Большая ошибка Шерлока Холмса (джен)

«Неверный пароль. Повторите попытку».

Джон неверяще смотрел на экран. Может, с маленьких букв? Нет? Тогда слитно, в одно слово! Снова нет? К счастью, система не блокировалась после нескольких неверных попыток, так что Джон пробовал и пробовал — тщетно. Просто пароль был не «Гарри Поттер».

И других идей у Джона не было.

Полежав немного без сна, он попробовал ещё «Деннис Криви», «Деннис», «Денни» — тоже без результата.

Кажется, Шерлок неправильно угадал ход мыслей Криви. Джон помотал головой: Шерлок — и неправильно? Чушь!

Видимо, он просто не может понять, что именно для Криви было «личным». Имя девушки? Следствие установило, что он ни с кем не встречался. Тупик.

Конечно, можно было попытаться разобрать компьютер, достать оттуда жёсткий диск и считать информацию, но Джон не был уверен, что справится с этим сам. Шерлок был прав, говоря, что в технике он профан. Конечно, он научился пользоваться компьютером, выходил в интернет и даже вёл свой блог, но продвинутым пользователем точно не был.

Мелькнула мысль попросить Шерлока, но её Джон отмёл как бредовую — детектив тогда уж точно сунет любопытный нос в файлы. Зато можно было отнести компьютер в мастерскую.

Решив, что именно так и сделает с утра, Джон всё-таки провалился в сон.

Разбудил его в половине пятого стук в окно. Ругаясь, поминая и чёрта, и Мерлина, Джон вылез из кровати и впустил неприметную серую сову, отвязал от её лапы конверт — и почтальонша тут же улетела обратно. Значит, ответ не нужен.

Конверт был пухлым, набитым бумагами. Окончательно вырвавшись из дремоты, Джон проверил посылку на наличие заклятий и ядов и вскрыл. Внутри оказалась записка от Гермионы и плотные листы бумаги, сплошь исписанные мелким почерком.

Отложив их в сторону, Джон начал с записки — и правильно сделал. Гермиона объясняла, что пятеро невыразимцев, экспертов по древним рукописям, справляются с поиском в этих самых рукописях быстрее, чем одна начитанная школьница — так что они нашли не только упоминание о ритуале, но и его полное описание (прилагается).

Подрагивающими руками Джон взял листы и начал читать.

Невыразимцы провели большую работу: они нашли, перевели со староанглийского и снабдили комментариями сложный ритуал. Он был даже сложнее того, с костью отца, плотью слуги и кровью врага, с помощью которого возродил Волдеморта Хвост. Хотя нечто общее между ритуалами было.

«Из плоти того, кто плоти не имеет, из тела без души и из души без тела, из разбитого отражения того, кто отражения лишился, из крови того, кто кровь никогда не проливал… волей того, кто умер, но жив».

Эта формулировка была записана в самом конце, после пространных размышлений и выкладок, как итог.

Джон запустил пальцы в волосы.

Плоть того, кто не имеет плоти… Заспиртованная рука Волдеморта, который сам уже плоти не имеет, поскольку давно сгнил и превратился в скелет.

Тело без души… Мёртвое?

Из души без тела. Тут совсем сложно. Только дементоры могут выпить душу. На мальчика напал дементор! Правда (Джон потряс головой, чтобы думалось лучше, но не помогло), никто не знает, можно ли выпитую дементором душу из этого дементора извлечь.

Из разбитого отражения… Зеркало! Разбитое зеркало на дне празднования Победы! Вот только откуда в этом зеркале могло появиться отражение Волдеморта, если он его действительно не имеет? Мелькнула мысль о чьём-нибудь боггарте, но Джон не стал её ни отбрасывать, ни принимать.

Дальше совсем просто: кровь того, кто кровь никогда не проливал — это кровь единорога.

И последнее: волей того, кто умер, но жив. Можно сказать, что речь идёт о привидении, но также это подходит ему самому, Джону Ватсону, некогда — Гарри Поттеру. Да, он не был мёртв в прямом смысле слова, но тогда, в битве за Хогвартс, его смерть, его жертва привела к тому, что Волдеморт и всё его войско не могли навредить защитникам замка. Возможно, с формальной точки зрения он действительно умер за них — и при этом остался жив.

Гермиона нашла отличное доказательство: кто-то действительно готовит возрождение Волдеморта во всём его могуществе. И Джон точно знал, кто.

Одевшись и спрятав записи в потайной мешочек, Джон крадучись вышел из квартиры, пробежался по пустой Бейкер-стрит до неприметного тёмного угла и аппарировал к дому Рона и Гермионы.

Защитные чары тихо звякнули, но без угрозы: при желании, Джон мог бы спокойно войти, однако он этого не сделал, оставшись стоять посреди поля и ёжась от холода. Вокруг на добрых пару миль не было ни других домов, ни населённых пунктов, ни дорог — вообще ничего, кроме заросшего заброшенного поля, леса и виднеющегося в предрассветной мгле озера.

Когда-то, ребёнком, Джон даже не задумывался об этом интересном моменте, а сейчас ему пришла в голову мысль: это магглы вынуждены строить дороги и держаться вместе. Волшебники могут оказаться там, где им нужно, за мгновение — и поэтому могут наслаждаться уединением.

Не то чтобы это было важно в ходе расследования — просто Джону подумалось, что в душе он скорее маггл. Ему здесь, в этой пустынной глуши, было неуютно.

Впрочем, скоро стало не до любования природой — из дома вышла, запахиваясь в тёплую мантию с мужского плеча, сонная Гермиона.

— Гарри? — она моргнула, и взгляд её стал цепким и сосредоточенным, — что-то случилось.

— Твоя сова. Где можно поговорить?

— М… — протянула Гермиона, — зайдёшь?

Джон вздохнул — и согласился. Это, по крайней мере, не «Нора».

О своём решении Джон пожалел сразу же — к обстановке просторной уютной гостиной явно приложила руку миссис Уизли (то есть, миссис Уизли, которая мама Рона, а не Гермиона). Здесь были и разномастные кресла с вязаными пледами, и вручную вышитая скатерть на столе, и, главное, часы, которые показывали не время, а состояние членов семьи. Сейчас все стрелки, кроме одной, указывали на отметку «Сон», а стрелка Гермионы качалась между положениями «Дома» и «На работе». Джон сглотнул тугой ком в горле и отвернулся от часов. Не хотел вспоминать, как…

Мда, кажется, у него ещё есть пара вопросов к психотерапевту. Если только он когда-нибудь найдёт в себе мужество их озвучить.

— Прости, — поймав его взгляд, сказала Гермиона и принялась преувеличенно энергично взмахивать палочкой, отдавая команды чайнику и чашкам. Потом сотворила заклинание тишины, села за стол и спросила: — Итак?

— Итак… — Джон отпил чай, сел поудобнее и озвучил Гермионе свои предположения и сомнения. — В том нападении дементора, кстати, не было ничего странного? — Он сам не знал, почему спрашивает об этом. Но отражение и душа были единственными пунктами, с которыми не было ясности.

— Лучше спроси, что там было нестранного, — покачала головой Гермиона. — Как и во всём этом деле. Дементор появился внезапно посреди оживлённой улицы. Началась паника. Кто-то успел вызвать патронуса, но тот не прогнал дементора сразу, хотя и атаковал.

— Бред, — нахмурился Джон, — как патронус мог не прогнать дементора?

— Я не знаю! — Гермиона шмыгнула носом, притягивая к себе чашку с чаем. — И никто не знает. Прибыли авроры, тоже призвали патронусы — и только тогда дементор отпустил мальчика и исчез. Мы сделали запрос в Азкабан, но ответа не получили — никто из дементоров не покидал своего поста. Или они не желали отчитываться перед Министерством.

— Сумасшедший дементор-изгой?

Гермиона подняла на Джона взгляд, сощурилась:

— Или что-то, что выглядело как дементор, вело себя как дементор, но дементором не являлось.

«Как боггарт в Баскервилле», — подумал Джон и подпрыгнул на месте. У них же ещё и загадочный порошок, и та ловушка — создания какого-то изобретателя.

Преодолев минутное колебание, Джон рассказал всё об их с Шерлоком приключении в Баскервилле.

Гермиона выглядела откровенно несчастной.

— Это дело… оно опутывает меня! — выдохнула она. — Как паутина.

— Нужно разыскать младшего Малфоя и допросить его, — твёрдо сказал Джон. — Я просто не знаю, кто ещё мог заварить эту кашу.

— Мы ищем, Гарри, — отозвалась Гермиона. — Только найти никак не можем. А для того, чтобы прийти с ордером к нему домой, нет оснований.

— Убийство того парня и Колина — не основания? Пусть расскажет, где был всё это время.

— Мы не можем… ох, — Гермиона встала. — Хорошо, ты прав. Если есть хоть малейшее подозрение, что Малфой связался с магглами, то у нас развязаны руки. По этому обвинению можно задержать любого. Завтра Малфой будет у меня на допросе. Придёшь?

— А я имею право?

— Никакого. Но ты можешь надеть мантию.

Джон отставил чашку и тоже встал, вытащил из кармана вещицу, про которую почти забыл. Показал Гермионе:

— У тебя ещё есть такой? — это был фальшивый галеон с собраний Отряда Дамблдора.

— Конечно!

— Шли сообщения через него. Совы и патронусы — это удобно, но слишком…

— Приметно. Мне надо было раньше догадаться.

Джон вернулся на Бейкер-стрит до того, как проснулся Шерлок, пробрался к себе в комнату и лёг спать, но очень скоро был разбужен.

Шерлок открыл дверь к нему с ноги и принялся тормошить Джона, повторяя:

— Началось, Джон! Началось!

Джон разлепил глаза, почувствовав какое-то дежавю, выругался.

— Что началось?

— Мориарти снова в игре!