Да здравствует король! (джен)

Леди Хелен поистине обладала чудодейственным воздействием на слушателей: стоило женщине занять своё место на импровизированной сцене, а музыкантам — начать играть, — как люди, собравшиеся в зале, замерли, заворожённые, пленённые мелодией; слава о леди Хелен быстро разнеслась по всему Камелоту, и счастливцы, удостоившиеся чести присутствовать на королевском пиру, предвкушали истинное наслаждение. Женщина запела: её голос — чарующий, волшебный — растёкся по помещению и, словно он был материален, начал медленно обволакивать зрителей. Леди Хелен стала медленно двигаться вперёд, и путы песни начали затягиваться. Утер Пендрагон не мог этого ощутить — он был очарован мелодией — и тем не менее: магия овладела залом. Сокрытая в словах и действиях ворожба заставила слушателей погружаться в сон: медленно, постепенно они поддавались чарам, засыпали. Те, кто сидел, клали руки на стол и использовали их в качестве подушки; откинувшиеся на спинки кресел Артур, Утер и Моргана склонили головы к плечу, те, кто стоял, медленно соскользнули по стене вниз на пол и устроились там. Магия действовала аккуратно, будто старалась не причинить вреда невинным людям.

Магия… Зал был ей наполнен. Древняя Магия, та, что помогала строительству Камелота, что была частью королевства, Магия, наследниками и гласом которой были Верховные Жрицы, чьей единственной и главной целью было соблюдение равновесия, тонкими нитями сплеталась в сеть; подчиняясь воле колдуньи, опутывала присутствующих.

Древняя Магия едва коснулась Эмриса, — юного, несмышлёного, не знающего, как ему поступить и что делать с внезапно возникшей в его жизни судьбой в лице Артура Пендрагона, волшебника, — и что-то изменилось в плетении. Нити, павшие на короля Камелота, завибрировали: они притронулись к душе Утера — душе, наполненной искренней, насыщенной ненавистью и злобой по отношению к магии. Задрожали, скользнули сквозь время и пространство и вытянули из будущего… кого-то. Древняя Магия не преследовала целью обнаружить конкретного человека, и всё же на её зов откликнулся именно он.

Он открыл глаза, когда Мерлин разорвал нити, тянущиеся от «леди Хелен». Он стал Утером Пендрагоном.

Настоящий же монарх оказался запертым в собственном теле. Обездвиженный, погружённый Древней Магией в долгий, очень долгий, крепкий сон, Утер не должен был очнуться раньше, чем того потребовали бы обстоятельства. Магия желала видеть мир, который построили бы Мерлин с Артуром, и Пендрагон-старший стал бы непреодолимым препятствием на пути к цели. Магия пошла наперекор собственным принципам и вмешалась…

Однако в её планы нагло вторглась Нимуэ. Жрица Старой Религии, преследовавшая собственные цели, желавшая смерти Утера Пендрагона, стёрла воздвигнутую защиту между сознаниями двух мужчин, что едва не повлекло печальные последствия — не вмешайся Древняя Магия вовремя, и Александра, только-только начавшего выстраивать хлипкую, неустойчивую дорожку к пророченному будущему, вернуло бы обратно, в его мир, время и тело. И всё же вторжение не прошло бесследно: Утер Пендрагон очнулся, вернулся в сознание, пришёл в себя, и первым его действием стало стремление вернуть власть, контроль, собственное тело, выбраться из серого бесформенного пространства. Но был в этом плюс: вместе с настоящим королём проснулись инстинкты, вернулись навыки, которые пригодились в бою против Канана.

Утера Пендрагона, надеявшегося открыть глаза после выступления леди Хелен, во время которого он — какая бестактность! — умудрился задремать, ждала суровая реальность: вокруг него — ничто и нигде. Иногда тишина нарушалась тихими голосами, среди которых угадывались Артура и Морганы, Гаюса, рыцарей, знати и слуг, библиотекаря. В другие моменты возникала фигура мужчины — кажущаяся далёкой, недосягаемой. Сколько времени прошло перед тем, как Утер понял, что именно этот человек — тот, кто сейчас владеет его телом, Пендрагон с точностью сказать не мог; лишь то, что, догадавшись об этом, сразу поспешил настигнуть врага — от незваного визитёра следовало немедленно избавиться, а ещё лучше — убить, чтобы в будущем он не мог воспользоваться магией, в причастности которой монарх не сомневался, и повторить трюк. Утер собирался лишить мужчину жизни, вернуться в своё тело, вернуть трон и усилить гонения — колдуны, видимо, настолько распоясались, что посмели посягнуть на короля Камелота! — вновь начать преследования…

Когда мужчина внезапно остановился и повернулся к нему, Пендрагон мысленно возликовал: встретившись лицом к лицу с врагом, он сомкнул на его шее ладони, готовясь придушить колдуна. Утер ожидал чего угодно — надменного смеха, безумной улыбки, отчаянного сопротивления, жалких потуг выпросить милости, чтобы спасти свою жизнь — но никак не пожелания доброй ночи. От удивления чужой наглости король ослабил хватку, а когда мужчина предложил поговорить — и вовсе отпустил его. Наградив врага полным ненависти и презрения взглядом, Пендрагон занял неизвестно откуда возникшее кресло — опять вмешалась треклятая магия! — и обратил ясный взор на мужчину.

— Нам нужно многое обсудить, — спокойный, ровный тон раздражал, и Утер высокомерно хмыкнул.

— Это следовало делать до того, как захватывать мой разум, — повышать голос Пендрагон счёл выше своего достоинства, вместо этого наполнив слова скрытым обещанием скорейшей расправы за такое деяние.

— Меня зовут Александр, — представился мужчина.

— Буду знать, кому подписывать смертный приговор, — ухмыльнулся Утер. — Поделитесь, как вы захватили моё тело? Вас не было в зале.

— Я не знаю, — развёл руками мужчина.

— Ложь, — зло выплюнул Пендрагон. — Без магии не обошлось. Вы колдун?

— Лишь превращаюсь в Деда Мороза на каждый Новый год, — король нахмурился, ни слова не поняв из сказанного Александром, но уловил ехидный тон и недобро прищурился.

— Убирайтесь из моего сознания. Прочь! — движимый гневом, Утер подскочил к мужчине, схватил того за грудки…

…и в следующее мгновение они обнаружили себя бесплотными фигурами возле кровати, на которой возлежало безжизненное тело монарха. Пендрагон огрызнулся на решившего продолжить играть роль невиновного Александра и метнулся к собственному телу. Цели назначения не достиг — его отбросило. Снова магия!

Раздражение и недоверие никуда не делись, желание избавиться от Александра и вернуться к нормальной привычной жизни — тоже, и всё же в словах мужчины было зерно истины: если к происходящему причастна Нимуэ и она может представлять угрозу для Артура, то на время можно зарыть топор войны, прислушаться к — вроде бы — желающему лучшего врагу и постараться помочь сыну. Своего ребёнка он знал, а потому, не тратя времени даром, направился в оружейную: с детства, когда Артуру требовалось выплеснуть эмоции, он набирал гору оружия, тащил его на тренировочное поле и колошматил по манекенам со всей энергией, на которую только был способен. Пендрагон не останавливал сына; наоборот, ему казалось, что подобное лишь помогает развиться умению обращаться с оружием.

— Здравствуй, Уте-ер, — растянула губы в улыбке Нимуэ, играючи заставляя Артура направить острие меча на собственную грудь. — Не задерживайся, проходи, насладись представлением, — ведьма рассмеялась.

— Отпусти его! — прорычал Утер, оказываясь перед женщиной.

Её смех оборвался резко. Нимуэ взмахнула рукой, и охнувший принц, из последних сил сопротивляющийся колдовству, задержал дыхание: лезвие ещё на несколько миллиметров приблизилось к защищённой лишь тканью коже.

— Надеюсь, теперь ты поймёшь, что чувствовала я, когда ты отбирал жизни моих друзей. Тех, кого я любила! — голос ведьмы сорвался на крик.

— Ты убила Игрейну!

— Я дала тебе то, что ты хотел! Сына!

— Ты забрала мою жену!

— А ты обрёк сотни людей на муки, — прошептала Нимуэ. — И ты за это заплатишь!

Краем глаза Утер увидел, как взмыло в воздух со стеллажей оружие. Сперва ему показалось, что это ведьма понадеялась, что сможет нанести вред Пендрагону физически; однако немного погодя понял, что сталь окружила Нимуэ. Утер повернул голову в сторону Мерлина, — по возникавшим в сером пространстве обрывкам диалогов он догадался, что мальчишка — слуга Артура, — и отстранённо отметил, что ненависть ведьмы к Мерлину едва ли не сильнее, чем к Пендрагону. Поймав на себе осуждающий взгляд Александра, Утер равнодушно повёл плечами: ему наоборот доставит удовольствие узнать, что на свете одним волшебником станет меньше. Впрочем, из этого можно было извлечь выгоду — Нимуэ отвлеклась. Рукоять меча легла в ладонь легко и привычно. Сжав призрачные пальцы на вполне плотной и материальной рукояти, Пендрагон замахнулся, однако ведьма ускользнула. Бросив на него последний взгляд, она рассмеялась и исчезла; даже после её ухода Утеру казалось, что хохот ведьмы остался в оружейной, преследуя его.

Бросив быстрый взгляд в сторону Артура и убедившись, что тот в порядке, Пендрагон поспешил покинуть оружейную. Он надеялся, что так сбежит от тени Нимуэ. Не помогло — её голос не оставлял его в покое.

Нехотя признав правоту Александра в том, что, пока Утера нет, Мерлин вполне неплохо справляется с защитой Артура, Пендрагон, сам собой недовольный, устало «разрешил» мальчишке жить. Сейчас проблемы посерьёзнее — он всё ещё не в своём теле и не у власти. С колдуном можно разобраться позднее.

Ненависть и гнев вернулись с новой силой, стоило Утеру вновь оказаться в бесформенном сером пространстве — тело оставалось в руках этого… Злорадствующего Пендрагона ненадолго утешила мысль, что теперь голос Нимуэ достаёт и Александра, однако то быстро сменилось возмущением — мужчина посмел обратиться за помощью к друидам! И те — вот уж неожиданность! — с радостью ему помогли.

Утер с силой ударил по окружившей их с Нимуэ полупрозрачной сфере. Когда в следующий раз он окажется рядом с Александром — тому не жить…

* * *

Монарший долг был выполнен — всех желающих посвятили в рыцари. Напомнив гордым защитникам Камелота, что рыцарство — то, что в первую очередь измеряется поступками и служением королевству, а не званиями и титулами, — Косаткин поднял со стола кубок, наполненный вином, произнёс тост, который подхватили присутствующие аристократы, и сделал глоток первым. По его мановению руки менестрели заиграли весёлую мелодию, и Александр усмехнулся, когда улыбающаяся Моргана, подхватив вяло и не слишком правдоподобно сопротивляющегося Артура под локоть, вывела принца в центр зала и закружилась в танце.

После инцидента с Ланселотом, когда в рыцари посвятили человека безродного, без дворянства, однако доказавшего, что он может по праву занимать место среди благороднейших стражей Камелота, количество крестьян, решивших претендовать на звание рыцаря, увеличилось. Нельзя было сказать, что королевству это шло на пользу — большинство прельстились жалованием и возможным положением; и лишь единицы среди них можно было сравнить с Ланселотом. На качество отбора это не повлияло — лишь прибавило головной боли Артуру.

Славный рыцарь, не побоявшийся противостоять грифону, рискнувший жизнью ради незнакомого человека, нашёлся в компании Мерлина. Судя по активной жестикуляции обоих, они о чём-то спорили. Леон, находившийся неподалёку и — скорее случайно, чем специально — слушавший их разговор, неожиданно встрепенулся и присоединился к беседе. Судя по тому, что Ланселот улыбнулся, а Мерлин насупился, Леон поддержал отнюдь не чародея.

В какой-то момент Моргана ненадолго оставила Артура, чтобы потом вернуться к нему с Гвиневрой. Под осуждающие взгляды аристократов и под подбадривания подопечной короля Пендрагон учтиво поклонился и пригласил Гвен на танец. Девушка, смутившись, всё же согласилась, и Александр, шествуя к выходу из зала, по пути тихо повелел музыкантам сменить мелодию. Весёлость — на плавность, и вскоре Артур, сжав Гвиневру в объятиях, повёл её в вальсе. Мерлин, смирившийся с поражением в споре, поспешил к Моргане, которая, впрочем, двинулась ему навстречу. Леон пригласил аристократку. Ланселот, заметив, что к нему направляются три дамы, на протяжении всей церемонии не сводившие с него глаз, решил скрыться за колонной. Косаткин усмехнулся, когда аристократки, переглянувшись, стали заходить к благородному рыцарю с двух сторон, и удивлённо моргнул: за колонной уже никого не было. Оглядываясь зал, Александр обнаружил Ланселота рядом с Гаюсом, и оставалось лишь гадать, каким образом рыцарь оказался возле лекаря.

В коридоре было тише: музыка из зала доносилась едва-едва, голосов — вовсе слышно не было. Александр подошёл к окну и выглянул на улицу. Ночной Камелот был прекрасен: ярко горели огни, плясало пламя факелов и костров, обозначая караулы, спешили домой не успевшие вернуться жители. Звёзды усыпали небосвод — над королевством не было смога, и величественная красота ночной природы была открыта каждому.

Косаткин прикрыл глаза. Камелот стал ему домом, который не хотелось покидать, не удостоверившись, что этот самый дом не падёт, стоит его оставить без присмотра. Мужчине было интересно, как Древняя Магия разберётся с его возвращением, Утером и Альбионом, и всё же обратно в свой мир его не тянуло — наоборот, что-то будто удерживало в королевстве.

Мужчина вздрогнул: по спине пробежал холодок, возникло стойкое ощущение, словно за ним внимательно, пристально наблюдают, следят за каждым его движением и думают, как бы нанести удар. Александр перевёл взгляд с огней города на рукоять меча на своём поясе и как бы невзначай положил на неё ладонь. Сжал пальцы вокруг металла. Почувствовав себя увереннее, Косаткин резко развернулся.

Никого. Тишина. Лишь всё также продолжали доноситься звуки музыки из тронного зала. Александр нахмурился — чувство опасности не могло возникнуть просто так. Он привык, что новые лица, появляющиеся в королевстве, обычно желают смерти то ли Мерлину, то ли Артуру, то ли Утеру, то ли всем сразу; и для него не было секретом, что стража в случае, если кому-то понадобится попасть к нужным персонам, преградой не станет.

В подтверждение его мыслей неожиданно воцарилась тишина — музыка оборвалась так резко, что оглушила. Предчувствуя недоброе, мужчина вернулся в зал проведения церемонии. Напротив Артура стоял некто, облачённый в доспехи. Косаткин подоспел к тому моменту, когда незнакомец отстегнул перчатку и бросил её к ногам принца.

Александр закатил глаза. Кто на этот раз возжелал побороться с наследником трона Камелота и тем самым невольно доказать всем, что Мерлин свои функции по защите монаршей персоны выполняет на оценку «хорошо», и то только потому, что спасать Артура предпочитает исключительно в самый последний момент? Если со всех, кто бросает вызов Артуру, начать взимать плату, глядишь, можно поднять экономику королевства и пополнить казну…

Косаткин внимательно оглядел неизвестного. Что-то едва уловимое его смущало.

«Женщина», — промелькнула мысль, и мужчина моргнул. Почему он так решил, Александр сам не понимал, но отчего-то знал — его предположение верно.

Принц поднял перчатку с пола.

— Я принимаю ваш вызов, — краем глаза Косткин увидел, как Мерлин закатил глаза, как бы говоря «кто бы сомневался». — Если мы сойдёмся в битве лицом к лицу, окажите любезность и представьтесь, — Александр устало выдохнул: это нужно было сказать до того, как принимать вызов.

Его взяли под локоть. Моргана, не отводившая взгляда от незнакомки, сжала пальцы, и Александр ощутил, насколько крепкая у девушки хватка. Подопечная короля бросила на мужчину взгляд — одновременно сомневающийся в правильности своего поступка и наполненный решимостью исполнить задуманное — и тут же вновь вернула его к рыцарю.

Тот наконец-то снял шлем, и мысль Косаткина подтвердилась — это была женщина.

— Меня зовут Моргауза.

В тишине раздался звук упавшей посуды: это Мерлин снёс несколько кубков и столовых приборов со стола, когда, услышав знакомое имя, попытался найти в деревянном предмете опору. Артур в лице не изменился, не дав ведьме понять, что знает, кто она, однако перчатка доспеха Моргаузы в его руках жалобно скрипнула — так сильно Пендрагон её сжал. Хватка Морганы на плече Александра стала сильнее, и мужчина поморщился — он бы не удивился, останься на коже синяк.

Косаткин задумался. Что им известно о Моргаузе? Ровным счётом ничего, кроме событий, увиденных Морганой в кошмаре. На человека, решившего уничтожить королевство здесь и сейчас, ведьма решительно не походила. Веских причин бросать вызов Артуру, собственно, у неё тоже не было, равно как и вообще приходить в замок ко двору, ставя себя тем самым под удар. Что ж, отсюда напрашивается вывод — Моргауза уверена, что её персона для всех является загадкой. То есть ситуация повторяется: враги опять с лёгкостью попадают в сердце Камелота, а король и его окружение знать не знают, что им грозит опасность.

— Я полагаю, вы — несравненный и умелый воин, раз решили бросить вызов самому Артуру, — нарушил затянувшуюся тишину Александр, и Моргана перевела на него удивлённо-испуганный взгляд.

— Поединок поможет это выяснить, ваше величество, — ответила Моргауза, повернувшись к Косаткину. По спине мужчины пробежал холодок — напротив, по руке, в которую вцепилась Моргана, растеклось тепло.

— Истина, — дёрнул уголком губ Александр. — Слуга проводит вас в покои. Завтра к полудню подготовят ристалище.

— Я бы хотела потратить ночь на подготовку, — прищурилась ведьма. Жар от касания Морганы стал сильнее.

— Тренировочный зал в вашем распоряжении. Ланселот, — лёгкий кивок рыцарю, — после того, как гостье покажут её комнаты…

— Будет исполнено, мой король, — не дав Косаткину закончить фразу, поклонился Ланселот.

Служанка попросила Моргаузу следовать за ней. На выходе ведьма, поравнявшись с мужчиной, повернула голову, и они с Александром встретились взглядами. Мгновение растянулось в вечность: в карих глазах женщины читалось множество вопросов, плескались сомнения, зарождалось смятение. Моргауза будто пыталась увидеть в Косаткине короля Камелота — Утера Пендрагона, которого знала, хотела свергнуть, погубить, но вместо него видела другого человека, а потому не знала, что ей думать. Вскоре служанка и ведьма скрылись в коридоре замка, за ними последовал Ланселот. Стоило им уйти, как присутствующие аристократы и рыцари заспорили, может ли женщина бросать вызов мужчине или нет, имеет ли право участвовать в поединке; начали строить предположения, кто она вообще такая, откуда взялась и почему решила сразиться с принцем.

Толпа была взбудоражена, а потому не обратила внимания на уход королевской семьи. Они были слишком заняты: строили предположения, выдвигали теории и даже заключали пари — причём самые азартные утверждали, что принц попросту из благородства позволит женщине одержать победу.

Александр, Мерлин, Моргана и Артур, отправив стоявших у дверей в покои монарха стражников прогуляться и убедившись, что рядом никого и их не подслушают, наконец-то получили возможность обсудить как произошедшее, так и стратегию поведения. Подопечная короля, на протяжении всего пути державшаяся за локоть Косаткина, отпустила мужчину и начала мерить шагами комнату. Принц, бросив перчатку на пол с таким видом, будто та была ядовитой змеёй, отодвинул стул и сел, со стоном опустив голову на столешницу и зарывшись пальцами в волосы на затылке. Мерлин последовал примеру Морганы, и нарезать круги вокруг стола и сидящего Артура они стали вместе. Александр, удивлённый собственному спокойствию, отстегнул плащ, повесил его на спинку стула, подошёл к окну и обратил взгляд к звёздному небу.

— Необычайно ясная ночь, — заметил он.

— Утер, ты в своём уме?! — взвилась Моргана, остановившись и всплеснув руками. — Моргауза явилась по душу Артура, а ты говоришь о пейзаже!

— Если бы она хотела убить, навряд ли бы стала это делать в открытую, — покачал головой Косаткин. — Все знают, что я не позволю навредить сыну, — Артур поднял голову со стола и внимательно посмотрел на спину Александра. Он понимал, что мужчина называл его так при Моргане специально, и всё же сердце кольнула мысль: Пендрагону было приятно это услышать.

— Она ведьма! Она может!..

— Подстроить несчастный случай, запутать всех магией, обратить свой дар против всех нас, — продолжал Косаткин говорить спокойно и размеренно.

— Но у неё иная цель, — Мерлин остановился подле Артура и положил ладонь тому на плечо. — Если она победит, то не убьёт. Скорее, потребует что-то взамен.

— Клятву? Обещание? — принц откинулся на спинку стула.

— Почему вы так спокойны?! — настроение друзей Моргана понять не могла. — В моём сне она сожгла Камелот, убила едва ли не всех жителей! — голос девушки дрогнул, по щекам покатились слёзы. — Я боюсь… — прошептала она. — Я не переживу, если вас не станет, — во взгляде — тепло, забота, любовь, желание защитить. Моргана посмотрела на Мерлина, после на Артура, затем — Александра.

— Будущее можно поменять, — Косаткин отошёл от окна и взял ладони Морганы в свои. — Твои предсказания — лишь возможный исход. Предупреждён — значит вооружён. Всё будет хорошо. Мы выясним, зачем Моргаузе Артур, и, что бы она ни задумала, помешаем ей.

— Обещаешь? — подопечная короля прищурилась.

— Клянусь.

— И снова мне рисковать жизнью… — в голосе Артура проскользнули весёлые нотки. Принц поднялся на ноги и, повернувшись к Мерлину, подмигнул тому.

— И снова мне тебя спасать, — в тон другу ответил чародей.

— Судьба у тебя такая, Мерлин, — посочувствовал Пендрагон.

— И мне за это даже не платят, — пожаловался маг, и Моргана наконец-то рассмеялась — глухо, устало, но искренне.

Посоветовав всем хорошенько отдохнуть и выспаться, Александр отправил детей по комнатам. У Косаткина же последовать собственному совету не получилось: во-первых, убедить других в том, что они со всем справятся, оказалось гораздо легче, чем успокоить самого себя; во-вторых, стоило детям уйти, и на мужчину обрушились сомнения — правильно ли он поступает? не совершает ли ошибку? не слишком ли полагается на интуицию, которая твердит, что главная цель Моргаузы вначале рассорить, а уже потом убить? Вопросы роились, мешали, действовали на нервы, и Александр с раздражённым вздохом решил выйти на улицу проветрить голову. Косаткин надеялся, что небольшая прогулка подействует умиротворяюще.

Кивнув проходившему мимо и поприветствовавшему короля патрулю, Александр остановился, не дойдя до подножия лестницы нескольких шагов, медленно выдохнул и сел прямо на ступеньки: было слишком поздно, чтобы его увидели жители, а у слуг и стражи есть дела поважнее, чтобы приглядываться к королям, сидящим у входа в замок.

— Я думала, это всего лишь слухи, — Косаткин вздрогнул, услышав со спины голос Моргаузы. Ведьма подошла к нему бесшумно, тихо. Постояв с минуту, женщина села рядом и повернулась к Александру. — А колебания Древней Магии — временная аномалия.

Мужчина мысленно подивился происходящему: они с Моргаузой сидели на ступеньках плечом к плечу, как старые добрые друзья, встретившиеся у подъезда и решившие обсудить скопившиеся за столько лет разлуки новости. Ведьма не ехидничала, не бросалась, как Нимуэ, угрозами смерти и скорейшей расправы, безумно не хохотала, — напротив, выглядела так, словно пришла с миром.

— Однако теперь вижу — это правда: в теле Утера Пендрагона чужая душа. В тронном зале что-то не позволяло вас разглядеть, — Моргауза сдвинула брови к переносице.

— Может, вы были заняты Артуром? — страха не было.

— Или вас кто-то укрыл, — пожала плечами ведьма.

Александр задумался: рядом с ним находилась только Моргана. Она держала его под локоть, от прикосновения девушки по телу разливалось тепло, и жар становился сильнее, стоило Моргаузе глядеть на Косаткина. Промелькнула в сознании опасная мысль: если его настоящий облик, который могли видеть искушённые в чародействе люди, скрыла подопечная короля, значит, то, что место Утера Пендрагона занимал чужак, для Морганы секретом не было. Александр наивно полагал, что сможет сохранить тайну своей личности, однако забыл: девушка стала обучаться у друидов — тех, кто разглядел в Косаткине не короля с самого начала. Мужчина поджал губы — интересно, с какого момента Моргана всё знает? И почему молчит?

Мимо, не обратив никакого внимания на двух сидящих на ступеньках персон — приглядываться к деревенщине, ведь знать не позволит себе подобного, выше достоинства дворян, — прошла группа возвращавшихся домой благородных, присутствовавших на церемонии посвящения в рыцари. Они продолжали обсуждать исход завтрашнего поединка, и Моргауза усмехнулась, услышав, что победу пророчат ей.

— Может быть, вы возьмёте свои слова назад? Зачем вам сражаться с Артуром? — когда голоса вельмож стихли, поинтересовался Александр. — Покинете Камелот — в том вам никто препятствовать не станет.

— А вы разрешите магию и откажетесь от трона? — склонила голову к плечу ведьма. — Позволите мне подобным не скрываться, не прятаться, а заниматься своим ремеслом?

— Вы не верите в Альбион? Всё, к чему вы стремитесь, станет возможно. Нужно только подождать.

— Боюсь, не доживу, — женщина хлопнула в ладони, и факелы возле входа в замок вспыхнули ярче, — а потому я предпочту сотворить его сама, — Моргауза поднялась, и Косаткин был вынужден смотреть на неё снизу вверх. — В королевство вернётся магия, «ваше величество», — титул прозвучал с заметной иронией, — только навряд ли вы это увидите.

— Это угроза?

— Когда я буду вам угрожать, вы это поймёте.

— Как вы догадались, что я вас знаю?

Александру действительно была интересна причина, по которой Моргауза так просто села рядом с ним и решила поговорить об отсутствии настоящего Утера. То, что ведьма видела его настоящим, не удивило так, как могло: тогда, с друидом, было так же; скорее всего, Моргауза обладала схожей способностью. А вот почему она решила открыться…

— По взгляду, — пожала плечами ведьма. — Или, может, я умею читать мысли? — она криво улыбнулась. — До встречи на завтрашнем турнире.

И Моргауза скрылась в коридорах замка.

* * *

Артур сидел возле разожжённого камина и смотрел на танцующие языки пламени. На турнире он одержал победу: выбить меч из рук ведьмы, сделать подсечку, повалить её на землю было просто — Моргауза не использовала магию, как опасался принц, хотя сражалась в полную силу. Лёжа на песке, женщина отбросила шлем в сторону и, смотря прямо ему в глаза, пообещала организовать встречу с его настоящим отцом, если Пендрагон сохранит ей жизнь. Артур понимал, что это ловушка, что ведьма играет с ним, и всё же поделать ничего не мог: каким бы отцом Утер ни был, Артур искренне его любил, и какая-то часть его сознания жаждала, чтобы настоящий король вернулся. Откладывая решение, не спеша обращаться к друидам за помощью и возвращать отца, юный принц в глубине души понимал: это связано с Александром. С Косаткиным, на удивление, было легко: он не критиковал, не требовал невозможного, не смотрел разочарованно — он относился с уважением, пониманием и желанием научить, и это всё подкупало. Пендрагон хотел, чтобы его отец был таким хотя бы иногда: ему нравилось чувствовать себя нужным, равным. Именно поэтому принц ухватился за предложение Моргаузы: она не говорила, что вернёт отца, лишь сказала о встрече. А значит, это была возможность поговорить, но оставить в теле Утера — Александра… Неправильная, не сыновья мысль, иррациональная надежда, что, если всё обернётся хуже некуда, Артур просто скажет ведьме прекратить, и отец исчезнет, а у Пендрагона будет время найти слова, чтобы переубедить его…

Ещё это всё могло быть ложью. Никто не даст гарантии, что Артур будет говорить с настоящим Утером Пендрагоном, с его духом, а не иллюзией, созданной умелой ведьмой и подчиняющейся её мысли.

— Как мне быть, Мерлин? — принц посмотрел на друга. — Что мне делать?

— Почему ты боишься этой встречи? — вопросом на вопрос ответил чародей, подбросив в камин пару поленьев и повернувшись к Артуру.

Пендрагон изогнул бровь и открыл рот, чтобы сказать, что ничего он не боится, и спросить, как Мерлин вообще мысль о подобном допустил, но не проронил ни слова, поняв, что маг прав. Вздохнув, Артур прикрыл глаза и тихо признался:

— Я боюсь услышать его слова. Несомненно, он скажет, что разочарован, я ведь допустил магию в сердце Камелота, я вожу дружбу с колдуном, я поддерживаю узурпатора на троне и не спешу ничего менять! — Пендрагон понуро покачал головой.

— Причина только в этом?

— Увы, Мерлин, — Артур протяжно вздохнул. — Александр показал, что не вся магия — зло. Господи, да будь на троне мой отец, я бы никогда так и не узнал, что ты и Моргана владеете магией! А сейчас скажи я ему правду — тебя ждёт костёр…

Мерлин прижал колени к груди и положил на них подбородок. На самом деле, когда вернётся Утер, у них не останется выбора — навряд ли король будет рад тому, что у его подопечной и слуги сына есть магический дар. Потому придётся или стирать память и притворяться, что никто колдовством не помышляет, или спасаться бегством… Вариант, при котором Пендрагон со вздохом примиряется с волшебством и не мешает применять чары, казался невозможным и утопическим.

— И что ты будешь делать? — после продолжительного молчания спросил Мерлин.

— Я спрашивал совета у тебя.

— Это не моё решение, Артур. Моргауза может солгать. Или может сказать правду, если будет уверена, что от неё вреда будет больше.

— Тогда я со-гла-шусь, — по слогам протянул Артур, поднимаясь со стула. — Если что, ты же меня спасёшь? — он улыбнулся.

— Разумеется, нет, сир, буду смотреть, как вы умираете, — съязвил маг, поднимаясь следом. — Я иду с тобой.

Пендрагон благодарно кивнул.

Вместе они направились в покои, отведённые Моргаузе. Ведьме позволили остаться ещё на одну ночь: отдохнуть после боя, позаботиться о ранах, собрать провиант в дорогу. Александр, не понимавший, чего хотела добиться Моргауза и добилась ли она своего, ожидал подвоха; а у Артура не хватило смелости рассказать Косаткину о предложении ведьмы. Пендрагон знал, что мужчина отнесётся с пониманием к любому его решению и, согласись принц, поддержит, однако почему-то Артуру не хотелось, чтобы Александр был осведомлён о предложении ведьмы.

Остановившись у дверей, Артур оглянулся на тёмный пустой коридор — это была последняя возможность забыть обо всём, развернуться и уйти, оставить всё, как есть. Не нужно думать, обманет Моргауза или нет, не придётся подбирать слова для беседы с отцом — всё продолжит идти своим чередом, а когда Древняя Магия получит то, что хотела, Утер Пендрагон вернётся, и всё будет по-прежнему…

Дверь распахнулась, и Мерлин с Артуром удивлённо посмотрели на разгневанную Моргану. Подопечная короля, сжав ладони в кулаки и едва не метая взглядом молнии, яростно на них посмотрела, громко фыркнула и фурией понеслась по коридору, бормоча что-то про обман и тайны. Из глубины комнаты раздался весёлый, радостный смех Моргаузы, и принц с колдуном, переглянувшись, одновременно подумали о возможной причине хорошего настроения ведьмы — определённо должной сказаться негативно на королевстве.

Они вошли. Мерлин остался стоять у двери, Пендрагон же, подчинившись жесту Моргаузы, сел на свободный стул. Ведьма опустилась напротив. Она махнула рукой, и свечи, расставленные по всей комнате, плавно приземлились на поверхность стола, образовав круг. Женщина зашептала заклинание, и слова слились в единый поток, расчленить который стало невозможно. Мгновение — и в углу комнаты возникла полупрозрачная тень. Она двинулась вперёд, и вскоре свечи осветили Утера Пендрагона.

Король Камелота молчал. Он смотрел на своего сына, и в душе его царило смятение: он был зол на Артура за то, что тот позволил магии сбить его с пути истинного; был разочарован в поступках наследника трона, в его мягкосердечности — иными словами, слабости; был раздосадован, что все его усилия, все старания очистить королевство от магической заразы канули в Лету; и был в замешательстве, так как начинал понимать — отношения Артура, Александра, Мерлина и Морганы были доверительными, строились на уважении, а не страхе, и приносили свои плоды. Да, они совершали ошибки; однако они признавали их, решали проблемы сообща и — что странно — делились наблюдениями и мыслями, ничего не скрывая. Сам же Утер нехотя признавал, что большую часть того, что от близких Пендрагону людей узнал Александр, королю Камелота никогда бы не рассказали даже под страхом смерти. А значит, возможно, — только возможно, — Артур поступает… правильно?..

Утер Пендрагон мотнул головой. Он до сих пор не решил, как после смерти Нимуэ и случившегося с ним относиться к Александру. Утер считал мужчину бесхарактерным и безвольным, идеалистом, стремящимся к несуществующей справедливости, и всё же эти качества позволили ему снискать любовь и уважение Морганы и Артура.

Моргауза… Неспроста она призвала его. Быть пешкой в чьей-то игре и подчиняться чужим правилам Пендрагон ненавидел, потому не спешил начинать разговор.

Артур видел разочарование в глазах отца, и оно иглами впивалось в его сердце. Принцу хватило смелости встретить тяжёлый взгляд монарха, — правителя, державшего врагов в страхе, не имевшего друзей, силой железной воли заполучившего и удержавшего трон, — и только Мерлин догадывался, каких усилий это Артуру стоило. Будущий король Альбиона нахмурился, когда уловил в глазах отца сомнение, и задержал дыхание, стоило промелькнуть отголоску гордости. Артур… скучал. Он одновременно боялся и желал возвращения Утера Пендрагона: страшился последствий, прежних отношений, полных упрёков и недомолвок; и хотел обнять единственного родного, близкого человека.

Отец был против всего, что связано с магией. Он считал — и не без оснований — что от неё больше вреда, чем пользы. Знал не понаслышке, сколько бед и зла она приносит, сколько страданий способна создать. И сейчас, когда сама Древняя Магия вмешалась в устройство мира, поместив на место истинного короля Александра, Артур бездействовал. Для Утера Пендрагона это было сродни предательству.

Моргауза знала, на что давить.

«Ты мне больше не сын, — набатом било в висках. — Сплошное разочарование. Предатель».

«Нет, — нетвёрдо пытался оправдаться Артур. — Магия способна созидать».

«Она отравила тебя. Слабак. Трус. Мальчишка, — слова продолжали давить, проникать под кожу, отравлять сознание. — Докажи, что чего-то стоишь, что я в тебе не ошибся».

— Я могу его вернуть, — словно прочитав мысли Артура, прошептала ведьма, оказавшись рядом с принцем — никто не заметил, как и в какой момент — и наклонившись к самому его уху. — Тебе всего лишь нужно убить самозванца.

Что шептала Моргауза Артуру, Мерлин не слышал, однако факт нахождения опасной ведьмы настолько близко к принцу чародею не нравился. Мерлин помедлил с секунду, решая, не станет ли от его вмешательства хуже, уверился, что остановить Моргаузу надо, и с твёрдым намерением встряхнуть Пендрагона попытался было к нему подойти — и не сумел шевельнуться. Ведьма сковала его движения — не иначе затем, чтобы он не мешался. Мерлин сжал челюсти и мысленно начал произносить заклинание. Маг надеялся успеть.

«Пусть он умрёт. Поступи правильно».

— Не позволяй магии туманить свой разум, — голос Утера Пендрагона — властный, не терпящий возражений — в тишине прозвучал громом. — Будь верен своим идеалам. Не подведи меня, Артур.

«Убей».

Действие заклинания — удивительно краткосрочное и одновременно с тем поразительно долгое — закончилось.

— Ты же хочешь вернуть отца? — произнесла Моргауза, склонившись над Артуром. В глазах ведьмы отражалось пламя. — Всё в твоих руках.

«Достаточно одного удара».

Свечи погасли.

Когда Мерлин наконец сбросил с себя оцепенение и повелел им зажечься вновь, в покоях уже никого не было.

* * *

Подопечной короля не давал покоя её сон. Почему Моргауза говорила, что именно Моргане суждено построить Альбион, сесть на трон, возродить в королевстве магию? Почему её не трогали слуги ведьмы? Всему должна была быть причина, и девушка собиралась её выяснить. Мысленно набравшись храбрости, Моргана отпустила Гвен, заверив служанку, что её помощь ночью не понадобится, посмотрела на себя в зеркало, пожелала отражению удачи и, глубоко вдохнув, отправилась к Моргаузе.

Так поздно в коридорах слуг уже не было. Изредка встречались лишь патрулировавшие группы стражников, но препятствий подопечной короля чинить они не смели. Уверенный и собранный вид девушки показывал, что просить её вернуться в свои покои бесполезно, а потому никто сделать подобное и не пытался.

Остановившись перед покоями Моргаузы, Моргана подняла руку, чтобы постучать, однако дверь перед ней открылась сама, будто только и ждала прибытия девушки. Волшебница сглотнула появившийся в горле ком, переступила с ноги на ногу и сделала широкий шаг вперёд, отрезая все пути к отступлению.

— Не хочу навязываться, — играть невинность Моргана умела: когда она была маленькой, часто разводила кухарок на сладости, — я зашла представиться. Я леди Моргана.

— Я знаю, кто вы, — Моргауза собирала вещи, но, увидев гостью, отложила чистую рубаху и подошла к подопечной короля.

— Как ваша рука? Вы были ранены, — ища тему для нейтральной беседы, Моргана пыталась понять, почему Моргауза кажется ей знакомой. Они словно встречались прежде… или так на волшебницу действовала встреча во сне?

— Быстро заживёт, — улыбнулась ведьма. — Вас что-то беспокоит?

— Мы не встречались раньше?

Моргауза отрицательно покачала головой. В её взгляде что-то изменилось: то было похоже на обеспокоенность, искреннюю симпатию.

— Главное, что встретились сейчас, — Моргана вздрогнула. Неужели её сон правда? Если их встреча предопределена, если их что-то связывает, — а по реакции и взгляду Моргаузы сомневаться в этом не приходится, — значит, Камелот ждёт битва и её никак нельзя избежать?

Будущее, которое видела Моргана, всегда сбывалось. Да, у Утера, Мерлина и Артура получалось избегать его, менять в самый последний момент, переписывать финал — и всё же оно происходило. София и озеро, живой труп…

Подопечная короля посмотрела Моргаузе прямо в глаза.

— Вы ведь владеете магией, верно?

— Как и вы, — ведьма прищурилась.

Моргана дёрнулась… и согласно кивнула. Скрывать и отрицать смысла нет. Если подтвердить — возможно, получится втереться в доверие и предотвратить будущее, которое пророчит её сон. С другой стороны, её нахождение здесь выглядит подозрительным.

— Пожалуй, мне пора, — подопечная короля повернулась к выходу.

— Вы знаете, что Утер Пендрагон — не тот, за кого себя выдаёт? — Моргана замерла у дверей. — На самом деле, в теле короля сейчас совершенно другой человек.

— Вы лжёте, — отчеканила Моргана. Сейчас она должна испытывать злость. Играть, держать лицо; обманом убедить, что Моргауза открыла ей глаза.

— Зачем мне это? — усмехнулась женщина. — Вы ведь и сами всё можете увидеть. Приглядитесь.

— Что, если это так? — на ведьму Моргана посмотрела через плечо, положив ладонь на дверь и готовясь её толкнуть.

— Я буду ждать вас в лесу. В день полной луны.

Моргана распахнула двери. Увидев перед собой Артура и Мерлина, девушка едва не вышла из роли, однако быстро взяла себя в руки. Одарив обоих яростным взглядом, — «а вы-то что здесь забыли?!», — громко фыркнув и гордо вскинув голову, подопечная короля быстрым шагом направилась в покои короля Камелота: пока Моргауза будет занята, самое время прояснить ситуацию с Утером и окончательно во всём разобраться.

* * *

Александр, приготовившись наконец-то выспаться, лежал в постели, медленно погружаясь в дрёму. Переживания прошедшего дня отошли на второй план: в состязании победу одержал Артур, и что бы ни планировала Моргауза, у неё это сделать не получилось. Будь иначе, он бы знал. По крайней мере, Косаткину хотелось верить в то, что, прежде чем принять решение, с ним посоветуются. Или хотя бы поставят перед свершившимся фактом. Иными словами, в любом случае введут в курс дела — до или после того, как всё произойдёт.

Снаружи покоев раздался шум, и мужчина резко открыл глаза. Он дёрнул на себя ящик тумбочки и достал из него кинжал — на всякий непредвиденный случай, Александр решил озаботиться своей безопасностью и держать оружие для защиты под рукой. Никогда не знаешь, когда оно может понадобиться.

Дверь приоткрылась, и в полоске света Косаткин, прищурившись, разглядел Моргану. Облегчённо выдохнув и убрав кинжал обратно в тумбочку, мужчина приглашающе махнул рукой, предлагая войти.

— Прости за позднее вторжение, — подопечная короля, прикрыв дверь, скользнула в покои и села на край кровати. — Надо поговорить.

— Что-то случилось?

— Расскажи мне правду, — девушка медленно выдохнула, помолчала, а после произнесла: — Кто ты? Я вижу. Начала после шестого занятия с друидами, — Моргана внимательно следила за мужчиной: Александр сел, подложив под спину подушку, и посмотрел ей в глаза. Значит, его предположение подтвердилось. — Моргауза сейчас об этом заявила.

— Ты ходила к ней?

— Не только я. Артур и Мерлин сейчас у неё.

— Я должен пойти к ним, — подскочив, Косаткин накинул на плечи халат.

Это было плохо. В способности ведьмы мастерски промывать мозги и окольными путями внушать свои мысли Александр был уверен. И не хотел, чтобы подобная участь постигла Артура, а тем более — Мерлина.

— Сначала ты мне всё расскажешь, — Моргана встала перед ним, сложив руки на груди. — Я могу помочь. И я заслуживаю правды.

— Ты права, — мужчина остановился.

Он надеялся, Мерлину хватит ума удержать Пендрагона от необдуманных действий. Или защитить Артура в случае опасности. Если они не прибегут, как и Моргана, сразу после разговора с Моргаузой, разговор можно отложить и до завтра — значит всё в порядке и никто никого не дурманил. Хотя… Что же такое должна будет сказать ведьма, чтобы настроить их против Косаткина? Он, вроде бы, не оставил никаких тайн.

— Меня зовут Александр, — мужчина протянул руку, и когда Моргана уверенно подала в ответ свою, с лёгкой улыбкой едва коснулся губами костяшек пальцев девушки. — Я нахожусь в теле Утера Пендрагона со времени выступления леди Хелен.

— Вот как, — подопечная короля нахмурилась. — Значит, с того момента вся забота обо мне и переживания — твоих рук дело.

— Да, — подтвердил очевидное Косаткин. — Прости, что скрыли правду. Мерлин и Артур знают. Ты одна, кто…

— Не оправдывайся, — отмахнулась Моргана. — Я понимаю. Если ты помнишь, мне самой было тяжело открыться, рассказать про кошмары, про дар, — девушка улыбнулась. — Так что я правда понимаю.

— Спасибо, — шутливо поклонился Александр, и рассмеявшаяся Моргана стукнула его кулачком в грудь. — Что ты делала у Моргаузы?

— Мы как-то связаны, — девушка вмиг стала серьёзной. — Я хочу выяснить, как. Сходишь со мной к дракону?

Косаткин кивнул. Килгарре не впервой принимать гостей ночью, — Мерлин к нему только в тёмное время суток и бегал, — так что с отсутствием дракона проблем возникнуть не должно. С другой стороны, он будет недоволен, что Александр всё рассказал. Килгарра был уверен, что Моргана принесёт погибель Камелоту, когда объединится с Моргаузой и Мордредом.

Что ж… скоро они узнают, так ли это.

Однако планам не суждено было сбыться. Двери покоев снова открылись, пропуская Артура, рука которого сжимала рукоять кинжала. Косаткин замер: Пендрагон казался чужим, незнакомым, одурманенным…

— Один верный удар, — бесцветным голосом произнёс он, — и всё закончится.

«Поступи правильно», — продолжало звучать в голове принца.

«Борись».