Противостояние: Школа Чародейства и Волшебства (гет)

На початку дев’ятої вечора, коли сонце занурювало лондонський район Бромлі у помаранчево-рожеві тони, тиха вуличка Норс-роуд, здавалося, являла світові свою найкращу версію. М’які промені поступово ховаючогося сонця оповили черепицю акуратних, схожих одне на одного двоповерхових будиночків, котрим, вірогідно, було доволі тісно, раз вже вони стояли майже впритул. Ближче до горизонту цього помаранчево-рожевого відтінку набував навіть асфальт дороги, на якій ледве могли розминутися два автомобілі. Вуличка була настільки вузенькою, що замість невеликих газонів затишок створювали низькі дерев’яні паркани і охайні дорожні бордюри. Втім, деякі її жителі намагалися урізноманітнити обстановку квітами на іншими рослинами у горщиках, виставляючи їх на літній період біля дверей чи під вікнами. В тихі недільні вечори, на кшталт цього, коли діти і старі вже сиділи вдома, а молодь ще не повернулася з центра міста, єдиними можливими джерелами шуму могли бути лишень два заклади. Враховуючи що знаходилися вони буквально в п’ятдесяти метрах одне від одного, їх назви звучали доволі комічно — «Білий кінь» і «Червоний лев». Це навіть породило своєрідний вид жартів, якими порою перекидувалися мешканці Норс-роуд з сусідами.

Двоповерховий дім номер тридцять один на вулиці Норс-роуд розташувався в тому її куті, де вуличка перетиналася з такою ж тісною Вортон-роуд, утворюючи т-образне перехрестя. Цегляну стіну дому прикрашали чотири великих вікна, обрамлені широкими білими досками. З цих же вікон можна було легко розгледіти бар «Червоний лев», який знаходився майже навпроти.

Обидва мешканці цього дому розташувалися на різних поверхах. На першому, періодично невдоволено похитуючи головою і гортаючи сьогоднішню газету, сиділа сухувата, сувора на вигляд жінка років п’ятдесяти. Її світло-русе волосся було зібране в тугий вузол, брови ледь не торкалися на переніссі, а щільно стулені губи утворювали тонку лінію. Незважаючи на вік, погляд її сіро-блакитних очей не втратив ані краплі твердості і проникливості. Саме так виглядала Марта Грейвз у серпні дві тисячі дев’ятого року. На другому поверсі, у напівтемряві своєї відносно просторої кімнати, розтягнувшись на ліжку і ледве-чутно посапуючи, дрімав її підопічний — Арон Блеквуд. Не так давно відсвяткувавший своє одинадцятиріччя, хлопчик стрімко переростав свій одяг, тому легкі брюки і футболка, придбані лише торік, вже були відчутно короткуваті. Темно-каштанове, майже чорне волосся, безладно струменіло подушкою, обрамляючи його бліднувате обличчя. Незважаючи на ще дитячі обриси, в ньому потроху проступала деяка аристократичність — прямий ніс, ледь виразні скули і тонкі губи. Бурмочучи дещо нечленороздільне, хлопчик перевернувся на інший бік.

Обидва постояльці цього будинку були для своїх сусідів абсолютно звичайними і нічим не примітними людьми. Іншої думки скластися й не могло — вони були настільки замкнутими, що лишень воднораз сусідам з тридцять восьмого будинку вдалося навідатися до них у гості. І Марта Грейвз цьому дуже раділа — нічого було зайвий раз привертати сусідські очі й вуха. Адже що б вони подумали, якби побачили, що фотографії в газеті Марти рухаються, а настінний годинник має декілька поділок, підписаних словами «на роботі», «вдома», «у смертельній небезпеці» і так далі? Або той клубок ниток, що завис у повітрі, а спиці, заплітаючи нитки, роблять це самостійно? Втім, хоча такі дивацтва в їх оселі з’явилися лише рік тому, Марта завжди надавала перевагу спокійному і замкнутому, ба навіть трохи нелюдимому образу життя.

Тим часом, від чогось прокинувшись, Арон змінив положення на ліжку на сидяче і обвів поглядом свою кімнату. Його кімнату, яка насправді й була просторою, назвати такою язик не повертався. Винний у цьому був господарювавший тут безлад. Одежа хлопчиська стирчала з наполовину висунутих шухлядок комоду, визирала з-за дверцят старого шифоньєру і висіла на спинці стільця декількома шарами. В кутку кімнати стояла здоровенна дорожна сумка, з якої стирчали рукавиці зі шкіри, схожої на зміїну. Поруч на підлозі стояв найсправжнісінький казан і різних розмірів колбочки й усілякі пробірки. Широке підвіконня було завалене грудою різноманітних книг, деякі з яких мали шкіряну палітурку і виглядали доволі важкими. На невеликому столику біля ліжка, ледве-помітно погойдуючись від легкого протягу з-під відкритої віконної рами, лежав аркуш пергаменту. Арон узяв його до рук і ймовірно у сотий раз пробіг поглядом по охайним витіюватим літерам, написаним темно-зеленими чорнилами:

ШКОЛА МАГІЇ І ЧАКЛУНСТВА

«ХОҐВОРТС»

Директор: Мінерва Макґонегел

Містер Блеквуд, ми раді поінформувати, що ви зараховані до Школи магії і чаклунства Хоґвортс на перший курс. Будь ласка, ознайомтеся з доданим до цього листа списком необхідних підручників, обладнання і матеріалів. Заняття почнуться першого вересня. Чекаємо на вашу сову не пізніше тридцять першого серпня.

Щиро ваш, професор Філіус Флитвік, заступник директора

Арон посміхнувся, глянувши на конверт. Адреса отримувача була вказана так точно, що там містився рядок «другий поверх, кімната з видом на бар «Червоний лев». Якби тітонька Марта на його десятиріччя не повідомила, що він — чарівник, Арон, скоріше за все просто викинув би листа у смітник, хоча раніше й помічав у своєму житті деякі страннощі. Коли Марта пояснила йому, чому він іноді здатний робити дивовижні речі, Арон спершу не повірив, потім відчув себе найщасливішим десятирічним хлопчиськом на планеті, а потім навіть трохи образився. Адже все своє життя він вважав що живе у доволі нудному світі, а виявилося що правду від нього просто приховували. Та ще й хто! Найближча людина! Арон був змушений відвідувати звичайну маґлівську школу цілих чотири роки і перейматися, що йому знову доведеться виправдовуватися за чергову ненароком створену диковинку. Так одного разу на уроці фізкультури, летівший у голову нічого не підозрюючого хлопчика футбольний м’яч просто щез у повітрі. Однокласники засмутилися, вчитель розізлився, а Марту викликали до школи. Минулого ж року, коли Арон був вже у четвертому класі, його зі шкільним товаришем часто допікали місцеві розбишаки на чолі з шестикласником Джесі. Коли Джесі з дружками загнали Арона і Тома до паркану за школою і бігти не було куди, Арон не на жарт розізлився і збирався вже був висказати Джесі усе, що він про нього думає, аж тут хуліган раптово зігнувся навпіл і почав несамовито блювати. З тих пір вони їх більше не займали.

А ще, колись у дитинстві хлопчик якимось чином відігнав стаю бродячих собак від літньої сусідки. Після цього вона з чоловіком прийшла подякувати Марті за виховання — це й був єдиний випадок, коли до них приходили гості.

Але все це закінчилося у його минулий день народження. Дізнавшись про існування іншого світу і отримав від Марти з дюжину корисних книг про магічну Англію і різноманітні чари, хлопчик почав з нетерпінням чекати цього самого листа з Хоґвортсу. Марта навідріз відмовилася купувати йому чарівну паличку раніше одинадцятиріччя, тому Арон задовольнявся тим, що наче губка поглинав знання з кожної книги що мав. Тайна була розкрита і Марта нарешті змогла повісити на стіну цей складний чарівний годинник та не ховатися у своїй кімнаті щоб почитати «Щоденний віщун».

Пару тижнів тому, одразу після його дня народження, алея Діаґон була взята штурмом, а кімната Арона захаращилася купою нових речей — вони купили усе по списку окрім палички. Власне, за цим хлопчик і чкурнув донизу. Він застав тітку у вітальні — Марта, хмурячись, оглядала «Щоденний віщун» і старанно не помічала дитину.

— Тітонько? Я хотів запитати, коли ти зможеш відвести мене на алею Діагон?

— Я відповідаю на це питання щодня, Ароне.

— Ну будь ласочка, можна раніше ніж за день до потягу? Прошу-у! — брови хлопчика зараз нагадували дах будинку.

Тітка опустила газету і підняла очі:

— Арон Фінеас Блеквуд!- її сірі очі блиснули крижинками. — Скільки разів тобі, дурному хлопчиську, повторювати, що в мене забагато змін у Міністерстві цього місяця? Ми ніяк не потрапимо на алею Діаґон раніше тридцятого числа, хіба що станеться диво і мені дадуть вихідний у суботу!

— Гаразд, вибач, ти ж знаєш що мені вривається терпець. — плечі хлопчика приречено опустилися. — Добраніч, тітонько.

— Добрих сновидінь, містере Блеквуд. — Марта ледь помітно усміхнулася у спину вихованця і знову втупилася у газету.

Арон повернувся до кімнати і намалював невеликий календар, щоб викреслювати дні до походу за чарівною паличкою — до наступної неділі таких було шість. І сім до поїздки у Хоґвортс. Хлопчик давно перестав ніяковіти чи лякатися через колючий погляд Марти. Тітка взяла його до себе, коли Арону було чотири роки, і за цей час він засвоїв, що суворість Марти має під собою лише виховательське і педагогічне підґрунтя. А також є наслідком її жорсткого і педантичного характеру. Іноді до його голови навідувалася не за роками зріла думка — так Марта виявляє піклування, прищеплюючи йому самостійність, відповідальність і кмітливість.

Рік тому Арон дізнався чому Марта стала вдовою — її чоловік загинув під час Другої магічної війни проти Темного Лорда, б’ючись на стороні світла. Так Арон і лежав перед сном, сумно думаючи про те, як доля звела його зі своєю опікункою. Все ж таки він провів з нею усе своє свідоме життя. Сам він майже не пам’ятав своїх батьків. Іноді вони приходили до нього уві сні. Іноді разом — Ральф і Хелена, іноді окремо одне від одного. Марта не любила говорити на цю тему. Батькові Арона вона була двоюрідною сестрою, але, здається, не мала до Ральфа аніяких сімейних почуттів. Сім’я Блеквудів здавна жила у Сполучних штатах, де Арон, власне, і народився. Марта ж ще за двадцять років до його народження перебралася до Англії слідом за її майбутнім чоловіком. «Твоя мати загинула через брудні справи твого батечка, а де він сам ніхто й не знає. Але в будь-якому разі не з тобою» — це була найбільш інформативна її відповідь на питання Арона про батьків. Коли хлопчик осиротів, йому було два роки. З тих пір ще два він прожив з бабусею і дідусем по батьківській лінії — Тіаною і Робертом Блекудами. Про них у хлопця було хоча б декілька більш-менш ясних спогадів. Марта розповідала, що дід загинув на роботі — він був одним з мисливців на вампусів. Бабуся ж після його загибелі почала швидко чахнути і незадовго до смерті змогла відшукати Марту десь на окраїні Лондона. До того моменту вона вже була вдовою і взяла опіку над хлопчиком, вірогідно, щоб протистояти самотності.

* * *

Дні тягнулися невимовно довго. Можливо тому, що Арон по сто разів на день вирячався на свій календар, поборюючи бажання викреслити черговий день ще до настання темряви. А можливо й тому, що Арон вичерпав увесь запас книг по магію і магічний світ, які були придбані ще торік і перечитані вздовж і в поперек. Хлопчик ліниво гортав то один, то інший томик, маючи надію знайти щось пропущене, але раз у раз виявлялося, що він чудово пам’ятає ледь не кожну сторінку. Так минув майже цілий тиждень і в решті решт прийшла субота.

Арон неквапно чалапав по Віллоубі-лейн, маючи намір прогулятися до Кід-брук через невеликий лісок. Ранок видався дещо похмурим і відносно прохолодним, тому одразу після сніданку він вирішив пройтися. Хлопчик вже насилу переносив спеку після довгого засушливого літа і був неймовірно радий такій погоді. Марта ж була на роботі у Міністерстві вже шостий день поспіль, тому Арону була надана повна свобода. Його опікунка працювала у відділі Міжнародного магічного співробітництва, у британському філіалі Міжнародної чаклунської конфедерації. Більше деталей Арону було невідомо, однак хлопчик розсудив, що тітка займає важливу посаду. Звісно, ця сама посада віднімала забагато часу у Марти, зате, взамін пропонувала, як ввижалося Арону, непогану зарплатню, багато корисних знайомств і впевненість у завтрашньому дні. Принаймні, так казала сама Марта, хоча й цих самих «багатьох корисних знайомств» Арону на власні очі побачити не довелося. Тим не менш, незважаючи на постійну зайнятість Марта завжди встигала наглядати за своїм вихованцем — з плином часу Арон навчився це цінувати і був щиро вдячним їй за прихисток, опіку і виховання. Щоправда, відверто виражати почуття у їх домі було не прийнято. Арон зростав дуже спокійним, врівноваженим, ба навіть холоднокровним хлопчиком — і в цьому явно виднілася жорстка рука Марти. Вона й насадила йому не за віком розвинуту цілеспрямованість, практично повну відсутність лінощів, а також хороші манери, які навіть іноді межували з аристократичними замашками.

Тим часом, залишивши позаду жилий масив з ідентичними будиночками, Арон звернув на тропу, що вела до Кід-брук через здоровенний парковий комплекс, що розкинуся прямісінько посеред спального району. Однак назвати цей зелений острів «парком» можна було лише знаходячись на його окраїні, де розгалужувались чисельні алеї з дерев’яними лавами. Притримуючись стежинки, Арон неспішно чимчикував у густу чащу дерев. Він часто гуляв тут — оповитий щільним шаром різноманітних дерев, Арон уявляв що знаходиться у справжньому лісі. Сюди не долітав звук проїжджаючих машин, тут не тинялися прохожі люди. Основну масу звуків складали трелі пернатих і шарудіння листви, навіть саме повітря здавалося чистішим. Арон частенько навідувався сюди щоб гарненько роздумати над чимось, що його хвилювало. Тут його огортав дивовижний спокій, а найкращі думки, здавалося, наспівують самі пташки.

От і зараз хлопчина йшов до давно знайомого широченного пня вглибині лісу, міркуючи про те, як тепер зміниться його життя. Адже післязавтра він покине Лондон і розпочне практично самостійне життя в сотнях миль від єдиної дорослої людини, якій він міг би довіритися. А найстрашніше, що його нове життя почнеться у новому, маловідомому світі, у школі, де він не має жодного знайомого, у школі, де на нього чекатиме невідомість. Чи зможе він завести нових друзів? Чи зможе заслужити повагу викладачів? Чи вдасться йому у майбутньому отримати роботу, принаймні не гіршу ніж у Марти? Про неї він тільки-но і згадав через усі ці питання. А як же Марта? Та, хто узяв на себе відповідальність за нього сім років тому, знову залишиться на самоті. Арон розумів, що ця жінка й бровою не поведе, навіть якщо буде почуватися геть сумно і самотньо. Така вже вона була, Марта Ґрейвз. Доволі консервативні погляди, стримане спілкування і майже повна відсутність видимих емоцій. Арон був дуже вдячний за те що вона познайомила його зі світом магії, відповіла на тисячу питань — дурних, забавних і серйозних. Ще більше він був вдячним за те, що вона прийняла його у свій дім, опікала й турбувалась про нього протягом цих семи років. І тепер він вимушений покинути Марту одну. Арон похмуро зиркнув на чагарники, за якими був прохід на невелику галявину і краєм ока помітив як десь збоку поодинокий промінь сонця на мить вихопив пробігаючу мимохідь білку. Протиснувшись поміж кущів, хлопчик вийшов на маленьку галявину, посеред якої стирчав здоровенний пень старого дерева. Напевно, колись це був дуб. А може й ні. В будь-якому разі Арон не знав іншого такого широкого дерева, хіба що секвою, але секвої в Англії, здається, не росли. Він сів на траву, обпершись спиною на стовбур, і спрямував розсіяний погляд на густі зарослі напроти. Спіймавши себе на думці, що нестерпне очікування неділі добігає кінця, Арон дозволив собі кволу посмішку. Чи варто завтра попрощатися з Томом перед від’їздом? І якщо варто, то як пояснити свій переїзд? На ці питання Арон вирішив поки не відповідати. Так і сидячи попід старим пнем і зрідка обтрушуючись від мурах, хлопчик думав про те і се, то хмурячись, то посміхаючись, допоки його не відволік якийсь ледь помітний рух.

З протилежної сторони узлісся крізь кущі продирався хлопчина. Впоравшись з чагарником, він вже почвалав в сторону пня, аж тільки тепер, здається, помітив, що не один. Зробивши декілька невпевнених кроків, він завмер і, щурячись, зиркнув на сидячого попід пнем Арона. Хлопчина здався Арону ровесником, хоч і виглядав дещо старше. Він був доволі високим як на свій вік і непристойно худим. Трохи сплутане чорне волосся майже торкалося плечей, на яких висіла безформенна темна футболка, яка вже давно втратила свій справжній колір. Арон мимоволі скривився, розглядаючи неочікуваного гостя — він прийняв його за брудного безхатька, а від таких, як відомо, добра чекати не варто. Хлопчик підвівся і пересів на пень, спостерігаючи як кудлатий гість повільно крокує назустріч. Тепер Арон міг розгледіти його широке, з горбинкою, перенісся і густі чорні брови, з-під яких дивилися темно-карі, майже чорні, як і в самого Арона очі.

Очі. Арон отетеріло спостерігав, як по мірі наближення незнайомця його зіниці ставали все більше і більше. Ось він наблизився на відстань у декілька кроків. Темна, напівпрозора пелена зіниць безхатька вже вийшла за межі його обличчя і почала накривати простір поруч із незнайомцем. Брови Арона невпинно поповзли уверх від німого здивування, однак з якихось причин хлопчик не міг дозволити собі кліпнути чи відвести погляд. Чому? Арон просто знав, що не може кліпнути очима. Не зараз. Тим часом сам незнайомець наче розчинився. Краєм свідомості Арон розумів, що він все ще тут, але все, що він бачив — це темне полотно, яке ніби то нашаровувалося на зображення справжньої галявини і дерев. Аж ось темно-кара димка почала рухатися і формувати якусь картинку. Арон, так і не кліпнув, ошаліло дивився на примарний будинок. Він виглядав старим і занедбаним, наскільки можна було судити з цього зображення, оскільки полотно не було непорушним і то й діло вирувало, тож роздивитися дрібні деталі було неможливо. Двері будинку рвучко відчинилися і на порозі показався неохайний чоловік з темним волоссям, в яке закрадалася сивина, і мерзотною тижневою щетиною. Чоловік подивився в сторону Арона і щось заволав, розмахуючи руками. Раптом Арон почув якийсь приглушений, потойбічний звук, який лунав наче з-під товщі води. Судячи з усього, звук належав чоловіку: «Знову десь шлявся, дрібний…я тебе відшмагаю, клянуся богом…». Арон відчув страх — і це було дуже дивне почуття, таке ж примарне як і уся ця сценка. Це було вже занадто. Арон подумки перебирав варіанти того, що відбувається. Що в біса коїться? Може, в нього сонячний удар? Чи укусила якась особливо гидка комаха? Чому він бачить якусь примарну картинку, та й цей голос… І де подівся той брудний хлопчисько? Хлопчисько… Арон двічі кліпнув очима і трухнув головою, намагаючись здихатися цього марева. В двох кроках від нього стояв справжній чорноволосий хлопчина і, хмурячись, дивився на Арона. Ніякої потойбічної димки, що складалася в картинки не було й близько.

— Чого вирячився, наче людину вперше бачиш? — незнайомець запитально щурився до Арона. Його голос, варто відзначити, не надто приємний, був чітким і явно справжнім. Зусиллям волі Арон прогнав думки про дивне марево і спробував зосередитись на хлопчиську.

— Просто задумався. А ти…Ти не помітив нічого, гм, дивного? — раптом цей хлопець теж бачив ту дивну картинку? Але це видавалося не надто можливим, адже хіба сни чи галюцинації можуть бути однаковими й одночасними у різних людей? До того ж, Арон — чарівник, а цей…

— Ну звісно ж помітив, — фиркнув безхатько і Арон здивовано вигнув брову. — Тебе. Ніколи тебе тут не бачив. Не думав, що такі маґли, як ти, можуть знайти цю галявину.

Тепер вже й друга брова Арона стрибнула угору, але він швидко взяв себе у руки. Неймовірно! Цей неохайний, худорлявий, бридкий хлопчисько теж був чарівником! Ну або, принаймні, знав про існування іншого світу. Арон повільно підвівся на ноги. Цей похмурий хлопчина був неприємним йому до останньої секунди, аж от Арон відчув до нього наче як солідарність або щось типу того. Безперечно вони ще зустрінуться. Скоріше за все вже післязавтра — прямо у поїзді до Хоґвортсу. Арон подивився на співрозмовника трохи знизу вверх — все таки той був помітно вищим:

— Як тебе звати?

Незнайомець знову прищурився, однак після недовгої паузи промовив:

— Деметріус. — «Яке незвичне, — подумав Арон, — якраз під стать чарівнику».

— Ну що ж, ще побачимось, Деметріус.

Арон хутко розвернувся і учкурив геть з галявини. Деметріус лише супроводив «маґла» задумливим поглядом. Йти у Кід-брук Блеквуду перехотілося і він звернув назад на стежину, що вела до Вілоубі-лейн. Усю дорогу до дому він роздумував про дивне наслання і про цього дивного неприємного хлопака. «Гм, — подумав Арон, — треба буде розпитати Марту про дещо»

* * *

Додому Арон повернуся якраз за декілька хвилин до рясної зливи. Дивна зустріч з Деметріусом все ще не виходила з голови. Він навіть вирішив швидкоруч оглянути свої книги стосовно згадок про те дивне явище, однак нічого схожого не виявив. Закресливши останній день у своєму календарі, Арон розмістився у вітальні, очікуючи на Марту. Зазвичай вона поверталася з роботи, апаруючи прямо до передпокою. Взагалі, наскільки Арону було відомо, серед чарівників вважалося дурним тоном апарувати прямісінько в дім, але, враховуючи, що вони жили в оточенні маґлів, являтися посеред вулиці прямо з повітря було б вкрай необачно. Врешті-решт стрілка зачаклованого годинника з ім’ям Марти посунулася на відмітку «в дорозі» і Арон перевів погляд у бік передпокою. Декілька митей потому невеликий шматочок простору викривився, утворюючи маленький вихор, а потім, з легким лязкотом з цього вихору вивалилася Марта власною персоною. Вона була вбрана у приталену темно-сіру мантію доволі суворого вигляду, з-під якої виглядав кружевний комірець блузи. Поклавши свій чорний шкіряний портфель на край комоду, чарівниця зайшла у вітальню.

— Доброго вечора, тітонько! — Арон ворухнув куточками губ у подобі посмішки, — Як ваш день?

Сріблястий погляд тітки швидко ковзнув фігуркою хлопчика. Все ще занадто стрункий, як і декілька років тому. Але виглядає радісним, ледь не світиться. Ще б пак, завтра ж неділя .

— Добрий вечір, Ароне. Не можу поскаржитися, до того ж ти, здається, не перевернув дім догори дриґом, — Марта акуратно складала мантію, — хоча в тебе й був цілий тиждень для цього.

На думку тітки навіть легкий безлад в одній з кімнат був явною ознакою того, що дім перевернутий «догори дриґом». Щоправда кімнати Арона це не стосувалася. Марта туди майже ніколи не навідувалася і наголошувала, що це єдине місце, де Арон вільний займатися будь-чим, за умови що це не нашкодить його здоров’ю і не буде небезпечним для оточуючих.

Невдовзі, попередньо зашторивши занавіски, Марта декількома помахами палички, без єдиного слова організувала злагоджену роботу кухонного приладдя і, закинувши ногу на ногу, відкинулася на спинку крісла, занурюючись у «Щоденний віщун». Арон потихеньку став складати свою здоровенну дорожну сумку, куплену торік спеціально для перевезення ледь не усіх своїх речей до школи. Звісно він міг би зробити це і завтра, але йому хотілося звільнити декілька годин для огляду нових книг, які він збирався придбати на алеї Діаґон. Майже зібравши сумку, він спустився донизу і прийнявся за одну з улюблених варіацій вечері — макарони з сиром і ковбасками. Арон вирішив одразу задати усі цікавлячі його питання, бо зазвичай одразу після вечері Марта вимагала тиші і спокою, і вони розходилися по своїх кімнатах вже до ранку.

— Тітонько, я хотів дещо у вас запитати, — почав Арон, гадаючи як би правильно описати те дивне примарне видіння, — я сьогодні гуляв у парку і зустрів там одного дивного хлопця. В решті решт виявилося що він чарівник, бо він назвав мене маслом, але справа в іншому…

Марта зосереджено дивилася на підопічного:

— Продовжуй.

— Так от, річ у тім, що коли мій погляд затримався на його очах, то, ем, не знаю, сталося дещо дивне. Його зіниці неначе заповнили увесь простір довкола і я почав бачити якусь примарну картинку, напівпрозору.

Арон перервався щоб уважніше оцінити реакцію тітки — та виглядала максимально зібраною — її руки зчепилися у замок, примружені очі уважно дивилися йому в обличчя, а сама вона трохи схилилася над столом до Арона.

— І ось ця картинка почала рухатися. Розумієте, вона неначе накладалася зверху на те, що я бачив довкола — дерева, небо й таке інше. Я бачив якийсь зашарпаний дім і незнайомого дядька, який почав щось кричати до мене — так, я ще й чув звуки з тої примари. Але все це раптово щезло, варто було мені лише кліпнути й відвести погляд від того хлопця. Ви не знаєте, що це було? Я почуваюся добре, не думаю що це могла бути галюцинація.

Арон замовк і чекав на відповідь, не наважуючись переривати тишу. Марта деякий час хмурила брови і врешті, щось гмикнувши собі під ніс, відповіла:

— Я маю певні здогадки, що б це могло бути, — Марта нарешті відкинулася на спинку стільця, хоча й продовжувала уважно вивчати Арона, — Серед чаклунів іноді зустрічається одна доволі рідкісна здібність, і в цьому точно немає нічого страшного. Інша ж річ, що коли ми говоримо про чарівника твого віку, ліпше це називати не здібністю, а даром. Але, Ароне, оскільки це сталося вперше, не варто робити ніяких висновків. Поки що викинь це з голови.

— Але що це було? — хлопчик буквально підстрибував.

— Не бери до голови. Поки що. Але я б хотіла щоб ти нікому про це не розповідав, ясно тобі? Нікому. — тітка ясно дала знати, що краще з нею не сперечатися, — По-перше, це сталося вперше, а отже може ніколи не повторитися. В інакшому випадку — одразу даси мені знати, тоді й поговоримо. До речі, а що за хлопця ти зустрів?

Арон скривився, розуміючи що нічого сьогодні не дізнається :

— Його звати Деметріус. Він виглядав наче безхатько і назвав мене маґлом, — Арон стенув плечима і втупився у порожню тарілку. Він швидко вирішив, що якщо він має рідкісну здібність, то обов’язково дізнається якомога більше про це у Хоґворті.

Марта ж, задумливо покручуючи у пальцях чайну ложку, нагадала племіннику про те, що завтра буде ранній підйом і, наказавши лягти спати раніше, побажала доброї ночі.

Арон засинав, гадаючи, чи зможе він стати особливим навіть серед чарівників. Завтрашній день обіцяв бути одним із кращих у його житті, тому, змінивши декілька позицій перед тим як зручно влаштуватися’, хлопчик відправився до царства Морфея. Цієї ночі йому наснився батько, разом з яким вони, сидячи верхи на дивних конях, гналися за Деметріусом, але ніяк не могли його наздогнати, бо бігали довкола здоровенного пня.

Іноді, коли вам сниться дещо особливо безглузде, ви раптом замислюєтеся прямо посеред сну: «А що це, власне, коїться? Чи не сон це, часом?». І тоді ви вирішуєте прокинутися. Ну, хоча б одним оком. Так сталося й з Ароном, і ось, нарешті прогнавши свій чудний сон, хлопчик повільно розплющив очі. Він позбувся решток дрімоти буквально за дві секунди, усвідомивши, що настала неділя. Як же довго він чекав на це! По суті, цілий рік — з тої самої поїздки на алею Діаґон, коли Марта повідомила, що отримати чарівну паличку у десять років йому не світить. Востаннє ж вони навідувалися на алею Діаґон одразу ж після дня народження Арона, десятого серпня. Але й того разу обмежилися лише шкільним приладдям — підручниками, мантіями та інгредієнтами для настоянок. Останній тиждень очікування тягнувся особливо довго, що, власне, й не дивно. Сьогодні ж він нарешті стане щасливим володарем чарівної палички і відтепер буде майже повноправним чаклуном! Швидкоруч надягаючи заздалегідь підготований одяг, хлопчик згадав слова Марти: «Вбережи мене Мерлін, якщо я здумаю купити тобі паличку за рік до школи! Статут про Секретність цього не витримає, Ароне, доведеться тобі потерпіти до одинадцятиріччя». Хлопчик усміхнувся своїм думкам, але, глянувши на годинника, його усмішка одразу зів’яла — стрілки показували сьому годину ранку, тоді як вирушити вони з Мартою домовилися о дев’ятій. Будити її в таку рань після повного робочого тижня було б верхом нахабства, тому, заправивши ліжко, Арон влігся з томиком «Історії Хоґвортсу», і вирішив ще раз перечитати біографії Засновників, щоб нарешті точно визначитися зі своїм улюбленим факультетом. На превеликий подив час пролетів непомітно і Арон кулею помчався на перший поверх, ледве почув перші звуки, які красномовно сповіщали про те, що Марта вже прокинулася. Побачивши сяючого вихованця, навіть сонна Марта не змогла втриматись від посмішки.

Через півгодини, вбрана у маґлівський, але від того не менш суворий одяг, тітка вела хлопчика до станції міської електрички. На них чекала довга дорога до центру міста — після електрички вони мали пересісти на потяг метрополітену, а потім ще йти пішки. Марта ледь втрималася щоб не буркнути щось з цього приводу, адже вона звикла до набагато блискавичніших подорожей, але вголос скаржитися на такі дрібнички було не в її стилі. Зрештою, майже через півтори години вони швидко крокували по Чарінґ-Крос-роуд у напрямку непримітного генделика «Дірявий казан». Як раніше пояснювала Марта, цей непоказний заклад, точніше його задній двір, був найпростішим способом потрапити на алею Діаґон, тому сам бар був доволі популярним місцем серед чарівників. Двері генделика були дійсно напрочуд непримітними, оскільки сам Арон їх ледь не проґавив. Він здивовано дивився на маґлів, які звертали увагу лише на сусідні магазинчики, тоді як сам бар, здається, був для них невидимим. Як з'ясувалося пізніше, вхідні двері та вивіска з назвою були зачаровані спеціальними маґловідштовхуючими чарами. Вони пірнули всередину приміщення, і їм довелося проштовхуватися до барної стійки крізь вщент набитий чарівниками заклад. Деякий час очі Арона звикали до напівтемряви, що панувала у цьому крихітному кабачку. Нарешті, побачивши бармена Тома, він привітався вслід за сухим кивком Марти.

— Доброго дня, сер! — Арон посміхнувся думці, що обличчя старого Тома було схоже на старий і зморщений волоський горіх. Бармен же, кивнувши у відповідь Марті і змірявши поглядом хлопця, нарешті хрипко протягнув:

— А-а, молоде покоління... Доброго дня. Прошу, проходьте.

Вони протиснулися вздовж барної стійки, звернули за ріг, і опинилися на задньому дворі шинка, який упирався в руду цегляну кладку. Марта глянула на хлопчика, злегка примруживши очі і смикнувши куточком рота:

— Ти пам'ятаєш, де вхід?

Арон секунду вагався, вишукуючи орієнтир серед щілин між цеглою і нарешті вказав пальцем:

— Звідси три вбік і два вгору. Ось ця цеглина.

Марта тричі стукнула паличкою по вказаній цеглині, і руда кладка, на велике задоволення Арона, почала трансформуватися, буквально за десять секунд утворивши високий прохід у формі арки. Сірі очі жінки тепло блиснули крижинками, і вона повела рукою, запрошуючи хлопчика увійти першим. Арон сміливо ступив усередину, захоплено, неначе вперше, роззираючись довкола.

Алея Діаґон являла собою звивисту вулочку, вкритою бруківкою, з величезною кількістю старомодних будівель, деякі з яких навіть були побудовані зі здоровенного і дуже старого на вигляд каменю. Інші були незграбними і непропорційними, ще одні — різнокольоровими чи навпаки тьмяними. По вуличці струменіли цілі низки чарівників і чарівниць, а перерахувати всі гостроверхі капелюхи було неможливо. Алея Діаґон була справжнім центром магічного світу, мабуть, не лише Лондона, а й усієї магічної Англії. Ця вулиця поєднувала в собі абсолютно різні ролі — від розважального та торговельного центру до «ділового кварталу», де розміщувалося єдине в Англії відділення всесвітнього банку для чарівників «Ґрінґотс». Тут же можна було знайти безліч кав'ярень та кафе, магазинів одягу, магічних аптек, лавку артефактів, магазин мітел для квідичу і навіть магазин чарівних жартів «Відьмацькі Витівки Візлі» — триповерхову будівлю, пофарбовану в їдкий фіолетовий колір. Арон, хоч уже й бував тут, безперервно крутив головою на всі боки, намагаючись розглянути все, всіх і відразу. Іноді Марті здавалося, що шия цього хлопця, за належної старанності, може обернутися на сто вісімдесят градусів. Часом, коли Марта зупинялася для ввічливої, ні до чого не зобов'язуючої бесіди, з однією зі знайомих відьом з Міністерства, Арон одразу приклеювався до якоїсь вітрини і його доводилося вести далі, утримуючи попід ліктем. Зрештою вони дійшли до огрядного дерев'яного фасаду будівлі, пофарбованої у темно-зелений колір. Поглянувши на вивіску, хлопчик відчув, як прискорилося серцебиття. Вивіска проголошувала: «Олівандер. Найкращі чарівні палички». Трохи нижче було прибито невелику табличку, на якій також зазначалося: «Сімейство Олівандер — виробник чарівних паличок з 382-го року до нашої ери». Дочекавшись підбадьорливого кивка Марти, Арон смикнув ручку дверей і переступив поріг.

Опинившись всередині, гості одразу почули тонкий дзвоник, що долинав звідкись із глибини будівлі. Вони з Мартою опинилися в невеликій кімнаті з тьмяним освітленням і давлячою на слух тишею. На протилежному від дверей боці був прилавок, більше схожий на барну стійку. Він був вкритий глянсовою чорною фарбою, а стіна за ним була напхана сотнями довгастих коробочок. На мить Арону здалося, ніби він відчуває ледь чутний дзвін самої магії. Нарешті з проходу за прилавком показався худий сивий чоловік років шістдесяти. Окинувши відвідувачів поглядом, він промовив тихим оксамитовим голосом:

— Доброго дня, вітаю вас у магазині сімейства Олівандер. Мене звуть Джарвіс Олівандер, — Він знову глянув на Арона. — Юний чаклун шукає свою першу чарівну паличку?

— Доброго дня, містере Олівандер! Так, сер, завтра я вирушаю до школи і мені потрібна паличка, сер.

— Що ж, ви прийшли за адресою, містере... — Олівандер вийшов з-за прилавку і попрямував до хлопчика. У його руках була еластична лінійка з дивними срібними поділками, які розташовувалися на різній відстані одне від одного.

— Арон Блеквуд, сер. — хлопчик мало не простягнув було руку, але вчасно схаменувся.

— Отже, містере Блеквуд, якою рукою ви тримаєте паличку?

— Я правша, сер. — Містер Олівандер одразу заходився вимірювати праву руку Арона, попередньо попросивши витягнути її перед собою. Він виміряв відстань від плеча до кінчиків пальців, від зап'ястя до ліктя, потім від плеча до коліна і, зрештою, виміряв обсяг голови. Арон раптом відчув себе лабораторною мишею, а Марта лишень кривувато посміхнулася.

— Містере Блеквуд, всередині кожної чарівної палички знаходиться потужна магічна субстанція. Вона схована у добірну деревину, яка також має свої неповторні властивості. Саме тому немає двох однакових паличок, як немає двох повністю ідентичних феніксів чи єдинорогів. Якщо ж ми використовуємо, припустімо, кілька пір'їн одного фенікса, у такому разі, кожне з них отримає свою деревину. Таким чином, палички з серцевиною з матеріалів однієї тварини в результаті дістаються зовсім різним індивідуальностям. — Арон слухав майстра настільки заворожено, що не помітив, як лінійка спонтанно почала вимірювати відстань від вуха до вуха, поки Олівандер не скомандував їй припинити. — Запам'ятайте одне недоторкане правило, містере Блеквуд: саме паличка вибирає свого господаря, а не навпаки.

«Цікаво, як це працює, — подумав хлопчик, — треба буде про це дізнатися. Колись». Тим часом Олівандер сходив назад за прилавок і повернувся з дюжиною коробочок. Арон завмер у приємному передчутті, подумки гадаючи, які палички були у його батьків, і чи відрізняються методи їх створення в Америці чи де-інде поза Британією.

— Ось, спробуйте цю, клен і волосся єдинорога, дванадцять з половиною дюймів, досить жорстка, — майстер простягнув Арону паличку, трохи висунувши її з коробки, мабуть, щоб самому не торкатися руками, — візьміть і змахніть.

Арон взяв у руку коричневу і досить товсту паличку і, нарешті, трохи помахав нею біля носа, почуваючи себе дурнем, але Олівандер одразу забрав її назад і простягнув наступну:

— Тис і серцева жила дракона, тринадцять дюймів. Ні, не те. Ось, бук та перо фенікса, дванадцять дюймів. Ні-ні, кладіть назад.

У наступні двадцять хвилин Олівандер двічі ходив за новими партіями паличок, і Арон вже почав втрачати надію, коли не підійшла остання паличка з третьої партії. Олівандер провів рукавом по лобі і сказав:

— Так, а ви, здається, незвичайний чарівник, містере Блеквуд. Ну що ж, давайте спробуємо ще дещо.

Коли чоловік повернувся зі складу, у його руках була лише одна коробочка. Арон встиг роздивитись на ній сильно помітний шар пилу.

— Візьміть цю. Вишня та дракон. Чотирнадцять і три чверті дюйми. Пружна. — Арон витяг з коробки довгу, витончену паличку темного кольору з темно-бордовими відливами. Вона одразу здалася йому дещо симпатичнішою за інших, і яке ж було його здивування, коли його рука, ледве обхопивши деревце, сама піднялася над головою і, накресливши нескладну лінію, обсипала кімнату справжнім феєрверком з червоних, золотистих і зелених іскор. По тілу, поколюючи, пробігла хвиля тепла. Арон, мимоволі відступивши на крок, глянув на майстра широко розплющеними очима.

— Неймовірно, містере Блеквуд, прийміть мої вітання! — В очах Олівандера читався подив і навіть легка схвильованість, — Вас обрала своїм господарем дуже незвичайна паличка. Вишневе дерево саме собою досить рідкісне для чарівних паличок. З вишні виходять палички неймовірної сили, вони можуть з легкістю освоїти найскладнішу магію і надати їй дивовижну багатогранність незалежно від серцевини. Але у тандемі з серцевою жилою дракона, така паличка ніколи не дістанеться чарівнику без виняткового самовладання та великої сили розуму. Така паличка може визнати господарем виключно видатного чаклуна, містере Блеквуд.

Арон ошаліло переводив погляд зі своєї палички то на Олівандера, то на Марту. Та схвально кивнула, а містер Олівандер продовжив:

— Але не забувайте про те, що чарівна паличка — це лише інструмент. Вона не чаклує сама по собі, без чарівника, тоді як справжньому майстрові для творіння магії зовсім не обов'язково користуватися нею.

Потім містер Олівандер розповів, як правильно доглядати чарівну паличку і, задумливо побажавши Арону «успіхів у вивченні магії», попрощався з покупцями, взявши одинадцять ґалеонів і два серпики за паличку і набір для догляду за нею. Без кінця крутячи в руках свою довгоочікувану покупку і постійно весело підстрибуючи, Арон, нарешті, підняв голову, щоб запитати:

— Тітонько, а що мав на увазі містер Олівандер, коли казав, що це паличка вибирає власника, а не навпаки?

— Цю аксіому від Олівандерів чують усі, хто купує їхні палички — а це майже вся Англія. — Марта вже трохи втомилася відповідати на нескінченні питання вихованця, а діло йшло тільки до полудня, — Я не настільки обізнана в артефактах, щоб займатися вивченням цього питання, Ароне. Якщо буде цікаво — у Хоґвортсі має бути приголомшлива бібліотека, принаймні, не менша, ніж в Ільверморні.

Арон з хвилину помовчав, думаючи про те, що його батьки, мабуть, теж навчалися в цій Ільверморні, але вирішив не забивати собі голову сумними думками. Все-таки сьогодні був чудовий день, на який він довго чекав. Він згадав про книжкову крамницю, куди хотів зайти, щоб поповнити свою особисту бібліотеку, котра потихеньку, але невпинно зростала. Тим часом Марта повела Арона в бік будівлі з білого мармуру, що височіла над іншими. Арон поглянув на Марту:

— Хіба ми збиралися в Ґрінґотс? А навіщо нам туди?

— Є одне дільце, містере Блеквуд. — Марта ледве помітно усміхнулася половинкою губ. Вона вже боязко уявляла, як Арон засипатиме її запитаннями, коли вони вийдуть із банку.

Нарешті вони опинилися біля самої будівлі і, піднявшись сходами, пройшли між величезними колонами. Двері банку виглядали дуже важкими і були виготовлені з металу, що нагадує мідь. На вході стояв справжнісінький гоблін. Він був, на подив Арона, на голову нижче за нього, зі смаглявим обличчям, гострою борідкою і довжелезними пальцями, які тримали, здається, тютюнову люльку. Побачивши відвідувачів, гоблін чемно кивнув і випустив хмарку диму. Марта несхвально смикнула носом і пробурмотіла щось на кшталт «нестерпні чортові істоти». Тепер вони опинилися перед іншими дверима, цього разу — срібними, на яких було вигравіровано невеликий вірш-застереження для злодіїв. Як було відомо Арону, останнє і мало не єдине пограбування Ґрінґотса вдалося Гаррі Поттеру та його друзям трохи більше десяти років тому. Двоє гоблінів злегка вклонилися і пропустили їх до срібних дверей, які самі й відчинилися. Арон, бувший тут уперше, з цікавістю оглядав кімнату, де вони опинилися. Вони були у великій залі, також оздобленій мармуром, але вже у темніших тонах. Стелі тут не було. Замість неї, футах за п'ятдесят від підлоги був скляний дах у формі куполу. Арон намагався прикинути, скільки будиночків з Норс-роуд могло б вміститися у цій залі. За периметром приміщення тяглася стійка, за якою на високих триногих стільчиках сиділи десятки гоблінів. Деякі з них робили якісь позначки в товстелезних книгах, інші зважували і оглядали крізь збільшувальне скло золоті монети, потім складаючи їх у рівні стовпчики. На мить погляд Арона затримався на гобліні, який крутив у своїх довгих, кігтистих пальцях величезний, розміром з невелике яблуко, смарагд. Марта, знайшовши вільного гобліна, вказала на нього поглядом, і вони з Арон підійшли до стійки.

— Добридень, шановний, — Марта перемикнулася на вкрай офіційний тон, — ми хотіли б відвідати сховище містера Арона Блеквуда, сейф номер п'ятсот п'ять.

«Що? Сейф Арона Блеквуда?» — Хлопчик не зовсім розумів те, що відбувається. Мав свій сейф? Але звідки? Марта ніколи не говорила йому про це. Можливо, це вона колись давно поклала невелику суму на депозит, щоб він мав гроші на у Хоґвортсі? Тим часом, гоблін, дописавши нарешті свої закарлючки, сфокусував погляд на Марті:

— Маєте ключа?

— Авжеж, — Марта дістала невеликий золотий ключик і дзвінко поклала його на стіл перед самісіньким носом гобліна, — також я хочу зробити запит на банківську виписку щодо стану рахунку та історію витрат з моменту його відкриття.

— Дуже добре, — протягнув гоблін єлейним голосом, — у такому разі... Краньякс! Проведи містера Блеквуда і міс Грейвз до сейфа п'ятсот п'ять.

Гоблін, що з'явився з задньої кімнати, судячи з усього, Краньякс, виглядав помітно молодшим за першого. Взявши зі столу маленький ключик, він вказав Марті з Ароном на інші двері і попросив йти за ним. Вони увійшли в похмурий коридор, який, на подив Арона, котрий чекав побачити ще більше мармуру, виявився кам'яним. Коридор круто спускався донизу і освітлювався мерехтінням смолоскипів, тут пахло вогкістю та вологою. Деякий час вони мовчки йшли за службовцем банку, поки коридор спускався дедалі нижче. Нарешті вони вийшли до якогось безформного приміщення (швидше за все це була печера) і виявили там невеликий візочок на вузьких рейках, достатньо просторий для них трьох. Всадивши Марту з Ароном на задню лаву, гоблін з поважним виглядом сів уперед, і вагонетка рушила, поступово набираючи швидкість. Спочатку Арон намагався запам'ятати шлях, але нескінченні повороти дуже скоро заплутали хлопчика. Іноді вагонетка на шаленій швидкості пікірувала вниз, і тоді Арон з острахом щосили стискав поручень, а Марта лише хмурилася, щільно підібгавши губи. Через високу швидкість візочка подорож здавалася Аронові якимось нескінченним атракціоном, але врешті-решт вагонетка зупинилася, і Краньякс повів відвідувачів крізь невеликий коридор до округлої кімнати. Арон помітив, що кам'яна кладка стін тут була вже рівною, а освітлення — яскравішим. У кімнаті, прямо в її стінах, була дюжина сейфів з круглими, овальними або прямокутними дверима. Сейф номер п'ятсот п'ять був майже навпроти входу в кімнату. Краньякс встромив ключ в отвір замку по саме вушко, потім приклав свою долоню на те місце, де мала б бути ручка дверцят. Звичайно, ніякої ручки там не було й близько. Арон з подивом дивився, як округлі двері сейфа почали розчинятися в повітрі. Коли двері не стало, Краньякс відійшов трохи вбік і зробив жест рукою, запрошуючи увійти.

Арон глянув на Марту, яка не проронила ані слова за всю поїздку.

— Тітонько, це що, мій сейф? Тобто, його вміст теж?

— Так, Ароне, це твій сейф. Всі питання поставиш потім, коли виберемося звідси. — Марта легенько підштовхнула хлопчика до сховища. — Два семестри Хоґвортсі вже оплачені. Тобі потрібно купити сову і взяти трохи грошей на кишенькові витрати плюс ще трохи про всяк випадок, і плюс ще трохи, якщо ти збираєшся купити книги поза шкільною програмою або зробити інші покупки.

Арон зазирнув усередину. Акуратними рівними стовпчиками лежали великі золоті ґалеони. Золотих стовпчиків було багато. Срібних серпиків було приблизно стільки ж, а кнатів хлопчик не помітив зовсім. Арон хотів був прикинути скільки тут золота, але згадав, що їм обіцяли надати виписку про стан рахунку.

— Гадаю, п'ятдесяти ґалеонів буде цілком достатньо. — Марта простягла йому невеликий мішечок, і Арон почав відраховувати монети. "Шкода, що немає монет номіналом у кілька ґалеонів", — подумав він.

Незабаром вони пішли назад до вагонетки і цілком вдало повернулися до головної зали банку. Краньякс відвів Арона та Марту до першого гобліна, до якого вони вже зверталися, не забувши уточнити його ім'я:

— На цьому я вас залишу з шановним Ґрінгарком. — Краньякс трохи помітно вклонився і зник з виду. Арон розсудив, що раз вже він власник рахунку, отже і говорити зобов'язаний він. До того ж, Марта, зважаючи на все, явно не горіла бажанням зайвий раз спілкуватися з представниками цієї раси.

— Шановний Ґрінгарк, я хотів би дізнатися про стан мого сейфу, е-е, тобто, рахунку, а також, коли і ким він був відкритий. — Арон, трохи знітившись від своєї незв'язної мови, мовчки дивився на гобліна. Той, відірвавшись від своєї книги за кілька секунд, глянув на хлопчика, а потім повільно дістав з шафки якісь папери і поклав на стіл.

— Тут вся інформація стосовно вашого сейфу, — гоблін підсунув папери прямо під ніс Арону, — а також виписка про стан вашого рахунку з моменту його відкриття.

Арон витріщився на щільний, шорсткий аркуш паперу, підв'язаний з іншими темно-зеленою стрічкою. Вигадливі літери рясніли закарлючками:

БАНК ҐРІНҐОТС

СЕЙФ №505

Власникц: Арон Фінеас Блеквуд

Створений: 25 вересня 1998 року Ральфом Августусом Блеквудом

Рівень захисту: п’ятий

Тип: дитячий депозитний сейф

Опікун: Марта Аркадія Грейвз

Арон дивився туманним поглядом крізь гобліна. Сейф було відкрито через півтора місяці після його народження. Цікаво, чи всі чарівники так роблять, з тих, хто має рахунки у Ґрінґотсі і дітей? На мить його відвідала дивна думка, і він вирішив уточнити:

— Шановний, скажіть, а хто був опікуном з самого початку?

Трохи подумавши, Грінгарк відповів:

— Містер Блеквуд, щоб відповісти на ваше запитання, я можу запросити докладну історію вашого сейфа в бухгалтерії. Заголовна карта відображає інформацію про сейф у реальному часі, — Грінгарк зітхнув, — але, вважаю, що спочатку піклувальником був той, хто відкрив вам рахунок.

Арон почав задумливо перегортати листи і дійшов до виписки про стан рахунку. Виявилося, його батько поклав у депозитний сейф сім із половиною тисяч ґалеонів лише під два з половиною відсотки річних. «Жадібний народ ці гобліни», — подумав Арон. Виписка говорила, що тепер на його

рахунку мало бути трохи більше п’яти з половиною тисяч ґалеонів. Оскільки Марта щороку брала з сейфу по триста ґалеонів, ймовірно, для витрат на Арона, а жалюгідний відсоток від банку не покривав цієї суми повністю, Арон збіднів майже на дві тисячі золотих монеток за свої одинадцять років. Ще чотириста ґалеонів було знято з рахунку Ральфом Блеквудом у жовтні двохтисячного року — так говорила виписка. «А ось це цікаво, — подумав Арон, — навіщо батькові знадобилося знімати цю суму з дитячого рахунку сина? До того ж, це сталося незадовго до його зникнення і смерті матері». В черговий раз пообіцявши собі будь-що дізнатися про долю батьків, Арон звернувся до гобліна з останнім питанням:

— Скажіть, а що означає «дитячий сейф»?

— Містере Блеквуд, після досягнення сімнадцяти років ви зможете отримати в своє розпорядження сейф спадкоємця роду. — Відповідь Ґрінгарка була напрочуд лаконічна.

«Спадкоємця роду? Тобто, цей дитячий сейф, на вміст якого можна прожити половину життя — це так, дрібничка?» — здивувався подумки Арон і пробелькотав:

— Сейф спадкоємця роду? А… О-о. Зрозуміло. Дякую вам, шановний, більше запитань у мене немає. — Арон простягнув гобліну папери і підвівся, — До побачення.

— На все добре, містере Блеквуд.

Арон розгублено глянув на Марту, лице котрої не виражало жодної емоції, і вони поспішили на вихід — обидва вже зголодніли, а попереду ще був невеликий марш по деяких магазинах алеї Діаґон.

Сейф у банку став для Арона ще більшим сюрпризом, ніж вишнева чарівна паличка. Арон знав, що він походить з, хоч і не зовсім стародавнього, але достатньо старого роду. Та при цьому він ніколи особливо не замислювався над фінансовою стороною життя, і тим більше навіть не сподівався на хоч якусь спадщину. Мабуть, Марта не розповідала йому про цей сейф з суто виховних мотивів — щоб з хлопчика ненароком не виріс пихатий дурень з гострою формою нарцисизму.

Вони забігли до найближчого кафе і, замовивши страву з чудернацькою назвою, поклавшись на досвід Марти, стали чекати. Арон деякий час подумки сортував питання, що вирували у голові, від найбільш до найменш його цікавлячих і, врешті, видав:

— Тітонько, якщо є сейф спадкоємця роду, то існує і сейф голови роду? — Арон запитливо дивився на Марту, і та ствердно кивнула. — Тобто, зараз рід Блеквудів має голову?

— Так, Ароне. Можливо, твій батько живий. До того ж, я не пригадую вісті про смерть мого діда Фінеаса, який доводиться тобі прадідом.

— Мій прадід живий і знаходиться десь в Америці?! Але чому ти не казала мені раніше? — Арон здивовано дивився на опікунку.

— Ми з Фінеасом остаточно втратили зв'язок одразу після мого від'їзду до Англії. Взагалі мій дід мав своєрідні погляди на сім'ю. Скажімо так, набагато більше уваги він приділяв синові, аніж доньці. — Марта перевела дух, — Тому, якщо хтось і міг би знати, де зараз Фінеас, то це твої дід з батьком.

— Але дід загинув, а батько зник… — Арон опустив погляд. Якщо прадід живий, варто його знайти — він міг би пролити світло на багато питань, що цікавлять Арона. Ось тільки як одинадцятирічного хлопчика знайти прадіда за океаном? Нарешті офіціантка принесла їжу, і Арон відігнав геть важкі думки. Упоравшись з обідом, хлопчик усміхнувся Марті:

— Залишилося купити сову та пару книг. Ходімо?

— Так, треба ворушитися, я взагалі збиралася повернутися додому засвітло, — Марта блиснула очима, — ось тільки книг бери стільки, скільки сам зможеш забрати.

Післяобідня спека трохи прорідила ряди чарівників, і алея Діаґон тимчасово перестала нагадувати вулик. Арон раптом згадав про свою нову чарівну паличку і дістав її з коробки. Сонце погравало на полірованому дереві, а хлопчик ніби відчував пульсуюче тепло, що сходило від ручки. Спіймавши застережливий погляд Марти, Арон сховав паличку в кишеню — хтозна, раптом вона знову вибухне феєрверком прямо посеред вулиці. Вони дісталися невеликої будівлі, вивіска якої гласила: «Соваріум Айлопса. Найкращі поштові сови». Зсередини приміщення виявилося дуже темним, Арон насилу міг розгледіти куди йти. Звідусіль чулися шерехи, шелест пір'я і клацання дзьобів. Додатковими джерелами світла слугували десятки пар жовтих очей, спалахуючи то там, то сям по всьому приміщенню. Продавець, що раптом вийшов із мороку, заходився розповідати Арону про особливості різних сов, зрозумівши, що хлопчик не уявляє, який саме птах йому потрібен. Проте вибирати довго не довелося — Арон визначився одразу, як тільки на очі попався Пустельний пугач. Це була великий, неймовірно гарний і величний птах — золотисте забарвлення пір'я з чорним вкрапленням чудово поєднувалося з величезними янтарними очима в чорному обідку. Купивши для пугача величезну клітку і пакет совиних ласощів, Арон вийшов назовні, а його мішечок із золотом втратив цілих вісімнадцять ґалеонів. Трохи порадившись з Мартою і не звертаючи уваги на її «це лише сова», Арон вирішив назвати пугача Зевсом. На його думку, ім'я чудово відповідало величному вигляду птаха, який, щоправда, зараз спав, сховавши голову під крило.

Наступна година пішла на прискіпливе вивчення книгарні «Флоріш та Блотс». Ускладнювалося все наявністю величезної клітки, з якою було не так просто протискатися між вузькими стелажами з книгами. У цьому магазині Арон помітив кількох юних чарівників і чарівниць, які явно шукали собі підручники. Ті, хто був молодшим, прийшли у супроводі батьків, а підлітки років п'ятнадцяти були з друзями. Зрештою, Арон обзавівся «Просунутим курсом теорії магії» Адальберта Вофлінга, томиком «Розвиток та занепад Темних мистецтв», який Марта не надто горіла бажанням купувати, а також екземпляром «Книги забутих старовинних заклинань». Заплативши за все це добро чотири ґалеони і шість серпиків, вкрай задоволений своїми придбаннями Арон і Марта, що вже геть вимоталася, завершили свій хресний хід кількома кульками морозива в кафе Флоріана Фортеск'ю.

Врешті, коли на клітку Зевса були накладені маґловідштовхуючі чари, книги складені в рюкзак, а мішечок з золотом, що залишилося, і чарівна паличка гарненько приховані, Арон і Марта вийшли з «Дірявого казана». Незабаром вулиця Чарінґ-Крос-роуд змінилася вагоном метро, а вагон метро — вагоном міської електрички. Вечір, що спустився на Норс-роуд, привітав втомлених мешканців будинку номер тридцять один м'якими променями ховаючогося сонця.

Через деякий час, коли Марта вряди-годи дозволила собі розтягнутися на дивані прямо у вітальні і послухати чарівне радіо, Арон знову вийшов на вулицю і рушив у бік будинку, в якому проживав його єдиний друг. Хлопчик вирішив, що було б правильно повідомити його про свій від’їзд, хоч і з запізненням. На щастя, він одразу ж натрапив друга — той якраз повертався з мамою з магазину, але, побачивши Арона, одразу пішов назустріч, залишивши матері пакет продуктів. Недовго погулявши з Томом вулицею, Арон, зібравшись з духом, видихнув:

— Слухай, Томе, я завтра їду. Надовго. Можливо до Різдва, а може й до наступного літа. У мене є дядько в Единбурзі, я поки що поживу в нього.

Том очікувано сприйняв новину без ентузіазму, навіть не розпитуючи, чим викликаний такий раптовий і довготривалий від’їзд. Ще трохи поговоривши з другом, Арон клятвено пообіцяв іноді дзвонити чи писати та розпрощався. У голові проскочила сумна думка, що він щойно втратив друга.

Ураганом злетівши на другий поверх, Арон заходився збирати свою дорожню сумку. Чарівна паличка, мішечок із залишком золота та «Просунутий курс теорії магії» удостоїлися місця у рюкзаку. Арон глянув на Зевса — той і досі спав. Хлопчик наповнив кормушку совиними ласощами і спустився вниз — він готовий був побитися об заклад, що Марта приготувала довгу напутню промову.

Цієї ночі Арон заснув далеко за північ, коли Зевс вже повернувся з нічного полювання. Марта лягла ще пізніше, попередньо стягнувши зі сплячого Арона важку книгу.

Наступило утро тридцать первого августа. Душераздирающий звон будильника с трудом разбудил Арона, который накануне не мог оторваться от своей новой книги аж до трех часов ночи. Он выключил звук мобильника и с сожалением подумал, что мог бы поспать еще часок — экран показывал восемь утра. Марта добилась от Министерства служебного автомобиля, который должен был заехать за ними к десяти и доставить на вокзал Кингс-Кросс. Арон немного переживал, успеют ли они добраться за час — все-таки в это время в Лондоне могли быть жуткие заторы. Он неспешно натянул брюки и рубашку и окинул взглядом свою комнату. Сейчас здесь не было и следа того хаоса, что царил тут все лето. Все оставшиеся вещи были распиханы по шкафчикам и полочкам, а старые учебники для маггловской школы навеки упокоились в столе. Арон взял в руки ненужный теперь мобильный телефон и, недолго думая, забросил его в комод к старой маггловской одежде. С трудом дотащив свою огромную дорожную сумку на первый этаж, он решил выйти на улицу.

Залитая солнцем Норс-роуд была, как обычно, очень тихой. Автомобили изредка проезжали по дороге, одинокие прохожие иногда сновали туда-сюда вдоль улицы, видимо, поторапливаясь на работу. Арон заметил, как бар «Красный лев» распахнул свои ставни, а бармен Микки вынес на улицу один складной столик и два стула. Отчего-то Арону захотелось перейти дорогу и занять этот самый столик, заказать какой-нибудь лимонад или холодный кофе. Он быстро отогнал эту мысль, вспомнив, что имеет лишь галлеоны, а не фунты, и зашел в дом. Марта уже копошилась на кухне и встретила двоюродного племянника вопросом.

— Что, уже начал скучать по Норс-роуд, малыш?

Арон фыркнул:

— Вот еще, буду я скучать по этой дыре. И никакой я не малыш! — он метнулся по лестнице за рюкзаком и фотографией родителей. Арон не знал, откуда она взялась — она была у него всегда. Наверное, ее оставила бабушка, когда передавала маленького Арона Марте. С фотографии смотрели высокий, худой черноволосый мужчина с чуть впалыми щеками и круглолицая курносая шатенка. Арон аккуратно упрятал фотокарточку под стенку рюкзака, затем запихнул черную повседневную мантию поверх покоящегося на дне мешочка с золотом и поспешил вниз.

Наскоро умяв два сэндвича и поместив в рюкзачок столько же, Арон задумчиво уставился на Марту.

— Тетушка, чем вы будете заниматься без меня?

Та сразу же коротко хохотнула и ответила:

— Конечно же, отдыхать, Арон. Семь лет с таким несносным мальчишкой вряд ли пошли мне на пользу, — несмотря на слова, ее холодные глаза на миг озарила вспышка тепла.

— А когда мы отправимся в Америку? — Арон постарался задать вопрос максимально будничным тоном, то и дело исподлобья поглядывая на реакцию тетки. Марта же вмиг преобразилась, нахмурив лоб и угрожающе раздув ноздри:

— Даже не вздумай! Я не собираюсь гарцевать по всем Штатам в поисках твоего папаши или проклятого Финеаса! — голос Марты звенел сталью. — Вот исполнится тебе семнадцать — езжай хоть в Эльдорадо, а пока лучше выброси это из головы.

На этом разговор был окончен, и Арон ретировался с кухни, чтобы спустить вниз клетку с Зевсом. Вскоре раздался гудок, возвещавший о прибытии министерской машины, и Арон с удивлением обнаружил под домом относительно новый нефритовый «Ягуар» с четырьмя маленькими круглыми фарами и двумя золотистыми буквами «М» на капоте. Веснушчатый жилистый водитель помог погрузить огромную сумку Арона в багажник — каким-то чудом она туда влезла — и усадил пассажиров на задние сидения, а клетка с филином отправилась вперед.

Наконец машина тронулась и неспешно покатила по улице. Арон то и дело поглядывал на наручные часы, подаренные Мартой на прошлое Рождество. Это были обычные механические часы с круглым серебристым циферблатом и тонким черным ремешком, однако Арону они сразу же пришлись по душе, и он их практически не снимал. Где то на полпути они все-таки попали в пробку, но, к огромному удивлению Арона, машина каким-то непостижимым образом протискивалась сквозь все преграды, будто она могла сужаться. Не став утруждать расспросами ни Марту, ни водителя, он просто отвернулся в окно и наслаждался поездкой — в конце концов, когда еще он сможет прокатиться на заколдованной машине?

Когда они подъехали к вокзалу, огромные часы над фасадом здания показывали без двадцати одиннадцать. Их добродушный рыжеватый водитель предложил помочь с сумкой, но был отпущен восвояси — Арон рассудил, что самое сложное позади и докатить ее до вагона не составит труда. Очутившись внутри здания, Арон достал билет и взглянул на Марту.

— Тетушка, здесь написано, нам нужна платформа девять и три четверти, — он протянул ей билет, — ты знаешь, где она?

— Очевидно, между девятой и десятой платформами, — Марта чуть поморщилась, глядя на билет. — Пойдем.

Пытаясь не замечать косые взгляды магглов, обращенные на клетку с огромной золотистой совой, они наконец подошли к нужным платформам. Некоторое время Марта озиралась по сторонам, а затем, став прямо под аркой, разделяющей девятую и десятую платформы, задумчиво провела рукой по кирпичной кладке. Арон с восторгом обнаружил, как в какой-то момент ее рука начала утопать в кирпичах, погружаясь внутрь стены, и вдруг Марта, кивком головы подав знак следовать за ней, шагнула в стену и скрылась с виду. Такого поворота Арон не ожидал. Ему что, нужно войти в стену? Что ж, наверное, она ждет его уже там. Арон посмотрел по сторонам, подождал, пока прохожие-магглы удалились, и, перекатив сумку вперед себя, побежал прямёхонько в стену. Вот оставалось пять шагов... два... сейчас он расшибется о стену... Но удара не последовало, и Арон раскрыл глаза, замедляя бег. Чуть сбоку стояла довольная Марта с клеткой в руке, а за ней, выпуская густые клубы дыма, растянулся старый паровоз с несколькими ярко-красными вагонами.

На платформе царил хаос. Толпа волшебников заполняла перрон, повсюду слышался гул голосов, выкрики, смех и звук катящихся по плитке чемоданных колесиков, недовольное уханье сов, наставления родителей и даже детский плач. Тех, кто отправлялся в Хогвартс впервые, можно было легко вычислить по их изумленным глазам, крутящихся на триста шестьдесят головам и шедшим рядом взволнованным родителям. Студенты постарше сбивались в группки со своими товарищами, хвастаясь своими летними каникулами и обсуждая все подряд. Машинист курил трубку и поглядывал на часы. Мимо Арона пробежали, хохоча, две старшекурсницы, а отовсюду долетали обрывки фраз:

— …Они выпустили новую коллекцию карточек, у меня уже есть несколько, хочешь глянуть?

— …А потом этот олух вырастил во дворе цапень, и теперь его дед в Мунго.

Арон широко улыбнулся и повернулся к Марте. Вокзальные часы показывали без пяти одиннадцать. Какое то время оба молчали, будто не знали, что сказать. Первой опомнилась Марта.

— Арон, — она нагнулась к мальчику, поправляя его и так ровный воротник рубашки, — ты обязан хорошо усваивать школьную программу — это нужно тебе в первую очередь, а не мне. И, Мерлина ради, не нарушай школьных правил, — Арон закатил глаза, — потому что если меня вызовут в школу…

— Я понял, тетушка! Обещаю не попадаться на горячем и писать вам раз в неделю… — Арон прыснул, глядя на изогнувшуюся бровь тетки. — Ну ладно, раз в месяц.

— Ты должен произвести хорошее впечатление на преподавателей.

— Хорошо.

— И аккуратнее с лестницами в замке, я читала о них.

— Ла-а-адно!

Поезд издал длинный гудок, сигнализирующий о скором отправлении, и Арон осмотрел платформу — людей осталось гораздо меньше, чем было пять минут назад. Большинство студентов уже погрузились в вагоны, одни провожающие стояли у окон и махали на прощание, другие — уже шли к выходу.

— И не вздумай притащить с собой ораву друзей на Рождество!

— Да, мэм, — Арон особо выделил официальное обращение.

— И не дерзи мне! — Марта не любила, когда Арон начинал паясничать.

Они поспешно обнялись, и он побежал прямо к ближайшему вагону с клеткой в руках и рюкзаком за спиной, напрочь забыв о своей огромной сумке. Арон понял, что чего-то не хватает, только когда уже поднялся в вагон. Внутри сразу похолодело — поезд тронулся. Он резко развернулся в дверях, чтобы глянуть на платформу, и сразу же почувствовал теплое чувство благодарности к Марте — его сумка парила в воздухе аккурат напротив входа в вагон, ведомая палочкой волшебницы. Арон схватил сумку и затолкал в вагон, затем сразу же поймал насмешливый взгляд Марты и, во весь рот улыбнувшись, отсалютовал.

Как оказалось, все места в первом вагоне уже заняли, поэтому Арону пришлось проталкиваться в следующий. Под конец второго вагона все же повезло — в одном из купе у окна одиноко сидел долговязый мальчишка, с виду ровесник Арона. Тот дернул ручку двери и ввалился в купе. На него уставился круглолицый паренёк с темно-русыми, слегка вьющимися короткими волосами. Блэквуд, про себя отметив смешную форму его ушей и добродушный светло-карий взгляд, указал на свободное сидение:

— Привет, здесь не занято? — увидев отрицательное покачивание головой, Арон кое-как запихал сумку и клетку с Зевсом на полку для вещей и плюхнулся напротив, — мое имя — Арон Блэквуд. Ты ведь тоже новенький?

— Да, я на первый курс. Кай, — Арону не пришлось долго думать, прежде чем он пожал протянутую руку. Этот мальчик каким-то образом сразу вызывал доверие, — Кай Волфскин. Классная у тебя сова.

— Спасибо. Его зовут Зевс.

Спустя несколько секунд тишины Кай продолжил:

— На каком факультете планируешь учиться? Я уверен, что попаду на Рэйвенкло. Моя мама, дед и бабушка учились там, и теперь все они — целители.

Арон немного помедлил с ответом. Он так и не смог точно определиться с тем, где бы ему хотелось учиться.

— Разве это можно запланировать? Разве не Распределяющая Шляпа принимает решение? В любом случае, я был бы рад оказаться где угодно, только бы не в Хаффлпаффе.

Кай лишь невнятно повел плечами. Дверь в купе вдруг отворилась, и внутрь зашел тощий блондин с проблемной кожей и немного болезненным видом. На нем была рубашка без двух пуговиц и вельветовые штаны.

— Привет, ребята, — сказал он слегка надтреснутым голосом, — слушайте, там все занято, э-э, вы не против, если мы присоединимся?

«Ну не выгонять-то их», — подумал Арон и придвинулся чуть ближе к окну, едва уловимым движением глаз указав гостю на свободное место рядом. Блондин затолкал свой чемодан в купе и присел рядом с Ароном. Затем в купе заехал следующий чемодан, а за ним следом вошел… Деметриус. Арон уставился на него немигающим взглядом и медленно искривил уголок рта в подобии улыбки.

«Говорил же — еще встретимся».

Это был, без сомнения, тот самый паренек, которого Арон принял за оборванца, когда тот вломился на его, Арона, полянку посреди леса. Высокий, черноволосый и такой же тощий. Все, что в нем изменилось с прошлой встречи — одежда. Бесцветные маггловские обноски сменились на потертую черную мантию, свисавшую с острых от худобы плеч. Арон подумал, что вошедшие, вероятно, были самыми худыми из всех, кого он когда-либо встречал.

— Ты-ы? — Деметриус наконец узнал Арона, и теперь его густые брови, казалось, рисковали упереться в линию роста волос. Выглядел он, мягко говоря, потрясенным.

— О, вы уже знакомы? — Кай переводил взгляд со все еще стоящего Деметриуса на Арона и обратно.

— Рад тебя видеть, Деметриус, — поприветствовал его Арон таким тоном, будто здоровался со старым приятелем — он откровенно забавлялся, ведь буквально позавчера этот мальчишка обозвал его магглом, — да присядь ты уже.

Деметриус медленно опустился возле Кая, одновременно отвечая на его вопрос:

— Относительно. Деметриус Оукли, — он протянул руку Каю, а затем и Арону.

— Арон Блэквуд.

— А я — Стэнли Даллстоун. Можно просто Стэн, — теперь руку протягивал и блондин.

Немного порассматривав новых знакомых, Оукли снова уставился на Арона.

— Я думал, ты маггл, — в тоне Деметриуса слышались обвинительные нотки, — мог бы и сказать.

Арон коротко хохотнул и оскалился:

— Я же сказал — еще встретимся. Ты разве не слышал?

— Я просто подумал, что ты странный, — Деметриус пожал плечами и, внезапно вскочив, переложил волшебную палочку из заднего кармана джинсов в карман мантии.

— О, кстати! А какие у вас волшебные палочки? — Стэн мигом оживился. — У меня граб и волос единорога.

Он с гордостью продемонстрировал им свою охристого цвета палочку и уставился на Оукли. Тот нахмурился и буркнул:

— Тис и сердечная жила дракона. А тебе-то что?

Отвечать взялся Кай:

— Комбинация дерева и сердцевины, из которых сделана палочка, могут многое рассказать о ее владельце, — он выудил из кармана свою палочку и задумчиво на нее поглядел, — у меня вот рябина и перо феникса.

Арон невольно припомнил слова Олливандера о его палочке из вишни и сердца дракона. Было бы интересно узнать особенности и других компонентов, вот только он, скорее всего, быстро забудет, у кого какая. Арон наблюдал, как за окном проплывают железнодорожные столбики, деревья да облака. Ему нравилось наблюдать, как плавной линией скачет рельеф, когда смотришь на горизонт. Сейчас они как раз проезжали холмистую местность, и эта линия постоянно плыла то вверх, то вниз… Арон опомнился, когда в дверь постучала пожилая дамочка с небольшой тележкой, до отказа заваленной всякой съедобной всячиной. Там были самые невероятные сладости: шоколадные жабки, горошек-на-любой-вкус «Берти Ботт», жвачка «Драббл», тыквенные пирожки, тыквенный сок, лакричные палочки, желейные пирожные и много другого. Арон купил с десяток шоколадных жабок, бутылочку тыквенного сока и такой же пирожок, пачку горошка и пару упаковок «Драббл», заплатив за все несколько сиклей. Кай заявил, что не голоден, и ограничился соком и тремя пирожками, которые сразу же и уплёл. Стэнли пробормотал что-то вроде: «Я прихватил из дому пару бутербродов», — и вынул из рюкзака несколько примятых тостов и запакованных в пленку сосисок. А вот Оукли просто отрешенно смотрел в окно, будто бы находился и не здесь, и не там, а вообще застрял где-то меж мирами. Сообразив, что к чему, Блэквуд подвинул к нему свой домашний сэндвич с кучкой шоколадных жабок и призвал угоститься, за что получил хмурый взгляд и сконфуженное «спасибо». Вскоре, когда бо́льшая часть припасов была умята, новоиспеченные однокурсники продолжили оживленно болтать.

— Я полукровка — мой отец волшебник, а мама — маггла, — похвалился Стэн, — впервые я проявил магические способности в девять лет, так что отец уже начал побаиваться, что я пошел в маму. А у вас много волшебников в роду?

Арон заметил, как взгляд Оукли потяжелел.

— Все, — просто ответил Кай, — или почти все. Кажется, один из двоюродных братьев отца сквиб, но о нем мы особо не вспоминаем.

Арон и Деметриус медлили с ответом, пока назойливый Даллстоун не повторил свой вопрос для каждого отдельно.

— Мои родители были волшебниками, — Арон не хотел затрагивать такие темы, но что было поделать.

— Были? — Стэн зачем-то решил переспросить, и в купе сразу воцарилась тишина. Кай отвернулся и уставился в окно, а Оукли и вовсе закатил глаза.

— Да, Стэнли, я так и сказал — были. — Арон буквально вонзил в него холодный взгляд, от которого блондину сразу же стало неловко, и тот промямлил:

— О… ну-у, я… прости.

Уши Стэна густо покраснели, и он вдруг судорожно начал копаться в рюкзаке.

«Какого лешего этот мальчишка постоянно лезет ко всем со своими дурацкими расспросами? То про палочку, то про семью, будто собирает досье на каждого нового знакомого. Спросил бы еще про домашний адрес», — подумал Арон, нахмуривая брови.

Исправлять ситуацию взялся Кай и быстро увел беседу в другое русло:

— Как думаете, на какой факультет попадете? — по-видимому, это была его любимая тема. — Арон, ты, кажется, говорил, что согласен попасть на любой, кроме Хаффлпаффа?

— Да, Кай, и с тех пор ничего не изменилось, — Арон явно был не в духе.

— Согласен, попасть на Хаффлпафф было бы настоящей трагедией, — Деметриус хищно улыбнулся и подмигнул Блэквуду.

— А я бы хотел попасть на Гриффиндор, — Стэн наконец вынул голову из рюкзака, — ведь это факультет храбрецов и героев! А на Хаффлпаффе можно найти много верных друзей. Вот где бы я ни за что не хотел оказаться, так это на Слизерине! Этот факультет для скользких типов и темных волшебников, — он отчего-то обвинительно уставился на Оукли. Тот лишь фыркнул:

— Да кто же тебя, полукровку, туда пустит, — Деметриус сложил руки на груди и отвернулся от насупившегося Даллстоуна, — а ты, Кай?

— Рэйвенкло. Может быть, Гриффиндор, но это вряд ли. Большинство в моей семье окончили факультет Ровены, — Волфскин покопался в ранце и достал какую-то коробочку. — А ты, я так понимаю, на Слизерин собрался?

— Скорее всего, так и будет, — Деметриус развел руками, — но я ни капли не против.

Стэн скривился и посмотрел на Арона, явно ища поддержки. Блэквуду уже наскучили споры по поводу факультета. Он задумался о родителях после того бестактного вопроса и только теперь отогнал прочь тяжелые мысли.

— Знаете, не думаю, что принадлежность к какому-либо факультету автоматически сделает из вас злодея, умника или храбреца. Здесь уж все зависит от вас самих, — Арон посмотрел на коробку в руках Волфскина. — Эй, Кай, что это у тебя?

— Это волшебные шахматы, — тот раскрыл футляр и высыпал фигуры на стол, — кто-нибудь знает, как играть?

Как вскоре оказалось, от маггловских эти шахматы отличались только тем, что фигурки самостоятельно двигались по доске, повинуясь приказам игравших, и будто солдаты размахивали миниатюрными клинками и булавами. Кай обыграл всех ребят по очереди, а затем выступил против объединившихся Деметриуса и Стэнли. Арон же продолжать отказался, достал из рюкзака «Продвинутый курс теории магии» и погрузился в чтение. Поезд продолжал размеренно постукивать колесами, так ни разу и не сбавив темп, и вскоре его окутали спустившиеся на землю сумерки. Арон краем уха слышал, как ребята завели разговор о квиддиче, явным инициатором которого был Кай, а затем принялись обсуждать Вторую магическую войну, постоянно додумывая неизвестные детали тех или иных событий. Успели они и восхититься невероятной победой обычного хогвартского студента над едва ли не величайшим темным магом тысячелетия. Затем они сравнили Дамблдора и Лорда Волдеморта, долго и громко споря, кто из них был могущественнее. Основным повествователем по любой теме выступал Кай — вероятно, он знал больше всех, раз все в его семье были волшебниками.

В какой-то момент Арон поймал себя на том, что сверлит взглядом одну точку в раскрытой книге уже несколько минут. Он задумался о том, какая разношерстная компания собралась в их купе. Оукли — невероятно замкнутый и отчужденный. Он умудрялся увиливать от практически любого неудобного ему вопроса — Арон так и не услышал ничего внятного о его семье или детстве, и сразу вспомнилась их первая встреча и странное видение. Кай Волфскин — полная противоположность. Он был добродушным и искренним, осыпал соседей разными историями, не стеснялся выражать свою точку зрения и при этом не ставил под сомнение чужую. Ну, и Стэн — до нелепости прямолинейный, болтливый и беззаботный.

Его раздумья прервал скрип двери — на пороге показалась худенькая девочка с ровными и длинными каштановыми волосами и бледной кожей. Несмотря на худые и угловатые черты лица, она имела слегка пухлые щеки. Арону подумалось, что она смахивает на уставшую мышку.

— Вы слышали? Мы скоро прибываем. Староста попросил меня проконтролировать, чтобы все первогодки переоделись в мантии, — она смерила взглядом каждого, на секунду задержавшись на Стэне, который застыл с полураспечатанной сосиской в руке. — Вы меня слышите? Переоденьтесь же!

Арона позабавил командирский тон девочки, который совсем не увязывался с ее внешностью, и он, насмешливо приподняв бровь, протянул:

— Мы не глухие, хватит командовать. Может, выйдешь? — он красноречиво расстегнул пуговицу рубашки. Девочка нахмурилась и хлопнула дверью.

В поезде прозвучало объявление — Арон не заметил ни одного громкоговорителя или динамика — казалось, звук исходил просто из воздуха: «Прибытие через пять минут. Просьба оставить багаж в вагонах, его доставят в Хогвартс отдельно».

Мальчики переглянулись и поспешили натянуть мантии поверх рубашек, не считая Оукли, который был в мантии всю дорогу. «Похоже, та мышка подумала, что я надену мантию на голое тело», — пронеслась ехидная мысль у Арона в голове. Он попытался разгладить складки слегка примявшейся черной мантии, но, потерпев неудачу, погладил на прощание только проснувшегося Зевса и юркнул в коридор. Там оказалось жуткое столпотворение студентов, и не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к давке. Вскоре Арон вывалился на небольшую платформу, окутанную деревьями, и дождался, пока из вагона выберутся его соседи по купе. Немного осмотревшись по сторонам, ребята примкнули к общему потоку студентов, но вскоре услышали грубый голос откуда-то сверху:

— Первоклаши! Первоклаши, подходим ко мней! — Арон неверящими глазами глядел на того, кому принадлежал голос. Это был огромный человек, ростом не меньше десяти футов, с гривой пепельных волос и такого же цвета косматой бородой. На великане был длинный плащ с бесчисленным количеством карманов, а огромная ручища размашистыми движениями зазывала первогодок.

— Еще есть первоклаши? Идем за мной! И пущай каждый смотрит под ноги, не то скатитесъ прямёха в озеро! — великан повел за собой длинную вереницу первокурсников. Спотыкаясь и поскальзываясь, они с опаской топали по тропинке, круто спускавшейся вниз к огромному озеру. Когда тропа резко свернула за угол, взору первокурсников предстал величественный замок. Он находился на каменистом утесе на противоположной стороне озера. Под звездным небом, сияя светом десятков горящих окон, этот огромный старинный замок со множеством разнообразных башенок произвел на первогодок сногсшибательное впечатление. Отовсюду раздались восторженные охи и ахи. Тем временем великан вывел их к самому берегу озера, где плескалась целая флотилия деревянных лодочек.

— По четверо людей в лодку, ни ногой больше! — седовласый здоровяк контролировал, как первогодки занимали лодочки. Арон, Кай, Деметриус и Стэнли забрались в одну лодку, а последний едва ли из нее не вывалился. Когда все разместились, а великан в одиночку занял целую лодку, флот отчалил от берега. Лодочки пришли в движение самостоятельно — в них не было ни одного весла. Они неспешно рассекали водную гладь, а пассажиры завороженно глядели на могучий замок, запрокидывая головы вверх. Когда они наконец подплыли к скале, на которой он находился, послышался глубокий бас великана:

— Все пригнуться!

Все пассажиры наклонили головы, и флотилия проскользнула под зарослями плюща в темную, низкую пещеру. Какое-то время они плыли вдоль тоннеля, который, казалось, пролегал под самим замком, пока, наконец, не уткнулись в каменистый берег какой-то подземной гавани. Ученики повыскакивали на гальку и посеменили за своим провожатым, который размахивал огромным фонарем. Они выбирались вверх по высеченному в скале проходу, пока не оказались на травяной полянке перед огромными дубовыми дверями замка.

— Так, все здеся, никто не потерялся? — великан окинул детей взглядом и пересчитал, а потом поднял ручищу и трижды стукнул в дверь. Та практически сразу отворилась, и из-за нее показался крохотный человечек в фиолетовой мантии и с длинными закрученными усами. — Профессор Флитвик, тута все сорок восемь первоклашей.

— Спасибо, Хагрид, — пропищал профессор, — я проведу их.

Арон отметил, что человечек был ненамного выше гоблинов. Он пошире распахнул дверь взмахом волшебной палочки и призвал первогодок следовать за ним. Они вошли в огромную комнату, по-видимому, вестибюль. Потолок растворялся во тьме, а на стенах висели десятки факелов. На противоположной стене были приоткрыты высоченные резные двери, из-за которых долетал гомон сотен голосов — судя по всему, там собралась вся школа. По бокам вестибюля уходили вверх роскошные мраморные лестницы. Новоявленные студенты проследовали за Флитвиком по мощенному каменными плитами полу и очутились в небольшой комнатке, где маленький профессор взобрался на небольшой табурет-ступеньку.

— Рад приветствовать вас всех в Хогвартсе, — Флитвик усилил голос магией и когда все детишки затихли, продолжил: — Скоро начнется праздничный банкет, но прежде чем занять свои места за столами, вы пройдете церемонию Распределения. Это чрезвычайно важное событие, поскольку факультет станет вашей семьей на ближайшие семь лет. Факультеты называются Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. Они были названы в честь своих основателей, и каждый из них имеет свою благородную историю, а также выдающихся волшебников и волшебниц. На протяжении года своими успехами вы будете добывать очки для вашего факультета или терять их за нарушения порядка и неуспеваемость. В конце года набравший наибольшее количество факультет получит Кубок Домов, а это — великая честь, — Флитвик обвел притихших ребятишек взглядом. — Надеюсь, многие из вас смогут преумножить славу своего родного факультета. Церемония Распределения начнется через пару минут в Большом зале. Я зайду за вами, когда все будет готово.

Окончив свою речь, Флитвик доброжелательно улыбнулся и, спустившись с табурета, засеменил прочь из забитой первокурсниками комнаты. Где-то сбоку от Арона пискнула какая-то девочка, а Стэн простонал:

— Ну вот зачем проводить церемонию перед всей школой?

— А ты стесняешься? — послышался ехидный голос Оукли, и они стихли. Вернулся профессор Флитвик и скомандовал следовать за ним. Длинная вереница новоиспеченных студентов потянулась за профессором, который, распахнув двойные двери, завел их в Большой зал.

Такого огромного помещения Арон не видел никогда в жизни.⁽¹⁾ Большой зал был усеян сотнями и тысячами парящих в воздухе свечей. Вместо потолка где-то далеко вверху находилось бархатно-черное небо с несчетным количеством звезд. Арон вспомнил, как читал об этом в «Истории Хогвартса» — потолок был заколдован таким образом, чтобы смахивать на настоящее небо. В зале было четыре длинных стола, за которыми сидели студенты, а в конце зала на возвышении располагался стол преподавателей. Арон внимательно озирался по сторонам и чуть было не поскользнулся на мраморной плитке пола, когда сквозь стену проплыли несколько привидений и тут же вызвали у новичков хор возгласов. Флитвик, проведя вереницу первоклашек вдоль столов, выстроил их таким образом, чтоб они стали спиной к преподавателям и лицом к залу. Затем он левитировал на центр зала треногий табурет и положил на него островерхую шляпу, которая, судя по бесчисленным латкам и складочкам, была очень старая. Впрочем, Арон и так знал об этом из той же «Истории Хогвартса». Он заметил, как все в зале вперили взгляды в Шляпу. Наконец ее складочки раскрылись, образовав подобие рта, и Шляпа начала рассказывать свой приветственный стих, порой совсем забывая про рифму:

Может быть, и некрасива я на вид,

Но строго меня не судите,

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет,

Но будь они умнее меня,

Я съела бы себя на обед.

Все помыслы вижу я ваши насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор,

Где учатся одни храбрецы,

Сердца их отваги и силы полны,

К тому же благородны они.

А может, Хаффлпафф ваша судьба,

Где никто не боится труда,

Где преданны все и верны,

И терпенья с упорством полны.

Если с мозгами в порядке у вас,

И к занятиям тянет давно,

Есть юмор и желанье науки познать,

То путь ваш за стол Рэйвенкло.

Быть может, в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей,

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте скорей,

И судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это любой дуралей!⁽²⁾

Так же неожиданно Шляпа и умолкла, а по залу прокатились волны аплодисментов. Затем шляпа важно поклонилась залу и замерла, а Арон буквально животом ощутил прилив волнения: сейчас начнется! Профессор Флитвик вышел вперед с небольшим рулончиком пергамента.

— Когда я называю имя, вы садитесь на табурет и надеваете шляпу, — провозгласил он, — а потом идете к столу своего факультета. Это понятно? Тогда… Бэйджел, Анна!

Услышав свое имя, к табурету зашагала высокая черноволосая девочка с кожей медного оттенка и, сев на табурет, надела шляпу. Спустя несколько секунд зал разрезал крик старого головного убора:

— ГРИФФИНДОР!

Анна зашагала к крайнему слева столу, улыбаясь во весь рот. Арон закрыл глаза и сделал глубокий вдох — список фамилий первокурсников начинался сразу с литеры «Б». Флитвик продолжил:

— Блэквуд, Арон!

Он просочился сквозь ряды студентов, аккуратно расталкивая одногодок, и зашагал к табурету. Последним, что он увидел, были сотни обращенных на него взглядов, прежде чем подкладка Шляпы накрыла глаза. Запала тишина, которая длилась несколько секунд, прежде чем он услышал тоненький голосок прямо внутри своей головы.

— Хм… вижу в тебе сильную жажду знаний я, — кажется, голос звучал со стороны правого уха, — желание постичь все тайны магии и колдовства. Упорство и смекалка — ты бы мог достичь успеха на Рэйвенкло… — «Я не против», — подумал Арон, и голосок тут же продолжил: — Но вижу я и другие качества в тебе. Четкие намерения, холодная голова и беспрецедентный талант. О да, мальчик мой, ты мог бы достичь величия на Слизерине. Но вот что странно — при этом ты не лишен чувства справедливости и отважен. Тебе подошел бы и Гриффиндор. Я в замешательстве — видел бы ты картину своей головы. Очень занятный случай, хочу сказать, так что, ты рискуешь стать первым застрешляпом за несколько лет. Облегчает задачу одно — ты недостаточно прост и честен, чтобы отправить тебя на Хаффлпафф. Чего молчишь?!

Последняя фраза Шляпы, сказанная почти истеричным тоном, заставила Арона выдавить хоть какой-то ответ и он, напрягшись, постарался громко подумать:

— Уважаемая Шляпа, мне кажется, что если я буду успешен на Слизерине, как минимум половина школы назовет меня темным волшебником, а мне бы не хотелось такого внимания.

— О, Арон, мы оба знаем, что тебе абсолютно все равно, что подумают окружающие.

— Рэйвенкло или Гриффиндор?

— Выбери сам, мой мальчик. Тебе открыты три пути.

Арон задумался. Оукли выбрал бы Слизерин. А Кай, скорее всего, попадет на Рэйвенкло. Но если там одни умники, наверное, это будет невыносимо — находиться среди них постоянно. Некоторое время Арон решался, и наконец мысленно выдохнул:

— Пусть будет Гриффиндор.

— Гриффиндор? Ты действительно в этом уверен?

— Да.

— Что ж, Арон, как знаешь, как знаешь… Ну, тогда пусть будет ГРИФФИНДОР!

Последнее слово Шляпа прокричала на весь Большой зал. Арон аккуратно снял ее с головы, почувствовав, как намокли волосы под ее подкладкой. Интересно, сколько времени он просидел на стульчике? И где гриффиндорский стол? А, слева. Арон слегка дернул губами, топая к столу теперь родного факультета. Гриффиндорцы громко аплодировали и что-то кричали. Несколько рук протянулось к Арону и усадили за стол. Какой-то парень лет четырнадцати слегка пихнул его локтем:

— Эй, Блэквуд, ты в курсе, что просидел под шляпой минут шесть? О чем болтали?

Арон рассеянно улыбнулся и обратил взор на преподавательский стол. На него пристально смотрела директор, но вскоре отвела взгляд. Он рассмотрел остальных учителей. Слева возвышался улыбающийся ему Хагрид. Арон заметил, как на него уставился русоволосый волшебник с широким лицом и короткой бородой, который сидел справа от толстотелого профессора в преклонном возрасте. В отличии от директора, он не отводил своих задумчивых глаз, и Арон, почувствовав неловкость, уткнулся в пустую тарелку. Неужели шесть минут под шляпой — это какой-то плохой знак? Что тут такого-то? Он постарался прогнать легкое раздражение — ему вовсе не хотелось привлекать к себе лишнее внимание — и сосредоточился на Флитвике, который продолжал церемонию:

— Боунс, Кэтрин!⁽³⁾

Из первого ряда кучки новичков стремительно зашагала к табурету та самая девочка с командирским тоном, никак не вяжущимся с ее внешностью мышки, которая заходила в их купе и требовала немедленно надеть мантии. Она натянула шляпу, и буквально через три секунды та заверещала:

— РЭЙВЕНКЛО!

Кэтрин, просияв, убежала к соседствующему с гриффиндорским столу.

— Бёрн, Валери!

Миловидная девчонка с прямыми каштановыми волосами надела старый головной убор.

— СЛИЗЕРИН!

Арон поморщился и отыскал взглядом Оукли, возвышавшегося из толпы еще нераспределенных. Выше него был только Кай.

— Корнуолл, Стейси!

Высокая, крепко сложенная блондинка с квадратной челюстью попала на Гриффиндор. Туда же отправилась и ее более утонченная сестра Софи, а затем обе улыбающиеся однокурсницы пожали руку Арона.

— Кёрвхэнд, Ханна!

— ХАФФЛПАФФ!

— Дэвис, Бен!

— ГРИФФИНДОР! — к столу зашагал коротко стриженый, слегка полноватый мальчик с круглым лицом и смешным подбородком. Он буквально упал на скамью и тут же опрокинул пустой, к счастью, кубок.

— Даллстоун, Стэнли!

Cтэн выбрался из толпы и, запнувшись о чью-то ногу, полетел к стульчику вперед головой. Бедняга раскраснелся и поспешно натянул шляпу. К удивлению Арона, артефакт думал, кажется, больше минуты, после чего вынес вердикт:

— ХАФФЛПАФФ!

Стэн поплелся к крайнему справа столу, и Арон заметил, как ему заулыбался призрак Толстого монаха. Кажется, Арон сразу знал, куда его распределят.

— Иглз, Тиберий!

Вперед вывалился невысокий лохматый паренек в очках с овальной оправой и несколькими родинками на лице.

«Ох здесь, в Англии, и имена» — пронеслась мысль в голове Блэквуда.

— РЭЙВЕНКЛО!

За тот же стол отправился и черноволосый Юджин Финк, а вот ужасно прыщавый Джеймс Фулмэн попал на Хаффлпафф. Затем к гриффиндорцам присоединился маленький и упитанный Харви Харпер, плюхнувшись рядом с Беном Дэвисом. Арон вновь и вновь окидывал взглядом Большой зал, пытаясь отыскать новые детали. Наверное, иногда он пропускал распределение того или иного новичка, но его это не особо волновало. Главное, что он находился здесь, в совершенно сказочном замке, в сотнях миль он невзрачного и тесного маггловского райончика Бромли. Тем временем Рената Харт отправилась прямиком к Стэну за хаффлпаффский стол, а обладательница еще одного странного имени — Валора Хут — полненькая русоволосая девочка, с абсолютно круглым лицом и проницательным взглядом из-под очков в роговой оправе, зашагала в направлении стола Гриффиндора.

— Хуммель, Бастиан!

— СЛИЗЕРИН!

Ко второму справа столу шагнул кудрявый паренек с бледно-голубыми глазами, а вскоре в том же направлении прошла и Лиза Клок.

— Литбиттер, Эндрю!

— ХАФФЛПАФФ!

Довольно высокий и коренастый мальчишка с улыбкой подвинул Стэна и уселся на скамью под аплодисменты своего факультета.

— Лазович, Сергей!

Хмурый русоволосый парнишка с острым носом едва коснулся шляпой головы, как та завизжала:

— СЛИЗЕРИН!

Арон насупился: «Так, ну, Хуммель, наверное, немец, а этот Лаз… Лаз-о-вич откуда? Русский, что ли? Или серб какой? Поди разбери. Вот уж компашка на Слизерине собирается, хорошо, что я другой факультет выбрал».

— Лу-Уокер, Тайя!

Миниатюрная курносая девочка с черными волосами по плечи засеменила к табуретке.

— СЛИЗЕРИН!

— Люпин, Тед!

Худой мальчишка с темно-каштановой шевелюрой шагнул к стульчику. Арон заметил, что директор Макгонагалл и некоторые преподаватели тепло улыбнулись Люпину и даже негромко похлопали. К тому же его фамилия показалась знакомой. Только где он ее слышал? История Второй магической войны? Но она ведь закончилась как раз в год их, первокурсников, рождения...

— ХАФФЛПАФФ!

Тед зашагал к своему столу под громкие аплодисменты, к которым присоединились и преподаватели.

— Мэнфорд, Игнотус!

Блондин с уложенными волосами манерно проплыл в центр зала.

— РЭЙВЕНКЛО!

— Мартенс, Дэйв!

— СЛИЗЕРИН!

— Мактоминей, Джек!

Высокий улыбающийся парень с волнистыми волосами и орлиным носом надел шляпу.

— ГРИФФИНДОР!

Джек самодовольно зашагал к столу и шутливо отсалютовал.

— Мунбрайт, Айрин!

— РЭЙВЕНКЛО!

Девочка с седой прядью в русой копне волос застенчиво улыбнулась и втиснулась за стол теперь своего факультета.

Наконец прозвучало:

— Оукли, Деметриус!

Казалось, шляпа закричала раньше, чем коснулась его волос:

— СЛИЗЕРИН!

Арон улыбнулся краем губ — он знал, куда попадет Оукли. И Кай тоже знал. Тем временем кудрявая Марго Робертс отправилась за стол Рэйвенкло, за ней же проследовал и Дариус Труэрли. Кэти Уильямс отправилась на Хаффлпафф.

— Волфскин, Кай!

Арон перехватил его взгляд и попытался приободряюще улыбнуться. Длиннющий Кай преодолел расстояние до стульчика буквально за несколько шагов. Вот он натянул шляпу по самые уши, отчего они оттопырились и казались еще смешнее. Вот он начал хмуриться. Зал ждал. Кое-где уже были слышны нетерпеливые постукивания вилок. Арон поймал себя на мысли о том, что чертовски голоден. Ожидание затянулось аж на две минуты, и наконец шляпа проорала:

— ГРИФФИНДОР!

Кай расплылся в улыбке и шагнул навстречу.

«Ну вот, хоть один сюрприз», — подумал Арон и во второй раз за день пожал его руку. К табуретику, еще до того, как прозвучало его имя, пошел последний первокурсник.

— Вудшот, Майкл!

— ГРИФФИНДОР!

Полноватый мальчишка засеменил к столу своего факультета, а Флитвик, убрав стульчик с шляпой, уселся за преподавательский стол по правую руку от директора. Шум в зале быстро утих, и со своего места поднялась директор школы — Минерва Макгонагалл. Она была облачена в строгого вида темно-зеленую мантию, расшитую черными нитками, а на седых волосах красовалась довольно высокая островерхая шляпа. Чем-то она напоминала Арону Марту — наверное, таким же внимательным взглядом и плотно сжатыми губами.

— Спешу поздравить вас с началом нового учебного года в Хогвартсе, — она обвела взглядом все четыре студентских стола, — у меня есть для вас несколько слов, но я полагаю, что лучше отложить их на конец банкета!

Она хлопнула в ладоши, и зал взорвался радостными выкриками и овациями — вместе с ее хлопком на тарелках появилась еда. Это было настоящее пиршество — такое разнообразие блюд Арону еще не доводилось наблюдать за одним столом. Здесь были: жареные цыплята, картофельное и гороховое пюре, ризотто, ростбиф, бекон, куриные ножки, колбаски, баранина на кости, морковь, горошек, грибы, разнообразные соусы и приправы, а также тыквенный и вишневый сок, вода и компот из сухофруктов а также многое другое. Глаза разбегались, а руки накладывали всего понемногу, отовсюду слышалось лишь постукивание приборов, а разговоры поутихли. Наконец, немного утолив чувство голода, Арон весело поздравил Кая с поступлением, и они принялись обсуждать новичков других факультетов и первые впечатления о Хогвартсе. В процессе диалога к ним иногда подключались Вудшот и Мактоминей, которые, кажется, сразу спелись и привлекали внимание криками и шутками. В конце концов, когда со столов исчез и десерт, а Арон с трудом превозмогал желание расстегнуть пуговицу джинсов, директор Макгонагалл снова поднялась со своего кресла и, усилив голос магией, продолжила.

— Вижу, что вы уже наелись и напились, поэтому, как мне кажется, сейчас самое время для нескольких объявлений. Во-первых, и это касается не только первокурсников, но и всех остальных — я хочу заметить, что доступ в Запретный лес строго запрещен. — Арон тихонько хмыкнул. — Во-вторых, наш школьный завхоз, мистер Филч, просил напомнить, что колдовать в коридорах школы на переменах и в любое другое время строго запрещается. Полный перечень запретов вы можете прочесть на двери его кабинета. В-третьих, набор в команды по квиддичу будет происходить на третьей неделе семестра и, дорогие первокурсники, вас это не касается. И последнее: перед завтраком старосты получат расписание занятий у профессора Флитвика и раздадут всем учащимся. А теперь прошу старост проводить новичков до спален и желаю всем добрых снов!

На этом она закончила, и Большой зал пришел в движение. Гриффиндорский староста, чернокожий самодовольный шестикурсник по имени Марк Райт-Филлипс, собрал всех первоклашек, которых оказалось двенадцать — Арон пропустил распределение еще двух девочек, — и повел вверх по широкой мраморной лестнице. Ребята рассматривали множество картин на стенах замка, герои которых тыкали в них пальцами и шептались, затем с крайним удивлением дважды проходили сквозь скрытые двери и даже разок ждали, пока нужная лестница вернется к площадке. Арон уже шел с мученическим выражением лица, когда они вдруг остановились перед портретом Полной дамы.

— Пароль? — потребовала она, и Райт-Филлипс с важным видом выдавил:

— Сириус.

Внезапно портретная рама открылась, подобно двери, и первокурсники, пробравшись в открывшийся коридор, очутились в уютной округлой комнате с кучей кресел, пуфиков и двумя каминами.

«Только бы не забыть пароль… Сириус-Сириус-Сириус…»

Комната оказалась гриффиндорской гостиной. Райт-Филлипс развел мальчиков и девочек по разным дверям, за каждой из которых были винтовые лестницы вверх — видимо, ведущие в небольшие башенки. Поднявшись, они обнаружили спальню первокурсников на первом же этаже башенки — просторную круглую комнату с шестью кроватями с занавесками, небольшими тумбочками, несколькими окнами, парой огромных шкафов и даже дверью в туалетную комнатку. Везде преобладали цвета факультета — оттенки красного и золотой. К всеобщей радости, их багаж находился уже возле кроватей. Арону досталось место между кроватями Кая и Майка Вудшота, и он, переодевшись в багровую с золотым гриффиндорскую пижаму, мгновенно отключился, не успев подумать ни о невероятной смене обстановки, ни о новых товарищах, ни пожелать кому-либо спокойной ночи. Уставший, сытый и до невозможного счастливый Арон Блэквуд проводил свою первую ночь в этом величественном замке, хранившем сотни тайн и загадок.

---

1) Некоторые описания локаций, включая вокзал, школьную территорию и сам Хогвартс, были нагло позаимствованы из оригинала. Спасибо Дж. Роулинг, все права принадлежат ей.

Вернуться к тексту

2) Стих Распределяющей шляпы был лишь немного изменен в сравнении с оригиналом, права принадлежат Дж. Роулинг.

Вернуться к тексту

3) Однофамилица, никакого отношения к Амелии или Сьюзен Боунс не имеет.

Вернуться к тексту

Багровое полотно балдахина с золотистой каймой стало первым, что увидел заспанный Арон. Спустя пару секунд его взгляд озарился пониманием, и мальчик, резко поднявшись, распахнул шторки кровати. По лицу медленно расползалась широкая улыбка — он действительно проснулся в уютной округлой комнате, в древнем величественном замке, а стало быть, вчера и вправду началась новая жизнь. Чтобы убедиться в этом окончательно, Арон опустил ноги в мягкие тапочки с гриффиндорским гербом и осмотрелся в поисках своего рюкзака. Он нашелся под его мантией, лежащей на прикроватном табурете. Арон сразу же отметил, что в отличие от вчерашнего вечера, сейчас на мантии, помимо нашивки с его именем, красовался герб Гриффиндора. Мимолетно задумавшись о том, кто и когда успел его вышить, Арон пошарил в рюкзаке, убедился в сохранности своего скромного кошеля и достал волшебную палочку. Тонкая и длинная, она удобно легла в пальцах полуоткрытой ладони и источала еле уловимое тепло. Немного повертев ее в руках и насладившись едва заметными переливами на темном дереве, теперь он окончательно убедился в правдивости происходящего и осторожно положил ее на тумбочку. В реальность задумавшегося Арона вернул тихий сонный голос:

— О, так у тебя все-таки есть волшебная палочка? А то вчера в поезде ты так ловко ушел от вопроса о ней, — голос принадлежал Каю, — так из чего она?

Арон вздрогнул и воззрился в сторону соседней кровати — из-за шторки выглядывал заспанный и слегка хмурящийся Кай. Блэквуд посмотрел на наручные часы — было начало восьмого, а значит, до первого урока в Хогвартсе оставалось менее двух часов.

— И тебя с добрым утром, — фыркнул Арон, — давай вылезай, нам еще нужно найти дорогу в Большой зал, а то останемся голодными.

Кай лишь застонал и задернул полог. А двадцать минут спустя, приведя себя в порядок и предварительно разбудив всех остальных, мальчики выбрались в коридор через портрет Полной дамы, игнорируя досадливые вздохи и бормотание своих однокурсников о раннем подъеме. Общими усилиями они пытались восстановить в памяти правильную последовательность поворотов и лестниц, однако все равно сбились с пути. Коридоры замка в это время были безлюдны, и единственной компанией для них стали портреты на стенах. Один из нарисованных персонажей — кажется, седой и усатый латник — даже следовал за мальчишками, перебираясь с одного портрета на другой и без умолку призывая скрестить с ним клинок. В конце концов, они нагнали какого-то старшекурсника, который оказался старостой Слизерина, и, следуя его указаниям, с горем пополам добрались до Большого зала. От праздничной обстановки, царившей здесь накануне вечером, не осталось и следа. За факультетскими столами сидели лишь несколько студентов и четверо преподавателей — за своим столом. Арон сразу заметил того бородатого мужчину, который заинтересованно рассматривал его во время банкета — сейчас он о чем-то оживленно болтал с профессором Флитвиком. Вскоре Большой зал начал наводняться студентами, а вместе с ними и шумом приветствий, шуток и другими выкриками. Арон нашел глазами Деметриуса и, получив в ответ кривоватую ухмылку, запихнул в рот остаток тоста с брусничным джемом. Как часто с ним бывало, крепко задумавшись о чем-то своем, Арон не сразу заметил, как в одно мгновение вокруг поубавилось шуму. Все его однокурсники, которые отчего-то решили сесть рядом, а не самопроизвольно растягиваться вдоль стола вперемешку с другими гриффиндорцами, в одночасье замолчали и со смесью интереса и опаски уставились на подошедшую ведьму. На вид ей было слегка за пятьдесят, однако острый взгляд зеленых глаз и светлые коротко стриженные волосы наталкивали на мысль, что чувствует она себя намного моложе. Это же подтверждал и ее властный голос:

— Добрый день! Я — декан вашего факультета — Патриция Рейкпик⁽¹⁾, — она медленно обвела первокурсников взглядом, будто собирая недружные «здравствуйте, мэм» и «доброе утро, профессор», — Также я преподаю защиту от темных искусств и буду рада познакомиться с вами в пятницу на нашем первом занятии. А пока — поздравляю всех с началом учебы и желаю удачи.

Она круто развернулась на каблуках и вышла из зала, взмахнув полами своей пурпурной мантии. Вслед за ней приплыл староста Райт-Филлипс и раздал всем расписание занятий.

— Гляди-ка, Ар, у нас сейчас две гербологии, а затем полеты! — Кай настойчиво пихнул Арона в бок. — Заметил, все уроки будут совместными с каким-то другим факультетом?

Арон задумчиво смотрел на сокурсника — еще никто, кроме Тома, не сокращал его имя до двух букв. Ему даже когда-то пришла в голову мысль, что такое обращение будет привилегией лишь для близких друзей.

— Конечно, им приходится ставить по два факультета на одно занятие — ты видел, сколько тут преподавателей? Человек пятнадцать от силы, — Арон невольно покосился на преподавательский стол и снова поймал взгляд бородатого волшебника, — кстати, ты не знаешь, кто тот русоволосый профессор с бородой? Он пялится на меня еще со вчерашнего вечера.

Кай глянул на преподавательский стол и пожал плечами:

— Без понятия. Ты же просидел под шляпой целую вечность — на тебя вчера все косились. О! Зацени, у нас завтра всего четыре урока… и в пятницу тоже!

Арон взглянул в свое расписание. Действительно, в среду, то есть завтра, на первом уроке стояло «окно», а шестого урока у них не было вообще ни в один из дней. Зато во вторник и в пятницу был седьмой — судя по сноске, начинался он в половину двенадцатого ночи — астрономия.

— Кай, в пятницу у нас астрономия ночью, как и сегодня, — Арон посмотрел на почти опустевший Большой зал, — пойдем, нам же еще нужно вернуться в башню за вещами.

Найти путь обратно в башню им удалось немного быстрее — тот странный рыцарь, который еще полчаса назад постоянно требовал поединка, в этот раз представился сэром Кэдоганом и любезно проводил мальчиков почти до входа гостиную, перемещаясь с одной картины на другую. Наскоро забросив в рюкзаки «Тысячу магических растений и грибов», несколько листов пергамента, чернильницу и перчатки из драконьей кожи — мало ли, какие растения их сегодня ждут — мальчики поспешили на выход. В холле они догнали Харви Харпера и Бена Дэвиса и все вместе вывалились во двор на поиски нужной тропы, ведущей к оранжереям. Щурясь от ослепительного солнца и то и дело споря о теме первого урока, они добрались до оранжерей и присоединились к остальным однокурсникам и хаффлпаффцам буквально за несколько секунд до начала урока. Преподавателем оказался Невилл Лонгботтом — Арон припомнил, что встречал его имя в книге о второй магической войне. Профессор Лонгботтом был добродушным мужчиной лет тридцати, довольно высоким и темноволосым, с овальным и слегка пухлым лицом. Темой первого урока стала Абиссинская смоковница — безобидное растение родом из Эфиопии, чьи очищенные фиолетовые плоды напоминали Арону инжир и использовались в некоторых зельях. Профессор Лонгботтом давал развернутое и очень содержательное описание растения, привлекая этим внимание студентов — ему ни разу не потребовалась просить тишины или следить за дисциплиной. Арон и Кай успели пообщаться со Стэном, пока носили засохшие побеги смоковницы на компостную кучу, записать несколько заметок о растении, которых не было в книге, и даже заработать для факультета целых пять баллов. Покидали оранжереи они в хорошем расположении духа, нахваливая профессора и посмеиваясь над хаффлпаффцем Джеймсом Фулмэном, который каким-то образом умудрился свалиться в компостную яму под громкий хохот Вудшота и Мактоминея.

Следующим предметом в расписании значились «полеты», что сразу же привело Кая в восторг еще во время завтрака, а посему он без остановки трещал о метлах и квиддиче всю дорогу до игрового поля. Арон же мысленно поставил пару галлеонов на то, что не сможет взлететь — он видел метлу всего-то пару раз, да и то за витриной в Косом переулке. Оставив свои вещи в раздевалке, ребята в предвкушении вышли на квиддичное поле и смешались со слизеринцами — именно с ними у них был совместный урок. Оукли подошел поздороваться, и все трое принялись отважно игнорировать косые взгляды своих сокурсников. Видимо, если взаимная неприязнь между Гриффиндором и Слизерином и поубавилась за годы после войны, то совсем немного. Преподавателем оказалась женщина с короткими серыми волосам, торчащими во все стороны, и почти желтыми ястребиными глазами. Мадам Хуч быстро расставила всех студентов в четыре шеренги возле метел и, проведя небольшой инструктаж, наказала приступать. С ее слов выходило, что Арон должен протянуть руку над своей метлой и скомандовать «вверх». Подумывая о том, с чего бы метле слушать его команду и прыгать в руку, Арон немного растерянно рассматривался по сторонам, вопросительно приподняв брови. Послышались хаотичные выкрики «вверх», и метла Кая, как и метлы некоторых других студентов, уже была в его руке. Вздохнув, Арон обреченно посмотрел на древко подле своей правой ноги.

— Вверх! — метла лениво перекатилась по газону а затем, приподнявшись древком на полметра вверх, шмякнулась обратно. Арон оглянулся: метлы Харпера и Дэвиса тоже валялись на газоне, в то время как Кай, Майкл и Джек уже довольно улыбались. Успехи и неудачи женской половины факультета в расчет не брались. Немного разозлившись на метлу, Арон насупился и рявкнул:

— ВВЕРХ! — метла, будто опешив от требовательного тона, так резко ляпнула древком в его ладонь, что он поморщился от боли. Мадам Хуч заставила повторять процедуру до тех пор, пока у всех без исключения не получилось призвать метлу с первого раза. Затем она несколько минут объясняла основные принципы и особенности управления, больше всего времени посвятив торможению, и наконец позволила всем сделать несколько кругов над полем, разбив студентов на четыре группы и запретив подниматься выше пяти метров. Арон с облегчением отметил, что в его группе оказались те, кто чувствовал себя с метлой так же паршиво, как и он сам — Оукли, гриффиндорцы Харви Харпер и Валора Хут, а также еще две посеревшие от волнения слизеринки, имен которых он не помнил. Несколько раз подпрыгнув с зажатой между ног метлой и оставшись на земле, Арон почувствовал себя полным идиотом, ощущая, как загораются щеки.

«Может, бросить это чертову метлу и уйти? Все равно я не собирался играть в квиддич», — думал он, подпрыгивая в очередной раз, когда вдруг понял, что не чувствует земли под ногами.

Он летел. Сложно было определить высоту, но Арон совсем не стремился взлетать повыше. Он медленно плыл по воздуху вслед за остальными и пытался унять дрожь в руках. Без приключений обогнув первые стойки колец, Арон почувствовал себя увереннее и даже немного ускорился, а на его лице появилось нечто, напоминающее улыбку психопата. Перед вторым поворотом вокруг колец, как раз думая о том, что все идет слишком хорошо, Арон почувствовал, как замедляется время. Как древко метлы начинает оборачиваться вокруг оси, как он переворачивается вслед за ним и оказывается спиной к газону, а ноги безвольно свисают вниз. Почему-то, ощутив приближение газона, Арон решил отпустить метлу и расцепил пальцы. За этим последовал глухой удар о землю и плывущие перед глазами круги. А затем еще один удар.

Все остальные три группы мигом оказались рядом с упавшими — Арон с удивлением обнаружил хныкающую слизеринку с кровоточащим носом, распластавшуюся на газоне в паре метров от него. Кай помог встать на ноги, и Арон, скривившись, хрустнул спиной и потер ушибленный затылок, а мадам Хуч тем временем возилась со второй пострадавшей. Подоспевший Деметриус криво усмехнулся и кивнул головой в сторону девочки:

— Эта Бёрн свалилась сразу же за тобой и воткнулась лицом прямо в землю, прикинь?

Еще одна подошедшая кучка слизеринцев, ухмыляясь и перешептываясь, глядела на Арона, когда вдруг русоволосый парень со смешным носом протянул:

— Н-да, Блэквуд, под шляпой ты просидел дольше, чем на метле.

Слизеринцы заулюлюкали, а Арон лишь рассеянно фыркнул, пытаясь вспомнить имя провокатора, и в итоге просто отвернулся к мадам Хуч.

— Сложите метлы и можете быть свободны, а вы двое, — она ткнула пальцем в Арона и уже стоящую на ногах слизеринку, — пойдете со мной в Больничное крыло.

Кай, пообещав захватить для Арона пару бутербродов и книги по заклинаниям, пошел в раздевалку, а раздосадованный Блэквуд побрел вслед за мадам Хуч. Они молчаливо шли к замку, а затем и по его коридорам, пока не оказались в просторном светлом помещении с дюжиной кроватей, отделенных друг от друга перегородками и занавесками. В дальней стороне комнаты распахнулась дверь, и навстречу им торопливо зашагала пожилая суховатая ведьма в белом фартуке поверх бордовой мантии. Обрисовав ситуацию, преподаватель полетов упорхнула восвояси, оставив школьников на попечительство колдомедика. Мадам Помфри — так ее звали — некоторое время водила волшебной палочкой над Ароном и его невольной спутницей, поцокивая языком, а затем сбегала в свой кабинет и вернулась с двумя маленькими флакончиками.

— Так, ребятки, выпейте вот это, — она протянула им по флакончику, — и посидите спокойно еще пять минут.

Арон поднес флакончик к носу и, слегка потянув носом, вопросительно уставился на целительницу.

— Это простенькое восстанавливающее зелье, мистер Блэквуд. Пейте!

Арон одним глотком осушил флакончик и поморщился.

«Откуда ей известно мое имя? Я не слышал, чтобы мадам Хуч нас представляла. Может, эта целительница тоже была на банкете вчера?» — он пытался вспомнить мадам Помфри за преподавательским столом, но не мог. Целительница посидела с пострадавшими еще немного и, убедившись, что с детьми все в порядке, отпустила их на обед.

Некоторое время они шли молча, и Арон, изредка поглядывая на слизеринку, раз за разом замечал на ее лице раздражительность.

— Эй, с тобой все хорошо? — он все никак не мог вспомнить ее имя.

— Было бы, если бы ты не решил свалиться с метлы.

Она дернула носиком и отвернулась, взмахнув своей каштановой гривой. Арон опешил от такого поворота — он-то тут при чем? В конце концов, это же не он ее сбросил!

— Но я ведь…

— А-а, мисс Бёрн! Вижу, вы уже в норме. Не сильно зашиблись?

Откуда-то сбоку прямо им наперерез вывалился старый волшебник с объемным животом и седыми моржовыми усами. Он внимательно разглядывал Бёрн с выражением легкой обеспокоенности, при этом совсем не обращал внимания на Арона, поэтому тот молча проскользнул мимо.

«Наверное, декан Слизерина. Интересно, эта Рейкпик вообще в курсе, что ее подопечный свалился с чертовой метлы? Хотя, если бы упала, например, Валора Хут, то, наверное, наш декан уже была бы здесь. И что не так с этой Бёрн? Сама с метлы свалилась, а из меня крайнего делает. Может, все слизеринцы такие?»

Большой зал встретил Арона тихими смешками первого курса Слизерина и приободряющими улыбками гриффиндорцев. Настроение еще больше испортилось, и он, постаравшись поскорее протолкнуть в себя обед, скрылся из виду, прихватив с собой Кая, чтобы быстрее отыскать нужную аудиторию — впереди были два урока заклинаний. Возле класса уже толпились рэйвенкловцы — Флитвик был их деканом, и опаздывать на его занятие было бы как минимум некрасиво. Вскоре подтянулись и гриффиндорцы — последними пришли Мактоминей и Вудшот в компании… школьного полтергейста Пивза. Последний, подергав за дужку очки лохматого рэйвенкловца, мигом скрылся за углом при виде приближающегося декана Рэйвенкло. Профессор Флитвик оказался приятнейшим преподавателем — почти за два часа теоретического занятия ни один студент не успел заскучать, хотя тот же Арон изучал книгу заклинаний для начинающих на протяжении всего лета. Кай же, росший в абсолютно волшебной семье, только что узнал о существовании семи типов заклинаний, начиная с чар и заканчивая проклятьями. Довольно долго и подробно Флитвик разъяснял необходимые условия для успешного колдовства, причем касалось это всех видов магии: идеальное знание формулы заклинания и его особенностей, правильные движения палочкой и прононс, и обязательно — концентрация и четкое представление необходимого результата. Арону было интересно находиться на этом занятии, и несмотря на то, что он не узнал особо много нового, объем его конспекта чуть ли не вдвое превышал конспекты Вудшота и Мактоминея, вместе взятых. Профессор Флитвик пообещал начать практические занятия уже на следующем уроке — в четверг — и, задав написать эссе по классификации чар на полтора фута, отпустил всех на десять минут раньше.

До ужина оставалось целых три часа, поэтому гриффиндорцы решили сходить развеяться к берегу Черного озера. К удивлению Арона, пошли все двенадцать первогодок без исключения. Какое-то время они болтали обо всем на свете — делились впечатлениями о первом дне учебы и о преподавателях; о том, когда они узнали о магии, чему бы хотели научиться; откуда они родом и кто их родители. Арон, в отличие от общительного Кая, предпочел больше слушать и поддерживал лишь интересные ему темы, при этом оставаясь немногословным — нечего разбалтывать подробности своей жизни во всеуслышание перед людьми, которых знаешь лишь второй день. Тем не менее, у него создалось впечатление, что здесь, в кругу гриффиндорцев, можно почувствовать себя частью большой и дружной если и не семьи, то, как минимум, команды. Слушая их беззаботный трёп, Арон узнал много нового. Например, что из двенадцати первокурсников лишь семеро, включая его самого и Кая — чистокровные волшебники: сестры Корнуолл, Валора Хут да Мактоминей с Вудшотом. Харви Харпер весело рассказывал о своих родителях-магглах, которые ошалело таращились на принесшую письмо сову, а Анна Бэйджел уверяла, что за ней пришла Патриция Рейкпик, потому что ее родители называли письмо «разводом на деньги» и «безвкусным надувательством». Стейси Корнуол щебетала о том, как все детство провела верхом на метле и теперь надеется попасть в команду факультета в следующем году, а ее младшая сестра Софи — она родилась на целых двадцать минут позже — заявила, что «носиться на метле — не женское занятие». Когда же речь зашла о планах на будущее, Арон заметил одну особенность — многие дети хотели пойти по стопам родителей. Кай собирался стать целителем в больнице Святого Мунго, Джек Мактоминей — невыразимцем из Отдела тайн, как и его отец, а Майк Вудшот — аврором. А вот Валора Хут заявила, что однажды станет главным редактором «Ежедневного пророка», ведь ее мама ведет там спортивную колонку. В конце концов, когда девочки ушли помочить ноги в озере, а Кай сагитировал ребят поиграть во взрывные карты в тени огромного дуба, Арон неспешно побрел обратно в замок. Играть в карты ему не хотелось, а вот написать эссе по заклинаниям за оставшийся до ужина час показалось отличной идеей. На подступах к замку его окликнул одиноко слоняющийся по школьному дворику Деметриус, и они вместе отправились на поиски библиотеки. Правда, все, что они в итоге успели, это взять пару книг сроком до воскресенья. По пути на ужин Арон выяснил, что тот слизеринец, подшучивавший над ним на полетах — Сергей Лазович, выходец из сербского дворянства, семья которого бежала в Англию во время Косовской войны около десяти лет назад. Деметриус охарактеризовал его в целом как малоприятного типа, хоть это и не должно было распространяться на слизеринцев.

«Интересно, Оукли, а кто бы назвал приятным типом тебя?» — пронеслась мысль в голове Арона.

После ужина, разместившись в уютной гриффиндорской гостиной, Арон любезно поделился с Каем взятой из библиотеки «Систематизацией чар», и они принялись писать эссе для Флитвика. В отличие от Кая, который вскоре ушел играть в шахматы с остальными, Арон не ограничился заданной длиной эссе, решив рассмотреть вопрос более углубленно, что привело к превышению заданного объема почти вдвое. Время пролетело мгновенно, и Блэквуд не заметил, как оказался в окружении гриффиндорцев и слизеринцев на Астрономической башне. Профессор Аврора Синистра оказалась строгим преподавателем и задала реферат о черных дырах и туманностях уже на эту пятницу. В общежитие они вернулись ближе к часу ночи и сразу же улеглись спать. Арон с досадой подумал о том, что все еще не использовал волшебную палочку.

* * *

Следующим утром гриффиндорцы пришли в Большой зал после девяти и с ужасом обнаружили, что завтрак уже окончен — как оказалось, согласно школьному расписанию, позавтракать можно с восьми до девяти утра.

— В чем тогда смысл ставить окно на первую пару, если ты все равно не выспишься, если хочешь поесть? — жаловался упитанный Харви Харпер.

— Мистер… — внезапно появившаяся Патриция Рейкпик скосила глаза на нашивку с именем студента. — Харпер, школьное расписание устроено таким образом, чтобы студенты могли рационально распоряжаться своим драгоценным временем. Можете не сомневаться, объем учебной нагрузки быстро приучит вас к планированию дня. Так что, мистер Харпер, поверьте, восемь часов сна — непозволительная роскошь для студента. По крайней мере, для того студента, который не хочет завершить свое обучение сразу же после экзаменов СОВ в конце пятого курса.

На первый раз она все же помиловала первогодок, и за десять минут хогвартские эльфы накрыли на стол, однако Арон уже с опаской представлял, как будет себя чувствовать, если на шестом-седьмом курсе придется спать по четыре часа в сутки. Позавтракав, они понуро побрели в сторону подземелий — на носу были два урока зельеварения совместно со слизеринцами.

Класс зельеварения оказался тускло-освещенным помещением с легким запахом сырости, где единственными источниками света были свечи и фальшивое окно — а в подземелье не могло быть окон — которое, к тому же, показывало не соответствующий Хогвартсу пейзаж. Шарма классу не добавляли и баночки с заспиртованными насекомыми и грызунами, стоявшие на настенных полочках. Наконец из своего кабинета вальяжно выплыл толстый старичок с усами, будто у моржа, и Арон сразу узнал в нем декана Слизерина, которого уже видел вчера по пути из Больничного крыла.

— Это Гораций Слагхорн, говорят, они втроем, вместе с Макгонагалл и министром Кингсли, сражались с Тем-кого-нельзя-называть во время Битвы за Хогвартс, — быстрый шепот Кая заставил Арона внимательнее рассмотреть вошедшего профессора.

— С Волдемортом? — назвав его имя, Арон получил от Кая болезненный тычок под ребра. — Но его ведь победил Поттер, а не они, правда?

— Знаешь, то, что он их не поубивал, как по мне — уже достижение.

Арон не ответил, крепко задумавшись о том, что нужно было изучать и как практиковаться, чтобы успешно биться с тремя серьезными волшебниками одновременно. Его мысли прервал мягкий и беззаботный голос преподавателя:

— Добрый день, меня зовут Гораций Слагхорн и я рад приветствовать вас на уроке зельеварения. При должном усердии, на моих занятиях вы научитесь правильно изготавливать все самые распространенные и необходимые составы. Здесь, под моим руководством, вы сможете приготовить глоток смерти, разлить по флаконам славу, удачу или даже любовь. Однако для этого, вынужден заметить, — он обвел класс взглядом с мягкой улыбкой под усами, — вам понадобится предельная концентрация и четкое понимание характеристик и особенностей каждого ингредиента.

Арон покосился на переплет «Магических отваров и зелий», прикидывая, сколько ингредиентов и составов он помнит, а Слагхорн приступил к предварительной оценке знаний, чтобы иметь представление, с чем ему придется иметь дело.

— Итак, — Слагхорн театрально развел руками, — кто знает, что такое безоар?

«Наверное, это знает любой, кто хоть раз открывал учебник», — подумал Арон и с удивлением обнаружил, что руку подняли только он, Кай и Деметриус. Выбор Слагхорна, как декана Слизерина, был очевиден:

— Да, мистер Оукли?

— Сэр, безоаровый камень является универсальным противоядием от большинства известных ядов и добывается из желудка козы.

— Прекрасно, один балл Слизерину! Возможно, вы скажете, что я получу, если смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

К удовлетворению Арона, Оукли и Кай опустили головы, и выбора у профессора не оставалось.

— Мистер… Блэквуд?

— Вы получите сильное усыпляющее зелье, сэр, известное как «напиток живой смерти».

Этот вопрос, по мнению старика, вероятно, был на порядок сложнее, чем предыдущий, поэтому на миг его лицо озарило удивление.

— Балл Гриффиндору. Чем отличаются волчья отрава и клобук монаха? Да, мистер Блэквуд?

— Это два альтернативных названия аконита, профессор.

— Что ж, вы правы. Возможно, вы знаете, ягоды какого растения входят в состав противоядия от обычных ядов?

Арон напрягся. Он помнил всего-то пару ягод, которые упоминались в этом учебнике — шиповник и омелу, но какие входили в состав противоядия? Секунду подумав, он решил ответить наугад.

— Э-э… ягоды омелы, сэр?

— Браво, мистер Блэквуд! Десять очков Гриффиндору! А вы берите пример, как нужно работать с учебником еще до начала учебного года! — Слагхорн шутливо погрозил пальцем остальному классу, и Арон с удовольствием отметил удивленные лица гриффиндорцев, раздосадованные физиономии слизеринцев, ошарашенное лицо Оукли и хмурый взгляд Лазовича.

«Интересно, Слагхорн помнит нашу встречу в коридоре? Что ж, теперь он хоть знает мое имя. Все, как завещала тетушка Марта», — думал Арон, разжигая горелку под своим котлом. Сегодня они должны были сварить свое первое зелье — простенький отвар для устранения фурункулов. Под конец занятия Кай и сестры Корнуолл, работавшие в одной группе с Ароном, заработали для факультета еще десять очков, так что покидали подземелья гриффиндорцы в приподнятом настроении.

Отобедав, Арон побрел в библиотеку в надежде отыскать подходящую книгу для реферата по астрономии, попутно раздумывая над тем, зачем на обед выделять аж полтора часа дневного времени, если, по словам Рейкпик, этого самого времени студентам ужасно не хватает. Библиотека представляла собой огромное помещение, уступающее размерами, пожалуй, только Большому залу, с высоченными книжными полками с лестницами и узенькими проходами между ними. Окруженный тысячами книг и полумраком, Арон так увлекся поиском нужной литературы, что совсем забыл о времени, а когда глянул на часы — было уже поздно. Запихав в сумку одну-единственную книгу по астрономии, Арон помчался в направлении первого этажа — именно там находился класс трансфигурации — он уже опаздывал. Запыхавшись, мальчик ввалился в класс, в котором уже сидели его однокурсники вперемешку с рэйвенкловцами и выдохнул:

— Извините, сэр, я задержался в библиотеке, можно мне войти?

Арон был так озадачен своим опозданием, что понял, к кому он обращается, уже после своих слов. Перед классом стоял тот самый бородатый преподаватель, на взгляд которого он постоянно натыкался в Большом зале. Он был облачен в коричневую мантию, и в голове Арона на секунду мелькнула забавная мысль о сходстве преподавателя с одним из героев маггловских фильмов, которые он видел в детстве: «Это что, Оби-Ван Кеноби?»

— А-а, мистер Блэквуд, проходите! — волшебник улыбнулся. — Ничего страшного, я уже снял один балл с Гриффиндора в качестве предостережения. Следующий опоздавший лишит своего факультета десяти баллов.

«Проходи, юный падаван», — подумал Арон и тут же, отругав себя за дурацкие мысли, направился к одиноко сидящему Каю за боковой партой. Профессор, заложив руки за спину, начал мерить класс шагами.

— Коль скоро вы собрались в полном составе, позвольте представиться — меня зовут Маркус Монаган, я преподаю в Хогвартсе искусство трансфигурации. Эта область магии является одной из наиболее сложных и разнообразных. Вы должны четко представлять что, во что и как будет превращаться. Вам необходима полная концентрация на желаемом результате, четкое знание теоретической части и, главное, желание провести трансформацию. Принято считать, что существует четыре основных типа трансфигурации.

Профессор Монаган выдержал паузу, а затем превратил учительский стол в свинью и обратно, когда та начала двигаться в сторону выхода, заслужив этим восхищенные возгласы первогодок.

— Сейчас мы наблюдали превращение. Кроме этого, к трансфигурации относятся созидание, исчезновение и переключение. Я надеюсь, первые два параграфа учебника вы уже прочли самостоятельно, и мне не придется тратить время на вводную часть. А сейчас откройте сорок третью страницу и законспектируйте третий параграф. На втором уроке мы перейдем к практике.

В классе дружно зашелестели страницы «Руководства по трансфигурации для начинающих», а затем некоторое время было слышно лишь монотонное поскрёбывание перьев о пергамент. Один раз тишина была нарушена шепотом рэйвенкловцев, за что Монаган вызвал к доске Тиберия Иглза и начал опрашивать по третьему параграфу. Тиберий невозмутимо ответил на все вопросы, касающиеся параграфа, но Монаган начал спрашивать его и по другим разделам и, в конце концов, снял пять очков за нарушение дисциплины на занятии. Арон почувствовал к профессору неприязнь — еще ни один преподаватель не был настолько строг, к тому же больше ни один преподаватель не сверлил Арона взглядом в Большом зале столь регулярно. Поделившись своими впечатлениями с Каем, он получил в ответ лишь протяжное «тс-с-с» и попытался отгородиться от мыслей о преподавателе.

В начале второго урока Монаган взмахом палочки разместил на доске формулу заклинания, которое им предстояло выполнить, и уделил несколько минут для инструктажа и еще одной порции теории. Далее, создав пакетик свежего зеленого горошка «из воздуха», вторым движением палочки профессор отправил каждому из учащихся по горошине. Арон сощурился и еще раз прошелся глазами по доске, дабы удостовериться, что запомнил все правильно — им предстояло превратить свои горошины в пуговицы. Настроение прыгнуло вверх, как только в его руке оказалась палочка. Блэквуд вперил взгляд в горошину, постоянно повторяя про себя нужное заклинание, будто пробуя его на вкус. По команде преподавателя они начали практиковаться. Спустя двадцать минут попыток еще ни один ученик не достиг успехов, разве что горошина Арона обзавелась двумя сквозными дырочками посередине, а горошина Кая лишь слегка приплюснулась и стала напоминать пухлую зеленую таблетку. Арон пробовал и так, и эдак, пока вдруг не решил передохнуть и некоторое время просто молча разглядывал свою продырявленную горошину. Вдруг его посетило озарение — он должен визуализировать сам процесс превращения. То, как горошина меняет цвет на перламутровый, как в ней образуются крохотные отверстия для ниток, как она становится плоской, и наконец, обзаводится неглубокой каймой по краю окружности. Он не заметил, как указал на нее палочкой и тихонько, не моргая, произнес:

— Sphaera Convertam!

Завистливый возглас Кая привлек внимание профессора Монагана, когда горошина, охваченная тусклым свечением, стала быстро менять форму — еще через мгновение на парте лежала красивая изумрудная пуговка с каймой и перламутровыми отливами.

— Что ж, мистер Блэквуд, ваш результат превосходит мои самые смелые ожидания, — профессор неожиданно сверкнул улыбкой из-под густых усов, — пожалуй, десять баллов Гриффиндору!

Некоторые гриффиндорцы даже принялись сдержанно хлопать.

— Смотрите! — возглас принадлежал светловолосому рэйвенкловцу, указывающему на своего соседа по парте — Иглз, улыбась, смотрел на свое творение.

— Мистер… Иглз. Десять очков Рэйвенкло. Хоть ваша пуговица и вышла попроще, это все равно отменный результат — не каждый первокурсник способен на такое на первом же занятии.

* * *

Сразу по окончанию уроков Арон уволок Кая в библиотеку, сопровождая недовольным бурчанием касательно профессора Монагана, поскольку тот задал им написать эссе на два фута уже на эту пятницу. Благо эссе для Флитвика уже было готово, а профессор Лонгботтом не задал вообще ничего. Уже облюбованный Ароном стол у окна в библиотеке оказался занят — там, низко склонившись над пергаментом, что-то шкрябал Тиберий Иглз в компании Кэтрин Боунс. Арон отчего-то сразу запомнил имя той девчонки с командирским тоном, что заходила к ним в купе. Заграбастав с полок несколько томиков по трансфигурации, Кай бесцеремонно водрузил их прямо перед носом Боунс и отодвинул два стула для них с Каем.

— Мисс Боунс, — Арон добавил тону официоза и сдержанно кивнул, а затем с дружелюбной улыбкой протянул руку ее соседу, — Тиберий. Позвольте представить вам моего товарища — Кай Волфскин. Дайте-ка угадаю, вы эссе для Монагана строчите?

Резкая смена тона с официального на простолюдинский вызвала смешок у Тиберия, и тот, улыбнувшись, указал на свободное место. Перезнакомившись с рэйвенкловцами, они некоторое время молча работали над заданием. Вскоре Кэтрин достала из кармана несколько горошин и попросила уже преуспевших Арона с Тиберием научить ее превращать горох в пуговицу. Спустя полчаса желаемого результата добились и она, и Кай, а к ужину все четверо спускались с готовыми эссе по трансфигурации. Вечером Арон рассудил, что на сегодня занятий достаточно, и с удовольствием присоединился к сокурсникам за игрой в волшебные шахматы и взрывающиеся карты.

Утро четверга встретило затянутым тучами небом и дождем. Может быть, благодаря погоде, а может быть, из-за специфической манеры подачи информации профессором Бинсом, преподававшим историю, Арон благополучно проспал два первых урока и взбодрился только по пути в оранжереи, где должна была проходить гербология. На заклинаниях профессор Флитвик надиктовал небольшой конспект и, разъяснив специфику некоторых видов простейших чар, раздал всем по кружке — сегодня они должны были изменить ее цвет. Получилось у всех, кроме Харви Харпера — его кружка, пропрыгав по парте, выскочила в окно. По пути в гриффиндорскую башню Арона, выслушивающего щебетание сестер Корнуолл, нагнал Кай:

— Ар, будь другом, выручи, а?

— Что стряслось?

— Мы поспорили с Вудшотом на пару галлеонов, кто лучший в шахматах. К тому же проигравший должен будет пролететь на метле вокруг нашей башни, так что, сам понимаешь…

— Все-все, я дам тебе списать астрономию, — прервал его Арон, который сразу понял, куда клонит Кай, — ты только либо не проигрывай, либо с метлы не свались.

В библиотеку пришлось идти в одиночку, но Блэквуд был этому только рад. В этом битком набитом людьми замке побыть в одиночестве и не отвлекаться от своих дел и мыслей было очень сложно. Поэтому Арон с удовольствием провел пару часов в библиотеке, успев написать, помимо реферата о черных дырах, еще и письмо Марте, в котором вкратце рассказал о распределении, однокурсниках и первых успехах на занятиях. Единственным, что омрачило вечер, стала встреча с кучкой слизеринских первокурсников, которые громко загоготали при виде выходящего из библиотеки Арона.

«Кажется, пора выучить несколько заклинаний, не то придется терпеть это до конца школы», — думал он по пути на ужин. К его удивлению, за столом не оказалось чуть ли не половины однокурсников — наверное, шахматное сражение Кая с Майклом затянулось. Арон обнаружил остальных в гостиной Гриффиндора, сидящих густой кучкой вокруг шахматной доски и не обращающих внимание ни на что на свете. Арон скрылся в спальне, а компанию ему составил учебник «Темные силы: пособие по самозащите», в котором он отыскивал вспомнившиеся за ужином заклинания.

* * *

Класс защиты от темных искусств представлял собой довольно просторную и светлую комнату, с множеством высоких узких окон и свободной от парт площадкой у входной двери. Арон угрюмо разглядывал смотревшую в окно профессора Рейкпик. Облаченная в темно-бордовую мантию, она уже несколько минут смотрела в одну точку за окном, с непроницаемой маской на лице. Будучи и так приверженцем строгой дисциплины, сейчас она казалась еще суровее обычного. И не мудрено — вчера после отбоя троих ее студентов-первокурсников поймал сторож Филч, когда они возвращали «позаимствованную» метлу в кладовку. Факультет лишился тридцати очков, а горе-студенты Волфскин, Вудшот и Мактоминей теперь обязаны были ходить на отработки в течение двух недель, что совсем никак не прибавляло счастья их декану. Урок вышел довольно скучным — профессор Рейкпик ограничилась сухой теорией, классификацией защитной магии и темных существ. Однако были и позитивные моменты — во-первых, декан отметила неплохую успеваемость своих студентов на первой неделе, и особенно успехи Арона — его эссе по заклинаниям и трансфигурации получили наивысший балл. А во-вторых, Рейкпик оповестила учеников о существовании номинации «лучший первокурсник», трое призеров которой получат поощрения, а победитель — соответствующий памятный значок в Зале наград. Теперь у Арона появилась четкая цель на первый курс, и он чувствовал, что сможет получить значок, если будет продолжать в том же духе. Что же касается их декана, Арон испытывал легкую симпатию к Патриции Рейкпик, несмотря на всю ее показательную строгость — возможно, она отдаленно напоминала ему Марту.

Вечером Арон подождал, пока Кай допишет письмо родителям, и они вместе посеменили в направлении Астрономической башни. На ее верхушке располагалась совятня. Арон осмотрелся: их окружали десятки длинных жердочек с сотнями самых разнообразных сов, а на всех поверхностях были видны следы помета. Он быстро отыскал Зевса — огромная птица с золотистым оперением хорошо выделялась на фоне остальных. Зевс сразу же приземлился на плечо хозяина и, глухо ухнув, клацнул клювом прямо у его уха. Арон на секунду задержал взгляд на адресе, указанном на конверте, и попытался представить, как Норс-роуд выглядит прямо сейчас. Наверное, в тридцать первом доме, в одной из комнат сидит одинокая женщина и, хмурясь, читает «Ежедневный пророк».

— Зевс, отнеси это Марте, — Блэквуд протянул птице письмо и кусочек совиного лакомства.

На обратном пути в свою башню они с Каем стали свидетелями занимательнейшего представления — полтергейст Пивз метал в Филча чернильные пузыри, а тот, брызгая слюной, пытался убежать за помощью преподавателей.

— Кай, какие планы на выходные? — Арон решил зайти издалека.

— М-м, да не знаю, для начала написать задания для Слагхорна и Рейкпик на понедельник, — Кай пожал плечами, — и отдохнуть.

— Давай тогда уж и гербологию на вторник сделаем. Слушай, Кай, — Блэквуд понизил голос, — есть одно интересное дело, но мне нужна помощь.

— Выкладывай.

— Я хочу выучить несколько заклинаний, ну, для самообороны, знаешь?

Волфскин озадаченно поднял брови.

— Ар, мы же здесь всего неделю, думаешь, на тебя кто-то будет нападать? Это же Хогвартс, брось.

— Ну, вот смотри, что ты будешь делать, если в маггловском мире на тебя нападут и у тебя не будет палочки?

— Э-э, наверное, драться? Или убегать, если их много.

— А если убегать некуда?

— Тогда драться. Что за вопросы?

— А часто ты дерешься? — Арон был в предвкушении скорой победы.

— Нет.

— Но ты ведь знаешь, как драться?

— Наверное…

— Вот именно! Все знают, как, ведь это инстинкт! Но что ты сделаешь, если на тебя нападет волшебник? — Арон, победно улыбаясь, смотрел на товарища. — Ты ведь не знаешь ни одного заклинания, чтобы спастись!

— Ты прав, пожалуй, — Кай задумчиво почесал бровь, — Ну, тогда действительно стоит выучить пару приемов. А где мы будем этим заниматься?

Арон лишь махнул рукой:

— Разберемся.

Внезапно распахнулась одна из дверей, и в коридоре показалась фигура в темной мантии, преградив мальчикам дорогу.

— А-а, мистер Блэквуд, — фигура шагнула навстречу и приняла черты Маркуса Монагана, — зайдите ко мне в кабинет на минуту. Добрый вечер, мистер Волфскин.

Арон переглянулся с Каем и обреченно шагнул в кабинет профессора трансфигурации. Дверь со скрипом затворилась, и профессор, обойдя студента, сел в кресло и указал на свободное напротив.

— Это ваше эссе, — он протянул Арону небольшой свиток пергамента, — я выделил несколько не до конца раскрытых тезисов, однако ваша работа, несомненно, заслуживает оценки «Превосходно».

Арон повертел в руке свиток и, узнав свой почерк, непонимающе взглянул на Монагана.

— Э-э, спасибо, сэр.

— Мистер Блэквуд, ваша работа имеет достойную структуру изложения, вы делаете грамотные выводы. Результат вашей работы на первом практическом занятии заслуживает восхищения… — профессор осмотрел Арона долгим изучающим взглядом, — Однако многие студенты, забивая свои головы ненужными вещами и растрачивая свое время впустую из-за лени, губят свой большой потенциал. Если вы не станете уподобляться им, Блэквуд, то сможете достичь больших успехов. Это все, можете быть свободны.

Арон поднялся со стула и направился к выходу, когда вдруг голос Монагана снова остановил его:

— Блэквуд. Если захотите о чем-то поговорить… если у вас будут какие-то вопросы — заходите. И подумайте над моими словами.

— Вопросы, сэр? — Арон недоуменно моргнул, уставившись на профессора.

Монаган со вздохом выпрямился на стуле и сложил руки в замок.

— Рано или поздно, волшебники определенного уровня и склада ума могут начать задаваться вопросами, ответами на которые школьная программа не располагает.

— Спасибо, сэр. Доброй ночи. — Арон мгновение потоптался на месте и вышел. Кай, переминаясь с ноги на ногу, ждал в коридоре.

— Ну что там?

— Да так, эссе отдал. — Арон отстраненно махнул пергаментом. Кай подозрительно сощурился, но ничего не сказал. До башни гриффиндора они дошли молча. Арона не покидали мысли о профессоре Монагане. Почему на самом деле он завел этот разговор? Зачем предлагает свою помощь? Или что значит «если захочешь поговорить, приходи»? С чего такая честь после двух занятий? На эти и многие другие вопросы Арон не имел ответов.

---

1) Патриция Рейкпик — персонаж игры для смартфонов по мотивам ГП, все права принадлежат разработчикам.

Вернуться к тексту

Утро субботы не задалось — Арон, планировавший как следует выспаться после вчерашнего урока астрономии ценой завтрака, был разбужен учиненным Вудшотом и Мактоминеем гамом. Как итог, Кай уволок бурчащего и недовольного Блэквуда в Большой зал, где тот едва не уснул над тарелкой с хлопьями. Арон сетовал на отсутствие за столом кофе: «Мне что, нужно Бодрящее зелье пить по утрам?» — и жаловался на отсутствие «нормальной еды»: «Кто завтракает хлопьями? Это же для детей с молочными зубами! Почему нельзя дать нам хотя бы омлет с беконом или колбасками?!» Быть может, кофе и не было лучшим вариантом для завтрака одиннадцатилетнего ребенка, но сказывалась привычка — в Лондоне, когда Марты не было дома по утрам, Арон с удовольствием угощался молотым кофе из ее банки в шкафу. Еще больше его раздражало то, что Кай в ответ просто хохотал, а поддерживали его в этом еще несколько гриффиндорцев.

— Да чего вы ржете-то?

— Потому, что стоит тебе встать не с той ноги, — Джек подавил очередной смешок, — и ты становишься похож на депрессивного инфернала.

Кто такой инфернал, Арону было неизвестно, поэтому он молча уткнулся в тарелку и еще некоторое время лениво отлавливал ложкой хлопья, дожидаясь, пока наестся Кай и прокручивая в голове вчерашний разговор в кабинете профессора трансфигурации. Наконец они вышли из Большого зала — Кай о чем-то спорил с Вудшотом, а все еще сонный Арон плелся чуть позади, едва не наткнувшись на живот профессора Слагхорна в дверях. Добравшись до спальни, они сбросили повседневные мантии — слава Мерлину, на выходных их ношение было обязательным только в Большом зале — и отправились к Черному озеру, а Арон предусмотрительно прихватил с собой рюкзак, набитый некоторыми книгами по защите от темных искусств и заклинаниям. Денёк был погожий, и Блэквуд совсем не хотел думать о написании эссе и рефератов по зельям, гербологии или ЗоТИ, к тому же, на примете было куда более интересное занятие.

— Так ты все-таки проиграл в шахматы Вудшоту, — Арон шаркал кедами, загребая траву, — и пришлось облетать нашу башню на метле?

— Мы играли почти четыре часа, и я просто, м-м-м, потерял концентрацию. — Кай насупился, — Мы смогли свистнуть из каморки старый «Чистомет», но чуть не наткнулись на Флитвика у выхода, так что пришлось возвращаться обратно. А там как раз Филч приперся, ну и вот…

Арон рассмеялся:

— Вот вам неймется с этими метелками, тоже мне, квиддичисты.

— Тебе бы, кстати, не помешало научиться летать, — Кай ощетинился, — а то в жизни, знаешь ли, всякое бывает.

— Именно поэтому я и собираюсь выучить несколько заклинаний — чтобы всякого не случалось, — Арон указал в сторону Хогсмида. — Пойдем за тот валун, в сторону железнодорожной станции, там никого не должно быть.

— Ты хочешь прямо сейчас начинать?! — Кай явно не был готов к занятиям спозаранку. — Хоть бы предупреждал, а то мало ли, вдруг я не в форме.

Блэквуд скептически глянул на Кая и, пошарив в рюкзаке, выудил кусок пергамента и протянул товарищу:

— Да ладно, будет весело. Правда, некоторые заклинания из программы второго или даже четвертого курсов, но вдруг получится?

— Четвертый курс? Арон, ты купил палочку, считай, вчера, так что можешь даже не надеяться.

Они оказались на небольшой полянке у озера между двух склонов, один из которых хорошо защищал от взглядов со стороны школы, а второй — со стороны Хогсмидской железнодорожной станции. Солнце уже припекало, а пышная, все еще насыщенного зеленого цвета трава — спасибо местному климату — будто приглашала на нее усесться. Кай пробежался глазами по бумажке и насупился:

— Не знаю, как ты, но я бы не хотел есть слизней. Может, попрактикуешься на ком-то другом? Харви Харпер, например, выглядит довольно безобидным…

— Брось, как раз потренируем заклинание отмены. — Арон сверкнул азартной улыбкой.

— Заклинание ватных ног, летучемышиный сглаз, обездвиживающее… эти можно попробовать, — Кай задумчиво вертел листок в руках, — а вот щитовые чары, обезоруживающее и сдерживающее, наверное, слишком сложные для нас. А где ты взял заклинание отмены? Это какой курс?

— Но попробовать-то стоит. — Арон раскрыл рюкзак, — Здесь книги с моими пометками, формулы и движения палочкой. Вот, посмотри. Finite Inkantatem, по идее, не должно быть чем-то сверхсложным.

Он и вправду перерыл несколько учебников по ЗоТИ и заклинаниям, помечая главы с теорией интересующих его заклинаний. Некоторые из них действительно были из программ старших курсов, но Арон, окрыленный своим успехом на трансфигурации, верил, что у него все получится. Какое-то время они молча разглядывали страницы учебников, раз за разом ими меняясь. Мальчики настолько увлеклись, что даже не обратили внимания на всплеск воды где-то посреди Черного озера. Наконец особо деятельный Блэквуд не выдержал и захлопнул учебник:

— Ну что, начнем с усыпляющего? — Арон вынул палочку. — Для него не нужно контрзаклинание, достаточно просто разбудить уснувшего.

Арон встал и, отойдя на пару шагов, нацелился на все еще сидящего товарища — Кай решил не вставать — и произнес заклинание… Но ничего не произошло. Попробовав еще пару раз, он снова сверился с учебником.

— Если и в этот раз не выйдет, пойдем дальше, — Арон сосредоточился и четко произнес: — Sopporo!

Еле-заметная светлая вспышка сорвалась с кончика палочки Арона и, на мгновение объяв изумившегося Кая, погасла. Кай поморгал, постепенно замедляясь, и медленно опрокинулся спиной на траву. Некоторое время Арон, замерев, рассматривал уснувшего однокурсника, и, когда убедился, что тот не притворяется, хорошенько потряс его за плечо. Очнувшийся Кай имел слегка пришибленный вид и неловко озирался по сторонам, что весьма позабавило Блэквуда.

— Вот черт… — он потер глаза. — Я теперь спать хочу. Долго я был в отключке?

— Полминуты примерно, — Арон протянул ему руку, — Говоришь, спать хочется? Попробуй заколдовать меня, только не буди, а примени «Enervate», ладно? Может, тогда не будет сонливости.

Волфскин с минуту рассматривал страницы учебника с нужными чарами, а затем резко махнул палочкой в сторону Арона, а затем снова и снова. Вышло у него быстрее, чем у напарника — уже после третьей попытки Арон ощутил сильную усталость и, едва успев понять, что произошло, обмяк.

— …ate!

Блэквуд резко поднялся, очумело хлопая ресницами — кажется, именно такой прилив сил должны были чувствовать герои маггловских фильмов, когда получали укол адреналина. На него смотрел улыбающийся Кай:

— Ого! Выглядишь довольно бодро! Этот Enervate, у меня со второго раза получился.

— Круто работает! Интересно, можно ли по утрам так взбодриться… — Арон почесал затылок. — Хотя я уже чувствую себя так же, как и до этого. Видимо, эффект бодрости держится только в первые секунды, когда приходишь в себя. Так-с, что там у нас дальше?

Минут десять они пытались выяснить, на ком будет протестировано милое заклинание, которое образует поток слизней в ротовой полости, однако, так и не придя к консенсусу, сосредоточили внимание на заклинании полного обездвиживания. Оно, судя по описанию, было очень полезным и действенным, хоть и изучалось уже в конце первого курса — эти чары даже в шутку прозвали «заклятием первокурсника». Арон иронии не разделял, мысленно придумав более пяти ситуаций, в которых его применение будет очень эффективным.

Кай поднялся на ноги:

— Давай, ты первый. Только заклинание отмены повтори.

Арон мысленно поблагодарил автора учебника — он довольно красочно описал действие заклинания — руки жертвы склеивались по швам, как и ноги, и человек терял возможность двигаться и становился похож на солдата, вытянувшегося по стойке смирно. Повторяя движения палочкой и вербальную формулу, Арон поднялся с травы. Не слишком замысловатая фигура, начерченная палочкой в воздухе, сопроводилась выкриком:

— Petrificus Totalus!

Яркий луч бледно-голубого цвета стремительно пронзил грудь Кая, и тот, вытянувшись в струну, замер с удивленным выражением лица и шмякнулся о пригорок. Арон сразу же зашелестел страницами книги в поисках главы о заклинании отмены. Спустя несколько минут он поднял взгляд на подопытного и хитро прищурился:

— Почему бы не попробовать на тебе ту порчу со слизнями, пока ты не можешь сопротивляться? — Арон расхохотался, заметив, как забегали глаза Кая — наверное, это единственная часть тела, которая сохраняла возможность двигаться, — Да, ладно, шучу, сейчас… Finite!

— Страшный ты человек, Блэквуд! — Кай размял руки и стопы, будто они отекли, и, поднявшись на ноги, пошатнулся.

— Брось, я ж пошутил. — Арон нахмурился, — Давай, теперь ты попробуй.

Кай наскоро просмотрел теорию и проговорил:

— Petrificus Totalus!

К удивлению Арона, у его напарника тоже получилось с первой попытки. «Может, это и вправду «заклинание первокурсника», и его сможет наложить даже Бен Дэвис? — думал Арон, попутно оценивая свои ощущения — а они были довольно пугающими, ведь его тело склеилось совершенно против его воли и перестало слушаться. — Должно быть, существует какое-то заклинание, которое заставляет человека делать то, что прикажет заклинатель. Если так, то вот оно действительно мерзкое», — подумал он.

Наконец Кай разобрался с чарами отмены и вернул Арону способность двигаться.

— Как ощущения, Ар?

— Довольно гадкие. — он взглянул на часы и опешил: — Скоро обед, как-то долго мы провозились. Я думал, мы тут всего около часа. Ладно, давай еще летучемышиный и пойдем в замок?

— А чечетку сплясать не хочешь? Tarantallegra! — Кай внезапно махнул палочкой, и яркая оранжевая вспышка, охватив не ожидающего подвоха Арона, застала того врасплох. Его ноги начали конвульсивно выстукивать по траве в невообразимо быстром темпе.

— Пре-прек-ра-а-а… прекра-ра-ти-и э-это! — Арон изо всех сил размахивал руками, силясь не упасть, а Кай задыхался от смеха. Совладав с собой, он наконец выдохнул: «Finite» и приземлился на мягкий склон вслед за обессиленным Блэквудом. Вдоволь насмеявшись, они уткнулись в учебник по чарам, вчитываясь в теорию очередного заклятия. Арон рассудил, что на этот раз он тоже попробует первым, и направил волшебную палочку на товарища:

— Vespertilio Impetum! - вслед за снопом фиолетовых искр из его палочки вырвалась маленькая летучая мышь и тут же улетела в сторону Запретного леса. Арон попытался сконцентрироваться и попробовал снова.

— Vespertilio Impetum! — на этот раз яркая фиолетовая вспышка, достигнув Кая, моментально преобразилась в небольшую стаю летучих мышей, которые начали садиться ему на лицо, бить крыльями, царапаться или просто заслонять глаза, вовсе не обращая внимания на его размахивания длиннющими руками или дневной свет. Вскоре, когда Арон тоже ощутил на себе действие этого сглаза, они решили, что на сегодня достаточно, и побрели к замку.

У Черного озера толпились студенты, нежась на солнышке и забавляясь всевозможными способами, среди которых были и гриффиндорские первокурсники.

— Эй, а где это вы были? — навстречу им шагнула Софи Корнуолл. — Вы что, ходили в Запретный лес? Волфскин, тебе мало отработок у Рейкпик?! Ты и так лишил нас тридцати баллов!

Кай пробормотал что-то невнятное, и Арон решил вступиться:

— Софи, остынь, мы были у озера, просто с другой стороны.

Софи некоторое время молча смотрела Арону в глаза, будто пыталась уличить во лжи, но сдалась и, неодобрительно качнув головой, ушла, и ребята неспешно побрели в Большой зал — скоро начинался обед. Мимо них пронеслась кучка первокурсников из Хаффлпаффа, пытаясь запустить в небо воздушного змея — Арон сильно удивился, увидев здесь эту откровенно маггловскую забаву.

Большую часть субботнего вечера Кай провел на отработках у гриффиндорского декана в компании Вудшота и Мактоминея, поэтому Арон был предоставлен самому себе и с радостью этим воспользовался, написав полный реферат по зельеварению. Учеба в Ховартсе не шла ни в какое сравнение со старой маггловской школой — здесь Арон аж светился от каждой возможности узнать нечто новое и лишний раз заглянуть в учебник. Он искренне недоумевал, почему некоторые его сокурсники не разделяют его тяги к учебе. Однако он заметил одну общую особенность главных бездельников — все они были из магических семей и знали о волшебном мире почти с самого рождения. Для Арона же сам факт его нахождения в Хогвартсе был подобен сказке, и он изо всех сил старался впитать в себя все и сразу, подсознательно побаиваясь, что все это может внезапно закончиться — а вдруг это лишь длинный сон?

«Если так, то это лучший сон в моей жизни», — подумал он и захлопнул справочник по магическим травам и отварам.

Остаток вечера он провел в гриффиндорской гостиной за томиком «Продвинутого курса теории магии» Адальберта Уоффлинга, пытаясь не отвлекаться на время от времени шумящих гриффиндорцев, предпочитавших тратить свободное время на взрывные карты и прочие малополезные, по мнению Арона, развлечения.

* * *

Выходные пролетели в мгновение ока — четыре объемных работы «на дом» способствовали этому в полной мере. Большую часть воскресенья Арон провел в библиотеке, попеременно работая в компании Кая, Деметриуса и Тиберия Иглза, который всюду таскал за собой не только огромный рюкзак, набитый книгами, пергаментом и чернильницами, но и свою однокурсницу Кэтрин Боунс.

К середине недели Арон пребывал в ужасном настроении — все заработанные им баллы в копилку факультета практически сразу же умножались на ноль усилиями остальных однокурсников. По сути, кроме него успешно справлялись с учебой лишь Кай да Стейси Корнуолл. Ее же сестра Софи и Валора Хут, несмотря на все старания, могли отметиться лишь тем, что прилежно выполняли домашние задания и не теряли баллов. Остальная масса однокурсников никуда не годилась. И если у Харпера с Дэвисом просто ничего не получалось, что еще можно было понять и простить, то Вудшот с Мактоминеем, складывалось впечатление, намеренно действовали во вред факультету. Так, на зельеварении ими был взорван котел с простеньким зельем, что привело Арона в бешенство — высадить в воздух отвар, состоявший из четырех ингредиентов, включая воду, можно было только специально. Вероятно, того же мнения придерживался и профессор Слагхорн — добродушный мастер зелий впервые снял с кого-то аж двадцать очков. На гербологии же эти два охламона пропустили мимо ушей инструкции профессора Лонгботтома, и вместо того, чтобы сделать надрезы в положенном месте, полностью обрезали листья на двух саженцах смоковницы. Венцом их «достижений» на этой неделе стала пара трансфигурации в среду — и без того строгий профессор Монаган к концу занятий аж побелел от злости. Вудшоту все никак не удавалось трансфигурировать свою горошину в пуговицу, и тот, совсем отчаявшись, наотмашь махнул палочкой — горошина, громко клацнув, заискрилась и отлетела прямиком в лицо Монагану. И все бы еще ничего, да только злосчастная горошинка едва не подожгла профессору его аккуратно остриженную и уложенную бороду.

Наступил четверг. За обедом в Большом зале Арон понуро разглядывал четыре больших сосуда, наполненных разноцветными камнями. Это был хогвартский счетчик — один камушек внутри сосуда равнялся одному набранному факультетом баллу. Согласно сосудам, Гриффиндор заметно отставал от лидирующих Слизерина и Рэйвенклоу и шел на равных с Хаффлпаффом.

— Если так пойдет и дальше, — Арон многозначительно кивнул в сторону гриффиндорских оболтусов, — то мы закончим год на четвертом месте.

Кай, скосив взгляд на счетчик баллов, лишь шумно выдохнул и уткнулся в номер «Ежедневного пророка», пытаясь скоротать время до конца обеда. Впереди были два урока заклинаний. На прошлой неделе профессор Флитвик обещал практическое занятие, поэтому многие первогодки с интересом ожидали урока. И не мудрено — в начале учебы теория преобладала над практикой, поэтому все были крайне заинтересованы лишний раз использовать волшебную палочку. Наконец они вышли из Большого зала, и Арон скривился, взглянув на Кая — тот жевал прихваченный с собой сэндвич, старательно не обращая внимания на прилипшую к подбородку пекинскую капусту. Мимо просеменил Тедди Люпин, пытаясь не отставать от профессора Лонгботтома, несшего мешочек с какими-то ростками. Блэквуд вдруг остановился.

— Шо ты ‘ам уи‘ел? — Кай, врезавшись в Арона, пытался отследить его взгляд.

— Видишь Люпина? Вон там, с Лонгботтомом? — Арон кивнул в сторону удаляющихся фигурок.

— С Лонгботтомом? — Кай, наконец, справился с куском сэндвича. — Так это вроде не Люпин.

— Люпин. Я видел.

— Люпин темноволосый, ты чего? А этот рыжий. Пойдем, Ар, мы опоздаем! — Кай настойчиво потянул Блэквуда за локоть в сторону лестниц.

Ребята все же смогли вовремя добраться до кабинета заклинаний, увязавшись за спешащими одногодками из Рэйвенклоу. Профессор Флитвик ожидаемо находился в хорошем расположении духа, а на доске уже было расписано заклинание для сегодняшнего занятия. Дождавшись, пока в классе соберутся все первогодки, Флитвик начал теоретическую часть занятия — сегодня им предстояло познакомиться с чарами левитации. Арону сразу вспомнилось, как он, садясь в поезд, совсем забыл о своем чемодане, и Марта отлевитировала его к уже забравшемуся в вагон воспитаннику. По словам Флитвика, особо тяжелые или громоздкие предметы длительно удерживать в воздухе под силу не каждому, однако некий Геральт Сизый в шестом веке смог перенести свой дом на несколько десятков метров. Но Геральт Сизый был сильным и опытным магом, а начинать всегда стоило с малого, посему перед каждым первокурсником появилось по большому совиному перу. Раздав последние указания и в очередной раз напомнив о важности концентрации на результате, Флитвик разрешил приступать к практике.

Арон просматривал параграф с чарами левитации еще в прошлое воскресенье и даже успешно опробовал это заклинание на свертке пергамента в пустующей гриффиндорской спальне, поэтому позволил себе пропустить половину слов профессора мимо ушей и витал в облаках. Лучи послеобеденного солнца пробивались сквозь узкие высокие окна, подсвечивали пылинки и приятно грели черные ткани его мантии и галстука. Он снова вернулся мыслями к Марте, вспомнил, как долго ждал поезда, вычеркивая дни из календаря, с восхищением подумал о том, в какую невероятную историю угодил, распечатав письмо из Хогвартса. Взгляд снова выхватил парящие в воздухе пылинки, и Арон с теплом подумал, как где-то в Лондоне в маггловской школе хмурится над учебником алгебры его друг Том. Теперь Том остался лишь теплым воспоминанием, будто пролетающая мимо пылинка, окутанная лучиком солнца. Арон очутился в совершенно другом мире где, как он считал, нет ничего невозможного. Все учащающиеся выкрики «Vingardium Leviosa!» заставили вернуться его к реальности — бурое перо, поигрывая оттенками под жаром солнца, все еще неподвижно лежало напротив, тогда как перья некоторых однокурсников уже парили над партами, повинуясь кончикам палочек.

Арон даже не заметил, произнес ли он формулу заклинания вслух или «про себя», и произнес ли вообще. Вероятно, все еще пребывая в мечтательном состоянии и с крутящейся в голове мыслью о том, что в этом мире нет ничего невозможного, Арон просто потянулся рукой к перу, даже забыв достать волшебную палочку. С виду оно было гораздо легче, чем свиток пергамента, который ему удалось левитировать в воскресенье. Он искренне верил, что перо полетит, когда, держа руку ладонью вверх, сделал легкое движение пальцами. Все еще с легкой мечтательной улыбкой на лице, Блэквуд наблюдал, как перо, чуть покачнувшись на столе, воспарило над партой и медленно поплыло сперва вверх, а затем и в сторону учительского стола, а в пальцах протянутой к перу руки ощущалось легкое, приятное покалывание, разливающееся теплом по всему телу. Все это время его взгляд провожал перо, и на какой-то миг Арону даже почудилось, что кроме этого совиного пера, в мире не существует ничего. Вероятно, как он рассудил позже, это и была та самая концентрация на результате, о которой все время твердил профессор Флитвик. Тем временем перо, ведомое пристальным взглядом и легким движением руки Арона, почти достигло преподавательского стола, когда Арон понял, что не сможет продолжить.

— СМОТРИТЕ! — какой то паренек из Рэйвенклоу завизжал, ошарашенно тыкая пальцем то в Арона, то в направлении его парящего в воздухе пера. В классе на долю секунды повисла тишина, тут же сменившись протяжными «О-о-ох!», и Арон, буквально кожей почувствовав на себе два десятка взглядов, занервничал и моргнул. Перо закружилось и упало на Вудшота. На Арона таращились все двадцать три однокурсника и профессор Флитвик в придачу. Первым опомнился стоящий рядом и улыбающийся на все тридцать два Кай:

— Арон, да ты… Мерлинова борода, Арон, да ты волшебник!

С мгновение Блэквуд непонимающе таращился на друга. А затем они расхохотались. Флитвик наградил Гриффиндор двадцатью баллами и отпустил студентов на полчаса раньше.

* * *

Утром пятницы Арон проснулся чуть позже обычного и с удивлением обнаружил пустую спальню. Часы показывали начало девятого — до первого урока оставалось почти пятьдесят минут. Наскоро собравшись, он поспешил нагнать однокурсников за завтраком — благо, что дорогу от гриффиндорской башни до Большого зала он хорошо запомнил еще в первую неделю учебы. Арон не ошибся — все его товарищи по факультету теснились за гриффиндорским столом и он легко отыскал среди них долговязого Кая.

— Доброе утро. Вы сегодня как-то рано смотались. — Блэквуд плюхнулся на лавочку возле друга и с удивлением отметил, как Харви Харпер отодвинулся чуть ли не на два метра, а остальные сокурсники отводили взгляд, стоило только повернуться в их сторону. — Кай? Эй, что случилось-то?

— Привет. Да ничего не случилось, — как-то нехотя буркнул Волфскин, однако, наткнувшись на подозрительный взгляд Арона, тут же добавил: — Потом расскажу, не здесь.

Это было самое странное утро за почти две недели в Хогвартсе — Арон впервые почувствовал себя не в своей тарелке. Он молча позавтракал, стараясь не поднимать головы, и так же отрешенно побрел к кабинету трансфигурации — вдобавок к странному поведению однокурсников, предстояло пережить пару у самого строгого преподавателя. Кай нагнал его перед классом и, оглянувшись по сторонам и не обнаружив знакомых лиц, кивнул в сторону соседнего кабинета. Там оказалось пусто. С минуту они подождали, не зайдет ли кто следом за ними, и Арон требовательно уставился на друга:

— Рассказывай.

Кай неловко потоптался на месте и шагнул вглубь класса, что бы присесть на парту. Озадаченно почесав затылок, он начал:

— Ну, в общем, я точно не знаю, кто так решил, но… Короче, они все думают, что ты темный волшебник. — Кай неловко зыркнул на Блэквуда и, заметив гримасу непонимания, продолжил: — Ну, знаешь, после вчерашних заклинаний у Флитвика, тот твой трюк с пером. Кто-то пустил слух.

Арон удивленно посмотрел на Кая, но сразу же рассмеялся. Это было сумасбродно.

— Знаешь, это самое нелепое, что я слышал за долгое время. Ты сам-то в это веришь?

Тот закатил глаза и выдохнул:

— Конечно же, нет. Я и сам много раз видел подобные штуки от своего деда. Просто далеко не все волшебники способны сотворить без палочки даже простейшее заклинание. Тем более с первой попытки, — Кай виновато уставился в пространство. — Если бы я не ушел из спальни вместе с остальными…

— То тоже стал бы темным волшебником, понимаю, — его прервал очередной смешок Арона, — Как по мне, это даже не особо удивительно — ну что бы еще могло прийти в такие светлые головы, как у Вудшота с Мактоминеем?

— Расскажешь, как тебе удалось? — Кай наконец немного расслабился и решился задать интересующий его вопрос.

— Что? Перо? Я от безделья изучал эти чары еще в воскресенье, и у меня все получилось. С палочкой, конечно. А на уроке замечтался и едва не уснул, и когда понял, что пора попробовать, совсем забыл о палочке. Вот и все, — Арон пожал плечами.

Кай недоверчиво уставился на друга:

— А как же концентрация? Перо Дэвиса не сдвинулось с места до конца урока, а ты забыл про палочку!

Арон фыркнул:

— П-ф-ф, нашел с кем сравнить! Кай, я не знаю, как так вышло, правда. У меня такое настроение тогда было… Мечтательное, что ли. Я был уверен, что мое перо полетит, и просто протянул руку.

Они недолго помолчали, задумавшись о своем, и синхронно шагнули к двери — раздался звонок, возвещавший о начале урока.

— Извини, что сбежал из спальни вместе с остальными. Я поговорю с ними.

Кай явно чувствовал себя сильно виноватым в этой ситуации.

— Не надо ни с кем говорить, — на лице Арона проступила озорная ухмылка, — Пусть боятся.

Трансфигурация прошла в ожидаемом ключе — дети не всегда успевали конспектировать лекцию профессора Монагана, боялись издать лишний звук и получили на выходные большую домашнюю работу. За обедом студенты старались не обращать внимания на Арона, а некоторые и вовсе замолкали, стоило тому лишь приблизиться. Блэквуда искренне забавляло подобное поведение, и он даже заключил с Каем шуточный спор на тему того, как долго это продлится. Под конец пары Арона посетила идея расспросить профессора Монагана о своем вчерашнем приключении — он хорошо помнил сказанное профессором в его кабинете. Конечно, Арон не сомневался, что сплетни однокурсников — это полная чушь, и случившееся не может означать, что он — темный маг. Однако ему была очень интересна причина, по которой он сумел обойтись без палочки и почему это так восприняли. Еще одним кандидатом была их декан Патриция Рэйкпик, но Арон быстро отмел этот вариант во время занятия по ЗоТИ — сегодня профессор была совсем не в духе.

К концу пары Арон принял, по его мнению, единственное правильное решение — написать об инциденте единственному взрослому волшебнику, которому он полностью доверяет — Марте.

«Дорогой Арон! Спасибо, что так часто пишешь. Я очень рада твоим успехам и верю, что ты сможешь получить награду лучшего первокурсника, если будешь продолжать в том же духе до конца года. Не переживай насчет твоих однокурсников — я уверена, что они просто завидуют. Способность к беспалочковой магии с самого детства, сколько я себя помню, всегда считалась хорошим знаком — так проявлялся большой потенциал у юных волшебников. По крайней мере, так считалось в Америке. Конечно, это была большая редкость, но в мои времена в Ильверморни к таким детям относились с почтением. Думаю, ты не забыл слова Олливандера? Теперь мы можем не сомневаться в его правоте. По правде говоря, твой прадед Финеас, в честь которого тебе дали второе имя, был выдающимся магом. Возможно, теперь настал твой черед. Но предупреждаю: лучше выброси все это из головы и сконцентрируйся на занятиях! А насчет твоих однокурсников… Запомни, Арон — у магии нет цвета. Магия — это сила. Тот, кто ею владеет, сам придает ей окрас. Поэтому не обращай внимания на их трёп, и скоро они перестанут себя так вести. Уверяю, это просто зависть и ничего больше. Если же тебя по какой-то причине задевает их поведение, можешь попытаться помочь кому-либо из них, например, с учебой — готова поспорить, что этого будет достаточно.

У меня все как обычно — завал на работе и полный порядок дома. Завтра идем с коллегами к Арабелле в гости, она проставляется за повышение. Уже купила зелье на утро.

P.S.: Зевс отдал твое письмо только спустя полпачки совиного лакомства. Рекомендую заняться его воспитанием, он еще не стар для этого.

Марта. »

Арон во второй раз перечитал письмо и, аккуратно сложив пергамент, сунул бумагу во внутренний карман мантии. Он взглянул на свою сову. Зевс наклонил голову и, требовательно ухнув, клацнул клювом. Арон получил почту за ужином в Большом зале и, прочитав постскриптум, решил подняться в совятню, чтобы отблагодарить питомца за работу — он почувствовал, что Зевс все это время и вправду получал от хозяина недостаточно внимания. Недолго почесав свою птицу, рассеянно глядя в вечернее небо, Блэквуд неспешно побрел в сторону гриффиндорской гостиной.

* * *

Быстро шли дни, настала середина октября, и интенсивность обучения продолжала постепенно нарастать. В первую очередь это сказывалось на количестве свободного времени — теперь Арона нечасто можно было увидеть за чтением дополнительной литературы. Казалось, даже однокурсники почти перестали проводить время в гостиной за игрой во взрывные карты или волшебные шахматы. К всеобщему удивлению, школьная нагрузка положительно сказалась даже на поведении Вудшота и Мактоминея — их последней выходкой недельной давности стала атака на школьного завхоза Филча с помощью навозных бомб. К счастью для копилки факультета, все обошлось без наказаний — попросту не удалось определить виновных из-за количества толпившихся в коридорах студентов. Хоть Арон и был уверен, что декан подозревает виновных, но как известно, не пойман — не вор. Тем не менее, неизменным спустя месяц оставалось одно — Арона все еще преследовал шепот в коридорах:

— Вон там, смотри!

— Где?

— Рядом с тем долговязым!

— Это он?

— Да! Просто махнул рукой, и перо пролетело через весь класс!

Такие реплики Арон слышал краем уха чуть ли не через день — поначалу это жутко раздражало, но спустя неделю он уже с легкостью пропускал все мимо ушей. Кай иногда разряжал ситуацию, проходя мимо перешептывавшихся первогодок: однажды он даже достал волшебную палочку и начал тыкать ею в сторону каких-то хаффлпаффцев, осыпая вестибюль разноцветными искрами, чем вызвал хохот у Арона — перепугавшиеся одногодки бросились врассыпную. Справедливости ради стоило отметить, что в этом не участвовали слизеринцы — они теперь просто поглядывали на Блэквуда с интересом. Возможно, этому способствовали хорошие отношения Арона с Деметриусом, а возможно — репутация их собственного факультета. Не разделял взглядов своих рэйвенкловских одногодок и Тиберий Иглз — он был достаточно умен, как считал Арон, чтобы не проводить параллелей между случайной беспалочковой магией и принадлежности к темным силам. Учитывая увеличившиеся объемы домашних зданий, Арон стал проводить еще больше времени в библиотеке в компании Тиберия — в последнее время он проникся уважением к лохматому рэйвенкловцу. Иглз был очень спокойным и покладистым, к тому же Арон ценил его упорство в учебе и стремление к знаниям. Если в первые недели третьей в их компании была Кэтрин Боунс, то сейчас ее место занял Деметриус. Как выяснилось со временем, она предпочла избегать компании Арона, поддавшись влиянию дурацких слухов. Слизеринец, в отличие от тихони Тиберия, постоянно отпускал ехидные колкости по тому или иному поводу, зачастую — в адрес перешептывавшихся об Ароне первокурсников, чем всегда поднимал тому настроение. Сам Деметриус заявлял, что часто скучал в компании слизеринцев, и для него было полезнее проводить время с Блэквудом и Иглзом. Кай же предпочитал брать библиотечные книги с собой в гриффиндорскую гостиную и изучать их в «более комфортных условиях, чем за ветхими столами в полумраке библиотеки», поэтому надолго с этой троицей не задерживался и называл тех «клубом книжных червей». Арон знал о любви Кая к комфорту, но толковал ситуацию по-другому: они втроем с Тиберием и Деметриусом могли в течение одного вечера просмотреть, в зависимости от интереса и русла беседы, с дюжину разных книг, тогда как Кай брал из библиотеки всего одну или две, чтоб написать домашнее задание.

Однажды вечером, потирая уставшие глаза, Арон как обычно вывалился из дверей библиотеки и, зазевавшись, столкнулся нос к носу со Стэном. За полтора месяца, которые уже прошли со дня поездки в Хогвартс, они виделись лишь мельком и ни разу не перекинулись ни одним словом, кроме приветствий, к тому же в последнее время Стэнли и вовсе, казалось, старался Арона не замечать. Конечно, в свете недавних событий удивительного в этом было мало — большинство хаффлпаффцев шарахались от Арона, едва того завидев.

— Ой! — Стэн вскрикнул от неожиданного столкновения. — Привет, Арон, э-э, как дела?

— Здоров, Стэн. Могли бы быть и получше, — Арон картинно поежился, — если бы Филч успешнее справлялся с отоплением.

В октябре в замке стало действительно зябко — начался сезон дождей, а в большинстве коридоров гулял сквозняк. В еще не прогретом замке чувствовалась сырость, и многие студенты недоумевали, каким образом с отоплением огромного Хогвартса должен был справляться один лишь завхоз, который, вдобавок ко всему, являлся сквибом.

— Как учеба? — Арон не знал, как завязать разговор.

— Да так, не очень. — не стал юлить Стэн, — Все это очень интересно, но некоторые моменты даются тяжело. Хорошо, что мне иногда помогает Тедди, без него меня, наверное, уже бы отчислили…

— Не волнуйся, из Хогварса не отчисляют за плохую успеваемость, — попытался его утешить Арон, — по крайней мере, до экзаменов СОВ.

Стэн лишь кисло улыбнулся, и Арон продолжил, вспомнив кое-что необычное:

— Кстати, мне показалось, или Люпин сначала был темноволосый, а потом стал рыжим?

— Так и есть. Он — метаморфомаг.

Стэн, произнеся многосложное слово, враз приосанился и напыщенно надулся, что не скрылось от внимания сразу заулыбавшегося Блэквуда.

— Кто-кто?

— Метаморфомаг, — казалось, мантия Стэнли сейчас разойдется по швам от его важного вида, — это значит, что он может менять внешность по своему желанию. А еще он крестник Гарри Поттера!

Теперь все стало на свои места. Арон вспомнил, где раньше видел фамилию Люпина — в энциклопедии о Второй магической войне. Сейчас он вдруг понял, почему Тедди аплодировали преподаватели во время распределения, почему его часто видели возле хаффлпаффского декана Лонгботтома и почему у Люпина были такие высокие оценки по гербологии.

— Интересно, и что же крестник Гарри Поттера думает о темном маге Блэквуде? — Арон насмешливо покосился на Стэна.

— А-а, ты об этом, — Стэнли чуть смутился, — ну, вообще-то Тедди в это не верит.

— А ты?

Немного подумав, Стэн собрался с духом и как-то виновато улыбнулся:

— Я тоже не верю. Ты же первокурсник. И к тому же гриффиндорец! Но то, что ты сделал на заклинаниях, и вправду очень… необычно.

— Что ж, приятно знать, что хоть кто-то здесь способен мыслить здраво.

Арону действительно стало немного спокойнее, и он, махнув Стэну на прощание, потопал в сторону гриффиндорской башни, намереваясь впервые за несколько недель сыграть в шахматы с Каем.

* * *

Ажиотаж, царивший за субботним завтраком в Большом зале, стал для Арона большим сюрпризом. Погрузившись с головой в учебу и вечерами практически безвылазно сидя в библиотеке, он совсем забыл о существовании такой вещи, как квиддич. Сегодня должен был состояться матч — открытие сезона между командами Гриффиндора и Рэйвенкло. Арон оторопело рассматривался по сторонам, пытаясь протолкнуться к своему столу. Вокруг царил настоящий хаос — отовсюду были слышны речёвки в поддержку своих команд, над столами висел гул, студенты перекрикивали друг друга в попытках установить фаворита противостояния. Арон взглянул на преподавательский стол и улыбнулся — насупившийся профессор Монаган хмуро поглядывал на шумящих студентов, профессор Флитвик возмущенно пищал в сторону стола своего факультета, а директор Макгонагалл и вовсе старалась не замечать происходящего, усердно пытаясь разрезать что-то на своей тарелке. Арон подвинул к себе увесистый стакан с тыквенным соком и толкнул локтем Кая, оравшего в унисон с Мактоминеем довольно обидную кричалку, адресованную проходящим мимо рейвенкловцам.

— Кай, что вы тут устроили…

Ноль реакции. Арон раздраженно отмахнулся от пролетающей над головой стайки бумажных орлов, выкрашенных в синий цвет. Он начинал злиться.

— ЭЙ, ВОЛФСКИН! — Кай, наконец, обернулся. — Я уже говорил тебе, что ненавижу квиддич?

— О, привет, подожди секунду, — тот порылся в кармане мантии и протянул Арону небольшую вещицу, — Вот, держи. И не вздумай отказываться, у нас у всех такие!

Вещицей оказался заколдованный медный значок размером с ладонь. Это была голова льва, которая периодически издавала вполне хорошо слышимый рык. Арон закатил глаза, но, увидев такой же на сидящих напротив сестрах Корнуолл, все же прицепил значок на грудь. Многократно усиленный магией голос директора попросил студентов организованно выйти из замка. Разумеется, организованно не получилось, и Блэквуд, выругавшись, присоединился к давке в дверях.

На улице их встретил на удивление погожий для конца октября день, и Арон, щурясь от ласковых лучей солнца, обреченно присоединился к веренице гриффиндорцев. Они поспешно шагали по ведущей к школьному стадиону аллее, загребая ногами щебень и пытаясь не отставать от идущих во главе процессии старших курсов. Кай безнадежно увяз в компании ярых поклонников квиддича Вудшота и Мактоминея, поэтому Арону ничего не оставалось, как присоединиться к одиноко шагающей Валоре Хут. На ее плечах, поверх мантии, красовалась красная шаль, а голову украшала смешная шапка с плюшевыми львиными ушами и гривой, больше похожей на крашеную сахарную вату. Приветливо махнув Арону и сразу же удостоверившись в наличии у него значка, она мечтательно улыбнулась:

— Это моя мама их прислала. Можешь оставить один себе, если хочешь.

— Большое спасибо, это как раз то, чего мне не хватало.

Будто не заметив ехидства в его тоне, она просияла в ответ:

— Пожалуйста. Почему ты грустишь?

Арон покосился на вмиг посерьезневшую однокурсницу и хохотнул. Неужели у него и вправду такой недовольный вид, что кто-то мог подумать, что ему грустно?

— Где это написано, что мне грустно? Я вообще-то отлично провожу время, — Арон покрутил пальцем в воздухе, — Посмотри вокруг — шутка ли? — стоит кому-то сказать слово «квиддич», и три сотни человек одновременно начнут сходить с ума!

— Арон! Это больше чем спорт! — Валора возмущенно всплеснула руками. — Ну ничего, скоро ты и сам поймешь.

— Вот уж не думал, что увижу тебя в рядах самых преданных поклонников этой… игры.

— Моя мама ведет спортивную колонку в «Ежедневном пророке», забыл?

Арон и правда забыл. Что ж, тогда все ясно. Больше чем спорт — подобное он уже когда-то слышал от магглов, когда речь шла о футболе. Возможно, такое отношение к квиддичу было вызвано тем, что другого большого спорта в магическом мире попросту не существовало.

Поднявшись по угрожающе скрипящим деревянным ступенькам, они разместились на трибунах стадиона. Чуть возвышавшиеся над студенческими трибунами прямоугольные башенки, расположенные по всему периметру, также постепенно наводнялись народом — как выяснилось, на квиддичные матчи в Хогвартс часто приезжали бывшие ученики и прочие гости. Арон поспешил застегнуть мантию — здесь было довольно ветрено. Вскоре на поле появилась судья — мадам Хуч, а затем и команды — еще четырнадцать человек в синих и красных формах с номерами и верхом на своих метлах. С минуту побеседовав с капитанами, мадам Хуч открыла ящик с игровыми мячами и, дождавшись, когда маленький золотой снитч скроется из виду, протяжно свистнула. Трибуны взорвались овациями, комментатор принялся перечислять фамилии игроков, а кто-то затянул очередную песню. Арон взглянул на свои часы.

* * *

— Надеюсь, завтра Хаффлпафф обыграет Слизерин…

— Этому не бывать!

— …Потому что у нас не будет шансов…

— Они не побеждали Слизерин еще с прошлого века!

— Бенджи должен что-то сделать с командой…

— Если бы Вудшот не поймал снитч…

— Наши загонщики выглядели просто ужасно!

— Остается надеяться только на Оуэна и Джонсона…

— В ворота Джонсона залетало три из четырех квоффлов!

— Лучше понадейся на Моргану.

Арон не выдержал и, бросив раздраженный взгляд на кучку старшекурсников, встал с пуфика. Он надеялся почитать одолженную у Кая книгу по волшебным шахматам, сидя у камина в гриффиндорской гостиной, но спустя полчаса безуспешных попыток сосредоточиться понял, что сбыться этому не суждено. Уже смеркалось, а разговоры о матче, казалось, только набирали обороты. Сам матч, к большому облегчению Арона продлился лишь час: ловец Гриффиндора Оуэн Вудшот — как выяснилось, у Майкла Вудшота есть старший брат-шестикурсник — поймал снитч и положил конец страданиям гриффиндорской команды. Они проигрывали со счетом 40:130, когда пальцы Оуэна сомкнулись над золотым мячиком. Как итог — вымученная и, по мнению Арона, несправедливая победа со счетом 190:130. Это было немыслимо — усилия одного игрока длиной в пару десятков секунд перечеркнули старания всей команды соперников.

Арон неспешно брел по коридорам замка, иногда останавливаясь, чтоб рассмотреть какую-либо картину. Некоторые из них казались плохо прорисованными, размытыми пейзажами — будто пустующий портрет, на котором остался лишь фон. Он надеялся прийти на ужин в Большой зал в числе первых студентов, чтобы первым оттуда и выскочить. На самом деле, Арон вообще предпочел бы поесть в одиночестве — лишь бы избежать очередных споров о квиддиче. К его большому сожалению, это было невозможно.

Утро воскресенья для Арона отличалось от вчерашнего лишь одной деталью — мужественно вытерпев предквиддичный накал страстей в Большом зале, он протиснулся сквозь столпотворение студентов в вестибюле и свернул к внутреннему дворику. Дождавшись, пока стихнет гам, Арон вернулся в замок. Теперь здесь было пусто, и легкая улыбка коснулась его лица. Он поспешно зашагал по лестницам, намереваясь поскорее добраться до спальни, чтобы избавиться от повседневной мантии и прихватить библиотечные книги.

Гриффиндорская гостиная ожидаемо пустовала — тишину нарушало лишь потрескивание горящего дерева, доносившееся из камина. Арон обнаружил один неоспоримый плюс мантий — его волшебная палочка не вмещалась ни в один карман джинсов. Так и оставив ее торчать из заднего кармана, он сгреб лежавшие на тумбочке учебники и вышел из спальни. Мысленно радуясь, что по пути от гриффиндорской башни до библиотеки нет доступных сэру Кэдогану картин, Арон ускорил шаг. Старый рисованный рыцарь регулярно докучал гриффиндорцам, идущим в Большой зал, постоянными криками о дуэлях, скрещенных клинках и трусости.

Легкий скрип половиц выдал вошедшего гостя, и мадам Пинс, вынырнув из-за стеллажа, зашагала Арону навстречу.

— Мистер Блэквуд, — библиотекарь знала всех завсегдатаев в лицо, — и почему же вы не на стадионе?

— Добрый день, мадам, — Арон широко улыбнулся, — находиться здесь мне нравится гораздо больше.

— Приятно слышать. Давайте книги, я верну их на места, — подхватив магией протянутые Ароном увесистые томики, мадам Пинс добавила:

— Мистер Блэквуд, ваш друг в шестой секции.

Собственно поэтому Арон сюда и пришел — он рассчитывал застать в библиотеке Деметриуса, который также не разделял всеобщего фанатизма к квиддичу. Оукли сидел спиной к проходу, сгорбившись над какой-то книгой.

— Нехорошо пропускать матчи собственного факультета.

Деметриус какое-то время молчал, явно дочитывая абзац, и, повернувшись к вошедшему, фыркнул:

— Мне вчера хватило, пустая трата времени.

— Пойдем на улицу? Там теплее, чем в замке, — Арону на удивление совсем не хотелось торчать в библиотеке в воскресное утро, — к тому же, скоро солнце спрячется за тучами аж до мая.

Рассудив, что слова Арона не лишены смысла, Оукли сунул книгу в рюкзак, и они вышли в центральный проход между рядами стеллажей, окутанный полумраком. Попрощавшись с мадам Пинс и старательно избегая ее укоризненного взгляда — Арон не пробыл в библиотеке и пяти минут — мальчики вышли в коридор замка. Какое-то время они шли молча, явно наслаждаясь тишиной опустевшего Хогвартса.

На улице к тому времени уже совсем распогодилось, и они, щурясь, побрели в сторону Запретного леса. Вдалеке показался огромный силуэт Хагрида, возившегося с чем-то в палисаднике за своей хижиной. Прогулявшись у кромки леса, они вышли к берегу Черного озера. Откуда-то со стороны водной глади изредка доносились всплески. Арону вспомнилась глава из «Истории Хогвартса» — в ней утверждалось, что в озере обитал гигантский кальмар. Они уселись на небольшом пригорке — земля, на удивление, еще была теплой, да и скамеек тут не предусмотрели. Деметриус, пошарив в рюкзаке, протянул библиотечную книгу:

— Странно, что ты сам не бросился искать книги по этой теме.

Арон взял увесистый том в руки. Темно-коричневый, обшарпанный переплет украшали выцвевшие, некогда черные буквы: «Магия без палочки. Теория». Арон открыл книгу с конца — напечатанная в середине девятнадцатого века, она имела почти восемьсот страниц сухого текста — без схем и рисунков, лишь с редкими сносками внутри страниц и рукописными пометками на полях. Еще немного повертев книгу в руках, он вопросительно уставился та Оукли:

— Когда ты должен ее вернуть?

— Через неделю. Бери, скажешь, что я попросил занести. Пинс и глазом не моргнет, — Деметриус красноречиво застегнул свой потертый рюкзак.

— Я не успею — тут по сто страниц на каждый день, — скривился Арон, — Такие книги нужно брать на каникулы, а у нас четверть заканчивается на Хэллоуин. Сейчас не до внеклассного чтения.

— Кстати, раньше в Хогвартсе были триместры, — Деметриус задумчиво почесал висок, — а теперь как у магглов…

— Откуда ты знаешь, как у магглов? — опешил Арон. Он-то думал, что Оукли рос среди волшебников.

— Пф-ф, я три года пробыл в маггловской школе в Кид-бруке, — почти прорычал Деметриус. В его голосе отчетливо слышались злость и… обида?

Арон вспомнил, как летом, в их первую встречу, Деметриус вышел на полянку со старым пнём с противоположной стороны — со стороны Кид-брук лэйн, куда не дошел Арон. По правде говоря, Арон знал лишь одну школу в том районе — интернат для детей из неблагополучных семей, но ему хватило такта не расспрашивать об этом дальше. Откуда-то со стороны замка послышались приближающиеся девчачьи голоса:

— …Попробовать это на своих туфельках!

— Как раз к Хэллоуину успеем научиться…

Арон выглянул из-за Деметриуса. В их направлении беззаботно шагали две слизеринки-первокурсницы: Валери Бёрнс, свалившаяся с метлы вслед за Ароном, и маленькая курносая девочка с темными волосами по плечи, имя которой он не помнил. Еще несколько шагов, и они, обойдя валун с высокой травой, за которым укрылись Арон с Деметриусом, заметят их. Оукли шумно выдохнул.

— Смотри, да здесь же Деметриус! — курносая малявка потянула Бёрнс за руку, — Со своим дружком-львёнком.

На ней было светло-серое платьице до колен, с расшитыми фиолетовыми нитями замысловатыми узорами у воротника и тонким поясом. Черные туфельки с массивным квадратным каблуком-платформой были в тонком слое дорожной пыли и травинках. Арон неохотно поднял ладонь, пытаясь изобразить что-то похожее на приветственный жест. Деметриус ощетинился:

— А где твой дружок Лазович, Лу? Мечтает на трибуне, чтоб ему в лоб врезался золотой снитч?

Арон не удержался и прыснул, а вот «Лу» колкость не оценила:

— Да хоть бладжер, Дем. Чем вы тут занимаетесь? — она смерила Арона взглядом. — Ты — Блэквуд?

Он поднялся на ноги, пытаясь удержать одной рукой тяжелый фолиант и палочку и, сам того не ожидая, протянул руку:

— Арон. Болтали с гигантским кальмаром, пока вы не пришли.

С мгновенье подумав, миниатюрная слизеринка ее пожала, грациозно склонив голову набок:

— Тайя. Не ври, кальмар не вылезает на берег.

Оукли закатил глаза, а Бёрнс, наконец, тоже подала голос:

— С каких это пор мы дружим с гриффиндорцами, Лу? — она недовольно поморщила нос и картинно отвернулась к озеру.

— Вообще-то, примерно с основания Хогвартса, Бёрнс, — Деметриус кивнул Арону в сторону замка, — Пойдем?

И они побрели обратно. Вдалеке виднелась толпа студентов, спускавшихся со стадиона. Арон на минутку попытался представить, задумавшись над словами Оукли, как Салазар и Годрик возводили могучие каменные стены замка, стоя спина к спине. Предрассудки студентов заметно влияли на межфакультетские даже спустя двадцать лет после войны.

— Почему вы называете ее «Лу»?

— Тайю? — Деметриус озадаченно взглянул на друга. — Ее фамилия Лу-Уокер.

Арон улыбнулся:

— Не лучшее сокращение, честно говоря. ⁽¹⁾

Оукли не уловил ход его мыслей и, оглянувшись в сторону стадиона, нахмурил брови. В вестибюле они наткнулись на как всегда мрачного профессора Монагана. Синхронно поздоровавшись, они пошли было дальше, но профессор окликнул их вслед:

— Блэквуд! Вы рискуете потерять свою волшебную палочку. Или вы решили, что она вам уже не нужна?

Арон поспешно вытащил торчащую из заднего кармана джинсов палочку, надеясь, что Монаган не рассмотрел название зажатой в его руке книги.

— Спасибо, профессор.

* * *

Неделя до Хэллоуина пролетела в два мгновения. Виной всему были внезапно свалившиеся на студентов промежуточные тестовые задания почти по всем предметам. На зельеварении Арону досталось простенькое зелье от головной боли, с чем он справился едва ли не за половину отведенного времени и бросился тайком помогать Вудшоту и Мактоминею — не хватало факультету потерять баллы за еще один взрыв. Благо Майкл и Джек помощь не отвергли, хоть и были немало удивлены таким добродушием со стороны Блэквуда. На уроке Защиты от темных искусств Арон в два счета справился с парочкой корнуэльских пикси, приложив тех заклинанием заморозки с первой попытки, чем заслужил от профессора Рейкпик дополнительные пять баллов помимо оценки «превосходно». Простейшие чары переключения, выполненные Ароном на трансфигурации за считанные секунды, не произвели на профессора Монагана ни малейшего впечатления — его трудно было удивить пустяками, изучаемыми на младших курсах. Блэквуд искренне радовался и успехам Кая, результаты которого практически не уступали его собственным — не зря они проводили довольно много времени, упражняясь в разных чарах.

Наступило тридцать первое октября. Субботнее утро завывало в окнах гриффиндорской башни порывистым ветром, истинно осеннее, холодное небо давило на горизонт сизой волной. Арон наперегонки с соседями по спальне надевал две пары носков и свитер — стоило только вылезти из-под одеяла, как тело охватывала дрожь. Он взглянул на себя в зеркало в ванной комнате. Отросшие за несколько месяцев волосы непослушно спадали на лоб. Поморщившись от ледяной воды, лившейся из крана, Арон слегка смочил шевелюру, надеясь, что это поможет уложить ее назад. «Неплохо, дорогой», — изрекло заколдованное зеркало.

Скептически посмотрев на результат своих трудов, он вернулся в спальню за повседневной мантией — дополнительный слой одежды был бы совсем не лишним. Спустившись в гостиную, Арон хотел было юркнуть в проход за портретом, спеша догнать других гриффиндорцев — он долго провозился со своей шевелюрой, но вдруг остановился. В гостиной что-то изменилось. Он обшарил ее взглядом и понял, что стена напротив камина обзавелась какими-то бумагами. Рядом мялись лишь несколько студентов — большинство уже ушли на завтрак. «Бумагами» оказался рейтинг успеваемости гриффиндорцев. Блэквуд быстро пробежал глазами список — таблица с баллами первокурсников находилась в самом низу. С показателем в восемьдесят шесть очков он ожидаемо находился на первом месте. Следом с большим отрывом шли Кай и Стейси Корнуолл, чуть позади — ее сестра Софи и, к большому удивлению, Майкл Вудшот.

Уже в приподнятом расположении духа Арон вплыл в Большой зал. Здесь легко улавливалась праздничная атмосфера — десятки, если не сотни, огромных тыкв со свечами парили в воздухе, по периметру помещения были расставлены чучела в дырявых мантиях с глубокими капюшонами. Праздничные гирлянды преимущественно оранжевых, фиолетовых и черных цветов струились по стенам. Засмотревшийся по сторонам Арон чуть не попал под ноги Хагриду, заносившему в Зал очередное чучело.

— Смотрите, кто пришел! — Джек Мактоминей, завидев Арона, замахал руками и отодвинулся от Кая, освобождая место рядом, — Наша светлая…

— А может, не такая уж и светлая… — подхватил Вудшот.

— Темная?

— Главная!

— Наша главная голова! — окончил представление Джек.

Некоторые весело заулюлюкали, кто-то скромно похлопал. Арон на секунду задумался о том, репетировали ли они эту сценку или эта парочка уже так спелась, что их фарс был чистой воды импровизацией. Тем не менее среди гриффиндорских первокурсников сейчас царила приподнятая атмосфера, и Арону ничего не оставалось, как присоединиться к окружившим его улыбкам.

— Кай, что за представление? — Блэквуд уселся на лавку рядом с другом.

— Ты же видел список, Ар?

— Видел, ты меня почти догнал.

— Почти? Я отстаю почти на тридцать баллов, — Кай закатил глаза. — Я не об этом. В вестибюле повесили общий, там все студенты вперемешку. Ты что, забыл о лучшем первокурснике?

Кусочек бифштекса с вилки Арона плюхнулся прямо в яичный желток. Он и вправду совсем забыл о соревновании всех первокурсников.

— И что там?

— Твой клуб книжных червей лидирует, — Кай кивнул головой в направлении других столов. — Ты и там первый, но уже не с таким отрывом.

— А я тебя постоянно звал с нами!

— Если я стану лучшим первокурсником, мой дед сразу загребет меня к себе в Мунго, так что увольте.

— Что твой дед забыл в Мунго? — Арон напряженно почесал бровь.

— Балда, я же говорил, что почти все мои родные — целители. Дед — заместитель главврача.

— А-а, ну да…

Арон рассеянно вытирал кусочек бифштекса о гренку — он ненавидел тягучий яичный желток. Он попытался найти глазами лохматого рэйвенкловца или Деметриуса, но наткнулся лишь на пристальный взгляд профессора Монагана. Есть почему-то расхотелось, и Арон вышел в вестибюль. Многие студенты подходили поглазеть на рейтинг первогодок, и Арон вряд ли бы смог протиснуться к табличке без помощи гриффиндорского старосты. На втором месте рейтинга шел Тиберий Иглз — рэйвенкловец набрал семьдесят два балла, а сразу же за ним — Оукли — у того было шестьдесят семь. Чуть отставала от троицы Кэтрин Боунс, а замыкал список Тедди Люпин.

— Молодчина, Блэквуд. В конце года факультет получает пятьдесят баллов за лучшего первокурсника, — напомнил староста Райт-Филлипс и шепотом добавил: — Если победишь, я скажу тебе пароль от ванны старост.

«Разве у старост отдельная ванная комната? Заманчиво».

* * *

Уже вечером, когда закончилась коротенькая речь директора, а позолоченные тарелки за столами наполнились великолепным разнообразием еды, начался праздничный ужин. Многие студенты, преимущественно старших курсов, пришли в парадных мантиях и платьях, а кто помладше — в тематических костюмах. Арон даже заметил ядовито-фиолетовую шевелюру за хаффлпаффским столом, без сомнения, принадлежавшую Люпину. Напротив него сидел Харви Харпер, разрисовавший свое лицо черной и белой красками в попытке походить на череп. Лица сестер Корнуолл были наполовину скрыты черными масками, закрывавшими верхнюю часть лица. Арон дружно посмеивался над этим маскарадом вместе с Каем и Джеком. Вудшот ушел в другую часть стола к старшему брату. Кай принялся по второму кругу пересказывать историю, услышанную от Тедди Люпина, о том, как восемнадцать лет назад Гарри Поттер с друзьями убили проникшего в замок тролля. Арон слушал вполуха, в отличие от Валоры Хут и даже нескольких второкурсников, имена которых были ему неизвестны. Он наблюдал за сновавшими над столами стайками летучих мышей. Они также висели на стенах, лазали по парящим в воздухе тыквам, а несколько особей даже попытались отобрать у Бена Дэвиса куриную ножку в кисло-сладком соусе, чем вызвали немалый переполох за столом.

К середине пира на помост вышел хогвартский хор — оказалось, было здесь и такое — и под руководством профессора Флитвика исполнил несколько песен на латыни и английском. Аккомпанирующие хору музыкальные инструменты, естественно, играли самостоятельно. Завершалось выступление хора песней «Сожги ведьму!», чей мотив показался Арону смутно знакомым. ⁽²⁾

— Не понимаю, почему они поют тут эту песню, — подал голос Харви, — Ведьм же и правда сжигали в… ну, когда там? Веке в семнадцатом.

— Это метафора, — отстраненно буркнул Арон, который слушал текст песни, — в песне говорилось об опасности коллективного мышления, стереотипов и предрассудков.

Харпер не нашелся, что ответить, и принялся за венский кекс. Хор разошелся, а инструменты, заигравшие веселую мелодию, провоцировали студентов на танцы. Когда заиграла финальная умиротворенная мелодия, Арон разглядел в толпе медленно танцующих Слизнорта и Макгонагалл. Напоследок они пригласили всех студентов спеть гимн Хогвартса, слова которого загорелись под тонущем во мраке потолком, повинуясь взмаху волшебной палочки Флитвика. По словам директора, петь гимн можно было на любой мотив. Кай покрутил пальцем у виска, когда Большой зал утоп в несвязной какофонии звуков — десятки голосов затянули песню в совершенно разном темпе. Довершал все это протяжный фальцет полтергейста Пивза. Последним голосом, заканчивавшим финальную строку, оказался раскатистый бас Хагрида, который, допев, смахнул с лица одинокую слезинку. Зал взорвался аплодисментами, и старосты факультетов повели студентов назад в общежития, повинуясь приказу директора. Сменившийся пароль для входа в гриффиндорскую гостиную заставил Арона немного переосмыслить свое отношение к байке Люпина — теперь Полная Дама открывала проход только после слов «горный тролль».

Арон не мог уснуть. Виной всему был то ли битком набитый желудок, то ли изредка мерещащиеся странные звуки. Проворочавшись в постели до полуночи, он зажег огонек на конце волшебной палочки и принялся листать одолженную у Деметриуса книгу. Из уже прочитанного им на этой неделе следовало, что волшебные палочки были в руках волшебников далеко не всегда. Когда-то, давным-давно, магия творилась лишь взмахом руки. Позже появились волшебные посохи, но они использовались лишь для очень сложных или энергозатратных заклинаний. Автор утверждал, что в определенный момент уровень магии в мире начал падать, либо, как гласила более правдоподобная, по мнению автора, теория — слишком большое количество людей начало ею пользоваться. В связи с этим упал и средний уровень колдовства, доступного среднестатистическому магу. С тех пор и появились волшебные палочки — они служили проводником между волшебником и магическим полем. Изготовленные с использованием частей мощнейших волшебных животных, они позволяли с легкостью концентрировать и направлять остатки магической силы волшебника. Арон категорически отказывался верить в прочитанное. При одной мысли о том, что ему может быть доступна лишь верхушка айсберга от той силы, которой обладали колдуны древности, Арон со злостью захлопнул книгу. Читать это дальше стало невыносимо спустя лишь пару абзацев — хорошо, что книга была библиотечной, в противном случае он бы ее сжег.

Сна не было ни в одном глазу. Накинув мантию поверх пижамы, в теплых домашних тапочках и с зажатой в руке палочкой, он, сам того не заметив, оказался в гостиной. Арон подошел к стенду с рейтингами успеваемости гриффиндорцев. Отыскав седьмой курс, он прочел первую строку. Эмерик Стоунз, восемьдесят баллов. Эмерик Стоунз, учившийся в Хогвартсе на седьмом курсе успешнее остальных, не мог рассчитывать даже на десятую часть от возможностей Магии. Все его знания были маленькой, никчемной песчинкой на ее берегах. Так утверждал Флавий Бирмингемский, автор этой треклятой книги. Арон прошел через гостиную и раздосадованно плюнул в гаснущий камин. Стрелки часов показывали половину первого. С минуту потоптавшись на месте, словно борясь с самим собой, он пошел к портрету Полной Дамы и, отодвинув его, скользнул наружу.

В коридоре стояла кромешная тьма. Единственными звуками были лишь еле-слышное пение ветра за окнами да стук дождя о стёкла. По привычке повернув налево, Арон бесшумно шагал вперед.«Зачем я это делаю? А если я наткнусь на Пивза? Или, еще хуже, на Филча? А если на директора?!» — каждый шаг сопровождался явно риторическим вопросом к самому себе.

Свет палочки освещал дорогу всего на несколько метров и, скользя по рамам настенных картин ярким отблеском, растворялся во мраке. Едва уловимое движение заставило Арона внимательнее присмотреться к очередному полотну. Без сомнения, это была картина сэра Кэдогана.

«О, Мерлин, только не этот!» — пронеслась в голове мысль. Однако груда блестящих доспехов у пригорка под яблоней, собственно, и бывшая сэром Кэдоганом, лежала неподвижно. От яблони к картинной раме, увеличиваясь в размерах, шагал старик.

Он был облачен в светло-серую мантию с легким сиреневым отливом, длинная седая борода, собранная в пучок в нескольких местах, доставала до пояса, а на переносице сидели очки-полумесяцы. Арон моргнул. Сомнений не было — в эту ночь сэра Кэдогана навещал профессор Дамблдор. Он не раз видел его колдографии — во вкладышах из шоколадных лягушек, в последнем издании «Истории Хогвартса» и многих других книгах. Профессор подошел вплотную к портретной раме и теперь занимал почти все пространство на холсте. Он с интересом разглядывал застывшего Арона, слегка щурясь от света его волшебной палочки, и, кажется, улыбался.

— Профессор Дамблдор? — Арон, наконец, избавился от оцепенения. — Здравствуйте, сэр.

— Здравствуй, — голос старца с картины прозвучал на удивление глубоко и твердо для его лет. — А ты, я так полагаю…

— Арон Блэквуд… сэр, — Арон мысленно отвесил себе подзатыльник — вдруг профессор сдаст его директору Макгонагалл?

— Ах, да-да, кажется, я уже слышал твое имя, — Арон удивленно уставился на углубившиеся морщины в уголках глаз старика — теперь тот точно улыбнулся. Арон снова глупо заморгал, пытаясь вернуть свои брови в естественное положение.

— Однажды, — любезно пояснил Дамблдор, — я видел, как профессор Рейкпик хвалила своего первокурсника в кабинете директора. Она также отметила твою склонность к беспалочковой магии.

Глаза профессора сверкнули внимательным синим взглядом. Арон почувствовал себя неловко и промямлил:

— Мои сокурсники из-за этого шептались, что я темный маг…

— Говорят, устами младенца глаголет истина, — голос нарисованного волшебника приобрел сочувствующий тон. — Но дети часто бывают неоправданно жестоки, Арон, и иногда не стоит обращать внимание на их слова.

Они немного помолчали. Арон, закусив губу, рассматривал свой красный тапочек, выглядывавший из-под подола мантии.

— Что привело тебя сюда в такое время?

Арон помедлил с ответом. Если Дамблдор все же расскажет о их встрече директору…

— Мне не спится, сэр. Такое здесь со мной впервые. Может, это влияние Хэллоуина или…

Поняв, что, скорее всего, сболтнул глупость, Арон сник. Он-то знал, что его беспокоило. Чертова книга. Он посмотрел профессору в глаза, решившись на вопрос — перед ним находился тот, кто способен ответить на многие вопросы. Пускай даже нарисованный.

— Я читал одну книгу, сэр, о беспалочковой магии. Ее автор, Флавий Бирмингемский, утверждает, что современным колдунам недоступно то волшебство, которое могли творить в былые времена, — Арон шумно выдохнул. — Я бы не хотел, чтобы это было правдой.

Казалось, Дамблдор нахмурился, некоторое время подбирая слова.

— Во-первых, эта книга не для первокурсника, Арон. Во-вторых, спешу тебя заверить, что теория, о которой говорит Флавий, не доказана, — он внимательно глядел в глаза первокурсника. — И в-третьих, в своей жизни я видел, как обычная магглорожденная девочка сотворила невероятно мощное и очень древнее волшебство, не произнеся ни слова. Вот почему не стоит зацикливаться на той книге, мой мальчик. Каждый волшебник, с палочкой или без, способен на великие деяния.

Сказанное Дамблдором на удивление быстро вытащило Арона из удрученного состояния.

«Интересно, кто та девочка и о каком волшебстве речь?» — он снова застенчиво рассматривал свои мягкие тапки. На одном из них была чернильная клякса.

— Я думал, что вы можете перемещаться только по своим портретам, — Арон заинтересованно поднял взгляд на бывшего директора. Дамблдор, шевельнув усами, видимо, снова улыбнулся:

— Некоторое время назад я обнаружил у своих портретов определенную, хм, привилегию. Теперь я изредка заглядываю в гости к сэру Кэдогану, — он оглянулся вглубь картины и понизил голос: — Старый прохвост частенько симулирует полученные на дуэли ранения. Только никому не говори!

Дамблдор вынул из кармана конфету в яркой обертке и закинул в рот. Арон расплылся в улыбке. «Жаль, что я не родился лет тридцать назад. Теперь это всего лишь портрет», — пронеслась в голове грустная мысль. Он разглядывал весело жевавшего «лимонную дольку» старца и дивился тому, как такой великий волшебник мог быть настолько простым.

Блэквуд так крепко задумался, что не обратил внимания на шаркающие звуки, и опомнился, только заметив второй источник света в коридоре.

— Мерлинова борода! Что вы здесь делаете ночью, Блэквуд?

Арон ошарашенно наблюдал, как к нему приближается профессор Слагхорн. Его объемный живот, обтянутый клетчатым домашним халатом, двигался чуть впереди него самого, а на ногах были почти такие же, как у Арона, только зеленые, тапочки.

— П-профессор? Я… У меня бессонница, сэр, — Арон принялся лепетать первое, что приходило на ум, — Я собирался пойти в Больничное крыло и наткнулся на портрет…

— Но Больничное крыло в другой стороне, — Слагхорн оглянулся, пытаясь убедиться, что Больничное крыло и вправду там.

— Привет, Гораций!

Слагхорн, вздрогнув от неожиданности, повернулся к стене. Из картины ему приветливо махал Дамблдор, другой рукой закидывая в рот очередную конфету. Арон с трудом удержался от смеха, переведя взгляд на ошалелое лицо профессора зельеварения.

— Альбус…

— Мистер Блэквуд как раз жаловался мне на отсутствие сна, — Дамблдор сверкнул глазами из-за стеклышек-полумесяцев. — Ты ведь знаешь, как оно бывает на Самайн.

— Н-да, Альбус, ты прав, пожалуй, — Слагхорн озадаченно посмотрел на Арона. — Что ж, идемте, Блэквуд, я угощу вас Сонным зельем.

Арон взглянул на улыбающегося Дамблдора:

— Спасибо, профессор!

— Пока не за что, Блэквуд, пока не за что… — Слагхорн явно не увидел, к кому обращался Арон.

Дамблдор лишь молча подмигнул, и ему ничего не оставалось, как плестись вслед за зельеваром. Он не решил, за что больше был благодарен седовласому старику — за то, что тот помог ему со Слагхорном, или за то, что развеял его сомнения по поводу возможностей современного колдовства.

«Это портрет, Арон. Всего лишь портрет».

— Самайн, значит…

---

1) Loo-Walker. Слову "loo" на английском сленге соответствует наше "толчок".

Вернуться к тексту

2) Radiohead — Burn the Witch. Сама песня звучит довольно волшебно, проверьте!

Вернуться к тексту

Извиняюсь за отсутствие, так сказать.

Зимой не замерз, без света не грустил, электроэнергию не вьіключают уже больше месяца.

Свободньім россиянам желаю верьі и смелости, zомби желаю встретить персонажа по имени Гена Цидрусни.

Все, мне пора. Я и моя подруга Яна Цист улетаем на Домбас, будем ущемлять рускаязьічное население.

Ну, как говорится, алибидерчи!

Ах да, слава Украине