Бессмертные. Часть1 (гет)

Да, Драко чувствовал свою вину за то, что так подставляет маленького ребенка. Когда отец с Северусом отправлялись после ужина к Темному Лорду, это чувство словно окружало младшего Малфоя со всех сторон и замораживало изнутри, подобно стае дементоров. Несмотря на то, что он пытался убедить Северуса (и себя заодно) в том, что Лорду ни к чему причинять вред ребенку, он, на самом деле, совсем не был в этом уверен, изо всех сил прогоняя прочь эти мысли и старательно напоминая себе о том, что у него не было другого выхода и он сделал все, чтобы защитить семью. Но страх не отступал.

Конечно, Драко хотелось устранить мальчишку, что встал между ним и Пэнси, возможно, сам того не зная и не желая, но не ценой его жизни. Одна мысль о том, что он, Драко, пусть даже чисто гипотетически, может быть повинен в смерти ребенка, вызывала тошноту. Однако это чувство страха было совершенно не сравнимо с тем одурманивающим ужасом, что довелось испытать ему меньше чем через час после исчезновения отца и Северуса в кабинете Лорда.

Драко отчаянно прислушивался к звукам зловещей, звенящей тишины, повисшей в воздухе просторного помещения столовой. Мама сидела рядом, с безразличным видом бесшумно ковыряя ложечкой десерт, но Драко чувствовал, что это лишь одна из ее масок, и на самом деле ей тоже сильно не по себе. Ее выдавали слишком прямая спина и легкие складки возле плотно сжатых губ. Но из-за дверей кабинета не доносилось ни звука, и эта тишина угнетала Драко, сводила с ума. Отец, проводив Северуса, так и не вышел, и остался с ним в кабинете. Но это обстоятельство отнюдь не вселяло уверенности, а лишь добавляло и без того встревоженному мальчишке еще больше беспокойства. Что они там делают? Что нужно Темному Лорду от маленького ребенка, пусть и достаточно умного? Ответов на эти вопросы не было и не предвиделось, и оставалось только ждать.

Поэтому, когда из кабинета вдруг раздался резкий, пронзительный крик, Драко вскочил со стула так резко, что он перевернулся. Голос Северуса звенел в мертвом молчании полупустого, огромного дома еще с минуту, а потом стих. Сердце Драко бешено колотилось, и он, не выдержав, бросился к дверям кабинета и остановился как вкопанный, когда до них оставалось всего метров пять. Он не мог заставить себя подойти ближе, а уж тем более— войти туда. А в кабинете снова стояла полная тишина. Не было слышно больше ни криков, ни даже голосов или шорохов, и Драко до дрожи боялся нарушить эту густую, плотную тишину. Он потерял счет времени и даже не сразу заметил, что позади стоит мама, так же отчаянно и внимательно прислушиваясь.

Еще минут через пять дверь кабинета наконец открылась и оттуда вышел отец. На его руках, повиснув безвольной куклой, лежал Северус и тихо поскуливал, хотя на его щеках не было ни следа слез. Однако он был мертвенно бледен, на лбу выступила испарина, глаза были плотно закрыты, а губы посинели. "Жив"— одними губами прошептал отец в ответ на тревожный вопросительный взгляд мамы, и молча направился в сторону широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Нарцисса, а за ней и Драко, немедленно отправились следом. После того, как Люциус уложил Северуса на кровать в старой детской комнате Драко, он устало опустился рядом с лежащим, мечущимся, словно в бреду, ребенком, и хмуро оглядев семью, ровно сообщил:

— Ему стало нехорошо в момент принятия Метки. Но Темный Лорд не счел целесообразным прерывать обряд инициации и довел дело до конца. Нарцисса, он попросил тебя проследить, чтобы с ребенком ничего не случилось. Он лично это проконтролирует.

— Хорошо,— покладисто согласилась Нарцисса.— Но что с ним, Люциус? Как мне ему помочь?

— Ты меня спрашиваешь?— Малфой-старший удивленно скептически приподнял брови.

— Разумеется,— холодно ответила Нарцисса.— У кого мне еще поинтересоваться? У сестренки своей?

Женщина прожигала выразительным взглядом левое предплечье своего мужа, скрытое под рукавом бархатной темно-зеленой мантии.

— Я не знаю, Нарси, чем ему помочь,— обреченно сникнув, отозвался Люциус.— Когда я принимал метку, ничего такого не происходило. Было хорошо. Но тревожно. В крайнем случае, прикажи разбираться с этим Черри. Может, ее эльфийская магия окажется полезной...

— А что говорит об этом он?— полушепотом с показным равнодушием спросила Нарцисса.— Почему с Северусом все пошло так?

— Он склонен списать это на возраст и неокрепшую детскую психику,— охотно объяснил Люциус.

— А как же Драко?— произнесла одними губами красивая голубоглазая блондинка.

— А Драко ему больше не нужен,— успокоил ее Люциус, осторожно привлекая Нарциссу к себе за плечи, обнимая и целуя ее в макушку.— Хоть сейчас может отправляться обратно в школу.

Нарцисса судорожно вздохнула и уткнулась носом в плечо мужа, пряча слезы облегчения.

Однако сам Драко не разделял родительского спокойствия, со страхом взирая на мечущегося по кровати ребенка. Уж слишком знакомо он морщил лоб. И вообще, каждый его жест, мимика, каждый поворот головы были ему до боли знакомы и он был абсолютно уверен, что знает, кому это все принадлежит.

Так она нахмурилась, когда однажды в Хогсмиде Драко отказался прыгать с ней в сугроб. А так она обычно заправляет волосы за ухо, когда волнуется на уроке, потому что не доучила тему. А вот так она еще три месяца назад ударила его в плечо, когда он в шутку заявил, что ее новый цвет волос наводит его на мысли об их декане... Нет... Только не это! Как такое возможно? Может, ему всего лишь кажется? Может, он просто перенервничал? Что там сказал отец? Хоть сейчас возвращаться в школу? Драко чуть не подпрыгнул на месте. Ему необходимо было увидеть Пэнси и убедиться, что все это— всего лишь плод его больного воображения, что она в школе и с ней все хорошо.

— Мам, пап, думаю, мне пора,— придав голосу максимально для него сейчас возможную степень спокойствия, сказал он, изо всех сил стараясь удержать бившую все его тело крупную дрожь.

— Почему?— повернулась мама в его сторону.— Куда ты так торопишься?

— Я же староста, мама,— пожал он плечами, отмахнувшись от назойливого внутреннего голоса, напомнившего ему голос профессора Амбридж и ехидно уточнившего: "Пока еще!"— Я должен контролировать свой факультет. Тем более, что наш декан пока недееспособен.

— Хорошо, Драко, ступай,— согласился Люциус.— Ответственность еще никто не отменял. И будь на связи.

— Ладно,— поспешно кивнув отцу, Драко выбежал из детской, на ходу отмахнувшись от маминых причитаний, что сын плохо выглядит и чересчур бледен.

Потратив на дорогу от Хогсмида до Хогвартса меньше часа, он нашел Пэнси там, где и рассчитывал— в лаборатории кабинета зельеварения. С надеждой вглядываясь в помешивающую зелье девушку, он с каждой минутой все больше понимал, что не ошибся. Они действительно поменялись. Душами! Драко никогда не слышал о том, что такое бывает и вообще возможно, однако факт оставался фактом, и перед ним стояло живое подтверждение такой возможности, мерзко ухмыляясь злобной Снейповской ухмылочкой на таком родном и знакомом лице.

Ах, как же Драко бесил этот маленький, самодовольный, эгоистичный тип! Казалось, он абсолютно не был встревожен случившимся и вел себя так, словно по другому и быть не могло. А еще— ОН! ЕМУ! ПРИКАЗЫВАЛ!!! Этот малолетний ублюдок без зазрения совести снова спрятался за девушку, приняв ее жертву, как будто так и надо, чувствуя себя при этом абсолютно спокойно и комфортно, и еще имеет наглость отдавать приказы! И кому! Ему, наследнику древнего чистокровного рода! И то, что он не мог его ослушаться, остерегаясь приведение шантажа ребенка в действие, только усугубляло кипевшее в его душе бешенство. Когда они вернут Пэнси обратно, он обязательно объяснит ей, кто в действительности о ней заботится, переживает и оберегает! Она умная, поймет. И забудет наконец своего наглого, самоуверенного и эгоцентричного ублюдка.

А пока Драко необходимо было сосредоточиться на полученных им от малявки указаниях, дабы весь план по спасению девушки не полетел гиппогрифу под хвост. Во-первых, следовало не впустить в класс зельеварения ни студентов, ни преподавателей, как минимум до обеда. Во-вторых, необходимо было где-то достать волшебную палочку этого морального урода. И в-третьих, он должен был придумать способ скрыть отсутствие на занятиях обоих слизеринских старост без уважительной на то причины. И как осуществить все эти три пункта, Драко не имел ни малейшего понятия. Нерешительно, растерянно переминаясь с ноги на ногу в каменном подземельном коридоре, он еле сдерживал панику, и даже не сразу заметил зависшего перед ним в свей излюбленной позе вниз головой Пивза.

— Алоха, сноб!— весело поприветствовал Драко полтергейст.— Чего не весел, чего прилизанную макушку повесил? Если надо еще чего повесить— свисти, помогу!

И тут Драко осенило. На лице слизеринца появилась тонкая змеиная ухмылочка. С Пивзом они обычно ладили неплохо, и Драко даже уже не обижался на его насмешки, вполне, кстати, безобидные, особенно в сравнении с тем, что доставалось студентам других факультетов. Всерьез обижать слизеринцев Пивз опасался, так как они находились под надежным покровительством Кровавого Барона, и надо признать, что с ним даже время от времени вполне можно было иметь дело. Интересно, что Пэнси Пивз недолюбливал, но побаивался, а с Драко иногда вел себя почти внимательно. Как например сейчас.

— Привет, Пивз,— вкрадчиво произнес сероглазый блондин.— Нет, вешать ничего не надо. Но помощь действительно нужна. Мне нужно, чтобы никто не смог войти к нам в подземелья. И выйти. Делай что хочешь— открой краны и затопи тут все к синим пикси, открути все люстры, побей все стекла, разнеси стены, попрячь все факелы... Что хочешь, но чтобы сюда никто не вошел и не вышел. Устроим переворот в школе?

— Ну конечно,— обиделся Пивз.— Знаю я вас. Потом Кровавым Бароном пугать начнете.

— Не начнем,— заверил Драко.— А с Бароном я договорюсь. Он своих всегда прикроет.

Лицо Пивза осветила широкая мерзкая ухмылочка, и он умчался выполнять свою часть договоренности с радостными, пародирующими Амбридж возгласами на все лады: "Я наведу здесь порядок!"

А Драко, удовлетворенно кивнув, отправился искать Крэбба и Гойла. Найдя своих друзей выходящими из кухни, Драко быстро распорядился, чтобы они любой ценой отвлекали преподавателей, разрешив им даже рисковать ради этого факультетскими баллами. Отправив с ними наверх случайно встреченных Дафну и Миллисенту для пущего эффекта и контроля ситуации, Драко с трудом отыскал в одном из тупиковых коридоров подземелий Кровавого Барона, попросив его помочь представителям своего факультета, урывками и очень путано объяснив ситуацию, а затем, дождавшись его сдержанного согласия, со всех ног рванул в больничное крыло.

Действительно, волшебная палочка этой сволочи так и находилась у мадам Помфри, и Драко пришлось приложить все свои дипломатические способности, чтобы ее отвоевать. "Добрый день, мадам Помфри. Не уделите ли мне минуту своего, несомненно, бесценного времени? Видите ли, Северус очень беспокоится о судьбе своей волшебной палочки... У вас находилась его одежда после того, несомненно, прискорбного случая, когда я невольно стал одной из причин его весьма неприятного нынешнего состояния, и я подумал, что его палочка может также находиться у вас, или вы, по крайней мере, можете знать о месте ее нахождения. О, так она действительно у вас? Могу ли я попросить вас, мадам Помфри, отдать эту палочку на хранение мне? Нет, я ни в коем случае не собираюсь отдавать ее в руки неразумному ребенку. Да, я только покажу ее ему, чтобы мальчик удостоверился, что с ней все в порядке. Не переживайте, я буду беречь ее как зеницу ока до самого возвращения нашего декана, клянусь своим значком старосты. Прошу вас, мадам Помфри, под мою личную ответственность."

Диалог был сложным, и к концу разговора Драко ощущал себя настолько опустошенным и уставшим от необходимости в течение добрых минут тридцати изворачиваться под строгим недоверчивым взглядом главного школьного колдомедика, как уж на сковородке, что ему показалось, что до подземелий он добирался, буквально считая каждую ступеньку и каждую мелкую трещину в полу.

На первом этаже творилось невообразимое. Весь этаж был залит какой-то подозрительной зеленой липкой жижей, и профессора Спраут, Флитвик и Вектор уже прочно в ней увязли, пытаясь нейтрализовать действие этой субстанции, пока, к счастью для Драко, безуспешно. На границе этого импровизированного болота стояли все остальные профессора, оживленно споря и анализируя. Под потолком висел Пивз и, радостно тренькая на балалайке (и где только взял ее!), распевал частушки собственного сочинения:

У студентов амбриджит,

Амбридж к доктору бежит,

Только к доктору ворвется-

Доктор тоже проблюется!

В красках изобразив последнюю строчку, Пивз, под аккомпанемент истошных возмущенных воплей главной героини школьного фольклора, заговорщически подмигнул Драко и показал ему большой палец. Одобрительно кивнув Пивзу и убедившись, что преподаватели и студенты надолго заняты разыгравшимся в школе представлением, Драко размножил заклинанием свои ботинки, и, меняя их через каждый шаг, по краю этого болота добрался до спуска в подземелье.

Способ, который Северус придумал для отправки своему телу зелья и палочки, сначала показался Драко несколько ненадежным, но сил спорить совсем не осталось. Все три часа, что эта нелепая глупая птица потратила на полет до Малфой-мэнора и обратно, он провел в совятне, нетерпеливо вглядываясь в сумеречное, хмурое, затянутое серыми облаками, небо. Никогда он еще ничего не ждал с таким вожделением, и когда это пернатое недоразумение наконец сподвиглось вернуться, чуть не подпрыгнул от радости и даже зашел в кухню за крошками от сухарей, чтобы наградить воробья за старания.

А этот малолетний шантажист мирно дремал на книгах. Ну чисто ангел! Тем более, что внешность, которую он сейчас имел, в максимальной степени подходила под данное сравнение. Однако он достаточно быстро проснулся и приступил к делу, небрежно бросив и без того нервничавшему слизеринцу, чтобы тот "действовал по обстоятельствам".

Никогда еще Драко не видел и не слышал ничего подобного. Это было на самом деле жутко. Глаза Пэнси светились красным, из груди вместо слов вырывались странные звуки, а голос был каким-то потусторонним и совершенно чужим... Драко успокаивал себя тем, что когда вся эта жуть закончится, он наконец увидит Пэнси. Настоящую, а не ее оболочку. Но когда стих последний сорвавшийся с губ Северуса звук, вместо того, чтобы испытать облегчение, Драко, казалось, окончательно лишился дара речи. На том месте, где только что стояло тело Пэнси, ничком лежало тело маленького черноволосого мальчишки. И в очередной раз за эти сутки Драко поймал себя на том, что его внутренний голос снова метался, точно в лихорадке, бесконечно повторяя одну фразу: "Как. Такое. Возможно?!"

Мерлин мой, что же теперь делать?! Теперь его внутренний голос заговорил насмешливыми интонациями Северуса: "Действовать по обстоятельствам". Кое-как совладав с собственным дрожащим, словно в ознобе, телом, Драко практически на четвереньках подполз к лежащему в центре пентаграммы ребенку и медленно коснулся его рукой. Он был жив. Это радовало. Быстро достав палочку и прошептав "Энервейт!", Драко с облегчением увидел, как ребенок пошевелился и медленно открыл глаза. Но последним надеждам слизеринца не дано было сбыться. Это совершенно точно была не Пэнси. Он отчетливо узнавал прямой, холодный, пронизывающий взгляд своего декана.

— Что случилось?— сходу спросил мальчик.

— Я не знаю,— спокойно, как во сне ответил Драко.— У нас не получилось вернуть Пэнси. Теперь она одна, прямо под носом у Темного Лорда. И я не знаю, что теперь делать и как ее вытащить. Скорее всего, он ее убьет.

Во взгляде Северуса заискрился испуг. Резко вскочив, нечетким шагом, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, он подошел к котлу с остатками экспериментального зелья. Затем, отмерив плохо слушающимися руками нужное количество зелья, и еще раз себя перепроверив, он повернулся к Драко.

— Зелье не прошло испытание. Если оно подействует, я вернусь в свой настоящий, взрослый возраст. Если не подействует... Я, скорее всего, умру. Контролируй.

И, с этими словами, он решительно влил в себя эту светло-зеленую муть. Потом Драко еще долго удивлялся, каким образом ему удалось за тот день не поседеть. Северуса затрясло, он словно светился изнутри светло-зеленым светом выпитого им зелья. Тело стремительно увеличивалось в размерах, фигура и черты лица менялись и с каждой секундой все больше напоминали взрослого профессора Снейпа. Все это происходило в полнейшей, просто оглушающей тишине, хотя Драко казалось, что это просто у него от стресса отказал слух. Когда трансформация завершилась, тело профессора Снейпа в лохмотьях, бывших когда-то мантией семилетнего ребенка, слабо пошевелилось на полу и с трудом поднялось на колени. Черные, цепкие глаза прожигали мальчишку мутным взглядом из-за спадающих на лицо длинных волос, а голос его прозвучал спокойно, четко и твердо, словно на лекции по зельеварению:

— Безоар в горло. Сейчас же.

После этого краткого указания, на которое ушли, вероятно, все его последние силы, профессор тяжело рухнул обратно.

Linkin Park/Crawling

Muse/Darkshine