Ангел смерти (джен)

«Аврора» мчалась вперед, рассекая ночную темноту огромным прожектором. Стальные колеса отбивали четкий ритм, так похожий на биение живого сердца, но кругом витал лишь запах смерти. Аня сжала пальцы на холодном поручне открытой площадки паровоза и, запрокинув к небу голову, глубоко вздохнула, сдерживая кашель. Из вагона доносились звуки гитары, смех парней, но ей не хотелось возвращаться к ним. Приступы кашля продолжали учащаться и усиливаться, и свежий воздух тайги, вопреки ожиданиям отца и Кати, облегчения не приносил. Катя была уверена, что пески Каспии усугубили отравление химическими веществами, но смена климата позволит Ане быстро пойти на поправку. Она так хорошо убеждала, а остальные так хотели в это верить, что не подвергли эту версию ни капле сомнения.

Аня закашлялась, машинально закрывая рот ладонью, чтобы заглушить звук, хотя знала, что в вагоне и так не услышат. Возможно, ей следовало бы рассказать о том, что отравление оказалось куда серьезней и что ее легкие уже начали распадаться. Стоило попасть к каннибалам, чтобы узнать свой настоящий диагноз. Но Аня молчала. Молчала, чтобы не срывать планы по поиску нового места. И продолжит молчать, пока может держать в руках свою винтовку. Отец и так места себе не находил, все винил себя в том, что они едва не погибли в логове каннибалов. А если еще Аня скажет, что отправилась к той антенне лишь потому, что в застиранной футболке ей почудился американский флаг... Отец и сам уже понимает, что слишком накрутил бойцов, заставил и их поверить в то, что страна все еще оккупирована иностранными войсками. Ему сложно осознать, что война уже давным-давно закончилась, и еще сложнее будет не сорваться, узнав, что дочь, так желавшая найти доказательства его утверждений про оккупантов, медленно умирает. А Артем... Ее Артем сделает все, чтобы спасти ей жизнь. Если понадобится, спустится в ад. Хотя Аня успела убедиться, что спускаться в ад уже не надо — он сам поднялся к ним на поверхность.

«Аврора» вошла в поворот, мотнувшись из стороны в сторону, и Аня крепче сжала пальцы на поручне. Смерть ей была не страшна. Страшно ожидание смерти. Именно это отличало жизнь Ани от, к примеру, приговоренного к казни человека, знающего точную дату своей смерти. Она не знала дату и нагло собиралась жить вечно. Даже несмотря на то, что после особенно сильных приступов кашля во рту появлялся металлический привкус.

Ей не нужен был ангел смерти, она сама была им. Парни всегда чувствуют ее взгляд, они всегда в ее прицеле. И пока она жива, она будет прикрывать их в бою. От ублюдков Ганзы, от сектантов-электроборцев, от каннибалов, от каспийского барона, от пионеров... От всех, кто еще попадется им на пути. Одна пуля — одна смерть.

Аня вспомнила, как Алеша сумел увернуться от стрелы, но не успевал перезарядить калаш. Как Князь провалился под тонкий лед на Волге и мог стать легкой добычей кинувшемуся к нему мутанту. Как Дамир, самоотверженно помогая Гюль мстить за свой народ, едва не пал жертвой спрятавшегося бандита. Как ослабленный жарой Каспии Степан обессиленно осел за камнем, не в состоянии больше отстреливаться. И наконец, как барон пытался душить того, за кем Аня особенно пристально следит через свой оптический прицел.

«Артем, убери голову»...

Аня задержала взгляд на мелькающих в свете прожектора рельсах и вернулась в вагон. Князь и Идиот хохотали над опять что-то ляпнувшим Сэмом. Алеша, положив голову на стол, что-то бормотал в пьяном сне про прекрасных амазонок. Артем и Степан не выпускали из рук гитары, а Дамир что-то рассматривал на карте. Аня улыбнулась вопросительно просмотревшей на нее Кате, стоявшей у плитки, и опустилась на один из стульев. Сегодня все они могут расслабиться, напиться, поорать песни, но совсем скоро Аня снова сожмет в руках свой «Превед» и через его прицел будет наблюдать, как смерть одного сохраняет жизнь другого...

Одна пуля — одна жизнь...