Пятьдесят шесть пенсов - повод, чтобы узнать друг друга поближе (гет)

На следующее утро я вместе с Анабель оказываюсь на оживлённой улице. Анабель легко парит над головами людей, медленно взмахивая своими крыльями. Я пытаюсь ей подражать, но у меня это плохо получается — мои крылышки ещё совсем маленькие, и для того, чтобы как следует держаться в воздухе, приходится слишком часто ими махать, а это не выглядит особенно изящно.

Наконец-то мы останавливаемся, и Анабель внимательно осматривается, пытаясь понять, насколько верно она определила место.

Я тоже оглядываюсь.

Оживлённая осенняя улица, полная множества куда-то спешащих людей. И как в таком потоке я смогу отыскать тех, кто мне действительно нужен?

— Ты, конечно, можешь найти людей, чтобы предоставить им шанс для знакомства, но было бы лучше, чтобы ты обратила внимание на влюбленную пару, дабы избежать ошибки.

Я пропускаю этот совет мимо ушей, делая вид, что имею это в виду. В прошлый раз родителей мне подобрал один из архангелов, и, если честно, я сочла его выбор ошибочным.

Не то, чтобы у меня были плохие родители, нет. Но, по-моему, они совсем друг друга не любили и постоянно грызлись. Орали друг на друга. Даже тогда, когда я умерла, они не сразу это заметили. Дело в том, что я провалилась в открытый рабочими колодец. Мне просто стало ужасно любопытно — что там в этом колодце, и я туда заглянула. Это и было моей фатальной ошибкой, заставившей меня вернуться обратно и так бесславно закончить свой первый человеческий цикл. Родители заметили мою пропажу уже после того, как один из рабочих увидел меня в колодце и бросился туда, чтобы меня спасти. К моему большому огорчению, нужное время было упущено.

На то, как рыдала моя мать, я наблюдала уже сверху, чувствуя себя ужасно непривычно в воздухе. Отец просто молчал какое-то время, впав в ступор. Я уже было обрадовалась, что именно тогда они поймут, как это плохо — ругаться, особенно при детях, но не тут-то было. Немного придя в себя, отец громко закричал, пытаясь обвинить мою мать в том, что я умерла. Та, разумеется, в долгу не осталась и в том же самом обвинила моего отца.

А я впервые обрадовалась, что умерла. Ведь теперь мне не нужно было слушать их душераздирающие вопли — я просто улетела.

Поэтому теперь мне бы хотелось самой найти себе подходящих родителей, которые будут чуть менее крикливы и чуть больше будут любить друг друга.

— В общем, как мне кажется, это лучшее для тебя место, но, само собой разумеется, что ты можешь передвигаться по городу по своему усмотрению, особенно, если этого от тебя потребуют твои подопечные, — Анабель, остановившись, неторопливо объясняет правила. Но мне уже не терпится поскорее остаться одной.

Анабель вскоре заканчивает и, пожелав мне на прощание удачи, исчезает, нырнув в первое попавшееся облако.

Я радостно делаю в воздухе сальто, настолько счастливой и свободной я себя чувствую. Но чересчур долго радоваться некогда — слишком уж важная миссия на меня возложена. И я принимаюсь за работу.

Улица, на которую меня определила Анабель — главная в центре города. Она широкая и многолюдная в любой день недели, но, так как сегодня понедельник, то народу здесь не так много, как могло бы быть, например, в субботу.

Кто-то на моём месте мог бы испугаться — в такой большой толпе можно и проглядеть нужного тебе человека. Но меня так просто не напугать. Я уверена, что, чем больше у меня будет выбор, тем лучшие родители мне достанутся...

Воодушевление, посетившие меня в самом начале, через два часа стало сходить на нет. Мужчины и женщины, которые на первый взгляд могли подойти мне, не проходили жёсткий фильтр, который я себе установила. Один из мужчин, которого я уже представляла в роли своего отца, вдруг взял и закурил, сразу же лишившись моего к нему расположения. Мой первый отец тоже курил — он закуривал всякий раз, когда ссорился с моей матерью, и у меня сложилось стойкое отвращение к этой человеческой привычке. Нет, мой новый отец точно не будет курить.

Другая женщина, которая мне приглянулась, наступила на лапку пробегающего мимо котёнка и, даже не обратив внимания на его жалобные вопли, прошагала дальше. Нет, сомневаюсь, что такая жестокая женщина сможет стать хорошей матерью.

И таких случаев было немало. Мечта об идеальных родителях, соответствующих всем моим требованиям, рассыпалась на глазах. Постепенно меня начало охватывать отчаяние, и мысль о том, чтобы найти уже готовую пару женатых, но, возможно, не слишком подходящих друг другу людей посещала меня всё чаще.

День перевалил свой экватор. Я и правда искоса посматривала на влюблённые пары, как вдруг мой взгляд абсолютно случайно зацепился за девушку с густыми тёмно-русыми волосами, доходившими до середины спины. Большие очки, благородно сидевшие на переносице, создавали вид умный и серьёзный. Она и сама выглядела вдумчивой и взрослой, несмотря на то, что ей вряд ли было больше двадцати пяти лет.

Несмотря на темную неброскую одежду и мало чем выделяющуюся внешность, именно эта девушка приковала всё моё внимание и ясно представилась мне в роли моей будущей матери.

Девушка ещё некоторое время оставалась в кафе, в котором я её и заприметила: пила кофе и задумчиво перелистывала какую-то толстую тетрадь, время от времени откидывая густые волосы за спину.

Когда она внезапно поднялась из-за стола, то это случилось так резко, что она даже задела мою руку, которую по нерасторопности я не успела убрать, но, разумеется, она этого даже не заметила.

Забрав свою тетрадь со стола и расплатившись за кофе, девушка, накинув на плечо свой миниатюрный рюкзачок, покинула кафе. Я тут же последовала за ней. Я просто не имела права её потерять.

Девушка не села в автобус и такси ловить тоже не стала, а так и отправилась пешком. Может, она живёт недалеко? А может, её настолько радует тёплая осенняя погода, что она собирается как следует ей насладиться?

Дорога оказалось не самой близкой. Минут сорок мне пришлось усиленно трудиться, махая крылышками, а учитывая то, что я и так весь прошедший день провела в воздухе после долгого перерыва, то чувствовала я себя просто отвратительно.

Но вот — о чудо, моя будущая мама свернула к небольшому двухэтажному дому из мелкого серого камня и зашла в подъезд. Почувствовав, что конец моим мучениям близок, я, собрав все оставшиеся силы, сделала последний рывок. Девушка поднялась по лестнице на самый верх, и это оказался даже не второй этаж, а небольшая грязная комнатушка, расположенная прямо под крышей. Скорее всего, раньше это был чердак.

Девушка скинула с себя пиджак и отправилась в ванную. Туда ломиться я уже не стала, а вместо этого обвела глазами печальное жилище. Стены светло-коричневого цвета с облупившейся во многих местах краской, письменный стол у окна, с аккуратно сложенными на нём бумагами и книгами, рядом с которым стоял лишённый спинки стул. В углу стояла невысокая, совсем узенькая кровать, заправленная пушистым покрывалом. Наверное, это покрывало было единственной вещью в этой убогой комнатке, купленной совсем недавно, потому-то оно так сильно и выбивалось из общей обстановки комнаты своим неуместным видом.

Также в этой комнатке было и что-то наподобие кухни — небольшой трёхэтажный столик, который одновременно служил и обеденным столом, и шкафчиком для хранения продуктов, которые выглядывали по бокам столика-этажерки.

Девушка вернулась из душа, и я грустно на неё посмотрела. Мне было безумно её жаль. И знали бы вы, как мне хотелось ей помочь! Но что же я могла сделать? Только одно было в моих силах — и я, спустившись немного ниже, аккуратно дотронулась своим левым крылом до её плеча, выбирая её своей будущей мамой.