Ненависть Петунии (джен)

Услышав звук отъезжающей машины, Петуния облегченно вздохнула и поднялась с кровати. Конечно, никакой мигрени у нее не было, но с каждым годом общество Мардж становилось все более невыносимым. К тому же, неделя отдыха от Вернона и Дадли была, как нельзя, кстати. Правда, придется самой забирать Гарри с вокзала, но лучше ненормальный племянничек, чем золовка.

Петуния никогда не любила Мардж. Ее вульгарность, грубость и громкий голос, ее ненавистных собак и ее приезды, после которых приходилось вычищать мебель от шерсти, пылесосить ковры и отмывать кухонные шкафчики от собачьей слюны.

Впрочем, Петуния Дурсль мало кого любила в своей жизни. Дадли, родителей в детстве и сестру, пока проклятый конверт с адресом, написанным зелеными чернилами, не разрушил все. И Вернона. По-своему. Она никогда не умела любить страстно, совершая безумства и теряя голову.

Зато умела ненавидеть. Не сестру, нет. А того ужасного мальчишку — сына Тобиаса Снейпа и ненормальной Эйлин. Всегда грязный и растрепанный, запуганный, он целыми днями шлялся по улицам, пока мама не стала забирать его домой. Сначала на чашку чая с пирогом, а потом он даже оставался ночевать, когда Тобиас напивался, а этот маленький оборванец прибегал к ним весь в слезах. И тогда мама доставала из кладовки раскладушку, укладывала его спать и долго-долго сидела на табуретке, перебирая его грязные спутанные волосы.

Северус... Как же она ненавидела его! А этот паршивец обожал издеваться над ней. Жуки в волосах это было только начало. А потом он настроил против нее всех — Лили и родителей. "Петуния, ты должна быть добрее, " — укоризненно говорила мама. Добрее... Она пыталась, действительно пыталась, но этот змееныш пользовался любой возможностью, чтобы посмеяться над ней! "Змееныш", "оборванец", "грязнуля" — это были ее любимые имена для него. Но и он не оставался в долгу — "зубастая лошадь", белобрысая дылда", "костлявая селедка". Он поломал всю ее коллекцию куколок, а она вылила хлорку на его новый костюм. Он затоптал ее маленький садик, а она порезала его учебники. Он в очередной раз спровоцировал ее в присутствии родителей, она наябедничала Тобиасу, что он прогуливает уроки.

Это было словно соревнование — кто же из них ударит больнее, уничтожит, растопчет. И всегда была ничья, всегда.

Три года войны, а потом, когда Лили исполнилось десять лет, они, наконец, переехали из этого проклятого города. И Северус не плакал, когда прощался с ними. И не просил взять его с собой. Но когда их машина отъезжала, Петуния успела заметить, как на его лице появилась маска равнодушия.

Маленький змееныш Северус... Петуния даже представить не могла, что ей будет его не хватать. Не его, конечно. А их войн. Его насмешек. Даже этих проклятых жуков, которых он подбрасывал в постель.

А через полтора года он снова ворвался в ее жизнь — приехал вместе с Лили на рождественские каникулы. Змееныш Северус оказался таким же чокнутым, как и ее сестричка.

Он изменился. Стал более замкнутый и молчаливый. И как же она ненавидела эту маску равнодушия на его лице! И к концу каникул он, по словам мамы, оттаял. Они снова ругались друг с другом до хрипоты, и Петуния все еще помнит сосульку, которую он засунул ей под свитер.

Каждое лето и каждое Рождество этот ужасный мальчишка врывался в ее скучную жизнь. Его насмешки становились все язвительней, шутки изысканней, а удары больнее. Он больше не подбрасывал жуков в постель и не топтал цветы возле дома. О нет. Северус подливал ей в суп какие-то зелья собственного изготовления и превращал ее вещи в белых мышей. Тогда еще можно было колдовать на каникулах. Петуния усмехнулась. Одну белую мышь он так и не превратил обратно, а купил клетку и корм. "Мой подарок на Рождество", — сказал он, ухмыляясь. Петуния никому в школе не сказала, почему ее любимца зовут Сев.

Северус Снейп... Ей было семнадцать, а ему пятнадцать, и они ненавидели друг друга. Шел снег, когда он и Лили возвращались в свою школу, а Петуния даже не знала, что видит его в последний раз.