Речь отца невесты (гет)

Когда официанты убрали со столов пустые десертные тарелки, зал наполнился звоном ножа о бокал с шампанским, и доктор Дэниел Грейнджер, отец невесты, осторожно поднялся, чтобы произнести свою речь.

Слегка нетрезвый, он с кислым выражением лица оглядел комнату.

— Леди и джентльмены, а также друзья моей дочери; на каждом свадебном приеме наступает момент, когда человеку, заплатившему за это проклятое действо, разрешается сказать одно-два своих собственных слова. Хоть я и надрался в хлам, хочу воспользоваться случаем, чтобы сказать пару слов о Гарри. Насколько я могу судить, моя дочь не смогла бы выбрать себе в мужья более очаровательного, обаятельного, остроумного, ответственного, богатого — не будем отрицать, с хорошими возможностями, красивого и перспективного молодого человека, чем Гарри.

— И поэтому я задаю вопрос: «Какого черта она вышла замуж за Рональда?» Потому что Рональд — это тот тип человека, которых мы раньше в школе называли конченными придурками. Если использовать сравнение из садоводства и всё его семейство сравнить с компостной кучей — а я думаю, для них это в десяточку, то Рональд — самый большой сорняк, растущий из неё. Я думаю, что от таких, как он, впору бежать из страны.

— Помню, как в первый раз встретил Рональда, я сказал своей жене, прекрасной женщине, сопровождающей ужасную толстую старуху — мать Рональда: «Либо этот человек страдает от серьезного повреждения мозга, либо это новый пылесос».

А что касается его семьи, то это самое невыносимое стадо вонючих похотливых животных, которых я когда-либо имел несчастье видеть; я презираю вас, как презирал бы бешеных собак.

Он наклонился, чтобы взять бокал шампанского.

— Я хотел бы предложить тост: за поваров. И голубя, который нагадил на лимузин семьи жениха, стоящий у церкви.

Он сделал глоток шампанского, прежде чем продолжить.

— А что касается остальных, кто сидит за этим столом и не имеет ко мне прямого отношения: идите к чёрту. Я бы не полагался на то, что любой из вас сможет правильно воспользоваться сиденьем унитаза.

Затем он сел.

И тут же проснулся от быстрого стука в дверь. Оглядевшись, Дэниел Грейнджер понял, что снова заснул перед телевизором. Он схватил пульт дистанционного управления и выключил телевизор, прежде чем отправиться на поиски источника звука.

Он доносился от парадной двери, и Дэниел открыл ее как раз в тот момент, когда его жена Эмма спускалась по лестнице, завязывая вокруг себя пояс халата.

По ту сторону двери стояла их дочь Гермиона. Она была вся в слезах.

— Милая, что случилось? — спросила Эмма, отталкивая мужа в сторону и обнимая дочь.

— Я не могу этого сделать, мама. Я не могу выйти замуж за Рона, — всхлипнула Гермиона. — Я всё отменила.

Дэниел и Эмма обменялись восторженными взглядами, прежде чем Дэниел спросил:

— Гарри знает?

— Нет. Я не хотела его беспокоить, — всхлипнула Гермиона, — ведь он только недавно расстался с Джинни.

Мир становился все лучше и лучше.

— Я ему позвоню, — сказал Дэниел, направляясь к телефону, висевшему на стене, — он захочет прийти, поддержать тебя.

Гермиона кивнула и позволила матери отвести себя в гостиную.

Три месяца спустя доктор Дэниел Грейнджер произносил настоящую речь на свадьбе дочери. В этот раз речь была хорошей, и так было потому, что, в отличие от его сна, Гермиона выходила замуж за Гарри.

С миром было всё в порядке.