Каникулы в аду (гет)

И зачем я согласилась на это путешествие?! Поверить не могу, что моя мама выходит замуж за японца. Моя мама, которая знает наизусть уголовный кодекс, но не помнит, у кого день рождения тринадцатого октября, — у дочери или у сына. Моя мама, которая несколько лет была активной феминисткой. Моя мама, которая принципиально не убирается и не готовит, вдруг превратится в японскую домохозяйку. Курам на смех! Интересно, когда она сдастся?

— Не волнуйтесь, все будет в порядке, — заверяла меня стюардесса, увидев, как я побледнела. Руки затряслись. Может, слишком много кофе, а, может, я боюсь высоты. — Принести вам воды?

— Да уж, будьте добры, — протянула я, чтобы эта стюардесса, наконец-то, оставила меня в покое. Я на всякий случай вооружилась бумажным пакетом. Предчувствия были ужасными.

Мало того, что рейс задержали в Абу-Даби, и мама не сможет встретить меня, так еще мне придется остановиться в их с женихом квартире. Я настаивала на отеле — ее будущий муж, судя по всему, тоже не особо радовался, когда я приезжала. Я слышала, как он говорил своему другу, что нахождение в одной комнате более одной русской женщины сравнимо с аварией на Фукусиме. Но мама все равно велела остаться у них. Из аэропорта было ужасно сложно выбираться. Я учила японский чисто из интереса, читать почти не умела, говорила плохо. Только понимала нормально, хотя со мной довольно часто случались казусы. С таксистом я вообще разговаривать не пожелала, лишь ткнула пальцем на адрес в телефоне. Впрочем, он, думаю, тоже не хотел со мной разговаривать. Он только странно косился на меня, будто я приехала с Марса. Русских здесь, видимо, не особо любят.

Мамы и ее жениха дома не было, поэтому мне самой пришлось взбираться по лестнице с чемоданом и на каблуках. И на кой-черт я их надела?! Японцев соблазнять… Хотя в их стране я не такая уж и низкая, так что можно перейти на кроссовки. Лифта тоже не было, а они жили на седьмом этаже. Ладно хоть мне передали ключ, и не пришлось дожидаться их под дверью. Но, когда я зашла в квартиру, там, как это ни странно, горел свет и пахло вкусным чаем, а в гостиной на диване возле телевизора сидел парень в пижаме и пушистых тапочках. Увидев меня, он едва не выплюнул содержимое своей кружки и чуть не подпрыгнул на месте. Кажется, гостей он не ждал.

Мы долго таращились друг на друга. Я думала, как сказать что-нибудь по-японски, а он — не знаю, о чем думал. Наконец, он вскочил, буквально спрыгнул, с дивана и крикнул:

— Ты кто такая?

— Да уж, не думала, что будущий муж моей мамы такой грубиян. Она, конечно, говорила, что ты моложе нее… Но не настолько же? — парень явно был моим ровесником, и теперь меня уже не смущало, что он станет моим в каком-то смысле отчимом. Даже наоборот — меня это позабавило, и я усмехнулась, повела бровями и оглядела его с ног до головы.

— О чем ты говоришь? — он поморщился и добавил: — Я не женюсь.

Мы снова уставились друг на друга в молчании. Парень явно не понимал, о чем я говорю.

— Может быть, твой отец женится? — проронила, наконец, я и снова достала японский разговорник из сумки. Может быть, я сказала что-то не то? Черт, все эти азиаты на одно лицо.

— Не женится он!

— Твою мать.

Теперь я окончательно поняла, что ошиблась адресом, и, бормоча под нос извинения, выскочила за дверь, спотыкаясь о чемодан. На улице позвонила маме (этот парень, кстати, отодвинул шторы и стал смотреть на меня через окно; тогда я обошла дом, испугавшись, что он вызовет полицию), но она сказала, что ошибки быть не может, и адрес тот. На мой вопрос о детях ее будущего мужа она ответила, что у него действительно есть сын, но ему пять. Потом послышалась какая-то японская болтовня, и мама заявила, что полиция уже едет, а я стала подниматься обратно.

— Опять ты! — сказал тот парень. Он все еще был в своей нелепой пижаме и тапках-зайцах.

— Сюда уже едет полиция, — сказала я, — так что убирайся, пока можешь.

— Очень смешно, — он даже усмехнулся своим словам. — Ты врываешься в мой дом и угрожаешь полицией. Это тебе лучше уходить, пока я не вышвырнул тебя, — он стал с небрежным видом щелкать каналами, даже не повернувшись в мою сторону.

— Я никуда не уйду, — я сняла пальто и бросила его на тумбу, а потом с шумом поставила в прихожей свой чемодан и с ужасом поняла, что он не мой. — Черт!

Этот парень, наконец, встал с дивана, вышел в прихожую и как-то странно посмотрел на мой чемодан, а я, позабыв обо всем, стала звонить в авиакомпанию. Пришлось снова вооружиться разговорником, потому что мне ответили на японском.

— Послушайте, мой чемодан перепутали. Мне выдали чемодан на имя какого-то Юудэя Фудживары… — я прочитала его имя по слогам, запинаясь, а парень только стоял надо мной с собранными на груди руками и усмехался — я уселась в кресло, которое стояло в прихожей.

— Ну ты и лошара, — сказал он.

Я представилась, опять же по слогам, потому что девушка не с первого раза поняла, как меня зовут, а потом она ответила:

— Простите, но ваш чемодан пришлось снять с полета в Абу-Даби, потому что он вибрировал.

— Как это — вибрировал? Как чемодан может вибрировать? — поразилась я, а парень вдруг расхохотался. Я отошла от него подальше и заткнула ухо пальцем, а он пошел за мной на кухню.

— Там сразу же вызвали полицию и эвакуировали весь персонал. Прошу прощения за предоставленные неудобства, — сказала девушка на том конце провода. — В ближайшие дни ваш чемодан будет доставлен, если там не будет обнаружено ничего запрещенного.

— Вибрирующий чемодан… — хохотал парень. — У тебя там явно не электробритва.

— Заткнись!

— Извините, — пискнула девушка.

— Это я не вам. А что мне делать с чужим чемоданом? — я отошла от парня еще дальше.

— Отправьте его в нашу авиакомпанию. Еще раз прошу прощения.

— Черт побери! — я недовольно бросила телефон в карман и поглядела на чемодан. — И как я не заметила, что он чужой? Мой-то красный, а этот черный!

— Слушай, ты меня, конечно, повеселила, — сказал парень, успокоившись, — но, если уж хочешь остаться на чай, сними хотя бы обувь. Ты что, из Америки?

— Я не собираюсь оставаться на чай! Это квартира жениха моей мамы, и ты сейчас уйдешь, грабитель. Где там полиция? — я подошла к окну посмотреть.

— Уходи, пока не разозлила меня, — сказал парень, подавая мне пальто.

Он собрался схватить меня за локти, но я отстранилась и сказала:

— Только без рук. У меня нож в кармане, — этот парень, как это ни странно, тоже вооружился ножом, и мы встали друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки с ножами. — Черт.

— Это ни к чему не приведет.

— Ладно, я останусь на чай.

— Что? Уходи! — он перестал веселиться и, кажется, вправду разозлился.

— Мне некуда идти! — зазвонил телефон, и я, пользуясь растерянностью парня, бросилась в его ванную и заперлась там.

— Какого черта? — воскликнул он, колотя в дверь.

— Алло?

Мама сказала, что полиция приехала, но там никто не был обнаружен, даже я. Вот тут я окончательно уверилась в том, что перепутала адрес. Тем не менее, все сходилось. Тогда я решила, что мама перепутала адрес, но и она была уверена, что все правильно. Потом она дала трубку своему жениху — он тоже заявил, что все в порядке. Мама сказала, что я сумасшедшая, раз я три раза приезжала, а до сих пор не запомнила, как найти дорогу.

Я только недовольно бросила трубку. Да как такое может быть? В голове не укладывается. Я не могла ничего перепутать. Может, таксист отвез меня не туда? Но это тоже исключено. В прихожей висит мамина картина. У двери половичок, который был здесь и во время моего прошлого приезда. Здесь даже занавеска для душа не поменялась! Кто этот парень за дверью и почему он в пижаме? Только вот одно не вписывалось. Я успела обратить внимание, что в квартире нет женских вещей. Я открыла тумбочку над раковиной — там действительно не было многочисленных девчачьих тюбиков. Я не побрезговала даже вытряхнуть содержимое корзины с грязным бельем. Так и есть! Нет женской одежды! Мама не живет здесь!

А потом случилось самое странное. Позвонил мой брат — он летел из Киева, а не из Москвы, — и сказал, что он дома у мамы. По тому же самому адресу, что и я. Только вот он там, и полиция тоже там, а меня там нет.

Я еще минут пять сверялась по карте, а потом вышла из ванной. Парень стоял рядом с дверью, прислонившись к стене, с собранными руками. Он выглядел довольно сердитым и даже усталым. Он сказал:

— Послушай, ты, ненормальная, ты, кажется, не знаешь, с кем… — он запнулся на середине предложения, потому что заметил беспорядок, который я устроила в его ванной. — А почему моя одежда на полу? — он тут же потряс головой и добавил: — Немедленно говори, кто тебя подослал и где ты взяла ключ от моей квартиры, — я тупо уставилась на него, а он крикнул: — Отвечай! Что ты искала? — он даже схватил меня за плечо, чтобы я не ушла, и нагнулся ко мне, но я не испугалась.

— Ты, кажется, обещал чай, — бросила я каким-то не своим голосом. После перелета и смены часовых поясов у меня голова кругом, а тут еще путаница с адресами и парень с ножом. — Хотя лучше кофе.

— Ты не в кафе!

— Слушай, парень, по этому адресу живет жених моей мамы. Это они дали мне ключ, — я помахала у него перед носом ключницей. Он хотел выхватить ее у меня, но я оказалась быстрее и снова спрятала ключи в кармане. — У них даже обставлено все точно так же и планировка такая же. А самое странное, что адрес я не перепутала. Мой брат находится там же. По такому же адресу. Вот только его здесь почему-то нет.

— Что ты несешь?

— Акклиматизация.

Тем не менее, он не выставил меня за дверь, вдруг изъявив желание познакомиться со мной. Он долго думал над моими словами, а потом просто сказал, что его зовут Изая, и одарил меня ослепительной улыбкой, словно я не угрожала ему ножом пять минут назад.

— А, может, ты умерла и не знаешь об этом? — весело предположил он. Либо не верил мне, либо радовался чужим бедам. Впрочем, я и сама не понимаю, что происходит.

— Тогда ты тоже должен быть мертв. Или ты видишь призраков. Ни того, ни другого врагу не пожелаешь.

Кофе немного взбодрил меня, но я все еще не могла добраться до брата и мамы. Они звонили мне, и я сказала, что выезжаю. Но я не выезжала. Мне некуда ехать.

— Знаешь, если бы не твоя занимательная история, я бы уже спустил тебя с лестницы, — сказал он.

— Да уж, гостеприимства тебе не занимать.

Случилось худшее. Мы с мамой договорились встретиться возле продуктового магазина рядом с домом ровно в одиннадцать вечера, но там никого не было. Мы говорили с ней по телефону — она сказала, что стоит у дверей, и я тоже там стояла, — но ее там не было.

— Ты, кажется, правда, умерла, — послышалось от веселого Изаи. Он пошел со мной, потому что ему было ужасно интересно узнать, чем закончится эта нелепая история. — Это логично. Наверняка, твой самолет разбился. Как в «Остаться в живых». И ты шесть сезонов будешь думать, что ты живая.

— Шел бы ты, — бросила я, уходя. Шум от колесиков чужого чемодана разносился эхом по всей улице.

Пришлось снять номер в отеле, чтобы где-то переночевать. Изая предложил снять у него комнату, а потом и вовсе — пожить у него бесплатно, ведь я все равно привидение, но я отказалась. Проблем мне не хватало! Я заказала еду в номер и сразу же об этом пожалела — я поклонница итальянской, мексиканской и русской кухни, но никак не восточной, — а потом завалилась спать, несмотря на то, что в моей стране еще был день. Уснула я сразу же, будто так и должно быть.

В шесть утра я проснулась от звонка на мобильный. В такие моменты я начинаю ненавидеть гангста-рэп.

— Кто это, черт?

— Угадай, — проворковал мой собеседник. Я не угадала, поэтому он представился. Звонил Изая. Он уже был бодрым, и я даже решила, что забыла перевести часы, но в Токио правда было шесть утра. Он сказал: — Я просмотрел сводки. Твой самолет действительно не разбился.

— Да ты, похоже, заинтересовался этим, — прохрипела я в трубку и откашлялась. — Где ты взял мой номер?

— Я проверил тебя, Марина Романова, двадцать два года, Россия, Москва, — проигнорировал он мой вопрос. — Работаешь в суши-баре, учебу не закончила… — сказал он веселым голосом. Потом он с вопросительной интонацией добавил: — Разведена? — будто он читал это по листочку и видел его впервые.

— Это долгая история.

— Ты правда существуешь. И ты не умерла, — он усмехнулся и добавил: — Наверное.

— Да уж, здорово.

— У меня есть один знакомый. Он поможет тебе.

— С чего бы это?

— Записывай телефон, — снова проигнорировал он меня. Кажется, больше он разговаривал сам с собой. Я, бросив одеяло, вскочила с кровати, нашла в сумке ручку и стала записывать номер на руке.

Когда я набрала его, на том конце закричали:

— Какого хрена?!

— Ой, извините. Я перезвоню, — я бросила трубку, но мне перезвонили сами.

— Чего вам надо? Какого хрена вы звоните в шесть утра?! Хотите неприятностей? Говорите адрес!

— Я от Изаи…

— Изая?! Сволочь! — закричали там, не дав мне договорить. Кричали так громко, что у меня затрещал динамик, и я невольно посмотрела на телефон.

— Кажется, я не туда попала.

Я снова бросила трубку, и теперь уже, когда мне звонили с того номера, больше не брала. Видимо, на том конце сильно разозлились. Я перезвонила Изае. Он прощебетал в трубку:

— Алло? — будто бы звонила его девушка.

— Ты, кажется, дал мне не тот номер, — сказала я. — Твой человек отказался мне помогать, — в ответ он рассмеялся.

— Шизу-чан проснулся? — спросил он.

— Очевидно! Он назвал сволочью и тебя, и меня, — Изая снова расхохотался. Кажется, его настроение было на высоте, и это странно, учитывая, который час. Наверное, он жаворонок.

— Ладно, записывай другой номер.

На этот раз на том конце на меня не стали браниться, несмотря на раннее утро. Мне ответил хриплый сонный мужской голос, и я, заранее с помощью Google-переводчика заготовив речь, стала читать ее с листочка:

— Здравствуйте. Извините за ранний звонок. Ваш номер дал мне Изая. У меня возникла кое-какая проблема, и он сказал, что вы сможете решить ее, — я протараторила, словно автоответчик.

Этот человек дал мне адрес, и я поехала. Я не рискнула заходить в метро, поэтому решила сэкономить время и поехать на такси. Меня встретил молодой человек в очках и белом халате. Кажется, он был врачом. Ну да, чего еще можно было ожидать от весельчака Изаи, — я прокатилась до врача! Хорошо хоть он был вежливым, даже слишком, кланялся мне. Мы вошли в дом, а там я первым делом увидела… женщину без головы! Я закричала, а она, повернувшись ко мне спиной, замахала руками, словно я застала ее голой, и вылетела из комнаты.

— Черт побери! Извините! — нервно крикнула я. — Кажется, мне пора.

— Подождите, — я бросилась вон, а врач преградил мне дорогу, и я нащупала нож в кармане. — Это Селти. Всадник без головы.

— Да это я вижу, — буркнула я, уже подумывая ударить этого щуплого врача по голове.

— Вы не слышали о ней?

— Еще и суток не прошло, как я прилетела в Токио, — бросила я, оборачиваясь. — И, кажется, напрасно.

Эта Селти уже вернулась в комнату со шлемом там, где у нее должна быть голова. Она кому-то набирала сообщение в телефоне, но потом она показала его мне. Там было написано:

«Простите. Не ожидала гостей так рано».

— Да уж, хорошо, что вы все-таки оделись…

Тем не менее, я осталась. Хоть мне и не внушали доверия ни Изая со своими шутками, ни женщина без головы, ни врач. Мне не нужен доктор! С моим здоровьем все в порядке. По крайней мере, я надеялась на это.

— Знаете, я и вправду ничем не могу вам помочь, — развел руками доктор по имени Шинра, когда я ему рассказала, что произошло.

— Я так и думала, что это розыгрыш, — покачала я головой, вставая. — Сначала этот Изая вообще дал мне не тот номер. Там так кричали, когда я позвонила, — я покачала головой.

Шинра и Селти переглянулись, а потом Селти остановила меня рукой, потому что я собралась уходить. Она быстро написала сообщение, со скоростью света, и показала мне:

«Зато я могу помочь».

Она написала еще одно сообщение:

«Раз оказалось, что ты не умерла, вероятно, ты попала в параллельный мир».

Она стерла и написала заново:

«У меня есть кое-какая идея. Я все выясню и вернусь».

Она вскочила с места и бросилась вон из дома, ничего больше не написав. Шинра одно мгновение растерянно смотрел на хлопнувшую дверь, а потом предложил мне чай, пока мы ждем. Селти выглядела решительно, так что, видимо, она моя последняя надежда. Кто-то звонил мне с незнакомого номера, — Изая или тот парень, которого я разбудила утром, чтобы еще раз высказать мне все, что он обо мне думает, — но я не брала. Потом пришло СМС, и я поняла, что оно от Изаи. Он написал: «Ну? Как там дела?». И куча смайликов в конце.

Наконец, когда мы с Шинрой даже пообедали (а я хорошо устроилась), вернулась Селти. Она уселась на диван рядом с нами и стала набирать сообщение:

«Возможно, ты не догадалась, но я не человек».

Я только горько усмехнулась. Я попала в сумасшедший дом.

«Я кое с кем виделась. Как я и предполагала, тебя перебросило из параллельного мира. За это отвечают боги смерти. Скорее всего, они что-то перепутали. Так не должно быть».

— Да уж, чудно, — я покачала головой. — Знаешь, я все время странно себя чувствую. Немного кружится голова, будто я напилась или заболела. Сначала я думала, что это из-за перелета, но теперь мне так не кажется.

«Это нормально. Ты всегда будешь чувствовать себя так в чужом мире. Я тоже это ощущаю».

— И что мне теперь делать? Наслаждаться новой жизнью?

«Я могу попросить помощи у бога смерти. Но мне кое-что нужно взамен».

Почему-то мы переглянулись с Шинрой, а Селти написала:

«Моя голова у Изаи».

— Ты будешь шантажировать эту бедную девочку? — воскликнул Шинра, так и подпрыгнув на месте.

«Это не шантаж, а честный обмен».

— Она попала в беду. Ты думаешь, она станет искать твою голову? — спорил с ней Шинра. Это все выглядело довольно забавно, учитывая, что Селти всегда молчала.

«Она в окружении Изаи. Они познакомились только вчера. Ей будет легко втереться ему в доверие».

— Неужели ты думаешь, что что-то выйдет? Он сам дал ей мой телефон! — всплеснул руками Шинра.

«Он думает, что я не знаю, где моя голова».

— Прости, Марина, — он как-то неуверенно выговорил мое имя и повернулся ко мне. — Можно так тебя называть? Нам с Селти нужно поговорить.

«Разговора не будет», — она ткнула телефоном Шинре в нос.

— Ладно-ладно, — замахала я руками, устав слушать, как Шинра ссорится сам с собой. — Что вы предлагаете?

«Ты говорила, он предлагал тебе пожить у него. Тогда ты сможешь обыскать его квартиру».

Шинра хотел было начать возмущаться, но я его перебила:

— Ну уж нет. Я лучше найду работу и останусь здесь навсегда.

«Отличная идея!», — она не уловила моего сарказма. Возможно, это труднее, чем кажется, если у тебя нет головы.

Селти потерла руки от радости, размяла пальцы, даже подпрыгнула на диване, а потом снова стала набирать:

«Можешь устроиться в его офис».

— А чем он занимается?

«А какая разница?».

Я отправилась в отель, оставшись ни с чем. Сначала эта Селти показалась мне довольно милой, несмотря на все остальное, но потом я поняла, что ошиблась. Вряд ли я чем-то смогу ей помочь. В моем номере, развалившись в кресле нога на ногу, сидел Изая. Увидев меня, он перестал подбрасывать нож в воздух. Сначала я вскрикнула от неожиданности, а потом сказала:

— Пора купить перцовый баллончик?

— Ты не ответила на сообщение.

— А смысл? Отличный розыгрыш, — я бросилась на кровать с разбега, а Изая рассмеялся, довольный собой.

— А как там твой чемодан с вибратором?

— Дверь там. И не вламывайся сюда больше, — Изая ушел, передразнивая меня и хихикая себе под нос.

В течение пары часов ничего не разрешилось само собой, хоть я и ждала этого, поэтому я набрала Изаю. Послышался его довольный голос:

— Алло? — я слышала, как он улыбается. — Так и думал, что ты снова позвонишь. Что стряслось?

— Мне нужна помощь.

— Неужели? Ах, и что бы ты без меня делала, — слащаво протянул он.

— Нормальная помощь, а не приколы. Мне нужна работа, а Селти сказала, что ты работаешь в каком-то офисе.

— Селти не может говорить, — я умолкла, думая, что на это ответить, а потом услышала его хихиканье и невольно посмотрела на трубку, будто у меня помехи, и это она хихикала.

— Ты когда-нибудь бываешь серьезным? — спросила я, наконец.

Он снова похихикал, а потом сказал:

— А почему я должен помогать тебе?

— Да ладно. Тебе больше, чем мне, интересно, что будет дальше, — он молчал, а я добавила: — Мне не к кому больше обратиться. Никто мне не поверит.

— А я, думаешь, верю?

— Притворяешься ты нормально.

Он умолк, будто бы думая, а потом сказал:

— А судимостей у тебя нет?

— А с чего им быть?! — нервно воскликнула я.

— Ну, ты из России, — весело ответил он, — а еще, когда я просматривал твое личное дело, половина информации была засекречена, — я молчала, думая об этом, а Изая добавил: — Ну?

— У меня нет судимостей, — процедила я. Все думают, что, если ты из России, ты связан с криминалом.

— Сейчас скину адрес, — он как-то театрально вздохнул, будто бы ему было тяжело разговаривать со мной, а потом добавил: — Намиэ решит вопрос.

— А кто это?

— Разберешься на месте.

— Я уже разобралась на месте. Шинра хотел госпитализировать меня, когда услышал мою историю, — Изая рассмеялся, а я, кашлянув, уже тише добавила: — Хорошо, что Селти вмешалась. Просто я плохо говорю по-японски.

— Это я уже понял. Ты сказала «козел» вместо «пока», когда я уходил.

— Да нет, это я специально.

Когда я вечером приехала в его офис (никакого Намиэ там не оказалось; он ушел домой пораньше), Изая сказал:

— Будешь приносить мне кофе.

— Да ладно! — я только всплеснула руками.

— А что? В своей забегаловке ты ведь разносишь суши. Хотя еще под вопросом, что в России могут быть нормальные суши, — он снисходительно посмотрел на меня и покачал головой, будто я лично готовлю эти суши.

— Это обязанность Намиэ — варить тебе кофе!

— У нас с этим проблемы, — он как-то театрально расстроился. — Так что, согласна? Никто другой тебе работу так быстро не даст.

Пока я ехала в такси в отель, я поссорилась с мамой. Она ни за что не поверила бы, что я оказалась в другом мире. Она решила бы, что я просто не хочу приходить на ее свадьбу, потому что на предыдущей ее свадьбе меня действительно не было. Поэтому я опередила ее — заявила, что так и есть. Сказала, что я на самом деле не прилетала в Японию и что я недовольна ее выбором. Мы страшно поругались, и она сказала, что я ей больше не дочь. Вернули мой чемодан — с дырками от пуль. Никто так и не понял, что в нем вибрировало. Правда, Изая уверен, что это фаллоимитатор. Пока я сидела у него в офисе, он еще несколько раз спросил:

— Ну? Как там твой фаллоимитатор?

Утром, когда я приехала в офис Изаи (мои поездки начинали обходиться мне боком, потому что я упорно отказывалась пользоваться общественным транспортом), никакого Намиэ там снова не было. Изая проворчал:

— Опять опаздывает… Странно, что ты явилась почти вовремя. Всего на сорок минут опоздала!

— Таксист привез меня не туда. Оказалось, что он не умеет пользоваться навигатором, — сказала я, усаживаясь на диване.

— У тебя всегда какие-то проблемы, — он покачал головой, а потом снова нацепил улыбку и, швырнув мне какую-то папку, сказал: — Мне тыквенный латте с корицей и обезжиренным молоком.

— Я понятия не имею, о чем ты! Я бармен, а не бариста. Я могу приготовить тебе «Секс на пляже», а не какой-то кофе с тыквой, — я поморщилась, представляя, какой он на вкус.

— Ладно, сделай обычный, — он вздохнул и косо посмотрел на меня. — И сделай копию, — уходя в кабинет, он проворчал себе под нос: — И зачем я только нанял тебя? На меня работают одни обнаглевшие.

Первую половину дня Изая только и делал, что переписывался с кем-то за компьютером и пил мой ужасный кофе. Я никак не могла разобраться, как пользоваться этой чертовой кофе-машиной. Впрочем, как пользоваться копировальной машиной, я тоже не понимала. Изае так не понравился мой кофе, что он пошел делать его себе сам.

— И мне сделай, — крикнула я ему вслед, усевшись за его стол с журналом.

— Пока что ты на меня работаешь, а не наоборот, — сказал он, недовольно посмотрев на меня.

— Но я даже не успела позавтракать, — буркнула я.

— Ты же и так опоздала!

Изая сжалился и принес мне кофе. Он сказал, что пришел Намиэ (уже перевалило за полдень), спихнул мои ноги со стола и прогнал меня со своего кресла, направив к своему секретарю (потом он даже достал салфетку и стал протирать стол после моих ботинок; ну и чистоплюй). Оказалось, что секретарь Изаи — женщина. Она, как раз приступившая к обеду, увидела меня и странно оглядела с ног до головы. Было обеденное время, и работать она, кажется, не собиралась. Изая уже передал ей, что я буду временно помогать ей, и она сказала:

— Да уж… — потом недовольно откашлялась и добавила: — Сочувствую.

Я так и не поняла, она так ненавидит Изаю или он вправду какой-то преступник. Выяснилось, что Изая — информатор, что бы это ни значило. А его клиенты — якудза и какие-то другие важные шишки.

— Твою мать! Впрочем, хорошего я и не ожидала, — покачала я головой.

Изая, услышав мой крик, выглянул из кабинета и сказал:

— Что, уже рассказала ей все про меня? — он усмехнулся и добавил, глядя на меня: — Не верь. Это ложь. На самом деле я — добрейший человек из всех, кого ты встречала.

— Знаешь, вообще-то я встречала одних гадов, — сказала я, а Изая как-то расстроено на меня посмотрел.

— Лучший из гадов — звучит, — призадумалась Намиэ.

— Завязывай, Намиэ, — сказал Изая.

— Я рассказала лишь о том, кем ты являешься, — холодно отозвалась Намиэ, даже не взглянув на собеседника.

— Хватит уже сплетничать. Ты опоздала на полдня!

— Сейчас обед, — бросила Намиэ. Изая снова что-то хотел сказать, но она не дала ему. Вставая из-за стола, она сказала мне: — Пошли покурим.

— Но я не курю.

— Отлично.

Изая крикнул мне вслед:

— Рин! — от моего имени теперь осталось лишь три буквы. — Купи мне обед. Вот список.

Я запихнула бумажку в задний карман, и мы с Намиэ ушли. Я без удовольствия курила ее сигарету с ментолом и слушала странные истории про Изаю о том, как он кого-то подставил, и этого человека посадили в тюрьму, и о том, что кто-то спрыгнул с крыши из-за него.

— Да уж, неразделенная любовь… — бросила я. — Меня так однажды ножом пырнули.

— Ты не понимаешь, — отмахнулась Намиэ. — Подожди… Ножом?

— Долго рассказывать.

Намиэ потрясла головой и продолжила:

— Неужели ты считаешь, что он помогает тебе по доброте душевной? Ему что-то нужно, или он собрался использовать тебя.

Потом она и вовсе рассказала совсем уж невероятную историю о том, как на Изаю напали с ножом, его закрыл друг, тот самый врач по имени Шинра, но Изая попросил его сказать всем, будто это сам Изая напал на него.

— Ну это звучит совсем, как бред сумасшедшего.

— Он и есть сумасшедший, — сказала Намиэ. — Ты знаешь, он играет сам с собой в шахматы. — Тогда я даже решила, что Намиэ как раз таки не ненавидит Изаю, а, наоборот, влюблена в него и решила запугать меня нелепыми, не касающимися меня историями, увидев во мне потенциальную соперницу.

— Можешь не волноваться — он в не в моем вкусе, — поспешила успокоить ее я. Она непонимающе на меня взглянула, а я добавила: — Я из России, — не казалось, что я ее убедила, поэтому я сказала, но уже как-то неуверенно: — Если ты понимаешь, о чем я.

— Единственное, что я понимаю, — наконец, нашлась она, — это что мы говорим на разных языках, хоть ты и пытаешься говорить на японском.

— Что значит — пытаюсь? У меня отлично получается.

— В твоей голове, — холодно отметила Намиэ, презрительно глянув на меня. — Ты в курсе, что ты сказала Изае, что у него задница похожа на орех?

— Ну да, — Намиэ только странно посмотрела на меня, видимо, решив, что я оговорилась. — Это комплимент.

С обедом Изаи я вернулась вечером. Он сказал:

— Черт, где ты была? Все остыло и вывалилось!

— У меня были кое-какие дела. Так ты не будешь? Я тогда съем. Весь день не ела, — я вооружилась палочками. — У вас тут, кстати, отвратительная еда. Мне кажется, она только что перестала бегать. Что за слизни? Как вы вообще можете такое жрать? — непонятный бледный моллюск выскочил из палочек и полетел на пол. — Чертовы палочки… У тебя вилки случайно нет?

— Так и не ела бы, — буркнул Изая и плюхнулся в свое кресло, потирая висок, а потом стал недовольно смотреть на меня. Я расположилась с бенто по другую сторону его стола. — У меня мигрень, — Изая брезгливо вытащил из-под контейнера свои бумаги и стал стряхивать несуществующие крошки, когда я попыталась насадить еду на одну из палочек. — Ты их еще в нос засунь. Палочками не так пользуются. Нельзя тыкать ими в еду, — он покачал головой и добавил: — И зачем я согласился помочь тебе?

— Это ты мне скажи, — он только непонимающе моргнул, а я добавила: — Намиэ говорит, что ты сволочь. Что тебе нужно? У меня уже неприятности?

Он сначала внимательно смотрел на меня, будто о чем-то думал, а потом усмехнулся и сказал:

— С набитым ртом не говорят.

— Не меняй тему.

— Не понимаю ни слова. Прожуй и открой переводчик, — продолжал он, весело улыбаясь.

— Намиэ сказала, что ты знаешь русский, — сказала я по-русски.

Изая перестал улыбаться, но уже через мгновение принял свой обычный веселый вид. Он сказал по-русски:

— Значит, все полдня, что вы курили, вы мне косточки перемывали? — говорил он с ужасным акцентом. Мне понадобилось время, чтобы до меня дошло, что он сказал. Я промолчала, а он добавил: — Ладно, если уж ты решила, будто теперь все обо мне знаешь, хотя, уверяю тебя, это не так, я тебе скажу. Сейчас мне ничего не нужно, но однажды я могу попросить услугу, и ты мне ее окажешь.

— Возомнил себя Крестным отцом?

— Почему бы и нет? — он самодовольно улыбнулся и откинулся в кресле.

— Ладно.

— Даже не спросишь, что это?

— Нет, — ответила я, все еще разбираясь с едой.

— А если я попрошу кого-нибудь убить?

— Я не в своем мире. Мне терять нечего.

— Не будь так самонадеянна. Учитывая, что я нашел информацию о тебе, ты одновременно и существуешь, и нет. Возможно, ты попала в какую-то временную петлю. Шинре ничего не известно об этом?

— Он педиатр, а не экстрасенс.

Изая усмехнулся и сказал:

— Он не педиатр, но я понял тебя.

Когда рабочий день подходил к концу, мы с Намиэ вместе ушли на полчаса раньше. Если каждый день мне будут делать кофе, и я буду съедать обед Изаи, и мне еще будут платить за это деньги, я готова остаться в этом мире навсегда.

К Изае все время приходили какие-то сомнительные личности — в деловых костюмах или спортивных. Все они странно поглядывали на его секретарш, а один, который приходил каждый день, и вовсе подмигивал кому-то из нас. Я предпочитала думать, что Намиэ, а она — что мне. Всю неделю мы с ней весело проводили время, если так можно выразиться. Я стала курильщицей, мы уходили обедать на три часа и не всегда возвращались, а Изая звонил нам, но мы не брали трубки и только слушали его гневные сообщения на автоответчике и хихикали. Намиэ сказала:

— Можешь не переживать. Если он сам предложил тебе помощь, значит, ему что-то нужно. Он не уволит тебя. А если ты совсем перестанешь приходить на работу, он сам тебя найдет.

Но мне не нужно было, чтобы он находил меня. У меня была цель, и я во время доверительной беседы в курилке поведала о ней Намиэ.

— Я очень рискую, рассказывая тебе об этом… — начала я. — Я пойму, если ты откажешь мне в помощи.

— За кого ты меня принимаешь? — перебила меня она.

— А что?

— Плевать я на него хотела, — она выдохнула дым с презрительным выражением лица.

— Но я собираюсь обмануть его!

— Поделом ему.

Намиэ была настроена воинственно и, более того, пока я рассказывала ей о своем сговоре с Селти, обдумывала план действий. Когда мы поднялись в офис, Изаи не было. Намиэ сверилась с его ежедневником и сказала, что он уехал по делам и, скорее всего, уже не вернется. Я отправилась обыскивать его кабинет, а Намиэ осталась на всякий случай сторожить выход и еще отключила камеры. Мы, конечно, сомневались в успехе предприятия, но проверить стоило.

Я обшарила все — даже места, куда физически не поместится голова, — но тщетно. И вдруг я услышала шаги, а потом ручка двери повернулась, и кто-то вошел. Я не поняла, кто это, потому что спряталась под столом. Но по шагам я узнала Изаю. Я надеялась, что он не сядет за стол, но это все равно случилось. Увидев меня, он охнул и с удивленным выражением лица отъехал на кресле.

— Ну, все, — сказал он, вставая с места. — Сначала ты врываешься в мою квартиру, потом — напрашиваешься на работу. Теперь ты на коленях под столом в моем кабинете. Это все выглядит довольно странно, ты не находишь?

— Это не то, о чем ты подумал, — замахала я руками, выползая из-под стола. Это было самое оригинальное, что я смогла придумать в такой ситуации. Пока я вылезала, он снова уселся в кресло. Я ударилась об угол головой, а потом окончательно встала. Все это выглядело ужасно глупо. И как теперь убеждать его, что я не шпионка, учитывая, какой он догадливый, а я действительно шпионка?

— Ага, — сказал он, улыбнувшись. — Прости, но ты не в моем вкусе. Я, конечно, могу дать тебе шанс, если правильно попросишь. Но это сомнительно, — он вздернул нос и расплылся в самодовольной улыбке.

— Чего?

— Заинтересуй меня, — добавил он, вставая. Он оглядел меня с ног до головы, а потом так неожиданно ткнул пальцем в мой нос, что я подскочила на месте. Но я не стала его переубеждать. Мне и не нужно, чтобы он знал об истинной причине, по которой я была здесь.

— Пожалуй, мне пора, — нахмурившись, бросила я и, схватив пальто и сумку, заторопилась к выходу.

— Куда же ты? Так просто сдашься? — Изая пошел за мной, но я ушла раньше, чем он успел нагнать меня. Правда, он вышел в коридор и крикнул мне в спину: — Ладно, если ты классно целуешься, я согласен пойти с тобой на свиданку.

Намиэ, сидящая за столом, выплюнула кофе прямо в чашку, а потом спешно стала вытираться салфеткой. С пальто в руке я, даже не одевшись, быстрым шагом покинула офис, оборачиваясь. Изая только насмешливо глядел мне вслед. Неизвестно, чего он добивался, но избавиться от меня у него получилось. Черт, неужели он догадался, что я что-то искала? Я стала дожидаться на улице Намиэ. До конца рабочего дня еще час — наверняка, она уже собралась домой. Так и случилось — она вышла следом за мной, на ходу наматывая шарф.

— Что случилось? Ты красная, — сказала она. — Прямо помидор.

— Ты еще спрашиваешь! Ты должна была охранять выход!

— Это моя ошибка. Он не должен был вернуться. Я не успела его остановить. Еще ты не отвечала на сообщения, — я взглянула на телефон — там правда были СМС от Намиэ с текстом «Тревога».

Я поехала к Селти посоветоваться. Я могла бы позвонить, но по понятным причинам проще приехать. Пока Шинра делал нам чай, Селти торопливо набирала сообщение:

«В офисе ничего нет? Ну да, глупо было надеяться. А, может, дома?».

— У него три квартиры. Намиэ мне так сказала. В какой из них? — Шинра поставил передо мной чай, и я сказала: — Спасибо.

Он уселся чаевничать с нами, а Селти написала:

«Ты уверена, что ей можно доверять?».

— Я давно ни в чем не уверена.

«Ты должна проникнуть в его квартиру».

— Ну да, страннее, чем сегодня, быть уже не может. Он и так уже думает обо мне невесть что. Как я буду объяснять свое поведение дальше?

На следующий день я поделилась планами Селти с Намиэ, и она сказала, что это будет проблематично, — у Изаи, по ее сведениям, охрана и камеры в тех квартирах, где он не живет. Тогда я решила оставить эту затею, но уже вечером мне позвонили из отеля и сказали, что сегодня заканчиваются мои оплаченные десять дней. Я зашла в кабинет Изаи с вопросом:

— Почему ты не платишь мне зарплату?

— За что? — спросил он, усмехнувшись и даже не взглянув на меня — делал что-то за компьютером.

— Твой кофе сам себя не сделает.

— Мой кофе ужасен.

— Я уже почти научилась пользоваться кофе-машиной… — бросила я. Изая молчал, поэтому я добавила: — Меня выселяют.

— Ну и что?

— У меня нет денег. Когда зарплата, твою мать?

— Как ты разговариваешь с боссом? Ты уволена, — несмотря на это, он, как обычно, усмехался и веселился, совершенно не обидевшись и продолжая не воспринимать меня всерьез.

— А я не уйду.

— Ты плохая работница. Заварить себе помои вместо кофе я и сам смогу. Вчера ты пустила соль вместо сахара!

Я недовольно уселась в кресло и достала телефон. Приложение показывало мне, что денег практически не осталось. Звонить родственникам — не вариант, ведь теперь я, наверное, у всех в черном списке. Даже брат ни разу не позвонил мне, хотя он самый нормальный из моей сумасшедшей семейки.

Изая украдкой поглядывал на меня, а потом, видимо, сжалившись над моим печальным лицом, сказал недовольно, будто я его вынудила:

— Зарплата в конце месяца.

— Сегодня пятнадцатое! Где мне жить?

— А мне откуда знать? — он совершенно не был заинтересован в моей проблеме, поэтому я решила привлечь его внимание, но он сказал: — Здесь не курят, — он недовольно смерил меня взглядом, а я убрала сигареты.

— Я останусь у тебя.

— Нет, не останешься, — он опять усмехнулся и только снисходительно посмотрел на меня.

— Что мне помешает? У меня есть ключ.

Наконец, Изая перестал веселиться. Улыбка медленно сползла с его губ, и он сурово посмотрел на меня.

— Немедленно отдай, — сказал он, почти процедил. Как будто хотел убить меня. Он медленно встал и навис надо мной. Я не вставала, лишь сидела нога на ногу, развалившись, поэтому он сказал: — Обыскать тебя?

— У меня в кармане электрошокер. Только сунься. А ключ не с собой.

— Я еду в твой отель.

Он уже пошел к выходу, как я сказала:

— Не получится. Меня уже выселили.

Он остановился на секунду, но потом все равно вышел из кабинета. Я бросилась за ним — он направлялся к моему пальто, которое висело на вешалке. Я обогнала его и взяла пальто, а Изая — схватил его с другой стороны, и мы стали оттягивать его каждый в свою сторону, как дети, не поделившие игрушку.

— Что здесь происходит? — вмешалась Намиэ, чинно восседавшая за столом с кружкой.

— Прикрывай. Он хочет обокрасть меня, — сказала я. Изая был сильнее меня, и мне пришлось одной ногой упереться о стену, чтобы не проиграть ему. Тяжело было делать это на каблуках. — Если порвешь мое пальто, купишь мне новое.

— Успокойся, — невозмутимо сказала Намиэ, но на Изаю это не подействовало.

— Ты ведь сам предлагал мне пожить у тебя, — сказала я, со всей силы оттягивая на себя пальто.

— Познакомившись с тобой поближе, я передумал.

— Что за детский сад? — Изая не сдавался, поэтому Намиэ встала из-за стола и облила его водой из чайника. Надеюсь, она хотя бы уже успела остыть. Наконец, Изая выпустил мое пальто, а я едва не упала на пол.

Он только с открытым ртом взглянул на Намиэ, а она сказала:

— Извини. Ты не хотел успокаиваться.

— Вы двое… — только процедил он, вытирая лицо рукавом. Кажется, мы его разозлили, потому что я видела, как он собирался с силами, чтобы не вцепиться в нас. Уходя, он пробурчал себе под нос: — Я сменю замки, Рин.

— Я успею раньше, чем ты это сделаешь! — крикнула я и, толкнув его плечом, бросилась вниз по лестнице.

Я действительно приехала раньше него. Более того, его так долго не было, будто он добирался пешком, что я испугалась, как бы он не придумал какой-нибудь ужасный план мести. Чутье меня не подвело, потому что вернувшийся Изая, застав меня с чаем на его диване, с порога заявил:

— Если уйдешь, я не сожгу твои вещи, — тем не менее, в квартиру вошел он без вещей. Значит, уже где-то спрятал.

Я с грохотом поставила чашку на столик и сказала:

— Откуда они у тебя, черт?

— Их выбросили в коридор после твоего выселения, просто оставили на ресепшн. Я представился твоим мужем и забрал их, — весело проворковал он, уселся на диван, вытянул руку за моей спиной и стал пить мой чай. Правда, это все же был его чай и его кружка.

— И тебе так просто поверили?!

— Ну, знаешь, оказалось, что официально ты еще не разведена со своим мутным мужем. Я подделал кое-какие документы… В общем, теперь мы муж и жена, — объяснил он мне таким тоном, будто я спрашивала о чем-то само собой разумеющимся.

— Твою мать! — закричала я, чуть не подпрыгнув. — Я замужем за японцем? Да чтоб мне сдохнуть! — заломила я руки.

— А что это тебе не нравится? — спросил он, вдруг став недовольным.

— Поверить не могу! — не ответила я. Изая только усмехнулся, а я махнула на это рукой. — Ладно, черт с ним. Все равно я в чужом мире.

— А вдруг тебе придется остаться? — лукаво спросил он.

— Это вряд ли, — покачала я головой. — Рин… хм… как там тебя?

— Орихара, — сказал он, как-то недовольно посмотрев на меня.

— Ну и отстойная у тебя фамилия, — проворчала я, вставая с дивана.

— А может, у кого-то просто отстойное имя? И что ты имеешь против? — спросил он, будто бы обидевшись. — Ты что, расистка?

— Ага, расистка, нацистка и антисемитка. А как называется человек, который ненавидит всех людей сразу? — я стала шнуровать ботинки.

— Звучит не радужно. Себя тоже ненавидишь? — спросил он, улыбаясь, видимо, радуясь своей победе. Я промолчала, а он добавил: — А вот я наоборот люблю людей. Всех.

— Да уж, это заметно.

Я бросила ключ Изае и ушла, забрав пальто и сумку. Он сказал, что завтра вернет мне мои вещи, а я вызвала такси до Селти. Раз уж я агент под прикрытием, они просто обязаны приютить меня хотя бы на одну ночь. Пока я дожидалась машину, Изая выглядывал через окно и весело махал мне. Я показала ему палец, и он больше не высовывался. Я сказала Селти, что дома у Изаи тоже ничего нет, и вслух засомневалась в том, что ее голова вообще у него. Но она сказала, что уверена в этом.

На следующий день мой чемодан с дырками от пуль действительно был в офисе. Изая сказал:

— Прости, но твой фаллоимитатор куда-то пропал. Наверное, ты хранишь его в секретном месте. — Намиэ странно на меня посмотрела, я покачала головой и потерла переносицу, а Изая прыснул и скрылся в своем кабинете.

Едва за ним закрылась дверь, Намиэ заговорщицки зашептала:

— Я уже договорилась с охраной. Ты отправишься во вторую квартиру Изаи. Когда ты будешь там, я отключу камеры на десять минут. Если дольше — сработает сигнализация. А так он ничего не заметит.

— Да ты уже все просчитала! — воскликнула я, поразившись. Намиэ только с невинным видом пожала плечами и отпила из кружки. Мне не хотелось ничего делать, тем более, проникать в чужую квартиру. Мне вообще просто хотелось спрятаться под кроватью с одеялом. — Все равно ничего не выйдет. Я решила отказаться от помощи Селти и остаться в этом мире.

— Так быстро опустила руки, — фыркнула она.

— Посмотрела бы я на тебя! Почему бы тебе не забраться в квартиру Изаи?

— Но ведь это тебе нужно, — бросила она.

— Все могло быть и хуже. Я могла бы попасть в ад.

— Ты и так здесь.

Изая отправил меня на почту, а потом я поехала в его вторую квартиру. Район, судя по всему, был не очень благополучным, потому что сначала таксист отказался меня везти, а потом, едва я вылезла из машины, на меня обернулось посмотреть сразу три человека. Я убедила таксиста не уезжать, пока я не вернусь (он заперся в машине изнутри и закурил). Поднимаясь по лестнице, я звонила Намиэ — она украла у Изаи ключи, поэтому я могла беспрепятственно войти. Да уж, не хотела бы я себе такую ненадежную помощницу. Наконец, Намиэ сообщила, что камеры отключены, и я вошла. Квартира была обставлена с не меньшим лоском, чем та, в которой он жил постоянно. Личных вещей было довольно мало, поэтому мои поиски не были затруднительными. Тем не менее, головы Селти тоже не было. Не было ни сейфов, ни подозрительных коробок, ни ящиков на верхних полках. Не было ничего, словно квартира — просто декорации.

— Ты долго, — сказал мне Изая, когда я вернулась в офис.

— Если бы сказал, где находится почта, было бы быстрее, — он только усмехнулся и пошел обедать.

Когда он уехал на лифте, Намиэ сказала:

— Почему так долго? Я думала, ты не успеешь, и тебя заснимет камера.

— Я нашла его альбом с фотографиями, — сказала я. — Почему ты не сказала, что у него есть сестры-близнецы?

— Да плевать мне на его сестер! — оборвала меня Намиэ. — Нашла что-нибудь?

Я только развела руками. Но это не самое страшное. Проблемой стало то, что ключи, которые дала мне Намиэ, были в единственном экземпляре, и теперь я должна как-то незаметно их вернуть.

— А нельзя просто бросить их в кабинете на полу? Будто он их выронил.

— Он носит их собой, — сказала Намиэ. — Мне пришлось проследить за ним до ресторана и заплатить гардеробщику, чтобы он вытащил ключи из куртки, пока он раздевался. Ну, чтобы он не подумал первым делом на нас.

— Да уж, ты гений! И ведь он снова пошел в ресторан. Он заметит!

— Догони его, — простодушно отозвалась Намиэ, со скучающим видом листая журнал.

— Да что я ему скажу?!

Намиэ, тем не менее, не придумала план дальнейших действий, и я, застегиваясь на ходу, выбежала из офиса, надеясь, что Изая еще не ушел. Мне повезло, потому что он как раз садился в такси. Недолго думая и еще не решив, что сказать, я впрыгнула в машину вслед за ним. Он только удивленно посмотрел на меня, а я, пытаясь сохранять непринужденный вид, спросила:

— Куда едем?

— Я еду обедать. А ты — не знаю, — недовольно отозвался он.

— Я тоже проголодалась.

— Тебе нечем расплачиваться.

— Так ты меня угостишь.

— Слушай, вылезай из машины, — сказал Изая. Кажется, он хотел побыть один и был в плохом настроении. Даже не отпускал шутки про фаллоимитатор. Впрочем, за его настроениями сложно было поспеть.

— Я еду с тобой, — тем не менее, ответила я.

Вмешался водитель. Он спросил:

— Так ехать или нет?

Я сказала «да», а Изая сказал «нет», а потом бросил на меня презрительный взгляд. Но ему не удалось избежать моей компании. Не выкинет же он меня из машины на полном ходу?

— Это модный дорогой ресторан, — сказал Изая, когда мы доехали. — Это просто неслыханно, что неотесанное русское хамье намеревается обедать здесь.

— Не будь таким высокомерным.

Тем не менее, давиться моллюсками, завернутыми в угорь и водоросли, да еще и пытаться управлять палочками на людях я не собиралась, поэтому снова пришлось действовать спонтанно. Я сказала:

— У вас это, наверное, не принято. Вы вообще какой-то странный народ, — Изая непонимающе уставился на меня, а я откашлялась, собралась с мыслями и вдруг кинулась его обнимать. — Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, — моя рука с ключами была в кармане его куртки. — Это очень мило с твоей стороны, — я стиснула его в объятиях, прямо повисла на шее. — Без тебя я бы пропала, — ему пришлось нагнуться, так сильно я его держала.

Изая ничего не сказал, только открыл рот, а несколько прохожих даже обернулось на нас. Хотя к этому стоило привыкнуть — на меня всегда здесь оборачивались. По-моему, Изая собирался что-то сказать — он что-то промычал себе под нос. Но я резко развернулась и бросилась к нашему такси, которое еще не уехало. Я обернулась из машины и увидела, что Изая так и стоял, даже не пошевелившись.

После обеда Изая вернулся ужасно довольным. Видимо, он был голоден, и потому был не в духе. Мы с Намиэ как раз обдумывали планы. Наверное, Изае уже начинает казаться странным, что мы постоянно шепчемся, а, когда он входит, тут же замолкаем и смотрим на него в ожидании, пока он уйдет. Он взглянул на меня, усмехнувшись, а потом гордо прошествовал в свой кабинет.

— Кажется, он ни о чем не догадывается, — сказала я. — Наверное, решил, что я опять подкатываю к нему.

— Тоже мне, красавец с чахлой задницей и впалой грудью, — ядовито прокомментировала Намиэ, смотря на закрытую дверь кабинета Изаи, а я странно посмотрела на нее. Она явно затаила на Изаю какую-то злобу.

— У него есть причины так думать, — тем не менее, сказала я. — Пришлось еще и схватить его за задницу, чтобы мое поведение не выглядело совсем странным.

— И ты думаешь, что тебе это помогло?! — спросила Намиэ и странно на меня посмотрела. — Да уж… А я чуть не забыла, что ты из России.

Когда я заносила Изае его почту, он только как-то странно хмыкал, усмехался, чуть не хихикал. Я думала, опять торчит в интернете, но он явно что-то хотел сказать мне, поэтому я спросила:

— Ну?

— Значит, ты обязана мне жизнью? — сказал он, довольно улыбаясь.

— Я немного не так сказала.

— Ты попала в беду, и тут прискакал твой рыцарь в доспехах…

— Твою мать, — потирая переносицу, я ушла, швырнув ему конверты, которые рассыпались по всему столу.

Вечером мне снова нужно было искать место для ночлега. Намиэ рвалась мне помочь, но по-своему. Она не предложила переночевать у нее — она дала мне ключи от третьей квартиры Изаи. Она сказала:

— Я тут узнала, что он в нее не приезжал уже больше года. Охраны там нет, и камеры он убрал. По документам она вообще принадлежит давно погибшему человеку.

— Да уж, чудесно, — к идее я отнеслась скептически, но, тем не менее, спросила: — А если он узнает?

— И что он тебе сделает? — она только злобно посмеялась над тем, что кто-то считает его самым влиятельным человеком на черном рынке района, совершенно не испугавшись, что Изая может как-то расправиться со мной. — К тому же, ты привидение.

— И теперь я, кажется, неуязвима.

Эта квартира внутри была такая же шикарная, как и две другие. Какие-то дорогие картины, портьеры, ковры, белый диван… Впрочем, обстановка меня мало интересовала, и я с большим удовольствием забралась в роскошную, ужасно мягкую двуспальную кровать, застеленную, к тому же, шелковыми простынями. Она была такой высокой, что доходила мне до пояса.

— Кайф, — только протянула я и расплылась в довольной улыбке. Мне казалось, что эта кровать проглотила меня, но мне это нравилось.

На белье, кажется, ни разу не спали, потому что оно пахло приятным кондиционером. После кушетки дома у Шинры и Селти (я просыпалась после каждого своего переворота на другой бок от ее скрипа, а вместе с кушеткой скрипел шкаф, который стоял слишком близко; уверена, Шинра и Селти в соседней комнате тоже просыпались) эта огромная кровать показалась мне настоящим раем. Перед сном я снова обыскала квартиру на предмет головы, но — опять! — ничего не нашла. Это уже начинает походить на погоню за призраком. Либо Селти просчиталась, либо Изая умнее нас троих вместе взятых.

Когда я уже спала, случилось ужасное — кто-то включил свет в спальне. Правда, это был не кто-то, а Изая. Я только сказала что-то вроде «ой», а, может, я даже хрипло вскрикнула и поднялась на локтях.

— Не думала, что ты будешь здесь, — сказала я, кутаясь в одеяло. В комнате было холодно.

— И это все, что ты можешь сказать?! — поразился он и подошел к кровати ближе. — Как ты здесь оказалась, черт побери?

— Намиэ сказала, что ты не живешь здесь, — я почесала растрепанную макушку, думая, как выкручиваться. Может, действительно попытаться соблазнить его? Правда, потом я вспомнила, что на мне пижама с цыплятами, и отбросила глупую затею.

— И ты надеялась жить в моей квартире без моего ведома? — он вдруг рассмеялся.

— Неужели ты настолько жесток, чтобы выставить меня на улицу в пижаме в два часа ночи?

— Да уж, всегда мечтал приютить бомжа-призрака, — сказал он и снисходительно посмотрел на меня, как-то странно улыбнулся, будто думая о чем-то. Я попыталась состроить грустную мину, надеясь на его сочувствие, и он сказал: — Ладно. Оставайся на ночь здесь. Но завтра уйдешь, и, если попытаешься снова пробраться сюда…

— Ты меня убьешь.

— Если смогу, — он усмехнулся, будто бы мы шутили. — Ты ведь не то привидение, не то ходячий мертвец.

— Да уж, смешно, — я помолчала и добавила: — Спасибо, — он вдруг посерьезнел, перестал кривляться, а потом махнул рукой и ушел из квартиры.

На следующее утро, когда я приехала в офис, Изая был уже там. Он ждал меня прямо в дверях. Он сказал, что я не пройду, пока не верну ключ. Я хотела убежать, но, так как он бегал быстрее, потому что не носил каблуки, он меня поймал, просто поднял над головой. Не думала, что скажу это, но хреново, когда ты весишь сорок один. Я была похожа на жука, который перевернулся на спину и не мог встать на лапы.

Послышался недовольный кашель Намиэ, которая как раз явилась в офис, а потом она сказала:

— Вам бы в отдельную комнату, — она смерила нас презрительным взглядом и, топая каблуками, гордо прошествовала к своему рабочему месту.

— Поставь меня на место, твою мать, — процедила я, но Изая стал как-то трясти меня, и ключи выпали из моего кармана.

Я пыталась уговорить его, чтобы он позволил мне остаться еще на пару дней, но он был непреклонен.

— Тогда я буду жить в твоем кабинете, — Изая только рассмеялся, не восприняв меня всерьез.

Он тут же отправил меня в банк по важным поручениям, но я туда не поехала, а поехала к Селти. Рассказала ей, что голова не нашлась ни в одной из квартир, и в офисе ее тоже нет, и что вообще я тороплюсь в банк.

«Ты гений! Может, у него есть ячейка в банке?».

Не знаю, почему гений я, когда придумала — она, но я сказала:

— Ну так мы точно ничего не найдем. Даже его квартира оформлена на несуществующего человека.

«Возможно, Намиэ в курсе. Вряд ли он использует слишком много подставных имен».

Мы так ничего и не решили, и я поехала в офис. Изая спросил, почему я не была в банке, и снова отправил туда, но настал обед, и мы с Намиэ пошли в кафе. Изая только начал ворчать, и мы выбежали из его кабинета, когда он отвернулся.

Вечером, когда мы с Намиэ долго не уходили (она всегда уходила пораньше, и я вместе с ней, а сегодня мы сидели после рабочего дня), Изая начал что-то подозревать, но все равно ушел. Мы смотрели из окна, ждали, пока он сядет в такси, но он заметил, и мы спрятались за шторой. Наконец, он уехал, и Намиэ откуда-то достала для меня подушки и одеяло Изаи. Оказалось, он часто ночевал в офисе. Сначала я отказалась спать на них, потому что они пахли Изаей, его парфюмом или шампунем, на что Намиэ сказала:

— Избавь меня от подробностей, — и поморщилась.

Но выбора у меня не было. Она обустроила меня и ушла, а я заперлась изнутри в кабинете. Здесь был даже телевизор, но смотреть было нечего. Еще я нашла печенье и съела его.

Ночью, когда я уже спала, дверь открылась, и кто-то включил свет.

— Черт побери! — снова это был не кто-то, а Изая.

— Ой…

— Ты в моей пижаме! — он бросился ко мне, но, видимо, не знал, что предпринять.

— Ну и что? Прикажешь раздеться? Я не ожидала, что останусь здесь ночевать, и не успела съездить за одеждой. Кстати, мой чемодан все еще у тебя. Я забыла его в твоем шкафу. Раз уж ты отобрал у меня ключи, не мог бы ты привезти его завтра сюда?

— Рин! — только и воскликнул он. Кажется, я удивила его и даже разозлила. У него было непонятное выражение лица. Я продолжала лежать на диване, а он сказал: — Я и так дал тебе работу. Перестань создавать мне проблемы, пока я не вышвырнул тебя.

— Мне некуда пойти.

— Ограбь банк. Ты же все равно в чужом мире, — сказав последнее, он усмехнулся, будто бы передразнивал меня.

Оказалось, Изая не такой плохой человек, как думает о нем Намиэ, потому что он не выставил меня на улицу в три часа ночи в своей пижаме и позволил мне заночевать в его кабинете. Мы с ним ни к чему не пришли, и он, устав спорить со мной, ушел с хмурым лицом.

— Ты — настоящая заноза в заднице… — услышала я, а потом дверь закрылась.

Утром меня снова разбудил Изая. Он крикнул:

— Рин! — он захлопнул дверь за собой и подбежал ко мне. — Пришли мои клиенты! Почему ты до сих пор спишь?

— А сколько времени?

— Одиннадцать!

За дверью слышались какие-то голоса, и Изая запер нас, а потом стал за руку стаскивать меня с дивана. Наконец, я поднялась, но опрокинула кофейный столик, и на пол полетели кружки, которые я оставила здесь вчера, вместе с содержимым.

— Черт, Рин, да ты настоящее стихийное бедствие!

Он вдруг кинулся за тряпкой, чтобы вытереть пол, а мне пришлось прятаться в его ванной, пока он вел какие-то переговоры. Я только к обеду сумела привести себя в порядок и выбраться из заточения, и мы с Намиэ не преминули этим воспользоваться и отправились в кафе. Там она сказала:

— Изая гений. Ты правда можешь ограбить кое-кого.

— Очередная безумная затея, — закатила я глаза. — Ну и кого же?

— Его самого.

— И как я это сделаю?

— Ты без труда проникаешь в его квартиру. Ты не думала, что у тебя талант шпионки?

— Да уж, зря я на исторический поступала, — бросила я со скучающим видом.

Намиэ, как единственное приближенное лицо, была в курсе всех дел Изаи. Она знала имена на всех его левых документах и владела информацией обо всех банковских ячейках и счетах. Она сказала, что большинство своего дохода он наворовал, поэтому мне не должно быть стыдно. Меня это не успокоило, но я стала всерьез обдумывать эту идею. Намиэ сказала, что, если достать пароль и ответ на секретный вопрос, я смогу списать средства с его счета. Увы, таких подробностей, как пароли, она не знала, и как выяснить их, она тоже не придумала. Вероятно, эти данные хранятся либо в сейфе в его кабинете (в квартирах никаких тайников я не обнаружила), либо в его голове. Но мы решили на всякий случай опробовать первую идею. У Намиэ были кое-какие идеи насчет пароля от сейфа Изаи, и мы решили проверить их. Идти одной я наотрез отказалась, припомнив тот случай, когда Изая нашел меня под столом.

— Ну, давай быстрее. Что ты копаешься? — нервно спрашивала Намиэ. Она грызла ногти и через каждые пять секунд выглядывала в коридор, пока я трясущимися пальцами крутила чертово колесико с цифрами. Я ведь даже не в своем мире. Чего я так переживаю? Что Изая застукает нас? Ну и что он сделает, интересно? Намиэ диктовала мне все придуманные комбинации с листочка, но пока ни одна не подошла.

— Слушай, мы даже не знаем, сколько цифр в пароле, — сказала я. — Вряд ли он поставил на пароль дату рождения.

— Ладно, это можешь не проверять. Хотя… а вдруг? — но нет, пароль — не его день рождения.

Тем не менее, подобрать код так и не удалось, и мы остались ни с чем. Правда, уныние длилось недолго, потому что Намиэ заявила:

— Завтра в обед у Изаи встреча на другом конце города. Мы вызовем взломщика.

— Еще лучше! — я только заломила руки и покачала головой. Я не успеваю расстроиться, как у Намиэ возникает новая сумасшедшая идея.

— У меня есть один знакомый — мастер своего дела. С Изаей не контактирует, так что он поможет нам, — сказала она, уже что-то ища в записной книжке.

— Это просто безумие! — восклицала я, но она меня не слушала.

Вечером мне снова предстояло решать, где я переночую. Я напросилась в гости к Изае (точнее, я караулила его у двери и забежала раньше, чем он успел запереться), чтобы хотя бы поужинать. На его недовольство и требования покинуть дом я ответила:

— Выдай зарплату, и я уйду.

Но высокомерный Изая не намеревался так просто сдаваться, поэтому зарплату он мне не выдал, повторив, что она только через неделю. Я сказала, что в таком случае останусь здесь ночевать, но он поднял меня на руки, просто как деревянную куклу, даже не напрягаясь, и вынес за дверь, а потом еще бросил вслед сумку, которую мне пришлось ловить, крикнув, что к нему мне дорога закрыта до тех пор, пока я не научусь снимать обувь в гостях. Ну зато хотя бы брюхо набила, до утра доживу.

Утром я снова встретила Изаю — в метро. Я все-таки решилась спуститься в ужасающую подземку, чтобы заночевать там. Это было довольно проблематично, учитывая, как с этим все строго в Японии, но я не была бы русской, если бы не сумела убежать от охраны. Я спала в поезде в обнимку с сумкой и собралась ударить Изаю ножом, решив, что ко мне снова пристают, но он вовремя остановил меня.

— Да уж, жалко выглядишь… — сказал он, оглядел меня, а потом усмехнулся, а я пригладила растрепавшиеся волосы. — Дать расческу?

— Только не говори, что она у тебя с собой, — у него действительно была с собой расческа, но я не воспользовалась ей, заявив, что довольна своей прической.

— Да ты прямо как ведьма в огне, — сказал он, поэтому я надела шапку. — А теперь ты похожа на грабителя.

— Просто я из России.

Потом он вроде бы о чем-то задумался и замолчал. Мы ехали до тех пор, пока он не сказал:

— Ладно, выходим.

Я решила, что мы доехали до офиса, но мы еще куда-то поехали (я только следовала за Изаей, совершенно не ориентируясь в японских указателях), а потом мы вышли возле его дома. Он дал мне ключ, тот самый, который мне передала мама, с пушистым глазастым брелком, и сказал:

— Приведешь себя в порядок, поешь и приедешь в офис, — я только собиралась что-то сказать, правда, еще не придумала, что, — наверное, промямлить «спасибо». А он добавил: — Все равно ты всегда на час опаздываешь. Но если через полтора часа не вернешься…

— Ладно-ладно.

— И сними обувь.

Не успел он это договорить, как вдруг в нас полетел… бак с мусором! Я вовремя успела заметить консервные банки в воздухе и вскрикнула, а Изая столкнул меня с линии атаки, и мы побежали в другую сторону.

— Твою мать! — закричала я. — Это что еще за псих?

— Изая! — кричали позади нас, пока мы убегали.

— Знакомый голос… И почему он бежит за нами?!

— А вот и Шизу-чан, — сказал Изая, когда мы остановились и спрятались за углом, и театрально вздохнул. — Давно я его не видел.

— Тот самый?! — воскликнула я. — Что ему от тебя нужно? — я выглянула из-за угла и увидела, что к нам бежал этот парень, размахивая… фонарным столбом! — как он смог поднять его?! Да и зачем? А ты, кажется, совсем не испугался! — Изая молчал, поэтому я добавила: — Ничего не хочу сказать, но даже в России со мной такого не случалось…

— Сделай одолжение, перестань чесать языком и вали домой, — сказал он недовольно, перебив.

— Просто когда я нервничаю, я…

— Бегом! — он как-то грубо подтолкнул меня в другую сторону.

Я сделала так, как он сказал, — побежала, пока этот опасный блондин не нагнал нас. Меня чрезвычайно растрогала неожиданная забота Изаи, — это было так любезно с его стороны, ведь он еще вчера вышвырнул меня из дома на ночь глядя, — но не настолько, чтобы потерять голову. Я решила воспользоваться этим, чтобы еще раз более тщательно обыскать его квартиру. Вдруг я найду какие-нибудь зацепки? Сейчас я уже забыла про голову Селти и думала о том, где раздобыть денег. Побираться уже надоело. Правда, у меня возникла кое-какая идея, и я решила потом поговорить об этом с Изаей.

И все-таки он странный. Зачем он мне помогает? Если бы я была на его месте, я бы оглушила его электрошокером еще в день знакомства и вызвала полицию. Меня не отпускает мысль, что, как говорила Намиэ, он преследует какую-то цель. Впрочем, раз мы оба можем принести друг другу пользу, в этом, наверное, нет ничего плохого. Да и учитывая, в каком я положении, глупо размениваться любыми знакомыми, которые доброжелательны ко мне, даже если они и притворяются.

Собиралась я быстро, а отвратительную японскую еду проглотила на ходу. Остальное время я потратила на поиски. Просмотрела все записные книжки, которые только нашла. Правда, с моим знанием языка это получилось дольше, чем я ожидала. Нашла какую-то флешку с документами, но там я совершенно ничего не поняла и решила ее содержимое скинуть на почту Намиэ. На ту почту, о которой не знал Изая. Все-таки нельзя полагать, что он доверяет Намиэ на все сто. Как выяснилось, поводов доверять у него нет. Его ноутбук, кстати, тоже должен был быть заблокирован, но он был изначально включен. На нем не было ничего интересного — только фотографии. Видимо, вся основная информация хранилась на его рабочем компьютере.

Почему-то я скинула одну его фотографию себе на почту. Почта, как и я, одновременно существовала и нет. Возможно, когда-нибудь я выберусь отсюда. Вдруг боги смерти сотрут мне память, потому что смертным нельзя хранить воспоминания о пребывании в параллельных мирах? Я не хотела ничего забывать.

Нашла еще диски — с фильмами. Пролистала книги, вдруг между страниц лежат какие-нибудь бумажки, но ничего не было, будто он вообще не читал. Ведь все забывают в книгах что-нибудь. Но, видимо, Изая ничего не забывает.

Наконец, когда я уже собралась уходить — нет, бежать, — удача повернулась ко мне лицом. Я обнаружила тайник в виде книги — там не было страниц. Книгой была «Война и мир» в оригинале. Как иронично! Внутри был ворох каких-то бумажек, некоторые уже были мятыми. Я никак не смогла понять, что там написано, поэтому просто сфотографировала все на телефон и скинула Намиэ на почту. На секретную почту. Я чувствовала себя все это время, как в шпионском боевике, — будто Изая мог в любую секунду выскочить из-за угла, отобрать телефон и убить меня. Меня уже начала как-то мучить совесть. Я не привыкла копаться в чужих вещах.

Когда я приехала в офис, Намиэ сказала:

— Идем обедать, — она мне заговорщицки подмигнула, а Изая крикнул из кабинета, чтобы я зашла.

— Ты, как обычно, не спешила, — сказал он, скрестив руки, и насмешливо улыбнулся. — Моя квартира цела?

— Пока стоит. Я как раз хотела с тобой поговорить.

— Вот как? Очень интересно, — он усмехнулся и, кажется, был заинтригован. — Тебе снова что-то нужно, — это был не вопрос.

— Да. Мне нужны левые документы, чтобы я могла хотя бы попытаться найти нормальную работу.

— Ты и с этой работой не справляешься, — он фыркнул, а потом самодовольно улыбнулся и уставился в свой компьютер.

Изая отказался мне помочь, поэтому мы с Намиэ ушли обедать. Он крикнул вслед, чтобы я забрала кое-какие документы для него, но я сказала, что не заберу. Когда мы были на улице, Намиэ сказала:

— Откуда взялись эти фотографии? Документы просмотреть я не успела, да и, думаю, это уже не понадобится, — на бумажках в тайнике оказались данные из шестого паспорта Изаи, о котором не знала Намиэ, номер счета и, вот удача, ответ на секретный вопрос. — Поверить не могу, что он так просчитался, — усмехнулась она. — Ну да, наверное, сложно запомнить столько левых имен.

Я только качала головой. Все это звучит как какая-то ловушка. С обеда мы вернулись быстро, потому что Намиэ звонил ее взломщик. Она так торопилась, что я не успела доесть. Впрочем, я не особо и хотела доедать свое ужасное сашими со свеклой (я запила эту гадость имбирным чаем, но стало еще хуже; в подарок мне дали жвачку со вкусом пива, и это окончательно меня добило). Изаи уже не было, поэтому все прошло тихо. В сейфе снова были непонятные нам обеим документы, но их было немного, поэтому мы их отксерокопировали, чтобы разобраться потом. Намиэ еще на всякий случай загнала сканы в свой компьютер и скинула на свою левую почту, пока я смотрела остальное содержимое сейфа. Там была фотография с родителями, несколько сим-карт, судя по всему, еще не разблокированных, и ключи с номерами. Предприимчивая Намиэ тут же бросилась вниз — в здании офиса делали дубликаты ключей.

— По-моему, это все просто бред, — сказала я. — Ты что, собираешь на него компромат? Мы даже не знаем, что это за ключи. Вдруг они от квартиры или от машины.

— У него нет машины. Да он и водить-то не умеет, — отмахнулась она, схватила пальто и выбежала из кабинета. Она явно не воспринимала Изаю всерьез и уже давно сбросила его со счетов.

Я осталась в кабинете разбирать его вещи дальше. Нашла старый телефон, кнопочный. Включила, просмотрела сообщения и звонки — ничего интересного. По крайней мере, с моим знанием японского мне так показалось. Все остальное совсем не заслуживало внимания.

— Деньги? Зачем хранить здесь деньги? — сказала я, увидев пачку банкнот.

Намиэ молчала полминуты, а потом вдруг сказала:

— О, черт, — я только посмотрела на нее, уже ожидая неприятностей, а она сказала: — Химловушка.

— Чего?!

Намиэ вдруг надела резиновые перчатки (и как они оказались в кармане ее пальто?!), а, взяв купюры, сказала:

— Ну да. Ненастоящие. Скорее всего, они покрыты специальным веществом. Теперь Изая, если посветит на твои руки ультрафиолетовой лампой, узнает, что ты рылась в его сейфе.

— С чего бы ему это делать?! — нервно крикнула я.

Когда мы закончили с этим, я отправилась за документами, которые Изая просил забрать, хоть я и сказала, что не пойду. Я не могла так просто взять и не сделать это. Он не преминул заострить на этом внимание и сказал, довольно улыбаясь:

— Сходила все-таки. Наконец-то, ты стала слушать своего босса.

— Дело не в этом. Меня уволили из шести китайских ресторанов. Мне плевать, что говорит мой босс.

Больше я ничего не сказала, потому что увидела, что сейф, который стоял за его спиной, не закрыт. Мы его прикрыли, но не закрыли. Черт, и кто из нас, идиоток, допустил такую нелепую ошибку?! Кажется, это была Намиэ, потому что на дверце еще и висела ее резиновая перчатка. Я, чуть не схватившись за голову, судорожно стала думать, что предпринять. В голову приходило все не то — только снова лезть обниматься и, может, даже целоваться, а, может, схватить за что-нибудь, но последствия могут оказаться хуже, чем, если он узнает, что мы копались в его сейфе. Да и я бы повторилась — тогда он точно что-нибудь заподозрил бы или окончательно уверился бы в том, что я к нему подкатываю. Обо всем этом я думала в течение двух секунд. Тогда я сделала элементарное, до такого любой бы додумался — вылила горячий кофе ему в штаны, когда ставила его на стол. Я уже научилась пользоваться кофе-машиной, поэтому Изая доверил такое ответственное дело, как разнос кофе, мне, но, думаю, в этот момент он пожалел об этом. Он вскочил с криком с места, повторил мое имя дважды (между первым и вторым разом были ругательства) и бросился в ванную, а я схватила перчатку и одним махом ноги захлопнула сейф.

Изая до вечера не сказал мне ни слова, а мы с Намиэ за час до рабочего дня отправились в кафе думать, что делать дальше. Вдруг кое-что пришло в голову мне (а не Намиэ), и я едва не захихикала от своей гениальности.

— Так тебе, Изая, — сказала я вслух, уже представляя, как мы с Намиэ проворачиваем это. — Твои интриги сыграют с тобой злую шутку.

— Ну? Говори же, — Намиэ подалась вперед и широко распахнула глаза, ожидая от меня невероятную идею.

— Ты знаешь, мы ведь женаты…

Намиэ так удивилась, что рис, который она пыталась зацепить палочкой, прилетел на мой свитер.

— Извини… — буркнула она и подала мне салфетку.

— По документам, — сказала я, вытираясь. — Не знаю, как он это сделал, но это оказалось правдой. Селти ради меня ездила уточнять — Изая действительно мой муж! — Намиэ во все глаза смотрела на меня, а я поспешила добавить: — Не волнуйся. Между нами ничего нет и не будет.

— Я и не за это волнуюсь! — вдруг повысила голос она. — Что ты там навыдумывала себе?

— Я думала, ты влюблена в него.

— Это не так!

Мы закрыли эту тему, потому что я разозлила Намиэ своими предположениями, и стали обсуждать, как я притворюсь женой Изаи и приду в банк с паролем и ответом на вопрос. Правда, нас смущало то, что на счету Изаи, как говорила Намиэ, не слишком много средств, а основное — на его левых счетах, да и для начала нужно было достать документы, подтверждающие, что я его жена. А еще такой способ мог бы вообще не сработать. Но Намиэ идея понравилась, и она стала думать, нет ли у нее знакомых, которые могли бы помочь нам.

Ночью я снова приехала в гости к Изае, воспользовавшись тем, что он забыл про ключи и не попросил меня вернуть их.

— Перестань уже приходить сюда. Мне надоело собирать с пола рыжие волосы, — сказал он, когда я открыла дверь. Он снова был в своей пижаме с пандой. Видимо, собирался спать.

— Радовался бы. Наверняка, это последние женские волосы, которые ты видишь в своей квартире.

— Угрожаешь переездом ко мне?

— Да нет.

— Тем не менее, в моем шкафу твоя одежда.

— Не знаю, как она туда попала.

Потом он заявил, что сегодня я в первый и последний раз ночую у него, и забрал ключи. На мои предложения позволить мне переехать в другую его квартиру он отвечал отказом. Ему это ничего не стоит. Наверняка, он просто из скуки делает это. Когда я это озвучила, он сказал:

— Просто не хочу, чтобы ты окончательно села мне на шею.

Правда, уже через пять минут он противоречил сам себе. Я хотела нормальной еды, и он заказал мне пиццу, угрожая, что это последняя услуга, которую он мне оказывает.

— Ты ужасно милый.

— Не подмазывайся, — я бросилась открывать пиццу, хихикая от радости и хлопая в ладоши, а Изая, уходя из комнаты, добавил: — Я не милый, — он сказал это так тихо, что я решила, будто мне послышалось. Но он точно что-то пробурчал.

На следующий день была суббота, и Изая хотел, чтобы мы с Намиэ вышли на работу, но мы отказались. Правда, он не растерялся и сказал, что в таком случае спать он мне точно не даст — он включил музыку прямо в комнате, которую он мне выделил, распахнул настежь окно (в ноябре), а потом еще пошел греметь посудой на кухне, оставив мне дверь открытой, включил там воду под максимальным напором и стал громко разговаривать с кем-то по телефону. Пришлось вставать, а он, подленько хихикая, собрался куда-то уходить, сказав, чтобы к вечеру меня здесь не было, и что дверь можно просто захлопнуть с другой стороны, а еще запретил мне в его отсутствие курить в квартире, распивать спиртное, приглашать в гости знакомых и подходить к плите.

— Да ладно тебе, мам, — протянула я и уставилась в телевизор. — Курю и пью спиртное я только на работе.

— Да, по тебе видно, — буркнул он, уходя.

Вечером меня действительно не оказалось в его квартире. Я, правда, оставила там свои вещи. Да, он раскрыл мой хитрый план — сначала к нему переедет моя одежда, а потом уже я. Позвонила Намиэ и сказала, что документы, подтверждающие, что мы с Изаей супруги, не понадобятся, потому что она нашла знакомого, поверившего ей на слово, который выдаст нам содержимое его банковской ячейки.

— А ты говорила, зачем нам ключи, — сказала Намиэ. — Это они и есть! Целая связка. Этот козел богат, как создатель Эппл. А мне платит просто смехотворную сумму.

— Мне он вообще выставил счет за пиццу, — покачала я головой.

Когда мы приехали в банк, человек Намиэ (его имя мне не сказали из соображений безопасности; никто особо не доверяет иностранцам в Японии) сказал, что у нас десять минут, и мы бросились к ячейке. Я открыла ее дрожащими руками, а Намиэ крикнула:

— Да тут десяток слитков, твою мать! Одного слитка тебе на собственную квартиру хватит!

В итоге Намиэ тоже украла у Изаи один слиток. Мне это не понравилось. Я пыталась ее отговорить, но она лишь снова повторила, что все это Изая заработал нечестным путем, а потом назвала меня неблагодарной русской, потому что всю работу делала она, а я только пялилась на нее. Мы прямо в банке обменяли слитки на деньги и положили их на два счета Намиэ. Вторую карту она отдала мне, потому что я в стране нелегально — срок моей визы уже истек. Она была так зла на меня, что я была уверена, что пин-код от карты, который она мне сообщила, неверный, но я ошибалась.

На следующее утро мы с Намиэ отправились по магазинам. Ночевала я, кстати, в своей новой съемной квартире. Первый же хозяин согласился на то, чтобы я въехала тотчас, узнав, сколько я хочу предложить ему, а еще Намиэ все-таки помогла оформить мне паспорт и достать документы, подтверждающие, что я супруга Изаи. Увидев отдел с обувью, Намиэ забыла на меня злиться из-за вчерашнего, и мы первую половину дня примеряли сапоги, а в магазине косметики я накупила столько, что мне дали скидку в тридцать процентов.

— Не зря меня переместили в параллельный мир, — сказала я, когда мы вышли из салона красоты. — Я уже обожаю этот оттенок красного.

— Да, он выгодно оттеняет тон твоей кожи. Оставайся здесь навсегда. Потом снова ограбим Изаю, — просто сказала Намиэ.

Потом мы пошли на боевик, а вечером отправились на конную прогулку. Намиэ сказала:

— Кажется, я позволила себе все, что не могла позволить раньше.

— Теперь я могу питаться мексиканской кухней и снова ездить на такси.

После конной прогулки мы еще съели по самому дорогому мороженому, а потом на такси разъехались по домам. Мы сегодня побывали в раю.

И почти каждый день мы делали что-то, что обычные люди не делают каждый день, — катались на аттракционах, ходили в караоке и на концерты, брали напрокат квадроцикл и ездили загородом, посещали музеи; на выходных — отправлялись на озеро кататься на лодке или в бассейн, а еще мы записались на танцы.

— Слушай, мне не нравится, как мы с тобой поступаем с Изаей, — сказала я Намиэ через какое-то время и обернулась посмотреть на дверь кабинета Изаи. Меня вдруг начала преследовать мысль, что он все время подслушивает наши разговоры.

— И ты говоришь это после того, как купила себе пальто от Версаче? — она странно на меня посмотрела. — Я думала, тебе нужны деньги только для того чтобы с голода не подохнуть.

— Да ты сама наняла себе массажиста! — воскликнула я. — Не думала, что тебе настолько нравятся пуэрториканцы.

— Он из Мексики, расистка, и у него волшебные руки, — ядовито ответила Намиэ. — Не боишься, что Изая спросит, где ты взяла столько денег? — она была права — он действительно спрашивал, почему я перестала проситься к нему домой и даже что я ем. Подозрительность Изаи потихоньку начинала пугать меня.

— Скажу, что я торгую наркотой или что у меня есть знакомые в мафии. Я русская — он мне поверит, — Намиэ только странно посмотрела на меня.

Когда мне надоели вопросы Изаи, я ответила, что помирилась с мамой, и это она выслала мне денег, а он сказал:

— А она знает, что ты потратила их на велосипед?

— Слушай, я с детства о нем мечтала, — бросила я.

Тем не менее, он мне не поверил. Он сказал:

— Да ладно. Хватит врать. Я все знаю.

— Что — знаешь? — спросила я, а сердце у меня упало, и я сделала большие глаза. Они даже вдруг начали слезиться, и мне пришлось чаще моргать, чтобы он ничего не заметил. Так и знала, что все этим кончится. А я говорила Намиэ! Но, конечно! Не ей ведь получать.

Я уже почти поддалась панике, как Изая сказал:

— Что ты воруешь еду в продуктовом магазине в китайском районе.

— Чего? Кто это тебе такое сказал? — поразилась я. Руки все еще тряслись, но внутренне я успокоилась.

— Намиэ, — черт! Ну да, она не могла придумать ничего более гениального. — Она даже сказала, что ты нашла там себе друзей. Ты что, говоришь по-китайски?

Я только заломила руки, внутренне возмущаясь из-за нелепой выдумки Намиэ, и продолжила рассказывать ему свою историю о том, что деньги мне высылают родственники, но он, так и не поверив, повел меня в ресторан за свой счет.

— Только не думай, что это свидание, — сказал он, когда нам принесли еду, и довольно улыбнулся.

— С чего бы мне так думать?! Слушай, это правда любезно с твоей стороны, но я не буду есть. Это отвратительно. По-моему, это рыба хочет сожрать меня, а не я ее, потому что она еще шевелится.

— Это не рыба, и зато это полезно, — ответил Изая, приступая к еде. Увидев, что я продолжаю сидеть и смотреть на тарелку, не внушающую доверия, он добавил: — Ты ужасно питаешься. Не думаю, что ты сможешь позволить себе лежать в больнице с язвой. Ты даже отравление позволить себе не можешь, — при последних словах он усмехнулся, словно это было весело.

— Я тронута твоей заботой, но за последние десять лет я не ела ничего зеленого, только если это не салат в гамбургере, так что меня таким не напугаешь, — Изая только странно посмотрел на меня и предпринял вторую попытку заставить меня есть овощи, приготовленные на пару, с шевелящимися слизнями, поэтому я стала для вида ковыряться палочками и попыталась заболтать его до сумасшествия, но он это заметил, и тогда мне пришлось на самом деле есть.

А потом он и вовсе повел меня в магазин и купил мне продукты, хоть я и протестовала.

— Ах, бедная моя… — протянул Изая и театрально вздохнул, когда увидел мою квартиру. У меня не было мысли приглашать его в гости, но после сегодняшнего было бы грубо выставить его за порог.

— Что это ты пытаешься сказать?

— Да тебя будто ограбили. Я не видел худшего интерьера.

— Какое мне дело до интерьера? — спросила я с обидой. Мою квартиру обставлял лучший декоратор города, которого мне порекомендовала Намиэ, и мы вместе с ним выбирали мебель. — И что тебе не нравится?

— Ты еще спрашиваешь? — сказал он и самодовольно усмехнулся, а потом посмотрел на меня так, будто он круче всех. — Хотя бы ковер с дырками и обои, будто здесь кого-то убили, и на них попали брызги.

— Это такая задумка.

— А входная дверь без ручки и шкаф, стоящий на боку, тоже задумка? — сказал Изая и рассмеялся от своих слов.

— Они просто сломались! Ты придираешься, — буркнула я.

Заносчивость Изаи я решила оставить без внимания. Пусть лучше думает, что я бедная, чем знает о том, что все здесь принадлежит ему. А еще меня мучила совесть. Я даже подумывала о том, чтобы признаться ему во всем, но побоялась. Что я ему скажу?

Тем временем Намиэ решила разобраться в документах Изаи, которые я нашла у него на флешке и скинула ей на почту. Я уже не особенно рвалась помочь Селти с поисками головы — мне это казалось делом, изначально обреченным на неудачу, но Намиэ, видимо, из принципа или желания проучить Изаю продолжала заниматься этим. Впрочем, за что она ему мстила? Хватит с него того, что мы обокрали его. Намиэ нашла какие-то документы на дом и автомобиль отца Изаи, на что я ей ответила:

— Только не это. Я не собираюсь проникать в дом его отца.

— Но…

— И грабить мы его тоже не будем, — Намиэ снова открыла рот, и я добавила: — И угонять машину тоже.

Она отложила эту идею в дальний ящик, сказав, что мы еще обдумаем ее. Она была уверена, что голова Селти лежит где-нибудь в подвале отца Изаи. Но мне это казалось просто смешным. Родственники Изаи не могли быть его пособниками. По крайней мере, они точно не знали об этом, но это тоже маловероятно. Он же всегда действует в одиночку.

Также в документах Намиэ нашла завещание Изаи. Точнее, его черновик — оно не было оформлено, и имена отсутствовали, лишь было сказано, что все имущество достанется жене.

— Да уж, а он оптимист… — сказала я. — Я никогда не думала о завещании. У меня ничего нет.

— Черт возьми, да я готова стать его женой и подстроить его самоубийство. Сколько у него всего! — воскликнула восторженная Намиэ.

— Ты слишком корыстная, — бросила я, покосившись на нее.

— Ты станешь богата, когда он умрет, — сказала Намиэ. — Обещаешь поделиться, учитывая, сколько мы пережили вместе?

— Да мы только недавно познакомились!

— Ну, к моменту его смерти, если он умрет от старости, мы точно станем лучшими подругами, — сказала Намиэ.

— Надеюсь, я не останусь здесь до его старости, — сказала я и недовольно покачала головой, представляя. Ведь если я собираюсь оставаться здесь жить или мое перемещение в другой мир невозможно, мне нужно оформить развод, а потом — легальные документы, чтобы я могла спокойно улететь в Россию. Да и там все начинать с нуля…

— Тогда можем подстроить его самоубийство.

— Прекрати, Намиэ! Это слишком жутко, чтобы обсуждать это днем, — я посмотрела на нее с открытым ртом. — Что с тобой такое?

— Тогда заеду вечером на чай, — заговорщицки шепнула она.

Вдруг поддавшись приступу пессимизма и испугавшись, что я застряну здесь навсегда, я вошла в кабинет Изаи с его бумагами и словами:

— Немедленно все верни, — он меня не понял, а я сказала: — В моем паспорте написано Орихара Рин.

— Ты, наконец, научилась читать по-японски? — усмехнулся Изая.

— Да нет, я латиницей прочитала, — буркнула я себе под нос, а он продолжал самодовольно усмехаться. — Это ужасно! Орихара!.. — сказала я, поморщившись и покачав головой.

— Что здесь ужасного? — спросил он с обидой в голосе и недовольно посмотрел на меня.

— Меня не так зовут!

— Все претензии к Намиэ, — сказал он, снова приняв свой вечно сияющий вид, — и тому бедолаге, к которому она обратилась.

— Я не твоя жена, — сказала я, подходя к его столу. — Я лучше буду женой моему мужу, хоть он и в тюрьме.

— Он в тюрьме?! — повторил Изая за мной и захлопал глазами.

— Длинная история.

— Я не дам тебе развод, — сказал он и улыбнулся, видимо, решив, что разговор окончен.

— Это еще почему? Какого черта, твою мать? — меня уже начинала раздражать его вечно улыбающаяся невпопад физиономия, и мне жутко захотелось подправить ее точным ударом в челюсть. — Ты — козел, — со злобой заключила я.

Мои английские ругательства только позабавили его, и он сказал:

— И ты ничего не сделаешь с этим. Мы не в России. Нельзя так просто упечь мужа в тюрьму.

— Я заявлю на тебя в полицию, — сказала я, угрожая ему пальцем.

— У тебя там есть знакомые?

— Нет.

— А у меня есть, — весело ответил он.

— Теперь я понимаю, за что тебя все ненавидят. Ты — вредный, — ядовито выплюнула я.

— О, да, обидно такое слышать, — он рассмеялся, а я швырнула ему его папку и ушла, матерясь и хлопнув дверью.

Он так меня разозлил, что я ушла перед обедом и больше не вернулась. Я в заложниках! Не только нахожусь в чужом мире, но еще и замужем за каким-то проходимцем! После обеда упомянутый проходимец звонил, но я не взяла трубку, а потом он прислал СМС «Где ты?». После того, как он написал «Уже скучаю, женушка» и куча сердечек, я заблокировала его номер. Какого черта я вообще делаю? Украденных денег мне хватит надолго. Зачем приходить в его офис и притворяться, что я работаю? Вечером, как и обещала, зашла на чай Намиэ, и я, все еще злая на Изаю, охотно поддержала ее тему о том, как подстроить самоубийство так, чтобы подозрения не пали на жену.

Правда, следующим утром я все-таки пошла на работу. Я не могла подставить Селти, раз уже обещала помочь ей. Хотя бы попытаться сделать что-то. Изая делал вид, что вчера ничего не произошло. Он явно не собирался больше это обсуждать, поэтому я тоже молчала, лишь злобно смотрела на него, когда он был в холле, а он одаривал меня ослепительной улыбкой.

— Черт, Намиэ, мне нужны новые документы. Я не собираюсь быть женой этого клоуна, — сказала я, когда он куда-то ушел из офиса.

— У тебя уже два паспорта. Мой человек даже достал тебе права, хоть у тебя и нет машины, — сказала Намиэ.

— Скоро будет, — сказала я недовольно. — Я уже брала на тест-драйв роскошную фиолетовую Ламбо. Изая удавится, когда увидит ее, — я захихикала, представив себя ее хозяйкой.

— О, нет, русская за рулем, — холодно прокомментировала Намиэ, что-то печатая на компьютере.

— А еще я сделаю в ней люк и оформлю салон в своем стиле.

— В таких машинах не делают люк, — сказала невозмутимая Намиэ.

— Ну, а я сделаю. И поставлю шикарные диски. И куплю крутой номер.

Я листала журнал с машинами, а она добавила:

— Успокойся, Рин. Тебе мало велосипеда?

— Как ты можешь сравнивать?! — поразилась я.

— То, что ты его жена, никак тебе не мешает, и машина тебе не нужна — ты ездишь на такси, — продолжала она.

— Ну и ладно… — буркнула я. — Ну… А вдруг я встречу тут свою любовь? А я… Орихара! — я поморщилась, произнося его фамилию.

Намиэ только недовольно посмотрела на меня и сказала:

— У тебя уже есть одна.

— Слушай, мне не нравится твой пуэрториканец. Скажи ему, что я замужем, пока я не заблокировала его номер.

— Расистка, — фыркнула Намиэ. — И я говорила про Изаю.

— Ага. Сначала ты предлагаешь мне заменить Ламбо велосипедом, а теперь это. Что дальше? Прикажешь снова переехать из квартиры в метро? — проворчала я.

— Ну велосипед ведь розовый и с тележкой для сумки, — сказала Намиэ, но как-то неуверенно. Потом она добавила: — Да уж, слышал бы Изая, что ты сравнила его с велосипедом и метро.

— Но велосипед ведь с тележкой! — передразнила я ее. А потом добавила: — Ты вообще решила, что он гей!

— Да я серьезно видела, как он в кинотеатре пошел в туалет вместе с каким-то парнем, — сказала Намиэ, нагибаясь ко мне через стол, будто Изая мог подслушать.

— Это совпадение!

— А ты проверяла?

— Черт, Намиэ! Это слишком ужасно, чтобы быть правдой, — я покачала головой, представляя.

— Ты еще и гомофоб, — сказала она и усмехнулась. — А я вот всегда хотела друга гея. Жаль, с Изаей не хочу дружить.

— Он не гей! — продолжала я. — Хотя… Ведь исключать такую вероятность нельзя, — я стала прикидывать все «за» и «против», а Намиэ захихикала.

— В общем, мой человек не станет снова делать тебе документы, — сказала Намиэ. — Тем более, его нет в городе.

Вечером, когда я так и не сказала Изае ни слова и весь день отказывалась выполнять его поручения, он вызвал меня в свой кабинет и сказал:

— Женские уловки на меня не действуют.

— Чего?

— Я не поддаюсь на провокации. Слезы, обиды и уговоры тебе не помогут. Я слишком суров.

— Ага, — я фыркнула, вспомнив, что стоит правильно посмотреть на него, как он идет мне за кофе и заказывает пиццу, но не сказала об этом, чтобы не потерять преимущество. Вместо этого я сказала: — Я и не собиралась реветь. Ты не стоишь этого, — холодно отозвалась я, стоя с собранными руками у двери, в любой момент готовая выйти.

Он усмехнулся и сказал:

— Можешь считать это услугой. Помнишь, ты обещала мне услугу?

— Какая тебе от этого выгода? — спросила я и подошла к нему ближе. Этот несносный человек каждый день меня поражал все больше. Никогда нельзя было угадать, чего от него ждать.

— Ну… — он выдержал паузу для большего эффекта. — Мне просто скучно. Знаешь, я люблю наблюдать за реакцией людей.

— Ты сумасшедший?

Подтверждением моих слов стало то, что он рассмеялся и оставил меня без ответа. Я упала на диван и стала потирать переносицу, задумавшись, а Изая сказал:

— Рин, ты слишком много думаешь, — он встал, пересел на диван и сказал: — Ладно, я открою тебе тайну, иначе ты сойдешь с ума.

Я посмотрела на него с надеждой. Не знаю, что я хотела услышать. Наверное, что-то, что спасло бы меня. Что-то вроде «Ты летишь в Россию» или «Я знаю, как тебе попасть в свой мир» или «Все это кошмарный сон, а я — лишь твое воображение». Но он сказал:

— Я собираюсь провернуть одно дело с ограблением, и мне нужна помощь.

— Твою мать! — всплеснула я руками. За те пару секунд, что он молчал, я уже успела представить себя дома за столом в окружении мамы, бабушки и брата. Но я все еще была здесь. Куда я попала, в самом деле?!

— Знаю-знаю, ты хотела услышать признания в любви, и что именно поэтому я не даю тебе развод, — он вздернул нос и самодовольно улыбнулся.

— Слушай, у меня кастет в кармане, — сказала я, нагибаясь к нему. Еще немного, и я бы воспользовалась им.

— Прости, Рин, но я уже давно сказал тебе, что у нас сугубо деловые отношения, — продолжал он и снисходительно ткнул меня пальцем в нос, будто пытался этим жестом показать свое превосходство. — К тому же, не знаю, как в твоей стране, но в нашей на первое свидание не приходят с кастетом, — я закрыла лицо рукой, не желая больше выслушивать это, а он, видимо, не удержался и захихикал.

— Я тебя умоляю! — вдруг вспыхнула я, всплеснув руками. — Между нами ничего нет и не будет! Почему ты уверен в обратном? Ты мне не нравишься.

— Ага, — сказал он таким тоном, будто бы не поверил мне. — Хочешь, докажу, что ты неравнодушна ко мне?

— Ну давай, попробуй, твою мать, — устало отозвалась я, а он повернул мою голову в свою сторону, просто легким движением пальца взял за подбородок, вплотную приблизился к губам и так и остановился в сантиметре, будто собрался поцеловать меня, но не делал этого. Я хотела что-то сказать, но не сказала, потому что чувствовала, как он дышит на меня, и оцепенела в ожидании, что он будет делать дальше. Мне вдруг стало интересно. Ко многому здесь я стала относиться проще, ведь это не мой мир. К тому же, хоть я и привыкла к своему состоянию сонного головокружения, но я иногда продолжала чувствовать себя так, словно я на планете с другой гравитацией. Как будто все это происходит не со мной.

Да, я стала чуть проще, но не слишком. Сердце забилось так быстро, что жар разлился по всей груди, и я просто на автомате — не знаю, что на меня нашло, — собралась поцеловать его сама, почти коснулась, как он отстранился и сказал, довольно улыбаясь:

— Я же говорил.

— Твою мать!

— А у тебя богатый словарный запас, — усмехнулся он, а я снова закрыла лицо рукой.

— Ты — козел.

— В общем, есть один старик, — сказал Изая, пока я сидела с закрытыми глазами и спрятав лицо. — Он продает реликвии и уже одной ногой в могиле. Но он не продает всем подряд. Знаешь, бедолага совсем одинок, даже детей нет, и на старость лет слегка с катушек съехал и решил, будто бы его вещей достоин не каждый.

История Изаи мне уже наскучила, и я только вздыхала, но он продолжал.

— Он, разумеется, наслышан обо мне и даже отказался пускать меня на порог своего дома. Но он сказал мне приходить, когда я остепенюсь. Ну, знаешь, когда у меня будет своя семья, дом, приличная работа… В общем, ты пойдешь со мной и притворишься моей женой. Он, наверняка, захочет подтверждение, а у нас есть все необходимые документы. Можем даже подложить подушку под твой свитер, будто бы ты беременна.

— Фу, какой ужас! — закричала я, открыв глаза. — Я в этом не участвую.

— Что значит — фу? — вдруг обиделся он. — Ты не можешь отказать. Ты моя должница, — я только качала головой, а он снова добавил: — Сначала я решил просто разыграть тебя, когда притворился твоим мужем. И только потом до меня дошло, что я могу использовать это в своих целях.

— Кто шутит с документами? — поразилась я. — Ты ненормальный! — Изая только рассмеялся, будто бы я пыталась его развеселить.

— Зато со мной весело, правда? Уверен, первые двадцать два года в твоей жизни не происходило ничего интересного, — сказал он, довольно улыбаясь.

— Ушам своим не верю, — протянула я. Я уже устала кричать и не знала, как выражаться, и только смотрела на него. — Ты слишком несерьезно относишься к этому. Нельзя просто взять в жены первую встречную! — завелась я снова. — Мы едва знакомы, — я стала загибать пальцы, — мы даже не нравимся друг другу, к тому же, я из России! А еще у меня есть муж, и он преступник.

— Ну, знаешь, на все это у меня есть ответ, — сказал он, нисколько не расстроившись. — Мы знакомы уже… ну, месяца два. Мне ты нравишься. Ну… как друг ты очень милая. Иногда, — он похлопал меня по плечу и участливо покачал головой, будто бы это могло стать для меня проблемой, и я недовольно смахнула его руку. — Что касается твоего гражданства, то в твоих новых документах, что сделала для тебя Намиэ, указано, что ты гражданка Америки. А твой новый муж не такой уж и преступник. Официально, — он снова расплылся в улыбке.

— Потрясающе! Боже, благослови Америку, — проворчала я.

Когда вечером я уходила, Изая сказал, что даст мне знать, когда мы отправимся на это дело. По пути домой я забрала его почту, потому что я не сделала этого днем. Впрочем, я не собиралась ее отдавать. После того оскорбления, что он нанес мне сегодня, я не намерена даже притворяться, будто я работаю. Но ночью, когда я уже собралась готовиться ко сну, мой несносный босс позвонил и потребовал свои документы. Я сбросила, но вскоре мне позвонили в дверь и сказали, что мое такси уже приехало. Пришлось садиться и везти ему его чертовы письма.

Я разбросала конверты под дверью Изаи, собираясь там их и оставить, но внутренняя добросовестность не позволила мне этого сделать, и я присела собирать их. Когда Изая открыл дверь, я подняла голову и первым делом увидела его нижнее белье. Видимо, он уже собрался спать и не потрудился даже одеться, лишь накинул халат.

— А вот и ты, — сказал он и приторно улыбнулся.

Я продолжила собирать конверты и, откашлявшись, сказала:

— Да… Тут твои документы… и еще… письма. Я забыла… Точнее, не собиралась… Слушай, ты не мог бы запахнуть халат? — почему все связанное с Изаей теперь стало таким неловким?

Он так и сделал, да еще и извинился, правда, не казалось, что ему жаль, и снисходительно посмотрел на меня.

Следующее утро, точнее, день (Изая, видимо, проспал) начался с его крика:

— Кто отвечает на мой чертов телефон? — спросил он, заходя в холл. Намиэ была в туалете, а я красила ногти. Я не оценила японский маникюр и решила все переделать.

— Я не могу ответить. У меня лак смажется, — сказала я. — Мы убрали телефон в шкаф, чтобы потише трезвонил.

— Ты что, издеваешься? — я молча и сосредоточенно красила ногти, а Изая рывком открыл шкаф, схватил трубку и крикнул туда: — Алло? — кажется, он был не в духе. Впрочем, со всеми такое случается. Там что-то сказали, а он также грубо ответил: — Да, это я.

Вернулась Намиэ. Она сказала:

— Черт, моя новая помада ужасна. Я с ней слишком бледная.

— Пошли сегодня на маникюр. Я плохо делаю.

— Лучше завтра. Сегодня у меня запись на стрижку. Говорят, этот парикмахер один из лучших.

— Эй, вы! — крикнул нам Изая, швырнув трубку на рычаг. — Когда вы начнете работать? — мы с Намиэ переглянулись, а Изая добавил: — Вы только и делаете, что занимаетесь ерундой. Вы вчера примеряли одежду прямо здесь!

— Ну зачем ты злишься? Хочешь кофе? — сказала я.

— Было бы неплохо, — немного смягчился он.

— Как лак высохнет, схожу для тебя в кофейню, — сказала я.

— Рин! — снова вспыхнул он. Видимо, кофе он хотел сию секунду. — Если ты пойдешь за кофе, ты уже не вернешься. Кстати, отличные новые сапоги. Ты что, стала карманницей в метро? — мы с Намиэ снова переглянулись, а он добавил: — Значит, так. Если не начнете работать нормально, я понижу вам зарплату. Обеим. Никаких больше опозданий, трехчасовых обедов, выходов покурить каждые полчаса и уходов за два часа до конца рабочего дня.

— Рин, ты слышала? — холодно отозвалась Намиэ, устраиваясь за столом.

— Да пока еще не глухая.

— Он понизит нам зарплату. Кажется, теперь мы будем в минусе, — сказала Намиэ. — Во избежание долгов предлагаю вообще перестать приходить.

— Намиэ! — воскликнул Изая, но, ничего не придумав, гордо закрылся в своем кабинете. Я стала сушить ногти феном, чтобы побыстрее сходить и порадовать Изаю кофе, но он высунулся в дверной проем и крикнул: — Ты и фен сюда притащила? Ты что, живешь здесь?

— Всякое бывало.

— И выключите музыку! — он снова хлопнул дверью своего кабинета. Потом, правда, он опять вышел и, швырнув небольшую подушку на стол, сказал: — Вот. Это наша дочь по имени Изанами. Сегодня вечером идем к старику.

— Как-как? Я не назову нашу дочь таким идиотским именем, — сказала я, рассматривая свои ногти, а Намиэ резко оторвалась от компьютера и уставилась на меня.

— Пока что я отец, и я решаю, — ответил Изая, чем ввел Намиэ в еще большую растерянность, и теперь она посмотрела на него.

— Тогда пусть это будет сын. Сын с глупым именем — ничего удивительного, весь в отца, — сказала я.

А он вдруг быстро коснулся моего носа и сказал:

— Рин, я забрал твой носик.

Мгновение до меня доходило, что он сказал, а потом я ответила:

— Что?

— Вот он.

Я снова замолчала, глядя на усмехающегося Изаю, который стоял, сжав руку в кулак, будто он что-то держал, а потом сказала:

— Отдай мой носик.

— Да чтоб меня, — послышалось от Намиэ. Она странно посмотрела на нас и снова уставилась в компьютер с чашкой.

— Не отдам.

— Быстро отдай.

Он, наконец, отдал мой нос, усмехнулся и сказал:

— И, Рин, оденься солидно. У старика должна челюсть отвиснуть.

Вечером я хотела гордо сбежать с не внушающего доверия мероприятия, но была поймана Изаей в дверях на улице. Он вызвал мне такси до моего дома, дал адрес старика и сказал, что, если я не вернусь в роскошном виде через два часа, он меня уволит. Я подумала — ну и черт с ним, но все равно стала собираться. Не знаю, что в понятии Изаи «солидно». Вроде бы я никогда не приходила на работу в спортивных костюмах и кроссовках. Я позвонила Намиэ, но она заявила, что отказывается собирать меня на свидание с Изаей, предостерегла никуда не ходить, а потом и вовсе бросила трубку и больше не брала. Все это она нафантазировала раньше, чем я успела объясниться.

— Черт возьми, Рин! — закричал Изая, когда я вылезла из такси, и бросился ко мне. — Что это на тебе надето? — он с открытым ртом уставился на меня.

— Ты сказал — у старика должна челюсть отвиснуть.

— Да, но он не должен умереть на месте! — воскликнул вдруг запаниковавший Изая.

— Я не разбираюсь в японской моде, — он замолчал, продолжая смотреть на меня невидящим взглядом, поэтому я пощелкала пальцами у него перед лицом и сказала: — Ау. Ты еще здесь?

— А, да, прости, просто я больше ничего не вижу, кроме твоей груди, — проворчал он.

— Говоришь так, будто это плохо. Ты что, гей?

— Нет! — вдруг ответил он с таким чувством, будто бы был сильно оскорблен. — Платье слишком короткое! И зачем ты надела колготки в сетку?

— Ты еще будешь жаловаться? Знаешь, как было трудно впихнуть в это узкое платье подушку? — недовольный Изая только закрыл лицо рукой и снова умолк.

Наконец, он сказал:

— Значит, так. Не снимай пальто и, когда сядем, не двигайся. Не хватало, чтобы он увидел то, чего не должен видеть. И сними чертовы колготки.

— Не могу. Они поддерживают подушку.

— Черт побери, — он закатил глаза. — Когда он отдаст мне скульптуру, можешь станцевать ему стриптиз, тогда мне не придется платить, — сказал он, когда мы заходили. — У вас там в Америке что, все так ходят? Завяжи шарф, Рин! Я вижу твое белье.

— Хватит пялиться, — он так и сделал и недовольно покачал головой.

Нас встретил старик с палкой. Он шел, почти сгорбившись, и был ростом с меня. Изая торопливо запахнул мне пальто, потому что старик первым делом уставился на мое декольте — оно было на уровне его глаз. Вот, как сильно он сгорбился. Изая сказал, потому что старик молчал:

— Знаешь, Рин немного простудилась… А ей сейчас нельзя болеть. Ну, ты понимаешь.

Но старик его не понял и только переводил взгляд с Изаи на меня, поэтому я сказала:

— Да, мы ждем сына по имени Изанами.

— Дочь по имени Изанами, — тут же поправил Изая и недовольно посмотрел на меня. Он шепнул мне: — Сын с женским именем? Серьезно?

До старика, наконец, медленно, но дошло, и он расплылся в довольной улыбке и обнял нас обоих, словно мы были его семьей. Он сказал:

— Так это же отличные новости… Изая! А я думал, пырнут тебя ножом в какой-нибудь подворотне, вынесут вперед ногами, так и не оставишь после себя ничего.

— Да уж, Изая, меткое попадание, — вставила я, вырываясь из объятий, а Изая растерянно посмотрел на меня, а потом вдруг покраснел. Я решила воспользоваться этим и показала ему соответствующий неприличный жест, потому что старик стоял спиной ко мне, и тогда Изая еще сильнее зарделся, стал чуть не пунцовым. Кажется, ему было еще больше не по себе, чем мне. Притворяться чьей-то беременной женой — такое со мной за двадцать два года точно не случалось.

Первые десять минут все было нормально — я незаметно смотрела на часы каждую минуту, пока Изая и старик обменивались любезностями, а потом Изая пошел в туалет, и его не было полчаса. Старик в это время устроил мне допрос, словно он был отцом Изаи, а я не знала о себе ничего, кроме того, что я из Америки. Но пришлось выкручиваться. Не могла же я подставить этого идиота. Навыдумывала, что у меня был свой бизнес в Америке, который я продала, чтобы приехать сюда, и что я собираюсь поступать в университет и изучать историю Японии. Старик был так заинтересован моим рассказом, что поверил без задних мыслей. Но, тем не менее, он действительно потребовал документы. Когда сделка была совершена, и мы ушли с какой-то дорогой, но совершенно не красивой скульптурой женщины, Изая сказал:

— Отличная работа, Рин. Ты не думала податься в шпионки? Пока ты там пудрила ему мозги, я украл один перстень.

— Да ладно! Мало того, что мы обманули этого добродушного старика, так ты его еще и обчистил! — всплеснула я руками.

— Ты слишком драматизируешь, — небрежно отмахнулся Изая. — Это просто перстень. Старик сам сказал, что он не продается. Вот я и украл его.

— Да уж, как он мог! Как тебе удалось? Знаешь, он такой подозрительный. Странно, что целоваться не заставил.

— А ты бы, наверное, очень этого хотела, — отозвался Изая, а после моего недовольного взгляда усмехнулся.

— Ну все, хватит приколов! — воскликнула я. — Если это ты в меня влюблен, так и скажи.

— С чего бы?

— А мне откуда знать, почему ты постоянно говоришь об одном и том же? Пытаешься выдать желаемое за действительное? — ответом мне стало молчание. — Ну что? Запас шуток кончился? — я успела только повернуться посмотреть на него, как он полез целоваться, но я вовремя отстранилась.

Настала неловкая пауза, во время которой я держала его на расстоянии вытянутой руки за подбородок.

— Я же говорила, — я довольно усмехнулась, а Изая отвернулся. — Да уж, я всякое читала про японцев, но не думала, что вы такие решительные. Любая другая на моем месте уже повернулась бы к тебе спиной, — он угрюмо промолчал, а я добавила: — Если ты понимаешь, о чем я, — я похихикала, но он опять не ответил, поэтому я сказала: — Ну, знаешь, я как-то слышала, что японки любят, когда их прижимают к стенке. Сразу предупреждаю — я работала в ночном клубе, и у меня хороший удар левой.

Наконец, Изая сказал, перебив:

— Рин, заткнись, ладно?

— Ладно, — я снова улыбнулась. Он мне вдруг поднял настроение. Это было ужасно мило. — Я не такая жестокая, как ты, — я замолчала, задумавшись, стоит ли это делать, а потом быстро чмокнула его в губы и сказала: — Утешительный приз, — я похлопала его по плечу.

— Черт возьми, Рин! — воскликнул он, вдруг покраснев.

— Прости, но мы не можем быть вместе, — я пожала плечами, а потом хотела снова поцеловать его в губы, но он отвернулся, и получилось в щеку.

— Хватит паясничать, Рин! — он вдруг ускорился, и мне пришлось догонять его.

Мы, наконец, дошли до места, куда должно было приехать такси. Молчать было как-то неловко, поэтому я сказала:

— И где там такси? — Изая промолчал, а я решила чем-то занять руки и покурить, хотя курила я только с Намиэ, и то за компанию.

— Здесь не курят, — наконец, послышалось от недовольного Изаи. Он стоял в метре от меня, отвернувшись и собрав руки на груди.

— Здесь никого нет, — и правда, было уже поздно, темно и безлюдно.

В такси я переоделась из этой вульгарной одежды, а Изая прикрывал меня курткой. Он сказал:

— Я продам эту скульптуру за миллиарды. Знаешь, Рин, пожалуй, теперь я у тебя в долгу. Проси все, что хочешь. Хочешь долю? Скажем, пять процентов.

— Какой ты жадный.

— Ладно, десять.

— Ты знаешь, что мне нужно. Развод и документы, — я, наконец, переоделась, избавилась от подушки, и Изая мог убрать свою куртку.

— Этого не будет.

— Что?!

— Пока старик еще жив, он не должен узнать о нашем разводе, — я только отвернулась к окну и замолчала. Никогда мне не добиться своего от этого упрямца. Он по-братски обнял меня, просто сгреб в охапку, еще дотронулся до моего носа и сказал: — Да ладно тебе. Пятнадцать процентов.

— Мне не нужны деньги, черт возьми, — сказала я, вырвалась, и больше мы уже не разговаривали.

Когда я уже собиралась спать, Изая явился ко мне без приглашения. Вместо приветствия он ворвался в квартиру и даже не снял обувь. Он сказал:

— Думала, я не узнаю?

Он был так зол, что меня даже немного затрясло. Но не от страха, а от стыда. Совесть продолжала каждый день напоминать мне о том, что мы с Намиэ делаем, особенно после посещения спа-салона. Он не заслужил такого. По крайней мере, точно не от меня.

Он был серьезен. Не улыбался, не усмехался, не шутил. Я его таким еще не видела. Кажется, он даже был немного расстроен. А я думала, он всегда притворяется, что у него хорошее настроение.

— Поверить не могу, — он закрыл глаза и потер висок, будто бы собираясь с духом, а потом снова внимательно посмотрел на меня, а мне вдруг стало так стыдно, что я чуть не расплакалась. Он выглядел расстроено и даже встревожено, и мне резко захотелось обнять его. — Ну? Есть, что сказать?

— Это не то, о чем ты подумал? — неуверенно протянула я с вопросительной интонацией и закусила губу, пытаясь прийти в себя. Я надеялась, что Намиэ снова выдумала про меня небылицу, и Изая все еще не знает правды.

— И о чем я подумал?

— Что я опять подкатываю к тебе? — Изая закатил глаза, а я добавила: — Хочешь, поцелую тебя или схвачу за задницу?

— Черт возьми, Рин, — протянул он, качая головой. — Ты обманщица.

— Так целоваться не хочешь? — тем не менее, спросила я.

— Нет!

— Если говорить таким тоном, все звучит плохо, — он промолчал, будто бы о чем-то задумался, а я только наблюдала за его реакцией. Хотелось, чтобы он быстрее оставил меня одну.

Наконец, он решительно сказал:

— Я это так не оставлю.

— И что ты сделаешь? Сожжешь мои вещи? Возьмешь меня в жены? Уволишь?

Изая удалился в гордом молчании, только сверкнул взглядом, видимо, ушел придумывать план мести, а я пожалела о сказанном.

Ночью я долго не могла заснуть, только ворочалась на неудобной кровати. А еще меня мучила совесть. Тогда я решила написать Изае СМС с текстом «Прости». СМС проще звонка или, более того, личной встречи. Он молчал, поэтому я вдогонку послала кучу грустных смайликов. Он не отвечал, поэтому я отправила еще кучу сердечек. Потом я поняла, что время два часа ночи, и легла спать.

Утром Изая был такой же мрачный, как и я. Я решила приехать в офис вовремя, но это не помогло завоевать его расположение — он лишь презрительно взглянул на меня, отчего мне стало еще хуже. Намиэ, явившаяся в обед, сразу поняла, какая кошка между нами пробежала, и только сосредоточено хмыкала весь день. Более того, когда я ей рассказала, что в последнее время происходит между нами, она сказала:

— Фу! — потом она добавила: — Знаешь, в нашей стране такими подробностями не делятся, — все здесь постоянно напоминали мне о том, что я иностранка.

Изая заперся в своем кабинете, поэтому я отправилась в кофейню за тыквенным латте (самой мне такое в жизни не приготовить) для него.

— Знаешь, почему я прощаю тебе все это? — сказал Изая первым делом, когда я вошла к нему.

Я хотела затопать от радости, захлопать в ладоши, а потом запрыгнуть на него с ногами и обнять, но я лишь с напускным равнодушием сказала:

— Ну и почему же? — правда, потом я не выдержала, оставила кофе у двери и кинулась обнимать его прямо в кресле, вскрикнув от радости на ходу.

— Потому что ты привидение, — сказал Изая, пытаясь вырваться, но я его не пускала. Его настроение снова было хорошим, и я этому ужасно обрадовалась. Даже как-то не по себе, когда он злится.

— Думаешь, не будь я привидением, я бы поступала так с тобой? Может, я и из России, может, я и стреляла в своего бывшего мужа, но я не чудовище, — я, наконец, оставила его в покое и направилась к столику, где стоял его кофе.

— Стреляла?! — только повторил он за мной. Я обернулась через плечо и увидела, что он остался с открытым ртом.

— Со мной шутки плохи. Знаешь, это долгая история, — небрежно отмахнулась я.

— Твои истории все долгие. Когда-нибудь ты расскажешь мне, что в той засекреченной части твоего личного дела, — я собралась подать ему кофе, как он выставил вперед руку и сказал: — Не подходи ко мне больше с горячими напитками. Я сам, — он встал и забрал стакан.

Я плюхнулась на диван и не удержалась от счастливой улыбки. Даже если ты и натворил бед, все становится проще, когда тебя прощают. Я уже даже перестала чувствовать себя виноватой, поэтому собралась предложить Намиэ сходить на обед в один итальянский ресторан, куда, как сказал Изая, не пускают русских. Я настолько расслабилась, что мне даже начало казаться, что повстречать меня — это судьба Изаи. Карма догнала его. Всегда легче обвинять кого-то другого. Изая тоже был как-то странно доволен, и мы три раза переглянулись, улыбаясь друг другу. Он улыбался как-то просто, не самодовольно и не насмешливо. Это насторожило меня, поэтому я, откашлявшись и приняв серьезный вид, уткнулась в телефон.

— Ты все вернешь, — вернул он меня на землю через какое-то время. — Ты уже потратила миллион йен!

— А сколько это в рублях? — Изая только недовольно отвернулся от меня и стал смотреть в компьютер, а я сказала: — Ты что, раздобыл мои счета?

Он проигнорировал мой вопрос. Вместо этого он, смотря в монитор, воскликнул:

— Ты купила норковую шубу?!

— Маме в подарок. Так мы точно помиримся.

— Да вы, может, уже больше никогда не увидитесь!

И вот тут меня будто по голове ударило. Я все это время веселилась и развлекалась на ворованные деньги, пока мама — где-то рядом и нет — думала, что у нее больше нет дочери. Искать голову Селти я уже давно позабыла — гулять с Намиэ в торговом центре и пить чай дома у Изаи гораздо интереснее.

Изая, видимо, заметил, что я задумалась, потому что поспешно добавил:

— Если мы не предпримем что-нибудь, — и с какой-то тревогой посмотрел на меня.

— Что значит — мы? Тебя это не касается, — сказала я, уходя.

— Ну, ты что, обиделась? — услышала я за спиной.

Вечером мне написала СМС Селти — спрашивала, как у меня дела, куда я пропала и просила приехать. Я так и сделала — ушла с работы пораньше (раз Изая простил меня, можно больше не притворяться, что мне жаль) и поехала к ней. К своему ужасу, у нее в гостях я застала того блондина, который как-то преследовал нас. Я увидела его через окно. Не знаю, чем я руководствовалась, но я решила переждать в кустах, пока он не уйдет. Правда, меня заметил Шинра, как раз вернувшийся домой.

— Смотрите, кого я нашел в кустах, — сказал он первым делом, когда мы вошли.

— Да уж, спасибо, что рассказал всем, твою мать, — ругалась я по-английски и по-русски, и понимал меня только Изая. У многих с иностранными языками было в принципе плохо.

— Это же та рыжая девица! — всполошился блондин, угрожающе указывая на меня пальцем, и даже встал с дивана. — Подружка Изаи!

Селти замахала руками, а потом написала ему сообщение, и он снова сел. Я боялась, что этот Шизуо еще и вспомнит, что он это на меня кричал, когда я позвонила ему в шесть утра, но выяснилось, что он ничего не помнит после своих приступов ярости. Более того, когда я рассказала о том, что ограбила Изаю, он так расхохотался, что долго не мог успокоиться, и назвал меня маленькой шпионкой (уточнение «маленькая» пришлось как-то некстати; кажется, он решил, что я американская школьница, которая путешествует). Селти моя история не понравилась — она спросила, почему я не проверила остальные его ячейки. Вдруг нашла бы зацепку?

— Не обвиняй во всем Рин-сан, — вступился за меня Шинра, подавая всем чай. — Вы должны работать в команде, чтобы добиться чего-то.

Она набрала ему сообщение, но я его тоже увидела:

«Они с Намиэ отлично справляются, а мне пока опасно вступать в игру. Мы можем спугнуть его».

— А ты не думала, что он уже обо всем догадался? — сказала я. — Все-таки с чего ему доверять первой встречной?

Но Селти слишком верила в успех и меня, а еще сказала, точнее, написала, что я сбила Изаю с толку своим ограблением, поэтому она осталась глуха к моим доводам. Шизуо дал мне свой номер, чтобы я, если мне понадобится помощь, сразу же звонила. Он объяснил это тем, что одно нахождение рядом с Изаей несет в себе опасность.

Правда, Селти верила не зря, потому что после часа ночи мне позвонила Намиэ и, три раза извинившись за столько поздний звонок, сказала, что уже едет в такси, потому что дело не терпит отлагательств. Она приехала через двадцать минут с каким-то кейсом. Она вытряхнула его содержимое — им оказались какие-то папки и бумаги — на мой обеденный стол и сказала:

— Вот.

— Что — вот? Сейчас половина второго.

— Тут все про Изаю.

— Да уж, увлекательно, — пробурчала я и, подперев щеку рукой, уставилась в свою чашку.

— Все банковские ячейки. Все складские помещения, которые он арендует или которыми владеет. А ты знала, что у него есть домик в Америке? — Намиэ схватила какую-то папку и принялась листать ее.

— Только не говори, что я лечу в Америку. Еще одну смену часовых поясов я не выдержу, — я даже ради интереса решила посмотреть на телефоне, сколько сейчас времени в Америке, и сказала: — Там вообще еще вчера.

К счастью, Намиэ решила, что в моем отлете нет необходимости, и мы условились для начала обыскать склады Изаи.

На следующий день в офисе я спросила Изаю:

— Слушай, а как ты узнал?

— Глупый вопрос, — сказал он и самодовольно усмехнулся. Я сложила губы трубочкой в ожидании его ответа, и он сдался, вздохнул и сказал: — Ты продала мои вещи на eBay! Я нашел твой профиль. Ладно, вы с Намиэ обчистили мою банковскую ячейку. Но зачем было снимать со стен картины и выносить ковры? Как вы вообще провернули это?

Я вспомнила, как мы с Намиэ пытались поймать такси с рулонами ковров на руках.

— Кажется, мы не уедем, — сказала я тогда.

— Держитесь подальше от рыжей русской с ковром, — прокомментировала Намиэ.

— Они все равно слишком отстойные для твоей квартиры, — сказала я Изае. — Не думала, что найдется идиот, который купит их. Причем купил русский, — Изая только недовольно закатил глаза, но потом смягчился и снова стал улыбаться своим мыслям.

На следующий день мы с Намиэ ездили на склады Изаи — она решила снизойти и помочь мне в этом. Один был абсолютно пустым, другой уже был перепродан, третий кто-то снимал. Черт знает, на что ему столько складов!

— Слушай, я думаю, голова здесь, — сказала Намиэ, когда мы приехали на склад, заваленный вещами. Там было столько вещей, что дверь не сразу поддалась. Коробки возвышались до самого потолка и закрывали собой окно. Там было все — посуда, журналы, диван, птичья клетка, ролики, сушилка, дверь, скутер.

— Поверить не могу! Он — барахольщик! — воскликнула я. Подтверждением моих слов стало то, что я наступила на рассыпанный бисер и едва не упала. Чтобы предотвратить падение, я схватилась за стойку с верхней одеждой, которая стояла рядом, накрытая целлофановой пленкой, но в итоге я вместе с ней полетела на пол. С пола я крикнула: — Здесь даже женские туфли! Откуда у него женские туфли? — они стояли прямо под комодом, на котором сверху были рулоны обоев, электрический чайник и кухонный комбайн (все это действительно было нагромождено друг на друга).

— Может, он переодевается женщиной, когда никто не видит, — сказала Намиэ, помогая мне подняться.

— Твою мать! — в ужасе закричала я, представляя. — Если это так, ему точно никогда ничего не перепадет.

— Только не говори, что ты рассматриваешь такую перспективу, — фыркнула Намиэ.

Я пожала плечами и сказала:

— Ну, знаешь… Издалека, со спины, если не особо приглядываться, он ничего такой.

— Ты же расистка! — воскликнула она.

— А он может надеть очки. Темные.

— Тогда уж бумажный пакет на голову, — проворчала Намиэ. Она покачала головой и добавила: — Это идеальное место, чтобы что-то спрятать. За неделю мы управимся.

— Черт возьми, да это черная дыра!

Но Намиэ приступила к попыткам разгрести завалы Изаи, не слушая мои протесты. Я присоединилась, но передумала, когда открыла шкаф, и оттуда вылетели птицы. Они стали метаться по комнате, а Намиэ бросилась к окну, — к тому, что не было загорожено, — и они улетели на свободу.

— Вот, для чего ему нужна была птичья клетка, — прокомментировала Намиэ, пока я пыталась успокоить сердце, а потом снова помогла мне встать с пола.

— Здесь ужасно! — негодовала я. Намиэ заметила, что на моем плече мужские трусы и взяла их за край двумя пальцами, а я вскрикнула. — Что мы еще найдем? Труп?

— Надеюсь, одну часть тела мы все-таки найдем, — Намиэ презрительно бросила предмет мужского туалета на пол, а я стала отряхиваться.

Было уже поздно, поэтому мы успели только разобрать шкаф с одеждой, поеденной молью, но там никаких тайников не было.

Следующую ночь я не ночевала дома, а утром, в шесть часов, отправилась прямиком к Изае.

— Орихара Изая! — крикнула я, ворвавшись к нему в квартиру. Нигде не горел свет. Видимо, он еще спал, потому что была суббота. Я включила свет в прихожей и загремела входной дверью. — Орихара Изая! — я оставила дверь распахнутой и затопала каблуками по направлению к его спальне. — Изая! — он выбежал оттуда раньше, чем я успела войти, растрепанный, помятый, в перекрутившейся пижаме и босиком, а на лице у него остались следы от подушки. Он был такой удивленный и потерянный, что мне даже стало жаль, что я его разбудила. — Изая! А вот и ты.

— Что? Что? — сонно спросил он и уставился на меня с открытым ртом. — Как ты сюда попала? Я же забрал у тебя дубликат ключа.

— Ну, а я сделала дубликат дубликата. Знаешь, где я сегодня ночевала, твою мать?

— В баре?

— В участке! Повезло, что Намиэ забрала меня. А ты, козел, даже не брал трубку! — сначала он долго молчал, видимо, осмысляя услышанное, а потом только расхохотался. Хрипло, сонно, по-утреннему. — Что смешного? Меня арестовали! Старик заявил на нас в полицию! Ты тоже в розыске, так что не волнуйся, за тобой тоже скоро придут. Знаешь, сколько стоил твой перстень, который ты украл?

— Знаю, потому я и продал его, — отозвался невозмутимый Изая. Перспектива быть арестованным его совершенно не испугала. — Не кричи так с утра пораньше, — он пренебрежительно замахал рукой. — Деньги на моем тайном счете. Мы с тобой чисты.

— Чтоб я еще хоть раз связалась с тобой! — негодовала я, уходя.

— Ты завязла в этом еще в тот момент, когда открыла дверь своим ключом, — сказал он и улыбнулся мне на прощание.

Сонный Изая, видимо, совершенно забыл о ключе, когда я уходила, но он вспомнил о нем днем. Я отсыпалась дома после бессонной ночи в обезьяннике, не собираясь вылезать из постели до понедельника, как он снова явился ко мне без приглашения.

— Отдавай либо ключ от моей квартиры, либо дубликат от своей, — сказал он, лукаво улыбаясь. Он собрался пройти, но я наполовину закрыла дверь и встала в образовавшемся проеме.

— Я не настолько доверяю тебе, чтобы давать ключи от своей квартиры. Точнее, я вообще не доверяю тебе. Теперь.

— Но это было бы честно, — не сдавался он, продолжая лучезарно улыбаться.

— Честность это разве про тебя?

— Неужели я хоть раз обманул тебя? — я замолчала, задумавшись, а он снова улыбнулся, решив, что мне нечего сказать.

— Ладно, — я дала ему ключ от квартиры брата в Киеве, но находчивый Изая тут же проверил его, попытавшись вставить в замочную скважину. — Вот черт. Ладно, я в понедельник сделаю тебе дубликат.

— Поверю тебе на слово, хоть ты и обманщица, — сказал он, правда, не воспринимая меня всерьез.

Следующую неделю мы только и делали, что разгребали мусорные кучи Изаи. Рылись в коробках со шляпами (чудовищными меховыми шляпами), вытряхивали ковры, завернутые в рулон (из одного даже выбежала кошка!), потрошили пуховые подушки (как это ни странно, в одной из них мы нашли серебряное кольцо и носки). Мы даже разобрали ужасный диван в форме ладони.

— По-моему, мою задницу лапает Кинг Конг, — сказала я, усевшись туда.

В диване ничего не было, только пыль и… осиное гнездо! Вот, что скрывается под напускной страстью к уборке. Изая — свинья! Патологический создатель хаоса. Я даже засомневалась, что это его склад, но мы снова обнаружили альбом с его фотографиями.

— Хватит уже глазеть на него, — сказала Намиэ, когда я сидела на полу и листала фотоальбом. — Если собралась поставить его фотку у кровати, можешь забирать. В этой помойке он все равно ничего не заметит. И не советую тебе сидеть на полу, пока не подхватила что-нибудь, — ядовито сказала она, заглядывая в коробку с CD-дисками, где, помимо них, был еще и утюг, перфоратор, белый пушистый халат и аккуратно сложенные портьеры.

— Да зачем мне его фотка? — бросила я, вставая. — Еще и у кровати, — я отложила альбом и вернулась к поискам. Правда, когда Намиэ полезла под шкаф, чтобы что-то выудить оттуда (этим предметом оказалась удочка), я вытащила одну и спрятала в кармане пальто. Просто хотела, чтобы она была у меня. Не у кровати, конечно, но в кармане, может быть.

Когда я вернулась в офис, Изая вызвал меня в свой кабинет и сказал:

— Ну и когда ты собираешься возвращать мне мои деньги?

— О чем ты говоришь? Я и не собираюсь. Твой кофе, — я поставила его ему на стол.

— Пустой стакан? — спросил он удивленно и потряс его.

— Ой, случайно выпила по дороге.

— Рин!

— Разве то, что я помогла тебе с ограблением, притворяясь твоей беременной женой, не считается? Знаешь, это дорогого стоит. Странно, что тебе хватило денег.

— А я думал, ты вообще не продаешься, — усмехнулся он.

— На что это ты намекаешь?

Мы бы и дальше спорили, если бы за дверью не послышался грубый голос, почти крик, звавший Изаю. Пришедший явно был в ярости и пытался войти в кабинет, и Намиэ мешала ему.

— Черт, старик! — воскликнул вдруг запаниковавший Изая и вскочил с кресла.

— Старик? — повторила я за ним, тоже приготовляясь куда-то бежать.

— Черт побери, если Намиэ не догадается сказать, что нас нет, я ее уволю, — процедил Изая. — И тебя тоже.

— А меня за что?

Наконец, дверь открылась, а мы бросились в подсобное помещение, где хранились принадлежности для уборки и какие-то инструменты. Предприимчивый Изая даже не включил там свет и запер нас изнутри. Комната была слишком крошечная, стоять было как-то тесновато и даже страшно, и я посветила на Изаю телефоном. Он сосредоточенно вслушивался в происходящее за дверью. Там старик, раньше казавшийся таким немощным, кричал, как разбушевавшийся тигр, звал Изаю, а потом послышался грохот, будто он переворачивал мебель. Затем он, кажется, стал проверять шкаф и ванную.

— Мошенник! — кричал старик. — Еще и с русской сговорился! Думал, я не узнаю русский акцент?!

— Черт, теперь и мне достанется! — недовольно зашептала я, а Изая закрыл мне рот рукой, продолжая слушать.

— Господин Кобаяши, здесь никого нет. Изая давно ушел, — послышалось от Намиэ.

— Ты ответишь, если обманула меня! — крикнул ей старик. — Чертовы воры! — старик снова загремел мебелью, и я, испугавшись, что он все-таки найдет нас, закрыла лицо руками и прижалась к Изае, а он вдруг обнял меня одной рукой и поцеловал в макушку, словно я настолько нервничала, что стоило это делать.

Да, стоило.

Я обняла его обеими руками, потому что за дверью продолжали грохотать.

Хотелось никогда не выпускать его.

Хотелось только остаться в этой минуте навсегда.

Но Намиэ была не из пугливых. Она сказала ровным тоном:

— Где, по-вашему, он спрятался? Под столом?

Я, снова поддавшись первому импульсу, — наверное, в каморке было слишком мало кислорода, — собралась поцеловать Изаю, но он отвернулся.

— Да ладно! — я сказала это вслух, довольно громко для сложившейся ситуации, и толкнула его. Правда, толкать было особо некуда. Он тут же зажал мне рот рукой, но меня, видимо, не услышали, потому что старик продолжал спорить с Намиэ.

— Серьезно, Рин? Сейчас? — спросил Изая шепотом.

— Я тебя не понимаю. Это просто невозможно. Ты же сам еще недавно лез ко мне целоваться! — видимо, я шептала слишком громко, потому что он снова зажал рот мне рукой.

Он сказал:

— Но ты отвернулась, — хоть шепот и нельзя опознать, я слышала, как он улыбался. Я чувствовала его усмешку. Он наклонился ко мне, чтобы сказать это, как можно тише. Было слишком темно, и я смотрела туда, где, как я предполагала, было его лицо, большими глазами и с открытым ртом. Он настолько странный, что сложно поверить в его существование.

— Я не намерена больше играть в твои игры. Убери руки. Моя попа для избранных, — он так и сделал, да еще и усмехнулся. Во мне появилось детское, типично женское желание распахнуть дверь и вытолкнуть Изаю навстречу врагу, но я этого не сделала.

— Я тебя из-под земли достану! — кричали за дверью.

— Господин Кобаяши, если вы не уйдете, мне придется вызвать полицию, — сказала Намиэ.

— Как ты смеешь, девчонка?! — крикнул он.

— Хватит так томно вздыхать. Шанс упущен, — сказал Изая. Мы продолжали стоять слишком близко — помещение чрезвычайно тесное, — и он сказал это прямо над моим ухом. Я не видела его лица, да и не пыталась смотреть, но, наверняка, он снова усмехался. Я снова вздохнула, но это были недовольные вздохи. — Я так и вижу твое надутое лицо.

— Отвали, твою мать.

— Ладно, иди сюда.

Он обнял меня, так резко потянул на себя, что я не успела воспротивиться, и поцеловал меня. Сначала я не собиралась отвечать, но потом передумала. В ту секунду, когда я коснулась его мягких губ, я поняла, что ждала этого уже долго. Что понял он — не знаю, но этот поцелуй показался мне искренним. Я обняла его со всей силы, прижалась, чтобы быть к нему, как можно ближе.

Мы отскочили друг от друга, как ошпаренные, потому что в комнате вдруг загрохотало ведро, а потом сверху на меня будто что-то упало, и я инстинктивно пригнулась. В эту же секунду открылась дверь. Я спряталась за Изаю, а когда выглянула из-за его спины, увидела Намиэ. Она, смотря на нас недовольным и усталым взглядом, сказала:

— Выходите. Он ушел.

— Как ты догадалась, где мы? — спросила я, но Намиэ снова странно посмотрела на меня и оставила это без ответа. Оказалось, что на меня упала половая тряпка, и я брезгливо бросила ее на пол.

Кабинет Изаи выглядел жалко. Перевернутый кофейный столик и диван, разбитые кружки, а еще старик оторвал ручку от двери в ванную.

— Да уж, не думала, что он такой сильный. Да он же ниже меня! — прокомментировала я, а Изая только недовольно посмотрел на меня. — Ладно, счастливо оставаться.

Я направилась к выходу, Намиэ — за мной, а Изая крикнул нам вслед:

— А вы что, не поможете мне убраться?

— Рабочий день закончился пять минут назад, — холодно отозвалась Намиэ, даже не повернувшись к нему.

— Да, мы с Намиэ идем по магазинам. Мне нужна новая сумка, — добавила я.

— Ты снова собралась тратить мои деньги?!

— А на что мне еще сдался муж?..

На следующий день после работы Намиэ не поехала со мной на склад, сказала, что у нее кое-какие дела, и я отправилась на раскопки одна. Наконец, разобравшись с залежами старой обуви и матрасов с подозрительными дырками от ножа, мной на полу была обнаружена дверца. Я не придумала ничего другого, кроме как сломать замок отверткой (не была бы я русской, если бы не носила ее с собой). Благо, Изая, видимо, не думал, что кто-то сюда проникнет и разберет все его вещи, поэтому замок на дверце можно было бы сломать и без помощи инструментов. Я молилась, чтобы мне не пришлось спускаться туда, но, как я и думала, это оказалось подвалом. Я не знала, как туда спуститься, но у Изаи тут оказалась стремянка (впрочем, здесь много чего было; здесь можно было бы жить). Включив свет, я, к своему ужасу, обнаружила… еще одну комнату, заваленную странными вещами! Манекены в одежде и без, уличные фонари, разбитый телевизор, лейка от душа, пылесос, перевернутый кверху ножками стол, дверь на боку, холодильник без дверцы — все это было свалено в мусорную кучу.

— Твою мать! — протянула я и схватилась за голову, а потом отписала Намиэ — скинула ей фотку. Она в ответ прислала мне смеющиеся смайлики.

Наконец, спустя час я нашла какой-то ящик, завернутый в занавеску от душа. Я уже не надеялась обнаружить там ничего, кроме… ну не знаю… чайника, в котором кипятили мочу, но я увидела там… банку с головой! Я тут же сбросила фотку Намиэ, а она перезвонила.

— Конечно, это она! — кричала она. — Думаешь, Изая хранит чьи-то еще головы?

— Зная, что о нем болтают, это нельзя исключать.

Намиэ так обрадовалась моей удаче, больше меня, что захихикала (еще я слышала топот ног, будто она прыгала), а потом велела скорее выходить. Я так и собралась сделать, как увидела Изаю, спускающегося по стремянке. Прятаться было глупо — горел свет, а я сидела на корточках в обнимку с банкой.

— О, черт.

— Думала, что я не замечу, что вы с Намиэ рыщете у меня под носом? — спросил он, спускаясь.

— Ну да, я так думала.

Он угрожающе встал передо мной, тем самым окончательно отрезав путь к выходу. Я огляделась по сторонам, а Изая сказал, усмехнувшись:

— Бежать некуда.

— А я и не собиралась бежать, — сказала я, пытаясь принять смелый вид. На самом деле я думала, что придется уйти ни с чем, но так просто сдаваться я не собиралась. А соблазнить его сейчас будет уместно? И почему я всегда думаю об этом в такой неподходящий момент?

— Я давно заметил, что кто-то наводит порядок на моем складе. Это было удобно. По крайней мере, не придется вам платить.

— Только не говори, что ты приходишь сюда. Как можно было остаться в живых после такого?

— Кстати, зачем тебе моя фотка? — вдруг спросил Изая и лукаво улыбнулся.

— О чем это ты говоришь?

— В альбоме не хватает одной фотографии.

— Ну, а я тут причем? — он только самодовольно улыбался, а мне было нечего сказать.

— Бросай голову, тогда, может быть, я не убью тебя, — сказал Изая, улыбаясь. Он все еще не воспринимал меня всерьез и, видимо, не знал, что у меня отвертка в кармане. Правда, я, скорее, готова остаться в этом мире навсегда, чем тыкать отверткой Изае в глаз. Не знаю, что предпринять.

— Ни за что, — сказала я, судорожно размышляя. Бросить банку и кинуться на него тоже не получится, иначе банка разобьется.

— Зачем ты это делаешь? — просто спросил Изая. Не улыбаясь, серьезно. Он редко таким бывает.

— Селти сказала, что поможет мне, если я помогу ей.

— Ты что, глупая? Она использует тебя, — он фыркнул.

— Это ты используешь меня, а я без головы отсюда не уйду.

— И как же я тебя использую? — я замолчала, думая над ответом, а он усмехнулся, видимо, решив, что мне нечего сказать.

— Ты мне не говоришь, — тем не менее, сказала я, но как-то неуверенно. Он сделал шаг мне навстречу, а я сказала: — Я выброшу голову через окно, если не остановишься, — поразительно, что в подвале было окно. А особенно мне повезло в том, что его не загораживал шкаф, как в комнате сверху. Я уже была готова сама выпрыгнуть через это окно. Вдруг так я попаду в свой мир? Ну или хоть в мир получше этого?

Он остановился и сказал:

— И это после всего, что я сделал для тебя?

— Ты делал это для того, чтобы я была должна тебе. Сам сказал, — я продолжала двигаться к окну, всерьез обдумывая идею выброситься из него. Вдруг мягко приземлюсь, на четыре лапы, да еще и банку поймаю.

— Та услуга, что ты оказала мне, сущий пустяк. А если ты собирала сплетни обо мне, ты должна быть в курсе того, что я люблю людей. Это вроде моего хобби — делать добро, — а Изая продолжил двигаться в мою сторону. Мы оба расхаживали, как кошки на улице. Только вот я надеялась, что никто из нас не вцепится друг в друга.

— Эту сплетню распространяешь о себе ты сам. Пока что в этом еще никто не убедился, — ядовито отозвалась я, а потом тут же пожалела о сказанном. Я просто тянула время, думая, что делать, но ничего в голову не приходило. В замкнутом пространстве я начинаю медленнее мыслить. А еще пронзительный взгляд Изаи нервировал меня.

— А как же ты?

— А что — я?

— Я люблю и тебя.

— И давно?

— С сегодняшнего дня.

— Мило.

— Ты покраснела? — он сделал ко мне еще один шаг, последний, и потеребил меня за щеку, а я крепче обняла банку с головой Селти и отмахнулась от его руки. — Слушай, оставь банку, и притворимся, что ничего этого не было.

— Да уж, притворяться ты умеешь. Мы же с тобой едва знакомы!

Я продолжала молча стоять, а он добавил:

— Вот, значит, как ты платишь за добро.

— Если тебя это утешит, ничего личного, ясно? Ты не сделал мне ничего плохого, даже наоборот. Другие зря так плохо отзываются о тебе. Я несправедлива к тебе, — его лицо на миг прояснилось. Он уже решил, что я сдаюсь, но я сказала: — Но я все равно уйду с головой.

В этот момент в комнату влетел Шизуо. Точнее, потолок над нами обрушился, и мы с Изаей инстинктивно бросились в другой угол, а он даже закрыл меня собой, когда в нас полетели обломки, видимо, уже забыв о том, что мы в эту минуту являлись врагами. Шизуо приземлился прямо перед нами, как Халк, и, размахивая битой, закричал:

— Изая! — тот только убрал руку с моего плеча и повернулся на источник звука, а Шизуо уже замахивался стулом в нашу сторону. Он закричал: — Вали отсюда, Рин! — пользуясь растерянностью Изаи, я бросилась к двери. Оказалось, сюда можно было проникнуть не только через люк в потолке. Впрочем, потолка в комнате уже не было.

Я не выходила на работу два дня, но Изая мне и не звонил и даже не приходил ко мне домой, хотя я боялась, что он явится при первой возможности. Явится сломать мою квартиру, точнее, его квартиру или убить меня или сказать, что я уволена, или что мы разводимся. В тот момент я пожалела, что дала ему ключ. Впрочем, я могла прийти к нему сама, но не делала этого. Что бы я сказала? Хотя в этой ситуации Изая был не прав, я все равно чувствовала себя виноватой.

Тогда мне удалось спастись от Изаи, потому что предприимчивая Намиэ вызвала мне подмогу в качестве Шизуо. Она всегда на шаг впереди.

— Ненавидишь меня?

Изая сидел за столом, откинувшись в кресле и подперев щеку рукой, и как-то расстроено, затравлено и со злобой смотрел на меня. Я боялась увидеть в его глазах план мести. Но он просто сказал:

— Да, — даже с какой-то вопросительной интонацией, будто бы я не должна была спрашивать. Будто я спросила что-то само собой разумеющееся.

Я вошла в кабинет и села по другую сторону стола. Он только смотрел на меня, видимо, ожидая, что я что-то скажу.

— Знаешь, Селти счастлива. Она заслужила это, — сказала я.

Изая только отвернулся, как-то невнятно хмыкнул, а потом спросил после паузы:

— А что насчет твоего возвращения? Я думал, ты, даже не попрощавшись, отправилась в свой мир.

— Я бы попрощалась.

— Так что? — я пожала плечами и покачала головой.

— Это невозможно, — ответила я. — Я правда попала во временную петлю. Я есть и одновременно меня нет. Никто не знает, как это произошло и как все исправить.

Изая усмехнулся, расплылся в довольной улыбке и сказал:

— Значит, ты тоже в дураках?

Я помотала головой:

— Не совсем. Я рада за Селти.

— Настолько, чтобы пожертвовать своей прежней жизнью?

— Все равно за первые двадцать два года не произошло ничего интересного.

— Ты слишком спокойная для человека, который больше никогда не увидит свою семью, — заявил Изая, а я подняла на него глаза, чтобы убедиться, что он не шутит. Мне не послышалось? Он действительно решил сейчас ударить меня побольнее? Но он не шутил и внимательно смотрел на меня, будто ожидая реакции. Слезы выступили так же неожиданно, как это обычно и бывает, когда я вспомнила дом, в котором больше никогда не окажусь. Теплый уютный дом, маму на кухне за столом, бабушку со своими пирожками и брата, который дает мне щелбаны, когда я ругаюсь матом.

Но я гордо утерла слезы раньше, чем они успели испортить мне макияж, и сказала:

— Ты как был козлом, так им и остался.

Изая взглянул на меня с удивлением, будто я сказала что-то странное, и поспешил добавить:

— Мое плечо всегда к твоим услугам.

— Спасибо, но я воспользуюсь подушкой, — холодно отозвалась я.

Мы замолчали. Сидели оба, подперев щеки руками, и смотрели друг на друга. Не знаю, почему я не встала и не ушла. Осталось ощущение незаконченности. Может, потому что я все еще не сказала ему все, что я о нем думаю. Потом он сказал:

— И какие у тебя планы?

— Могу дальше работать на тебя, если ты повысишь мне зарплату.

— Нет, не повышу, — усмехнулся он.

— Ну и ладно. А я все равно останусь.

— А у тебя нет выбора. Ты должна отработать деньги, которые украла у меня.

— Там слишком много! Можно я отработаю другим способом?

— Рин!

— Ладно-ладно.

Я уже собралась выйти из кабинета, как мне пришло СМС от Селти. Она написала лишь несколько слов:

«Это Изая все подстроил».

Я не сразу поняла, о чем она, а когда до меня дошло — не поверила. Потом она написала еще:

«Я говорила с богом смерти. Не знаю, что Изая обещал ему, но ты не выберешься отсюда».

— Что-то случилось? — спросил Изая обеспокоено, но сейчас мне это показалось фарсом. Я не знала, что ему ответить, и просто смотрела на него, пытаясь понять, что творится у него в голове, поэтому он позвал меня по имени.

— Да уж, здорово ты отомстил, — сказала я после своего долгого молчания. Он сначала, казалось, не понял, о чем я, но потом расплылся в своей самодовольной улыбке и вальяжно откинулся в кресле. Я не знала, что мне делать, — перевернуть его стол или плеснуть кофе ему в лицо. — Сволочь, — я закрыла лицо руками.

— Наконец-то, и ты это сказала, Рин, — ответил он, совсем не обидевшись и продолжая чему-то радоваться и усмехаться.

— Что?

— Ты, наверно, думала, что я принц из сказки. Но ты ошибалась, — он вышел из-за стола и сказал: — Розовые очки разбились, да?

Я тоже встала — нет, вскочила, — из-за стола, рывком подбежала к нему и замахнулась, чтобы ударить. Изая нисколько не испугался этого жеста, даже не дернулся, а я в последний момент передумала, резко развернулась на месте и пошла прочь. Все чувства перемешались — обида, досада, злоба.

— Рин, ты в порядке? — Намиэ встала из-за стола, увидев меня, но я забрала пальто и сумку и пошла дальше, не ответив ей. — Ты плачешь?

Слезы ярости заволокли глаза, поэтому пришлось остановиться, потому что я не видела пол. Я промокнула глаза и сказала:

— Я пить кофе.

Намиэ не нужно было повторять дважды, и она, тут же собравшись, пошла за мной, бросая через плечо презрительные взгляды на Изаю, который как раз вышел из кабинета посмотреть, что происходит. Когда я рассказала Намиэ об этом, она долго хмыкала, о чем-то задумавшись, а потом сказала:

— Ну, знаешь, у него хобби — заставлять людей ненавидеть себя.

— Что за идиотизм? — мы так и не дошли до кафе выпить кофе. Мы стояли на улице, и я нервно, болезненно, трясущимися руками курила и смотрела на этот ужасный город, в котором я заточена. Было холодно, ветер продувал насквозь. Голова взрывалась от всего, что происходило эти последние пару месяцев.

— Что касается богов смерти, — продолжала Намиэ, — я не думаю, что это правда. Я тут кое-что почитала, — она вдруг достала какую-то папку из сумки. — Они не выходят на связь с обычными людьми. Селти — не человек, поэтому она смогла обратиться к ним. Даже ты, хоть и попала в параллельный мир, остаешься человеком, поэтому с тобой они на связь, скорее всего, не выйдут, — она протянула мне свою папку, чтобы я ознакомилась с ней, но я лишь без интереса пролистала ее, не разбирая текста. — Я думаю, он всех обманул, как обычно. На самом деле он ничего не может, — она презрительно фыркнула.

Услышав это, мне стало немного легче, но не слишком.

— Это просто твои догадки, — сказала я. — А домой я все равно не попала.

На следующий день я не пришла на работу, да и больше я не собиралась туда ходить. Я все еще чувствовала себя обманутой и униженной, не желая больше видеть Изаю и его проклятый офис. Я поехала к Селти и потребовала узнать до мельчайших деталей, как Изая смог связаться с богом смерти и помешать мне. Второй день во мне бушевали два чувства. Первое — ненависть. Я невольно придумывала планы мести, но тут же их отметала, считая это ниже своего достоинства, и переключалась на другие мысли. А второе — безысходность. Не хотелось больше ничего делать. Надоело. Сдаюсь. Я проиграла еще в ту минуту, как села в тот злополучный самолет. Интересно, все люди, летящие тем рейсом, попали во временную петлю? В итоге, пока я доехала до Селти, Изая в моих мыслях ушел на второй план. Я позвонила Намиэ и попросила как-нибудь узнать имена всех летевших. Ей это будет несложно.

Селти не могла сосредоточиться на чем-то конкретном. Уже прошло несколько дней с тех пор, как она и ее голова соединились, но она все еще видела перед собой новый мир.

— Знаешь, Рин, оказалось, ты такая рыжая, — сказала она и широко улыбнулась, распахнула глаза, как ребенок, впервые увидевший бабочку. Она дотронулась до моих волос и вдруг вздрогнула так, словно они ударили ее током. Она сказала: — Прямо бордовая.

— Ну да. Слушай, так ты мне поможешь?

— Такое чувство, словно я, наконец, надела очки, — продолжала она, и мне пришлось пощелкать пальцами перед ее лицом, чтобы она собралась. Она только удивленно посмотрела на меня и сказала: — Какой классный маникюр!

От Селти ничего нельзя было добиться, поэтому я собралась уходить, но она, подумав, что я обиделась, наконец, решила заняться моей проблемой.

— Неужели тебе принципиально важно знать, причастен он или нет? — спросила она, надевая куртку.

— Конечно, важно!

Намиэ позвонила и сказала, что достала имена людей. Я решила связаться с каждым, но это заняло бы много времени. Тогда, в ожидании Селти, я обзвонила пару первых попавшихся номеров, но все они были недоступны. Наконец, одна женщина мне ответила, и я не стала тянуть время и прямо спросила, не попала ли она случайно в параллельный мир, но она бросила трубку. Видимо, ответ — нет.

Вернулась Селти и сказала то, чего она, видимо, не хотела говорить. Сначала она долго хмыкала, а потом, опустив глаза, сказала:

— Меня обманули. Я попросила бога смерти связаться с тобой, но он заявил, что они не контактируют с людьми. Это запрещено.

— Хочешь сказать, Изая не человек? Это просто смешно, — я раздосадовано покачала головой.

— Думаю, дело не в этом.

Я рассказала об этом Намиэ. В офис я так и не поехала, и мы встретились у меня дома за чаем. Изая, кстати, даже не поинтересовался, почему его сотрудник отсутствует на рабочем месте, будто бы так и должно быть. Намиэ сказала:

— Ну вот, я же говорила.

— Что — ну вот? Зачем он это делает?

— Ты когда-нибудь слушаешь? Я же говорила, — повторила она и недовольно взглянула на меня. — Если хочешь, чтобы все стало нормально, притворись, что зла на него.

— Ничего глупее не слышала. Я не собираюсь играть в его игры. Моя жизнь абсолютно изменилась. Нет, у меня теперь вообще нет жизни, а он устроил из этого представление, — я недовольно подперла щеку рукой и задумалась, а после молчания сказала: — Почему ты еще терпишь это? Ты же ненавидишь его!

— Ну, знаешь, — неуверенно начала она, — зато с ним весело, правда?

Вечером я позвонила маме. Я каждый день звонила ей, но она никогда не брала, а сегодня она ответила. Было неловко разговаривать с ней, — я говорила не своим тоном, слишком холодным и застывшим. Она сказала, что уже давно простила меня и ждала моего звонка, но не дождалась. Она снова просила меня прилететь в Японию, но я сказала, что… переехала в Америку и уже не вернусь. Да, это самое гениальное, до чего я додумалась. Я так и не смогла открыть ей всей правды. Она, как человек, окруженный скептицизмом, ни за что не поверит в такую чушь. Да и это не телефонный разговор, а, поскольку я уже никогда не попаду домой, то другой разговор и не состоится.

Лишь брат начал что-то подозревать. Я позвонила ему сама, и он не сбросил, хотя я ожидала именно этого. Он никак не мог понять происходящего, и все эти месяцы думал над этим. Ведь я действительно была в Японии и в маминой квартире, сказал он. Что случилось? Почему я в последний момент передумала идти на свадьбу и придумала нелепую отговорку? Но я не стала отвечать на его вопросы. Возможно, когда-нибудь я сделаю это, но точно не сегодня.

— Чего тебе надо, козел? — сказала я с напускной злобой, последовав совету Намиэ, когда Изая через три дня явился ко мне домой без приглашения. На самом деле я не ненавидела его и не была зла. Я просто не понимала этого человека, и мне уже не было дела до его причуд. Хандра подкатила незаметно. Никто не волновал меня, кроме меня самой.

А я уже почти решила, что он нужен мне.

А я уже почти решила, что нужна ему.

Изая собрался пройти в квартиру, но я не дала ему.

— Отдавай ключи, — сказала я.

— Не отдам. Я здесь не за этим. Можно войти? — я промолчала, но не отошла от двери, и он добавил, так и оставшись за порогом: — Почему ты не ходишь на работу и не берешь трубку? Я могу и уволить тебя, — он опять был весел, словно жизнь — сплошная комедия, и сейчас ничего не происходило.

— Ну и пожалуйста. Мне хватит твоих денег, чтобы переехать в Россию и начать новую жизнь.

— Ты правда уезжаешь? — он как-то расстроено посмотрел на меня, но я не придала этому значения. Он — закрытая книга для меня, и мне совершенно не понятен. — Но ты не можешь. Ты должна мне денег, — он усмехнулся, словно это всерьез может остановить меня, если я действительно соберусь уехать. Пока я не готова даже вставать с постели слишком часто.

— Попробуй подать на меня в суд, — он собрался что-то ответить, но я сказала: — Слушай, уходи, — я закрыла перед ним дверь, но он снова позвонил.

— Я знаю, что ты знаешь.

— Мы теперь играем в угадайки?

— Я знаю, что Намиэ проводила свое расследование. Ты знаешь, что я этого не делал. Ты не из-за меня не можешь попасть домой.

— Ну и что? Больше нравиться ты мне от этого не стал, — я презрительно взглянула на него и добавила: — Ты — сумасшедший.

— Ты тоже, — он усмехнулся, словно я пошутила. — Не зря мы встретились.

Я замолчала. Сказать было нечего. Оставалось лишь сетовать на судьбу, но я решила придержать эти мысли при себе. Он тоже молчал, только смотрел на меня с улыбкой. С какой-то доброй, искренней. Он так обычно не улыбался. Было в этом что-то интимное, будто только для меня.

Когда я он ушел, я увидела, что кто-то поставил фотографию Изаи в рамку у кровати. Точнее, это был не кто-то. Это была я. А теперь я убрала ее в тумбочку лицом вниз.

Это все слишком для меня. Слишком непонятно.

Апатия так окутала меня, что я стала постоянно спать. Даже когда я пыталась не спать, меня все равно клонило в сон. Хотелось забыть о реальности, потому что в моем воображении гораздо веселее, чем тут. Сложно все время притворяться, что у тебя все хорошо. Намиэ каждый день приезжала ко мне с кофе и пончиками, но я вдруг поняла, что не так уж и люблю пончики. Звонила Селти, сказала, что пытается кое-что выяснить для меня, но я ее новости уже не воспринимала с прежним энтузиазмом. Даже Изая один раз заявился без приглашения, но я, увидев его через глазок, не открыла. Я думала, он войдет, открыв дверь своим ключом, но он не сделал этого.

Одной из таких сонных ночей — я уже не понимала, где ночь, а где день, — зазвонил мой мобильный. Я возненавидела свой рингтон, потому что среди ночи звонил только Изая. У него был непонятный режим жизни. То он вставал в шесть утра, то не спал всю ночь, то спал до вечера, и часто, когда ему было скучно, он звонил мне. Как это ни странно, скучно ему было ночью. Он притворно удивлялся тому, что я сплю в три утра, а потом хихикал и спрашивал, как у меня дела. Потому я и не собиралась отвечать и в эту ночь, но звонили слишком долго. Наконец, я взяла трубку, даже не поглядев на номер, и сказала:

— Козел, да чтоб тебя, я завтра приеду в офис и наваляю тебе.

— Алло? — женский голос. — Извините… Кажется, в Токио уже ночь, — женский голос, говоривший по-русски. Я так давно не слышала русскую речь — только слабые попытки Изаи говорить без акцента, (может, впрочем, он издевался) — и так обрадовалась ей, словно эта девушка была моим спасательным кругом, хотя я не тонула. Я резко села в кровати. Сна уже не было. Я включила ночник, а она снова сказала: — Извините, что беспокою в такой поздний час. Это Марина? Марина Романова?

— Да-да! — вдруг крикнула я. Мне почему-то показалось, что эта девушка может сказать что-то важное, потому что мой японский номер никто из России, в общем-то, не знает. Даже маме и брату я звонила, скрыв номер, чтобы они не могли по номеру определить, где я нахожусь. Я взглянула на телефон и убедилась, что код перед номером был российским.

— Простите. Кажется, я вас разбудила… — повторила она.

— Забудьте! — нервно и с каким-то детским восторгом крикнула я в трубку. Мне казалось, что я была заперта в этой незнакомой, чужой мне стране, а эта девушка уже виделась мне другом. Вот, как приятно встретить или хотя бы услышать земляка.

— Вы оставили мне голосовое сообщение, — сказала она. — Меня зовут Вика. Я летела тем рейсом, про который вы говорили. И, кажется, мы с братом действительно попали в параллельный мир… Господи, надеюсь, вы не разыграли меня? Потому что я чувствую себя по-идиотски.

— Увы, это не розыгрыш, — ответила я. — Послушайте, Вика, где вы сейчас находитесь?

— Мы с Даней улетели в Россию сразу же, как поняли, что происходит что-то не то, — сказала она. — Но здесь тоже творится черт знает что. Наших родных здесь нет, а в моей квартире, вы не поверите, тоже живет какая-то Виктория со своим мужем и детьми, но у меня нет ни мужа, ни детей, да и выглядит она по-другому. Вы не представляете, как мы опозорились, когда заявились к ним домой.

— Я попала в похожую ситуацию. До сих пор приходится разбираться с последствиями, — уклончиво вставила я.

— Скажите, выяснили ли вы что-нибудь? Нам стоит прилетать в Японию?

— Боюсь, мне нечего вам предложить, — сказала я. — Пока я склоняюсь к тому, что мы застряли.

Вика расстроилась, впрочем, по ее голосу я поняла, что она, как и я, уже давно отчаялась и не особо надеялась услышать от меня что-то хорошее. Она сказала, что им с братом приходится заново обосновываться в Москве, но пока выходит неважно. Когда мы прощались, она попросила быть на связи, чтобы я держала ее в курсе, если что-нибудь выясню.

Утром я проснулась с новыми силами. Видимо, когда кому-то еще хуже, чем тебе, действительно становится лучше. Тут ничего не скажешь, все мы такие. По крайней мере, теперь я была не одинока. Изая, будто бы на расстоянии почувствовав происходящие во мне перемены, явился, когда еще не было восьми.

— Знаешь, у меня ни разу не было возможности сказать тебе это, но по утрам ты просто очаровательна, — сказал он, едва я открыла дверь. Я даже не потрудилась расчесаться и пошла ему открывать в застиранной пижаме, надеясь, что он испугается всклокоченного рыжего монстра и сразу же уйдет. Изая, как и всегда, всем своим видом источал доброжелательность и явно был в хорошем настроении. Впрочем, что у него на уме, судить было сложно.

— Чего?

— Но я пришел не за этим. Я пришел, чтобы позвать тебя завтракать. Ты как-то похудела и побледнела. Можно пойти, скажем, в гриль. Ты же обожаешь все вредное, — продолжал он. Он воспользовался тем, что я сонная, и прошел в квартиру, хотя я не собиралась его пускать.

— Мясо на завтрак? Нет уж, спасибо.

Я пошла кипятить чайник, а он, идя за мной, сказал:

— Я знал, что ты откажешься, поэтому уже взял еду с собой.

Я остановилась посреди кухни и недоуменно, с открытым ртом посмотрела на него. Чего он добивается? По его виду мало что можно было сказать. Он улыбался и весь сиял, словно сегодня его целью было только угодить мне.

— Вот не надо так смотреть, — сказал он, приняв серьезный вид. Он вдруг по-хозяйски стал раскладывать еду и накрывать на стол.

— Как?

— Не могу описать. У тебя какое-то встревоженное выражение лица, — он уселся за стол и уставился на меня, а я теперь не могла выпроводить его, потому что он притащился со своей едой. — Знаешь, тебе пора выйти на работу.

— Да, как закончу с делами, так и выйду.

— С какими делами?

— Пока еще не придумала, — Изая усмехнулся, словно я удачно пошутила.

Мы пили чай и ели в молчании. Точнее, молчала я. По виду Изаи можно было решить, будто он находился у себя дома в компании друзей, родственников или, по крайней мере, любимой передачи по телевизору. Он выглядел настолько умиротворенно, что мне стало не по себе. Я, в отличие от него, чувствовала, что внутренне вся закрылась и приняла злобное выражение лица в надежде, что так он быстрее уйдет. Он трещал без умолку, перескакивал с темы на тему так быстро, что я не успевала уловить суть. Я переписывалась с уже проснувшейся в свой выходной Намиэ, сообщила ей о приходе этого клоуна и просила спасти меня. Вдруг Изая выхватил телефон у меня из рук и сказал:

— Вообще-то я не просто так пришел, — он посмотрел на экран моего мобильного, усмехнулся и сказал: — А вы меня любите.

— Так зачем ты пришел, черт тебя побери?

— Сказала бы спасибо за завтрак, — сказал он, довольно улыбаясь. Потом он огляделся и сказал: — А ты, кажется, решила дождаться, пока вся посуда станет грязной? И в холодильнике у тебя чем-то воняет.

— Если решил наняться в горничные, так и скажи. Только я платить не буду.

— Может, я соскучился, — он снова играл, ехидничал и кокетничал. — Ты на целую неделю заперлась в своей берлоге.

— Что тебе нужно? Отвечай. Я не собираюсь провести с тобой целый день, — отрезала я, а Изая резко перестал улыбаться, видимо, ожидая услышать что-то другое.

— Кажется, я уже не нравлюсь тебе так, как раньше, — сказал он после паузы, а я закрыла лицо рукой. Я услышала его смешок, а потом он сказал: — И это после всего, что между нами было?

— Ты что, школьница из мелодрамы? — сказала я, снова взглянув на него, а он расстроено посмотрел на меня. — Выкладывай или вали, твою мать.

— Ох, ты совсем не романтик, — сказал он и усмехнулся. — Ладно, есть кое-что, — наконец, сдался он, перестав шутить, и подался корпусом вперед, а я невольно откинулась на спинке стула и собрала руки на груди. — Если окажешь мне одну услугу, я прощу твой долг.

Я нервно усмехнулась и покачала головой. От присутствия Изаи у меня разыгралась мигрень, и даже как-то начало мутить, будто я в самолете.

— С какой ты планеты? — медленно сказала я и пощелкала пальцами у него перед глазами, а он резко моргнул и странно посмотрел на меня. — Плевать мне, что ты там простишь. Мне плевать на твой долг и на тебя мне тоже плевать.

Теперь я поняла, что попала в цель. Он изменился в лице — за секунду на нем отразилось удивление, гнев и даже отчаяние. С одной стороны я ликовала. Именно сейчас мне сильно захотелось его задеть. А с другой стороны я чуть не начала жалеть его, вот, какое у него было странное лицо. Он даже умолк на мгновение.

— Не знаю, что ты надеялся услышать, — продолжала я, поскольку он молчал, — но ты идиот, если всерьез думал, что я снова стану участвовать в твоих аферах. Знаешь, наверное, я улечу в Россию, — я встала из-за стола и сказала: — Мне нужно собирать вещи. До свиданья.

Изая должен был что-то сказать, как-то ответить, но он молча встал и проследовал за мной до двери. Наконец, стоя у самого входа, он спросил:

— И что ты собираешься там делать?

— Выращивать коноплю, готовить метамфетамин, — пожала я плечами. — А ты думаешь, чем русские еще занимаются?

— Еще есть стриптиз и эскорт, — отозвался Изая и после моего недовольного взгляда усмехнулся.

— Проваливай, козлина.

Я собралась выталкивать его за дверь, но он добавил:

— Так просто прилетишь в Россию? Не думаешь, что там все немного отличается от того, что было?

— Мне известно, что там происходит. Я уже связалась с девушкой, которая, как и я, попала во временную петлю. Вместе мы что-нибудь придумаем.

— Потрясающие новости, — холодно прокомментировал Изая, правда, он не выглядел обрадованным.

— Неужели? В общем, спасибо за ужин на завтрак, и да, кстати, — я полезла в тумбочку, — вот твои фотки, которые я у тебя украла. Я не должна была этого делать, — я всучила их ему и захлопнула дверь раньше, чем он успел поднять взгляд. Одновременно я почувствовала и облегчение, будто избавилась от тяжелого груза, и ощущение, будто я потеряла что-то важное.

Хоть я и не просила Вику, она все равно прилетела, да еще и со своим братом. Оказалось, что они — близнецы, но я не сразу это признала. Даня косил под неформала — у него были длинные черные волосы с косой челкой, подведенные глаза (даже ногти он покрасил черным), и он был таким худым, что я думала, что смогу сломать его пополам, а еще мне вдруг подумалось, что я много ем. А Вика не красила волосы, предпочитая натуральный русый оттенок, и одевалась в деловом стиле. Даже манера речи у них была абсолютно разной — Вика говорила холодно и даже резко, а Даня, наоборот, с особой участливостью.

Я пожалела, что связалась с этими двумя, потому что, хоть им и было по двадцать лет, казалось, что они еще не вышли из подросткового возраста, несмотря на то, что Вика пыталась выглядеть взрослой.

Для начала они опоздали, и я дожидалась их тридцать минут в кафе. Я уже собиралась уйти, но меня вовремя остановил чай, чье название меня заинтересовало, и я выпила весь чайничек и погадала на чаинках, пока они явились.

— Извини за опоздание, — сказала запыхавшаяся Вика и плюхнулась за стол. — Я пыталась отговорить Даню не одеваться, как идиот, — я инстинктивно оглядела его с ног до головы. Казалось, что он только что с рок-концерта — в черном длинном пальто, берцах, кожаных перчатках без пальцев, да еще и в шапке, отчего его косая челка стала еще длиннее. Вика вдруг захихикала и сказала: — У всех такая реакция. На нас все время пялятся. Однажды нас даже сфоткали. Серьезно, я видела вспышку.

— Японцы просто любят иностранцев, — сказала я и тут же отвернулась от него.

— Отвали, Вика, — проворчал Даня, едва ли услышав меня, и тоже уселся за стол. — Зато я не похож на офисного планктона.

— Я работаю в офисе. Я не могу одеваться, как тинейджер-наркоман, — отозвалась Вика.

— Ты уже давно не работаешь в офисе. С тех пор, как мы оказались здесь, твою мать.

Они стали ссориться и выяснять, почему они опоздали, а я не знала, что сказать, поэтому читала меню. Я списала их взвинченность на ненормальность ситуации. Я в последнее время тоже немного нервничаю. Когда я откашлялась, они, наконец, умолкли, и Вика извинилась передо мной.

— Не обращай внимания, — сказала она. — Просто он младше на двадцать минут.

— Двадцать минут это не разница, — отозвался Даня, и они снова начали бы ссориться, если бы я не сменила тему.

Я сказала им, что обзвонила всех пассажиров того рейса, но не нашла больше никого с проблемой, как у нас, на что Даня ответил:

— Может, нам тогда и не стоит пытаться вернуться.

Я только открыла рот, но Вика не дала мне сказать. Она ответила ему:

— Ну, конечно. Уже сдаешься. А нам с Мариной, в отличие от тебя, есть, к кому возвращаться. — Она приплела и меня, хотя я ничего подобного ей не говорила по телефону.

Даня посмотрел на меня и сказал раньше, чем я успела ответить:

— Дело не в этом. Мы ведь уже все перепробовали. Ты даже поперлась к гадалке! — он снова повернулся ко мне и добавил: — Представляешь, она заплатила ей пять тысяч. Нам негде было жить, но она отдала чертовой обманщице пять штук!

— Я не могу сидеть, сложа руки, — сказала Вика недовольно. — Андрей с ног сбился, ища меня. И как мне прикажешь объяснять наше исчезновение?

— Да твой Андрей уже, наверное, нашел, кого-то более сговорчивого, — отозвался Андрей.

— И это говорит мне человек, у которого никогда не было серьезных отношений, — сказала Вика.

Я не знала, что делать, поэтому тайком, пока эти двое препирались, отправила Намиэ СМС с просьбой перезвонить.

— Что ты хотела? — послышался ровный голос Намиэ.

— Не может быть. Что случилось? — сказала я и попыталась, насколько это возможно, принять встревоженный вид. Актриса из меня так себе. Сейчас это пик моей актерской игры.

— Чего?

Вика и Даня, как я и надеялась, отвлеклись друг от друга и посмотрели на меня, а я сказала:

— Я уже еду, — и бросила трубку. Вставая из-за стола, я сказала: — Мне надо идти. Моя подруга… Она… У нее неприятности, — Вика и Даня успели только переглянуться, а я схватила пальто и сумку и заторопилась на улицу.

— Марина, а как же твой чай? — крикнула мне вслед Вика, но я покинула кафе, не оборачиваясь.

Отлично. Единственные люди, которые могли мне помочь, оказались сумасшедшими.

Когда я приехала домой, то увидела возле дома полицейскую машину. Мне это сразу не понравилось, поэтому я развернулась и решила пересидеть в кафе неподалеку, но за углом снова встретила полицейского. Он и преградил мне дорогу.

Закончилось это все просто ужасно. У меня с собой почему-то оказались мои настоящие документы, а подставные куда-то подевались. Я полчаса убеждала полицейского, который угрожал мне депортацией, что некий Орихара Изая мой муж, и умоляла позвонить ему. Наконец, вечером (весь день я провела за решеткой) явился Изая. Вид у него был довольный, и вышагивал он, словно кинозвезда. Меня выпустили, и, когда мы вышли на улицу, он сказал мне снисходительно:

— Снова в полиции. Вечно у тебя проблемы с законом, — я не успела ничего сказать, потому что он захихикал. — И что бы ты без меня делала?

Я остановилась, а он пошел дальше, не заметив меня. Я всего мгновение смотрела на его спину, а потом разбежалась и толкнула его. Он, видимо, не ожидал этого, потому что удивленно посмотрел на меня, а я воскликнула:

— Это ты! Полицейский сказал, что мой сосед позвонил и сказал, что в квартире напротив живет иммигрантка без документов.

— Кажется, соседи не любят тебя, — пожал плечами Изая.

— Напротив меня живет женщина!

Он вдруг рассмеялся и сказал:

— Ладно-ладно, ты раскусила меня, — я только раздосадовано покачала головой, не в силах поверить в услышанное, и собралась закурить, как он сказал: — Хочешь, чтобы тебя снова арестовали? — пришлось убрать сигареты.

Мы шли в молчании. Даже Изая молчал, но выглядел он каким-то счастливым. Я счастлива не была и не знала, что сказать. И чем больше я молчала, тем больше злости во мне копилось. Мне даже было трудно дышать, когда я смотрела на его довольное лицо. Зачем он это делает, черт побери? Потом я не выдержала и со всей силы толкнула его. Гораздо сильнее, чем до этого. Изая, до этого, казалось, замечтавшийся, вернулся на землю и недоуменно посмотрел на меня, а я еще раз толкнула его. Когда я в третий раз собралась толкнуть его, он схватил меня за руки, за кисти, а потом обнял и сказал:

— У тебя же хороший удар левой. А дерешься, как девчонка, — он снова веселился и усмехался, не воспринимая меня всерьез.

Я вырвалась и сказала:

— Ты мешаешь мне! Почему ты создаешь мне проблемы?

— У меня было предложение, — сказал он.

— Черт! Что за предложение, твою мать?

Он подошел ко мне, вплотную, нагнулся к лицу и, выждав театральную паузу, спросил:

— Убьешь для меня?

— Что? — я сделала шаг назад, но он снова приблизился.

— Давно ты сказала, что можешь сделать это.

— Ты спятил, — сказала я, качая головой, а он снова улыбнулся. Я пошла дальше и, смотря на часы, сказала: — Просто проводи меня до дома, мать твою, потому что уже полночь. Ты что, не мог явиться раньше?

— Не весь мир крутится вокруг тебя, Рин, — отозвался Изая, догоняя меня. — Так что?

— Смотря, на чем делать акцент. На «убьешь» или «ради тебя».

Он минуту думал над моим ответом, а потом сказал:

— Ну, а скажем, если я буду тонуть, ты спасешь меня? Полезешь ради меня в воду?

— Я не умею плавать, — бросила я. — Впрочем, я бы даже не позвонила девять-один-один.

— В Японии сто девятнадцать, если что, — сказал он. А потом положил руку мне на плечи и сказал: — Знаешь, кажется, мы с тобой потеряли контакт.

— Ты сдал меня полиции! — воскликнула я, а он рассмеялся, будто это была шутка. Я недовольно отвернулась, но не стала убирать его руку. Если на секунду представить, что меня сегодня не арестовывали, можно даже сказать, что я соскучилась по нему. Если на секунду представить, что это не он позвонил в полицию, можно даже сказать, что мне с ним спокойно.

— Ладно, не было никакого предложения. Это была просто проверка на вшивость, — наконец, сказал он.

— Господи! Можешь даже не продолжать, — я поморщилась, внутренне недоумевая, но слушать его не хотела.

Потом мы снова замолчали, и через какое-то время он сказал:

— Я думал над тем, что ты сказала. Как тебе мысль об альтернативных реальностях?

— Что?

— Ты сказала, что на месте твоей знакомой… Забыл ее имя. Она тоже попала к нам в мир. На ее месте живет другая женщина с таким же именем. Может быть, это ее альтернативное будущее?

— Я не говорила тебе об этом, — сказала я и взглянула на него.

— Так что ты думаешь? — тем не менее, спросил он, и улыбнулся. — Если в своей реальности ты стреляешь в мужа и засаживаешь его в тюрьму, может, в этой ты любящая жена-домохозяйка.

— Это вряд ли, — бросила я. — Но это можно проверить, — он перестал улыбаться и стал каким-то хмурым. Он молчал минуту, поэтому я усмехнулась и сказала: — Что, хочешь, чтобы я осталась?

— Если да, то ты останешься?

Мне показалось, что он сказал это с надеждой, — он смотрел на меня почти умоляющим взглядом, — но я спросила:

— Только ради тебя? Думаешь?

— Ну, не только ради меня. Еще есть Намиэ. Знаешь, у нее никогда не было подруг из-за сложного характера. Ты первая, кто не пытается ее убить спустя пять минут в ее компании. Это правда. В нее однажды стреляли, — я только покачала головой, а он добавил: — Наверное, потому, что в этом вы с ней похожи. Я каждый день борюсь с желанием выстрелить.

— Как это мило. У нас с тобой все взаимно.

Когда мы уже подходили к моему дому, он сказал:

— Ну что, к тебе? Угостишь хотя бы чаем, ведь благодаря мне тебя не закрыли.

Я вздохнула и сказала:

— Ладно, только интим не предлагать.

— А что, боишься, что согласишься? — я закрыла глаза, чтобы больше не видеть его, а он усмехнулся.

Намиэ достала мне информацию об этой Вике и ее брате Дане. Они тоже существуют в нашем мире (я начинаю склоняться к тому, что мы существуем во всех мирах), но в их биографиях ничего интересного. Более того, Намиэ удалось по адресу найти кое-что про ту Вику, которую упоминала моя Вика, но там тоже ничего примечательного. Разве что саму Вику заинтересовали некоторые схожие факты биографии. Например, они обе пошли на танцы в восемь лет и обе изучали немецкий в школе, но это можно списать на совпадение и вряд ли можно за это хвататься. Что касается Дани из этого мира (фамилия, кстати, у него была другая), то он умер от передозировки наркотиками в прошлом году, что настолько встревожило Даню, что он собрался опять лететь в Россию. Мы с ним почти каждый день, борясь со скукой в чужом мире, встречались за кофе, в то время как Вика занялась поисками гадалки в Токио, а потом и вовсе стала ходить по храмам. Изая несколько раз звонил и требовал выйти на работу.

— Что, уже и неделю провести без меня не можешь? — сказала я.

— Да ты уже три не появлялась!

— Я дни не считала, в отличие от некоторых.

— Послушай, Рин, у меня накопилась куча дел, которые некому выполнить, — сказал он серьезно. Он обычно таким не был, так что странно было слышать, как он говорил по-деловому.

— Признавайся. Ты скучаешь.

— С чего бы мне скучать? — он фыркнул.

— Ты сам сказал — мы не виделись долгие мучительные двадцать один день.

— Я не так сказал! — я захихикала, а он сказал, что ждет меня завтра, и бросил трубку.

Тем не менее, я решила сдаться ему и пойти в офис. Я по нему скучала, хоть он и вызывал у меня смешанные чувства. И я все еще надеялась, что все между нами когда-нибудь станет нормальным.

Но нормально — это не про него. У него свои понятия нормальности.

— Ну и как там твои странные новые друзья? — спросил Изая, когда я принесла ему его ксерокопии. Намиэ, как обычно, опаздывала, и он вообще не был уверен, придет ли она. Без меня ей было скучно, и она часто позволяла себе прогулы, не отвечая на звонки босса. А Изая, как и всегда, сидел за компьютером и играл или смотрел порно. Не знаю, что он там делал. Все было по-старому.

— Почему это они странные?

— Потому что русские, — я недовольно посмотрела на него, и он только после этого улыбнулся. — Вы уже нашли способ проделать дыру во времени и пространстве?

— Не знаю. В последний раз я видела Даню вчера. Не поверишь, что он мне сказал. Что ему не нужны неприятности! Да и вид у него был, словно я достала пистолет, — Изая только усмехнулся. — Больше он мне не звонил и сам не брал трубку.

— Это тот твой парень-эмо? Да уж, у вас двоих такой вид… так и написано на лицах «берегитесь, мы русские», — он ядовито улыбнулся своим словам.

— Откуда ты знаешь, как он выглядит? — он собирался что-то ответить, как я добавила: — Подожди, я поняла. И как я сразу не догадалась? Это ты!

— Ты всегда говоришь это с таким видом, словно это мог быть кто-то еще, — сказал он и усмехнулся, довольный собой.

— Козел! Что ты сделал?

— Раз он так быстро забыл про тебя, — сказал он, снисходительно глядя на меня из-за стола, — то ты ему не особо была нужна.

— Да мы просто тусовались вместе.

— Тебе же лучше, — пожал он плечами. Мне нечего было ответить, да и он уставился в монитор, тем самым показывая, что разговор окончен, поэтому я швырнула ему его ксерокопии прямо на клавиатуру и ушла.

Даня действительно исчез. Я не хотела прекращать с ним общение, но не могла придумать, как объясниться, поэтому оставила все, как есть. Теперь я могла общаться только с Викой. Впрочем, она не особо помогала, и теперь уже занялась более веселыми занятиями, такими, как походы по магазинам, на фестивали и концерты. Видимо, она, как и я, решила наслаждаться тем, что имела.

Я думала, что Селти забыла о моем существовании, но однажды она позвонила и сказала, что хочет меня видеть. Правда, мы так и не встретились, потому что… меня похитили! Но жертва оказалась преступницей, иначе не быть мне русской, — я наставила на таксиста, запершего двери, пистолет, и он поехал, куда я велела. А потом я еще решила воспользоваться ситуацией и наказать его за неосмотрительность — сказала снять обручальное кольцо.

— Господи! Твою мать! Дерьмо! — крикнула я, когда рассказала о произошедшем Изае, а потом с открытым ртом уставилась на него, не в силах поверить в его существование. Я распахнула шире глаза, надеясь, что он мне привиделся, но он никуда не исчезал. Он, как обычно, поздно вечером явился ко мне домой с отвратительными, просто чудовищными японскими солеными сладостями, и я не могла от него избавиться. — Как ты мог додуматься похитить меня?!

— Ты слишком драматизируешь. Это не было похищением, — отмахнулся он от меня, удобно располагаясь за моим компьютерным столом. Я бросилась к шкафу у входной двери, чтобы подать ему его куртку. Он подвигал мышкой и сказал: — А я думал, у тебя на заставке моя фотка. Знаешь, мой человек чуть не умер на месте, когда ты наставила на него пушку, — он рассмеялся. — Кстати, ты не могла бы вернуть ему кольцо?

— Я его выбросила, чтоб неповадно было, — фыркнула я.

— Впрочем, я не удивлен. Это вполне в твоем стиле, — он усмехнулся и оценивающе оглядел меня. — После такой подставы он отказался работать со мной дальше.

— Слушай, исчезни, иначе будешь на его месте, — я швырнула ему его куртку.

— Ну, знаешь, я просто хотел сделать тебе сюрприз, — сказал он, не собираясь вставать.

— Это ужасно! — крикнула я. — Мне не делали худших сюрпризов. Не считая того раза, когда я обнаружила у себя дома целый балкон конопли, а потом мой муж вызвал полицию.

— Да что у тебя за муж? — поразился Изая, а я пожала плечами. — Судя по твоему плачевному опыту, — продолжил он, довольно улыбаясь, — это был как раз таки лучший сюрприз в твоей жизни, — я только недовольно качала головой, а он добавил: — В общем, он просто увез бы тебя в одно место.

— Это понятно!

— Я хочу сказать, что ты в последнее время слишком нервничаешь.

— Из-за тебя!

— Я рад, что так волную твое сердце, — улыбнулся он и легким движением вздернул кончик моего носа. Я повезла стул на колесиках, на котором он сидел, к выходу, но он только расхохотался и сказал: — Ты решила покатать меня?

— Вали, пока я не достала биту из-под кровати.

— Ладно-ладно, — он, наконец, поднялся со стула и, надевая куртку, сказал: — Знаешь, почти всегда, если девушка называет парня сволочью и козлом, а потом еще угрожает избить, она любит его.

— Обувайся, твою мать.

— Все вы такие. Воспользовалась, а потом бросила, — он театрально закатил глаза и вздохнул, а потом захихикал.

— Ну все, я за битой.

— Да я уже ухожу, — он поднял руки, призывая меня успокоиться. — Не буди русских. Они хранят оружие под кроватью.

На следующий день я снова собралась к Селти, потому что после вчерашнего похищения мне было дурно, и я не хотела выходить из дома. Я решила воспользоваться метро вместо такси, но и это обернулось неприятностями. Мало того, что я так редко спускалась туда, что едва понимала, как куда-то попасть, так еще поезд, в котором я ехала, вдруг… захватили в заложники! Я не понимала, что происходит. Вряд ли Изая к этому причастен, хоть от него и не такое можно ожидать. Но все это было ужасно подозрительно. К счастью, поскольку преступники оказались дилетантами, мы все отделались испугом и лишь два часа просидели в немом страхе. До Селти я так и не добралась, потому что всех пассажиров забрали в полицию для выяснения обстоятельств происшествия. Я испугалась, что мои липовые документы снова исчезли, точнее, что их снова украл Изая, но они оказались на месте, и вскоре меня отпустили.

На другой день, когда я снова собралась к Селти, явился Изая.

— Ну вот, у меня был такой хороший день до обеда. Посмотри, что случилось потом, — покачала я головой. — Если ты без еды, можешь уходить.

— Конечно, я с едой, — отозвался беззаботный Изая, заходя в мою квартиру, хоть я и не собиралась его впускать. — И с кофе. Я слишком хорошо тебя знаю. Почему ты дома, а не в офисе?

— После того, что ты сделал, я увольняюсь, — отпивая из пластикового стакана, я сказала: — Наконец-то, ты купил капучино, а не американо. Я ненавижу американо.

— Три сахара, как ты любишь, и ванильный сироп.

— Я в раю, — я призадумалась и добавила: — Ты как-то слишком быстро задобрил меня. Знаешь… после всего, что ты совершил за последние дни, тебе все равно нет прощения.

Он полез в пакет и сказал:

— Тут еще клубничные трубочки, маффины и орехи в шоколаде.

Я с удивлением посмотрела на все, что он принес, закрыла глаза рукой и протянула:

— Вот черт. Походу, я сдаюсь, — а потом рассмеялась над его изобретательностью. Все-таки это было чертовски приятно.

Когда я убрала руку от лица и взглянула на него, я увидела, что он тоже улыбался, но не как обычно, самодовольно, а как в те моменты, когда мы остаемся наедине слишком долго. Будто бы он каждый раз привыкает ко мне, и потому перестает ехидничать и ерничать, скидывает маску клоуна.

Я рассказала ему о том, что со мной произошло вчера. Я намеренно не сделала этого по телефону, чтобы лично понаблюдать за его реакцией. И она, как я и думала, оказалась непонятной. Сначала его встревожило это известие, более того, мне даже показалось, что я увидела тень страха на его лице, и я не без тщеславия подумала, что он беспокоился за меня. Но потом он счел ситуацию забавной, сказав, что судьба просто не хочет, чтобы я выбралась из этого мира.

— А, может, это ты не хочешь?

— Думаешь, я могу быть причастен к захвату заложников в метро? — он странно посмотрел на меня, но, тем не менее, улыбнулся, окончательно запутав меня. — Я не занимаюсь подобного рода вещами.

Селти написала СМС, где сообщала о том, что ей удалось снова встретиться с богом смерти, и он кое-что ей обещал, поэтому она просила как можно быстрее приехать к ней. Но Изая не уходил, и я не знала, под каким предлогом его выпроводить. К тому же, мне даже не очень хотелось расставаться с ним. Мне снова нравилось проводить с ним время, но теперь я знала, что это может продолжаться недолго, поэтому я хотела продлить каждое мгновение. Но он не мог торчать у меня до вечера, поэтому вскоре я все-таки отправилась к Селти. Я потребовала, чтобы он поехал со мной на такси. Если уж снова что-то случится, то теперь мы хотя бы будем вместе. Но мы доехали без приключений.

Селти выглядела довольной и воодушевленной. Она сказала:

— Есть один бог смерти. Добрейшее создание, — мне такое начало не понравилось, но она поспешила успокоить меня, замахав руками. — Хоть никто так и не выяснил, как вы попали в параллельный мир, это можно исправить, если правильно попросить кое-кого.

— Ну и кого же? — я собрала руки на груди и покачала головой. Я уже давно относилась ко всем чьим-либо идеям скептически и даже не надеялась когда-то выбраться отсюда.

— Короля смерти.

— А это что еще за чертовщина?

— Их главный. Этот бог смерти пообещал попытаться выйти на связь с ним, — продолжила Селти. — Возможно, он пойдет тебе навстречу и вытащит вас отсюда.

— Да уж, надеяться на какое-то чудовище… — но она не обращала внимания на мой настрой и настаивала на успехе предприятия.

Изая фыркнул себе под нос. Он все это время сидел в другом конце комнаты, пил чай и хихикал над происходящим в его телефоне. Селти хотела, чтобы он ушел или хотя бы подождал на улице, но он отказался и расположился в кресле, как у себя дома. Мы с Селти посмотрели на него, а он, заметив взгляды, сказал:

— Да ладно тебе, Рин. Ты ведь и сама не хочешь этого.

— Ты опять за свое, — я вздохнула, покачала головой и, вставая, сказала Селти: — Ладно, нам пора.

Выходя за мной за дверь, он сказал:

— Просто признайся.

— Если бы я не хотела выбраться отсюда, я бы здесь не сидела, — покачала я головой. — Что ты там выдумал? — он только недовольно посмотрел на меня и промолчал.

Когда следующим утром мне позвонили в дверь, я знала, кто это.

— А вот и ты, мать твою.

— Рад, что ты ждала меня, — сказал он и засиял такой улыбкой, словно я только что как-то осчастливила его.

Я только вздохнула и сказала:

— А где мой кофе?

— Я здесь не за этим, — он собрался войти в квартиру, но я прикрыла дверь и встала в образовавшемся проеме, не давая ему дорогу.

— Черт, но ведь сейчас восемь. Какого черта ты тогда заявился?

— Как мне нравится эта твоя русская деликатность, — он усмехнулся своим словам и снисходительно посмотрел на меня. — Но, конечно, больше всего повезло вчерашнему таксисту.

— Я из Америки. Ты забыл? И таксист, вообще-то, наматывал круги, чтобы я заплатила больше денег! Неужели он действительно рассчитывал, что я не помню, где живу? — я недовольно покачала головой, снова вспомнив об этом проходимце.

— Ну ладно. В общем, я пришел попрощаться с тобой.

— Чего?

— Я еду в Осаку на две недели по делам.

— Счастливого пути, — я собралась закрывать дверь, но он остановил меня.

— И все? Никаких слезных прощаний? Даже обнимашек не будет? — он наигранно расстроился и посмотрел на меня так, словно был ребенком.

— Две недели это не так уж много. Не думаю, что твое отсутствие на что-то повлияет.

— Ты бессердечная, — объявил он, но все равно усмехнулся, будто я пошутила. — А я думал, между нами любовь. Ладно, знаю, что ты хочешь сказать, — я с любопытством посмотрела на него, потому что я не собиралась ничего говорить. — Ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой, — я успела только потереть переносицу, как он добавил: — Но это важная поездка. У меня не будет времени развлекать мою девушку кексами.

— Господи, о чем ты говоришь? — воскликнула я, перебив его. — Я…

Он вдруг обнял меня, не дав договорить, просто задушил в своей хватке. Он сказал:

— Пока, Рин. Знаешь… я как-то привык к тебе. Надеюсь, ты не улетишь в Россию или вообще в свой мир до моего отъезда, — когда он отпустил меня, я с открытым ртом посмотрела на него, потому что не могла до конца понять, серьезен он или нет. Он потеребил меня за щеку и сказал: — Не переживай. Со мной в дороге ничего не случится.

— Я и не из-за этого переживаю! Господи, почему ты такой странный? — видимо, он решил, что вопрос был риторическим, поэтому оставил его без ответа и ушел.

Я пошла к окну проводить его взглядом, но он поднял голову, и я спряталась за занавеску, как какая-то неумелая шпионка. Как только он скрылся за углом, я увидела спешащую к моему дому Намиэ, словно она караулила где-то неподалеку. Я давно ее не видела, поэтому поспешила открывать. Для начала она поделилась своими планами относительно ближайших двух недель. Я слушала вполуха, но ходить на работу в них точно не входило. Я тоже туда не собиралась, так что, видимо, офис Изаи рискует оказаться заброшенным.

— Но я пришла к тебе не просто поболтать о ерунде, — сказала Намиэ, наконец. — У меня тут выдалось свободное время, и я просмотрела все документы, которые мы с тобой обнаружили у Изаи в компьютере и сейфе. Ты ни за что не догадаешься, что я выяснила.

— Что может быть хуже того, что мы уже о нем знаем? — лениво отозвалась я. Меня это совсем не заинтересовало, да и вряд ли меня уже способно что-то удивить после всего произошедшего.

— Угадай.

— Ты серьезно? — Но мне действительно пришлось угадывать. — Ну… Оказалось, что он сутенер?

— Ты начала с худшего! — поразилась Намиэ. — Но все не так плохо. В общем. — Она отпила из чашки и разложила передо мной какие-то бумаги, но я не стала смотреть. Намиэ заметила мое настроение, но решила не принимать его во внимание и продолжила: — Я как-то уже натыкалась на упоминание об этом. Ты слышала о Сакамото Дайске?

— Да кто это? Давай ближе к делу. — Я уже окончательно теряла терпение из-за долгого предисловия.

— Он утверждал, что он из параллельного мира. Ну, из мира, где все так же, но чуть-чуть по-другому. Раньше я думала, что он делал это, чтобы прославиться, или потому что сумасшедший. — Намиэ указала мне на газетные вырезки, где я увидела какого-то мужчину. — Но теперь я поняла, что ошибалась.

— Что значит — утверждал? Он уже умер?

— Нет, он вполне себе жив, — отозвалась Намиэ. — Правда, уже плохо ходит. Ему, кажется, лет восемьдесят стукнуло. Но его все еще иногда зовут на радио или на какие-нибудь странные эзотерические передачи.

— Думаешь, если бы он знал, как вернуться назад, стал бы он сидеть здесь?

— А, может, он действительно хотел прославиться?

— А почему бы ему не попытаться прославиться в своем мире?

Мой ответ удовлетворил Намиэ, и она понимающе кивнула, а потом хмыкнула и о чем-то задумалась. Она молчала какое-то время, а потом, складывая не заинтересовавшие меня вырезки, сказала:

— К чему это я рассказала… Знаешь, вообще-то в мире хватает таких чудаков, которые кричат, что они из другого мира или помнят свою прошлую жизнь. — Она почему-то перестала смотреть на меня, продолжая с излишней аккуратностью убирать свои бумаги назад в папку. — Этот Сакамото когда-то был близким другом отца Изаи.

— Что ты хочешь сказать?

— Изая тоже с ним знаком. — Намиэ, наконец, снова взглянула на меня и добавила: — Может, он все-таки знает, как выбраться.

— Кто из них? — Я горько усмехнулась и покачала головой. У меня снова возникли сомнения насчет Изаи. Я совершенно не знаю, кто он такой. — Ты уверена, что они все еще поддерживают связь?

— Ну, учитывая, что Изая каждый месяц переводит ему значительную сумму денег… — Она пожала плечами и добавила: — Сакамото не работает, не получает пенсию, со здоровьем проблемы.

— Да уж, ничего удивительного, что Изая ни разу не посчитал нужным упомянуть об этом, — недовольно сказала я.

— Я знала, что ты расстроишься… — начала Намиэ, но я ее перебила.

— Плевать на него. Давай найдем этого Сакато.

Намиэ вдруг засияла, снова полезла в папку и сказала:

— Я предусмотрела такой исход событий, поэтому вот его адрес и телефон.

Она вытащила на стол клочок бумажки, а я сказала:

— Надеюсь, ты не думаешь, что я пойду одна?

Изая был в отъезде, впрочем, возможно, он и солгал, поэтому можно было не беспокоиться, что меня снова похитят. Намиэ пришла в ужас, когда я рассказала ей об этом, и предложила воспользоваться метро, но и на это у меня нашлась невероятная история, поэтому мы не сразу решили, как будем добираться. Наконец, мне пришла в голову гениальная идея, как отомстить Изае. В последнее время мы довольно-таки сблизились, если можно так выразиться, учитывая обстоятельства, и мне удалось украсть номер его кредитки и все данные, которые могли бы мне понадобиться, включая пароль и имя несуществующего поручителя. Сначала Намиэ скептически отнеслась к моей затее, решив, что слишком скучно дважды проворачивать одно и то же, но, когда я сказала, что на кредитке настолько большой лимит, что можно купить машину, мы отправились в автосалон пешком. Я хотела поехать на своем розовом велосипеде, но Намиэ была без транспорта, поэтому пришлось соглашаться на пешую прогулку.

— Не могу поверить, что мы делаем это, — сказала Намиэ, когда мы сидели внутри огромного черного Хаммера с сиденьями с подогревом, отделанными по последнему писку моды. Я не хотела внедорожник. Я все еще хотела Ламборджини, но Намиэ очень хотелось хотя бы посидеть в нем. — Меня даже немного трясет. Я всегда о таком мечтала. Покупай, Рин.

— Слушай, мы в него с трудом забрались. Да это настоящий фургон без ступенек!

— А на что тебе фиолетовый Ламбо? Город этого не выдержит. Токийский дрифт по-русски. Ты не в фильме «Форсаж». — Она фыркнула.

Намиэ настолько хотела эту машину, что перешла в активную атаку, но я сказала, что это я украла кредитку у Изаи, поэтому я буду решать. Она перестала со мной разговаривать. Я предложила компромисс, но она продолжала упорствовать, и в итоге мы купили Хаммер. Но не черный, а розовый.

— Господи! Ну и на кого мы теперь похожи?! — воскликнула она, когда мы ехали по адресу к этому Сакамото. — Изая даже не догадается, что это месть. Он просто засмеет нас!

— Когда он узнает, сколько он стоит, ему будет не до смеха, — парировала я.

На дороге на нас все время оборачивались другие водители. В основном это были водители легковушек, потому что мы настолько сильно возвышались над ними на светофоре, что им приходилось запрокидывать голову. Водила я плохо, да и в Японии были дороги наоборот, поэтому у нас возникли кое-какие трудности. Масло в огонь подливала Намиэ, которая только недовольно цокала языком и отпускала ядовитые комментарии по поводу моих навыков вождения, а одному мужчине, посмотревшему на нас из соседней машины, она и вовсе, предварительно спустив стекло, крикнула:

— Чего уставился? — Тот резко газанул и уехал раньше нас. Кажется, Намиэ была не в духе из-за неудачной покупки.

А когда мы доехали, я никак не могла припарковаться и сбила бак с мусором, а еще наехала на клумбу возле дома этого Сакамоты.

— Твою мать! — всплеснула руками Намиэ, нервно оборачиваясь по сторонам. — Давай просто оставим машину где-нибудь подальше отсюда и притворимся, что она не наша.

Мы так и сделали, оставив огромный Хаммер поперек узкой дороги, поэтому нам пришлось поторопиться, пока он кому-нибудь не перегородил выезд. Хотя, как мне показалось, по этой дороге нельзя ездить. Ну, по крайней мере, другого Намиэ мне не говорила, а я все еще плохо разбираю дорожные знаки.

Сакамоту мы застали дома. Выяснилось, что он редко выходит из дома, только за продуктами или к врачу, а деньги на жизнь по старой дружбе ему действительно высылает Изая. Почему это делает он, а не его отец, остается загадкой, впрочем, про отца Изаи мало, что известно, а сам Изая просто странный, поэтому все его поступки можно списать на это. Сакамото был ужасно рад видеть нас, потому что его редко навещают, и он ни на секунду не усомнился в том, что я действительно из параллельного мира. Я же наоборот пыталась уличить его во лжи, потому что он не выглядел так, словно был из другого мира. Впрочем, я тоже была обычной — обычной иностранкой с красными волосами, в красных сапогах и на розовом Хаммере.

— Знаешь, Рин… — сказал Сакамото. — Когда вы двое сказали, что одна из вас из параллельного мира, я сразу понял, что это ты. Рыбак рыбака…

Я его перебила. Я сказала:

— Зачем же вы тогда нажились на этой ситуации?

— Считаешь, я не должен был? Я поступил лучшим образом — извлек выгоду за неимением других выходов, — ответил Сакамото. — Можем, нам с тобой создать собственное шоу? — Он легко рассмеялся своей шутке, а Намиэ, еще с порога поверившая ему, за ним повторила.

Оставаясь серьезной, я сказала:

— Спасибо за предложение, но я предпочту вернуться домой.

— А ты не сможешь, деточка. — Я внутренне воспротивилась его словам, хотела ответить что-то грубое, ведь он, как и Изая, говорит мне то, о чем он и понятия не имеет. Надежду убить сложно, и даже здравый смысл не помешал мне ожидать, что Сакамото все-таки знает, как выбраться. Но Сакамото вдруг взглянул на меня с какой-то старческой заботой, словно я была его внучкой, и я сумела остудить свой пыл. — Посмотри на меня. Мне восемьдесят три. Я попал сюда в шестидесятых. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться, что выхода нет. Я все перепробовал — сделки с богами смерти, зубными феями. Я даже пытался вызвать призрака. Представляешь, до чего дошел? А однажды сам король смерти пообещал мне помощь. Это было в начале столетия. Он меня обманул, потому что, как видишь, я все еще здесь.

Я только с открытым ртом слушала его. Откуда он все это знал про богов и королей смерти? Все, как и говорила Селти. Неужели не лжет?

Мы ушли ни с чем. Любезная Намиэ оставила Сакамото мой номер телефона с просьбой звонить, если что-то случится. Я не стала улыбаться ему на прощание и мысленно пообещала себе теперь не отвечать на незнакомые номера. Ничего удивительного, что очередная идея обернулась неудачей.

— Слушай, Рин… — сказала Намиэ, когда мы в молчании выходили из дома. — Может, тебе правда уже смириться? Ты просто мучаешь себя. Ну, не знаю… Ты сейчас похожа на раковую больную, которая надеется, что ей поможет солнечная ванна.

— Потрясающее сравнение! — вдруг вспыхнула я, всплеснув руками. — И это говоришь ты? Ведь пару месяцев назад ты спорила со мной, когда я хотела сдаться!

— Пару месяцев назад. Столько времени прошло. — Она пожала плечами.

Нашу машину обступили дети. Некоторые из них трогали ее руками, смеялись и кричали, а кто-то даже забрался на крышу.

Раньше, чем я успела придумать, что предпринять, Намиэ крикнула:

— Эй! Кыш отсюда! Прочь! — Она замахала руками, словно отгоняла мух.

Дети разбежались врассыпную, испугавшись сурового вида Намиэ, а мальчик так резко спрыгнул с крыши, что едва не упал.

— Я не могу так просто остаться здесь и наслаждаться жизнью, — сказала я, когда мы сели в машину. Теперь за рулем оказалась Намиэ, недовольная моим вождением. — Как ты себе это представляешь?

— Никак не представляю, — грубо отозвалась Намиэ. Машина вдруг так резко сорвалась с места, что меня вдавило в сиденье. Намиэ никак не могла развернуться, потому что я плохо припарковалась, а улица была слишком узкой, и шины лишь скрипели, пока Намиэ газовала. Дети издалека продолжали наблюдать за нами. — Просто расслабься и плыви по течению. Не знаю… Запишись на йогу. Что с тобой такое? У тебя квартира, машина, работа, документы и какой-никакой, а все-таки парень, если можно так сказать… И при этом ты палец о палец не ударила. Что тебе еще нужно?

Я с открытым ртом посмотрела на нее, но она не посмотрела в ответ, потому что следила за дорогой. Я долго не могла придумать ответ, но все-таки сказала:

— Что ты думаешь обо мне? Считаешь, что можно променять чужое имущество на свою жизнь?

— Я знаю, что ты скажешь, — замахала она рукой, едва дав мне договорить. — Что тебе все это не нужно. Но, по-твоему, лучше жить на улице? Или чтобы тебя депортировали в твою холодную Россию, где у тебя ничего нет?

Я отвернулась, промолчав. Хотелось расплакаться от такого жуткого непонимания, но я просто закрыла лицо руками, чтобы подумать. Намиэ продолжала:

— Я бы на твоем месте уже давно жила в шоколаде. А ты купила сапоги, пальто и уже чувствуешь себя так, словно кого-то убила.

— Но ты не на моем месте, — сказала я, убрав руки от лица. — И никогда на нем не окажешься. Ты никогда меня не поймешь, потому что у тебя нет ни семьи, ни друзей, никого. А это случилось, потому что ты считаешь, что людей тебе способны заменить побрякушки.

Намиэ замолчала и нахмурилась. Она пару раз взглянула на меня, а потом сказала:

— Да что ты знаешь обо мне?

— Я знаю о тебе столько же, сколько и ты обо мне, твою мать. — Мне это уже надоело, и я хотела выйти из машины на ходу, но я не могла, поэтому просто отвернулась и уставилась на дорогу.

— Да я побольше твоего повидала, — продолжала она.

— Правда? Серьезно? Ты с семьей жила когда-нибудь на складе? Или ты когда-то сидела в тюрьме за то, чего не совершала? А, может быть, твой муж пытался тебя убить?

Намиэ изменилась в лице, будто бы удивившись, странно посмотрела на меня, а потом о чем-то задумалась. Лишь через минуту она сказала:

— Не строй из себя жертву.

— Этого я как раз таки не делаю. Я не жалуюсь и не собираюсь опускать руки. Поэтому не тебе говорить мне, что делать.

Потом я потребовала остановить машину и вышла, чтобы дальше поехать на такси. Я не могла больше видеть Намиэ и эту чертову чужую тачку, от которой меня тошнит. Намиэ спросила, что делать с Хаммером, но я не знала, что делать.

Изая каждый вечер своего отъезда звонил мне, но я каждый вечер не брала трубку. Я заперлась дома на две недели и выходила только за продуктами. Намиэ исчезла, но она оставила машину возле моего дома. Селти и Вика тоже не объявлялись. Я пыталась читать, но бросала каждую книгу. Я стала рисовать, но идеи быстро кончились. Потом я и вовсе отправилась в ближайший салон и проколола себе нос, но жизнь и от этого не изменилась.

В один из таких серых дней вернулся Изая. Он сказал, что сразу же с дороги направился ко мне. Я в отвратительном настроении не оценила его жертву, но он продолжал сиять и улыбаться, словно я не говорила ему ничего обидного. Я намеренно отпускала колкости и язвительные комментарии, чтобы он оставил меня одну, но он не уходил. Он несколько раз повторял, как скучал, и только постоянно лез обниматься и целоваться. Я не знала, как его останавливать. В один раз я откусила большой кусок от пиццы и долго и тщательно его пережевывала. Во второй — нарочно задела рукой тарелку с орехами, и пришлось собирать их с пола. В третий раз и вовсе притворно чихнула и сказала, что заболела. Изая только оставался недовольным, но никак не комментировал это. Наконец, он сказал:

— А я знаю, чем ты занималась все то время, пока меня не было. — Он был довольно весел, особенно в контрасте со мной. Я с большим трудом вылезла из постели и до сих пор была в пижаме, хотя было уже шесть вечера. — Но депрессия отступила, ведь я вернулся. — Я вздохнула и закрыла глаза рукой. Мне уже надоело с ним спорить, поэтому пусть думает, что хочет. Пусть думает, что он центр моей вселенной. Он снова обнял меня за плечи, пока я сидела с закрытыми глазами, и добавил: — Тебе было скучно без меня?

— Если ты о тачке, что стоит на улице, то я могу вернуть ее. Она мне не нужна, — сказала я, продолжая прятаться от него руками.

— Что? — вдруг сказал он громко, и я посмотрела на него. — Так это твоя клоунская машина у дома?

— Черт.

— И как я не догадался? Рин! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

— Конечно, знаю, ведь я ее купила.

Изая растерянно смотрел на меня с открытым ртом, а я пожала плечами и снова без удовольствия стала жевать пиццу.

— Ладно, — сказал он, наконец. — Но я не об этом. Я знаю, что ты была у старика Сакамото.

— Уже настучал.

— Просто мы часто созваниваемся, — весело ответил он. — Ты ему понравилась. Он сказал, что ты хорошая.

— Это я и без него знаю.

Изая усмехнулся и сказал:

— Так вы придумали способ выбраться отсюда?

— Ты решил поиздеваться? Он не придумал его и за пятьдесят лет.

— Я знаю. — Он не казался расстроенным моей проблемой, даже наоборот, поэтому я нахмурилась и отвернулась от него. После паузы он добавил: — Слушай, за твоими настроениями невозможно поспеть. Если хочешь, чтобы я ушел, так и скажи.

— Я сказала это тебе, когда ты позвонил в дверь!

Он только улыбнулся, как-то по-доброму, и мне вдруг стало жаль, что я так себя веду, поэтому я снова замолчала и отвернулась от него. Он сказал:

— Я думал, твое женское «нет» означает «да». — Я нервно усмехнулась, не поверив своим ушам, и покачала головой.

— Ну, значит, ты не разбираешься в женщинах!

Изая вдруг расстроился и перестал разговаривать. Ему не понравились мои слова, но он все равно не ушел, и мы в молчании слушали телевизор, а я вдруг поняла, что это было именно то, что мне нужно. Его болтовня любого доведет до белого каления. Но мне было спокойно от того, что он здесь, и я не хотела, чтобы он уходил. Я так ему и ответила, когда он сказал, что ему пора. Он остановился посреди комнаты, застыв с непонятным выражением лица, а потом состроил свою обычную снисходительную гримасу и сказал:

— Господи, Рин, ты что-то чувствуешь. Ты не представляешь, как мило ты выглядишь.

Он расплылся в довольной улыбке и потрепал меня по волосам, а я сказала:

— Заткнись и сядь на место, твою мать.

Он рассмеялся, чем еще больше меня разозлил, но никуда не пошел и сделал, как я сказала.

На следующий день рано утром ко мне пришла в гости без приглашения Вика. Я уже привыкла к тому, что все заявляются ко мне, когда им заблагорассудится, поэтому ничего не сказала, несмотря на то, который был час. Зато она взяла с собой тортик. Тем не менее, от нее не было вестей несколько недель, а сегодня она сказала:

— Нам нужна твоя помощь.

С ней был и Даня, но ему, кажется, было не по себе, потому что он ерзал на стуле и постоянно оборачивался по сторонам. Вика сказала:

— Кажется, у тебя водятся деньги. Сегодня звонила хозяйка из Москвы. Нас выселили.

— Это хреново, — бросила я, разрезая совсем уж неаппетитный торт. Надеюсь, на вкус он лучше, чем на вид.

— Ты случайно не переезжаешь в Москву? Или ты собираешься остаться здесь? — сказала Вика, с большой охотой отламывая себе кусочек от торта.

— Я и сама не знаю, что собираюсь делать, — сказала я.

Я попробовала торт и поперхнулась, потому что он был одновременно и горьким, и сладким, а Вика сказала:

— Так что ты думаешь?

— Кажется, — сказала я, откладывая тарелку, — ты хочешь, чтобы я сняла квартиру, и вы ко мне переехали.

— Нет. Мы хотим, чтобы ты одолжила нам денег.

— Она хочет. — Вика и Даня сказали это вместе, а потом переглянулись. — Лично я не собираюсь одалживать сумму, которую не смогу вернуть, — добавил он после.

— Мы сможем вернуть, — спорила с ним Вика.

— Интересно, как? — сказал Даня.

— Я не могу уехать, — вдруг сказала я. Я не собиралась этого говорить. Но сейчас я наотрез отказалась уезжать.

— Я же говорил тебе, что идея идиотская. Марина, извини за беспокойство, — сказал Даня, вставая из-за стола.

Когда они ушли, я задумалась, но не о переезде, а о том, что меня здесь держит. Но я ни к чему не пришла, разве что к мысли, что хуже уже не станет. Впрочем, как и лучше тоже. И думала я так до тех пор, пока мне не сообщили ужасную, просто невероятную новость. Я собралась ехать в автосалон, чтобы вернуть, наконец, чертову машину, как мне позвонила Намиэ и сказала, что Вика и Даня вернулись в свой мир. В наш мир. В мой мир.

Я так мчалась в офис к Намиэ, что думала, что разобьюсь. Я абсолютно не соблюдала правила дорожного движения, которые, впрочем, я знала плохо, и пару раз образовала затор на дороге.

— Ого. Какие люди, Рин, — пропел Изая, когда я ворвалась в офис, едва не сбив его с ног. — Кажется, кто-то выпил слишком много кофе. — Я хотела толкнуть его, чтобы он ушел с дороги, но не сделала этого.

— Какого хрена? — сказала я Намиэ. У меня перехватило дыхание, потому что я пробежала за минуту несколько лестничных пролетов, не дождавшись лифта.

— Вдохни глубже, Рин, — сказала Намиэ и попыталась усадить меня на диван, но я смахнула ее руку. Изая молча наблюдал за нами с заинтересованным видом, передумав уходить.

— Не успокаивай меня. Что происходит, черт побери? — Намиэ вставила мне в руку стакан с чем-то теплым, с чаем или кофе, и мне пришлось взять его, чтобы она, наконец, отстала. — Что ты думаешь, твою мать? Что бы там ни было, я не побегу бросаться под поезд.

— Что случилось? — спросил Изая, но Намиэ, даже не взглянув на него, жестом велела ему молчать.

— Они как-то вышли на бога смерти Селти, — сказала Намиэ. — Я не знаю, что там произошло точно. Бог смерти сумел открыть проход, но он слишком быстро закрылся. — Я с открытым ртом смотрела на Намиэ, даже перестав дышать. Ее губы шевелились, но слова до меня доходили не сразу. — Я уже звонила Селти. Она понятия не имеет, что случилось.

Я раздавила стаканчик, и теплый чай полился по моей руке. Намиэ резко отскочила в сторону. Я сказала:

— И эти сволочи ничего не сказали? Провернули у меня за спиной? Уроды.

Я бросила стакан в урну и, стряхивая чай с руки, пошла прочь. Намиэ что-то сказала мне вслед, а Изая пошел за мной, но я побежала к лифту, и двери закрылись прямо перед его носом. Оказавшись на улице, я прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание и подумать. Слезы отчаяния и злобы навернулись на глаза, и я запрокинула голову. Я встала за углом, чтобы Изая, если выйдет из здания, не увидел меня, но он увидел. Я спряталась, как только он повернулся в мою сторону, но мне это не помогло. Он нашел меня сидящей на корточках у стены.

— Холодно. Лучше не сидеть здесь просто так, — сказал он, возвышаясь надо мной. Я промолчала, пытаясь отыскать в сумке сигареты, но там ничего нельзя было найти, и вещи только вываливались на асфальт. Изая присел и стал их собирать. Он сказал: — Это жизнь, Рин.

— Ты для меня умер, если имеешь к этому отношение.

Он удивленно посмотрел на меня, поэтому я решила, что он не причастен. Он сказал:

— Зачем мне это делать?

— А мне откуда знать? Сложно объяснить твои действия.

— В тебе говорят эмоции, — сказал он и прислонился к стенке рядом со мной. Вещи снова были в сумке, а сигареты я так и не нашла.

— Ты не ответил.

Он молчал, пока я не взглянула на него.

— Я здесь не при чем.

— Все, не могу так больше. — Я резко встала, и он тоже поднялся со мной. Меня всю трясло. Мне казалось, что земля уходит у меня из-под ног.

— Не натвори глупостей, Рин! — крикнул он мне вслед, когда я направлялась к своей машине. Теперь я передумала ее возвращать.

Через пару дней вечером я поехала в гости к Намиэ. Я сказала ей:

— Мне жаль, что я тогда наговорила тебе.

Она перестала пить чай, посмотрела на меня с сомнением, прищурилась, а спустя несколько мгновений сказала:

— Что ты задумала?

— Просто я хотела сказать, что не имела права оскорблять тебя.

— Ты прощаешься, — сказала она. Это был не вопрос, а утверждение. — Ну и что ты решила? Самоубийство, переезд или знаешь, как снова открыть проход?

— За кого ты меня принимаешь? — воскликнула я. — Я похожа на человека, который способен совершить самоубийство?

— В последнее время ты немного в депрессии, — пожала она плечами и отпила из чашки. Я не ответила, а она добавила спустя минуту молчания: — Вот, значит, как. — Она не смотрела на меня. Она смотрела на свой чай.

— Я не знаю, как открыть проход. Я просто хочу уехать.

Намиэ хмыкнула, ответила что-то нечленораздельное и снова уставилась в свою кружку. Мне показалось, что она расстроилась. Потом она спросила:

— А с Изаей ты уже попрощалась?

— Я не собираюсь этого делать. Он станет меня отговаривать, играть в психолога, будто ему лучше известно, что мне нужно.

— Не думала, что скажу это, — начала Намиэ неуверенно, — но к нему иногда можно прислушаться. — Я только закатила глаза, предчувствуя, что она заведет ту же песню, что и он. — Ведь сейчас уже все наладилось. Все нормально, Рин. Хоть ты и украла деньги у Изаи.

— Мы их украли! — вставила я.

— Да-да, — отмахнулась она от меня так, словно это было не так. — Ты хоть представляешь, куда ты едешь? Что тебя там ждет?

— А ты хоть представляешь, что будет, если я потеряю Изаю? — перебила я ее. — Если он, скажем, умрет. Или пошлет меня из-за того, что я доставляю только неприятности.

— Ну, если он умрет, ты как раз таки не пропадешь, — сказала Намиэ. — Ты что, забыла его завещание? — Я только недовольно покачала головой и вздохнула.

— Я не хочу зависеть от него.

— Это не так плохо, как ты говоришь.

— Это плохо, если полагаться на кого-то полностью.

Намиэ замолчала и о чем-то задумалась.

Тем не менее, я не могла совершить задуманное. Я должна была поехать домой и потихоньку собираться, но меня непреодолимо тянуло к Изае. Я никак не могла решить, что делать.

— Почему ты десять минут каталась вокруг моего дома? — сказал он первым делом, когда открыл дверь. — Твоя машина куклы Барби-убийцы переполошила всех моих соседей.

— Я искала парковку, — бросила я, заходя в квартиру.

— И поэтому ты оставила машину на тротуаре у знака «не парковаться»? — Он усмехнулся.

— Я все еще плохо читаю по-японски.

— Сейчас кто-нибудь вызовет эвакуатор.

— Судя по опыту, это будешь ты. — Он снова усмехнулся моим словам, словно я шутила, а я вдруг подумала, что буду скучать по этому. Я подумала, что буду скучать по его улыбке, поэтому собрала руки на груди и отвернулась.

— В общем, пока, — сказала я, а он вдруг перестал улыбаться и странно посмотрел на меня.

— Ты что, обиделась? Да не собирался я вызывать эвакуатор, — сказал он.

— Я еду домой. Хотя у меня нет дома. Я имею в виду, я лечу в Россию. — Он посмотрел на меня с открытым ртом и как-то повел головой, будто бы не расслышал, что я сказала. — Что?

— Что?! — повторил он за мной громко. — Ты еще спрашиваешь? Ты издеваешься? Ты серьезно? — Теперь он кричал. Я не знала, что ответить, и только глупо моргала.

— У меня в машине чемоданы.

Он опять посмотрел на меня каким-то невидящим взглядом, будто бы я была призраком. Не знаю, сколько мы пялились друг на друга. Потом он сказал:

— Ты не летишь.

Я горько, с отчаянием усмехнулась. Хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Я повторила:

— Пока. Может, когда-нибудь еще свидимся. — Я собралась уходить, но он направился в мою сторону, чтобы обнять, и я выставила вперед руку. — Не трогай меня. Ты сделаешь только хуже.

Он остановился лишь на пару мгновений, но в итоге все равно не послушал меня и обнял так крепко, словно пытался задушить, прижался всем телом.

— Не пущу. Попробуй вырваться.

— Я и не буду вырываться. Ты когда-нибудь устанешь. — Он долго не отпускал меня. Молчание затянулось. — Хорошо стоим.

— Хватит паясничать, — сказал он, отпуская меня.

— Я все равно не буду плакать. Пока.

И он отпустил меня, и я ушла. Сначала минуту стояла, прислонившись спиной к его двери, потом развернулась и собралась постучать, но передумала. Сделала шаг, два, три, и вдруг рыдания так задушили меня, что я чуть не закричала. Но я не закричала, потому что он мог услышать. Слезы полились сами по себе, а я села на корточки и закусила кулак. Я так сильно ушла в себя, что не заметила, как он вышел из квартиры. Я поднялась, а он собрался обнять меня или дотронуться или еще что-то, и я сделала шаг назад и остановила его рукой. Неустойчивый шаг. Вдруг закружилась голова из-за резкого подъема, впрочем, может, из-за того, что не ела весь день. Каблуки показались ходулями. Он сделал шаг мне навстречу, а я — два назад, продолжая держать его на расстоянии вытянутой руки. Дрожащей вытянутой руки. Я часто дышала ртом, пытаясь успокоиться. В глазах потемнело, пересохли губы. Мы долго смотрели друг на друга. А потом я ушла. Я так быстро спускалась по лестнице, что каблуки стучали в два раза громче обычного. На улице я пыталась прикурить последнюю сигарету, но она упала на асфальт.

В машине я долго пыталась успокоиться, уставившись на руль. Намиэ обещала приехать в аэропорт, чтобы забрать машину. Я боялась, что Изая в любой момент выйдет из дома, но он не выходил, и я уехала.

На самом деле я надеялась, что он выйдет останавливать меня. Когда я была на полпути, я поняла, что не хочу ехать. И не просто не хочу ехать. Я вдруг подумала, что сейчас попаду в аварию, а если нет, то самолет разобьется. Вот, что я думала. Я была уверена в этом.

Когда я подъехала к аэропорту, Намиэ еще не было. Я пыталась звонить ей, но она была недоступна.

Может быть, мне уже и двадцать три, но я продолжаю совершать необдуманные поступки, как в шестнадцать. Я продолжаю совершать поступки сгоряча и поддаваться эмоциям.

Выгружая чемоданы, я размышляла, находясь в том состоянии, в котором я оказываюсь перед принятием важных решений, — задрожали руки, потеплело в груди, стало труднее дышать, будто мне не хватало воздуха.

— Твою мать, — пробормотала я себе и вздохнула. Второй чемодан мне никак не поддавался. Я отпустила его, и он вывалился из багажника. На каблуках поднимать тяжелые сумки сложнее, чем кажется. Я посмотрела на небо. Уже было темно. — Черт! — Я стала убирать чемоданы назад в машину. Минуту или две я просто стояла у багажника и смотрела на них, а потом села за руль и поехала назад.

Меня ждала моя пустая темная квартира. Мне казалось, что меня не было здесь несколько месяцев, хотя прошло всего два часа. Я с ворчанием занесла чемоданы, заперла дверь на ключ, а потом медленно сползла на пол и схватилась за волосы, так и не включив свет. Закрыла глаза и со стоном выдохнула.

— Да чтоб мне сдохнуть.

Нет, нельзя.

Нельзя влюбляться.

Пришло сообщение от Намиэ «Самолет только что улетел. Я знала, что ты не полетишь, поэтому даже не выходила из дома». Я только покачала головой. Она всегда на шаг впереди меня.

Я написала ему простое сообщение. «Я не полетела». Он пришел как-то быстро, словно был где-то неподалеку. Впрочем, возможно, мне показалось, потому что я ждала его на полу, даже не сняв пальто и сапоги. Он вошел в квартиру без слов, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, продолжая смотреть на меня. Я не могла понять, о чем он думает. У него был странный взгляд, и я сделала шаг назад, чтобы чувствовать себя в безопасности. А потом сделала то, чего не собиралась. Я бросилась его целовать. Целовать так, будто через пять минут нас разлучат навсегда. Я буквально запрыгнула на него, а он меня поймал. В этот момент я поняла, что это то, что мне нужно. В этот момент мне было плевать на все остальное. Я забыла, что еще час назад я пыталась попасть домой.

Когда я его отпустила, мы также в молчании уселись за кухонный стол.

— Ну? Доволен? — сказала я спустя минуту. Он продолжал смотреть то на меня, то на свои руки.

— Кажется, ты злишься, — наконец, сказал он.

— Конечно!

— Злись на себя. — Он пожал плечами и самодовольно улыбнулся.

— Ну да, я здесь.

— И это говорит об одном. — Я подалась вперед корпусом, потому что мне было интересно, что он скажет. Он тоже наклонился и медленно сказал: — Ты меня любишь.

---

Примечания:

В общем, я хз, че дальше. Конец или не конец.

И с наступающим вас, няшек.

Примечания:

что еще делать на карантине? писать продолжение к старым законченным фанфикам!

с возвращением меня. хотя не знаю, вернусь ли еще. у меня тут появилась идея развязки. посмотрим, получится ли реализовать.

есть, кто живой?

---

— У меня для тебя сюрприз.

Изая, как и всегда, выглядел счастливее всех, а мне хотелось его убить. Мне хотелось убить вообще всех, кто в хорошем настроении в восемь утра. Как они это делают, черт побери? Он открыл дверь моей квартиры своим ключом раньше, чем я успела придумать, почему меня нет дома.

Он застукал меня с поличным, сказав, что все знает. Сказав, будто бы знает, что я его люблю. Застал меня на месте преступления.

— Кажется, у тебя плохое настроение, — добавил он, потому что я ничего не сказала, — поэтому я придумал, как тебе его поднять. — Он улыбался так, словно я не смотрела на него исподлобья.

— Если это снова попытка похищения, то я иду за пистолетом, — ответила я. — А где мой кофе? Раз пришел.

Преступники всегда возвращаются на место преступления.

— В Японии ношение оружия запрещено, — сказал он.

— Ты не будешь выглядеть таким уверенным, когда я начну стрелять.

Он только улыбнулся и сказал, что я смешная, а потом прошел в квартиру и уселся на диван. Значит, мне следовало сесть на диван тоже. Вид у него был какой-то странный, как у ребенка, сотворившего пакость, и не зря, потому что он сказал:

— Я нашел тебя. То есть, я нашел другую Марину Романову, и завтра мы летим в Москву. — Я успела только моргнуть. На мои мысленные вопросы был ответ в виде тонкой папки с документами, но все было на японском, и я опять ничего не поняла. — Она очень странная. Даже не такая странная, как ты. Ты мило странная. А она жутко странная.

— Почему это я странная?

— Представляешь, у нее пятеро детей, — проигнорировал он мой вопрос. — В вашем возрасте, и уже пятеро… Она прямо инкубатор по рождению детей. А еще твой муж не в тюрьме. Видимо, в этой жизни вы сошлись характерами.

Я все листала его папку, надеясь увидеть хоть что-то на знакомом языке, а Изая усмехнулся.

— Я никуда не лечу. — Я неудачно бросила ему папку так, что листочки разлетелись по полу. Изае пришлось собирать, а я добавила: — Не занимайся глупостями. Меня не интересует жизнь параллельной меня.

— Ты просто боишься увидеть свою воплотившуюся американскую мечту, — ответил Изая, собрав жалкие листочки.

— Боялась бы, если бы была американкой.

— Наверняка, ты хотела идеального мужа, кучу детей и собаку. Все девчонки об этом мечтают, — небрежно сказал он.

— С таким мужем, как ты, мне, видимо, ничего подобного не светит.

— А я думал, мы в разводе, — весело сказал он.

— К сожалению, пока только на словах.

И все равно на следующее утро — в три часа — я была разбужена Изаей. Он снова явился без приглашения и был так заботлив, что даже собрал мне сумку. Что, впрочем, было лишено смысла — он положил то, что мне не нужно, поэтому пришлось собираться самой.

— Я не могу поверить, что ты действительно привез меня в Россию, когда я уже окончательно смирилась со своей судьбой. Зачем?

Хоть я и была в параллельном мире, ничего особо не изменилось. Улицы, дома, машины, люди — разницы я бы точно не заметила. Только все это выглядело как ксерокопия, снятая с ксерокопии. Или это я так себя ощущала? Все равно мне понравилось вернуться в Москву, хоть это была и не моя Москва.

Мы вышли из аэропорта, пока Изая пытался найти в телефоне адрес работы другой меня. У него была идея посмотреть на нее издалека, и мне оставалось лишь надеяться, что он не выкинет ничего другого. Странно было бы столкнуться лицом к лицу с самой собой.

— Не нужно благодарностей, — сказал он и ободряюще обнял меня за плечи. — Просто скажи, что у тебя лучший муж на свете.

Он не уловил моего отвратительного настроения, и мне захотелось домой. Потом, правда, я вспомнила, что у меня нет дома, и стало еще грустнее. Но закрыться в какой-нибудь комнате определенно хотелось. К моему неудовольствию, он еще и снял нам общий номер, и план побыть одной провалился.

— Мог бы и спросить меня. И в самолете мне досталось ужасное место.

— Знаю, ты хотела сидеть рядом, обнявшись, — сказал он, улыбаясь, и ткнул меня пальцем в нос, пока я недовольно на него смотрела. — Но мест рядом не было.

— Ты видел, где я сидела? Меня зажали в середине между бабкой и здоровяком. Здоровяк все время засыпал и падал на меня. Худшие семнадцать часов.

— Я думал, бесплатный алкоголь хотя бы немного утешил тебя. Я даже боялся, что придется выносить тебя на руках, — усмехнулся он.

— Очень смешно. И вообще-то он не был бесплатным.

Мои жалобы его развеселили, и он только сказал, что я милая. До его отеля мы добирались под его ворчание. Пошел сильный снег (не такой уж и сильный для России, но снегопад для Японии, где сейчас плюс двадцать градусов), а еще таксист привез нас не туда, и Изая забрал мой телефон, чтобы отправить на него жалобу. Я боялась остаться совсем без личного пространства, но, к досаде Изаи, произошла какая-то путаница, и нам забронировали двухкомнатный номер. Я не удержалась и засмеялась, глядя на расстроенного Изаю, и сказала:

— Хорошо, что хотя бы тут повезло. Кажется, жизнь налаживается.

— А тебя легко обрадовать, — ответил он уязвленный.

Девушка за стойкой, заметив недовольство Изаи (а еще мы были женаты по документам), предложила другой номер, но я отказалась и передала ему, что других номеров нет — судя по всему, его познания в русском довольно ограничены, и он совсем ничего не понял.

— Не думал же ты, что меня будет так просто затащить в постель, — сказала я, пока мы поднимались на лифте, а он вдруг так покраснел, что я случайно прыснула. — Не на ту напал, — добавила я еще. — Или ты надеялся на то, что я еще не протрезвела после самолета? Теперь понятно, почему ты заказал мне столько коктейлей.

— Рин!

— Ты такой милый, когда стесняешься. — Я передразнила его жест — дернула его за нос.

— Не в этом дело! Мы же муж и жена. Разве не было бы странным остановиться в разных номерах?

— Ну да, придумай что-нибудь поубедительнее.

— Рин! — донеслось мне в спину, потому что лифт уже остановился, и я вышла. — У тебя всегда одно на уме, — буркнул он, когда догнал.

— Ничего не поделаешь. Я такая.

Я собралась закрыться в комнате — хоть здесь и было еще вчера, я так хотела спать, что уже ничего не соображала. Даже в самолете я закрывала глаза только пару раз. Впрочем, у Изаи были другие планы. Оказалось, он ни разу не был в России, и теперь мы должны за три дня обойти все места, которые он хочет, а спать я буду в самолете. Так он сказал.

— Обратно наши места рядом, поэтому я буду обнимать и поддерживать тебя, оберегая твой сон, — сказал он, весьма довольный собой, всерьез считая это главным аргументом. — Я хочу попробовать что-нибудь типичное из русской кухни. Что ты посоветуешь?

— Официант тебе посоветует, пока я сплю. Я не буду твоим гидом! Если хотел гулять по достопримечательностям, надо было прилетать хотя бы на неделю, да и выбрать другую погоду. Там метель!

— Это же здорово. Настоящая рождественская сказка, — не унывал Изая, восторженно выглядывая в окно.

— Сейчас март!

Но его настроение не могла испортить даже я, поэтому мы отправились на поиски ресторана русской кухни. Пришлось еще и ехать на метро, потому что Изая хотел покататься.

— Это же не аттракцион и не лошадь.

— Не будь такой букой. — Он обнял меня за плечи, даже не взглянув в мою сторону — разглядывал здания и вывески, хотя не так-то просто было увидеть что-то в такой снегопад.

— Ты выбрал худшее время. — Впрочем, московский час пик не мог сравниться с токийским часом пик.

Ресторан выбирал Изая, потому что мне вообще не хотелось никуда идти, а еще, поскольку гость — он, а я у себя дома, то я лишаюсь права голоса. Так он сказал. Хотя я не у себя дома теперь уже точно.

А когда, покушав, мы вышли на улицу, случилось худшее. Кто-то звал меня по имени, а когда я перебежала дорогу, человек, преследующий меня, стал кричать еще и фамилию. Он точно смотрел в мою сторону. Было нелепо и странно убегать от незнакомца, схватив Изаю за руку, особенно когда он нас догнал.

— Марина, я тебя звал. Ты не слышала. — Мужчина, хоть и говорил со мной, смотрел на Изаю и на то, как мы держимся за руки. Интересно, кто это? Точно не мой знакомый, потому что я не существую. — Давно не виделись. Ты, кажется, перекрасила волосы.

Черт побери, и как он узнал во мне нынешнюю Марину? Она ведь блондинка, а я рыжая. Очевидно, человек знаком с ней, а не со мной. Я вопросительно посмотрела на Изаю, но вряд ли он мог чем-то помочь.

— Извините. Кажется, вы обознались, — пришлось ответить мне, а мужчина опять покосился на то, что мы держимся за руки. Будет неловко, если это друг ее мужа. Изая прыснул — либо понял, что я сказала, либо прочитал мои мысли.

Мужчина в недоумении посмотрел на меня и сказал:

— Марина Романова?

— Нет, я Катя, — сказала я первое, что пришло в голову. — А это мой муж.

— Извините. Вы очень похожи на одну мою знакомую, — ответил он, хоть и не было похоже, что он мне поверил. Он еще раз с сомнением взглянул на нас обоих, а потом повернул в другую сторону.

Изая надеялся, что новость о том, что Марина изменяет, уже начала распространяться, ведь это будет так весело. Словно специально, еще и я вела себя подозрительно — побежала через улицу, схватив любовника за руку, а потом назвала вымышленное имя. Так сказал Изая. Я не разделяла его веселья и надеялась, что мы не испортили ничьи жизни своим появлением тут. Точнее — я. Ведь я вообще не должна находиться в этом мире.

Только потом я догадалась, почему он выбрал ресторан в этом районе — здесь неподалеку работала другая я.

— Так ты заманил меня в ловушку! Мало ли, кто этот мужчина?

— Не преувеличивай, — отмахнулся он. — Было бы интересно посмотреть, что будет, если вы двое встретитесь. Вот она удивится.

— Действительно! А если мы нарушим ход событий?

— Мы же не в прошлом, Рин. — Он снисходительно посмотрел на меня.

Новая Марина работала администратором в небольшом салоне красоты, поэтому я не могла так просто заявиться туда — она бы меня увидела. Изая пытался обмануть меня, чтобы я зашла внутрь, а еще он надел шапку мне на голову, но неузнаваемой я все равно не стала. Поэтому мы стояли на улице неподалеку в ожидании окончания рабочего дня. Снег уже прекратился, но было холодно. Интересно, что тут находится на месте моей квартиры? Кто в ней живет?

— Твою мать! Когда ты успел поставить мне на заставку свою фотку? — Я хотела посмотреть время, но чуть не уронила телефон в грязь. — И как ты узнал мой пароль?

— Я просто знаю твой день рождения, — ответил он довольно. — Кстати, почему мы не праздновали?

— Двадцать девятого февраля нет в календаре. Я смогу отпраздновать только через два года. Поэтому мне сейчас примерно пять.

— Да уж, по тебе видно.

— И я не хотела бы праздновать день рождения в Японии никогда. Вы же швыряете торт в лицо в качестве поздравления.

— Да что ты там начиталась про японцев?! — воскликнул он.

Я хотела поменять заставку, но потерпела неудачу:

— Очень предусмотрительно было удалить все обои. Даже в недавно удаленных нет… Ну и ладно! Поставлю встроенные. Что это такое? Если уж поставил мне свою фотку, то и на свой телефон поставь мою…

— А я уже, — сказал он, как ни в чем не бывало, а я в изумлении посмотрела сначала на него, а потом на экран его телефона.

— Откуда взялась эта фотография? Почему я в кровати?!

— Ты сама и сфоткалась, когда я спросил, почему ты не на работе.

— Мне она не нравится. Удали.

— А мне нравится, — улыбнулся он. Я нахмурилась, а он сказал: — Сэкономлю твое время и скажу, что мой пароль — не дата рождения.

— А я все равно не помню, когда твой день рождения. — Теперь нахмурился он.

Не знаю, почему я опять, как ребенок, повелась на приколы Изаи. Наверное, он обладает каким-то даром убеждения, раз я каждый раз ему верю. Едва Марина — я — вышла из салона красоты и прошла несколько метров, Изая направился к ней, крича «извините!» по-английски, а я не успела убежать, потому что он схватил меня за руку, и я поскользнулась от неожиданности. Пришлось поторопиться за ним, чтобы не упасть в лужу. Марина была поразительно похожа на меня — словно близнец. Увидеть ее в живую это не то же самое, что посмотреть крошечную фотографию с документов. Она была другой — другой стиль, другой образ, другая мимика и жесты. Но, кажется, мысли у нас были одинаковыми, потому что она остановилась и уставилась на меня с открытым ртом, не моргая, когда мы ее догнали.

Изая, полностью игнорируя наше замешательство, продолжал по-английски:

— Простите, а вы не подскажете, как пройти к метро?

Не знаю, догадалась ли она об его замыслах, но я видела, как тяжело ему сдержать смех. Кажется, можно было и не надеяться на то, что она не заметила нашего сходства, потому что мы были как отражение друг друга в зеркале.

А Изая продолжал невозмутимо:

— Мы туристы из Японии. Мы можем отсюда попасть к метро Арбатская?

Даже не знаю, поверила ли она, что я японка.

Она, наконец, очнулась и как-то бегло и непонятно объяснила дорогу Изае, не сводя глаз с меня. Избежать неловкой темы не удалось бы, потому что Изая, к нашему удивлению, еще и сказал:

— Кстати, вы так сильно похожи на мою жену, прямо как сестра. — Мы с ней опять переглянулись (я так и не решилась ничего сказать), а он добавил: — Бывают же совпадения.

— Да, кажется, есть что-то общее в чертах лица, — сказала она неуверенно. Она даже разговаривала другим тоном. Не то чтобы я узнаю свой голос на записи, но я определенно говорила по-другому. Это — не я.

Пора было прекращать этот цирк, поэтому я вмешалась:

— Что ты такое говоришь? — Ей я сказала по-английски: — Спасибо за помощь. — Я случайно поклонилась — слишком привыкла к Японии. — Мы торопимся. — Я потянула его за руку и побежала — ему пришлось спешить за мной.

Бег по скользким улицам только обрадовал Изаю, и он засмеялся, как ребенок. Потом он сказал:

— Рин, никакой погони нет. Сбавь скорость.

— Зачем ты это сделал, черт? — Я остановилась и толкнула его в грудь, но он практически не потерял равновесие. — Вдруг что-то случится? Она точно что-то заподозрила! Ты видел ее лицо? Я думала, она упадет в обморок!

— Так странно, что ты говоришь — она, хотя это ты, — весело сказал он.

— Наверное, если бы ты был на моем месте, ты был бы более осмотрительным!

— Нет, я бы хотел познакомиться с другим мной. Уверен, мы бы нашли, чем интересным заняться, — ответил он, пока я вызывала такси.

— Я бы тоже хотела с ним познакомиться. Может, хотя бы он не такой козел, как ты! — Он потрепал меня по волосам, продолжая не воспринимать меня всерьез, а я все равно сказала: — Больше не трогай ее, понятно? И вообще я не выйду из номера до дня самолета, чтобы меня не могли увидеть ее знакомые.

— А с кем тогда я буду гулять? — Он наигранно опечалился. — Нет уж. У нас осталось всего два дня. Я силой вытащу тебя на улицу, если понадобится.

Пока мы доехали до отеля, я чуть не потеряла рассудок от недосыпа. Все это — вся моя новая жизнь — казалась просто чужим сном. Или я сумасшедшая?

— Почему ты так смотришь на меня? — донеслось откуда-то издалека. Мы ехали в такси, и оказалось, что я вместо окна смотрела на Изаю.

— Просто не верю, что ты настоящий.

— Я тоже люблю тебя, — вдруг сказал, улыбнувшись, а потом сразу отвернулся. Я тоже отвернулась. Слова долго висели в воздухе в тишине, пока до меня доходило. Медленно, но верно. Я поджала губы, кажется, покраснела, чуть не захихикала, поэтому закрыла рот рукой. Я осторожно посмотрела на него — он сидел и улыбался. Я улыбнулась тоже, а он сказал: — Ну иди уже сюда. — Обнял меня и заставил придвинуться и лечь ему на грудь.

Едва оказавшись в номере, я побежала в свою комнату, бросая на ходу пальто. Даже не стала переодеваться и умываться — сразу залезла под одеяло. Изая еще хотел где-то поесть или заказать еду, но я, кажется, потеряла сознание, едва голова коснулась подушки. Сил не было совершенно.

Но долго это не продлилось — уже через пару часов я проснулась оттого, что Изая пытался забраться в мою кровать.

— Скучно и грустно одному в комнате, — невозмутимо объяснил он, светя на меня фонариком на телефоне.

— Кровать односпальная! Мне тесно.

— Мне тоже. Но зато мягко. — Он положил голову мне на грудь и убрал телефон под мою подушку, видимо, собравшись спать.

— Ты что, издеваешься? Ты знаешь, когда я в последний раз спала?

— Уверяю, мое объятие скажется на тебе благотворно, и ты сейчас же заснешь, — отвечал он.

— Твою мать!

— Не спорь и спи. Я тоже устал.

Но я никак не могла устроиться, а он — никак не мог заснуть. Только выслушав несколько замечаний, я улеглась. С ношей на груди заснуть не удавалось, поэтому я решила полазить в телефоне, но Изае, видите ли, светило. Пришлось спать.

Я надеялась, что не проснусь или проснусь другим человеком, но это все равно не случилось. Спать на маленькой кровати вдвоем было неудобно, и я совсем не отдохнула. Даже думать не хотелось об оставшихся двух днях и чудовищном перелете. Мне снилась моя квартира, в которую я никогда не попаду. Мозг никогда не привыкнет к тому, что я там больше не живу.

— Доброе утро.

— Можно было бы и потише кашлять.

— А тебя, кажется, невозможно застать в хорошем настроении, — усмехнулся Изая, перелез прямо через меня и встал с моей кровати.

— Семь утра!

— А у нас три часа дня, так что давно пора вставать.

Хоть он и стал куда-то собираться, я не стала вылезать из постели. Теперь хотя бы можно было лечь с комфортом, а не бояться, что упадешь на пол.

А еще подушка пахла им.

Я проснулась оттого, что с меня сорвали одеяло. Изая сказал:

— Ты, конечно, всегда красивая, но ты, наверное, хочешь привести себя в порядок хотя бы немного. Ты во вчерашней одежде и со вчерашней косметикой!

— Я никогда не буду в порядке, и ты это знаешь. — Я спряталась от него под подушкой, и именно поэтому он отобрал ее тоже.

— Я развеселю тебя. Мы идем гулять. Хочешь свидание своей мечты?

— Я хочу умереть.

— Судя по твоему плачевному опыту, ты вообще никогда не была на свиданиях. Ведь твой бывший муж настоящая скотина, — продолжал он так, словно это смешно.

Хоть я и знала, что мое упрямство не ждет успех, я все равно продолжила лежать. Но зато он хотя бы покатал меня — взял на руки, закинул на плечо и понес в ванную.

— Только не заставляй меня поливать тебя из душа, — сказал он. — Рин! Открой глаза.

— Ладно, я собираюсь. Все равно я обещала Намиэ привезти что-нибудь. Точнее, она написала мне список того, что она хочет из Москвы.

— Раз уж такое дело, то действительно надо выбраться из номера, — кисло ответил он.

На время я действительно забыла, что больше не являюсь той, кем была. Теперь я проживаю чужую жизнь в чужом мире. Все могло бы быть не так. Я не помнила об этом, пока не позвонила Селти и не сказала, что у нее для меня новости.

Селти отказалась говорить по телефону. Поэтому весь перелет я была на нервах и опять не сомкнула глаз. А еще выпила столько коктейлей, что Изае пришлось разбудить меня, а потом даже помогать выйти из самолета. У меня начинало бешено колотиться сердце, когда я слышала о богах смерти.

— Ты слишком психуешь, — сказал Изая, пока мы ехали в такси. — Что такого плохого с тобой может случиться, что еще не случилось?

— Ты умеешь подбодрить!

— Я хочу сказать, — добавил он, — ты уже знаешь, что не попадешь домой. Есть что-то еще, что может тебя расстроить?

Оказалось — есть.

Мы с Изаей вместе поехали домой к Селти — к неудовольствию последней. Она заварила чай себе, мне, Шинре, но не Изае. Впрочем, Изая пытался казаться незаинтересованным и притворялся, что он и не хотел чай. И Селти сказала:

— Я получила новые сведения из мира богов смерти. Просто бог смерти… В общем… Рин… Прости, но… ты умерла.

Дальше все происходило, как во сне. Слова доносились до меня, словно сквозь толщу воды. Будто заложило уши, и я сейчас упаду в обморок. Изая под столом взял мою руку — я осознала это только потом, когда мое тело перестало быть ватным.

— Тот самолет действительно разбился. Рин, то, что ты сейчас проживаешь, это что-то вроде чистилища, — продолжала Селти, обеспокоено переглядываясь с Шинрой. Теперь всем им меня жаль. — Ты проходишь этот путь, чтобы потом двигаться дальше. Это — твой шанс начать новую жизнь или обречь себя на вечное страдание. Просто что-то пошло не так, потому что обычно погибшие ничего не помнят после смерти. Тебе повезло… — В воздухе повисло неловкое молчание, поэтому Селти добавила неуверенно: — Так мне сказал бог смерти. Я передаю его слова в точности…

Я не могла поверить в услышанное. Я — призрак. Меня нет и не будет. Хотелось что-то сделать сейчас же — покурить, выпить, сброситься с балкона, что угодно. Мир сузился до «ты умерла». Фраза билась в ушах, повторялась, как эхо. Но ни в чем не было смысла. Я выбежала из дома Селти, ничего не сказав, а Изая заторопился за мной. Когда он меня догнал на улице, я сказала:

— Все это было бредом сумасшедшего. Я разговаривала по телефону с мамой, но ее нет. Ты мне сказал, что самолет не разбился, но это не так. А ты правда существуешь? Потому что я — нет.

— Ты не сумасшедшая, — сказал он и взял мое лицо в свои руки, наклонился, потому что я не смотрела на него. — Я здесь.

— Нет, это все неправда. Я настоящая. Слышишь?

А потом я просто и глупо расплакалась. Как ребенок. Он обнял меня.

— Ты драматизируешь, — сказала Намиэ, когда мы встретились на работе, хоть и сложно было взять в себя руки и выбраться на улицу. Но дома было страшно одной. Я боялась даже смотреть в зеркало. Кто тот человек в отражении? Меня нет?

Я привезла Намиэ все то, чего нет в Японии — белый шоколад, зефир, мармелад, леденцы на палочках, пастилу, — поэтому мои проблемы ее не взволновали, и она целое утро пила кофе со сладостями. Изая дал ей несколько поручений, но она заявила, что у нее обед.

— Вкус необычный, — комментировала она, — но мне нравится.

— Неужели тебя совсем не пугает, что я фантом? — воскликнула я.

— Ты меня знаешь. Меня сложно напугать, — ответила она. — А если серьезно, то тебе ведь сказали, что это — возможность начать ночую жизнь. Еще не факт, что ты попадешь в ад.

— Почему сразу в ад?! А как же рай?

— Ну, не знаю, — только и сказала она, с сомнением оглядев меня. — Мы ведь так и не выяснили, что в засекреченной части твоего личного дела.

Изая и вовсе счел ситуацию достаточно забавной:

— А я же говорил, что все будет, как в «Остаться в живых».

— Мне кажется, сейчас шутить неуместно, сериаломан! — ответила я.

— Зато у тебя есть я, — продолжал он.

И все равно не так-то просто переварить новость о том, что ты умер, и все это время не знал об этом. Странно было оказаться здесь со своим миром и странно оказаться обманутой. Только кем? Но стало легче — теперь я не мучаюсь в неизвестности. Остался только один вопрос — вдруг я снова исчезну?

— Ты что, хочешь, чтобы она окончательно впала в депрессию? — фыркнула Намиэ, а Изая сделал недовольное лицо. — Посмотри на это с другой стороны, Рин. Поют птички, цветет сакура, солнце яркое, вода мокрая… Хотя ты могла бы сейчас жариться на медленном огне в аду.

— Точно, тебе еще повезло, Рин, — сказал Изая. — На тебя, по крайней мере, не подали в суд! — Он недовольно разорвал повестку и разбросал вокруг себя. Теперь кому-то из нас собирать с пола. — Чертов Шизуо решил пойти другими путями, чтобы достать меня…

Намиэ ядовито захихикала и сказала:

— А я думала, этот день уже не может стать лучше. — Изая сердито посмотрел на нее, а она добавила: — Как бы там ни было, Рин, перспектив у тебя мало. Если бы я была на твоем месте, я бы лучше попала в ад. — Она пренебрежительно оглядела его с ног до головы и желчно усмехнулась, закатив глаза.

— Что смешного ты увидела? — вскинулся обиженный Изая. — Рин, а ты, может, уже позвонишь по номерам, что я дал? Я завалю тебя работой настолько, что у тебя не останется времени грустить.

— Любезно с твоей стороны, — бросила я. — Но я убегаю от проблем по-другому. — Мы с Намиэ обменялись понимающими взглядами, и она налила в наши кофе водку из фляжки.

— Рин! Намиэ! — вскричал Изая, поразившись. — Вы видели время? И вы на работе! Рин, ты должна съездить на почту за моими заказами. Сколько раз мне еще попросить?

— Еще раза три. И ты неправильно просишь. — Я показала пальцем на свою щеку. — Надо меня поцеловать.

— Мы на работе! Сейчас я твой босс! — в негодовании ответил он.

— Ой, как страшно.

Намиэ вовремя хихикнула — увидела что-то смешное в телефоне. А Изая, недовольный, закрылся в своем кабинете. И все равно я не собиралась работать сегодня, а Намиэ присоединилась к моему бунту из чувства женской солидарности (хотя, наверное, все-таки не поэтому). Потом, правда, пришлось пойти на почту — оказалось, Изая поставил на наши с Намиэ компьютеры запрет на посещение всех сайтов, кроме почты. Поэтому в офисе не осталось, чем заняться. Но я только притворилась, что иду на почту, а сама поехала к Селти. Вчера, поскольку я так стремительно выбежала из ее дома, она не успела сказать все. Но ничего особо нового я не узнала. Только то, что, если боги смерти решат переправить мою душу дальше, я узнаю об этом первой, потому что за мной придут. Интересно, как Вика и Даня попали домой? Получается, что они воскресли, раз покинули это чистилище — переправу. Мне просто не повезло. Такие новости меня не утешили, и я поехала домой, хотя Намиэ написала, что ей скучно одной в офисе. Потом она прислала мне несколько селфи с разными фильтрами из приложения.

Но уже вечером явился Изая — с каким-то папками. Их у него был целый пакет. И выглядел он серьезно — и пакет, и Изая. Он сказал:

— Раз уж ты сбежала, я принес тебе бумажную работу домой.

— Я не сбежала, а ушла.

— Нужно перенести все это в электронный вид, — сурово сказал он и вытащил папки из пакета, выставил их опасно качающейся стопкой прямо на тумбочку для ключей и косметики. Стопка закрыла собой зеркало. — И Намиэ куда-то пропала! Зачем я вообще вас нанял?

— Ну, знаешь, я ездила к Селти, мы заговорились, а потом пришел еще и Шинра, и я решила, что уже нет смысла ехать в офис. Пока я добиралась бы, прошло бы еще часа полтора. К тому же, мою машину опять эвакуировали, и пришлось ехать за ней. И меня оштрафовали!

— Черт знает что! — проворчал он. — Чтобы к понедельнику все было готово.

— Есть, босс. Хотя я не успею. Завтра мы с Намиэ поедем в центр, а в воскресенье Селти и Шинра пригласили меня к себе в гости.

— Рин!

— Я хотела бы взять и тебя тоже, но ты им не нравишься. — Он хотел еще что-то сказать, но я добавила: — Между прочим, ты мне даже не платишь.

— Конечно, не буду платить! Я уже заплатил тебе столько, сколько не заработает ни один японец даже за всю жизнь! — воскликнул он.

— Поэтому скажи спасибо, что я хотя бы радую тебя своим присутствием в офисе, — ответила я с улыбкой, но Изая все еще выглядел недовольным, видимо, из-за того, что никто не исполняет его поручения. — Может быть, хочешь, чтобы я носила униформу? Костюм горничной, например. Я слышала, это модно в Японии. А еще я могу называть тебя боссом. Кажется, тебе это нравится.

— Рин! Эти документы должны быть готовы к понедельнику, иначе я заберу у тебя карточку, — сказал он, угрожая мне пальцем. — И буду выдавать наличными тысячу йен. На проезд в метро хватит.

— Как тебе не стыдно?

— Это же мои деньги, которые ты у меня украла! — воскликнул он. — Почему ты ведешь себя, словно это не так? Если я их заберу, все будет честно.

Я не хотела, чтобы Изая ограбил меня, поэтому села за работу. А еще он был прав — хорошо было чем-то отвлечься настолько, чтобы устать и ни о чем не думать. Я пыталась привыкнуть и настроить себя на волну, что теперь это — моя обычная жизнь. Теперь уже точно ничего не изменится, по крайней мере, в лучшую сторону. Теперь можно перестать чувствовать себя гостем в этой стране — в этом мире.

Долго мой энтузиазм не продлился, но Изая, словно догадавшись, позвонил мне рано утром в субботу и спросил, как далеко я продвинулась. Я не собиралась больше возвращаться к документам до вечера, но зато он разбудил меня, потому что я уже опаздывала на встречу с Намиэ. Мы решили навестить Сакамото Дайске и рассказать ему, что со мной произошло. Намиэ считала, что он — яркий пример того, что мне можно расслабиться и жить дальше. Раз он здесь столько лет, вполне вероятно, что боги смерти вообще о нем забыли.

— Никогда не привыкну к этой чудовищной машине, — недовольно сказала Намиэ, когда я ее забрала.

— А я никогда не привыкну к тому, что она праворульная. Знаешь, вчера утром я села на пассажирское сиденье и пять минут не могла понять, куда делся руль.

— Я вот не сомневалась, — бросила Намиэ и покосилась на меня. — Надеюсь, сегодня нас не остановят за превышение скорости.

— Это все равно лучше, чем ехать на метро.

— Ну да, ведь штрафы оплачиваешь ты. Точнее, Изая. — Она ядовито усмехнулась, а потом еще добавила: — Так ему и надо. — Кажется, у него не было шансов понравиться ей.

Сакамото был так поражен новостью, что отказался верить в то, что он, возможно, тоже погиб. Да и он так давно попал сюда, что даже не помнил, при каких обстоятельствах это случилось. Зато в то, что я привидение, он поверил сразу. Все почему-то хоронят меня раньше времени. И вообще он заявил, что он свое уже отжил, и что произошло на самом деле, ему неинтересно. Хотя лицо у него было встревоженное. Очевидно, неприятно узнать о том, что у тебя был выход, спустя столько лет. Призрачный, но выход.

А еще мне стало интересно, дозвонюсь ли я теперь до своих родных, но проверять почему-то было страшно. Было страшно узнать, что это была всего лишь игра воображения. Или игра богов смерти? Это правда не моя жизнь. Моя жизнь никогда не была нормальной, но закончить так — это просто безумие.

Только в понедельник утром я вспомнила, что не исполнила поручение Изаи. Оставалось надеяться, что он тоже забыл. Впрочем, как можно забыть про жутко толстые тома документов?

Изая, увидев меня в офисе, застыл в дверях своего кабинета с непонятным выражением лица. Я сказала:

— Я забыла сделать то, что ты просил, но ты же не будешь злиться на меня, когда я ради тебя так вырядилась?

Он в замешательстве оглядывал меня с ног до головы, а Намиэ кисло прокомментировала из-за стола:

— Вашу мать. — Она сегодня опоздала меньше, чем я, потому что я все утро искала костюм горничной. — А я, кажется, знаю, где ты это купила.

— Немедленно переоденься! — воскликнул изумленный Изая и бросился ко мне. — Сейчас ко мне придут. Что обо мне подумают?

— Даже не знаю, что о тебе еще можно подумать, — желчно продолжала Намиэ.

— Рин, я просто решил помочь тебе, когда согласился взять тебя на работу, но теперь у меня одни неприятности! — продолжал взвинченный Изая. — А где мои ксерокопии?! — крикнул он Намиэ.

— А мне откуда знать, куда ты их дел? — невозмутимо отвечала та.

— Вы двое самые ужасные секретари!

— Сказать больше нечего, — фыркнула Намиэ. — Можно подумать, мы сейчас обидимся.

— Вообще-то, твои ксерокопии в мусорной корзине, — сказала я.

— Намиэ!

Я не успела переодеться. Да я и не собиралась. Иначе зачем я купила бы этот чертов костюм? Изая зря кричал, потому что меня все равно увидели — как раз в тот момент, когда я села на колени возле корзины с мусором. Вообще-то, они, может, и не заметили бы меня, потому что я была под столом, а Изая стоял рядом и закрывал меня. Двое мужчин в деловых костюмах и с портфелями сдержанно поздоровались с секретаршами, а Изая отскочил от меня, словно ошпаренный, будто бы вообще со мной не знаком. По пути к кабинету те двое обменялись взглядами, а потом оба обернулись на меня в дверях. Изая незаметно от них показал мне злые глаза. Я показала ему сердечко, но он все равно недовольно хлопнул дверью.

— Ты так удачно присела возле него, еще и в этом неприличном костюме, — сказала Намиэ. — Знаешь, на что это было похоже?

— Боюсь представить. И не такой уж он и неприличный.

— А я все никак не привыкну, что ты из России, — бросила Намиэ, странно поглядев на меня.

Напрасно я считала, что Изая не разозлился. Я поняла это в магазине, когда обнаружила, что моя карточка куда-то пропала. Потеряла? Забыла дома? Нет, утром она была при мне. И в обед тоже. Опозорившись, я ушла из магазина, оставив продукты на кассе. Впрочем, мало кто принимал меня за жительницу Токио. Казалось, они думали, что я турист.

— Ты, конечно, хитрый, — сказала я, когда Изая явился ко мне домой посмотреть на результат своей проделки, — но я догадалась снять наличные.

— А у меня есть ключ от твоей квартиры, — ответил он, довольный собой.

— Только не говори, что…

— Ты настоящая находка для домушника, — сказал он, а до меня дошло, что я не додумалась проверить, на месте ли деньги. — Кто хранит такие суммы прямо в дорожной сумке возле кровати?

— Черт побери! Ты специально меня бесишь?

— Ну да, — ответил он и усмехнулся, а потом вдруг полез целоваться. Я отвернулась, и получилось в щеку, а потом еще раз — и то же самое.

— Отстань! Ты не можешь оставить меня без денег. Между прочим, я почти закончила с твоими чертовыми документами.

Тогда, чтобы я не вырвалась, он взял меня за подбородок и опять поцеловал теперь уже в губы. Хотя я только что ненавидела его, я ответила на поцелуй, а потом еще обняла и запрыгнула на него, обхватив коленями. Сложно быть девушкой. Кто знает, чего ты хочешь? Только он вдруг отстранился, осторожно спустил меня и сказал:

— Ну, я пошел.

— Ты издеваешься? — воскликнула я. Ответом мне стало подлое хихиканье. — Почему ты не даешь мне?

— Рин! — Он пытался открыть дверь, но запутался в замках. Теперь недовольным стал он.

— Если ты из тех, кто только после свадьбы, то ведь мы уже женаты.

— Мне надо идти. Придется тебе потерпеть немного, — ехидно ответил он и, наконец, вышел из моей квартиры.

— Ну и вали! — Я захлопнула дверь, а потом еще крикнула: — Придурок! — Но, наверное, он не услышал.

Я побежала в спальню — козел действительно забрал мою сумку с деньгами. Видимо, проник сюда, пока я была в магазине. Хотя ведь он ушел из офиса раньше нас… Куда он мог ее отнести? Мог ли домой? Слишком просто, ведь у меня есть ключ. Но проверить надо было — мне платить за квартиру через неделю. Хорошо, что я оказалась хотя бы немного предусмотрительной и положила достаточно денег в кошелек, чтобы продержаться пару дней.

Конечно, глупо было залезать в его квартиру среди ночи. Тем более, он проснулся. Я была предельно аккуратной, но все равно запнулась за чертов ковер. А еще неожиданно упала непонятно откуда взявшаяся ваза, словно Изая расставил по своему дому ловушки. Изая, даже не встав с кровати, сказал довольно:

— Ну, раздевайся, раз пришла.

— Эй! — Я забежала в спальню и включила свет, а он спрятался под одеялом. — Я не собираюсь играть в твои игры. Отдай мою сумку, твою мать!

— Это возмутительно! — ответил он, поднявшись в кровати. — Я и так не требую, чтобы ты вернула то, что уже потратила. Будь благодарна за то, что я сразу не вызвал полицию. Вы с Намиэ ограбили меня! И вообще когда ты научишься снимать обувь? Между прочим, твои каблуки царапают мой пол.

Я не знала, что делать, поэтому стала открывать его шкафы, но там ничего не оказалось. Тогда пошла на кухню. Может, где-то там? Судя по тому, что Изая даже не выбрался из постели, сумка вообще не в квартире.

— Ты такая смешная, — сказал он, когда я вышла с балкона. Там тоже ничего не было. — Как голодный хомячок в поисках орешков.

— Сам ты хомячок! — бросилась я к нему. Зачем, не знаю, но все равно я не успела ничего сделать, потому что он остановил меня, схватив за запястья.

— Ладно. Есть кое-что, что ты можешь сделать в обмен на сумку, — заявил он. — Предупреждаю сразу, пока ты еще не успела стянуть с меня штаны, это не то, о чем ты подумала.

— Я ни о чем не подумала! — вырвалась я.

Он усмехнулся так, словно это не так, и спросил:

— Скажи честно, что бы ты сделала за эти деньги? Там столько, что тебе хватит на всю жизнь. На что ты готова?

— Очередной тест?

— Человека определяет то, что он сделает за деньги, — сказал он. — Насколько ты серьезна?

— У меня пистолет в сумке.

— Ты правда взяла его с собой? А я думал, у нас с тобой любовь. — Он наигранно расстроился, а потом улыбнулся. — Может, мой труп и поместится в твой жуткий Хаммер, но тебя станут подозревать в первую очередь, как жену.

Сумки здесь не было, поэтому я направилась к выходу, но он преградил мне дорогу. Он наклонился к моему лицу и сказал:

— Представь, что я дал бы тебе миллион йен за стрельбу в торговом центре и два за то, что ты воткнешь нож мне в ногу. Что бы ты выбрала?

— Ничего. Зачем мне деньги в тюрьме? — Я вырвала руку и сказала: — Я ухожу. И подаю на тебя в суд! Мы разводимся! — Он обидно рассмеялся, кажется, опять не восприняв меня всерьез. — Твою мать! Надо было куда-нибудь вложить эти чертовы деньги.

— Ладно, не расстраивайся, — сказал он, а я уже шла к двери. — Я придумал кое-что, что отвлечет тебя от твоих проблем. Я спрятал деньги, но, если ты отгадаешь мои загадки, то найдешь ответ. Всего десять заданий и десять вопросов, и сумка твоя. Это квест.

— Я убью тебя!

— Ты ужасно романтичная, — продолжал он с такой улыбкой, будто я сказала что-то другое.

— А ты ужасно раздражаешь. Все, я поехала. Я так и не смогла припарковаться и наехала на чей-то велосипед, поэтому надо быстрее сваливать, пока меня никто не увидел.

С его лица вдруг исчезла улыбка, и он бросился к окну посмотреть, а потом крикнул:

— Черт побери! Рин!

— Он что, твой? И на что тебе сдался велосипед?

— Я только вчера его купил! А где он? Его даже не видно! — Он продолжал выглядывать из окна.

— Я же сказала, я переехала чей-то велосипед. Вообще вряд ли ты уже сможешь ездить на нем. — У него был такой расстроенный вид, что я прыснула. — Ты что, ребенок? Купишь себе новый. Можешь взять деньги за материальный ущерб из моей сумки. Хотя мне не жаль твой чертов велосипед.

— Эта сумка моя! Почему ты обижаешься, будто это я тебя ограбил, а не ты меня? — воскликнул он.

— Теперь ты будешь разговаривать с моим адвокатом.

Я не собиралась сдаваться так просто. Я надеялась задобрить его своим ежедневным приходом на работу и исполнительностью, но ничего не выходило, и тогда я продала Хаммер. Все равно он слишком ужасен, а я плохо вожу. На такси намного удобнее. И тогда проблема перестала быть для меня актуальной. Изая, узнав об этом, был в негодовании:

— Как ты обманула покупателя, что он дал тебе в два раза больше той цены, что ты заплатила в автосалоне?!

— Сказал известный аферист. Я победила! Неужели ты думал, что я буду исполнять твои непристойные желания? Я не джин в бутылке.

Намиэ странно посмотрела на Изаю, а он, уязвленный, воскликнул:

— Они не были непристойными! Ты даже не узнала, что там, и, как всегда, перевернула все с ног на голову!

— Теперь уже поздно оправдываться.

— Рин!

— Кстати, я ведь купила новый телефон, телевизор и ноутбук. Продам все и куплю подешевле, — сказала я.

— А ты, однако, коммерсант, — довольно вставила Намиэ.

— И я не аферист. Мне до тебя далеко, — сказал обиженный Изая.

— Ты уже два раза за неделю вышел под залог! Кажется, в твоей жизни настала черная полоса.

— С тех пор, как в моей жизни появилась ты, — буркнул он и хлопнул дверью своего кабинета.

Боги смерти больше не связывались с Селти. Вполне вероятно, что это и не случится. Иногда на какое-то время я забывала, кто я такая, но потом все равно мыслями возвращалась к этому. Но реже. А однажды, когда Изая пришел ко мне домой, я спросила себя — буду ли я счастлива, если останусь здесь навсегда? Ему нужны американские горки, он любит играть, и я узнала его лучше, чем себя. Он — то, что мне нужно? Он лучше моей жизни?

— Я на тебе заснул.

Он лежал, обняв и положив голову мне на грудь. По телевизору показывали какую-то ерунду, и последний час я не шевелилась, чтобы не разбудить его. Он собрался вставать, но я удержала его.

— Тебе все можно.

---

Примечания:

опять конец. но я непредсказуемая. так что кто знает? можно и дальше описывать их приключения и смешные отношения, но в сюжете тупик, то есть, я поставила точку и объяснила, почему героиня находится в этом мире.

спасибо, что вернулись сюда♥