Черные крылья синего неба (джен)

Аркх Торонто

Рийк

Я мало что знал о Торонто. На Черном острове хватало тьерто, но мной они не интересовались. Я слышал, что в их аркхе совсем нет людей, слышал, что они способны контролировать сознание других живых существ, всех, кроме къерго — вот, пожалуй, и все. Я их опасался и не любил, но не более, чем остальных высших. Та же Таат, несмотря на свою помощь и внешнее дружелюбие, вызывала у меня гораздо большее отторжение.

Врата вынесли нас в какой-то темный подвал. Их никто не охранял, и, судя по всему, ими давно не пользовались. Окон не было, и, чтобы разогнать тьму, миин’ах зажгла свои руки ровным слабым пламенем. Высветилось убогое помещение с низким потолком и влажными стенами. Я обернулся к Веспе, чтобы оценить, насколько легко она перенесла перемещение. Вид у нее был ошарашенный и угрюмый. Впрочем, она была такой с самого момента, как очнулась. Оглядевшись, она спросила Таат:

— Ну, и что дальше? По ходу, встречать нас с фанфарами и накрытым праздничным столом никто не собирается.

Та легко пожала плечами.

— Мы сюда не почести собирать прибыли.

Подойдя к двери, я подергал ее: естественно, заперто. Вопросительно взглянул на высшую. Та усилила пламя на руках и шагнула вперед, видимо, с намерением спалить замок. Но тут же отшатнулась. В ореоле света показался черный подрагивающий силуэт. Еле слышный голос заструился по комнате:

— О вас будет доложено. Оставайтесь, пожалуйста, здесь: скоро за вами придут.

Тень колыхнулась назад и растворилась во мраке.

Веспа ойкнула от удивления.

— Что это было? Я о таких штуках никогда не слыхала.

Таат задумалась, приглушив свет ладоней до еле видного. Мне было завидно наблюдать, с какой легкостью ей удается манипулировать собственным пламенем. После паузы она ответила:

— Думаю, это был най. Они служат тьерто уже очень давно.

Тут уже и я не выдержал — любопытство взяло верх:

— Это еще какая-то раса с Сель?

— Не совсем. Я тоже мало что знаю. Как ты можешь догадаться, Дома не любят делиться собственными тайнами друг с другом. Най — единое бесплотное существо, и в то же время — множественные его тени. Он или они — не знаю, как правильно — действительно были забраны с Сель. Кажется, там они служили Проклятому Дому, пока он не пал. Какие у них теперь связи с тьерто, понятия не имею: моей специализацией были не они, а гельма.

Нам недолго пришлось коротать время в одиночестве. Не прошло и пары минут, как дверь распахнулась, впуская в угрюмый подвал яркое дневное солнце. На пороге стояла вполне материальная фигура в длинном хитоне. Подробностей ее внешности разобрать против света было не возможно.

— Кто вы и как прошли через врата без приглашения и встречающего? — прозвучал властный мужской глас.

Таат шагнула вперед, оголяя запястье.

— Мы — посланники. Мое имя Таат’дар’рахим. Я листва огненного древа миин’ах и прибыла от имени своего народа. Нам нужно поговорить с императором.

— О чем?

— Я не обязана открывать эту информацию.

Пришедший вздохнул и посторонился.

— Выходите. Я должен получить распоряжение насчет того, что с вами делать. Можете подождать у входа.

Мы выползли наружу, щурясь, как кроты. Оказывается, врата находились вовсе не в подвале, а в холме, стоявшем посередине поля в окружении шести таких же. Жесткая бурая трава и кромка леса на горизонте — вот и весь незамысловатый пейзаж. В пределах видимости не было ничего, хоть отдаленно напоминающего жилье.

Тьерто, выпустивший нас, замер, скрестив на груди руки, в позе равнодушного стража. Веспа пялилась на него, не скрывая своего любопытства. Интересно, что она в нем усмотрела? Неужели и правда никогда прежде не встречала представителей этой расы? Их характерной особенностью были раскосые змеиные глаза — золотистые, пристальные, разрезанные узкой вертикальной полоской зрачка. Глаза гипнотизеров и властителей. Кожа имела оттенок зеленоватого мрамора и была настолько тонкой, что под ней просматривались вены и кровеносные сосуды. Вдоль шеи у ее основания проходил ребристый бугор, словно ошейник, надетый под кожей. Посередине его в яремной впадине красовался большой красный камень.

За глаза тьерто называли змеелюдами — из-за любви к пресмыкающимся и схожих с ними черт. Змей я никогда не жаловал и всегда боялся. На Черном острове в летнюю пору водилось множество. Не факт, что все они были ядовитыми, но выглядели пугающе. Похожие эмоции я испытывал сейчас, рассматривая этого Высшего. Пусть не страх, но очень неприятная дрожь гуляла вдоль позвоночника.

Давешняя тень или другая, но похожая точь-в-точь, материализовалась подле нашего охранника. Она подкатилась к нему под ноги и, всколыхнувшись, приобрела плотную вертикальную форму, после чего зашептала что-то в ухо. Высший кивал и хмурился. Закончив свой доклад, тень опала и растворилась в высокой траве.

— Вы увидите императора, — тьерто говорил странным тоном, словно сомневаясь в собственных словах или произнося их против воли. — Следуйте за мной.

Я приготовился к длинной пешей прогулке, но оказалось, что пройти нужно всего лишь пару шагов. Страж повел нас к соседнему холму, где открыл незаметную, заросшую бурым мхом дверь. Внутри, посередине небольшой комнаты, в точности повторяющей интерьеры той, в которую мы переместились из Милана, находились еще одни врата. Камня-ключа рядом не было — одна арка, горящая ровным синим светом. В ее проеме виднелся кусок зелени и синего неба. Очередное поле?

Высший отошел, пропуская нас вперед. Первой, как ни странно, в арку сунулась Веспа. Вся меланхолия сошла с нее, и теперь она казалось испускающей волны нетерпеливого любопытства. Таат была гораздо сдержаннее. По ее лицу сложно было определить, какие мысли блуждают у нее в голове, но выглядела она собранной и сосредоточенной. Меня же терзали смутные предчувствия, и противные тощие кошки скреблись по сердцу. Отогнав их прочь, я шагнул за женщинами. Тьерто последовал за мной.

Нет, место, где мы оказались, не было полем: большое открытое пространство перед дворцом или какой-то важной резиденцией. Здание из зеленого камня сплошь заросло вьющимися растениями. Высотой оно было всего в два этажа, зато по длине простиралось на сотни метров. По бокам виднелись две узкие витые башни. Здание смотрелось странно, поскольку других построек рядом не было: только густая роща и тихая речушка, протекавшая у самых стен.

Обитателей вокруг тоже не наблюдалось. Я успел увидеть лишь парочку женщин, вышедших из-за угла под руку. При виде нас они тут же шмыгнули обратно.

Нас провели к парадным дверям. Возможно, они и не были парадными, но иных поблизости не наблюдалось.

Войдя, мы попали в лабиринт узких и длинных коридоров. Было влажно и темно, дневной свет едва пробивался сквозь затянутые листвой окна. Звуков тоже практически не было, только легкий шорох одежд сопровождающего да тихий равномерный гул, который, казалось, издавали камни вокруг. По стенам скользили тени, и вряд ли причина их появления имела естественный характер.

Таат явно чувствовала себя нехорошо. Нелюбовь миин’ах к темноте всем известна, здесь же, несмотря на погожий день, тьма сочилась из каждого угла, скрывалась за каждым поворотом. Пальцы женщины то смыкались для создания животворящего огня, то опускались, не производя действие, под давлением воли. Нижняя губа была прикушена, а брови сведены в попытке успокоиться. Я впервые подумал о том, сколько ей пришлось оставить знакомого, привычного и родного, чтобы отважиться на это путешествие.

Долгий переход привел нас в парадную залу. В ней было еще мрачнее, так как окна отсутствовали напрочь. Слабый свет давали только шары, развешанные по стенам. И в их тусклом дрожащем мерцании я наконец увидел великого властителя Дома Тьерто, императора Дарш Хамам.

Он был не просто кошмарным — но самым отвратительным существом, которое я когда-либо встречал в своей жизни, включая ту тварь из Мертвых земель. Огромный — чудовищная гора лоснящегося жира. Под кожей у него что-то шевелилось, медленно перемещающиеся бугры то опадали, то вздымались вновь. Повсюду прямо в плоть были вживлены крупные драгоценные камни.

Перед императором стоял внушительных размеров стол, заваленный разнообразной едой. При нашем появлении он закончил обгладывать ногу какого-то животного и вперился в вошедших тяжелым застывшим взглядом. Повисла гнетущая тишина, во время которой наш сопровождающий бесшумно слился.

Таат откашлялась и вышла вперед. Как бы ни шокировал ее вид императора, но на лице читалась только вежливая почтительность. Она низко склонилась и заговорила.

— Дочь Дома Миин’ах, Таат’дар’рахим, листва огненного древа счастлива приветствовать великого владыку Дома Тьерто. Я никогда не осмелилась бы вступить во владения вашего аркха, если бы вести, которые мне поручено принести, не касались бы всех обитателей мира.

Он не ответил на приветствие и только внимательно рассматривал посланницу, словно незнакомое насекомое, внезапно влетевшее в незатворенное окно. Высшая замешкалась: она явно ожидала иной реакции на свои слова.

— У нас были виденья — у многих из моего народа. Но нам сложно трактовать их без вашей мудрости и памяти.

Император наконец оживился. Он дернулся вперед, и непомерное брюхо снесло со стола кувшин. Вино разлилось лиловым пятном по полу, и без того не особо чистому. Наконец владыка заговорил. Голос его оказался тонким и ломким — такой пристало иметь подростку, а не необъятной туше жира.

— Видения? Мне не нравятся твои слова: ты что-то умалчиваешь. Надо бы добавить искренности.

Взгляд его поменялся: стал жадным и острым. Я с ужасом увидел, как зашаталась миин’ах и, глядя в лицо императора и прижав к груди руки, монотонно забормотала. Она рассказывала о севере, о Хаосе и о многом другом, совершенно не относящемся к делу. Не удивлюсь, если окажется, что она выболтала несколько серьезных тайн своего Дома.

Я не особо прислушивался, четко осознавая одно: отсюда надо убираться. Эта тварь — паук, а мы для него всего лишь мухи — легкая добыча. Если такое управляет великим Домом, то делать ноги из этого места нужно как можно быстрее. Я лихорадочно пытался придумать способ бегства.

Мне показалось, что он всецело поглощен воздействием на Таат, и я осмелился дернуть Веспу за руку. Она обернулась ко мне — в глазах стоял ужас. Выбор, кого спасать, передо мной не стоял. По сути, я ничего не должен был Высшей: она помогала мне исключительно из собственного интереса. Медленно-медленно я сделал шаг назад, потянув за собой подругу. Главное, выбраться из зала, а как действовать потом, можно решить позднее. Веспа качнулась за мной, подобно тряпичной кукле. Еще полшажочка… И тут мне показалась, что в мою голову прилетел внушительного размера булыжник. Перед глазами потемнело. Я успел лишь увидеть, как девушка плавно оседает на пол и ее тело начинают сотрясать конвульсии. С большим трудом удалось не отключиться полностью. Из носа хлынула кровь, в голове все поплыло.

Чудовище смотрело на меня и улыбалось.

— Ах ты, маленький ублюдок къерго… Крепенький ублюдок. Но если нельзя подчинить — всегда можно сломать.

Омерзительное хихиканье билось о мои уши. И каждая его нота поднимала изнутри меня волну тошноты и ярости. Но тут краем сознания я ощутил присутствие кого-то нового в комнате. Еще один тьерто шел от дверей, и каждый шаг давался ему с невероятным трудом.

— Раш, как ты вовремя! Знаешь, какие интересные новости принеслись к нашему двору?

Голос императора звенел торжеством.

— Довольно, брат! Вы почти убили их.

Давление ослабло, и я смог сглотнуть комок, подступивший к гортани, и перевести дух.

В тоне императора прорезались нотки детской обиды.

— Неужели ты на их стороне? На стороне моих убийц? Я почти дожал девчонку, она мне рассказала бы все-все.

— Для меня нет и не может быть других сторон, кроме вашей. Вы прекрасно знаете это. Успокойтесь! Не будет никакого проку, если вы сломаете их. Позвольте мне провести допрос. Клянусь, если их планы в отношении нас ужасны, я сам свершу казнь.

Тьерто поравнялся с нами, продолжая говорить, мягко и спокойно. И только тут до меня дошло, что владыка этого Дома попросту безумен. Безумен окончательно и бесповоротно и, видимо, уже давно.

Император слушал своего брата, настороженно прищурившись, как дикое животное, не доверяющее никому и ничему. Стоило тому приблизиться вплотную к возвышению, на котором сидел владыка, как по мне снова прокатилась волна, вминающая мозг в черепную коробку. Я услышал, как жалобно всхлипнула Веспа и застонала миин’ах. Тьерто, по-видимому, досталось тоже: он согнулся, тяжело дыша. Грохотом разнесся вопль Дарша Хамам:

— Ты опять смеешь говорить мне, что делать?!

Я зажмурился, цепенея от страха. И тут все внезапно закончилось. С трудом я заставил себя открыть глаза. Император смотрел в одну точку, и взгляд его — надо же! — был испуганным и виноватым. Я обернулся. На пороге в окружении нескольких тьерто стояла женщина. Маленькая, закутанная в темное покрывало. Лицо ее покрывала тонкая сеть морщин, а губы были сурово поджаты.

— Раш! Я думаю, твоему брату следует отдохнуть. Проводи гостей куда-нибудь в более спокойное место. А вы, мальчики, помогите им туда добраться.

— Да, госпожа, родившая двух сыновей.

Брат императора произнес это с заметным облегчением. Владыка, застыв, не сводил глаз с женщины. Двое высших подхватили Веспу, а еще один аккуратно взял под руку Таат.

В комнате, куда нас привел Раш, было гораздо уютнее, хотя тоже сумрачно. Молчаливые сопровождающие бережно опустили Веспу на огромное ложе под балдахином и вышли. Поймав мой тревожный взгляд, тьерто поспешил меня успокоить:

— С ней все будет в порядке! Люди более восприимчивы к прямому контролю, но зато отходят они быстрее. Думаю, госпожа миин’ах гораздо дольше будет пребывать в неадекватном состоянии.

Таат шла сама, но взгляд у нее по-прежнему был отсутствующим, и все действия она выполняла, как механическая кукла. Вот и сейчас она просто уселась на пол, сложив на коленях руки и уставившись в одну точку.

Раш подал мне смоченное водой полотенце, чтобы я смыл с лица подсохшие подтеки крови. Занимаясь этой нехитрой гигиенической процедурой, я внимательно его рассматривал. Он был немолод, хотя по виду высших, тем более темных, трудно определить их истинный возраст. Его выдавали только усталые глаза и две неглубокие складки в уголках губ. Понять, о чем он думает, было невозможно: лицо казалось застывшей маской, лишенной эмоций. Эдакая статуя из переливчатого мрамора с тонким высокохудожественным рисунком вен. Его шею, как и у других сородичей, опоясывала опухоль, увенчанная драгоценным камнем.

— Мы ваши пленники? — наугад спросил я, откладывая полотенце.

Он медленно покачал головой.

— Посланников нельзя пленить, да и незачем — лишняя морока. Если я сочту, что ваша миссия менее важна, чем безопасность и репутация моего Дома, то просто убью вас. Так, скорее всего, и будет — я не соврал брату.

Я с трудом придал своему голосу невозмутимость:

— Значит, посланников нельзя пленить, но казнить — пожалуйста?

Он пожал плечами.

— Как ты понимаешь, после встречи с императором я не могу отпустить вас — разносить информацию о нем, тайную и постыдную. А это, — он кивнул на мое запястье, — старые законы, которые для нового мира не очень-то подходят. Да и на Сель эти законы неоднократно нарушались. Впрочем, у тебя есть шанс переубедить меня. Так с чем ты пожаловал к нам, господин посланник? Можешь приступать к рассказу.

Я покосился на пребывающую в прострации Таат. Раш усмехнулся.

— Думаю, она не оклемается до завтрашнего утра. Столько времени у меня в запасе нет, так что говорить придется тебе.

— Я могу рассказать!

Очнувшаяся Веспа рывком приняла сидячее положение. Она выглядела вполне бодрой и сосредоточенной.

— Только водички попить дайте — в горле все пересохло.

Тьерто молча подал ей кувшин.

Веспа рассказывала сбивчиво, перескакивая с одного на другое. При этом обращалась к Высшему не особо почтительно. Видимо, пиетет у нее вызывали лишь непосредственные хозяева аркха Милан, а ко всем остальным она испытывала только ровное любопытство.

— Ну и, короче, господа миин’ах решили, что ваша раса как более древняя должна точно знать о том, что может произойти или уже происходит, откуда Хаос проникает сюда и как это можно прекратить, — закончила девушка через пару минут.

Тьерто молчал какое-то время. Затем произнес, холодно, с непоколебимой уверенностью:

— Это невозможно. Все, что вы тут наплели — невозможно. Единственные врата на Сель находятся в аркхе Норильск, они давно и надежно запечатаны. Если бы с ними стало что-то происходить, агру давно оповестили бы всех. Я знаю, что у миин’ах на Земле с виденьями творится полная неразбериха. Уверен: они просто ошиблись — спутали прошлое с будущим или что-то вроде того.

Он развернулся с явным намерением уйти и, верно, где-то в другом месте решить нашу судьбу. Отпускать его было никак нельзя!

— Подождите! Вы серьезно думаете, что целая раса может так заблуждаться?

Он обернулся.

— Когда-то эта раса уже сделала фатальную ошибку, одним из последствий которой было бегство с Сель. Они предрекли то, чего не случилось, вернее, случилось совершенно противоположное, и надежда обернулась кошмаром. С тех пор я больше не верю пророчествам миин’ах. Ничего об этом не слышали? Что ж, никто не любит вспоминать свои поражения и грехи… Кстати, вы не голодны? Я могу приказать подать вам сюда ужин. Нет никакой нужды умирать на пустой желудок.

Веспа соскочила с кровати и, подбежав к высшему, ухватила его за руку.

— Я не умею говорить, как госпожа Таат! У нее бы получилось рассказать о судьбе и предначертании гораздо лучше. Но я тоже видела север и что-то очень жуткое. Вы говорите, что целостность врат не нарушена, но, быть может, существует хотя бы маленькая вероятность того, что это не единственные врата? Что есть еще какие-то, о которых вы не знаете? Что ж, казните нас, это несложно. Но вы готовы нести ответственность не только перед вашим Домом, но и перед всеми остальными, когда это ужасное придет?

Он улыбнулся холодно и высокомерно.

— Я готов. Больше врат не существует и существовать не может.

Веспа, одной рукой удерживая тьерто, второй полезла за пазуху. Она достала черный камень и протянула его высшему. Увидев его, он поменялся в лице. Оказывается, даже этот ледяной дядя был способен на удивление.

— Вы знаете, что это? Мне сказали, что эта вещь не из нашего мира. Это правда?

Он протянул руку, но камня не коснулся — пальцы замерли в нескольких сантиметрах от его поверхности.

— Откуда у тебя печать Проклятого Дома?

Она пожала плечами.

— Разве это важно? Главное, что она сейчас здесь, а не там. А значит, что-то еще вполне может проникнуть сюда оттуда. Может, мы все же поговорим о спасении мира? Моего, кстати, мира, а не вашего. Свой-то вы уже загубили.

Я никак не ожидал от нее ни таких слов, ни такой интонации. Словно она разговаривала не с тысячелетним, обладающим огромной силой и властью существом, а с глупым мальчишкой из соседнего переулка. И он это тоже уловил. Змеиные глаза презрительно сощурились. Он отцепил ее пальцы от своего рукава и медленно усмехнулся.

— Хорошо, я подумаю об этом. Сейчас же мне нужен сон. Вы пока можете не беспокоится о своих жизнях. Я навещу вас в середине ночи.

Он вышел, а Веспа со всей дури зарядила ногой по стене. Тут же она вскрикнула от боли и принялась отчаянно трясти ушибленной конечностью.

— Змеюка холоднокровная! А сколько в нем пафоса — на десятерых хватит!..

Я не мог смотреть без улыбки на ее обиженное лицо, хотя веселым наше положение назвать было никак нельзя. В порыве нежности я подошел к ней и обнял.

— Ты молодец! По крайней мере, он обещал подумать. Умница, что догадалась показать ему камушек.