Мотылек (гет)

— Постой, Леон! Не беги так быстро, — с отчаянием воскликнула Кэтлин, которой не хватало сил выдержать темп друга.

От этого становилось грустно. Ей не хотелось быть обузой для него, но она не видела, как исправить свой недостаток.

— Прости, — произнес Леон, поравнявшись с ней. Стыд, словно пожар, охватил его сердце: из-за своей невнимательности он не заметил, как сложно Кэт за ним угнаться. — Мы почти дошли. Скоро будет остановка, где мы можем передохнуть.

— Не стоит из-за меня замедляться. Я могу идти, — с вызовом произнесла Кэтлин.

Жалость всегда выводила её из себя, но она не думала, что человек, которого так высоко ценила, будет опускаться до подобного. "Неужели Леон думает, что я настолько слабая, что не выдержу путь?" — возмущение так и рвалось из груди. Конечно, она просила подождать, но это не значит, что необходимо сделать привал. Это обижало.

— Ты не так меня поняла. Нам нужно сесть на автобус, чтобы добраться до Кроукворта. Или тебе хочется идти под палящем солнцем тридцать километров? — сдержав вздох, произнес Леон.

Порой подруга была излишне придирчивой, хотя винить её за это он не мог. Вечные извиняющиеся улыбки, навязчивое желание помочь, пожалеть мало кого могли обрадовать. Он не понимал, как можно быть настолько слепыми. Ведь именно равные отношение были сейчас крайне необходимы Кэтлин. Дать понять, что она такая как все. Именно для этого Леон замыслил поездку, выбрав поводом приезд брата из Дублина. На самом деле Леон хотел поддержать ее, дать почувствовать, что она не одна.

— Точно?

— Ага. Не переживай, дорога только началась. Еще успеешь устать.

— Хм... Верно, просто так неприятно чувствовать, когда жалеют, особенно если это ты. Рада, что ошиблась, — искренне улыбнулась Кэт, отметая сомнения.

Леон никогда не врал — это она знала точно. Сколько бы они ни общались, он всегда был предельно честен. Это подкупало. Искренность, неунывающая улыбка и огромное трудолюбие всегда восхищали её. Чем дольше они общались, тем сложнее было Кэтлин представить свою жизнь без него. Леон всегда приходил, когда она нуждалась в помощи, причем так, словно это было ничем не примечательной обыденностью. Словно ураган ворвавшись в жизнь Кэтлин, он выдернул её из серой безнадежной пустоты, в которой она жила.

— Вот и остановка. Держи рожок, — Леон протянул мороженое, купленное в ларьке напротив.

Светлое, с редкими веснушками лицо его подруги озаряла яркая улыбка, на которую он был готов любоваться вечно. Сейчас, в этот солнечный день под тенью одинокого кипариса, в легком цветочном сарафане Кэт была необычайно красива.

— Спасибо. Клубничное — мое любимое, — обрадовалась Кэтлин. Слишком редко ей удавалось полакомиться таким вкусным блюдом. Хорошо, что друг не забывал баловать.

Вскоре подъехал старенький желтый автобус. Он весь кряхтел и был практически пуст. Оглядев салон, Леон потянул Кэт в середину. Они заняли места с теневой стороны, где было прохладнее.

Поездка была довольно молчаливой: как бы Кэт ни бодрилась, но по пути все же сильно устала, хотя никогда бы в этом не призналась. Положив голову на широкое плечо Леона, она задремала, ощущая покой. Ведь с ней тот, кто защитит от всех напастей, разрешит любую проблему. От этого становилось так легко, что мрачное будущее растворялась в лучах надежды.

Леон же только мягко улыбнулся. Он знал, насколько тяжела для нее была эта дорога, поэтому специально предусмотрел автобус, чтобы не задеть гордую девушку. Главное, чтобы она была счастлива. Леон никогда не говорил, сколько трудов ему стоила эта поездка, сколько крови, нервов было потрачено, прежде чем им было разрешено отправится с в город, со строгими указаниями, что да как делать. Самым трудным было все это выполнить за спиной Кэтлин, ведь иначе она переживала бы. Сейчас же Леон наслаждался моментом — они вдвоем с Кэт мчат на автобусе прямо в город, где он хотел столько ей показать, удивить, восхитить, сделать этот день самым незабываемым в её жизни. Он не замечал, как быстро пролетали мимо их окна деревья, поля, небольшие деревеньки, как постепенно автобус заполняется пассажирами, как узкая дорога перерастает в шумное шоссе. Сейчас для него существовали только они двое. Леон старался насладится этим мигом как никто другой, словно путник, который, пройдя пустыню, достиг оазиса. Но ничто не может длиться вечно: автобус достиг конечной остановки.

— Мы приехали, Кэт. Просыпайся, — очнувшись из грез, Леон мягко потряс подругу за плечо.

Та, сморщив недовольное лицо, проснулась.

— Уже? Как быстро пролетело время, — улыбнулась Кэтлин, оторвавшись от родного плеча.

Она не ожидала от себя, что заснет по пути, и была немного смущена этим. Что подумает Леон? Не посчитает ли её слишком легкомысленной или ленивой?

Довольно быстро они оказались на улице, где, достав из кармана куртки телефон, Леон набрал номер брата. Их разговор был не очень долгим, хоть и довольно громким. Брат по дороге встретил своих старых приятелей по школе, решил остановится у них, из-за чего Леон возмущался, что тот не предупредил заранее. Ведь он преодолел такой путь! Все это слышала Кэтлин, но эта беседа не тревожила её. Наоборот, когда он возмущался, то был таким смешным. Серьезное выражение его лица подняло ей настроение, помогая сбросить остатки сна. Она живо оглядывала улицу, заполненную множеством магазинов и людей. Когда друг закончил свой разговор, Кэтлин потянула его в бутик, который привлекал внимание красивыми платьями. Будь она наблюдательней, то могла бы заметить, как хитро блеснули глаза Леона. Ему ничего не стоило договорится с Сэмом заранее.

В магазине их встретила молодая продавщица, которая быстро нашла с Кэтлин общий язык. Было довольно весело проводить так время. Порой Леону было тяжело, но его наградой была сияющая улыбка Кэтлин, ее зелёные глаза, полные кипучей жизни. Это помогало преодолеть все — метания от одной полки к другой, постоянные примерки платьев, юбок, блузок и других модных вещей. Ему пришлось оценивать, как они смотрятся на ней, и при этом выглядеть беспристрастно, что очень веселило Кэт и продавщицу. Откуда ему было знать, что его хмурое серьезное лицо было очень смешным.

Основательно закупившись, они направились к кафе, расположенным напротив магазина. Там уже повеселился Леон, покупая различные десерты и щедро даря комплименты, чем очень смущал подругу. Затем их ждал цирк, совместные фотографии с клоунами, аттракционы и, конечно, само представление. Огромные слоны, которые ловко орудовали маленьким мячиком; ловкие акробаты, взмывающие под самый купол и выполняющие крайне опасные трюки; каскадеры на мотоциклах, исполняющие рискованные элементы на своих байках, и невероятно смешные клоуны, которые, казалось, могли рассмешить и бесчувственных мертвецов. После же цирка их ожидал небольшой круиз по реке под алыми лучами медленно заходящего солнца.

— Знаешь, это был самый незабываемый день в моей жизни. Я никогда раньше так не веселилась, — произнесла Кэтлин, любуясь пейзажем, после чего, посмотрев в глаза Леона, негромко добавила с потаенной тоской: — Как же мне хочется, что бы этот день никогда не заканчивался.

— Я тоже хотел бы этого, — улыбнулся Леон, накинув на ее плечи куртку, после чего, крепко обняв девушку за плечи, горячо добавил: — Даже если день уйдет, я буду всегда с тобой, несмотря ни на что.

— Обещаешь? — насмешливо произнесла она, но замершая напряжённая спина и слегка подрагивающие руки выдавали, что ответ на этот вопрос был для неё очень важен.

— Да. Даю свое слово, — серьезно ответил Леон, чем рассмешил подругу.

Внезапно Кэтлин покачнулась, чуть не упав на палубу от резкого толчка корабля. Если бы не Леон, это бы обязательно случилось. Его взгляд был полон тревоги: все же они давно превысили время, выделенное им для посещения города.

— Все в порядке?

— Да. Только устала сильно, — негромко произнесла Кэтлин, ощущая, как слабость сковывает тело.

— Тогда поехали домой. Поздно уже, — с грустью предложил он.

Ему бы хотелось побыть с ней вдвоем подольше, но Леон понимал, что не стоит быть столь эгоистичным. Сойдя с корабля, они довольно быстро достигли остановки, где едва успели на последний автобус. В нем Кэтлин крепко заснула: у неё практически не осталось сил. С тревогой наблюдая за ее тяжелым дыханием, Леон решил не будить подругу по приезду к нужной им остановке. Он терпеливо донес девушку на своей спине до дома, где её родители устроили ему жуткую взбучку за подобное отношение к их дочери и столь позднее возвращение.

* * *

Два месяца спустя.

Кладбище. Траурная церемония давно прошла, все речи были сказаны, родственники давно разошлись. Только один человек все ещё оставался у мраморной плиты, на которой было выгравирована фотография милой светловолосой девушки, а под ней надпись: "Кэтлин Джейн Оркхэм. 1996-2014. Последний враг истребится — смерть". Глаза юноши были полны печали, хоть он прекрасно знал, к чему все шло. Слишком коварен был недуг, с которым боролась эта смелая девушка долгих шесть лет. Леон знал ее всего три года, но ему казалось, что всю жизнь, настолько глубоко она проникла в его сердце.

Он чувствовал, как зияет в его груди сквозная дыра, но улыбался, ибо знал, что Кэт сейчас на него смотрит, надеется, что он будет счастлив, что не будет топить себя в горе. Поэтому, стиснув зубы, Леон терпел, терпел ради неё.

Лишь спустя несколько часов он смог сдвинутся с места. Только сейчас смог понять, что ему делать дальше. Он будет ждать, когда придет его время, а до тех пор положит все свои силы на борьбу с тем, что унесло жизнь самого ценного ему человека. С этими мыслями юноша покинул кладбище.