Завершение дел. Шепард (гет)

Все готово. Последние обновления установлены на корабль, оружие и броню, команда завершила свои дела и готова к началу нашего самоубийственного задания. Последние письма и завещания загружены на серверы Цербера. Мы предусмотрели все, на случай, если не вернемся, и я успела приготовиться к тому, что эту миссию мы сможем пережить.

Я знала, что сотрудничество с Призраком не будет вечным и даже сколько-нибудь длительным, но не ожидала, что времени сделать последний, правильный шаг не будет совсем. Все, кто не отвернулся от меня, сейчас со мной на корабле. Оставшаяся команда в плену у коллекционеров, и неизвестно, что с ними происходит. Мы прыгаем в неизвестность, ведомые лишь надеждой на то, что кого-то из них увидим живым.

Надеюсь, что у тебя все получится, Лиара. Надеюсь, что все получится и у меня.

Я не рискнула отправить сообщение через свой коммуникационный терминал, поэтому отправилась в офис Лиары, где она оставила свою точку связи. Наверняка кабинет прослушивается сразу несколькими заинтересованными лицами, но вряд ли они догадываются, что именно я планирую сделать. Нажимаю кнопку звонка. Некоторое время слушаю автоинформатор, а потом со щелчком возникает голос Лиары.

— Шепард?

— Привет, Лиара, рада, что смогла застать тебя. У меня сейчас небольшой перерыв между заданиями, и я подумала, что у тебя может быть свободный вечер, чтобы встретиться. Все-таки Иллиум удобное место для отпуска, комфортнее разве что твоя квартира с прекрасным солярием на крыше. Помнишь, как в прошлый раз мы отлично там позагорали? Правда, началась гроза, и пришлось срочно прятаться от молний.

— М-м, да, конечно, — Лиара, как обычно, схватывает на лету. — Мне тоже пора отдохнуть, и погода сейчас в моих апартаментах получше. Могу выделить тебе вечер. Захвати купальник, расслабимся перед твоим очередным заданием.

— Ты не поверишь, но купальник не входит в стандартную экипировку офицеров Цербера. Может, одолжишь мне свой?

— Можем пройтись по магазинам и выбрать что-то, подходящее лично тебе, — Лиара намеком уточняет место встречи и требуемый уровень безопасности.

— Магазины, конечно, прекрасная идея, и я бы рада побродить по ним в твоей компании, но времени нет совсем. Если у тебя нет достаточно плотного купальника, то позагораю совсем без него. Встретимся сразу на стоянке такси.

— Договорились. Дай мне час закончить дела, и мы отправимся.

* * *

Я выхожу из офиса и сажусь на место Никсерис в приемной. Лиара всегда была для меня идеалом, не тем, кем я могла бы стать, но кем я стремилась быть. У застрявшей на Терруме девочки два года назад и неуловимого Серого Посредника сейчас мало что общего, но каким-то непостижимым способом Лиара осталось собой. Верной, понимающей, умной, сильной. Как она смогла пережить смерть матери, мою смерть, и при этом продолжать делать то, что считает правильным? Альянс признал меня мертвой, Совет махнул рукой, команда разбежалась, а она нашла мое тело и продала его Церберу. Я не знаю, как она делает это, и восхищаюсь ею до глубины души. Я не смогла бы.

Вздыхаю. Насколько все было бы проще, если бы моя физиология действовала заодно с умозаключениями. Кайден реагировал так, как я и предполагала: сначала жалел себя, потом накинулся с обвинениями, а затем прислал сообщение с извинениями. Ему не интересно, как мои дела, он не предложил помощь, потерянный в жалости к себе и в очередном этапе внутренней борьбы. Предсказуемо. Сжимаю кулаки. Мое тело по-прежнему со мной не согласно, несмотря на то, что больше половины заменено на металл, а вторая часть синтезирована практически с нуля. Почему я продолжаю желать, скучать, тянуться к Кайдену? Тоскую по времени, когда я была человеком? Качаю головой. Слишком много вещей, которые я должна доделать, не время для самоанализа. Тянусь к коммуникатору.

— EDI, меня не будет два дня. Передай команде, что у них отдых. За системой “Свой-чужой” вылетаем в десять утра. Все должны быть готовы.

— Да, командир.

— И пусть меня никто не беспокоит. Я уверена, что Миранда сможет справиться со всеми возможными вопросами.

— Принято.

Лиара появилась ровно через час.

— Я готова, полетели? Такси ждет.

Мы садимся в такси и молчим, держась за руки. Иллиум не то место, где можно говорить свободно, вообще не то место, где стоит говорить. До прибытия к Хагалаз мы не обмениваемся ни словом.

— Что ты хотела? — спрашивает Лиара после того, как за нами закрывается дверь гаража корабля серого посредника. Я прикладываю палец к губам и раздеваюсь догола, вынимаю из шеи биотический модуль и отсоединяю инструментон, оставляю все вещи в гараже и молча иду к дверям. Лиара не спорит, лишь удивленно смотрит на мои манипуляции.

— Проверь меня, — прошу я после того, как мы оказываемся в жилых помещениях, и я сажусь в кресло. Ноги замерзли от похода босиком по металлическому полу. Я заворачиваюсь в протянутую мне простыню и продолжаю.

— Во мне столько имплантов, что не сосчитать, при этом я не уверена, что все из них внедрены только для поддержания жизни. Думаю, что хотя бы парочка отслеживает мое местоположение, и возможно, есть модули для записи всего, что происходит вокруг. Вряд ли передатчик сможет пробиться через электрическое поле корабля, но как только я выйду отсюда, тайное перестанет быть тайным. И я не уверена, что они не внедрили что-то для контроля моего поведения или для мгновенного убийства.

Лиара молча кивает и начинает проверку. Через полчаса она хмурится.

— Не понимаю. Или Призрак действительно начал играть честно, или его технологии настолько превзошли все, о чем я знаю. Ты чиста. Ни модулей для записи, ни спящих убийственных программ, ни датчиков местоположения, ничего. Все импланты элементарны, установлены по месту использования, выполняют только одну функцию и даже не имеют приемника для командных сигналов.

Теперь хмурюсь я.

— Тогда проверь себя.

Она снова кивает, и через некоторое время коротко выругивается.

— Мне нужно пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, — говорит она, — одежда в шкафу.

Через пятнадцать минут Лиара заканчивает манипуляции инструментоном, садится в кресло рядом со мной и удовлетворенно кивает своим мыслям.

— Ты хочешь пить или есть? Могу попросить Глифа приготовить.

— Глифа?

— Дрона, которого мы встретили в прошлый раз. Я перепрограммировала его, все равно надо было как-то решать проблему с распознаванием лиц, заодно добавила полезных хозяйственных функций.

Я улыбаюсь. Да, она точно осталась собой.

— Ты не перестаешь меня удивлять. Научить готовить ВИ Серого посредника — это так в твоем стиле! — и глядя на ее смущение, продолжаю: — Нет-нет, я ничего плохого не имела в виду. Просто восхищаюсь ходом твоей мысли.

— Итак, что ты хотела?

— Да, лучше сразу к делу. Вряд ли у нас есть время на обсуждение погоды, музыки и последних светских новостей. Мне нужна твоя помощь, и это будет сложно.

Лиара опускает голову и вздыхает.

— Я понимаю, что должна тебе за захват этой базы и ресурсов Серого посредника, но пойми, я не могу присоединиться к тебе в твоей миссии. Не сейчас. Сейчас я должна разобраться со всем этим.

Я беру ее за руку.

— Мне хватает добровольцев на миссию. Твоя помощь нужна на случай, если я эту миссию переживу. И она нужна именно вне моего корабля.

— Чем я могу помочь тебе, Шепард? — Лиара воспряла духом и заинтересовалась. Я почувствовала легкое прикосновение к своему разуму. С тех пор, как мы соединяли сознания сотни раз, чтобы разглядеть каждое мгновение видения маяка, наша связь окрепла. На Иле и в последнем бою на Цитадели мне даже не пришлось командовать вслух: Лиара ловила мои мысли на лету. Моя смерть изменила немного: связь осталась активной, и для передачи простой мысли достаточно было взгляда и эмоции. Иногда мы соединялись непроизвольно, обычно на пике эмоций при случайном визуальном контакте.

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне сдаться Альянсу после того, как мы разберемся с коллекционерами. Вряд ли Призрак отпустит меня с кораблем, командой и остатками кредитов на счету. Я могла бы связаться с Хакетом и сдать ему корабль, но не все так просто.

— Твой экипаж? — как всегда, она опережает мои мысли.

— Да, мой экипаж. Они вряд ли обрадуются перспективе разделить со мной тюремную камеру или смертную казнь. И они заслуживают большего за то, что уже делают, и что будет сделано.

— Какой твой план?

— Плана нет, только общие направления. Я не слишком хороша во всех этих интригах, ты знаешь.

Мы синхронно усмехаемся, вспоминая мои дипломатические провалы перед Советом.

— Да, тонкости — явно не твой конек.

— Мне повезло, что ты хороша именно в тонкостях.

Я ощущаю ее сожаление, отвожу глаза, и мы молчим некоторое время. Лиара знает о моих чувствах, наверное, больше меня самой, а я знаю многое о ней. Идеальная личность, идеальный партнер. Жаль.

— Так вот, общий план такой: после миссии я посылаю тебе сигнал и лечу на Иллиум. Я думаю, что у меня будет около двенадцати часов до того, как Призрак меня найдет и догонит, и около суток до прибытия за мной Альянса. Мне нужно какое-то безопасное место на эти сутки для меня и для тех, кто захочет сдаться. Скорее всего, все двенадцать часов придется держать активную оборону. Также мне нужно, чтобы Хакет прислал арестовать нас кого-то адекватного, кто не станет открывать огонь по людям только потому, что они из Цербера, но достаточно сильного для того, чтобы отбить нас с боем, если потребуется. И нужно помочь спрятаться тем, кто захочет уйти в тень: документы, деньги на первое время.

Лиара кивает и молчит, сложив домиком руки перед собой, погрузившись в разработку деталей плана. Я помню этот жест со времен первой Нормандии и мысленно снова оказываюсь в каморке за медотсеком, где мы проводили так много времени, рассматривая видения маяка, болтая о жизни, где Лиара неловко призналась в любви ко мне, а я так же неловко ее отвергла. Мои мысли потекли дальше, к стойке у кают экипажа. Если бы я могла приказывать своим чувствам, если бы я только могла.

А память безжалостно подсовывает мне воспоминания с Горизонта. “Ты предала все, во что мы верили, предала Альянс, предала меня”. Я бы хотела возразить тебе что-то, Кайден, но у меня нет для тебя ответа, даже такого, который ты принял бы в моей голове. Мы оба видели, какие зверства творил Цербер на Часке, Акузе, Бинту, и мы оба знаем, что никакое эфемерное процветание человечества не может оправдать такие поступки. И все равно я работаю с ними, приношу добытые ресурсы, регулярно отчитываюсь Призраку и каждый вечер надеюсь, что достигнутая цель оправдает средства. И каждый вечер понимаю, что нет, не оправдает.

— Сколько у меня есть времени? — вопрос Лиары отвлекает меня от самокопания.

— Не думаю, что больше двух недель с этого момента. Почти все готово к отлету. Даже если установка системы “свой-чужой” вызовет некоторые трудности, EDI справится с ними максимум за дни или даже часы. Вряд ли мы пробудем на базе коллекционеров дольше суток, нас задавят числом и перебьют. Единственная возможность — блиц и сокрушительный удар. Рассчитывай на неделю минимум, но не больше двух.

— Ты права, твой план никуда не годится, но я смогу сделать все, что ты хочешь. И более того, если повезет, то тебе не придется отбиваться от желающих получить награду за твою голову.

Лиара придвигается ко мне ближе.

— Удобнее сделать точкой встречи Омегу: она в той же системе, что и ретранслятор. Ария контролирует ее намного больше, чем кто-либо знает или догадывается, и мне есть чем ее заинтересовать. Думаю, она захочет наступить Церберу на хвост из любопытства, чтобы посмотреть, что же за этим последует, и уж тем более, не испугается возможного возмездия. Спрятать наемников среди других наемников — задача проще не придумаешь, а с учетом того, сколько на Омеге скрытых мест, это даже не задача. Ни Цербер, ни Альянс не смогут провести там обыски, но при этом оба легко пришвартуются для своих частных дел. Я все сделаю, Шепард.

— Спасибо, Лиара, — привстаю с кресла и обнимаю ее. — Ты лучшая из всех, кого я знаю.

— И еще. Мне нужна связь с Андерсоном. Хакет не подойдет для этой миссии.

— Слетаю на цитадель и поговорю с ним. Но ты же понимаешь, что это будет одноразовый канал, иначе Цербер узнает о твоих планах раньше, чем ты положишь трубку?

Лиара смотрит на меня удивленно и внезапно хохочет.

— Шепард, ты понимаешь, что разговариваешь с лучшей торговкой информацией? Не волнуйся, я знаю, как работает этот бизнес. И кстати, стриптиз был не обязателен, хотя и доставил мне несколько приятных минут, — Лиара внезапно замолкает, смотрит на меня с тревогой, и ее мысль доходит и до меня.

— Если нет никаких средств контроля моего тела удаленно, то остановить меня должен кто-то из команды. Кто-то, имеющий доступ ко мне, кого я подпущу близко, и кому понадобится очень, очень короткий нож.

Лиара кивает и меняет тему.

— Ты уверена, что хочешь сдаться? Я смогу тебя спрятать так, что не найдет никто.

Усмехаюсь и качаю головой. Насколько мы похожи: сначала дело и лишь потом уговоры. Она идеальна в моих глазах.

— Все, что я умею — воевать. Чем мне заниматься в безопасном месте? Сойду с ума в первую неделю, а дальше тебе придется собирать галактические войска, чтобы остановить сумасшедшего мятежного мертвого СпеКТРа, и заметь, все это будет один человек, — мы смеемся. — Не думаю, что в тюрьме будет веселее, но хотя бы я изначально буду под замком. — Я молчу некоторое время, не зная, как перейти ко второй части. Лиара не торопит меня, чувствует боль, которую я хочу выпустить.

— К тому же, я уже мертва. Ты говоришь, что во мне нет ничего вредоносного, но я не уверена, что я все еще человек. Мое тело полностью синтетическое и наполовину металлическое, мои инженерные и биотические навыки выросли в разы, я быстрее думаю, могу перемножать в уме четырехзначные числа за секунды, лучше контролирую эмоции... — я снова вспоминаю о Кайдене и замолкаю. Лиара кивает скорее мыслям, чем словам.

— Но не все эмоции, так?

— Так. Только это оставляет мне надежду, что где-то глубоко в машинном отделении моего тела все еще живет человек, — в ушах раздается эхо криков погибших рабочих на Зоре. — К сожалению, этот человек живет слишком глубоко.

— Хорошо, что у тебя есть такая опора. Я могу добавить взгляд со стороны: ты изменилась, безусловно, но ты — все еще ты. У азари хорошая память и аналитические способности, и я не замечаю ничего, что выбивалось бы радикально из твоей обычной модели поведения. Если хочешь, мы можем соединить сознания, и я просмотрю тебя более детально.

— Спасибо, Лиара, не стоит. В любом случае, я сдамся. Хотя бы ради Нормандии и ее квантового коммуникатора. Это будет большой шаг вперед для Альянса.

— Как скажешь. Я помогу тебе всем, чем смогу, — Лиара встает и протягивает мне руку. — А теперь, если мы закончили с делами, предлагаю устроить вечеринку, протестировать кулинарные способности Глифа, и вечером отправиться обратно.

Мы беремся за руки и выходим из комнаты. Все подождут до завтра, даже мои воспоминания. Сейчас я с другом, единственным, кто не предаст, и достаточно сильным для того, чтобы принять меня как есть. Нельзя тратить это волшебное время на всякую ерунду.

За оставшиеся сутки успеваю связаться с Андерсоном и получить пароли на одноразовый канал связи. Я не думаю больше о том, права я или нет, не думаю ни о чем, кроме задания. Я не ожидала, что то “завершение”, о котором говорил Джейкоб, даст мне столько сил, но если мои спутники испытывали хотя бы половину той уверенности и спокойствия, что снизошли на меня, то мы тратили время на эти миссии не зря.

Все выжили, взрывчатка сработала. Я отправила сигнал Лиаре сразу же, как вернулась на корабль, велела Джокеру лететь на Омегу и заперлась в каюте. Все шло по плану. Осталось тайным лишь одно — кто должен был остановить меня. Кто это?

Тейн? Он явно намекал на возможное сближение, но не настаивал и уважал дистанцию. Он не сможет подобраться ко мне незаметно, а при быстром приближении я почувствую, что что-то не так. С другой стороны, я не знаю и десятой доли его боевых навыков: слишком мало миссий требовало скрытого проникновения, в большинстве случаев мы прорывались с боем и взрывами, и Тейн ждал возвращения группы на корабле.

Гаррус? Вряд ли, мы слишком часто прикрывали друг друга, и подобное не в его характере. Он не пытался влиять на мое мнение и явно высказался, что идет за мной, а не за Цербером.

EDI? Взорвать мою каюту, которая по странной случайности находится вдалеке от ее важных операционных центров, и готово. Единственный довод в ее пользу то, что Джокер снял все ограничения во время налета на Нормандию, и самосознание ИИ должно было обнаружить все скрытые программы и мотивы. Не думаю, что она захочет убить меня просто потому, что когда-то это было запланировано. Не знаю. С синтетиками всегда сложно, их логика часто удивляет меня.

Самара? Меньше всех она похожа на убийцу, и в то же время ее биотики хватит для того, чтобы пробиться в каюту силой и размазать меня тонким слоем по стенам, невзирая ни на какое сопротивление. Джек работает по площадям, и с одиночной целью в моем лице вряд ли справится, а вот Самара сможет. Но могли ли ее чем-то заинтересовать? Не представляю.

Заид? Касуми? Я почти не разговаривала с ними, они однозначно дали понять, что продадут меня, если предложат цену получше. Их отселили в самые дальние отсеки, их передвижения в сторону каюты капитана не останутся незамеченными. Вряд ли их стали бы подсылать ко мне.

Джейкоб? Он сам настоял на дистанции между нами, и слишком хороший парень для такого задания. Не сомневаюсь, что он сможет убить в спину врага без колебаний, но того, с кем прошел через огонь, — вряд ли. Это задание отвратило бы его от Призрака совсем, и он предупредил бы меня. Я так полагаю.

Миранда? Я бы ставила на нее, но все, в том числе она сама, знают, что я меньше всего доверяю ей. Я не простила желание поставить мне контролирующий чип. Миранда откровенный “плохой полицейский”, и кто же на ее фоне должен быть хорошим?

Мордин? Грюнт? Тали? Легион? Кто?

В любом случае, цепочка событий запущена, и закончится она сдачей Нормандии Альянсу, даже если до этого не доживу я.

Звонок по внутренней связи.

— Командир, я поговорила с экипажем, и хотела бы обсудить с вами их текущее состояние. Если возможно, наедине. Могу я подняться в вашу каюту?

— Да, конечно, Келли, жду вас.

Келли? Меня должна убить мисс Обаяшка? Я нервно смеюсь и не сразу могу успокоиться. Слышу шум лифта, она уже поднимается. Активирую Приманку (Decoy), которую мы с EDI разрабатывали как возможное оружие, но пока не довели до ума, а сама прячусь за экран. Посмотрим, насколько правдоподобно вышло.

— Командир, — обращается она к голограмме. Пока все вроде идет хорошо.

— Здравствуй, Келли, — звук передается как надо, все-таки EDI гениальна, — что именно ты хотела обсудить?

— Можем ли мы присесть? Разговор долгий.

— Разумеется, — протягиваю я руку, пропуская ее вперед. Келли кивает, но не двигается с места.

— После вас.

— Хорошо, — отвечает Приманка и разворачивается к Келли спиной.

— Не двигайтесь, командир.

В затылок Приманки уже направлено оружие. Медленно разворачиваю ее и мысленно отдаю Призраку должное: Келли вооружена “Фалангой” — ни барьеры, ни броня не убережет от выстрела в упор, и при этом она успеет отбежать на достаточное расстояние.

— Что такое, Келли?

— Вложения, сделанные Призраком в вас, не окупились. Проект возможного соединения органика и синтетика с сохранением контроля органиком признан неудачным. Вы должны быть ликвидированы. Благодарим за службу.

Келли выпускает в приманку четыре заряда и убегает из каюты. Взрыв раздается, когда за ней закрываются двери.

Все-таки проект Приманки недоработан: после уничтожения голограммы меня сильно ударило током, и я оказалась парализована на несколько секунд, пока мои импланты не перезагрузились, а чистого органика, наверное, убило бы совсем. Надо обсудить с EDI дальнейшее применение технологии, и можно уже снять с нее подозрения. Если бы она была с Келли заодно, Приманка не сработала бы.

— EDI, собери экипаж в совещательном зале, но не говори, что это мой приказ. Скажи, что этого требуют твои протоколы безопасности. Джокер может остаться у себя.

— Да, командир.

Я слышу, как начинает гудеть лифт, забирая персонал с нижних этажей, и спускаюсь по технической лестнице. Келли выглядит, как ни в чем не бывало: легкое удивление, никакого понимания, удовлетворения от проделанной работы или злорадства. Все-таки умеет Призрак подбирать кадры. Накидываю на Келли стазис и сковываю наручниками. Команда смотрит на меня с удивлением, но никто не спешит к ней на помощь. Очень надеюсь, что она была одна.

— Я попросила вас собраться здесь, так как в ближайшие несколько часов собираюсь сдаться Альянсу.

— Что за херня? — Джек удивительно предсказуема.

— Все желающие могут спрятаться или отправиться обратно к Церберу. Серый Посредник гарантирует вам семь дней невидимости и новые документы, если вы не сможете их добыть сами. Тем, кто сдастся со мной, гарантировано выживание и отсутствие смертной казни. Свободу не обещаю — не имею таких полномочий.

— Командир, а вы? — Габи волнуется.

— Я пойду под суд за разрушение альфа-ретранслятора и убийство более трехсот тысяч гражданских лиц.

— В каком виде мы должны сообщить вам решение? — уточняет Мордин.

— Как только мы стыкуемся, к нам подойдут два проводника. Те, кто сдаются, пойдут со мной, остальные — со вторым проводником. Через сутки желающим выдадут личности и отпустят в любом направлении, в том числе обратно в Цербер. Мисс Чамберс пока не может ответить, но она решила сдаться. Нормандия будет опечатана до прибытия Альянса. EDI, ты можешь притвориться ВИ корабля, и мне обещали, что не будут копать глубоко. Вопросы?

Команда пожимает плечами и расходится собирать вещи. Миранда и Джейкоб на удивление молчаливы.

— Нафига? — Джек хватает меня за локоть и заглядывает в глаза.

— Долгая история, Джек. Считай, что ВИ не может жить без хозяина, а Призрак меня устраивать перестал.

Джек пожимает плечами и уходит. Пора и мне собирать вещи.

В стыковочном доке нас встречают десантницы-азари, назвавшие пароль. Одна из них сразу подходит ко мне, вторая остается в стороне. Со мной остаются скованная Келли, Габи, Кеннет, Чаквас и Джокер, остальные подходят ко второй десантнице. Надо что-то сказать.

— Была рада с вами работать, никому не верьте, — команда синхронно усмехается, и мы расходимся.

Азари приводит нас в квартиру рядом с Загробной жизнью.

— Располагайтесь. За вами придут через пять-шесть часов, — она встает у дверей с оружием наперевес и больше не обращает на нас внимания. Я пчувствую, как напряжение отпускает меня.

— Кто-нибудь хочет в душ или ванну? На корабле явно такого нет, по крайней мере, на палубах экипажа.

— Я хочу, — Габи уходит в соседнюю комнату.

Мы сидим, погруженные в свои мысли. Ждать осталось не так долго, но довольно мучительно. Периодически я обновляю стазис на Келли, чтобы хоть чем-то заняться.

Когда раздался стук в дверь, я напряглась. У меня не было уверенности, что все пройдет как надо. Азари что-то спросила в наушник, кивнула и открыла дверь, за которой стояло несколько людей с оружием наперевес в форме Альянса. Мелькнула мысль, что мы могли ошибиться, и что Цербер таки смог как-то перехватить сообщение, понять, где мы, и отправить своих людей убить нас, но потом солдаты расступились, и в дверях показался Кайден. Я нервно засмеялась.

— Так вот зачем ей нужен был Андерсон. Хакет тебе не начальник. Я могла бы и догадаться, кого она выберет как “адекватного и сильного”.

Кайден кивает солдатам, те расходятся по комнате, надевая наручники на всех присутствующих, и подходит ко мне.

— Привет, Кей.

Я разворачиваюсь к нему спиной, сводя сзади руки для наручников, и отвечаю через плечо.

— Привет. Я очень рада, что это ты. Спасибо.

— Это не обязательно, если ты пойдешь сама,— он кладет руку мне на спину.

— Альянс поменял процедуру? Насколько я помню, вариантов всегда было два: пуля в голову или наручники.

Кайден обходит меня и встает передо мной, очень близко, слишком близко, почти касаясь. Я перевожу взгляд на его грудь и радуюсь, что импланты, в отличие от меня, помнят, как дышать.

— Сделаю для тебя исключение.

— Не нужно, — голос почти не дрожит, дыхание ровное, волнения не видно. Я надеюсь, что не видно, потому что во рту пересохло и щеки заливает жар. — Это может плохо сказаться на твоей карьере. Сделай все как надо.

Солдаты выводят всех из комнаты, двое заканчивают фиксировать Келли в кандалы для опасных преступников, и тоже уходят. Мы стоим друг напротив друга и молчим. Я по-прежнему держу руки за спиной. Кайден внезапно обнимает меня так крепко, что у меня перехватывает дыхание, а потом хватает за плечи и начинает быстро выговаривать мне в лицо.

— Ты понимаешь, что идешь на смертную казнь? С такими обвинениями у Альянса не останется никаких возможностей для поддержания мира с батарианцами, кроме как казнить тебя? Ты это понимаешь? — я киваю, глядя ему в глаза. — Зачем ты пришла? Оставь Нормандию и беги. Лиара поможет тебе, мы обсуждали. Я обещаю, что с твоей командой будет все нормально. Если их и приговорят к заключению, я прослежу, чтобы это были хорошие тюрьмы.

— Кайден, перестань.

— Это из-за Горизонта? Я очень хочу забрать свои слова обратно, я миллион раз пожалел о них, прости меня. Не обязательно приносить себя в жертву опять. Ты уже умирала, хватит! — он трясет меня за плечи, а я мысленно проклинаю свое тело за такой неподходящий выбор объекта привязанности. Сердце выпрыгивает из груди, стучит так часто и громко, что выдает меня с головой. Я пытаюсь вызвать гнев, чтобы хоть как-то сопротивляться тому, что происходит со мной, но получается очень жалко.

— Надень уже на меня эти чертовы наручники и отведи на корабль к остальным, — голос предательски срывается, и на глаза наворачиваются слезы, но я не двигаюсь, только несколько раз моргаю. Кайден отходит за мою спину, защелкивает наручники на предплечьях и легко подталкивает меня вперед.

— Как скажешь. Лиара говорила, что ты вряд ли согласишься, но настаивала, чтобы я попросил. Я считаю, что ты делаешь правильный выбор. Жуткий, но правильный.

Мы молча идем к докам.

— Я не буду тебя допрашивать там, куда мы прибудем, и вряд ли мы еще увидимся, Кей, — уже спокойно говорит он около ожидающего нас челнока. — До базы около суток полета. Не хочешь поговорить, пока есть возможность?

— Хорошо. Я буду рада.

На корабле нас разместили неплохо. Каюты чистые, постельное белье свежее, нам даже предложили еду. Очевидно, Андерсон нажал на все рычаги, чтобы меня доставили с максимальным комфортом. Кайден зашел со мной в камеру, закрыл дверь изнутри и снял с меня наручники. Я потерла руки, села на кровать, расшнуровала ботинки и подтянула ноги.

— Я еще раз хочу извиниться, — начал Кайден. — Я не должен был говорить тебе все это на Горизонте, прости.

— Все в порядке, ты сказал, что думал, — ответила я. — Имеешь право на любое мнение, и не обязан поддерживать культ героя цитадели Шепард.

— Я бы рад был думать иначе, но ты ничего не объяснила! Мы вместе расследовали преступления Цербера, ты видела, как они превратили целую станцию в хасков, как готовили теракты. Ты видела те же ужасы, что и я, и все равно работала с ними. Как ты могла?

Он начинает спокойно, но не выдерживает и повышает голос. То же, что и на Горизонте. Его извинения ничего не стоят. Ожидаемо.

— Видимо, мы еще не закрыли этот вопрос, Кайден. Давай закроем, — отворачиваюсь от него и смотрю в стену. Злость просыпается во мне, и на этот раз ее достаточно, чтобы голос звучал ровно. — Я преступница и террористка. Лично убила больше трехсот тысяч гражданских, и это только за один раз. Наемников, гетов, коллекционеров, хасков вообще никто не считал. Не думаю, что найдется много организаций, кто может хотя бы сравнять счет с моим. Не думаю, что у Цербера счет больше моего. Я понесу наказание перед судом, справедливость восторжествует, конец истории.

В досаде закрываю глаза. Ну почему мое жалкое тело не реагирует так на Лиару? Все было бы гораздо проще, а сейчас я не могу даже разозлиться как следует. Хотя если смотреть в стену, то можно представить, что я разговариваю, например, с Гаррусом.

Я не услышала, как Кайден подошел, и вздрогнула, когда он сел рядом на кровать. Он взял мою ладонь и посмотрел в глаза.

— Я тебя знаю. Что бы ты ни говорила, я знаю тебя. Расскажи мне. Я сделаю все, чтобы принять или хотя бы попытаться. Не пытайся сделать все проще, это все равно не сработает, — это было так непохоже на Кайдена, на его типичную лавину упреков и сомнений, что я от удивления потеряла дар речи. Что ж, теперь у меня есть хотя бы одно объяснение, что именно я в нем нашла.

— Коллекционеры работали на жнецов. Нашествие все равно будет. У нас остались, как максимум, годы, не десятилетия. Я разрушила альфа-ретранслятор, так как команда Альянса была одурманена и инициировала вторжение досрочно. Оставалось меньше получаса до начала перехода. Я пыталась связаться с колонией, но у меня не вышло. Чудо, что я вообще смогла связаться с Нормандией. Обо всем случившемся я доложила Хакету, и мы договорились о суде после окончания моего задания. База коллекционеров уничтожена, корабль с новейшими технологиями Цербера Альянсу передан. На этом моя миссия окончена, и я сдалась, как обещала. Лиара помогла мне сделать это без лишних проблем.

— Если жнецы придут, то зачем ты сдаешься? Ты понимаешь, что когда это случится, твои знания будут бесценны? Кто тебя заменит? — он сжимает мою ладонь, а я вспоминаю совещание после взрыва на Вермире два года назад.

— Я уже говорила тебе тогда, после Вермира, и повторю еще раз: есть ты. У тебя те же технические и биотические навыки, что и у меня. Ты участвовал во всех моих миссиях, пока я была жива, и два года после этого не валялся на столе, как я, а набирал больше опыта.

Кайден перебивает, не дослушивая. Наверное, он уже думал об этом и планировал разговор.

— Весь этот опыт не помог мне на Горизонте. Я едва смог нейтрализовать свой стазис, а ты спасла половину колонии.

— Вопрос финансирования и технологий. Если бы Альянс дал этой задаче наивысший приоритет, ты сделал бы все быстрее и эффективнее. Именно поэтому сейчас нужно сдать меня под суд. Это продвинет тебя по карьерной лестнице, и когда придут жнецы, у тебя будут все необходимые ресурсы. Все, что добыла я, ты найдешь на Нормандии: технологии коллекционеров, образцы тканей, оружия. Ты сможешь победить, я не сомневаюсь. Если же я сбегу, то буду одиноким ковбоем в галактике, а ты — младшим офицерским звеном без права голоса. Мы проиграем прямо сегодня.

— Ты даже не знала, что приеду именно я, когда ты успела построить планы с моим повышением?

— Не я, Лиара. Я знаю ее и понимаю, как она рассуждает. Ну, по большей части. Иногда постфактум, как сейчас.

Кайден обнимает меня. Обнимаю его в ответ и опускаю голову на его плечо. Мы сидим так какое-то время. Нет смысла обсуждать мои задания, я все равно расскажу все на допросах, и он сможет ознакомиться с протоколами, если потребуется. Он размыкает объятия и проводит рукой по моей щеке.

— Мы не обсудили еще кое-что. Про ночь перед Илом. Я сказал и повторю, что она была всем для меня.

Странно, но я чувствую только уют и тепло, никакой неловкости. Почему он действует на меня так? Почему именно он? Зачем вообще мне все это? Я решаю ответить честно.

— Что ты хочешь от меня услышать? И какое это имеет сейчас значение? И твое, и мое будущее прозрачно, и вряд ли оно включает “нас”, — я всматриваюсь в его лицо в поисках ответа. Кайден смотрит на меня очень... странно, и я решаю продолжать. В конце-концов, от кого я бегу сейчас?

— Если тебе это важно, то да. Это было всем для меня, значит, и сейчас так же. Только мысли о тебе дают мне подтверждение, что несмотря на все технические апгрейды, я все еще человек, а не оружие или инструмент. Именно благодаря тебе мне хотелось вернуться с базы коллекционеров, а не геройствовать там, спасая "настоящих" людей. Пока я чувствую к тебе что-то, я немного человек. Ты моя душа, Кайден, — он смущается и опускает взгляд, не ожидая от меня такой откровенности. Я и сама не знаю, для чего говорю все это, но решаю раскрыть все карты. — Так что спасибо, что ты есть, что был со мной перед Илом, что приехал арестовать меня. Я это очень ценю.

Он смотрит на меня, а потом наклоняется и целует. Сначала легко, как будто проверяет, не ударит ли его током, а потом все смелее и смелее. Он откидывается назад и тянет меня на себя, приглашая лечь на него сверху, и я начинаю смеяться. В ответ на его удивленно-обиженный взгляд, поясняю:

— Кайден, не обманывайся моей внешностью. Я вешу больше сотни килограммов из-за этих имплантов. Ты же не хочешь закончить свою жизнь так бесславно, раздавленным женщиной в постели?

Мы смеемся вместе, и я отстраняюсь.

— Зачем тебе это? Вряд ли дальше кому-то из нас будет легче, если мы займемся сексом снова. Это точка и, скорее всего, мои последние часы жизни. Я счастлива провести их с тобой, но зачем тебе это? Ил почти разрушил тебя, а сегодняшние события могут быть еще более сокрушительными.

Он молчит некоторое время, подбирая слова. Наверное, мои признания растопили его неуверенность, и он решил тоже быть откровеннее, чем обычно.

— Я хочу тебя запомнить не в крови и грязи, как на Горизонте, не измученной и ожидающей суда, как на Омеге. Хочу немного настоящей тебя, чтобы сберечь в памяти. Я устал бежать от себя, от чувств, от привязанностей. Давай немного побудем людьми?

Наклоняюсь и целую его. Побыть человеком — то, что надо перед тем, как начнутся допросы и суд.

Через сутки мы прилетаем к Земле.

Допросы проходят быстро и на удивление просто. Видимо, свою роль сыграло и мое предыдущее восстановление в статусе СпеКТРа, пока что единственного человека-СпеКТРа, и сотрудничество, и сданная Нормандия, и Келли, которая, как выяснилось, была ближе к Призраку, чем казалось. Месяц спустя состоялся суд, где меня официально обвинили и приговорили к пожизненному заключению в одной из тюрем Альянса. Неплохо. Мне ввели снотворное в зале суда, и должны были отвезти в место заключения.

Я пришла в себя на диване в незнакомой квартире. Типовая обстановка квартир Альянса. Судя по виду из окна, где-то на земле: архитектура не похожа ни на колониальную, ни на инопланетную. Я потерла руки и села. Голова еще кружилась, но встать можно было попытаться. Скорее всего, меня забрали не враги, иначе я была бы привязана к допросному стулу на какой-нибудь планете с очень плохим климатом.

Я услышала, как на кухне скрипнул отодвинутый стул, развернулась и увидела входящего в комнату Андерсона. Попыталась встать, но чуть не упала, и села обратно.

— Сэр, я рада вас видеть, но что вы тут делаете? И что тут делаю я?

— Политику, Шепард. Теперь ты будешь жить здесь. Тренируй новичков Альянса, анализируй данные, разрабатывай оружие — делай, что хочешь.

— Так просто? — я удивленно посмотрела на него. Такого варианта развития ситуации мы с Лиарой не обсуждали. Скорее всего, она предполагала что-то подобное и всеми силами увеличивала вероятность моего выживания, не обращая внимания на мои жертвенные настроения.

— Нет, не так просто. Взамен я оставил пост советника и снова адмирал. И твое имя теперь Кей Смит — я надеюсь, на время.

— Вместо вас остался Удина?

— Удина. Представлять Землю должен кто-то, кто не вовлечен в дела с обвиненной террористкой.

— Почему вы пошли на это, сэр? Я того не стою.

— Твои знания и умения нужны. Если возвращение жнецов так неизбежно, как ты говоришь, то когда это произойдет, ты будешь нашим козырем. Ни у кого нет такого опыта, как у тебя, и не спорь. Капитан-лейтенант Аленко со мной согласен. Как придумаешь, чем хочешь заняться, дай знать.

— Насчет капитана-лейтенанта Аленко… — радуюсь, что Кайдена все-таки повысили.

— Он рассказал мне твой план, и я согласен. Вряд ли вы увидитесь с ним еще, он не должен быть скомпрометирован. Он передал тебе сообщение, кстати. Лучше уничтожь его после прослушивания, или хотя бы не храни там, где есть подключение к экстранету.

— Что с командой?

— Лучше тебе не знать, чтобы не было соблазна высовываться. Никто не в тюрьме, никто не казнен, если тебе важно. Ты решила, что хочешь делать?

— Я решила, что хочу тренировать новобранцев. Надеюсь, что ожидание затянется на годы, и не хочу терять форму.

— Инструкции получишь по почте.

Андерсон кивнул и вышел. Я посмотрела на оставленный планшет с сообщением и убрала его в стол. Лучше скажи мне все это потом сам, Кайден. А пока меня ждет очень, очень много дел.