Глиссенское чудовище (джен)

Мне страшно хотелось спать.

Амулет, который я надел во время визита к вампиру, забрал все мои силы, и сейчас я едва стоял на ногах. Увы, хорошо поесть и выспаться в данный момент для меня было непозволительной роскошью. Провалившись в беспамятство, я рисковал пропустить назначенную встречу, которая ведёт к скорой кончине всего этого безумного кошмара. Чтобы сон не одолел меня, я вылез в окно, встал на карниз и вскарабкался на крышу, где и решил провести время до самого вечера. Солнечный свет непривычно щипал глаза, легкий ветер нежно ласкал лицо. Это был по обыкновению ясный Глиссенский день.

Я лёг на кровлю, стараясь тратить силы только лишь на то, чтобы не закрыть глаза, и погрузился в мысли. О вампире, о капитане. И о том, как скоро всё это закончится.

Не могу сказать, что моя работа доставляет мне удовольствие. Я никогда не испытывал наслаждения, отрезая голову очередной нечисти или чудовищу. Убийство никогда не было для меня в порядке нормальных вещей. Наоборот, убийство — это безумие, которое граничит с нашим сознанием и то и дело стучится в двери. Но наш жестокий мир диктует свои правила игры, по которым надо возглавить это самое безумие, чтобы его предотвратить. К сожалению, нередко приходится проливать много крови, и лишь с той целью, чтобы не было пролито еще больше.

Я пришёл в себя, когда закатное солнце уже было по другую сторону от меня и пускало на крыши города багровые тени. И все же я уснул, но, благо, ненадолго. По крайней мере, теперь я чувствовал себя немного отдохнувшим. Я спустился обратно в комнату и запер окно и двери. Мои руки задрожали в очередной волне тревоги, когда я прикоснулся к крышке сундука. Кожа черного ягуара, клык оборотня и кровь. Моя кровь. Сердце участило пульс, обливалось горячей красной жидкостью от мысли о том, какой эффект окажет этот амулет. Я спрятал его за пояс в надежде, что мне не придётся его использовать. Из сундука я также достал маленький мешок, в котором зазвенели звенья цепи из благородного серебра, и привязал его за ремень.

В скором времени я услышал у окна трепетание крыльев летучих мышей. Комнату наполнил сгусток тьмы, приобретавший человеческие очертания.

— Здравствуй, Ревон, — сказал Дамиен. — Время пришло.

* * *

Солнце скрылось за горизонт, и город наполнялся темно-синими тонами ночи. Дамиен Морель шел по улице, я следовал за ним. Вампир был облачён в длинную чёрную мантию с капюшоном, и никто не мог даже и подумать о его дворянском происхождении. Патрули городской стражи, заполонившие улицы, проходили мимо нас, оборачивались, но не проявляли особого интереса, поэтому наш путь был спокоен. Я узнавал дорогу, которой ведёт меня Дамиен. По этому пути меня впервые вели стражники в штаб капитана Хорзена. С тех пор прошло всего лишь несколько дней, а казалось — целая вечность.

Мы завернули в островной район и последовали по небольшим островам размером с квартал, то поднимаясь на очередной мост, то спускаясь с него. Путешествуя в этом лабиринте высоких домов и мостов, я отчетливо чувствовал усиливающийся ядовитый запах копоти и дыма. Перейдя последний мост, мы оказались у развалин сгоревшего особняка, который и служил источником тлетворного смрада.

— Это здесь, — вампир сказал тихо, шепотом, едва слышно.

Я уверен, что на этом месте был величественный особняк богатой дворянской семьи. Судя по недогоревшим сваям, дом был четырехэтажный и, наверное, самый высокий из жилых домов в Глиссене. Я разобрал заваленные доски и пробрался в комнату. В большой сгоревшей гостиной остались только покрытые сажей каменные конструкции.

— Даже оплавились медные подсвечники, — взял я изуродованный пламенем кусок меди.

— Чудовищный был пожар, — сказал Дамиен. — Постой. Ты слышишь?

Я услышал женский шёпот. Он был неразборчивым, но тревожным, беспокойным. Иногда казалось, что сквозь едва слышные звуки, женский голос шепчет имя.

«Дамиен…»

— Ревон, снизу! Голос раздается снизу! — волнительно сказал дворянин.

— Ты уверен?

— Да, я чувствую. Он… зовет меня.

— Внизу должно быть какое-то помещение.

— Да, там была комната. Моя спальня. — Дамиен указал пальцем на груду обвалившихся досок.

Мы принялись разбирать завал, не боясь испачкать руки в саже. Из кучи обгоревших обломков поднимался резкий запах дыма и копоти, который въедался в одежду, резал глаза, перебивал дыхание.

«Дамиен…»

Дворянин отпрянул, словно обжёгся о благородный металл, и выронил из рук черные куски древесины.

— Что случилось, Дамиен?

— Она зовет меня.

— Я ничего не слышу. Может, тебе показалось? — я пытался вразумить его, успокоить, однако сам хорошо понимал, чей голос он слышит. Может быть, он еще не осознавал до конца, но своим сердцем чувствовал, насколько дорог был ему когда-то этот шёпот его имени.

Дамиен Морель стоял неподвижно, медленно приходя в себя. Я продолжал разбирать завал, под которым, наконец, оказалась дверь в полу, ведущая в подвальное помещение. Разобрав остатки сгоревшего мусора, я потянул за большое кольцо — за открывшейся со скрипом дверью оказались ступени, ведущие в подземную тьму.

Подвальное помещение было выложено из камня, но, похоже, пожар пробрался и сюда. Прогорели настенные картины, канделябры и гобелены. Среди сгоревших обломков остались лишь каменные колонны, что служили опорой комнаты, да металлический каркас кровати. Всё, что было в апартаментах, сгорело, превратилось в пепел, и только у входа в каменное помещение на стене висел подсвечник с завязанной на нём свадебной лентой. Белая шёлковая ленточка была абсолютно чистой, и сажа удивительным образом не цеплялась к этой капризной ткани.

Увидев узел, я мгновенно отошел, остановился у ступеней. Вдруг снова раздался женский шепот. Так близко, что казалось, будто кто-то стоит за спиной и шепчет мне на ухо.

— Дамиен? Ты здесь?

— Да, — ответил вампир. — Я спускаюсь.

— Скажи, это ты завязал свадебную ленту на подсвечник?

Дворянин подошел к стене и взял в ладонь белоснежную ткань. Отвечать на мой вопрос для вампира не было необходимости. Не знаю, кто был напуган сильней: вампир, которого переполняло странное чувство непонимания, или я, подтверждающий самому себе догадки о неизвестном существе. Я почувствовал, как у меня пересохло во рту, как неприятное ощущение страха и отчаяния скрутило внизу живота и поднималось к груди.

— Spianca Profage, — едва слышно выдавил я.

«Дамиен…»

Имя, которое слышал Дамиен Морель, теперь не было шёпотом. Его произнес ласковый, нежный женский голос. И в этот раз мы услышали его оба. Из-за массивной каменной колонны вышла девушка в ночной сорочке. Она плавно обошла обгоревший каркас кровати, положила на него тонкую бледную руку. Подол ночного одеяния открывал грациозные босые ноги. Поправив длинные светлые волосы, девушка посмотрела на нас лучистыми голубыми глазами.

— Дамиен, милый! Разве ты не узнаешь меня?

— Алиса? — Дамиен вбежал в комнату, словно потерял голову, заключил любимую в жаркие объятия.

— Дамиен! — крикнул я. — Проверь, нет ли на ней украшений! Цепочки, обручального кольца — чего угодно. Дамиен, слышишь?

— Как? Как ты смогла пережить пожар? — дворянин гладил по щекам Алису, тонул в ее бездонных океанах глаз.

— Я просто спряталась в дальнем углу комнаты, — звонким голосом пропела девушка. — Пламя не смогло достать того места.

— О, боги, ты все это время была здесь?

— Да, милый, я звала тебя. И ты наконец пришёл. — Она положила ладонь ему на грудь. Туда, где учащённо билось сердце. — Но теперь... Теперь я с тобой, мой любимый. Теперь я не брошу тебя. Никогда и ни за что.

Вампир обнял свою возлюбленную, а я увидел, как по его груди побежала струйка крови.

— Любимая Алиса, я больше никуда от тебя не уйду, — сказал вампир, хватая воздух ртом.

— Мы всегда будем вместе, любимый Дамиен. Вместе и навеки, — сказала девушка, вонзая пальцы глубже в грудь.

Я ворвался стремительно, мгновенно. Тусклый свет упал на серебряный клинок и матовое чёрное дерево. Я замахнулся и нижним острием глефы рубанул по девушке, не задев Дамиена. Не теряя скорости, сделал полуоборот и мощным ударом древка вытолкнул дворянина за пределы комнаты. Туда, где на подсвечнике едва заметно развевалась свадебная лента. Не теряя времени, я устремился к выходу, но мощный удар по ноге развернул меня, полностью остановив. Перед лицом проявился силуэт Алисы. Взгляд непослушно цеплялся за ее очаровательное лицо, но я усиленно старался рассмотреть ее ладони и шею. И заметил лишь злую ухмылку, от которой мгновенно сжалось сердце. Девушка посмотрела в мои глаза. Растворилась. Стала невидимой. Я раскрутил глефу в полумесяце. Два клинка взмыли в воздух. Обманными движениями и маневрами они норовили разить невидимого врага. В отличие от теневиков, невозможно было физически понять, что ты нанёс удар по призраку, от которого он лишь на некоторое время исчезал. Оттого и становилось страшнее. Внезапный удар в плечо оставил кровоточащие раны, прервал мои фортели. В этот же момент с другой стороны нечто острое полоснуло по моей щеке.

— Дамиен! — крикнул я, озираясь по разным сторонам. — Должен быть некий предмет, который сильно связывает тебя с ней.

— Я не знаю, что это может быть! — отчаянно крикнул вампир, направляясь ко мне на помощь.

— Нет! Стой там, иначе она убьет тебя! Вспоминай. Надо уничтожить то, что связывает вас и это место. Нечто очень дорогое для нее.

Сильный удар в грудь отбросил меня в каменную колонну. Столкновение спины о твёрдые камни напрочь перебил дыхание. Едва я перевел дух, как невидимая рука сжала моё горло мертвой хваткой. Глефа со звоном упала на каменный пол.

«Дамиен и я всегда будем вместе. Ничто не сможет нам помешать. Ничто…»

Шёпот был как никогда близко, он вторгся в мозг, заполонил сознание. Мой взгляд помутнел. Удалось лишь разглядеть, как там, у выхода, вампир острой пятернёй яростно пытался что-то разбить. Но ничего не выходило — летели одни искры. Яркие искры.

— Нет… — я пытался сказать громко, что было сил. Но хватило только на едва слышный свист из глубины сжатого горла. — Не… Так!

Я неосознанно толкнул ногой глефу. В глазах потемнело. Биение сердца раздавалось в голове тихими глухими ударами. Тише. Тише. Тише…

Комнату наполнил громкий крик.

Женский, пронизывающий, громкий крик. Стискивающий моё горло хват мгновенно исчез, испарился в пыльном воздухе подвальной комнаты. Я широко открыт рот, жадно хватая воздух и откашливаясь. В дальнем углу комнаты, у ступеней, вампир стоял на коленях. Сжимая в руках глефу, он склонился над блестящими осколками. Я восстановил дыхание, облокотился затылком о колонну и рассмеялся.

— Почему ты смеешься? — спросил Дамиен.

— Какая же ирония в том, что причину своих душевных терзаний ты все время носил на безымянном пальце.

Он опёрся на глефу и взял осколки серебряного перстня. Не спеша подошёл, положил рядом со мной оружие и сел, облокотившись о другую сторону колонны.

— Благородное серебро уязвимо для вас, вампиров. Почему же ты тогда носил этот перстень?

— Это подарок Алисы. Она подарила мне его в день нашей помолвки. Она была из бедной крестьянской семьи, у них никогда не было денег на предметы роскоши. И хотя я задаривал её цветами и духами, это был единственный подарок, который мне сделала Алиса. Когда я узнал, что ей пришлось долгое время экономить на еде, чтобы собрать средства на эту безделушку в честь нашей помолвки, он стал для меня дороже всего на свете.

Мы замолчали. И каждый думал о своём. Синеватый лунный свет то тут, то там проникал в щели каменной комнаты. Со временем ядовитый запах копоти осел на каменном полу, а вскоре и исчез совсем.

— Мы спали в этой самой комнате, когда они подожгли дом, — прервал молчание Дамиен, — я проснулся от духоты, от того, что в комнате стало невыносимо жарко. Алиса спала ещё некоторое время. Крепко, безмятежно — как младенец, — голос вампира задрожал, стал тише. — Через несколько мгновений она проснулась от того, что комнату начал заполнять ядовитый запах гари. Вспыхнули гобелены и картины. Мы пытались отворить дверь наружу, но не смогли. Похоже, к тому времени второй этаж обгорел и завалил дверь. И тогда мы осознали, что в ловушке. Её последним желанием было моё спасение. Этого она действительно хотела больше спасения собственной жизни. Я обратился в туман и исчез. А она осталась там. Задохнулась в дыму, а позже — сгорела.

— Тебе больно Дамиен, я знаю. И ей тоже было очень, очень больно. Всё это время.

— Но как? — голос вампира дрожал, доносился сквозь слезы. — Как такое случилось, что милая Алиса превратилась в такое создание?

— Алиса любила тебя больше всего на свете и сильнее всего боялась когда-нибудь потерять тебя. Когда загорелся ваш дом, она боялась не того, что погибнет, а того, что больше никогда не сможет тебя увидеть. После смерти душа Алисы так и не нашла покоя и превратилась в призрака, который оказался прикованным к этому месту.

— Если она любила меня, почему хотела убить? Я не понимаю.

— Spianca Profage, — ответил я, — «Беспокойная Невеста». Призрак человека, которого перед смертью разлучили с любимым, появляется в месте своей гибели, и предметы свадьбы отмечают его территорию. Больше всего на свете душа Алисы хотела быть снова с тобой вместе. Но мёртвых к жизни не вернуть, и единственный способ это сделать — убить тебя. А остальных, нарушивших ее границы, «невеста» душила, ровно как и сама погибла от удушья.

Я не видел из-за колонны лицо Дамиена, но знал, какую боль утраты он сейчас переживает. Боль, которую нельзя передать словами. Боль, от которой даже у мужчин дыхание наполняется горечью, дрожью и всхлипами, а из глаз наворачиваются слёзы и глухо капают на каменный пол.

Опершись на глефу, я встал и отряхнул одежду, Дамиен последовал моему примеру.

— Это было всё, что напоминало мне о тебе, любимая Алиса, — сказал вампир, посмотрев мокрыми глазами в ладони на расколотый вдребезги перстень. — Но теперь… теперь остались лишь осколки. Осколки моей любви к тебе, — сказал он, смотря в основание колонны, где невидимая рука призрака совсем недавно сдавливало моё горло.

— Спасибо тебе, ворона. Ты действительно охотник на чудовищ. И ты истребил монстра, что убивал меня изнутри. Что будет теперь?

— Теперь нам нужно покончить с этой затянувшейся историей, Дамиен. — Из чёрного мешочка на ремне я достал оковы из благородного серебра.

— Да, — вампир посмотрел мне в глаза, улыбнулся, одобрительно кивнул...— Я понимаю, — и вытянул ладони.

Подул холодный ночной ветер. В лунном свете заблестели серебряные звенья цепи.

Замки защёлкнулись.