Море кости (гет)

Работа всегда была для него отдушиной, чем-то, что помогало справляться — с мыслями, проблемами и самим собой.

Конечно, он знал и другие способы, может, более простые и эффективные, но сознательно избегал их. Секс казался ему слишком привлекательным, чем-то, к чему легко привыкнуть, втянуться и погрязнуть с головой, курение — слишком опасным, губительным, гадким. Он не мог позволить ни одного, ни другого. Каждый такой способ — лишняя уязвимость, а он и так был слаб, делал (хоть и правда делал, правда старался) слишком мало, недостаточно, отчего все шло крахом.

Голова кругом.

Гарри понимал, что это путь в никуда, путь, по которому он совсем не хотел идти, но все же не мог остановиться.

Жизнь пугала его, а вот работа — нет.

Гарри сжег перо и почти перестал появляться дома. Он изматывал себя работой, рейдами и бумажной волокитой, которую ненавидел, только чтобы почувствовать усталость, такую, что позволит заснуть едва коснувшись головой подушки. Без мыслей, чтобы не замечать всей той дури, что творится в его доме, не думать, откуда (и за какие промахи) она взялась. Он привык жить дальше несмотря ни на что и бороться по мере сил, надеяться, что найдется способ вернуть все на свои места, что все само собой придет в норму или хотя бы такое состояние, с которым он сможет жить.

Работа не могла спасти его от всего и сразу. Прошли дни, но Гарри все еще чувствовал запах горелых перьев, едкий и гадкий, где-то на языке. Мертвечина и кровь. То, что всегда рядом с ним, неподалеку, так что не избавиться. Его жизнь в красках.

Почему все, кто рядом с ним, должны умирать? Может, полтергейст и правда возмездие? Воздаяние за мертвую мать, отца, Седрика или ту же Джинни?

Нет. Гарри не хотел, отказывался верить.

Он перепробовал море заклинаний, едва ли не все, что их учили применять в академии, если дела шли из рук вон плохо, но ни одно не дало нужного эффекта, хоть какого-то результата. Тень Джинни Гарри больше не видел, но скорее не потому, что морок покинул его дом, а потому что пока, по ведомым только ему одному причинам, та не желала показываться.

Гарри знал, что должен обратиться за помощью, знал, кто сможет ему помочь (она ведь и правда умница и порой может то, о чем другим и подумать страшно), но просить не посмел. В один из дней, набравшись храбрости и дурости напополам, он едва не заговорил с ней в коридоре, поймав перед обедом. Только в последний момент заметил, что она не одна, а с Малфоем, и стушевался. Вмешивать Драко ему уж точно не хотелось. Гарри едва успел завернуть в боковой коридор, прежде чем они прошли мимо.

Гермиона смеялась.

Гарри почему-то казалось, что они говорили о нем, но услышав обрывок разговора, он понял — нет, о чем-то своем. Он не знал, что хуже, его предположение или правда, ее улыбка или это самое свое, о котором он мог только догадываться.

Остаток дня прошел в мрачном забытье. Гарри попытался было дописать отчет по делу с поддельными магическими котлами, зачарованными на смерть каждому неудачливому владельцу, но не смог связать и двух слов. Текст вышел сумбурным, рваным и пустым.

В конце концов Гарри сдался и, накинув куртку, собрался выйти погулять, купить сэндвич или хотя бы просто вдохнуть промозглый после дождя воздух.

Гермиона его опередила. Она появилась на его пороге с улыбкой и китайской едой наготове.

Гарри своими глазами видел, что она уже поела, даже видел с кем, но вида не подал, лишь поджал губы, самую чуточку недовольно, и пропустил ее в кабинет.

Без слов Гермиона разложила еду и жестом пригласила Гарри к столу.

Гарри вздрогнул. На короткое мгновение все это вдруг показалось ему лживым до безобразия, эти ее попытки поговорить, задобрить его едой и участием. Словно ей есть за что извиняться, словно она видела его там, в коридоре, прячущегося и жалкого, неспособного выйти из тени, улыбнуться, кивнуть, отшвырнуть Малфоя куда подальше.

Нет, стоп. Подобные мысли ни к чему хорошему не приведут.

— Спасибо, — коротко бросил Гарри, принимаясь за еду.

Гермиона не ела. Не стала притворяться, что голодна. Честна во всем как всегда. Может, лучше бы притворилась. Гарри стало стыдно за собственные мысли, за попытки обвинить, хоть обвинять ее было не в чем.

— Так что произошло? — спросила она, сминая в руках салфетку.

Гарри моргнул. Она же не спросила его об аномалии, что завелась в его доме? Не могла узнать про полтергейст? Нет, никак не могла. Никто не знал.

— Произошло с кем?

— С тобой, с кем же еще. Ты не отвечал на мои записки, не появлялся столько дней, так что мне пришлось самой идти и проверять, жив ли ты еще.

— Жив еще, — ответил Гарри, не улыбаясь.

В этот момент он понял, что не расскажет ей ни о чем, не сможет выдавить из себя и слова. Конечно, услышав его рассказ, Гермиона поймет и скорее всего поможет, но при этом… Поверит. Поверит, что Гарри виноват, что и правда виноват в чем-то очень, очень скверном. Полтергейст не появляется просто так, из воздуха, он — за грехи. Гермиона, как умная девочка, точно об этом знает.

Боже.

— Что ж, — Гермиона откинула салфетку прочь, начиная злиться, на него и стену, что он почти возвел между ними. — Хочу тебе кое-что показать, но не здесь. Встретимся в библиотеке минут через пятнадцать, — она встала и, едва коснувшись его плеча, заторопилась прочь. — Лучше нам не идти вместе, встретимся там.

Гарри забыл, что библиотека в Министерстве вообще есть. На секунду он забыл обо всем. Вокруг него разросся вакуум, не осталось ничего, кроме этого ее прикосновения. Оно одно, безмерное. Как давно она прикасалась к нему в последний раз?

Гарри тряхнул головой, сбивая наваждение, желание, мимолетное и неосознанное, как сон.

Не спеша, стараясь унять гулкое сердце внутри, он собрал коробки из-под еды и выбросил их в мусор, по привычке взъерошил волосы, словно поверив, что так они выглядят получше, обошел комнату вдоль, затем, медленно (не спеши, ну же, времени полно) поперек. Наконец присел на край слова и выдохнул.

Библиотека. Гермиона. Пятнадцать минут.

Он нашел нужную дверь по памяти и явился чуть раньше, чем она просила.

— Так что ты хотела мне показать? — Гарри подошел к ней бесшумно и почувствовал, как она вздрогнула, услышав его голос.

Гермиона обернулась, и Гарри неожиданно для себя коснулся ее плеча. Вернул прикосновение, только и всего.

— Сюда, — голос Гермионы дрогнул, но едва-едва.

Она пошла вдоль книжных полок, не глядя на него. Прошлась ладонью по корешкам, шумно вдохнула запах бумаги и книг, родной, приятный, успокаивающий, затем, будто случайно остановив свой выбор на красно-желтом потускневшем от времени фолианте, достала его и протянула Гарри.

— Знаешь что это?

Позолота заглавия почти слезла, но Гарри сумел прочитать:

— Убийства, морок и проклятия, — Гарри хотел было открыть, пролистать, но передумал, понял, что перед ним. — Это что, одна из тех, что хранятся в запретной секции библиотеки Хогвартса?

— В каком-то смысле хуже, — Гермиона забрала у него книгу и вернула ее на место, брезгливо и уверенно. — Это старая книга, старая и мерзкая. Не визжит, не причиняет вреда и формально неопасна, но описывает вещи весьма… неприятные. Подробно описывает.

— Ты что, ее читала?

— Листала на досуге, — Гермиона поморщилась, словно вспомнила о чем-то неприятном. — С моей работой важно знать, с чем имеешь дело.

Гарри кивнул. С его — тем более.

— И что мне нужно было увидеть?

— Джинни.

Гарри ничего не понял. А потом, прикинув, догадался.

— Она брала ее читать?

— Боюсь, что да, — ответила Гермиона. — Эту и еще несколько, весьма похожего содержания.

— Я думал доступ к фонду есть только у работников.

— Книги записаны на Перси.

— И как ты об этом узнала?

— Что они были для Джинни? Спросила. Просто спросила, и он сказал. Не так уж сложно, — Гермиона вздохнула и отвернулась, чтобы он не мог видеть ее глаз. — Она говорила, что пишет новую статью для «Пророка» про старые верования, что собирает информацию.

Гарри хмыкнул.

— И он поверил?

— Она его сестра, — Гермиона пожала плечами, и Гарри, под магией ее движения, легкого и женственного, едва удержался, чтобы не коснуться вновь. — А ты бы не поверил?

Это был укол, но попал он в самую точку.

— На самом деле я как-то нашел у нее странные книги. Я имею в виду книги вроде этой, но не подумал, что они могут быть нужны для чего-то… плохого.

— Что?

— Сам не знаю, что искал в ее вещах, но нашел их.

Гермиона молча смерила его взглядом.

— И когда ты собирался мне об этом рассказать? Я твой адвокат или кто?

— Не подумал, что это может быть важно. Вероятно, как и Перси.

Гермиона кивнула скорее своим мыслям, чем ему.

— Мне нужен список. Все, что сможешь вспомнить. Некоторые из них наверняка достаточно редки, можем найти какие-то ниточки, хозяев, начать с этого.

— Конечно, — Гарри с готовностью кивнул, зная, что попробует решить проблему самостоятельно, не станет втягивать ее вновь.

Колесики в мозгу завертелись. Место Гарри-друга-человека-простака занял место Гарри-профессионал, Гарри-аврор.

Быть может, книги были при Джинни перед исчезновением. До сих пор в ее квартире?

У Гарри не было прав вести дело Джинни или копаться в ее вещах, но после ее исчезновения он все же это сделал. Только вот тогда его целью было не найти, а забрать. Он, конечно, просмотрел все мимоходом и попытался найти хоть что-нибудь, способное помочь в поисках, но не нашел. О книгах он и не вспомнил.

Идиот.

— Не нравится мне твой взгляд, — Гермиона нахмурилась. — Гарри, пообещай мне, что не будешь вмешиваться или делать глупости, не обсудив это со мной, хорошо?

— То есть если обсудить, то можно и сглупить?

— Ты же понял, о чем я. Обещай.

Гарри улыбнулся чуточку грустно и, мысленно скрестив пальцы, соврал:

— Обещаю.

Он знал, что должен сделать дальше. Впервые за много дней у него появился хоть какой-то план. Потом ему, конечно, стоит попросить прощения, сдаться со всеми потрохами, но только потом, сначала сделать то, что должно.

— Нам нужно быть осторожными. Друзей вокруг нет, но ты как будто этого не понимаешь, — Гермиона сделала шаг в сторону, от него, будто не поверила, просекла, что он врет. — О чем ты еще забыл мне рассказать, о чем мне следует знать?

— Ни о чем, — Гарри почувствовал, как ложь хрустит на языке, разрушает то хрупкое, что, казалось, возникло между ними. — Теперь ты знаешь все. Я чист.