы или занималась личными проектами. А Кристофер…

— Не будешь ли ты столь любезна уведомить меня, куда пропал Кристофер? — неутешительно начал Габриэль, призвав Милли в свой кабинет.

Его оцепенелый тон и выражение утомленной покорности свидетельствовали о том, что он уже решил, что Милли знает, где Кристофер, но по каким-то своим непостижимым причинам откажется ему сообщить.

Очень мягко, что стало в последнее время ее неизменной привычкой в обращении с Габриэлем, Милли ответила:

— Он разоблачает ту шайку в Шеффилде, которая заявила, будто продает эликсир жизни, дорогой Габриэль, как вы и просили его.

— Я в курсе того, чем он должен заниматься, — сказал Габриэль. — Но не могу не заметить, что его нет уже несколько дней, и он не присылал никаких сообщений. Разве что ты имеешь от него известия?

Милли покачала головой, изобразив вежливый интерес.

— Если там случилось что-то серьезное, мы не успели бы еще получить никаких известий.

— Я думал — особенно учитывая то, что моя отставка уже объявлена, — он наконец-то научился понимать серьезность своих обязанностей. Но, видимо, это безнадежно, — Габриэль слабо вздохнул и после длинной паузы продолжил: — Надеюсь, у тебя нет неотложных дел, которые не позволят тебе сопровождать меня на расследование в Седьмые миры?

— Я так рада, что вы спросили, — не слишком честно произнесла Милли. — Я вовсе не занята.

Чем Милли занималась — и вероятно, занималась бы и дальше, если бы ее не прервали, — так это с тревогой изучала возможные варианты карьеры, доступные молодой кудеснице, недавно закончившей частный пансион.

Она не знала точно, откуда взялась тревога. Учитывая, сколько раз говорилось, что у нее всегда будет дом и должность в Замке. Не говоря уже о том, что они с Кристофером были помолвлены.

По крайней мере, он спросил, выйдет ли она за него замуж. И она ответила: «Ну да, конечно». А он сказал, что просто подумал, что стоило отмести этот вопрос. И она отчитала его за самомнение, и они самым приятным образом немного поругались по этому поводу. Так что, похоже, это было решено.

И, возможно, частично проблема состояла в этом. Было нечто слегка удручающее в мысли, что из положения воспитанницы Крестоманси она скоро перейдет в положение жены Крестоманси. Возможно, подумала Милли, пытаясь подбодрить себя, дело просто в том, что Габриэль был холостяком, и она не могла вообразить иной вариант. Хотя, насколько она знала, многие Крестоманси имели жен и занимались всяческими интересными вещами.

Однако она чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы у нее была возможность выбора. Скажем, пойти в агентство по подбору персонала — вроде тех, куда в романах обращаются одинокие молодые женщины, чтобы получить скучную должность гувернантки. Не то чтобы Милли верила, что ей понравилось бы подобное, но ее грела мысль о самом существовании такой возможности.

И то, как Габриэль призвал ее свой кабинет, будто ленивую школьницу, в ее состоянии не способствовало спокойствию.

При других обстоятельствах Милли порадовалась бы прогулке в Седьмые миры, даже ценой общества Габриэля — и Габриэль первоначально хотел взять Кристофера, так что проблема, видимо, была в самом деле серьезной. Но прямо сейчас, вопреки своим словам, она уже начинала сходить с ума из-за отсутствия Кристофера и гораздо больше предпочла бы остаться в Замке на случай появления новостей.

Выйдя из врат миров, Габриэль с Милли ступили на серую скалистую косу, о которую под серым небом разбивались серые волны. От берега растянулся причал, на ближайшем конце которого находился маленький док, где они сели на лоснящийся паром, выкрашенный в блестящий черный цвет и управляемый скучающей молодой женщиной в ярких штанах. Они нашли места в дальнем углу, возле окна. Когда паром отчалил, Милли встретилась с взглядом маленьких блестящих глаз двух сотен чаек, сплошной линией сидевших на перилах причала.

Паром ровно скользил по открытому водному пространству, несмотря на высокие, вызывающие тошноту волны, бьющие в окна, а Габриэль рассказывал про мир, в котором они оказались.

— В том, что касается магии, он откатывается назад. Когда-то он являлся родиной величайших магических цивилизаций и имел регулярные контакты со всеми окружающими мирами. Но около пятисот лет назад здесь произошел крупный катаклизм, о котором мы мало что знаем, поскольку в ходе борьбы с ним население уничтожило все знания по магии. Последующие поколения выросли в полном невежестве. Результатом стала неприятная смесь суеверия, изоляционизма и чрезмерного увлечения технологиями.

Другими словами, подумала Милли, никто не отреагирует доброжелательно, если Габриэль объявит себя кудесником с девятью жизнями и постоянным пользователем магии из другого мира.

— Значит, у нас нет официальных контактов с этим миром, — сказала она, — и следовательно, мы должны представиться их чиновниками, чтобы они стали с нами разговаривать?

— Именно, — ответил Габриэль. — Вчера вечером мы получили отчеты из соседних миров о том, что здесь произошел сильный магический взрыв, и у оракулов и пророков в обоих мирах были видения о надвигающемся разрушении. Наблюдения на расстоянии ничего не дали, и я очень мало доверяю этим предсказателям и иже с ними, но что-то может и быть. Мы сейчас направляемся к центру магического возмущения. Я надеялся, что к настоящему времени почувствую хоть какой-то намек на него, но ничего.

Милли тоже ничего особенного не чувствовала, но, возможно, причиной было то, что ее тошнило от вида волн. Она испытала громадное облегчение, когда они, наконец, причалили, хотя их высадили на острове еще более сером, скалистом и окруженном бурным морем, чем место, которое они покинули. В черном сюртуке, с серьезным серым лицом, Габриэль выглядел точно темная птица предзнаменования, рожденная на крыльях шторма. Если жители здесь суеверные, вероятно, хорошо, что вокруг не было никого, кто мог бы стать свидетелем их появления.

Отойдя немного от пристани, они попали в городок из блочных домов, которые казались наполовину утопленными в земле. Все они когда-то были покрашены, но большая часть краски облезла. Улицы были необычайно многолюдными, несмотря на погоду.

Серое небо опустилось ниже, и застучал дождь как раз в тот момент, когда Габриэль позвонил в первом же доме в то, что, как предположила Милли, являлось технологически продвинутым дверным звонком.

Дверь открыла пожилая женщина с пустым угрюмым выражением.

— Ну? — спросила она, не дав им времени заговорить. — В чем дело?

Милли, подумав, что, возможно, лучше подходит для такого рода игр, чем Габриэль (не поэтому ли он хотел взять с собой Кристофера?), изобразила полупоклон:

— Это Габриэль де Витт, а я его помощница. Мы ведем расследование. Мы так понимаем, у вас возникли некоторые затруднения? — заявила она самым официальным и внушительным тоном.

Отсутствующее выражение исчезло с лица женщины, но угрюмость усилилась.

— Так значит, вы тут тоже насчет маяка, да? Может, хоть теперь что-нибудь будет сделано. Хорошо, заходите. Полагаю, вы хотите узнать про него всё. Так и знала, что тот другой ненадежен. Я же говорила, что тот другой ненадежен? — спросила она, повысив голос, когда провела Милли и Габриэля по узкому коридору в просторную, хорошо освещенную комнату.

— Да, матушка, — хором ответили четверо людей, собравшихся в комнате: трое мужчин средних лет и девушка, примерно ровесница Милли, с громадными бледными глазами и короткими неаккуратно остриженными волосами.

— Это мистер Что-то и мисс Как-то-там, — объявила пожилая женщина, — и они пришли по поводу позорной шумихи на маяке. Департамент Музейных Инспекторов, полагаю. Настоящие.

— О, да, — Милли уверенно улыбнулась. — Определенно, настоящие.

— Мы получили официальную жалобу, — вставил Габриэль, — но, как вы заметили, мадам, мы предпочли бы услышать всю историю от вас.

Последовала суматоха, чтобы обеспечить Милли и Габриэля стульями и горячим питьем — не совсем кофе и не совсем какао, и более пряное, чем то и другое. Милли успела только один раз вежливо отпить, когда все разом заговорили.

— Это дело с маяком…

— Такой шум и запахи, и фривольное поведение…

— И огни — через весь остров их видно, невозможно заснуть ни на миг…

— Шум, похожий на музыку — почти, — но раздающийся прямо у вас в голове, самое кошмарное…

— Пришельцы.

Это выразительное слово произнесла большеглазая девушка. Остальные на мгновение замолчали и пронзили ее недовольными взглядами. А потом заговорили снова.

— Нет нужды докучать инспекторам с…

— Сара, ну в самом деле…

— Бедная моя голова! Не могли бы вы все замолчать!

Последнее раздалось от мужчины средних лет, который отгадывал кроссворд и выглядел решительно больным.

Воспользовавшись освежающей паузой, Габриэль заговорил с ледяным спокойствием:

— Если бы кто-нибудь мог описать мне точную последовательность событий, я был бы весьма благодарен.

После этого разговор пошел более-менее связно.

На краю острова стоял старинный маяк, который стал музеем. В результате нескольких прощупываний, Милли смогла сделать вывод, не спрашивая напрямую и не раскрывая свое невежество, что под «музеем» подразумевалось место, где хранились запертыми и спрятанными опасные, возможно, магические артефакты. И Департамент Музейных Инспекторов отвечал за их сохранность и за защиту от них населения. Ужасно утомительно, заметила вся семья, делить остров с таким местом — оно выматывало нервы бедного Джейка (Джейк был тем, у кого болела голова).

На этом месте Габриэль поймал взгляд Милли — он, как и она, несомненно, заметил, что из всей компании Джейк обладал сильнейшим магическим талантом, а девушка Сара была близка к нему.

— Две ночи назад, — сказал один из мужчин, — там начался шум, всех нас разбудивший. Естественно, матушка послала жалобу.

— Я ставлю гражданский долг превыше всего, — вставила матриарх. — Другой инспектор, если он вообще инспектор, появился вчера и ушел посмотреть на маяк. Но этой ночью стало хуже — с огнями и музыкой, хотя я музыку и не слышала, остальные слышали — и чувствовалось, как дрожит земля. Это не может быть здоровым, говорю вам.

— Да, и так не пойдет, — добавил один из ее сыновей. — Вы позаботитесь об этом?

Милли и Габриэль заверили, что позаботятся, и спросили дорогу к маяку.

— Он так далеко, — нетерпеливо произнесла Сара. — Я подброшу вас на машине, ладно? Так вы не заблудитесь.

Предложение было встречено градом предупреждений от остальных о том, что Сара ни в коем случае не должна беспокоить инспекторов своим бредом. Сару, похоже, не воспринимали всерьез.

— Что они имели в виду? — спросила Милли, когда они втиснулись в бочкообразную штуковину, которую Сара назвала своей машиной.

— О, ну, я знаю об этом всё, — небрежно произнесла Сара. — Музеи — они на самом деле для артефактов пришельцев, правильно?

— Пришельцев? — повторила Милли.

— Вы знаете. Могущественные существа из космического пространства! Конечно, у нас веками происходили контакты с пришельцами, но правительство не хочет, чтобы мы знали, и Департамент Музея хранит это в тайне. Я не жалуюсь, — торопливо добавила она. — Уверена, вы делаете замечательную работу, защищая нас.

Милли не была уверена, как много правды она может вложить в ответ, но Габриэль тут же вставил:

— Вы ни в коем случае не должны рассказывать такие вещи первому встречному, юная леди. Это может быть опасно.

— Потому что они среди нас? — ответила Сара, повернув голову, чтобы посмотреть на Габриэля, распахнув глаза еще шире, чем обычно.

— Я не могу сказать, — с нажимом ответил Габриэль.

В этот момент Милли пришлось пробормотать, что желательно, чтобы Сара следила за дорогой.

— Она на самом деле едет сама, — сказала Сара, но подчинилась.

Спустя милосердно короткое время она объявила:

— А вот и маяк приближается!

Милли вгляделась. Маяк неясно вырисовывался из тумана самым неприятно зловещим образом. Может, в этом мире всё так выглядело. Может, дело в погоде.

А, может, и нет.

Когда Сара высадила их и после некоторых уговоров уехала, Милли произнесла:

— Вы не испытываете подавляющее ощущение ужаса с тех пор, как мы оказались здесь? Особенно здесь, на острове?

— Я бы не выразился столь сильно, — задумчиво ответил Габриэль, — но я воспринимал всё в необычно мрачном свете. Здесь это сильнее?

— Гораздо. Что бы это ни было, они правы в том, что оно исходит от маяка…

Милли пошла по следу. Ей пришлось пройти на край утеса, на котором стоял маяк и посмотреть вниз, на море под ним — то есть туда, где должно бы находиться море.

— Полагаю, — безжизненным тоном произнесла она, — у нас проблемы.

Габриэль поднялся к ней. Будучи выше, он заметил быстрее, выразив свои чувства тихим раздраженным:

— О, Боже!

Длинная полоса моря высохла, оставив дно голым, не считая нескольких луж. Вода собралась примерно в миле от берега в форму гигантского осьминога, покачивающего растопыренными щупальцами. Казалось, он пытается ускользнуть. Напротив одного из его громадных глаз на камне сидела одинокая человеческая фигура.

Милли не была уверена, кто из них это сделал, но в следующее мгновение они с Габриэлем оказались рядом с фигурой, которой естественно был Кристофер.

Седьмые миры, хотелось заметить Милли, находятся очень далеко от Шеффилда, но Кристофер выглядел так ужасно, что вместо этого она просто подошла и положила ладонь ему на плечо. Он тут же немного оживился, подняв голову с рук.

— Вовремя вы пришли за мной, — жалобно произнес он. — Я часами отвлекал этого парня, и каким бы блестящим ни было мое общество, я не смею надеяться, что смог бы удерживать его внимание вечно. Боюсь, — добавил он, выглядя сытым по горло, — он хочет разрушить мир.

Милли чувствовала, как водянистое сознание существа с холодным любопытством давит на нее и как Габриэль присоединяет силы, чтобы сдерживать его. Оно было очень могущественным и очень увертливым.

— Но что это? — спросила она.

— Если я правильно понял — что после пятидесяти повторений неизбежно, — это бог.

Ответ был излишним — существо само объясняло Милли то же самое.

— Да, но почему ты хочешь разрушить мир? — нетерпеливо спросила она.

Существо дало понять, что люди оскорбили его и перестали его почитать, а в ответ на выражение его недовольства (катаклизм, предположила Милли), они заперли его под морем. Теперь, когда он освобожден — Габриэль одарил Кристофера измученным взглядом, скорее всего вполне заслуженным — теперь, когда он освобожден, он собирается отомстить.

— Непохоже, чтобы ты сам хорошо себя вел, — сказала Милли. В конце концов, у нее имелся некоторый опыт в общении с грозными богами, а этот больше стремился оправдать себя, чем Ашет. — В любом случае, нынешние люди не имеют к этому никакого отношения. Это произошло сотни лет назад, и люди, которые заперли тебя, давно умерли.

Он не слишком хорошо это воспринял и снова попытался выскользнуть от их объединенного контроля. Его попытка ни к чему не привела.

— Мы должны погрузить его обратно в сон, — сказал Кристофер. — Я не мог справиться в одиночку, но даже двое из нас мгновенно справятся.

— Как его держали раньше? — поинтересовался Габриэль.

Кристофер виновато дернулся — возможно, от облегчения, что его спасли, он забыл о присутствии Габриэля и о том, что рано или поздно ему придется отчитываться.

— Дрянное дело, — ответил Кристофер. — Маяк был построен на его символическом трупе — такого рода вещи. Я сидел здесь, обдумывая, как лучше это сделать, вот только ни один вариант я не мог осуществить, не перестав его контролировать.

Габриэль кивнул:

— Пришло время воплотить твою теорию в жизнь. Милли, если ты можешь продолжать отвлекать его, я прослежу, чтобы мы не утонули, пока Кристофер занимается своим новым знакомым.

— Хорошо, — ответила Милли и продолжила ругать бога.

Он продолжал бороться, но терял объем — вода поднималась вокруг щиколоток Милли. Габриэль медленно левитировал их обратно на утес. К тому моменту, когда они оказались там, серое море, разбиваясь о серые скалы, вернулось, и не осталось не малейших признаков борьбы.

— Надеюсь, у тебя есть прекрасное объяснение тому, как ты оказался в Седьмых мирах, освободив пленного бога, — произнес Габриэль.

Кристоферу позволили представить свое прекрасное объяснение только гораздо позже. Сначала они вернулись заверить семью, что всё под контролем. Они предполагали, что ненадежным инспектором, который первым отправился изучить проблему маяка, был Кристофер, и это стало очевидным, когда пожилая женщина начала грубо с ним обращаться. Габриэль великодушно заверил ее, что его молодой коллега сделал всё, что было в его силах.

Возвращение в Замок приятнее от этого не стало.

А там Габриэля отозвали разбираться с новой разработкой банды магов-мошенников.

— Я бы рассказал, про эту новую разработку, — заявил Кристофер, когда Габриэль ушел.

— Не хочешь же ты сказать, что она как-то связана с этим делом? — спросила Милли.

— Угадала. Те старые сплетницы, продающие эликсир жизни, добывали воду из колодца под маяком — должен признать, дураки, продававшие ее, думали, что это безобидно, — так что естественно я отправился расследовать. У них были настроены туда врата, и я в них провалился.

Милли немного запоздало попыталась замаскировать смех кашлем.

— Да, он просто неистовствовал, — горько произнес Кристофер. — А потом оказалось, что одним своим присутствием я разрушил цепи, не дававшие ему подняться и пожрать солнце, или о чем он там болтал.

— Значит, учитывая обстоятельства, ты и правда сделал всё, что в твоих силах, — ухмыльнулась Милли.

Кристофер выглядел замученным:

— А ты как оказалась впутанной в это?

— Думаю, — ответила Милли, хотя уже не была в этом уверена, — Габриэль хотел взять тебя, но ему пришлось удовольствоваться мной.

— Сомневаюсь. Ты идеально подходила для разбирательств с этим древним существом. И это в любом случае хорошо — ты в последнее время как-то упала духом. Тебе необходимо было развеяться.

— Упала духом! Всё было совсем не так плохо… Я просто размышляла… ну, размышляла, чем я теперь должна заниматься.

— Но, моя дорогая девочка, — произнес Кристофер, становясь раздражающе величественным, — ты входишь в штат Замка! Ты практически самый могущественный человек здесь! Ты же не предполагаешь всерьез, что тебя выгонят или вынудят рассчитывать только на себя? И готов поспорить, Габриэль хотел взять с собой именно тебя, потому что ты отлично умеешь обращаться с самыми разными людьми.

— Правда? — Милли поразмышляла над этим. — Да, думаю, да.

— Так и знал, что ты не заметишь. В любом случае, ты прекрасно знаешь, что я сошел бы с ума здесь без тебя. Не дразни меня, Милли — если ты сбежишь, мне придется последовать за тобой.

— Чья бы корова мычала. Я думала, ты больше не собирался исчезать.

Кристофер грустно улыбнулся:

— Я не собирался. Просто так получилось.

— Что ж, давай подумаем, как лучше представить всё Габриэлю, чтобы он понял, что это действительно не твоя вина, а просто так получилось…

— Не сарказм ли я слышу?

— О, нет. Тогда… Было бы удобно иметь представителя в том мире, правда? Эта девушка — Сара… Мы ведь не знаем, не появился ли тот бог из космического пространства, правильно? Она может быть права насчет того, что он пришелец.

— Именно это я имел в виду. Ты полна вот таких вот полезных предложений. Уверен, я не смогу управляться здесь без тебя.

— А вот это просто глупо, — с нажимом произнесла Милли.

Но она точно больше не беспокоилась о своей карьере.