Письмо в никуда (джен)

На раздумья было не больше минуты. Сказать Гермионе правду или продолжать лгать в надежде как-нибудь выкрутиться? Учитывая, что он уже попался на вранье, вероятность того, что Гермиона безоговорочно поверит следующей его «байке», не велика. А если сказать правду, как она отреагирует? Расскажет Джинни? Если да, то скандала ему не избежать... А если попросить не говорить ей? Тогда надо выложить все честно, без лукавства.

— Присядь... — Гарри указал на стул.

— Я так понимаю, разговор будет длинным? — хмыкнула Гермиона.

— Не надо ерничать! В общем, началось все, когда я лежал в Сент-Мунго после ранения...

Рассказывать было непросто — чем дальше он рассказывал, тем сильнее вся эта история начинала казаться ему самому абсурдной и нелепой, но Гермиона, как ни странно, слушала внимательно, не перебивая.

— То есть ты был в Аргентине и искал его там?

— Обошел все поселения в радиусе десяти километров, применил все заклятья, которые знал...

— Значит, надо смириться, Гарри, — Сириуса давно нет.

— Посмотри, — Поттер вывалил на стол колдографии, — это не подделка! Как тогда они могли появиться, если я не прав, и Сириуса нет в живых?!

Гарри поднялся и принялся ходить взад-вперед по комнате — он делал так всякий раз, когда был сильно взволнован.

— В первую очередь тебе надо успокоиться, — Гермиона позвала своего секретаря, попросив того сделать две чашки черного чая — для себя и для Гарри.

— Лучше бы огневиски, — Поттер все же опустился на стул.

— Не стоит тебе им злоупотреблять, — в таких вопросах Гермиона была непреклонна. — Чай подойдет как нельзя лучше. Для начала нам надо собрать все факты воедино и посмотреть правде в глаза...

— Ты опять о том, что все это мне почудилось, да? — Гарри снова начал злиться.

— Я этого не говорила. Под правдой я имела в виду то, что Сириуса точно нет в Аргентине, иначе ты бы его нашел. Говорю это не потому, что ты мой друг, — я объективна: на данный момент ты, Гарри, лучший аврор Британии. Если ты не смог найти его, значит, его там не было. Это во-первых. А во-вторых, ты уверен в своих воспоминаниях? Ты, к примеру, догадался их сохранить?

Черт! Не зря Сириус когда-то назвал Гермиону умнейшей ведьмой — то, что больничное воспоминание о Сириусе можно сохранить, а потом просмотреть повторно в Омуте Памяти, ему самому даже в голову не пришло.

— Омут Памяти... Он ведь хранится в Отделе тайн, верно?

— Да, но ни тебе, ни даже мне не позволено использовать данный артефакт без соответствующего зафиксированного в протоколе решения общего Совета Департаментов!

Гарри негромко засмеялся.

— Я помню этот тон — таким ты в школьные годы напоминала нам с Роном о каждом хогвартском правиле, которое мы собирались нарушить...

— Подбиваешь меня сделать это снова?

— А ты сомневаешься?

Разговор прошел легче, чем предполагал Гарри. То, что Гермиона так быстро согласилась помочь ему, могло означать только то, что она заинтересовалась этой историей... Но так ли это на самом деле? Гарри мысленно пытался представить, что бы Гермиона сделала, если бы заподозрила у него психическое отклонение? Нет, вызывать колдомедиков сразу не стала бы точно, а вот следить за ним — скорее всего. Гарри попытался отмахнуться от неприятных мыслей...

Омут Памяти они достали без особых проблем — недаром Гарри слыл профессионалом как в установке, так и в снятии защитных заклинаний любой степени сложности. Да и процедуру помещения воспоминаний в Омут он помнил еще со школы.

Смотреть со стороны на то, как тебя в бессознательном состоянии везут в палату, а рядом плачут Джинни и Молли, было как-то не по себе. Гермиона даже, пытаясь, видимо, поддержать, сжала его руку.

— Да в порядке я, не переживай, — Гарри улыбнулся и отстранился. Да, Гермиона была ему как старшая сестра, но в своих попытках опекать его она, как казалось Гарри, иногда перегибала палку.

Ничего не происходило: он по-прежнему лежал в коме, Джинни, Молли, иногда даже Гермиона и Флер сменяли друг друга на «посту» около его кровати... Вдруг воспоминания словно прервались, и появилась другая картинка, никак с Сент-Мунго не связанная. «Это оно!» — прошептал Гарри Гермионе.

Он узнал все — и склон горы, и деревню, и дом 14... Навстречу ему, вместо того злобного старикашки, снова шел, улыбаясь, чуть постаревший Сириус, с порога дома махала рукой Розали... Гарри пожалел даже, что выдернул руку, когда Гермиона пыталась его приободрить. Теперь ком подкатывал к горлу. Это ведь то самое место, никакой ошибки нет и быть не может!

Воспоминание оборвалось там же, где и его сон той ночью. Дальше снова была палата, колдомедики, плачущая Джинни... Гарри больше не хотел находиться в воспоминаниях и резко вернулся в реальность, потянув за собой Гермиону.

— Ты видела?! Он все-таки жив!

— Для начала мы должны проверить, сохраняются ли сновидения в Омуте Памяти...

Резонное предложение. Гарри попытался вспомнить свое последнее сновидение. Сны ему всегда снились сумбурные, нечеткие, но кое-что он вспомнил: недавно ночью ему снилось, что к нему на курсы авроров пришел сам Северус Снейп. Гарри попытался было поместить это «воспоминание» в Омут, но как бы он ни старался, не получалось. Значит, то все-таки был не сон!

— Гарри, не хочу тебя разочаровывать, но помнишь, что я говорила тебе недавно: если ты его не нашел, сомневаюсь, что это сможет сделать кто-то другой...

— И что ты мне предлагаешь? Сидеть без дела и даже не пытаться вновь увидеться с дорогим мне человеком?!

— Ты снова кипятишься понапрасну! Я предлагаю лишь не срываться с места и не «бежать» в Аргентину повторно, а написать Сириусу еще одно письмо и отправить его так же, как и предыдущее. Опиши всю ситуацию — если он действительно там и просто хорошо скрывается, то должен откликнуться и сам выйти на связь.

Гарри тут же схватил со стола перо.

«Дорогой Сириус,

Я только что вернулся из Аргентины, где искал тебя почти неделю, но, увы, мои поиски не дали результата. Прошу тебя, если письмо мне написал действительно ты, отзовись и найди способ со мной связаться. Я все еще живу на Гриммо, 12».

Далее Гарри указал на всякий случай адрес Норы (хотя Сириус и так должен был его знать), адрес, по которому проживали Рон и Гермиона, а также ее номер мобильного телефона (самому же Гарри мобильный был без надобности, поэтому он его не имел). Времени писать подробное и развернутое письмо не было — хотелось как можно скорее его отправить. Гермиона, как ни странно, вызвалась пойти на почту вместе с ним.

...

Время близилось к полуночи, когда Гарри и Гермиона, отправив письмо, вернулись обратно в ее кабинет, где пили, наверное, уже по третьей чашке чая.

— Могу я попросить тебя кое о чем? Не говори, пожалуйста, Джинни о всей этой истории с письмами... Она не поймет.

— Ты тоже мне кое-что пообещай — что не будешь игнорировать дела Аврората, увлекшись мыслями о письме и Сириусе.

Гарри невольно смутился. Вообще он всегда добросовестно относился к своим обязанностям (особенно к той части, что касалась не бумажной волокиты, а непосредственно боевой магии). Но Гермиона права — после прихода письма идея найти Сириуса заняла все его мысли.

— Прости, я исправлюсь.

— Мне пришлось на неделе посетить маггловского премьер-министра. У них проблемы с некой организацией, которые называют себя «бандой Полной луны». Они наемные убийцы, работают на политических деятелей и влиятельных бизнесменов. Практически неуловимы — еще никого из них ни полиции Лондона, ни спецслужбам захватить не удалось.

— Думаешь, волшебники?

— Скорее всего. Отряды, посланные на их задержание, утверждали, что слышали звуки наподобие хлопка. Судя по оставшимся записям, они очень похожи на аппарацию.

— Понимаю. Что ж, займусь этим делом.

За время своей практики Гарри не раз сталкивался с преступлениями волшебников, совершенными среди магглов. Чаще всего это были ограбления — магам грабить магглов проще простого, поскольку ни одна маггловская система защиты не может препятствовать аппарации, к тому же большинство замков (даже в банковских сейфах) можно открыть с помощью простейшей Алохоморы.

Сталкиваться с колдунами, которые бы предлагали магглам услуги киллеров, ему еще не приходилось, но принцип был одинаков: Гарри шел на место преступления и пытался по оставшимся там следам магии сделать какие-то выводы о преступнике. Иногда получалось даже предположить, кто конкретно мог это совершить — практически у каждого колдуна, практикующего боевую магию, есть одно-два «любимых» заклятья, которые он готов применять по делу и не по делу. (Гарри, к слову, сам когда-то был таким, злоупотребляя Экспелиармусом, но теперь старался быть в бою максимально непредсказуемым, чтобы иметь преимущество перед противником.) База Аврората, содержащая данные о волшебниках Британии, славилась своей общирностью, следовательно, шансы на успех были большие.

...

Операция по поимке членов банды (которые, как и предполагала Гермиона, были колдунами) растянулась на гораздо больший срок, чем Гарри планировал изначально — практически до Рождества. За это время Старшим аврором и его подчиненными было обезврежено более десяти сильных и опасных волшебников; маггловские каналы новостей с облегчением объявляли, что череда загадочных убийств прекратилась. До окончательной «точки» в этом деле оставалось немного: двое «мелких сошек», которых, как счел Гарри, авроры более низкого ранга способны захватить самостоятельно, без его помощи. Сам же Поттер много и усердно работал четыре месяца кряду, поэтому (с разрешения Гермионы) позволил себе небольшой отпуск.

Как оказалось, отдых не пошел ему на пользу: когда Гарри был плотно занят делами Аврората, времени на мысли о Сириусе у него не оставалось, а теперь они буквально не покидали его. С того момента, как они с Гермионой отправили письмо, прошло больше четырех месяцев, ответ на прошлое пришел гораздо быстрее.

Приближалось Рождество, а предпраздничного настроения у Гарри не было и в помине. Долгими вечерами он сидел в своем кабинете, борясь с желанием открыть бутылку огневиски (Гермиона права, он слишком часто начал злоупотреблять алкоголем), и читал книги, взятые (по договоренности с МакГонагалл, которая вот уже двенадцать лет исполняла обязанности директора Хогвартса) из хогвартской библиотеки. Сейчас его интересовали труды по манипуляциям с сознанием. Гарри искал ответ на вопрос: что же те эпизоды с Сириусом в его памяти из себя представляют — сон, видение, галлюцинации или реальность?

Фраза, прочитанная в одной из таких книг, не давала ему покоя.

«Случалось, что находясь на грани между жизнью и смертью, волшебник мог узреть видения необъяснимые...»

Однажды такое с ним уже случалось — в ту ночь, которую потом нарекли Великой ночью Битвы за Хогвартс, после того, как Волдеморт послал в него Убивающее заклятье, он видел Дамблдора на вокзале Кингс-Кросс. Да, на тот момент Альбус Дамблдор был мертв и никак не мог находиться на вокзале, но он не был иллюзией или подобием маггловской голограммы! Он был реальным, он мыслил, отвечал на вопросы Гарри, контактировал с ним. Что если история с Сириусом — такая же?

«На грани жизни и смерти...» Безусловно, это и есть ключ. Он ведь был в коме — практически все колдомедики говорили, что его шансы выжить минимальны. Должно быть, то же было после пущенной в него Авады. Мысль, пришедшая Гарри в голову, волновала и пугала одновременно. «Если он вновь окажется при смерти, то снова увидит Сириуса и сможет даже поговорить с ним!»

Идея нанести тяжелое увечье самому себе казалась ужасной... С другой стороны, за возможность еще хоть раз поговорить с близким человеком — велика ли цена? А тем более для того, кто оказывался в Сент-Мунго (вследствие ранения, покушения или несчастного случая) уже столько раз, что все и припомнить не мог...

Гарри мысленно вспоминал все образцы ядов, что хранились в Аврорате. Подходящий был: эффект от отравления появлялся практически сразу, а вот смерть наступала лишь через четыре часа. За это время, если, конечно, он правильно все просчитает, кто-нибудь непременно успеет ввести ему противоядие.

Рассчитал Гарри все точно, записки с просьбой зайти через два часа он отправил и Гермионе, и Рону, и еще двум аврорам (на всякий случай). «Не судите меня строго, — шептал он сам себе, — это мой шанс получить душевное успокоение и больше не мучить себя вопросами, возникшими после того злосчастного письма».

Яд Гарри выпил быстро, одним глотком, так же, как пил огневиски. Боль судорогой сковала внутренности, но Поттер только сильнее сжал зубы — он знал, на что шел. Последнее, что он запомнил — как сознание уплывало, и он проваливался в темноту...