Синий Орёл. Сын наёмника (джен)

Подумать только... Столько лет ничего не менялось. И всего за полгода, кажется, пролетело десятилетие. Столько всего случилось...

Вражды с «Долгом» больше нет. Воронин ушёл в отставку, а его место занял генерал Калинин, который заключил нейтралитет с Синдикатом, но снова разжёг войну со «Свободой».

Другие группировки тоже не обошли перемены. Лукаш, лидер «Свободы», ушёл куда-то со своим отрядом и пропал без вести. Вместо него клан возглавил Судак. Синдикат тоже не остался прежним: Волкодав погиб в бою, и «Псов» взял под контроль его помощник и один из основателей Синдиката — Дербник. Душмана, разводящего из Мёртвого города, сменил Ригер. Несмотря на мнение Бехрама на этот счёт, он был враждебно настроен по отношению к группе Дербника и путём пропаганды убедил подчинённых в своей точке зрения. Его мотив был неясен никому, кроме самого Ригера и, видимо, его людей.

А бандитов из Тёмной долины выбили «Безликие». Спустя столько времени маленькая группка выживших смогла восстановить свою группировку. И пусть пока они были слабы, сомнений в том, что они станут сильней, не возникало. До поры до времени эти сталкеры ни с кем не ссорились, кроме бандитов, хотя я не сомневалась, что они ещё припомнят нам прошлые грехи. Или будут снова уничтожены, теперь уже — подчистую.

Наверное, будь разводящим всё ещё Волкодав, мне и Штилю пришлось бы туго: тогда, давно, мы фактически провалили своё задание по ликвидации «Безликих», поскольку несколько человек всё же выжили. Их в ту ночь не было в лагере. Однако Дербнику было абсолютно до лампочки, что произошло больше двух лет назад.

Вот только новый разводящий решил, что раз уж мы хорошо работали в отряде, нужно снова этот самый отряд создать. В итоге под моё руководство попал недавно вступивший в Синдикат сталкер-охотник по прозвищу Ефрейтор. Моё нежелание снова собирать группу никого, в общем-то, не волновало.

— Ой, Ржавая, ты не представляешь, какого парня я встретила вчера! — весело щебетала Сольпуга.

Она была забавной девчонкой с обманчиво наивной мордашкой, но совершенно противоположным характером. За её милой внешностью скрывалась настоящая кобра, как и положено наёмнице. В Синдикат её взяли по просьбе отца-генерала, который, узнав, что любимая дочурка сбежала в Зону, наплевав на запрет, связался с Дербником и попросил выслать кого-нибудь за ней на Кордон и взять в группировку. Почему не «Долг»? Да потому, что с Калининым генерал не ладил, а доверять дочку человеку, который тебя терпеть не может (взаимно причём) — явно плохая идея, в то время как другу, то бишь Дербнику, можно верить. Правда, как военный сдружился с наёмником — загадка, но не суть.

Своё прозвище Сольпуга получила за татуировку на плече, изображающую ранееупомянутое паукообразное. По крайней мере, так она сама сказала мне, когда я поинтересовалась. Мы с ней быстро нашли общий язык. Наверное, сыграла свою роль женская солидарность.

— Молодой, красивый, умный, весёлый! — продолжала нахваливать очередного кавалера Сольпуга. — Он, кстати, «свободовец», так что мы даже не враги!

— И как же ты с ним познакомилась? — спросила я, усердно делая вид, что мне это действительно интересно.

— Его снорки чуть не сожрали, я помогла, — поведала она.

— Анархист и наёмница. Вы друг друга нашли, — улыбнулась я.

— Зато необычно! — Сольпуга хохотнула.

Этот «свободовец» был не первым. До него был ещё наёмник. Уже через неделю со дня признания в симпатии девушка грустно рассказывала, что он оказался редкостной сволочью, почти сразу начал качать права и совсем не уважал её. После этого она решила больше не заводить отношений с коллегами: не хотела наступать на те же грабли.

— Кстати, хотела спросить... Помнишь, ты упоминала свой отряд? Что с ними случилось? — задала вопрос Сольпуга.

Эх, разбередила старые раны... Тяжело вспоминать о потере двоих настоящих друзей и предательстве третьего.

— Они погибли, — коротко, но ёмко.

— Прости, не хотела напоминать... — девушка смутилась.

— Забудь. С тех пор полгода прошло, а в Зоне это большой срок.

Наступило неловкое молчание, которое разрядил внезапно появившийся за барной стойкой сын бармена.

— О, Сольпуга! Рад видеть! — завидев наёмницу, обрадовался он.

Этому парню она нравилась. Но вот сама девушка не обращала на него ровным счётом никакого внимания, что бы он ни делал. Он же не знал, как к ней подступиться: всё перепробовал, а она оставалась к нему холодна. Теперь, когда она встретила некого «свободовца», шансов у него стало ещё меньше.

На КПК пришло сообщение от Дербника. Он просил нас с Сольпугой зайти к нему. Наверное, что-то случилось, но почему именно мы в таком случае?

Когда мы вошли в его кабинет, разводящий, не здороваясь, без предисловий сказал:

— По-моему, вы неплохо так сдружились, девчата. Поэтому я и вызвал вас. Знаю, ты не хотела снова собирать отряд, Ржавая, но вы хорошо работали, когда вас было пятеро. Сомневаюсь, что втроём вы будете всё так же полезны, как раньше. Ну так вот, возьмёшь к себе Сольпугу?

Я замешкалась. С одной стороны, подругу действительно стоило бы взять в группу, но с другой — это лишняя ответственность. Можно было бы обойтись даже без третьего члена отряда, не говоря уже о четвёртом.

И всё-таки... Если одного мне навязали, то теперь, видимо, есть право выбора. Поэтому ответ однозначный.

— Нет. Это окончательное решение.

— Объяснишь причину? — Дербник выжидающе смотрел на меня.

— Не хочу повторять ошибки прошлого.

— Знаешь, ты и так это делаешь, — он усмехнулся. — Говоришь, что не хочешь повторять ошибки, и всё равно раз за разом убиваешь людей. Одной ошибкой больше, одной меньше — какая разница?

— Я всё сказала, — я собралась было выйти из его кабинета.

— Стоять! — хорошее настроение Дербника мгновенно улетучилось. — Волкодава больше нет, и ты наглеешь? Так дело не пойдёт. Я приказал взять Сольпугу в отряд, и ты это сделаешь. Мне плевать, нравится тебе это или нет. Ещё будешь спорить — пойдёшь повару помогать. Месяц. За всё прошлое тоже.

А всё-таки он к подчинённым относится чуть лояльнее, чем покойный Волкодав. Но только что он ясно дал понять, что даже малейшее нарушение субординации мне с рук больше не сойдёт. Потому что это не впервые. До этого я уже пару раз дерзила, и в итоге сегодня запас его терпения кончился.

— Я так понимаю, отказ ты не принимаешь, — вздохнула я.

— Правильно понимаешь. Свободны, — сначала Дербник был настроен довольно благодушно, но теперь настроение у него явно испортилось.

Мы вышли в коридор.

— Ты чё творишь?! — прошипела Сольпуга. — Если в том же духе будешь продолжать, тебе уже не наряды по кухне впарят, а из Синдиката попрут! Тогда наёмники будут стрелять без предупреждения, а «долговцы» на тебя охоту объявят! Если, конечно, ты правду говорила обо всём, что делала... и о том, что тебя уже видели как минимум дважды.

В чём-то она была права. Действительно не стоило, как выразился Дербник, «наглеть». Но насчёт «Долга» Сольпуга ошибалась: Воронин, до своего ухода, уже назначил награду за мою голову и головы всей моей группы, не зная, что Керосин, Мент и Сфинкс погибли. Сомнительно, что генерал Калинин эту награду отменил. Уж кому, как не ему, знать о выкраденной прямо с ноутбука Воронина информации и об убийствах его людей. Последнее можно приписать доброй половине наёмников-ветеранов, но если добавить до кучи в список грехов перед «должниками» — сгодится, как ещё одна причина.

И пусть Синдикат и «Долг» больше не враждуют, мне и Штилю в Баре лучше не появляться.

— Нам сейчас в патруль идти. Не знаешь, где Ефрейтор и Штиль? — спросила я.

— В тире они, по-моему, — вспомнила Сольпуга.

Сначала они не ладили. В основном из-за недоверия к Ефрейтору, который свято чтил Кодекс, да и вообще изображал из себя образцового солдата. Солдата удачи. Моральные принципы у него отличались от общепринятых. Как и у подавляющего большинства наёмников, для которых вообще существовало такое понятие, как «мораль». Однако его понты касательно мельчайшего соблюдения всех правил ещё как раздражали.

Кодекс обязаны наизусть знать все. И следовать ему тоже обязаны. Но нет такого мерка, у которого не было за всё время службы ни единого нарушения, даже по мелочи. Ну, не считая новичков: они ещё ничего нарушить не успели.

А потом Штиль и Ефрейтор узнали друг друга получше. Как оказалось, есть кое-что общее: они оба пережили много трудностей. Шутка ли, в свои тридцать с хвостиком Ефрейтор был наполовину седым! Чуть позже они стали закадычными друзьями.

Вот и сейчас мужчины стреляли на спор в тире.

— Хватит патроны зря жечь! Пушки опустили — и шагом марш! — окликнула я.

— Патруль? — уточнил Ефрейтор, перезаряжая и убирая на плечо «лерку».

— Патруль, патруль. Ах, да, Сольпуга теперь с нами.

— Так ты же не хотела кого-то ещё в группу брать, — напомнил Штиль.

— Да разве с разводящим поспоришь? — я пожала плечами. — Дербник — упёртый ба...

— Напомню, что ты должна его уважать, — подал голос Ефрейтор.

—...ран, — закончила я. Сольпуга хихикнула.

По пути зайдя на склад и пополнив запасы патронов, мы поднялись на поверхность и тандемом двинулись по намеченному маршруту. Вокруг стояла гробовая тишина. Только в зданиях тоскливо выл ветер...

Из тумана впереди показался человек в плаще с накинутым кашоном. Я остановилась и жестом приказала союзникам взять незнакомца на прицел. Они рассредоточились позади, направив оружие на него.

— Эй, ты! Назовись! — крикнула, кажется, бандиту.

В ответ — тишина. По коже пробежал неприятный холодок. Всё это время я не отводила взгляд от него, но он так и не пошевелился. Ни разу. А теперь ещё и молчит, хотя точно видит, что в него целятся трое наёмников.

Минула ещё минута ожидания. Бандит так и не шевельнулся, не ответил. Странный какой-то. Мне становилось всё более не по себе.

— Что-то с ним не то... — тихо пробормотал Штиль.

— Больной какой-то, наверное, — неуверенно предположила Сольпуга.

— Слишком много тогда больных развелось! — не согласился Штиль. На прошлой неделе мы уже видели одного странного типа, несущего всякую чушь.

— Может, просто пристрелим его? — предложил Ефрейтор.

— Нет. Надо разобраться, — отрезала я.

В этот момент бандит посмотрел в нашу сторону. В оптический прицел было хорошо видно нижнюю половину его лица. Из приоткрытого рта тянулась кровавая полоса.

Подёргиваясь, к нему подошёл ещё один зомби. Этот держал в руке автомат. Хуже всего, что зомбированных бандитов было не двое. Наверное, под пси-излучение попала вся банда.

— Кто же их зомбировал? Выброс был давно, Янтарь в другой стороне... — задумчиво произнесла Сольпуга, глядя в прицел своего «Винтореза».

— Может, узнаем ещё. Огонь! — скомандовала я.

С зомби было покончено за минуту-две. Это только кажется, что бой длится долго. Да и боем это не назовёшь. Скорее уж добивание.

Подойдя ближе, я увидела рядом с первым бандитом, который раньше стоял неподвижно, записку. А вот это что-то новенькое.

На грязном мятом листке было спешно, судя по почерку, написано: «За бандитов извиняйте. Они напали, я защищался, поэтому не обессудьте. Всегда ваш, ненавидимый вами тёмный контролёр». А юмор у него всё тот же...

Записку я прочитала вслух.

— Уже даже не скрывается, скотина! — процедил Ефрейтор. Разумеется, об этом тёмном сталкере он знал: его тоже уведомили об опасном контролёре в человеческом обличье.

— Он со «Свободой» корешится, если ещё не подался к ним, — вспомнил Штиль.

— Это ничего не меняет. Ну, если он одиночка. Если «свободовец» — придётся смириться, — специально для Ефрейтора заметила Сольпуга.

— Хватит болтать. Главное, что наших не тронул, а на бандюков плевать, — бросила я.

Ещё через пятнадцать минут, когда мы дошли до нужного здания и уже собирались возвращаться, внутри послышался какой-то шум. Доля секунды ушла на понимание того, что это кто-то срывает доски с заколоченных окон.

— Сольпуга, на позицию. Ефрейтор, обойди с другой стороны и следи, чтоб никто не вышел.

Штиль выбил ржавый замок на двери, и мы проникли в первое помещение, заросшее мутировавшими папоротниками. В другом конце комнаты находился дверной проём, ведущий в коридор. А в противоположном конце этого самого коридора ещё одна уцелевшая дверь была распахнута. Именно оттуда доносился шум.

Подобравшись поближе, мы увидели сталкера, упорно срывающего доски с окон. Вот только зачем?

— Мордой в пол, руки за голову! — крикнула я.

Одиночка дёрнулся, как от удара током, но приказ выполнил.

— Какого... кхм... чёрта ты делаешь? — спросил Штиль, упирая дуло винтовки в его затылок.

— Там мутанты! Кровососы! Вы разве не видели?! — сталкер был напуган. Но проблема в том, что снаружи нет никаких мутантов.

— Правду говори!

Видимо, винтовка у затылка была более чем внушительным аргументом, потому что он запаниковал ещё больше.

— Это правда! Я видел кровососов!

— Пристрелить тебя?

— Думаю, он мог попасть под раздачу, когда наш недоконтролёр бандитов зомбировал, только этого зацепило слегка. Это были галлюцинации и паническая атака, наверное, — вполголоса рассуждала я.

— Ладно, предположим, я тебе верю. Но доски-то зачем срываешь? — продолжал допрос наёмник. Как всегда спокойно.

— Я спрятался от них здесь. Хотел выбраться через окно с другой стороны, — переведя дух, сталкер немного успокоился.

— Так, а что ты забыл на Дикой территории?

— Наёмников искал. Мне один сталкер в Баре сказал, что они здесь.

— А он не сказал тебе, что мы убираем всех свидетелей? — ехидно поинтересовалась я. — Больше кому попало верь!

— Не сказал... Не убивайте меня! Пожалуйста! — взмолился сталкер.

— Назови хотя бы одну причину.

Он растерялся, не зная, что сказать. Но быстро нашёл, как ему казалось, оптимальный выход:

— Вы же наёмники, да? Тогда, получается, любите деньги? Я заплачу, если отпустите! И в два раза больше заплачу, если поможете найти отца! — он снова был не на шутку перепуган.

— Откуп за жизнь? Ну уж нет.

Сталкер продолжал умолять отпустить его. И как только этот трусливый щенок дошёл сюда? Его бандиты должны были ещё на Свалке принять, ободрать до нитки и отправить обратно на Кордон.

Может, всё-таки отпустить его? Пусть живёт салага.

Своим нытьём он ослабил бдительность.

Раньше, чем я успела сказать Штилю о своём решении, одиночка, притворявшийся беззащитной жертвой, вдруг рывком вскочил на ноги, выбил винтовку из рук наёмника и направил на нас два пистолета.

— Не хотел отношения портить сразу, но жизнь дороже, — хмыкнул он. — Я уже упоминал своего отца? Так вот, я точно знаю, что он был наёмником, а потом куда-то пропал. Предложение сотрудничества ещё в силе.

— Опусти пушки, тогда и поговорим, — раздался позади голос Сольпуги. Даже не оглядываясь, я знала, что она держит сталкера под прицелом. — Вы задержались, решила проверить.

Вот теперь положение для парня было безвыходным. Он медленно убрал пистолеты, в то время как наёмница опустила «Винторез». Штиль подобрал свою винтовку с пола.

Следом за Сольпугой в дверном проёме появился Ефрейтор.

— И много вас там ещё? — уже без агрессии спросил сталкер.

— Это не имеет значения. Что ты от нас хотел? — спросила я.

— Чтобы вы помогли мне в поисках отца. Если он вправду был наёмником, то вы должны его знать.

— Это не точно. Видишь ли, отдельные группы разбросаны по всей Зоне. Если твой батя был «псом», тогда наверное, кто-нибудь его знает. Но... мы ничего не делаем просто так.

— Плачу артефактами, если найдём его, добавлю сверху пятьдесят штук.

— Идёт. Попробуй его описать.

— Хорошо, постраюсь вспомнить... — задумался сталкер. — Высокий, подтянутый. Нос с горбинкой, глаза карие, волосы тёмные. По крайней мере, таким я его запомнил. Помню ещё, взгляд у него был такой пронзительный, что аж до мурашек противных... И улыбался он всегда как-то странно, скорее ухмылялся.

— А зовут его как?

— Альберт.

Исходя из описания, данного сталкером, я мысленно нарисовала портрет этого человека. Появилось ощущение, что где-то он мне уже встречался, только какой-то маленькой детали не хватало.

— Постой, ты собираешься просто уйти? А разве Кодекс не?.. — начал было читать лекции Ефрейтор.

— Заткнись, пожалуйста. Задолбал, — с этими словами я разблокировала экран КПК и быстро напечатала Дербнику: «Появилась возможность подзаработать. Вернёмся не скоро. Ржавая». И посмотрела на Ефрейтора: — Теперь доволен?

— Эй, сталкер, а тебя как звать? — спросила Сольпуга.

— Вчера Гепардом прозвали. А так Витя.

Кто знает, может, и не стоило ввязываться в это дело. Но, как известно, когда надеешься на два-три спокойных денька, приключения находят тебя сами.