Китнисс будет преемницей Сноу? (гет)

* * *

Тот же день. Полдевятого вечера. Гримерная Пита в телецентре.

— Порция, я не уверен, что этот костюм подходит, жители Капитолия подумают… — упрямо возражает Пит.

Порция, женщина небольшого роста с короткими вьющимися иссиня-черными волосами и бледной кожей, не желает его даже слушать:

— Выкинь из головы ненужные мысли. Думай о том, что ты будешь говорить! Одевай, живо, потом поймешь нашу с Цинной задумку! — и она заставляет облачиться в черный костюм. Ткань, из которой он сделан, даже при приглушенном освящении гримерной искрится и поблескивает. Пит одет в желто-золотую рубашку (он уже успел проговориться, какой его любимый цвет), а на его шее красуется ярко-красный шейный платок.

Пит, наконец, сдаётся и бормочет себе под нос:

— Огонь... Опять! — и недовольно морщится: от тандема Цинны, который тоже приехал на интервью, просто светится от счастья и чем-то невероятно воодушевлён (Пит боится и думать, чем) и Порции, которая сегодня пугает его своей безудержной энергией и настойчивостью, ему хочется куда-нибудь сбежать.

Надевая пиджак, он случайно задевает рукой брюки, сделанные из того же материала, и точно поджигает коробок спичек или петарду, высекая из своего костюма сноп белых искр, при этом Порция на него шикает с большим недовольством:

— Двигайся медленно и осторожно, костюм сверхчувствителен к каждому твоему движению. И твоему настроению, не забывай об этом ни на секунду!

Пит строит ей трагически-утомленную жизнью физиономию, чем заставляет Порцию улыбнуться и подобреть. Она говорит ему, выпуская на сцену:

— Иди, мальчик мой, они ждут тебя.

И он вышел на сцену. Игры Пита Мелларка начались.

POV Цезаря Фликермана

Нет, чем всё-таки этот мальчишка привлёк пристальное внимание Сноу? Я хочу знать! Он — незаметный, не выделялся абсолютно ничем, но затем изумил абсолютно всех этим своим признанием. И всё закрутилось! Причём так, как ему было выгодно и полезно. Уж я-то знаю, что с таким даром надо родиться. Именно родиться, приобрести его невозможно, он либо есть, либо его нет. И никогда не будет.

— Дамы и господа! Ваш ведущий Цезарь Фликерман! — улыбка на миллион долларов и… как же вы все мне надоели!

Поворачиваюсь на 90°, к кулисами. Так, где мой Мелларк? Появляется неторопливо. Ну что за молодое поколение? Темпа никакого. Это Ти-ви, мальчишка, здесь все делается бегом!

— Дамы и господа! Встречайте моего сегодняшнего гостя, Пит Мелларк — специальный представитель президента и главный расследователь возмутительных преступлений Сенеки Крейна!

Вопль начинается такой, что не будь у меня в ушах специальные наушники, я бы точно оглох. А вот Мелларку, похоже, все нипочем, улыбается и кланяется зрителям. Только одной головой. Что-то он сегодня какой-то скованный. От протеза что ли? Не должно, капитолийская медицина феноменальна. Или уже зазвездился, « новый любимчик Сноу»? Сенека тоже им был, и где он теперь?

— Привет, Цезарь! — здоровается, как будто я сто лет знаком с ним. Молодец, умеренная порция наглости и нахальства не помешает. Капитолий это просто обожает. Лишь бы Сноу это оценил положительным образом.

Что это за чудной костюм на Мелларке? Он привлекает к себе не только внимание зрителей, но и моё тоже. Чёрный! Но блестит как! Феерия какая-то! Не слабо.

— Пит, твой костюм, это что-то. Он отражает лучи света, отсвечивает... Очень любопытная идея. Цинна, я прав? — да, без этого новомодного юного выскочки тут не обошлось. Дерзко до безумия. Раньше такое никто себе не позволял, но сейчас все наглеют на глазах!

— Нет, нет, Цезарь, не надо, не трогай, пожалуйста, — Мелларк строит отчаянную физиономию, но я успеваю дотронуться до его рукава, и… меня бьёт разряд тока. Я отшатываюсь.

Какой ужас! Нет, разряд совсем маленький, но неожиданность! Но это не всё, от рукава Мелларка бьёт целый сноп белых и синих искр, сильный. Я не пугаюсь, меня этой электробутофорией не испугаешь. А зрительницы? Они в ужасе поднимают страшный вой. Что вы визжите, дуры? Током ударило меня, а не вас!

Мелларк, сконфуженный и расстроенный, извиняется передо мной:

— Цезарь, пожалуйста, извини меня, этот костюм... Я и сам ещё не привык к нему. И меня не предупредили… — какой милый, вежливый и воспитанный мальчик. Прелестно!

Но вот же мерзавец этот Цинна, как можно бить током живых людей?

— Пит, я больше к тебе не приближаюсь, пока ты не снимешь с себя эту электрическую ловушку! — а сам лукаво улыбаюсь. Мелларк моментально начинает мне подыгрывать:

— Я ни за что не осмелюсь сделать этого. Куда я могу сесть, Цезарь, чтобы не причинить больше никому никаких беспокойств? — лицо Мелларка просто-таки переполнено раскаянием. Нашкодивший школьник, ха-ха-ха. А он — великолепный актёр. Браво!

Делаю строгое лицо:

— Садись вот туда. Дамы и господа! Перед вами мистер Пит Мелларк — самый опасный человек в Капитолии! Аплодисменты!

Зал ревет, стонет и кричит. Реактивненько! Молодцы, звук в студии сегодня просто феноменальный, лучшие специальные шумовые эффекты. Дёшево и качественно! Цезарь держит марку!

Этот счастливчик Мелларк устраивается поудобнее, открывает рот и всё начинается…

— Дамы и господа! Приветствую вас в этот прекрасный зимний вечер. Вы хотите узнать подробности о расследовании преступлений Сенеки Крейна, о которых в воскресенье сообщил в своём обеденном послании наш горячо любимый президент. Но в начале я хочу принести свои глубочайшие извинения, — и Мелларк замолкает.

Что за подстава, мальчик?

— Пит, не хочешь ли ты сказать, что ничего интересного зрителям ты не расскажешь? — и я вкладываю в свою реплику максимальную, убойную порцию сарказма.

Но этот рожденный в абсолютно «помоечном» дистрикте «гений» меня не разочаровывает:

— Нет, Цезарь, что ты! Я не могу не оправдать возложенных на меня ожиданий всего блистательного Капитолия. Мне есть что рассказать. Даже слишком много. — Мелларк нагло и беспричинно улыбается. Ладно, герой, дерзай!

— Что значит слишком много? Пит, рассказывай, я требую подробностей. И зрители требуют. Правильно? — обращаюсь к тысячам бездельников, сидящих внизу. И они, конечно, поднимают вой: «Мы требуем подробности. Пит! Пожалуйста, расскажи!».

Безумие какое-то! Что этот пекарь делает с моей аудиторией? Я уже начинаю немного ревновать!

— Извинения, Цезарь, я принёс потому, что мой рассказ очень расстроит и разочарует всех, без исключения, жителей Капитолия. А в дистриктах рассказанное мною сегодня вызовет крайнее непонимание, как вообще такое было возможно.

Ха. Кому вообще интересно, чего там в дистриктах подумают?

Что он ходит кругами, как вокруг бомбы или заминированных съестных припасов, на его играх? Так, я вообще помолчу, пока он не «подсыпет перчику!». Юноша, дерзай. Не томи!

Мелларк наклоняется немного вперёд и смотрит точно в объектив камеры № 1. Молодчина! И… его костюм, сгори он дотла, наливается насыщенным зеленоватым светом. Как он это сделал? И начинает говорить:

— Все началось, дамы и господа, с того, что новый главный распорядитель и мой друг Плутарх Хевенсби доложил президенту о вопиющем факте: компания «Голодные Арены» прекращает все работы по строительству Арены для второй квартальной бойни из-за своего банкротства.

А! Он что сбрендил? Что Арену не строят? До игр меньше полгода, а никто ничего не делает?! Я в шоке! Зрители, кстати, тоже.

Мелларк делает маленькую паузу, и наслаждается неожиданно наступившей гробовой тишиной (за 29 лет моего бессмертного шоу такого не случалось НИ РАЗУ!) и продолжает:

— Президент назначил расследование, которое веду я. Всего за три дня мне открылась потрясающая картина — махинации, спекуляции и мошенничество невероятных масштабов. И, самое главное, я могу теперь назвать причину прекращения строительства Арены для Бойни.

Пауза. Проходит семь секунд и зал выдыхает всего одно слово. Громко.

— НУ-У-У?..

Мелларк, по-прежнему, в сияющем круге зеленоватого цвета, но за следующие несколько минут его фигура медленно окрашивается в розоватый, бледно-красный, насыщенно-красный и, наконец, мерцающий и переливающийся под светом софитов, — кроваво-красный цвет. Вид жутко-невероятно-обалденно-прекрасный:

— Компания «Голодные Арены» вложила в строительство собственные 350 миллионов, получив от Управления проведения Голодных игр сущие копейки, вот причина ее банкротства, господа. Потому, что денег нет. Они украдены, леди и джентльмены. Фонд поддержки Голодных игр опустел практически наполовину.

— Пит, как такое возможно?! — признаться, я не в состоянии скрыть свое потрясение.

Мелларк медленно, очень медленно протягивает руку к карману, куда обычно нормальные люди кладут носовой платок, сложенный треугольником. По пути слегка задевает рукавом плечо и высекает этим сноп красных искр. Страшно. Жуть полная, от которой весь зрительный зал замирает. Что опять? И он достаёт небольшой лист бумаги, на котором я замечаю логотип «Супрефектура». И лишаюсь дара речи.

— Вот, господа, специальная справка, по моей просьбе, предоставленная Супрефектурой. Мистер Крейн из фонда Голодных игр не украл ни одного цента. Его вина, ужасная вина, не в краже миллионов. Она заключается в другом — в близорукости, беспечности и легкомысленном отношении к своей работе. Вот, к примеру, пункт пять: старший кассир отдела ставок мистер Фабриций Ноуллз. В его домашнем сейфе обнаружено более 7 миллионов украденных денег фонда. Сам Ноуллз пять дней назад выбросился из окна своей квартиры на 22 этаже. Другой кассир, задержанный Супрефектурой, Гратидий Фрогг, признался, что он украл пол-миллиона долларов. Третий кассир, Веттулен Дженнаро сейчас находится в бегах. Но известно, что он похитил триста тысяч. Миротворцы всего Капитолия седьмой день разыскивают бывшего помощника начальника отдела ставок Генуция-Фалиска Милборна. Сумма похищенного этим негодяем превышает 13 миллиона долларов. И таких злоумышленников более…

Мелларк собирается говорить дальше, весь до жути кроваво-красный. Но внезапно, этого в сценарии точно не было, из зрительного зала к сцене медленно двигается женская фигурка. Щуплая, совсем ещё юная девушка, лет 16-17. Софиты моментально берут её в фокус, и она оказывается в центре всеобщего внимания.

Это что за самодеятельность? Это шоу Цезаря! Лучшее в мире! Кто позволил?! Но дальше происходит то, что заставляет меня оценить эффект её появления: она одета в скромное жёлто-сине-пурпурное платье, на её голове дешёвый розовый паричок, точно она купила его на распродаже! Вообще, полнейшее убожество и нищета какая-то. Но! Это моментально отходит на второй план, все её недостатки, когда она открывает рот и обращается к удивленному не меньше других Мелларку:

— Мистер Мелларк, я хочу спросить вас. Пожалуйста, это вопрос жизни и смерти!

Конечно, он соглашается, не задумываясь ни на мгновение:

— Да, пожалуйста, спрашивайте, — и его костюм начинает снова менять цвет — теперь он не яркий, тёплый, розоватый, но переливается по-прежнему!

Ай да Цинна, ай да сукин сын! Мерзавец, я раскусил твою задумку, электросхема реагирует на пульс и частоту дыхания Мелларка — в конце концов, на его Настроение! Потрясающе! Снимаю шляпу! Просто гениально, признаю!

А девушка, лицо у которой испуганное чем-то невероятно сильно, но это точно не чудокостюм Мелларка, задаёт свой вопрос:

— Пит! Скажите, те деньги, которые мы с мамой поставили на тебя, украли? Ведь я отнесла в кассу все, что у нас было!

Тут даже Мелларк теряется, и понимаю: это не розыгрыш и не хитрая задумка Цинны или Плутарха, к примеру, он мастак на такие вещи!

Это — чистейшая импровизация. Пит, как же ты выкрутишься, мой юный гениальный друг? Ты же не знаешь, что ОНИ верят в незамутненную ничем Честность ставок на играх! Хевенсби тебе не рассказал?! Ну, каков мерзавец! Ведь у Мелларка сейчас это открытие «вынесет весь мозг»! Жестоко, господин шеф тайной полиции, очень жестоко!