Дурак, пропойца, плут (джен)

Размахивая маггловским оружием, он сделал несколько выстрелов наугад. Первый прошёл в потолок, второй разбил одну из бутылок за барной стойкой, а последний высек искры из боковой колонны камина.

Мистер Рамплон в ответ выдал длинную тираду, которая сплошь состояла из непечатных слов.

Оружие отчего-то перестало работать, — Морфин несколько раз безуспешно понажимал на крючок снизу и с досадой выкинул бесполезную вещицу.

— Вот же бестолковые магглы, нет? — прошипел он, взмахом палочки отражая брошенное Инкарцеро.

— Не дайте ему уйти! — завопил кто-то.

— Это же тот преступник с плакатов! — выкрикнул другой.

Гонт свалил стол набок. Пустой стакан слетел с поверхности и разбился.

Высунувшись на мгновение, Морфин бросил Флиппендо в ближайшего противника. Он, конечно, промахнулся. В него самого тут же прилетело два Ступефая, но он успел нырнуть обратно в укрытие.

От выпитого на пустой желудок голову кружило, — а ведь он совсем и не собирался пить, нет, не планировал совершенно. Когда заходил — не собирался, но теперь-то ситуация в корне изменилась. Выходило, что он как бы выпил предупредительно, опередив собственное желание. Мысль эта Морфину понравилась, и он тихо хихикнул.

Тем временем враги не спешили прибегать к серьёзным мерам. Зашедший справа Рамплон получил в лицо старый добрый желтогнойный сглаз и теперь давился носовой жидкостью под аккомпанемент хохота беглого преступника. Один из противников исчез, но Морфин не заметил этого, зато заметил вещь куда более занятную: на стойке осталась початая бутылка огневиски. Тут уж он не мешкал: сразу призвал её манящими чарами.

Подкрепившись огневиски из горла, он осознал, что прятаться чистокровному волшебнику никак в самом деле недостойно, а потому вскочил на ноги и взревел:

— Вы что, думаете, можно считать нас, Гонтов, отребьем?! Хрена с два, вот что я вам скажу!

Следом за этими словами он едва не рухнул обратно: его подстерегла коварная ножка стола. Спотыкание спасло его от последовавшей за выступлением атаки.

— Проклятье, да этот тип безумен, что мешок с хорьками!⁽¹⁾ — воскликнул один из противников.

— Нет, просто пьян, — заметил другой волшебник. — В полное говнище.

Морфин злобно зашипел на них.

— Редукто! — он направил палочку на последнего говорившего. Направил-то он на говорившего, но попал отчего-то по потолку. Брызнувшие во все стороны обломки досок погребли стойку. Наверху угрожающе затрещало.

— Нужно уходить! Ничего уже не спасти! — заголосил Рамплон и бросился к выходу.

Морфин расхохотался ему вслед.

Треск усилился. В образовавшийся проем в потолке рухнула тумбочка. Она развалилась, ударившись о груду досок и стекла, в которые превратилась барная стойка.

Здание покинули и остальные двое.

— Он здесь! — донеслись с улицы новые голоса. — В пабе!

Под рушащимися балками, весь в пыли, Морфин бросился через комнату к очагу. Схватив бутылку под мышку и выбросив в огонь весь летучий порох, стоявший в чашке на каминной полке, он запрыгнул в зелёные языки пламени и закричал во всю глотку:

— Хоть бы куда!

Огненный вихрь резко дёрнул его вверх. Один за другим мимо проносились горящие очаги каминов, пока, наконец, Морфина не выплюнуло в большой зал.

К счастью, огневиски он почти не расплескал, хоть и выкатился кубарем.

Кое-как поднявшись, он отпил ещё глоток, а затем огляделся: по всем признакам он попал в лавку.

Скрипнула закрывающаяся дверь.

Сквозь пыльное окно виднелась затемнённая улочка. Со стен глазели африканские маски, а с потолка висели крючья и цепи. На витринах были разложены разные занятные вещицы. Особенное внимание привлёк симпатичный ножик, и Морфин протянул руку к застеклённой витрине.

Нарочито громкий кашель прервал его движение.

Морфин обернулся.

За прилавком стоял старик. У него были кустистые седые брови, тёмные глаза и всклокоченные волосы с плешью. Наклонив голову, он со спокойным интересом рассматривал гостя. На прилавке, прямо над разложенными человеческими костями, лежало несколько пергаментов и перо, — видать, старик что-то писал, прежде чем Морфин влетел в магазин.

— Хотели бы что-то приобрести? — продавец пристально смотрел на посетителя. — Или, может, продать?

Морфин не заметил жадного блеска в тёмных глазах. Зато прекрасно видел, что правая рука продавца находилась под стойкой. Наверняка тот был готов к нападению в любой момент.

— Ты кто такой-то? — спросил Морфин.

— Мистер Бёрк, — старик поджал губы. — Совладелец этого магазина. Если вы здесь по недомыслию, то катитесь прочь, это не ночлежка.

— Бёрк? — растерянно переспросил Морфин. — Те самые Бёрки, нет?

— Те самые, — горькая улыбка мелькнула и погасла на тонких старческих губах. — Но кто теперь помнит и ценит… После поражения Гриндевальда чистая кровь приравнялась к преступлению. Все мы находимся в чрезвычайно сложном положении. М-да, хм. Но довольно. Так что вам нужно, мистер?..

— Гонт, — сказал Морфин.

— Вон оно как… А я ведь знал вашего отца, — пробормотал старик, зацепившись вдруг взглядом за маггловскую одежду, и Морфин этот взгляд почувствовал и застыдился.

Видел бы папаша, убил бы на месте, не только Меропа навлекла на них позор теперь, да и сам он, чем же лучше, кольцо потерял, в маггловской одежде ходит, да и огневиски этот проклятый, — не стоило и фамилии называть, нет, не достоин Морфин зваться гордым именем древнего рода.

— Это ничего, — сказал он вслух. — Это так надо было.

Бёрк хмыкнул.

— Мне… — старик неуловимо напоминал отца, и оттого Морфин сник и, хмуро зыркнув исподлобья правым глазом, нерешительно сказал, оправдываясь: — Я того мальчишку ищу. Этого… Маггловского сынка… Риддла.

Бёрк глянул с цепким любопытством.

— Риддла, говорите? Гм, гм… Не могу таких вспомнить. А к чему вы его ищете?

— Он украл кое-что ценное, — угрюмо сказал Морфин. — Уж я-то точно знаю, украл, верно.

— Кто знает, — сказал Бёрк вкрадчиво и подался вперёд, — бывает, ценные вещи обнаруживаются именно у нас.

— Кольцо, кольцо Певереллов он стащил, мерзкий ворюга, — прошипел Морфин.

— Что ж, — снова улыбнулся Бёрк, — кольца Певереллов у нас нет, но если в будущем найдём, я пошлю вам сову. Думаю, вы захотите его выкупить?

Морфин было хотел возмутиться, но старик глянул на него сурово и пристально, и желание спорить отпало.

— Да, да, — сказал он, опуская голову.

— Хорошо. Сожалею, но мне нужно идти, — сказал старик Бёрк, — нынче ночью Отто Фарлиг даёт концертом третью симфонию, понимаете ли. Я как раз собирался запечатать камин.

Морфин покорно кивнул и последовал к двери.

Мистер Бёрк не признался назойливому посетителю, что по довольно любопытному совпадению Том Риддл покинул лавку совсем недавно, задержавшись по настоятельной просьбе самого мистера Бёрка, — тот очень кстати вспомнил об одной ценности, давным-давно упущенной из рук по недосмотру. Мистер Бёрк догадывался, что Хепзиба Смит всё ещё хранит медальон Салазара Слизерина у себя: старая барахольщица, она никогда бы не перепродала его Бёрку обратно. Но это Бёрку, а молодой человек, хорошо сложенный и смазливый, имел шансы выторговать реликвию.

Новые сведения о кольце, украденном Риддлом, заинтриговали его. Обычно он в дела мальчишки не лез, но если тот достал столь бесценную вещь, — непременно нужно было найти способ заполучить её в магазин.

Надо заметить, мало кто знал: настоящее волшебство каминной сети отнюдь не в том, что она приводит вас в места напрямую запрошенные, но в способности приводить ищущего к истинно желаемому — и тем более о том не было известно Морфину.

Увы, в тот раз он убрался прочь, так и не встретившись с Томом Риддлом-младшим.

Как он умудрился добраться до дома, — выпало из памяти совершенно. Смутно мелькали загадочные огни Лондонских фонарей, огневиски и маггловское пойло, собственная рука, вскидывающая палочку, чьи-то противные рожи, но больше он совсем ничего не помнил да и помнить не старался.

Крыша лачуги наполовину обрушилась. Голые стропила торчали из-под черепицы, а в битых стёклах свистел ветер. Тропинку завалили поросшие сорняки, увядшие к осени.

Дверь едва поддалась. Петли заржавели, и Морфин провёл под дождём лишние пять минут, стараясь открыть её. В грязи он едва не поскользнулся, но удержался за косяк, распоров ладонь о торчащий гвоздь. Боли он почти не почувствовал.

Гостиная встретила его тем же запустением, что и снаружи. Ноябрьские дожди не пожалели скудную обстановку дома, пахло сыростью и гнилью. На столе громоздилась старая посуда, насквозь проросшая плесенью. С потолка капало. Сквозь туман в глазах Морфин смотрел на родное жилище как в первый раз: искажённое темнотой, памятью и течением времени, оно одновременно походило и не походило на дом из воспоминаний.

Он сплюнул на пол с отвращением, внутри вдруг поднялась волна неясной, мучительной злобы, и он со всей силы пнул ни в чём не повинную дверь. Пройдя вперёд, в темноту, он наощупь наткнулся на промокшее старое кресло, рухнул в него и замер. Кресло жалобно скрипнуло под его весом. Если бы Морфин не был столь истощённым после Азкабана, оно бы наверняка развалилось.

В темноте его охватил страх: выл ветер, скрипел и стучал дом, и на мгновение почудилось, что происходящее — дурной сон, что он до сих пор в Азкабане, что это воют, скрипят и стучат некие люди, безусловно враждебные, и вовсе не подлокотники кресла, а скользкие руки дементоров цепко поддерживают за плечи. Или же нет, пустое, вдруг он подметил: всё существование могло быть тюрьмой, и пока перед кем-то другим, кем-то вроде того мерзкого маггла, открывался весь мир, — Морфин был замкнут в узкой клетке, и клетка эта принимала форму отцовской тени, и мёртвая матушка заламывала руки, плача, а глупая, безобразная сестричка пряталась в углах.

Морфин схватился за голову и скорчился в мокром кресле, томясь этим нелепым, пьяным и полубезумным бредом.

Нет, то было из-за темноты. Гнусная, зловещая темнота комнаты разбередила сердце — он понял это с неожиданной трезвой ясностью.

— Акцио, свеча, — пробормотал он, взмахивая палочкой. Зажёг отсыревший фитиль, дом осветился слабым огоньком, и Морфину вспомнилось, как отец всякий раз кричал на Меропу, когда та не могла справиться с домашними обязанностями. Он захихикал, а затем замолк, тупо уставившись на разбитые окна.

Мертва Меропа, глупая потаскуха, сбежавшая из родного дома ради красивого личика маггла. Мёртв отец, никто больше Морфина и не защитит, и не отлупит. И что он, в свои годы, что он успел сделать, к чему это всё было, и парочка мёртвых магглов — большое дело, что ли? Остались в живых он и отвратительный мальчишка, и одному из них двоих не выжить точно, из двоих наследников памяти и крови Певереллов, Гонтов и самого Слизерина.

А выживет ли второй — пустой, неважный вопрос.

Он поднялся, нашарил на столе нож, скидывая ненужную теперь посуду. Рукоятка привычно легла в руку, Морфин приблизил его к лицу, задумчиво рассматривая ржавое лезвие и не понимая, когда успела миновать сложная, жестокая юность.

Сколько бы он ни пил, смутные образы прошлого не покидали его.

Он и сам был маленькой змейкой, прибитой к потрескавшейся двери дома на краю Литтл-Хэнглтона. То-то удивительно, что в молодости он совсем не понимал этого. Дёргаясь на гвозде полуживыми змеиными кольцами, — не понимал.

Морфин рассмеялся.

Теперь-то он точно знал, что должно сделать. Пошатываясь, он поднялся со старого кресла и вышел во двор, встал под деревом у дома и привалился к нему плечом, чтобы не упасть. Робкое и туманное намерение, направлявшее его, на мгновение затихло, испугалось, и он ещё смотрел несколько минут на покосившуюся хибару.

— Инсендио, — наконец прошептал он, направляя палочку на дом.

Обветшалые доски шипели, сопротивляясь волшебству, но сдавались и медленно занимались пламенем. Сердце Морфина по-дурацки заныло.

— Инсендио! — повторил он, заходя и с другой стороны, чтоб наверняка.

Огонь разгорался.

«Всё это пустое, — думал он, глядя как языки пламени лижут гнилые доски, — всё пустое...»

Усевшись на землю неподалёку, он скинул с себя маггловские ботинки и привалился к старому дереву. Клонило в сон. Сквозь полуприкрытые глаза он видел оранжево-красные всполохи и слышал треск, и чувствовал, как мечутся тени, объятые страхом.

Пусть — пусть оно всё горит, прошлого не существует, нет больше Гонтов, нет ничего, есть только предрассветная тьма, и пламя, и мальчишка, которого Морфин однажды найдёт, найдёт и убьёт, как глупую непослушную змейку.

Непременно.

1) английская идиома

Вернуться к тексту