Новая жизнь (гет)

Китана осмотрела кухню, в очередной раз убеждаясь, что все в порядке: кран не течет, мусор вынесен, на столе порядок. Шкафы и холодильник загодя были забиты едой — до ее возвращения Би-Хан от голода не умрет. Если, конечно, соизволит выйти из своего убежища хотя бы на кухню, но это уже его проблемы. Так сказала Соня, и в глубине души Китана была с ней согласна, хотя постыдилась признавать это вслух. После стольких месяцев бесплодного ожидания («дай ему время, ты же понимаешь, что он все потерял», «просто позволь ему побыть наедине с собой и немного поразмыслить» и прочие, мать их, чудодейственные рецепты от доморощенного психолога Лю) терпение Китаны, наконец, лопнуло. Вместо любовной тоски и робких надежд на то, что Би-Хан все же смирится со своей участью и вспомнит о том, что когда-то там что-то там к ней чувствовал, она ощущала нараставшую злость. Иногда ее так и подмывало вынести ударом ноги треклятую дверь в комнату, где Би-Хан коротал свое добровольное заточение, но она не могла не понимать, что добром это не кончится.

В первые дни в Земном царстве он был зол — нет, чертовски зол, так что Китана не то что боялась с ним заговаривать, даже проходила мимо с опаской. А потом, вернувшись как-то с очередной экскурсии по городу, обнаружила, что комната превратилась в неприступный бастион, и ей даже стало как-то спокойнее. Как говорили ее новые друзья, нет человека, нет проблемы. Теперь, после года такой жизни, Китану тревожили разве только периодические сомнения в собственном рассудке. Может, там за дверью уже давно никого нет. Может, Би-Хан сбежал, выбравшись через окно, или погрузился в беспробудный сон, или вовсе умер, покрывшись льдом, или что-нибудь в этом роде. Кто знает, как именно умирают криоманты? Джонни не раз и не два предлагал потихоньку вскрыть дверь, чтобы хотя бы убедиться, что отшельник жив, Джакс печально качал головой и советовал обратиться к одному «очень хорошему специалисту», а Соня говорила, что бывший Саб-Зиро может и теперь быть опасен, и в сердцах добавляла, что такому придурку не поможет ни один мозгоправ. Китана сердито обрывала подругу, но что-то внутри нее насмешливо и зло говорило, что Соня чертовски права.

Дни шли, из холодильника понемногу исчезала еда, брошенная в раковине грязная посуда оказывалась вымыта и убрана в шкаф, в ванной раз в пару дней обнаруживалась выстиранная вручную мужская одежда, а Китана медленно сходила с ума от жизни бок о бок с молчаливым, но хозяйственным «призраком». Наверное, она просто съехала бы на другую квартиру или свихнулась и тоже утратила способность говорить, но в один прекрасный день Соня и Джакс предложили ей отправиться вместе на очередное задание. Поначалу Китана отнекивалась, слишком испуганная перспективой снова что-нибудь с треском провалить, но Соня умела быть весьма настойчивой, когда ей того хотелось. Поэтому Китана стала проводить на базе не только дни, но и ночи и бросила привычку часами излагать стенам квартиры свои мысли. Она тренировалась, восстанавливая утраченную форму, училась пользоваться огнестрельным оружием, изучала под руководством Джакса тактику и стратегию, так что у нее ломило виски от обилия сведений, которые во что бы то ни стало нужно запомнить, а еще, наконец, радовалась жизни по-настоящему. Нет, болтовня с друзьями, походы по магазинам и вылазки в город ей нравились, конечно, но это не спасало от сосущего чувства пустоты в груди.

Наконец, наступил день отъезда. Ехать предстояло далеко, сперва добираться самолетом, потом день на машине и еще немало километров пешком, но Китану это ничуть не пугало — она не чувствовала ничего, кроме радостного предвкушения и легкого азартного волнения. Плевать на Би-Хана, плевать на потраченное попусту время, на воспоминания о том, как закончилось все во Внешнем мире, до сих пор являвшиеся в кошмарах. Хватит, больше никакой грусти и никаких сожалений.

— Би-Хан, я уезжаю, и меня не будет долго, — сообщила Китана в пустоту и, легко вскинув на плечо рюкзак, взялась за дверную ручку. Послышался звук открывшегося замка.

У нее за спиной.

Китана замерла, пригвожденная к месту удивлением, испугом и какой-то неожиданной безысходной тоской. Дверь медленно и с жутким скрипом открылась. Она заставила себя повернуться, хотя тело, казалось, сопротивлялось изо всех сил. Би-Хан обнаружился на пороге: стоял, прислонившись плечом к косяку. Выглядел он жутковато. Бледный, с болезненно блестящими глазами, похудевший до такой степени, что одежда висела на нем, как на неподходящем манекене. Китана шумно сглотнула и попыталась нащупать позади себя ключ, торчавший в замке, чтобы отпереть входную дверь и бежать прочь без оглядки. Ее маневр не остался незамеченным. Би-Хан шевельнул ладонью, над которой на миг что-то вспыхнуло, и Китана с болезненным возгласом отдернула руку — обледеневший ключ обжег кожу.

— Как это понимать? — вопросила она срывающимся голосом. Би-Хан лениво пожал одним плечом.

— Ты никуда не едешь.

Китана несколько раз схватила ртом воздух, будто ее ударили под дых, потом все же выдавила из себя:

— Да ты что, совсем охренел?

— Твои успехи в изучении английского впечатляют, — изрек ее мрачный собеседник. — Соня усердно старается научить тебя тому же, что знает сама, верно?

— Верно, — кивнула Китана, которую несколько успокоило направление беседы. Впрочем, успокаиваться оказалось слишком рано, потому что Би-Хан продолжал свою речь:

— Именно поэтому ты куришь, как паровоз, ругаешься, как извозчик, одеваешься так, что твоя одежда похожа на обрезки, и я, честное слово, не понимаю, как тебе не совестно появляться в таком виде на улице…

— Да ты… Ты… — захлебнулась Китана возмущением.

— Что я? Охренел? Это я уже слышал и склонен согласиться, раз ты так настаиваешь.

Китана поморщилась: в устах Би-Хана ругательство звучало до тошноты неестественно. Она забылась на минуту, принялась оглядывать его, с сожалением отмечая, как он переменился. Возмездие не заставило себя ждать.

— Не нравлюсь без маски?

— Просто… Немного непривычно, — растерялась Китана.

— Понимаю, — кивнул Би-Хан, будто они вели светскую беседу за чашечкой кофе. — Мне тоже немного непривычно без маски. Без имени тоже слегка не по себе. И без клана непривычно. И тот факт, что я был воином и мне не в чем было себя упрекнуть, а теперь у меня не осталось ни чести, ни уважения к самому себе, тоже как-то сбивает с толку. Но все это пустяки. Главное, что я остался жив, правда, Китана?

Китана гневно закусила губу: он насмешливо перетолковывал те слова, которые она месяцами сквозь слезы повторяла вечер за вечером, сидя под дверью его комнаты.

— Давай так, — сказала она, справившись с желанием сползти на пол и разреветься в голос. — Ты размораживаешь дверь, убираешься обратно к себе в логово, а я ухожу и больше не возвращаюсь, и мы делаем вид, что вообще не были знакомы. Идет?

— Нет, не идет, — ответил Би-Хан, снова качнул ладонью, и грязное окно за его спиной покрылось густым инеем. Китана бросилась на кухню, взбешенная и испуганная («Кто знает, что вообще может взбрести ему на ум, тебе давно пора съехать», — произнес внутренний голос с Сониными интонациями). Однако, стоило ей подойти к окну, как стекло затянул морозный рисунок.

— Вот теперь поговорим, — раздался совсем рядом голос Би-Хана. Китана вздрогнула от неожиданности, отшатнулась, ударившись спиной о подоконник.

— Осторожнее. Ты садись. Хочешь, чаю заварю. Или пожрать приготовлю, а то твою стряпню, уж прости, есть невозможно, разве что под угрозой голодной смерти. Как тебе удается постоянно то недосаливать, то пересаливать, если ты без конца смотришь эти долбанутые кулинарные шоу? — рассуждал Би-Хан, и вправду принимаясь готовить посуду для чаепития.

— Знаешь что? Пошел ты на хрен, — ответила Китана. — Не знаю, что тебе вдруг взбрело на ум, и почему именно сейчас, когда мне надо срочно уехать, и если честно, меня это абсолютно не волнует. Сделай одолжение, заткнись, разморозь дверь, а потом делай что хочешь.

— Ну надо же, — криво усмехнулся Би-Хан, грохнув об стол двумя дымящимися чашками. — Говоришь прямо как мой младший братец. И выражение лица такое же. Вы бы с ним поладили, наверное, если б он знал, что я жив. Вот засада, или как там выражается твой приятель Лю, когда ссорится со своей подружкой?

— Чего ты хочешь? — спросила Китана, глядя на дно чашки. — Денег? Я тебе дам. Извинений? Я готова их принести в каком тебе угодно количестве. Но потом ты меня отпустишь.

— Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Денег у меня и без тебя достаточно — лежат на паре-тройке счетов, и достать их труда не составит. Я об этом когда-то позаботился. Не думал, правда, что доживу до того дня, когда они мне понадобятся, но твоими стараниями… Извинения? К чему мне твои извинения? Ты разрушила все, что у меня было, благодаря тебе я сам себя стыжусь, так что… Нет, если ты считаешь, что извинений будет достаточно, пожалуйста, извиняйся.

— Что тогда? — уточнила Китана, лихорадочно соображая, как добраться до сотового, лежащего в кармане рюкзака, и отправить Соне просьбу о помощи. Би-Хан снова криво усмехнулся, пошарил в кармане штанов, вытащил красную сумочку с вышитой улыбающейся девчонкой:

— Твой телефон у меня, можешь даже не пытаться.

— Когда ты…

— Ты же бросила рюкзак на полу, когда побежала в кухню. Вот я и решил, что тебе не нужны лежащие в нем вещи.

Телефон разразился громкой трелью. Би-Хан поморщился, вынул его и, помучившись немного, все же ответил на звонок.

— А, Соня? Мы ждали, что вы позвоните. Нет, это Би-Хан. Да, тоже охренеть как рад вас слышать.

Китана смерила Би-Хана полным ненависти взглядом.

— А ну дай сюда.

— Нет, она не может подойти. Чем занята? Чай пьет. Да, я серьезно. Спецназ? Зачем это?

На том конце трубке, кажется, длинно выругались. Би-Хан заговорил громче:

— Она с вами никуда не едет. Вы вообще в своем уме? Майор Бриггс? Да мне плевать, если честно. Федеральный розыск? Я в курсе, но я же вроде как мертв по бумагам вашими стараниями. Да, Китана остается здесь, со мной. Если вы решили отправить ее на тот свет, выбрали бы менее замысловатый способ. Я? Нет, я ничего такого не решал. А теперь простите, Соня, у нас с бывшей принцессой важный разговор. И да, я запрещаю вам с ней общаться.

Соня что-то сказала, но Китана расслышала только «какого хера ты себе там выдумал». Би-Хан пожал плечами и сбросил звонок. Китана наградила его гневным взглядом, на который он ответил таким же.

— А вот теперь поговорим.

— Они будут здесь через пару-тройку минут, и у тебя будут неприятности.

— Это вряд ли. А даже если так, пусть сперва попробуют сюда попасть.

Послышался шум. Китана осмотрелась: слой льда на окне и двери теперь поражал масштабами.

— Первое, — начал Би-Хан отрывисто. — Никаких миссий и заданий. Хочешь работать с этой компанией клоунов, твое дело, но покидать город и ввязываться в какие бы то ни было переделки я тебе запрещаю. Ты неопытна и не склонна к тому, чтобы размышлять перед тем, как принимать решения…

— Ты сейчас назвал меня дурой?

— Да. Дальше. Как я уже сказал, с Соней ты больше не встречаешься, максимум разговоры по телефону. Час в день, не более.

— Серьезно?

— Вполне. То же самое касательно твоего приятеля. С ним никаких контактов.

— А не пошел бы ты…

— Нет, не пошел бы. У него, как ты сама мне сообщила раз триста кряду, есть невеста, вот пусть с ней и проводит свободное от работы время. А в магазин ты в состоянии сходить и самостоятельно.

Китана села поудобнее, подперла голову рукой.

— Еще что?

— Третье, — продолжал Би-Хан, отпивая глоток из своей кружки. — Еда. Я ненавижу полуфабрикаты, и тебе они тоже вредны.

— Ага. Дай-ка мне чипсы там, в шкафу позади тебя.

— Твоя стряпня никуда не годится, как мы уже выяснили, так что готовить буду я. Одежду купишь себе новую, и мне тоже. То, что ты притащила в прошлый раз, отвратительного качества, больше на размер, чем нужно, а кроссовки мне тесны.

— Надо же, вот засада.

— Я напишу тебе список того, что мне потребуется, сходишь в магазин или закажешь доставку на дом. Далее…

Китана встала, отпихнув стул, так что тот упал, повернулась и пошла из кухни. Ее накрыли опустошение и бессилие. Не волновала ни сорванная поездка, ни оскорбительная чушь, которую нес внезапно решивший снизойти до общения с ней разгневанный сожитель. Хотелось одного: лечь и закрыть руками гудящую голову, а там будь что будет: пусть Соня и Джакс арестовывают Би-Хана, распиливают лед, расплавляют его, взрывают здание, выводят людей из квартала … Да что угодно. Китана прошла в столько времени остававшуюся запретной комнату, свалилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Послышались ненавистные теперь Китане шаги. Би-Хан положил что-то на стол, стоявший у окна, щелкнул какими-то кнопками, потом беззастенчиво опустился на кровать рядом с ней.

— Позвони подруге, объясни, что с тобой все в порядке.

— Ничего со мной не в порядке, — проговорила Китана в подушку.

— Тут ты не одинока, — ответил он. — Знаешь, если у тебя есть какие-то возражения по поводу того, что я сказал, я их выслушаю.

— Просто исчезни, Би-Хан, и оставь меня в покое.

— Ладно, позже поговорим, — ответил он. — Кстати, это все еще моя комната.

Китана отвернулась к стене и, шепотом выругавшись, уставилась на узор на обоях.