Дикая охота капитана Ивашова (джен)

Геральт, как самый опытный боец, возглавлял авангард объединённых Гороховых и Казимировых сил, выдвинутый на Сухман-реку побеждать Красных Всадников. Сюрприз был в том, что нашу группу "Альфа" составляло ровно десять человек. Я не шучу! Ведьмак, ваш покорный правоохранитель, Митька, бабуля, а в качестве прикрытия — трое удальцов из дворянского ополчения и трое крылатых гусар Люблинского полка. И всё! Конечно, пока у Aen Elle нет волшебных порошков и открытых порталов, их боеспособность не выше нашей, но есть нюанс — шамаханы! По агентурным данным, их минимум тысяч двадцать, и верховодит ими лично Кощей, который не упустит возможности завалить трупами опостылевшую милицию...

А все обязательные на любой российской войне тёрки с союзниками! Ни царь, ни король польский, несмотря на историческое примирение, не решились отпустить с нами сколько-нибудь значительный отряд. Каждый опасался, что коллега воспользуется убылью в рядах и устроит ему вооружённую подляну. А все силы коалиции разом за нами поехать не могли. Во-первых, их связывали обозы. Во-вторых, дело неожиданно осложнили наёмники из обеих армий — они давно все знали друг друга по кампаниям в Европе и устроили повальное братание с морем шнапса. Бойцы так лихо вспоминали минувшие дни, что убитых и то было бы проще добудиться.

— Может, подождём, пока они разживутся у гражданина Бессмертного проявителем, и тогда упакуем? — предложил я. — А то как в этой степи призраков на ветру ловить, я слабо представляю. Пылесос бы нам, только где ж его возьмёшь...

— Есть один способ, милсдарь участковый, — задумчиво молвил Геральт, приняв последний требуемый эликсир. — Однажды мне пришлось укрощать вышедшего из-под контроля джинна.

— И успешно?

— Вроде да, так как больше я о нем не слышал. Заклинание это я помню хорошо — ведь благодаря тому курвину джинну я встретил Йеннифер. Но для чистоты эксперимента мне понадобится помощь гроссмейстера Яги. — На этой невинной реплике бабка внезапно залилась густой краской "Тиккурила" и возмутилась:

— Ишь чего удумал, греховодник общипанный! Мало ему молоденьких чародеечек — ещё на мои мощи тленные позарился!

— Та-ак, мы его на грудях наших доблестных пригрели, а он, мечехвост белобрысый, домогательствами блудными к бабуленьке-Ягуленьке занимается?! — загудел наш неистребимый младший сотрудник. — Ух я щас... — Но Митя живо получил знаком Аксий по губам и притух.

— Бабуль, что вы, в самом деле, себе вообразили?

— Никитка, я ж когда его воспоминания считывала, во всех видах насмотрелася, как он, охальник, Ениферь свою потреблял со страстию, джинна в пузырь обратно загнамши!

— Сыскной воевода, дозволь трёп ваш важный милицейский прервать, — обратился к нам сотник ополчения Васильчиков. — Там навроде за речкой кто-то на нас во весь опор скачет!

— Поглядим, — я с разудалым видом Джонни Деппа приставил к глазу подзорную трубу и несколько офигел. Цири, которая должна была находиться в безопасном Лукошкине на попечении лично Лидии Карповны, мчалась по степи на одной из наших патрульных лошадок, а за ней нёсся целый табун зазывно машущих сабельками диких шамаханов. А чуть справа и чуть поодаль... Точно разобрать было тяжело, но скорее всего это снова были неадекватные сыны Народа Ольх, встретившие свою старую мишень.

Кощей принимал партнеров-соперников в златотканом шатре, что шамаханы держали специально для него в ханской ставке. Эреддин Бреакк Глас, оглядываясь по сторонам, подумал, что предводитель лукошкинской нечисти жил, однако, в пошлой роскоши.

— А интересные вы эльфы, Всаднички Красные, — мэтр Бессмертный демонстративно ткнул пальцем куда-то посередь астрального тела короля Дикой охоты. — Портал вам Никитка перекрыл, силушку вы свою подрастеряли, духами беспочвенными болтаетесь. Вы ж теперь ноги мне мыть должны да воду пить! Ан нет! Ультиматумы мне читаете!

— Aen Elle никогда не прекращают борьбы, — ответил металлическим, почти двимеритовым голосом Эреддин. — Даже в настолько неблагоприятных условиях.

— Наша старая сделка пока еще в силе, D'hoine, — вступил Керрадаин. — Ты получаешь полцарства и участкового, мы — полцарства и Цириаэль. Для полноценного выполнения ее условий нам необходимо снадобье.

— Да не кипешуй ты так, брат по разуму, — уговаривал Кощей. — Верну я вам всем облик матерьяльный. За ведьмачку.

— ЧТО?! — Если бы Бреакк Глас мог, он бы побагровел.

— А смысл мне вам, дохлякам призрачным, сокровище таковое отдавать? Вы ж ее и вдвадцатером не удержите!

— Мы возьмем то, что принадлежит нам, и не спрашивая тебя, — Эреддин встал в боевую позицию, но хозяин Лысой Горы сделал сложный финт руками, и Ястреб на мгновение развоплотился, а его призрачный меч остался лежать сломанным у Кощеевых ног.

— Ох и невежа ты, Ястреб эльфийский, — прокряхтел Кощей. — А я ж тебе сюрпризом приятственным потрафить желал. Зеркало моё верное, ну-ка покажь мне Цириллу неожиданную, Кровушку Старшую!

Зеркало сработало не сразу, показывая поначалу лишь тёмную муть, в которой неспешно вращались туда-сюда песочные часы. Внезапно муть исчезла, часы тоже, и на их месте возник пыльный степной шлях вдалеке от каких-либо поселений. На обочине валялись с незапамятных времен два черепа — конский и человечий.

Тут Эреддин услышал людскую молвь и конский топ, и из-за поворота, погоняя коняшку, вынеслась Цири. Одну руку она держала на эфесе меча, а от непередаваемого выражения зеленых глаз даже астральному межпространственному телу бывалого эльфийского вождя сделалось нехорошо. Внезапно девушка резко свернула в сторону. Зеркало спанорамировало налево, показав Кощею и эльфам причину — навстречу мчал шамаханский передовой разъезд. Справа — другой. От реки — третий.

— Вас Охотой Дикой в народе кличут, — вещал мэтр Бессмертный, довольный произведённым эффектом. — Вот и устроим девке неуловимой потраву спортивную. Чьи поединщики быстрей её заарканят — тому и род Лары Доррен преумножать, и порталами володеть. По рукам?

— По рукам, — молвил Бреакк Глас. Он знал, что его подручные не дремлют, а исполняют очередной хитрый план.

... — За что душите-давите, господа мазурики?! Я ж бес подневольный, самец низкоранговый... — лепетал холоп-бесенок, загнанный в угол призраками Керрадаина и его оруженосца Леофрика. Их матово-белые лица излучали такой мощный заряд ужаса, что чертенок начал по-настоящему задыхаться.

— За то, что ты сейчас возьмешь в закромах своего хозяина снадобье для выхода из астрала в материальную форму. Принесешь его в укромное место. Проведешь обряд как следует. Или мы вернемся, и у тебя откажут легкие, — пригрозил Керрадаин.

— Это мы еще можем, — добавил Леофрик.

— Сей момент, — бросился бесенок прочь. Теперь руки Дикого Гона вновь были развязаны.

— Они снова материальны... — задумался я вслух. — Как им удалось обвести Кощея вокруг пальца?

— А как мы обводили, Никитушка? — бодро заявила Яга. — Теперь неча нам зевать! Ну, воины наши верные, клином стройтеся да план-перехват премудрый выполняйте!

Кавалеристы, встопорщив усы, ринулись в авангард выручать Цири, уже спустившуюся к реке. За ними следовала Яга в качестве колдовской поддержки, за бабкой — мы все разом. Но тут русско-польский сводный спецотряд попал под дождь шамаханских стрел — часть степняков зашла в обход слева и теперь грозила взять нас в клещи. "Все назад!" — скомандовал я, когда мы потеряли троих убитыми и едва не потеряли Дитя-Неожиданность. И вовремя. Девушка-ведьмак скакала изо всех сил, но орда уже форсировала Сухман вовсю.

— Ну, смотрите вы у меня, оккупанты косоротые, — буркнула бабка и ответила мощным заклинанием, подождав, пока мы все выберемся из воды, — Гой вы птички, быстрокрылые невелички, петушки — красны гребешки, к речке быстрой летите, водицу синюю зажгите!

— Ты что делаешь, старая! — внезапно забеспокоился ведьмак. — Прекрати! Цири от огня может хватить магический припадок. А тогда... тогда можно ждать всего, чего угодно. Со Старшей Кровью не шутят!

Но было поздно. Как только гражданка Рианнон пересекла Сухман-реку, вода внезапно вспыхнула на протяжении километров этак пяти — будто в нее десять лет сливали бензин с сорока заправок, а потом бросили окурок. Шамаханские кони поддались панике и бестолково заметались по берегу, сбрасывая седоков прямо в огонь.

— Зря боялся, Геральтушка! И неча меня, эксперт-криминалиста почётного, вперёд старостью попрекать! Зазнобе-то твоей, чай, тож годочков за девяносто будет!

Ведьмак закрыл глаза и сосчитал до десяти. Но я держал их открытыми, а одним еще и глазел в подзорную трубу. И увидел, что гражданка Рианнон с каким-то нехорошим, эпилептичным выражением лица расставляет дрожащие руки, а воздух вокруг нее плывет, как если бы вокруг была сорокаградусная жара. И самое стрёмное — девушка начала тихонько подвывать.

— Цири!... Цири?... Блин...

— Я же говорил, — пожал плечами Геральт. — Похоже, сейчас она начнет чудесить. Теперь готовьтесь к худшему.

Если степное Кощеево воинство было, читай, бито, то вот Красных Всадников бабкино чародейство впечатлило слабо. Они сами стали расти и при этом словно сбрасывать плоть. "Переходят в астрал", пояснил Геральт. Наконец они снова стали теми живыми костяками, какими впервые и явились в Лукошкино.

— Цири, берегись!!!! Они сзади!!! — заорали мы хором, но было поздно. Межпространственные эльфы словно ухватили беспамятную девицу-богатырку некими энергетическими арканами и собрались было телепортироваться... но так и остались стоять над рекой.

— Бабуля, как вам удалось здесь их заблокировать? — не понял я. — Вроде в городе вам отец Кондрат был необходим...

— Не я это, соколик, — смутилась моя домохозяйка. — Видать, Кощеюшка иродов не пущает, хочет сам княжну заграбастать.

Сильно это не утешало. Сейчас мы, по сути, могли лишь бессильно наблюдать, как межпланетные негодяи тащат свою добычу в место, где гражданин Бессмертный их не достанет — а мы и подавно...

— Избушка-избушка, стань к Лукошкину задом, ко врагу передом! — оторвал меня от занятий пессимизмом знакомый голос. — Ну, ващи величества, не поможете даме пушку зарядить?

— Олёна? — обернулся я. Не прогадал... По шляху действительно поскрипывала покалеченная, но готовая дать отпор всем гадам избушка на курьих ножках. Из окна мне махала платком Олёна, а в дверном проёме было видно, как возятся с небольшой мортиркой... Мать моя амнистия — Горох на пару с Казиком Збышковским!

— Пан Горох, разве это соль? Вот у нас в Величке — одного кристаллика хватит двадцать упырей убить!

— Иди нафиг, краковяк оглашенный, помогай лучше орудию наводить! Уйдут ведь Гонщики!

— Не отвлекайтесь, пан Горох, холеры тикают!

ТРАХ ТАРАРАХ БУМ! Хорошо, что вовремя пригнулся, а не то быть бы мне сейчас подсоленной рыбкой к пиву... Подняв голову, я заметил, что группа Всадников слегка поредела, некоторые из них моргали, периодически исчезая, как изображение в старом отцовском телеке.

— Ай, молодца, Олёна! Потом расскажешь, как ты их сорганизовала! Ваше величество, гражданин Збышковский, продолжайте накрывать противника, мы с Геральтом обеспечим захват.

— Ты ж сам соли нажрёшься, участковый! — остерёг государь.

— Не нажрётся — я за ними слежу. Как они на блюдечке появятся, так я и отбой вам просигналю! — крикнула в окошко моя любимая бесовка. — И только попробуй мне геройски погибнуть!

— А где наши войска?

— Следуют за нами, пан участковый! — молодцевато рявкнул Казимир Збышковский. — Но когда мы раздавим агарян, клянусь святым Яном, я вытрясу из пана все, что он знает о покусителях на честь и жизнь вельможной панны Златы!

— Охотно, по всей форме, ваше величество, — Кому, как не мне, знать, что российская сторона тут ни при чем... — Геральт Весемирович! Митька, чёрт... — Младший сотрудник еще пребывал под Аксием, и мне пришлось лично раскочегарить плеткой его коняшку. — Будем брать!

— Ну так что, участковый? Прикончим их по старинке? — предложил Геральт, пришпорив Плотвичку. — Ты справа, я слева?!

— По ситуации, — отозвался я, заряжая пистолет жемчужинками по старой памяти. — Младший сотрудник Лобов, следуйте строго за мной!

К счастью, под Аксием люди весьма и весьма послушны, и Митяй рванул за нами без разговоров. Может, попросить Геральта постоянно его под Знаком держать... Избушка потрусила дальше, неудержимая и убойная, как шагающий танк Чубакки.

— Плохо дело, — запереживал Кощей перед зеркалом, кусая запущенные жёлтые ногти. — Эльфов, дураков, они перебьют, но и Цирилку окаянную зацапают! — В поисках выхода из положения гражданин Бессмертный придвинул к себе чудом уцелевшую книгу заклинаний и минут пять в легкой прострации блуждал взглядом по страницам.

— Во! Сильная штука! — обрадовался король лукошкинского преступного мира. — Возликуй ты на славу, Земля-Матушка, воспляши да взыграй от радости, ходуном ходи до облак перистых! Да омой себя ты Сухман-рекой, сполосни ею поля свои пыльные! Пусть снесёт она моих ворогов, унесёт их во омуты в бездонные! Всё, кранты вам, аспиды милицейские, пришельцы эльфийские да ведьмаки смертоносные! Мне едину теперь над Вселенной владычить!

Не успел сам Кощей обрадоваться своей выдумке, как почувствовал, что оттоманка ходит под ним ходуном, а из-под земли доносится нарастающий гул. Завизжали бесенята-холопы, на которых падал потерявший равновесие от толчков шатёр. Бессмертный дважды падал и дважды вставал, но третий его подъём прервало опускающееся на макушку зеркало.

Придя в чувство, Кощей обнаружил, что шамаханский стан практически полностью разрушен. Осколок зеркала еще что-то показывал, хотя изображение стало черно-белым и начисто пропал звук. "Крестный отец" всея сказочной Руси внимательно пригляделся к стекляшке, и увиденное ему сильно не понравилось.

— Твою ма-а-а-ать! — застонал бессмертный мерзавец. — Все, опять самому легавых гонять надобно!

Кощеево заклинание было настолько ядреным, что все прочие от него, похоже, потеряли силу. Красные Всадники из грозных астральных полупризраков стали обычной конной массовкой из фильмов Питера Джексона. Гражданка Рианнон пришла в чувство и завязала драку со своими похитителями — плохо только, что в степной дорожной пыли мы не видели, чья берет. И даже вода Сухман-реки, которой нас всех окатило, оказалась негорючей — правда, керосином провонять все-таки успела.

— Ага, получили, подонки глямурные! — Митяй также очухался от Аксия и теперь радовался чему-то своему. Поднявшись на ноги, я увидел, что Геральт с моим младшим сотрудником вытаскивают за руки из лужи бабку, параллельно следя за ходом боестолкновения Цири с межпространственными эльфами.

— Что там? — фамильярно пихнул я в бок ведьмака, подбирая планшетку. Подзорная труба, к сожалению, была испорчена с концами, и надежда была в основном на острый глаз Геральта Весемировича.

— Цири молодец. Моя школа, — сдержанно улыбнулся Геральт. — Нашего общего друга Эреддина только что оставили без коня. И теперь ее высочество княжна Цинтры направляется обратно к нам в гости.

— Уря-а, воевода-батюшка! Наши победи... Дык это что же, теперь вся эта шпана межпланетная прямо на нас прёт? — вышел из эйфории сотрудник Лобов. — Ну всё, не поминайте лихом, воевода-батюшка, да ты, ведьмак, друг ситный! Ужо приму я смерть богатырскую, аки мужик настоящий, да десяток ворогов на хвосте в пекло утащу...

— Это достаточно несложно, — помотал седой головой ликвидатор страховидл. — Нам даже умирать необязательно. Подумайте вот о чём, милсдари милицейские. Мэтр Кощей тоже здесь, как мы знаем. Его лагерь где-то за рекой, откуда пришли шамаханы.

— Я полагаю, о нем пока можно забыть, — ответил я. — Кощей Кирдыкбабаевич — интриган матёрый, он скорее предпочтет прикончить конкурентов вашими руками.

— Тем хуже для Ястреба, — вымолвил гражданин Геральт.

— Кощея я проконтролирую, соратнички, — уверенно сказала Яга. — Вы девку вызволяйте, а я уж тыл держать буду! — Закончив тираду разухабистым ковбойским "Йих-ха!", бабуля помчалась на соединение с Горохом и моей ненаглядной.

— Пся крев, как же ноет всё, — закряхтел Казимир Збышковский, пытаясь понять, что произошло. — Але не ведают паны, какого дьябля мы все мокрые, и кто нас из халупы выбросил, как кутят?!

— Кощей гадит, — сделал вывод Горох, потирая ушибленные места. Избушка, завалившаяся на угол, с трудом принимала вертикальное положение. — Ух чёрт, шамаханов-то сколько к нам понасыпалось!

И впрямь — на берегу кучей малой собралась уцелевшая группировка Кощеевых подданных, обожженных, обалдевших, но тем не менее большая и грозная. Увидев, что им противостоит всего трое, шамаханы воспряли духом и стали активно готовить атаку. с целью смять, заарканить и пленить за выкуп.

— Ну вот, пан Горох, то пришло нам время уносить честь шляхетскую с собой в могилу, — стоически сказал Казимир, готовясь дорого продать свою жизнь.

— Твоя правда, брат поляк, — взялся за сабельку царь. — Дык ведь и русские не сдаются!

— Погоди помирать доблестно, — потрогала государя за плечо Олёна. — Кто это к нам из-за косогора скачет? Никак наши!

— Ой, при лужку, при лужке —

При счастливой доле,

При знакомом табуне

Конь гулял на воле!

— тянули всадники ополчения с холмов. Из-под красного полотнища с белым орлом в тон им добавили:

— Jeszcze Polska nie zginęła,

Kiedy my żyjemy!

Co nam obca przemoc wzięła,

Szablą odbierzemy!

Навстречу шамаханской орде под зычные команды выезжала сверкающая кольчугами, шлемами, панцирями и дамасскими саблями кавалерия союзных армий. За служилыми детьми боярскими, гусарскими хоругвями, усатыми запорожцами и железнобокими рейтарами готовились к стрельбе краснокафтанные стрельцы и синежупанные жолнёры. Пушкари запихивали в голодные орудийные жерла гигантские чёрные арбузы ядер.

— Иисус Мария... — с облегчением вздохнул пан круль Збышковский. — Спасены! Вернусь в Варшаву — вот такую колонну Богородице поставлю на Старом Мясте!

— Воины мои верные! — вспомнил царь своё призвание и свой патриотический долг. — Деретесь вы не за Гороха, но за государство, Гороху врученное, за землю Русскую! Только это... меня тож прикройте, пока шамаханы не опомнились!

...Исход боя казался очевидным. На шамахан, еле-еле выстроивших боевой порядок, бросились конники Медведева и Ржевского с одной стороны и гусария Кастлевича с другой. Стрелки и артиллерия начали уже вести огонь, но осторожно, чтобы не задеть своих же.

— Наддай, православные! Рви! — активно болел Горох с порога восставшей с колен на ноги избушки. Олёна, пустив её по тылам, помаленьку что-то подколдовывала, и сабли братьев-славян с поразительной легкостью рассекали шамаханские кольчуги. — Ничего, мы их щас к реке прижмём — и крышка!

— Себе крышку готовь, царь-косарь! — распорядительским тоном взвизгнул с того берега невесть откуда взявшийся Кощей. Он развел руками и с завываниями начал колдовать. — Думаешь, я тут един Бессмертный?!

Убитые шамаханы внезапно оказались не очень убитыми. Невзирая на жуткие рубленые и стреляные раны, отсутствие руки, ноги, а то и головы, покойники стали вставать на ноги и снова бросаться в бой. Не ожидавшие такой подставы бойцы коалиции стали подаваться назад.

— Может, солью по упокойничкам бахнем? — внес предложение Горох. — Полегчить молодцам моим надобно!

— Бахнуть мы бахнем, только на раны нашим поболее достанется, чем врагу, — урезонила его Олёна.

— А-а, курва! — зарычал пан Збышковский, вытаскивая откуда-то из-под кружевного воротника серебряное распятие на серебряной же цепочке. — Коли москали струсили, я один перебью упырей! Все одно, панове — мне цыганка нагадала в битве с нехристями помирать! Deus Vult!

Озверевший от слишком долгого ожидания Казимир вылетел из побитой жизнью избушки и помчался в гущу битвы. Кто знает, чем бы всё закончилось, не явись на гребне холма Яга.

— Ах во-от что Кощеюшка удумал, ни дна ему ни покрышки... — проворчала бабка, оглядывая театр военных действий, и махнула платком: — Беспокойные — угомон найдут, драки ищете — мир обрящете, костью ляжете ископаемой... Прах к праху, пыль к пыли, землица к землице!

Вскоре боярами, панами и казаками овладела превеликая обида — от того, что противник исчез в самой горячке боя. Боевые мертвецы осели безобидным серым прахом, остатки шамаханской рати посыпались в Сухман-реку и под огнём, выбираясь на крутой берег, уходили в глубь степей. Казалось бы, можно праздновать победу, но чего-то важного все-таки не хватало.

— Бабушка Яга, Кощея не видала? — озадачила эксперт-криминалистку Олёна.

Эксперт-криминалист огляделась вокруг, но увидела только тощую нескладную фигурку всадника на горизонте.

— Охти ж мне, старой! Опять эта тарань приблатнённая в утеклецах ходит! Ну, избушка моя верная, принимай хозяюшку! — Горох помог бабке взобраться на порог. — Всей гурьбою зверя загонять станем!

— Ге-е-ральт! Никита Ива-а-нович! Наконец-то! — Цири, не успев затормозить, попыталась заключить ведьмака в объятия.

— Гражданка Рианнон, кто вас выпустил из Лукошкина? — вознегодовал сыскной воевода. — Вы же понимаете, что за вашу безвременную гибель ответственность несу я как начальник отделения!

— Нет времени объяснять. Они скоро нас нагонят. Ничего, мы им еще покажем!

— Хочешь показать — не горячись. Теперь ты в ганзе, — угомонил ее Геральт.

Ведьмак кое-как составил из всех участников популярный боевой порядок "беличий капкан", выдуманный когда-то скоя'таэлями против темерской кавалерии. Сам Белый Волк занял позицию у валуна, задумчиво вертя в руках медальон и выжидая. Наконец Aen Elle соблаговолили приблизиться на опасное расстояние.

— An badraigh aep cuach! Их тут двадцать, не меньше! — воскликнул Леофрик. — Что будем делать, Rionn?

— Это лишь иллюзия, — сердито ответил Эреддин. — Но кто-то из них наверняка настоящий...

Тут на всадников бросились четыре Митьки Лобова и четыре Геральта с двух сторон. НАстоящий младший сотрудник с криком "Раззудись плечо, размахнись рука!" поднял самого молодого Всадника — Войдиля аэп Килкеннана — вместе с конем — и швырнул эдак на полстае, зацепив и сбив им Керрадаина. Иллюзии ведьмака, от которых он отбивался, быстро переключились на трех других эльфов. А сам Геральт тем временем быстро и эффектно нанёс Керрадаину крайне убийственный удар.

— Кончаем их быстрее! — крикнул ведьмак, метнув знак Аард под ноги кобылы одного из противников. — Медальон мой уже дымится!

Цири, как могла, отбивалась от насевших на нее спешенных эльфов. Но тут на выручку ей пришли сотрудники лукошкинской милиции. Кулаки Митяя вывели обидчиков Неожиданности из игры, а сыскной воевода сделал ловкую подножку Леофрику и обезоружил его мощными ударами по рукам.

— Митька, вперёд! — услышал Геральт откуда-то слева призыв участкового. — Брать всех живыми! — Сам он занимался теперь эльфами покрупнее — видимо, личной охраной Ястреба. Теперь их было четверо против пяти.

— Врёшь, D'hoine! Не возьмёшь! — Это живучий Керрадаин умудрился встать на ноги и из последних сил саданул ведьмака по левому плечу. Обычный человек остался бы без руки. Но мутант, напичканный эликсирами, вывернулся раньше, чем удар достиг цели — и раньше, чем Керрадаин успел прикрыть старую рану.

— Вот ... на! ... результат вооружённого сопротивления при задержании! — констатировал участковый, отмахиваясь царской саблей от Aen Elle. Потеряв адъютанта, Эреддин понял, что дело дрянь, и стал делать неясные телодвижения.

— Скорее, милсдарь Никита! — крикнула Цири, увернувшись от оставившей ей новый шрам на ноге саберры. — Он выходит в астрал! Не дайте им черпать силы оттуда!

Участковый, заняв безопасную позицию, достал свою пукалку — пистолет — и выстрелил крайне необычным боеприпасом. Геральт еще не видел здесь, чтобы огнестрельное оружие заряжали таким крупным и блестящим, похожим на жемчужины снарядом...

Как ни странно, он сработал. Перевоплощение сорвалось, и вместо грозного скелета глазам милиционеров предстал обыкновенный эльф Ольх — разве что держащийся руками за раненую arse. Тем временем Геральт, Цири и Митька обезвредили оставшийся воинский контингент.

— Теперь ты в ловушке, Эреддин, — молвил ведьмак. — Один против четверых. Либо пуля Никиты, либо наши мечи тебя доконают. Есть еще и третий выбор: забыть о Цири и уйти с честью. Сохранив, как говорят комесы, знамёна и оружие. Я не питаю злобы к Народу Ольх и не пущусь в погоню. Решай, Ястреб, что для тебя — меньшее зло.

— Слышал, Ястребок щипаный, что умны люди говорят! Сдавайся! — проскрипел подозрительно знакомый голос. — Да Цирилку, оторву ведьмачью, предъявить не забудь! Негоже такой хабар ценный легавым бросать!

Геральт обернулся и увидел, что к ним на тощей кобылке приближается мэтр Кощей собственной персоной. На его облезлой фигуре блямкали великоватые рыцарские доспехи, а гигантский церемониальный меч Бессмертный заменил на более легкий и короткий клинок.

Итак, Кощей Кирдыкбабаевич вступил в игру собственной персоной. Не знаю, заблокировал он портал случайно или нарочно, но теперь явно решил использовать ситуацию с выгодой для себя на полную катушку. Шоу "Монстры против пришельцев", сотрудникам милиции вход бесплатный...

— Нету у тебя портала более, пташка божия, — ядовито цедил гражданин Бессмертный. — Теперь либо мой с потрохами будешь, либо участковому в пытку пойдешь...

— На вашем месте, гражданин, я бы тоже не спешил праздновать победу, — решил подсбить я с него спесь. — Судя по громкому "ура" сзади, шамаханы сломлены, и объединенный миротворческий контингент России и Польши скоро будет здесь. Вы остались без армии против очень, ОЧЕНЬ большой группы врагов.

— Степняков сих безмозглых не жалею. Шамаханки новых нарожают, — усмехнулся босс боссов лукошкинской мафии. — А мне лично вся конница королевская да вся рать царская ни копья не сделают — я ж Бессмертный по жизни. Не видать тебе, Никитка распогоненный, полону да позору моего!

— Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!

Госпожа лошадушка, как обычно, не заставила ждать себя и заявилась из Лукошкина со скоростью новенького "Сапсана". Гражданин Бреакк Глас ошалело вправлял отвисшую челюсть: только сейчас я заметил, что у эльфов ведьмачьего мира клыков нет. Знакомый с бурями Кощей только скептически тарабанил костяшками пальцев по эфесу меча.

— Цирилла Эмгыровна, предлагаю продолжить поездку на более быстрой и экономичной модели, — галантно подав ведьмачьей воспитаннице руку, я помог ей пересесть в Сивкино седло.

— Это и есть хитрый план? — шепнула ведьмачка мне на ухо.

— Он самый, — как можно незаметнее процедил я и, когда гражданка Рианнон уселась, что есть силы стебанул Бурку под зад. Оскорбленная лошадь взвилась аж метров на пять над землёй и сиганула вдаль как минимум на третьей передаче.

— Чего стоишь, доходяга-D'hoine?! За ней! — с чапаевскими интонациями возопил Эреддин и пришпорил жеребца товарища. Но Кощей его примеру не последовал. В жизнь воплощался самый опасный вариант развития событий.

— На Сивку меня кинуть решили? Пущай эльф за ней по всему белу свету мотается, на нём пахать и пахать ещё! А я с вами, фараонами, разберусь, — гражданин Бессмертный обнажил клинок, готовясь к атаке. Противники замерли перед тем, как с места в карьер ринуться друг на друга. Мы со стороны выглядели, наверное, как в финале штампованного видеобоевика с Ван Даммом. Только победу хорошим парням не гарантировал даже расклад "все на одного" — этим одним был Кощей.

И тут за нашими спинами заскрипела избушка и родной голос Олёны зычно скомандовал:

— Руки вверх! — Мы поняли, что дело наше выгорело.

— Сейчас-сейчас, — крестный отец подозрительно охотно поднял руки, бормоча себе под нос явно подзабытое боевое заклятие. Но Яга откуда-то с порога над нашими головами крикнула "Берегись, милиция! Стрелять будем!", мортирка шваркнула, а на нас посыпались мелкие кристаллики ядрёной, магически обогащённой поваренной соли. Прищурившись и подняв голову, я увидел, что Кощей очумело сидит на своем кабысдохе, обсыпанный столовой приправой с головы до ног и тихо воет:

— Менты-ы-ы — козлы-ы-ы... Всё, капе-е-ец... Вяжите-е-е...

Эреддин гнал изо всей силы, но до Сивки-Бурки ему было не достать — она уже превратилась в микроскопическую точку. Ястреб начал плести барочно-цветистое детальное проклятие на классической Старшей Речи, но где-то на середине обнаружил, что чародейная лошадь и её всадница возвращаются.

— Ага, ты всё-таки испугалась, маленькая наглая D'hoine, — обрадовался кандидат в Короли Ольх. — Иди же, иди к большому папочке, Цириаэль.

— Я иду, Бреакк Глас! — воскликнула приближающаяся Цири с новой, пугающей интонацией. — Ты забыл — за тобой должок! Еще с Тир на Лиа! — Прошла еще минута, и меч Неожиданности прошел в считанных дюймах от виска эльфийского вождя. В другое время он бы лишь посмеялся над безрассудной bloede beanna. Но теперь он остался один. Кощей предал. Дружина была перебита или пленена горсткой людишек. Шансы противников были равны — и возможно, у некоторых даже равнее других.

Еще с минуту они гарцевали, парируя удары друг друга. И ни один не мог одолеть — княжна Цинтры и предводитель Ольх лишь оставили друг другу пару царапин. Внезапно Сивка-Бурка взмыла ввысь: Ястреб лишь успел срезать ей кусок хвоста. А потом Эреддин заметил в руках у Цири пукалку, такую же, как у сыскного воеводы. И едва успел уклониться от выстрела.

Это уже был не жемчуг, а старый добрый смертоносный металл. Рана оказалась не смертельной, но рука эльфа, державшая клинок, была пробита навылет. От резкой боли Эреддин самопроизвольно разжал пальцы — и остался безоружен. Перед тем, кого должен был укротить и смирить.

— Это только за меня, — молвила Цири, нацеливаясь снова. Ястреб был настолько ошеломлен ситуацией, что даже не пытался улизнуть. Да и куда — от резвейшего коня миров всей округи?

Второй кусочек металла вошёл ему в шею. Король Дикой Охоты, надежда и краса воинства Ольх завалился вниз головой. Конь в испуге вскочил на задние ноги, стряхнул всадника и помчался в никуда.

— Это за всех, кого вы загубили и осиротили со своей охотой за Старшей Кровью. Воистину Дикой. За всех, кого вы использовали, стравили друг с другом. За всех и всё, — на глазах Цириллы выступили слёзы. Она наклонилась над Ястребом, словно ожидая чего-то. Но кроме судорог, ничего не увидела.

Как Цири отправилась прочь, Эреддин Бреакк Глас уже не увидел и не услышал.

Пока монархи дружественных держав опутывали гражданина Бессмертного заговоренной бабулей веревкой и складировали в мешок, я обратился к Олёне:

— Мы-то думали, что тебя надо держать в безопасном месте... А ты сама нас спасаешь.

— Да где уж мне, участковый, — пожала плечами жена. — Сам все время сказывал, мол, хоккей — игра командная... Однако кое-что осталось. Где же Цири? — Ох уж эта гендерная солидарность...

— Сейчас отправимся на поиски, Геральт уже в бой рвется, — ответил я. — Она направилась куда-то в сторону Лукошкина, не должна пропасть.

— Зачем ей пропадать, — с гордостью усмехнулся ведьмак,— скоро мы все увидим Цири. Я слышал стрельбу — там, очень далеко. А теперь слышу конский топ.

— Дык эликсиры твои и на слух действуют? — спросила Яга. — Ох, соколик, отлил бы ты мне малость, а то я, кажись, глохнуть начала от канонад энтих воинственных...

— А сдюжит ли гроссмейстер — без испытания Травами? — парировал Геральт Весемирович. — И вообще, тайны Каэр Морхена — это святое...

— Ты меня травами не пугай, ведьмачишка! — подбоченилась моя домохозяйка. — Коль жаба удавила — так и скажи, что не желаешь товарищу боевому милицейскому пособить!

Перебранку прервала гражданка Рианнон, в самый драматический момент ворвавшаяся в наш тесный кружок. Они с гражданином Геральтом заключили друг друга в настолько медвежьи объятия, что я даже испугался, что придется расцеплять их Митяем. И то не хватит.

— Всё, — бормотала Цири. — Всё. Всё кончилось. Нет больше Ястреба. Нет больше страха.

— Что-то кончилось, — сфилософствовал ведьмак, гладя воспитанницу по голове рукой в кожаной перчатке. — Что-то начинается...

— Батюшка воевода, коли наши одолели, можно я на минуточку в стан шамаханский слазаю — ну как они там винище Кощеево али бузу свою непотребную побросали? Ить в такой миг печальственный да не выпить... Грех!

— Да, Митя, умеешь ты испортить торжественную минуту...