Я не устану стучать в твою дверь (гет)

По-настоящему мы любим лишь в первый раз;

все последующие наши увлечения уже не так безоглядны.

Ж. Лабрюйер

У женщин не бывает второй любви: их природа слишком нежна,

чтобы быть в состоянии дважды перенести это страшное потрясение чувств.

Г. Гейне

Первая любовь — это не первая и не последняя.

Это та любовь, в которую мы больше всего вложили самих себя,

свою душу, когда эта душа у нас ещё была.

А. Вампилов «Из записных книжек»

Эрза вот уже в третий раз тяжело вздохнула. Она пролистывала сценарий постановки, планируемой к лету. В драматический кружок её привела трепетно хранимая с детства любовь к сцене. В реальности всё оказалось куда менее сказочно, нежели в фантазиях. В кружке она занималась уже второй год, но так ни разу и не получила серьёзной роли. Видимых подвижек в её актёрском мастерстве также не произошло, несмотря на все усилия.

Наедине с собой и дома перед зеркалом Эрза способна была с блеском, как ей самой казалось, отыграть любую роль. Не давалась ей разве что только романтика. Сцены с жаркими объятиями, признаниями и поцелуями, никак не выходили. Она робела, краснела и с трудом могла вымолвить хоть что-то членораздельное. Возможно, всему виной было полное отсутствие подобного опыта. Как ни печально было это признавать, но к своим почти полным двадцати годам, Эрза ни разу ни с кем не встречалась. Вся романтика её жизни воплотилась в букете ромашек, подаренном другом детства Симоном в детском саду, да парой открыток на День святого Валентина.

Она вновь тяжело вздохнула, представив себя в главной роли на сцене. Если наедине с собой она прекрасно справлялась, то на сцене перед зрителями даже маленькой аудитории драмкружка всё выглядело прискорбно. Стоило Эрзе выйти на сцену даже с коротенькой ролью, как тело тут же деревенело, кровь приливала к лицу, голова шла кругом, мысли суматошно разлетались в стороны, словно перепуганные воробьи. Реплики же совершенно не желали срываться с губ, подобно вольным птицам, и отзвуками древних баллад устремляться ввысь, как любила поговаривать их преподавательница, а валунами валились на пол.

Эрзу не раз уже посещала мысль, что театральная карьера вовсе не для неё. Искромётного таланта она явно не имела, результаты же, достигнутые упорным трудом, нисколько не впечатляли. Однако врождённое упрямство не давало ей отказаться от поставленной цели и бросить кружок без веской на то причины.

— Одного упорства явно мало, чтобы достичь желаемого, — пробубнила Эрза, сворачивая в трубочку сценарий.

— В натуре, тебе звонят, трубку возьми! — голосом подвыпившего гопника, вытягивая гласные, на всю аудиторию заявил мобильный в кармане.

Эрза буквально подскочила на месте. Провожаемая недовольными и полными пренебрежения взглядами состоявшихся «актрис», она приняла вызов и выскочила за дверь.

«Вот надо же было забыть отключить звук, — сокрушалась она, стоя в коридоре. — И что это за реалтон такой, чёрт бы его побрал? Опять Люси развлекалась втихомолку?»

— Люси, — гневно отозвалась Эрза, прикладывая трубку к уху.

И это было первым и последним, что она успела сказать: все последующие её попытки вставить хоть слово в бесконечный поток фраз тараторящей подруги не увенчались успехом.

Люси Хартфилия появилась в её жизни всего три года назад. Познакомились они на вступительных экзаменах, и спроси кто Эрзу тогда, стала бы она общаться с новой знакомой, она бы с уверенностью ответила: «нет». Люси представляла собой почти полную её противоположность: неугомонная, весёлая, чрезмерно общительная, неукоснительно следящая за современными новинками моды, пользующаяся успехом у парней и совершенно не уделяющая должного внимания учёбе. Однако та, при полном отсутствии общих увлечений, умудрилась прочно занять пустующее место лучшей подруги.

Пусть и не сразу, понемногу Люси всё же оказывала влияние на Эрзу. Она вытаскивая её на выставки, распродажи и в длительные и утомительные прогулки по магазинам. В итоге всё, чего удалось добиться Люси, так это обновить её гардероб, состоящий до вмешательства той из возмутительно отставших от моды вещей.

— Тебя ждут в деканате, срочно! — закончила свою тираду Люси.

Она всегда умела огорошить Эрзу одной меткой, а главное, вовремя сказанной фразой. Весь накал негодования, плодотворно накапливающийся те несколько минут, начиная с возмутительной мелодии звонка, установленной без её ведома, и заканчивая совершенно не содержательным монологом, состоящим в основном из жалоб на трудности учёбы, был сведён на нет.

— Да что ж ты сразу-то не сказала? — запаниковала Эрза.

Она крайне ответственно относилась к учёбе. Она до сих пор хранила лекции с первого и второго курсов даже по тем предметам, что уже были отчитаны и проэкзаменованы. Если же ей доводилась пропустить лекцию или, упаси боже, практическое занятие, она непременно отрабатывала их в ближайшее же время. Вызов в деканат всегда приводил её в крайнее волнение: по хорошему поводу в деканат срочно не вызывают.

До того момента, как Эрза добралась до деканата, расположенного в другом учебном корпусе, она успела перебрать мыслимые и немыслимые варианты причин, по которым её срочно вызвали «на ковер». Впрочем, где-то в самом уголке сознания робко базировалась ещё мысль о том, что всё не так страшно и, возможно, только может быть, её хотят похвалить за отличную учёбу или предложить ей принять участие в каком-нибудь научно-практическом семинаре. Эрза же, привыкшая всегда готовиться к худшему, не давала этой мысли укорениться, приводя веские доводы о том, что для объявления подобного рода новостей лично в деканат обычно не приглашают.

Эрза простояла несколько минут у двери, заправляя выбившиеся из косы пряди за уши и оправляя одежду. Наконец, набравшись смелости, она тихонько постучала и, получив разрешение войти от секретаря, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Первой же новостью, порядком её удивившей, была смена секретаря. На месте строгой полнотелой дамы с неизменным пучком на голове и очками-половинками, балансирующими на кончике носа, теперь восседала стройная молодая женщина с длинными чёрными волосами, свободно рассыпающимися по плечам. Короткое платье с глубоким декольте являло взору прелести её, без сомнения, отличной фигуры. Вторым удивившим фактом было поведение той: она просматривала фотографии на ноутбуке, хихикая над каждым уместным и не слишком комментарием Люси. На Эрзу обе не обратили ровным счётом никакого внимания.

— Простите, меня вызывали? — поинтересовалась она, привлекая внимание.

— Ах да, вы и есть мисс Скарлетт? — всплеснула руками секретарь, поспешно опуская крышку ноутбука.

— Да, — подтвердила Эрза, награждая Люси ничего хорошего не предвещающим взглядом: в голову ей уже начали закрадываться сомнения по поводу серьёзности и срочности визита в деканат.

— Моё имя Уртир Милкович, — представилась секретарь, протягивая руку.

— Эрза Скарлетт, — слегка удивлённо отозвалась Эрза, пожимая тёплую ладонь и невольно любуясь явно профессиональным маникюром.

— Я перейду сразу к делу, если вы не против, — улыбнулась мисс Милкович и, дождавшись кивка, продолжила, — после сегодняшнего утреннего совещания нашим уважаемым деканом было принято решение о реорганизации системы управления кафедрами факультета и группами студентов. А если честно и коротко, мистеру Макарову было настоятельно рекомендовано выбрать новых старост в каждой группе, исходя из уровня их подготовленности и степени ответственности, — внезапно скатилась та с официального тона.

— Одним словом, я по всем статьям пролетаю, — вставила Люси.

Первые три курса та пробыла старостой их группы, что тяготило не только студентов, вечно всё узнающих в самый последний момент и из вторых рук, но и саму Люси, постоянно жалующуюся, что у неё не хватает времени на личную жизнь из-за этой безмерно ответственной должности. Причины же её назначения были выявлены сразу же по ознакомлении первокурсников нового потока с деканом факультета.

Мистер Макаров был уважаемым научным деятелем, профессором и просто непроходимым бабником. В свои далеко уже не юные годы этот коренастый старичок, из тех, что с годами лишь усыхают и словно растут вниз, не упускал возможности окружить себя привлекательными девушками, особенно, если речь шла о студентках.

— Только не говорите, что… — начала было Эрза, осознавая, к чему всё идёт.

— Поздравляю, ты выбрана на роль старосты, — лучезарно улыбнувшись, заявила мисс Милкович, разом подтверждая её опасения.

С момента назначения Эрзы старостой группы минула всего неделя, но и за столь короткий срок она всецело убедилась, что работы на неё навалился непочатый край. Похоже, все три года Люси пренебрегала своими обязанности, раз умудрялась регулярно сбегать с последних пар. Эрза засиживалась в деканате порой до позднего вечера, неустанно разбирая документы, заполняя и дорабатывая анкеты, разбираясь в планах предстоящих организационных мероприятий. Она распрощалась с мечтой стать актрисой театра и со спокойной совестью покинула драмкружок, ни сил, ни времени на который катастрофически не хватало.

Отдельным же чрезмерно важным документом являлся журнал группы. По всем регламентирующим документам в данном журнале надлежало ежедневно отражать тематическое содержание каждой проведённой лекции и практического занятия, а также успеваемость и учёт посещаемости студентами дисциплин. Для Эрзы, со всей возможной ответственностью и старанием подошедшей к своей новой должности, состояние того стало диким потрясением. Мало того, что спустя уже две недели с начала семестра ни по одному предмету не было полного списка тем уже проведённых занятий, так ещё и список группы не везде был дописан до конца. Рядом с сокращёнными фамилиями местами красовался лишь один инициал, а кое-где отсутствовали оба, не говоря уже о должностях преподавателей, это окошко пустовало на каждой страничке.

— Какого чёрта ты возмущалась, что обязанности старосты не оставляют тебе времени на личную жизнь, а сама сутками отсюда не вылезаешь? — не выдержав, рявкнула Эрза на Люси, что вот уже больше часа обсуждала с мисс Милкович новые модные фасоны верхней одежды из пухлого глянцевого журнальчика.

Бесконечные смешки, вздохи и комментарии не давали ей сосредоточиться.

— Разве я когда-нибудь говорила подобное? — удивилась та, округляя глаза и хлопая ресницами.

— В тебе погибла прекрасная актриса, — кисло отозвалась Эрза, вновь возвращаясь к заполнению журнала.

— Зато лень будет жить во мне вечно, — уверенно заявила Люси, возвращаясь к обсуждению очередной «невероятно красивой» и не менее «невероятно дорогой» шубки.

Эрза лишь покачала головой, не удостоив ту ответом: спорить с Люси было совершенно бесполезным занятием. На любые веские аргументы она легко приводила по два не менее веских оправдания.

Эрза перевернула очередную страничку и упёрлась взглядом в пустой лист. Ни списка группы, ни хотя бы одной записанной темы, не говоря уже об отметках о посещаемости и оценках. Она прочла название предмета и фамилию преподавателя — единственные записи на странице: «Землеведение. Фернандес Джерард».

Несомненно, это всё объясняло. Загадочный предмет «Землеведение» преподавался их группе уже второй год. Почему загадочный? Ответ на этот вопрос был весьма прост: за два долгих года по этому предмету не было прочитано ни единой полноценной лекции, не было проведено ни одного практического занятия, проливающего свет на то, что же такое землеведение в принципе. Преподающий же его доцент Фернандес, по совместительству руководитель кафедры «Географии и экологии», был, наверное, единственным преподавателем во всём университете, который вызывал у Эрзы стойкую неприязнь.

Мистер Фернандес был старше собственных студентов почти на десяток лет, но при этом вёл себя не лучше первокурсников. На лекции он приходил часто с запозданием, без каких-либо материалов, а порой и вовсе не являлся. Вместо доступного изложения материала по предмету студентам тот нередко награждал учащихся спонтанными нравоучениями на совершенно неожиданные темы, начиная с ценности жизни и заканчивая советами мужской части аудитории по привлечению внимания женской. Наряду с обязательными фильмами по пожарной подготовке, первой медицинской помощи и прочим немаловажным навыкам, предписанными к просмотру учебной программой, на лекциях нередко ставились старые записи концертов «КВН». Что вызывало радость почти у всех студентов и разочарование у Эрзы, ведь она неизменно зубрила тонкости землеведения к зачётам. Впрочем, проверочные плановые тесты и зачёты не сильно отличались от каждодневных занятий, а проще говоря, они не проводились. Мистер Фернандес раздавал учащимся печатные листки с карандашными пометками в окошках напротив правильных ответов, студентам же оставалось лишь обвести их ручкой и подписать свою фамилию. На зачёты же являлась одна лишь староста, и только с той целью, чтобы принести зачётки.

Очередным же гвоздём в крышку гроба предмета «Землеведение» для Эрзы стала новость о том, что на четвёртом курсе им надлежит сдавать экзамен. Как ни странно прилагался и лист экзаменационных вопросов в количестве семидесяти двух, и примерная форма билета, включающего два теоретических вопроса и один практический. Судя по потрёпанности, эта бумажка не видела изменений все годы работы преподавателя.

Последней парой в эту пятницу была лекция по землеведению. И лекции, и практические занятия по этому предмету проводились в одном и том же кабинете. Удивительно, парадоксально, но в корпусе факультета землеведению был отведён специально оборудованный кабинет. Такой чести удостаивались отнюдь не все дисциплины, лишь иностранные языки, анатомия, психология и педагогика. И вдруг землеведение. За какие такие, спрашивается, заслуги?

— Такие ресурсы и даром пропадают, — неоднократно сокрушалась Эрза.

Как и всегда на лекциях мистера Фернандеса, не говоря уже о лекциях мистера Фернандеса в конце учебного дня, в аудитории с трудом можно было насчитать хотя бы половину группы. К величайшему своему удивлению Эрза обнаружила Люси. Та всецело была поглощена изучением очередного глянцевого журнала, источающего ароматы духов, которыми были пропитаны некоторые его страницы.

Эрза устроилась на привычном месте за первым в ряду столом, как можно ближе к доске, которая всегда оставалась чистой. Она достала ручку и тетрадь, которую заполняла конспектами из трёх рекомендованных учебников разных годов издания. Люси с усмешкой наблюдала за её приготовлениями, на минуту оторвавшись от наборов косметики с невероятными скидками, которыми пестрели страницы журнальчика.

Прозвенел звонок, однако студенты беззастенчиво продолжали переговариваться. Мистер Фернандес явился спустя десять минут от начала лекции. Был он высоким спортивного телосложения мужчиной, едва разменявшим третий десяток. Его короткие волосы явно не были знакомы с расчёской, а если и были, то лишь понаслышке. Пиджак мистер Фернандес носил редко, и чаще перекинутым через плечо. Галстук же имел постоянную прописку в кармане пиджака. Однотонные рубашки светлых тонов никогда не были застёгнуты, как надлежало.

— Самоподготовка, — сообщил мистер Фернандес, прошёл к преподавательскому столу и, не уделяя более никакого внимания студентам, углубился в чтение какой-то книги, предварительно сдвинув оставленный там журнал группы на край стола.

Никто из учащихся не обратил на его появление ровным счётом никакого внимания. Они продолжали заниматься своими делами, полагая, что сам факт их появления на паре уже более чем достаточен.

— Я всё это долго терпел, но знаешь, всему есть предел! Есть предел!!⁽¹⁾ — орала музыка из наушников рассматривающего в окно школьный двор Грея.

— Мистер Фернандес, — отчётливо и громко произнесла Эрза, поднимаясь с места.

В следующие же пару минут взгляды всех в аудитории были прикованы к ней. Даже Люси оторвалась от пленительных предложений на страницах своего журнала.

— Да? — поинтересовался мистер Фернандес, поднимая на неё глаза.

— В конце этого учебного года нашему курсу и нашей группе предстоит сдавать экзамен по землеведению, собираетесь вы прочитать нам хотя бы одну полноценную лекцию? — гневно выдала Эрза.

Повисла тишина, какой не было в этой аудитории ни разу за последние года четыре.

— Эрза, какая муха тебя укусила? Ты что, совсем сбрендила? — прошипела Люси, мёртвой хваткой вцепившись в рукав её кофты.

— Или же вы настолько некомпетентны, что знания, полученные во время самоподготовки, окажутся качественнее, чем прочитанные вами лекции? — не дождавшись хоть какого-то ответа, продолжила Эрза, уже не в силах остановиться.

— Сядь, придурошная, — придушенно прошептала Люси.

— Лекцию? — задумчиво протянул мистер Фернандес, лицо его ничуть не изменилось, выражая уверенность и спокойствие, и именно это выводило Эрзу из себя всё больше. — Можно и лекцию, — внезапно согласился тот, оставив закладку между страниц и захлопнув книгу.

Он поднялся на ноги, неспешно подошёл к старой потёртой зелёной доске, явно давно уже не служившей надлежащим целям. Затем выбрал из обломков и крошева один мелок и провёл им для пробы прямую линию. Мел издал резкий отвратительный скрип, от которого вмиг свело зубы. Второй обломок раскрошился при первом же касании доски. Мистер Фернандес с выражением лёгкой досады на лице вытер пальцы о давно уже не споласкиваемую тряпку, лишь запачкав их ещё больше.

Оставив в покое старую доску и негодный мел, он взял чёрный маркер и вывел тему занятия на самом верху пластиковой доски, что чаще использовалась им как экран для проектора, мелким, но неожиданно ровным и разборчивым, почерком.

— Тема сегодняшней лекции: «Химический состав слоёв почвы разных климатических зон», — прокомментировал мистер Фернандес.

В звенящей тишине, наполняющей аудиторию, каждое его слово было отчётливо слышно, разве что эхом не отражалось от стен. Эрза медленно опустилась на место, ошарашено глядя, как тот покрывает доску бесконечными сложными химическими формулами, не пользуясь при этом ни учебником, ни схемами, ни методическими рекомендациями, ни какими бы то ни было вообще записями. Мистер Фернандес легко и непринуждённо описывал химический состав почвы, не гнушаясь использовать сложно произносимые термины и комментируя составляющие элементы.

На миг прервавшись, он протянул руку и, взглянув на висящую у шкафа с литературой таблицу номеров и названий схем, достал из стопки нужные и развесил их на гвоздиках, кем-то когда-то заботливо вколоченных в старую доску.

— Вы бы записывали, мисс Скарлетт, — негромко посоветовал мистер Фернандес, не оборачиваясь. — Ведь на следующем занятии тестирование по данной теме.

— Да чтоб ты была здорова, Эрза, — раздался полный негодования и досады шёпот Грея у неё за спиной.

1) КиШ «Холодное тело»

Вернуться к тексту