Первая хэнё (джен)

Хэнё кормили гостей прямо у моря.

Каждое утро они натягивали навес от солнца, переворачивали ящики из яркого пластика, и получалось семь-восемь низких столов.

Хэнё, что подавала мне, была самой старой. Я заметила это по её глазам — чёрным, как две виноградины, и как будто полупустым. Только иногда блестело в них что-то, словно одинокая звёздочка. А может, непролитая слеза.

— Больше нет молодых, — сказала она мне, присев рядом, — все уезжают с острова и рвутся в Сеул…

— И ваши внучки?

— Они даже не умеют как следует плавать.

Старушка-хэнё замолчала и взялась за нож, пододвинув корзину с моллюсками. Работала она быстро — было видно, что занималась этим всю жизнь. Ветер с моря шевелил её влажные волосы, и хэнё походила на сказочную русалку.

— Знала бы Ким Ту Ён, чем всё кончится! — сказала она со вздохом.

— Кто такая Ким Ту Ён? — любопытно спросила я.

Небо вокруг солнца уже загорелось, стало алым, как мандарины на Чеджу, и начало опускаться в море — самое время для дивных историй!

— Я расскажу тебе, если хочешь, — ответила мне хэнё. — Эта легенда такая короткая, что я закончу до первой звезды… А ты — поможешь мне собрать ящики.

Старая хэнё взглянула на меня исподлобья, и звёздочка снова блеснула в её глазах.

— Конечно! — откликнулась я.

И перевернула первый цветастый стол.

* * *

Той далёкой весной цветы рапса вовсю распускались перед горой Халласан.

Ким Ту Ён шла к берегу моря, разгребая руками цветы.

— Эй, опять отстала, сестрица! — окликала её Чжи Ын, поправляя корзинку на спине.

И Ту Ён бежала скорее, и падала, и вставала, и потом снова пыталась помочь сестре.

Дом они покидали с рассветом, доходили до моря, а затем — спешили в деревню. Там жил один господин, и сёстры Ким приносили его жене корзины цветов — и этим кормили себя, ведь жили без матери и отца.

Но в этот день их не встретила госпожа — в садик вышел молодой господин, который уехал на сушу несколько лет назад. Теперь он вернулся. Высокий и стройный, затянутый в шёлк и со шляпой важных чиновников.

Ту Ён и Чжи Ын склонились к земле в поклоне.

Господин прошёл мимо них — так близко, что подол его платья коснулся макушки Ту Ён.

— Можете встать, — приказал он и расселся у столика, прихватив с собою корзину цветов Чжи Ын.

Сёстры украдкой переглянулись — госпожа обычно не поднимала их — и робко выпрямились перед молодым господином. Тот вытаскивал из корзины цветок за цветком и рассматривал каждый без интереса. Казалось, что сёстры Ким, что эти цветы — всё одинаково безразлично для юного господина.

Ту Ён и Чжи Ын молча за ним наблюдали.

— Это самые свежие цветы, господин, — осмелилась, наконец, Чжи Ын. Она боялась, что господин откажется покупать цветы, и они с сестрицей будут голодными. — Мы собирали их на рассвете.

Тут молодой господин впервые на неё посмотрел — и рука его замерла в корзине. Глаза его — чёрные, словно небо в беззвёздную ночь — округлились вначале, а затем — странно сузились.

Ту Ён взглянула на сестру, застывшую рядом: Чжи Ын покраснела, как налитый персик…

Зашевелились ветки мандаринов от ветра — они шуршали и походили на чей-то шёпот. Высоко поднималось солнце. Молодой господин смотрел на сестрицу Чжи Ын, и Ким Ту Ён тогда поняла впервые: что-то произошло.

* * *

— Господин! Господин! — Ту Ён вцепилась в подол платья, не давая господину уйти. — Сжальтесь надо мной, господин! У меня только одна сестра!

— Уберите её, — приказал господин.

— Верните мне сестрицу Чжи Ын!..

Но кто-то оторвал Ту Ён от господского платья и бросил на землю. Кто-то ударил её по щеке так сильно, что Ту Ён зажмурилась и увидела звёзды. А когда она открыла глаза, молодой господин, поправляя рукав, не опуская на неё даже взгляда, сказал:

— Что может быть краше, чем твоя сестрица Чжи Ын? Почему я должен вернуть её, если я её захотел?

— Господин! — взмолилась Ту Ён опять, и слёзы покатились из её глаз — крупнее жемчужин.

Молодой господин, должно быть, не любил, когда кто-то плакал. Особенно — у всех на виду. Тогда он сжалился и сказал Ким Ту Ён:

— Вот что, девочка, я буду к тебе справедлив. Принеси мне взамен звезду, и я отпущу сестрицу Чжи Ын, ведь только звёзды могут сиять ярче её красоты.

Глупышка Ким Ту Ён обрадовалась, ведь пока что не знала: звёзды бывают только на небе! Она подняла на господина взгляд и пообещала с горячим сердцем:

— Я найду вам звезду, господин, если вы вернёте мою сестру!

* * *

— Он её — в жёны? — переговаривались подруги Чжи Ын, все бледные от известий, которые принесла им на следующее утро Ту Ён.

Вместе с Ту Ён они пробирались через жёлтый-прежёлтый рапс, похожий на солнце, но не на небе, а на земле.

— Он её — так!

— Мало ему на суше — для так?

— Что значит «для так»? — вмешалась всё же Ту Ён.

Подруги посмотрели на неё свысока — они ведь были старше Ту Ён в два раза!

— Не слушай, сестрёнка.

— Но как же — не слушать! Мне надо найти звезду…

Подруги погладили Ту Ён по голове, переглянулись и разошлись по разным тропинкам, словно поплыли рыбки по жёлтому морю.

— Мне надо найти звезду! — воскликнула Ту Ён им вслед. — Господин ведь сказал…

И кто-то ей тут же ответил:

— Господин тебя просто-напросто обманул, сестрица! Все звёзды на небе — не бывает звёзд на земле…

Но всё же весь день Ту Ён и подруги Чжи Ын ходили по горам, по полям с рапсом, под мандариновыми деревьями — и по кромке воды. Их слёзы падали в море, и Ту Ён иногда казалось, что там они загораются, словно звёзды, и пропадают потом на дне.

Подружки надеялись, что смогут найти звезду, хотя никто из них в это не верил.

Никто, кроме сестрицы Чжи Ын — маленькой Ким Ту Ён.

* * *

Но, конечно, Ту Ён и подружки Чжи Ын так ничего и не отыскали. Шло время, и долгими ночами Ту Ён сидела у берега моря и глядела на небо, и думала, как можно добраться до мигающих звёзд.

Она молилась Владыке Неба: «Сбрось мне одну только звёздочку!», не ела и почти не спала…

Но Владыка её не слышал. Пролетал день за днём, а молитвы Ту Ён уносились с ветром куда-то в море, и вот — целый месяц уже сестрица Чжи Ын была в доме у господина, а Ту Ён так и не отыскала звезду.

Однажды, как обычно, она бродила перед закатом по берегу моря. Солнце уже опускалось, похожее на мандарин, и небо окрасилось в алый и отразилось в морской воде. Отразилось не только небо, но и первая звёздочка.

И случилось наконец-то чудо, о котором просила Ту Ён: эта звёздочка замигала и вдруг — перечеркнула все облака, словно кто-то бросил её с небес. Ту Ён расслышала плеск воды.

«Все звёзды на небе, — вспомнила Ту Ён слова подружки Чжи Ын, которая давно потеряла надежду. — Не бывает звёзд на земле».

— А под водой?.. Под водой — бывают? — спросила себя Ту Ён и тут же кинулась к морю, к его пенистым, белым волнам.

Она смело нырнула в холодную воду, как ныряла обычно летом — прямо в дорожку кровавого света солнца, которое вот-вот должно было зайти.

Под водой было светло, как не бывало никогда прежде. Ту Ён заметила, как на дне что-то переливается и блестит…

Подплыв ближе, она увидела: это внутри раковины настоящая мигала звезда!

И тогда Ту Ён подняла ракушку со дна морского и побежала к дому господина. Радостная, она неслась через поля жёлтого рапса, которые были похожи на водоросли в такой темноте, и читала про себя молитвы — все, которые знала! Она говорила Владыке Неба: «спасибо, спасибо, спасибо!» и стучала пятками по пыльным дорожкам, и летела, будто оседлав журавля, и небо над ней — ночное и звёздное — походило на дно морское с моллюсками. Каждая жемчужина в каждой ракушке — это маленькая звезда!

Ту Ён бежала, и сердце её колотилось у горла, когда она ворвалась к господину в дом:

— Вот вам звезда! — выкрикнула она, сияя не меньше, чем ракушка в её руке. — Вот вам — звезда!

И Ту Ён подняла над головой ракушку, и раскрыла, и стало светло во дворе господина, как днём, — так разгорелась звезда в раковине от моллюска. В самой простой и невзрачной раковине — неземная расцвела красота!

— Вот вам звезда, господин, — повторила со слезами Ту Ён. — Верните мою сестру!

И вышли из господского дома все слуги, вышли все гости, сам господин, госпожа…

Долго стояла в ту ночь на пороге Ту Ён, но не вышла её сестрица Чжи Ын — как не вышел и молодой господин.

С тех пор на острове Чеджу женщины стали нырять за моллюсками в море, потому что тоже искали звёзды. Так они научились кормить всю семью, и больше мужчины не имели над ними той власти, что имел тот молодой господин над бедной Чжи Ын.

* * *

— И теперь хэнё находят иногда звёзды. И вспоминают, конечно, легенду о Ким Ту Ён, — закончила говорить старушка-хэнё.

Я оглянулась на море: и вправду — загорелась первая на небе звезда. Она отразилась в морской воде, как в легенде о Ким Ту Ён.

— Подождите, — спросила я у хэнё, — а как же сестрица Чжи Ын?

Хэнё вывалила раковины от моллюсков в пакет, и они зазвенели, словно золотые монеты.

— А что — Чжи Ын? — сказала она недовольно, словно здесь и нечего пояснять. — Господин сразу увёз её на сушу, конечно. Никогда больше сёстры не виделись. Вот и всё.

И хэнё отдала мне полный пакет. В нём ничего не осталось, кроме пустых ракушек.

— Выброси, — сказала хэнё, и в глазах у неё снова стало черно и пусто. — Никому это больше не нужно.

А я посмотрела ещё на море, на потухающую полоску у горизонта, на сияющую звезду…

И сказала тогда:

— Неправда!

И прижала пакет к груди.